Грани

             Стыд и смущение — до крайности некомфортные для человека чувства. Да, конечно, иногда смущение бывает приятным, но все же чаще оно именно некомфортное. Когда Тони испытывал его в последний раз? Признаться честно, сходу вспомнить сложновато. Кажется, это было тогда, когда девственный пушок не сошёл: старшеклассница, на которой и пробу негде было ставить, Молли Браун — кажется, ее звали именно так, а если и нет, то сути все равно не изменит — тогда все взяла в свои руки, целеустремлённо вознамерившись лишить Старка девственности… вот настолько давно это было. Честно? Что именно тогда чувствовал на деле помнил смутно. Кажется, было неудобно, влажно, быстро, да ещё шум сливного бачка раздался из соседнего кабинки совсем не к месту и совершенно не вовремя, хотя рот у той Молли Браун был что надо… по крайней мере, для того ещё совсем зелёного Тони Старка — это и есть детали неприятно звякающего своими шестеренками механизма с доморощенным названием «стыд и смущение»? Может быть. В любом случае, та неуклюжая возня с Молли Браун в кабинке туалета никак перекликалась с тем, что случилось со Старком на днях — в этом он был уверен точно. К чему только вспомнилась эта Молли Браун? Точно, стыд и смущение… и как только забыть умудрился? Даже смешно…        Стыд, смущение — детский лепет все это! Тони слишком вырос из этих детских подштанников, да и не такой святоша, как тот же Роджерс. Нет. Ему было тошно. Тошно, что так подставился, позволил обвести себя вокруг пальца, как какого-то сопливого малолетку. И что, что это «Бог Обмана»? Глупости. Ведь в богов Старк так же не верил — не помнил даже, когда в последний раз бывал в церкви или хотя бы молился перед едой, был максимально далёк от всей этой религиозной чуши. Однако «тошно» — далеко не единственное, что клубилось внутри. Что ещё? Азарт. Тот азарт, который бывает, когда проиграл, но при этом случившееся сложно назвать полным и абсолютным поражением. Нет, это был просто проигрыш в одной из партий — прямо как в шахматах или шашках, хотя, как для Старка, произошедшее было ближе к покеру, и ему просто не повезло с раздачей. Но возможность отыграться ещё была. Упускать ее мужчина был не намерен.        И… Честно? Старк ждал, что Локи припомнит ему этот «проигрыш» при первом своём появлении, которое обязано было случиться на следующий же день. А что? Обычно подавляющее большинство так и сделало бы. Вот только, видимо, Локи в очередной раз решил напомнить, что не относится к тому самому «большинству».        Прошёл день, потом второй, а его все не было. Конечно, Старк не считал часы и дни в ожидании его появления — вот ещё! В конце концов, у мужчины и без того было слишком много дел и трагически мало времени, чтобы тратить его на всякие бессмысленные глупости достойные лишь пустоголовых первокурсников-девственников с какого-нибудь гуманитарного направления. И надо сказать, Тони, действительно, погрузился в работу: чинил броню, периодически «присматривал» за мальцом, следил за событиями в мире, изучая газеты и всемирную сеть, чтобы найти хоть что-то, за что бы мог зацепиться. А если мысли в итоге к Локи и соскальзывали, то все объяснялось довольно просто и даже логично: Старк тоже был живым человеком, ему необходимо было переключаться, чтобы потом взяться за все с уже ясной головой — эдакая перезагрузка.        Появился, к слову, Локи в амбаре спустя пару дней. Не было никакого приветствия или подготовки — соткался будто бы из воздуха за спиной Старка, склонившегося над газетой и пытавшегося найти там информацию хоть о каких-то новостях или новом взрыве.              — Я думал, ты объявишься раньше, — сказал вдруг Старк, хотя и не обернулся, даже не оторвался от газеты, он прекрасно видел Локи в отражении небольшого зеркальца, что стояло рядом. — В этот раз без своих игрушек? Или принес что-нибудь новое?        Да, Тони сказал именно это, начиная разговор первым. Больше не задавал те вопросы, которые неустанной пульсацией бились в его голове. Лишь был напряжен, ожидая злорадства от асгардца, но…              — Лучший способ заставить публику терпеливо ожидать начала представления — это уверить ее, что спектакль начнется незамедлительно…        …злорадства не последовало. Локи просто оставался собой.        И Старк поймал себя на том, что отсутствие такого ожидаемого и, в общем-то, такого нормального для подобных ситуаций злорадства, раздражало его ещё больше, чем если бы оно было. А все от того, что память так не ко времени подкинула ему воспоминание о том, как Старк пришёл к асгардцу после победы. Тогда Локи тоже ждал такое нормальное злорадство от победителя, который упивается всеми заслуженными лаврами. Но Тони обошёлся без всего того «сусального золота», особенно учитывая то, что победителем в полной мере себя не ощущал. Поэтому сейчас все и виделось не более, чем той же монетой, которой Локи щедро отплатил, будто бы делая новый ход в их странной игре с до сих пор неизвестными правилами.        Впрочем, несмотря на это, Старк все так же не оборачивался, упрямо не желая смещать своё внимание с газеты.              — Тоже мне, примадонна… — фыркнул Тони.              — Примадонна? — с некоторой задумчивостью переспросил Локи. — Певица, исполняющая главные партии в опере или оперетте. Ещё это слово происходит от одного из языков смертных и означает «первая дама».              — Ух ты… Неужели кто-то сделал домашнее задание? — удивление Старка было слишком наигранным, а доза сарказма ожидаемо зашкаливала. — А я было подумал, что вы совсем необучаемы.              — Отрадно знать, что твой дух не утратил силы, — последовал ответ. — Сожалею лишь о том, что твой язык изрядно затупился, смертный, хотя… если подумать, он и раньше не мог похвастаться особой остротой.        Старку хотелось ответить. Настолько хотелось, что нестерпимо жгло язык. Но он смолчал — узнай об этом Пеппер, точно дошла бы до правительства и сделала этот день чем-то вроде национального праздника… в конце концов, где это видано, чтобы Тони промолчал? Но он не Пеппер. Так что, никакого национального праздника, нет. Старк ничего не ответил на «выпад» асгардца, потому что у него были дела поважнее, чем упражнения в изящной словесности с субъектом внепланетного происхождения.        «Язык затупился… Тоже мне, спец выискался…» — мысли, правда, с упрямым настроем сочетались плохо. Но мысли — это мысли, им можно.        Тони продолжил настойчиво изучать газеты.        Установилась молчаливая тишина, прерываемая лишь периодическим шелестом газеты, дыханием самого Старка, едва слышным шорохом его одежды, когда слегка менял позу для удобства, чтобы мышцы не затекали от затяжной неподвижности. По сути, в этой тишине все звуки так или иначе исходили от Старка, если не считать тиканье часов и мерных щелчков перераспределения электричества. От Локи не исходило ни звука, дыхания не расслышать, даже если сосредоточено прислушиваться, хотя не то, чтобы Тони пытался. Скорее, сейчас асгардец напоминал телевизор, поставленный на «mute» — не издаёт никаких звуков, о том, что он включён, забыть на первый взгляд очень просто, однако даже если стоять к нему спиной, пока тот работает в беззвучном режиме, где-то на периферии улавливается, что этот самый телевизор все ещё включён. Тут было так же. Старк не видел Локи, не слышал его, но все равно твёрдо знал, что тот все ещё здесь, даже больше… словно его присутствие, наоборот, чувствовалось лишь отчётливее.        А тишина все растягивалась, как резина. Она буквально сочилась естественными звуками: шелест, тиканье, щелчки перераспределения электричества, скрип рассыхающейся мебели, дыхание Старка, завывание ветра за окном… и так по кругу. Чем дольше было это натяжение, тем звуки становились громче, настойчивее, требовательнее — они словно подначивали Тони хоть как-то перебить эту раздражающую натужную какофонию.        Старк упрямился.        Он перевернул очередную страницу, вчитываясь в строки, которые насмешливо прыгали, убегая от него — нет, не так, строчки оставались, конечно же, на месте, чего нельзя было сказать об их смысле, что до разума уже не доходил, а если и делал это, то как-то не полностью, обрывисто.        И первым тишину нарушил, как ни странно…              — И зачем ты явился в этот раз? Только не говори, что соскучился, все равно не поверю…        …именно Старк.        Ещё одно маленькое поражение в их импровизированной шахматной партии, которая все больше напоминала раунды в покере. Только вот по какой-то невнятной причине они играли на шахматной доске — абсурд, да и только. Впрочем, прерывая молчание первым, Тони полноценным поражением все равно не считал, предпочитая воспринимать подобное тактическим ходом.        Ответил Локи предсказуемо не сразу, будто бы искусно затягивая тишину, наполненную мерными звуками петлёй вокруг своего будущего ответа. Старк насчитал где-то шесть «тик-так», три щелчка распределителя, один короткий скрип мебели, подхваченный протяжным завыванием ветра снаружи — вот из чего состояла та «петля».              — Не верить «Богу Обмана» неожиданно разумно с твоей стороны, — наконец, заговорил Локи в своей привычно тягуче-размеренной манере. — Ты делаешь успехи.              — Ты удивишься, но я вообще довольно способный малый, — Тони уже не читал газету, но все так же не оборачивался.              — Вот уж действительно… удивлён, — последовал ответ. — При первой встречи ты производил совсем иное впечатление.              — Ты ведь в курсе, что это звучит, как оскорбление?              — Действительно? — в тоне проскользнули нотки вежливого удивления, словно они тут ведут светскую беседу за чашкой ароматного чая. — Не думал, что правда способна оскорбить.              — Считай, что у меня тонкая душевная организация, — отозвался Старк. — И ты так и не ответил на вопрос.              — На какой же из, смертный? — голос Локи стал словно бы ближе, хотя шагов приближения Тони не слышал. — Ты задал мне их великое множество. И с невиданным упрямством продолжаешь их задавать, хотя никаких ответов тебе обещано не было. Что же это… глупость? Или… непуганая наивность?        Слова асгардца неприятно царапнули самолюбие. Оно настолько хрупкое? Отнюдь. Старк часто слышал критику в свой адрес — настолько, что та, казалось, уже давно стала сама собой отскакивать от него, даже по касательной не задевая. Однако, что ни говори, а Тони не привык слышать в свой адрес про «глупость» и «наивность».        Впрочем, зацепило не только это. Что ещё? «Ты задал мне их великое множество. И с невиданным упрямством продолжаешь их задавать, хотя никаких ответов тебе обещано не было.» — да, именно это. Отсутствие ответов. Старк со скрипом, но смог принять тот факт, что на многие вопросы из заданных ответов не получит. Понял, что асгардец даёт ответы выборочно, по настроению и далеко не всегда правдивые. Однако сами по себе вопросы не растворились в безвестии, наоборот, они все ещё настойчиво клубились внутри. И сколько бы себя не убеждал, что способен спокойно воспринимать такое положение вещей, совсем без вопросов и без ответов на них он не мог — внутри свербел голод по недостатку информации. Сейчас же все осложнялось ещё и тем, что ситуация с Локи далеко не единственная, которая остаётся без ответов, несмотря на неустанные попытки заполучить хотя бы «хлебные крошки», что привели бы хоть к чему-то для утоления этого внутреннего голода.              — Знаешь, спасать того, кто сдал тебя под конвой для вечного заключения, и вести с ним светские беседы тоже не признак непревзойдённого гения, — парировал Старк. — Видишь? Я тоже так умею, — отложил газету в сторону. — И, на самом деле, я бы на вашем месте пересмотрел охранную систему и условия содержания заключённых. А то… уж прости за каламбур, для вечного заключения оно получилось каким-то уж… больно недолговечным.              — Ты всегда можешь преподнести Одину жертвенного козла и взмолиться о тяготах собственного существования. Возможно, тебя даже услышат, — и ведь Локи явно говорил на полном серьезе.              — Прости уж, последнего такого козла пустил в расход на прошлой неделе, — вздох полный театрального огорчения. — Вот как знал, что надо был приберечь на чёрный день!              — Сожалею, — донеслось в ответ. — Может, в следующий раз удастся сберечь хоть одного, раз желание пообщаться столь сильно, — продолжил Локи. — Хотя… сейчас у тебя и без того забот хватает, верно? — именно на этом моменте Старк и обернулся, замечая взгляд асгардца, невесомо скользнувший по газете на столе. — Спросил бы, как идут поиски, но и сам вижу, что пока никаких результатов ты не добился.        А вот это уже зацепило ощутимее, чем слова про «глупость» и «наивность». Старк буквально почувствовал, как тонкое и искусно заточенное остриё чужих слов проткнуло кожу, неприятным крючком застревая так, что без определённых усилий, увы, не избавиться.        Как ни крути, а нынешняя проблема с «Мандарином» была гораздо актуальнее, чем клубок безответных вопросов, собравшийся вокруг Локи. А что? Именно из-за «Мандарина» чуть не пострадала Пеппер, оказался разнесен дом в Малибу, а сам Старк официально был признан мёртвым. Однако вот уже несколько дней найти никаких зацепок не получалось. Подобное не могло не нервировать само по себе. Когда же Тони буквально пальцем указали на его беспомощность и тщетность поисков, это все равно что наступить на больную мозоль, что и без того не торопилась особо заживать — неприятно, обидно, да что там… это даже злило.              — Ты понятия не имеешь, что я ищу, — прозвучало жёстче, чем хотелось и планировалось. — Так что не тебе судить, добился я каких-то результатов или нет.              — Ну, почему же? — жесткость Старка Локи будто бы и вовсе не заметил. — Видеть, слышать, анализировать и делать выводы я способен. Так… почему бы не вывести оценку твоим стараниям? Ведь ты в этом вопросе явно не объективен.              — Да что ты… — резко обернулся, всем корпусом на крутящемся стуле, что подозрительно натужно скрипнул от столь грубого обращения.        «…знаешь?!» — так и не прозвучало. Тони им буквально подавился. А все от того, что когда обернулся, буквально нос к носу столкнулся с Локи, который, оказывается, стоял слишком близко, склонившись к нему — это открытие, как удар поддых, за раз выбивающее со свистом весь воздух из лёгких.        Старк только и смог, что застыть всем телом, смотря на асгардца во все глаза. И сдвинулся бы, да только тело твердило об ошибке в системе, а разум отметил лишь совершенно бесполезный факт о том, что кожа Локи слишком бледная, похожая на неживую, и даже на вид холодная.              — Что я знаю? — тонкие губы изогнулись в усмешке, напоминая невольно лезвие того самого кинжала, который Старк видел на днях гораздо ближе, чем хотел бы. — Логично было бы предположить, что гораздо больше любого из смертных. Ты так не считаешь? — проговорил негромко.        Считал. Считал, что Локи намного умнее того себя, каким он предстал при попытке «захвата Земли». Считал, что Локи намного умнее того себя, каким его видит его собственный брат. Считал, что Локи действительно умнее большинства «смертных» — причём, не только по той причине, что живет значительно дольше всех обитателей их скромной круглой планетки, хотя и по ней тоже. Однако считать мог Старк как угодно, мог даже признавать это в мыслях, вот только вслух столь «сокровенным» делиться не стал, хотя бы из чистого упрямства. Мелочно? Возможно. Но как есть. В конце концов, они не настолько ещё близки, чтобы делиться подобными откровениями.        Собственно, именно поэтому Старк молчал. Не сказал ни слова и даже не попытался отодвинуться, чтобы разорвать расстояние, как если бы и то, и другое могло в равной степени означать поражение, которое было бы гораздо более фатальное, чем то, где Тони первым нарушил молчание — такое уже за тактический ход не выдать при всем желании.        Однако Локи ответ был не нужен. Точнее, он просто не стал его ждать — то ли от того, что и так знал его, то ли он попросту был не так важен.              — Ты ищешь ответы, Энтони Говард Старк, — обращение по полному имени негромким голосом и на таком расстоянии было ещё одним ударом, но не поддых, а куда-то в солнечное сплетение, дыхание сбилось от этого почти так же, а горло обожгло неожиданным холодом, который Локи буквально источал одним своим расхождением в такой близи. — Ты всегда их ищешь. И находишь, но… далеко не все, не так ли? Или… по крайней мере, не те, которые хотелось? — Локи смотрел своими холодными изумрудами, что были у него, по всей видимости, вместо глаз, прямо на Тони, которому от чего-то с каждым мгновением промедления удерживать зрительный контакт становилось почти физически больно. — Но чтобы получать ответы, всегда… всегда надо уметь задавать правильные вопросы.              — И какие же правильные вопросы я должен задать, гений?.. — почему спросил шепотом и на выдохе, Тони и сам не знал, да и сейчас это было не особенно важно.              — «Что он сделает дальше?», «Какой его следующий шаг?»… неправильные вопросы. Они лишь засоряют разум бессмысленностью, запутывая, и заводят не туда. Чтобы ответить на них, надо проникнуть к нему в голову, стать им, но даже тогда велик шанс ошибиться. Зачем тратить время на очередной тупик? Ты все равно не сможешь предугадать его следующие шаги, не зная предыдущих, — продолжал говорить Локи, а его слова вились вокруг морозной сверкающей нитью. — «С чего все началось?»… ты должен был задать этот вопрос. Тебе ли не знать, что книги, даже самые скучные, читать лучше не с конца, не с середины, а… с самого начала?              — Мне, по-твоему, сесть, задать вопрос, и ответ сам свалится мне на голову? — получилось едко и раздраженно, в то время как язык воровато скользнул по собственным почему-то враз пересохшим губам. — Ты точно ничего не упустил? — а в мыслях крутился лишь вопрос о том, почему они все так чертовски близко, думать о другом не получалось. — Например, часть с жертвенным козлом? — в ответ асгардец лишь коротко хохотнул, обдавая кончик носа и губы своим леденящим до дрожи дыханием.              — Ну, же… смертный. Я знаю, что ты можешь лучше, — снова негромко. — С чего все началось? — почти шёпотом.        Хотелось вспылить с восклицанием: «Да откуда я знаю, черт возьми?!». В конце концов, он не психиатр, чтобы анализировать террористов, гадая, что у них там такого происходило в детстве, кто не подарил велосипед, кто испортил любимого плюшевого медведя, что в итоге и привело ко всему этому. Откуда ему вообще знать, с чего там все началось у этого «Мандарина»? Может, ему аппендицит как-то не так вырезали? Или кот в тапочки нагадил? Сейчас вся эта информация никак не поможет, не решит ни одной проблемы.        Никак не поможет. Не решит ни одной проблемы.        Пульс учащается, разгоняя кровь по венам. Стенки горла напрягаются, сужаются — вдох выходит натужным. Из-за чего воздуха становится недостаточно — ещё не смертельно, но уже дискомфортно.        Ему снова останется лишь смотреть. Смотреть, как и без того немногочисленные дорогие и близкие люди погибают. А он просто бессилен, что-то изменить, оставаясь лишь безвольным зрителем где-то на галёрке.        Никак не поможет. Не решит ни одной проблемы.        В него попадает все меньше воздуха — смехотворно мизерное количество. Паника оплетает его крепкими, вспарывающими плоть канатами, затягивающими его в водоворот. Жара и холод распространяются по телу стремительно в совершенно разных плоскостях.        Никак не поможет. Не решит ни одной проблемы.        Сердце стучит все громче — как настоящий набат где-то в ушах. Тошнота подступает: рождается в ногах, волной поднимается выше, своей едкостью щекоча корень языка, заставляя сглатывать снова и снова… снова и снова.       

«С чего все началось?»

       Голос Локи буквально врывается в разум, прорезая весь хаос в голове в едином рывке — от одного этого взгляда Старка невольно концентрируется на изумрудах напротив, что своей ядовитой зеленью буквально разъедают начавшиеся проступать чертоги Космоса, так прочно сохранившиеся в памяти и восставая перед глазами вместе внутренним, почти животным страхом.        Локи стоит все так же близко. Но сейчас об этом не думалось вовсе.       

«Соберись, смертный. Я знаю, что ты можешь лучше. С чего все началось?»

       Снова его голос. Слишком тихий, чтобы не прислушаться к каждому отдельному звуку. И парадоксально слишком громкий, чтобы просто проигнорировать. И ведь Старк видит, что Локи ничего не говорит: его губы совершенно точно не двигались. Но это нисколько не мешает его голосу звучать в голове, концентрируя на себе, вытесняя, выдавливая все остальное, с чем не справилась ядовитая зелень глаз.       

«С чего все началось?»

       Старк цепляется за голос, как за протянутую руку: с отчаянием, намертво. Позволяет себя вытянуть из глубин космических чертогов, от которых и без того остались лишь жалкие ошмётки.        Первый вдох — самый не простой. Выдох все ещё дрожит напряжением. Со вторым уже попроще. Выдох ровнее. Потом ещё. И ещё…        Дышать становится легче. По крайней мере, глотка больше не сведена стальным капканом.        Снова проскальзывают мысли об испорченных плюшевых медведях, но теперь они отбраковываются ещё в пролёте. Старк действительно не психолог и становиться им не собирается — ему ни к чему копать так глубоко, это станет лишь пустой тратой времени.       

«С чего все началось?»

       «Мандарин» снёс его дом в Малибу. Неприятно. Обидно. Но это ошибка самого Старка. По крайней мере, сейчас он понимал, что не стоило провоцировать террориста в открытую, не факт, конечно, что не поступил бы так же, вернись он в прошлое, но да… понимал всю опрометчивость собственного поступка — лучше поздно, чем никогда. Дальше? Старк мёртв. Официально. В это верит весь мир. Каков его следующий шаг?..       

«Ты снова задаёшь неправильные вопросы. Не разочаровывай меня, смертный. С чего все началось?»

       Так и хотелось сказать что-то вроде: «Да знаю я! Само получается…». И нет, это не про «не разочаровывать», а про «задавать неправильные вопросы». Но сейчас явно не время для словесных пикировок.        Надо сосредоточиться. Взять себя в руки.        Надо сказать, холод, источаемый Локи, отлично помогает. Тони вряд ли в этом признается — да какой там… он даже этого не осознаёт. Но думать ему действительно легче, особенно когда паника не облизывает голодно пятки своим наждачным языком.        С чего все началось? Старк уже задавал этот вопрос. Ответ был: «с серии взрывов». Кажется, он даже поручил Джарвису провести анализ мест происшествий и случившегося. Но результаты тогда изучить не успел. Его что-то отвлекло. Что отвлекло? Точно. Старина Хэппи. Он пострадал. Потом переезд. Ещё появление той «подружки» из прошлого. Результаты анализа Джарвиса за всем этим потерялись будто бы сами. Но… нет. Старк оплошал. Был недостаточно внимателен, слишком беспечен.        А если ошибётся снова?..        Никак не поможет. Не решит ни одной проблемы.        Почему именно он? Ведь Тони никогда не был героем, не стремился им становиться — иллюзий на сей счёт у него не было. Если бы составляли рейтинг героев, эдаких рыцарей в сияющих доспехах — не занял бы даже последнее место, скорее, просто бы не вошёл в него. Это участь Роджерса, легендарного Капитана, который сам ее выбрал и стремился к почетному званию героя на всех парах. Старк же не просил этого. Не хотел. Никогда не хотел. Просто не подходил для этого.        Почему именно он?..       

«Не отвлекайся. С чего все началось?»

       Паника, подбирающаяся вновь, трусливо поджала хвост, стоило голосу снова зазвучать, заполнить собой все пространство в черепной коробке.        Глубокий вдох. Шумный выдох.              — С серии взрывов… — говорит хрипло Старк вслух голосом, что стал словно бы чужим, незнакомым.        И как только он это сказал, Локи отступил, разрывая расстояние, забирая с собой свой холод, от которого, оказалось, тело Тони давно подрагивало. Тепло прогретого помещения тут же обступило со всех сторон, приникая даже в более не спазмированное горло на следующим же вдохе.              — Я поручил Джарвису изучить все… — продолжил говорить Старк. — …но у меня нет доступа к базам…              — И ты отступишь? — спросил Локи, остановившись у окна, даже не взглянув на Старка.              — Нет, я… я помню последние координаты… могу съездить на место, осмотреть все сам…        На это Локи не сказал ничего. Да и не нужно было ничего говорить.        В голове Старка, несмотря на принятое решение, была полная сумятица. Паника, голос Локи, судорожные размышления о «подвигах» «Мандарина» и ещё до кучи всего… это было слишком много — пожалуй, прямо сейчас в его голове было гораздо хуже, чем в доме после одной из убойных вечеринок. К тому же, вопросов лишь прибавилось. Это каких же? Ну, например, насколько Локи просто проникать в чужой разум и творить всякое? Не то, чтобы Старк не был благодарен за помощь с панической атакой, однако все равно дискомфортно: все же голова — это личное, превращать её в проходной двор не было никакого желания. На что он ещё способен? Чтобы разобраться во всем или хотя бы рассортировать, понадобится время. Но несмотря на это, одно он понимал с кристальной ясностью…              — Ты помог мне, — звучало уверенно, как приговор, или как если бы Старк решил озвучит давно известный факт навроде того, что «земля круглая». — Без шуток. Помог снова.              — И? — Локи обернулся к нему. — Снова начнёшь спрашивать «зачем» и «почему»?              — Нет. Ты удивишься, но я быстро учусь, — ответил Старк. — Это неправильные вопросы. Какие тогда правильные? — хотя нельзя сказать, что надеялся особо на ответ.              — Если я подскажу и их, это будет слишком просто, — что и требовалось доказать.              — Чего-то такого я и ожидал, — проговорил Старк. — Но в благотворительность я не верю.              — Не стоит беспокоиться, смертный, — отозвался Локи. — Я не страдаю чем-то подобным.        Да Старк, в общем-то, и не надеялся. Это Тор — «брат-простак-герой-детских сказок». О Локи такого не скажешь даже с пьяну. И не только из-за громкого титула: «Бог Обмана и Хитрости», и не из-за того, каким вселенским злом его отписал Тор. Просто не выглядел Локи тем, кто сделает что-то просто так, по доброте душевной, особенно учитывая тот факт, что сам факт наличия у него «душевной доброты» весьма сомнителен.        Старк поднялся, оглядевшись. Взгляд выцеплял те или иные предметы, пока мужчина гадал, что взять с собой на свою «небольшую внеплановую экскурсию», что могло бы пригодиться на случай… да на случай чего угодно. И скажем прямо, ассортимент был небольшим, точнее, его не было вообще. Разве что отвертку взять? Ну, это как-то даже не серьезно. Нет, Тони мог и на коленке что-то склепать по-быстрому, но тратить время не хотелось. Получив возможность двигаться и что-то делать, ему хотелось начать двигаться и что-то делать прямо сейчас.        Взгляд невольно остановился на источающей холод фигуре у окна.              — Прокатимся? — предложил прежде, чем это обдумать хотя бы секунду.        Ничего такого в планах изначально, конечно же, не было.        Работай Джарвис сейчас исправно, обязательно отругал бы за это предложение. Даже больше… Провёл бы сложные вычислительные и аналитические манипуляции, прикрепил бы статистику, возможно, даже с историческими примерами для наглядности, объясняя, почему нельзя было что-то предлагать такому, как Локи. Что сделали бы Пеппер, Роуди и другие даже представлять не хотелось… Собственно, даже внутренний голос был против подобных идей, уверенно относя их в категорию если не «самоубийственных», то «опасных и рискованных», точно.        Тони прекрасно понимал все риски, точнее, убедил себя в этом — когда речь заходит о Локи предусмотреть все не смогли бы даже три Старка. Но с другой стороны, асгардец вроде помог и вроде не собирался убивать — иначе зачем спасал тогда и помогал? Да, «вроде» — совершенно точно не признак хотя бы пятидесяти процентной уверенности. Однако, учитывая ситуацию, обстоятельства и прочее, даже уверенность, которая составляет менее пятидесяти процентов, с натяжкой может считаться удовлетворительной. Да и «Бог» под боком, каким бы он там ни был, гораздо лучше отвертки. Однако вслух сравнивать асгардца с отверткой вряд ли стоило бы.              — Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? — во взгляде Локи сквозило явное сомнение в адекватности Старка, пока сам «смертный» не был до конца уверен, действительно ли хочет, но идея казалась жизнеспособной и неплохой, в целом.              — Ну-у… я вроде так и сказал, нет? Или… опять стоило приплести жертвенного козла? — уголок губ дёрнулся. — Прости, я ещё не знаю всех тонкостей взаимодействия с богами, — раскаяние было преувеличенно театральным. — Так ты едешь или как?