Венец из волчьих ягод

      Вороний лес встретил полуночную гостью загробной тишиной. Даже сверчков было не слыхать. Клео добежала до опушки и обернулась человеком, чутко оглядевшись по сторонам. Она здесь чужачка, и хозяин здешних мест быстро узнает о том, что северный волк нарушил границу оборотничьих угодий. Клео осклабилась, опершись о ствол дуба. Она так давно не была здесь, не носилась вдоль берегов подернутого ряской озера, не ловила зайцев в васильковых полях. Но лес помнил последнюю из рода северных оборотней и благоволил ей. Клео втянула носом воздух, наполненным ароматом мокрых листьев, растаявшего снега, птиц, что собирались на юг, и осени. Вороний лес ждал ее.       Волчица обернулась в сторону Зеленого тракта, где заканчивались охотничьи угодья медвежьих оборотней, и на мгновение прикрыла глаза. Ветер принес тяжелый запах свежей крови и дикого меда. Клео отвлекла хозяев от поздней трапезы, какая невоспитанность. Девушка звонко расхохоталась, нетерпеливо рванув навстречу к тем, кого желала увидеть больше жизни.       Земля содрогнулась под могучими лапами, и из чащи вырвался огромный черный медведь, раззявивший зубастую пасть. Клео на ходу обернулась, прыгнув ему на загривок. Тот взревел, вместе с волчицей повалившись на землю. Следом за вожаком вышло несколько десятков оборотней, наперебой рыча и пыхтя. Клео игриво куснула медведя за ухо и спрыгнула, вновь став человеком. Ее примеру последовал и хозяин Вороньего леса.       — Мы думали, ты сгинула, — вместо приветствия заявил вожак, представ перед Клео громадным широкоплечим мужчиной с густой темной бородой и гривой спутанных волос.       — Не дождешься, Агорра, — фыркнула волчица, закинув голову вверх, чтобы посмотреть в его глаза. — Я еще очень долго буду путаться под твоими ногами.       — Тем лучше, — кивнул он, махнув в сторону стаи. Медведи по очереди обратились людьми, весело скалясь и перешептываясь. — Мы всегда тебе рады, Страж.       — А кое-кто даже больше! — крикнули из молодняка, и Клео мгновенно залилась краской, неловко кашлянув. Агорра неодобрительно посмотрел в сторону шутников.       — Мой сын патрулирует Сосновую пущу. Это в полумили отсюда. Но я уверен, что он уже мчит сюда, — коротко пояснил вожак, обращаясь к Клео. — Какие у тебя новости, Страж?       — Северные Врата стоят, — волчица откинула темные волосы за спину. — Но я обеспокоена Южными. Война, что затеяли люди, эльфы и гоблины может угрожать им.       — Оборотни юга держат оборону, — отозвался Агорра, задумчиво погладив бороду. Клео поджала губы.       Эгеба, оборотница-львица, Страж Южных Врат, была мудрейшей из всех, кого знала Клео. Но ее сын, напыщенный Роган, наследник обязанностей Стража, не вселял никакого доверия. Да, Клео и сама была слишком юна, когда вступала в должность, вот только у нее не было выбора. Последнее, что успела сделать мать перед своей гибелью, это передать дочери свое предназначение. Волчица невольно коснулась шрама на левой руке — след от укуса, оставленного матерью на теле пятилетнего волчонка.       — Но на днях в Вороньих лесах был Тэкка. Ты знаешь, что Стражи Востока никогда не навещают нас по пустякам.       — О чем вы говорили? — Клео встрепенулась. Оборотни-олени, и правда, прославились своим затворническим образом жизни. Единственные в кругу хищников, они не спешили на встречи с другими кланами.       — Война бушует на территории Лунариса. Восточные Врата надежно спрятаны в береговых скалах, но, как ты знаешь, сейчас сражение идет за мыс Никса.       — До Восточных Врат от него несколько миль, — кивнула Клео, сведя брови к переносице. — И что сказал Тэкка?       — Он попросил медведей запада о помощи. Мы пошлем туда около двух десятков наших лучших бойцов, — с долей обреченности произнес Агорра, и Клео невольно вздрогнула.       — Агна? — волчица почувствовала привкус горечи на кончике языка.       — Он Защитник, маленький волк, — вожак прикрыл глаза. — Это его долг — защищать Стражей. В свое время моя жена защищала тебя.       — Да воздастся Норике за ее доблесть по ту сторону Врат, — Клео приложила три пальца к губам, и Агорра последовал ее примеру.       — Да будет она счастлива и беспечна, — прошептал оборотень, и молчавшие до этих пор медведи повторили молитву.       Норика была выдающейся Защитницей, бесстрашной, сильной. Клео отерла глаза, глубоко вздохнув. Норика заменила ей мать, обучая оборотничьим знаниям и ремеслу Стража. Она и ее сын, Агна, несколько лет прожили в Красногорье, оберегая Северные Врата вместо погибшей Стаи Ветра. Тогда же Клео и Агна стали нареченной парой, первой за многие тысячелетия.       — Когда он уйдет? — хрипло спросила волчица. Агорра сочувственно покачал головой.       — Через несколько дней. Можешь оставаться здесь до этого времени.       Клео разочарованно скривилась. Она не оставит Сильванну, не бросит даже ради любви. Подруга не знала всего этого, даже не догадывалась о существовании Стражей и Врат, а потому находилась в смертельной опасности. Клео будет рядом с ней любой ценой. Агна сумеет за себя постоять, а Виви нет.       — Лунные тропы всегда открыты, — продолжил вожак, видя, что волчица молчала. — Ты знаешь, как добраться до Восточных Врат.       — Нужно защищать Южные, — заявила Клео, быстро взяв себя в руки. — Эгеба стара. Ей не выстоять в одиночку, а Роган опасно самонадеян. Отправьте Защитников туда, Агорра. Золотой Прайд слишком горд, чтобы признаться, но я чувствую. Луна говорила со мной.       — Западные Врата тоже нуждаются в защите, — медведь нахмурился, оглядев Клео с ног до головы. — Луноликая не отвечает мне уже несколько лет. О чем же она говорила с тобой, маленький волк?       — Принцесса Аигога не сможет удерживать Южные Топи вечность. Люди ступили на территорию, где боги нашли приют. Луноликая предупредила, что это обернется страшной карой.       — Принцесса Аигога сражается во имя нашего мира, — сурово отрезал Агорра. — Она одна не утратила остатки разума на этой проклятущей войне.       — Нам нужно защищать Южные Врата, — упрямо повторила Клео, шагнув к вожаку. — Их раскол разбудит богов.       — Я услышал тебя, волк, — оборотень мрачно кивнул, крепко задумавшись. Клео удовлетворенно хмыкнула, скрестив на груди руки. — Пять Защитников отправятся в Южные Топи и ни одним больше.       — Спасибо, Агорра. Луноликая отблагодарит тебе за доверие.       Вожак не ответил. Резко обернулся, и на его губах застыла мягкая улыбка. Клео и сама уловила до боли знакомый запах, внутренне замерев. Умоляюще взглянула на оборотня, и тот великодушно махнул рукой. Волчица вздрогнула и на ходу обернулась, устремившись в самую чащу. Вслед ей понеслись смешки, но она их даже не слышала.       Быстрее, быстрее!       Лапы ее рыхлили землю, и упавшие листья разлетались в разные стороны, оседая на ее шерсти. Больше двух месяцев, она не видела своего нареченного больше двух месяцев, и эта разлука сжигала сердце и душу. Агна тоже мчался ей навстречу, Клео чувствовала в воздухе запах медвежьего пота. От самой Сосновой пущи, не останавливаясь, не оглядываясь.       Волчица пролетела через бурелом, чуть не рухнув в сухие ветки. Ночь искрилась и визжала, разом запели все сверчки в мире, загаркали птицы. Клео не увидела напуганного ею зайца, который сиганул под ноги. Впереди трещали кусты и деревья, не справляясь с мощью медвежьего тела. Клео чувствовала катившиеся по морде слезы, но ничего не могла с ними поделать. Встречи после долгой разлуки всегда самые сладкие. Оборотница бы очень хотела, чтобы и Сильванна узнала, каково это.       Вороний лес оглушил рев. Могучий черный медведь показался во тьме деревьев. Клео остановилась, и сердце ее тоскливо заныло. Защитники были крупными, рослыми. Агна превосходил вожака в несколько раз.       Оборотень заметил ее. Единственный зрячий глаз на обезображенной морде зажегся огнем. Второго глаза он лишился в Красногорье, защищая мать от дружинников. Охота на медведей в Угре была самым излюбленным развлечением. Норика погибла от рук князя Алекая, а свой шрам Агна получил от Финиста.       Клео обратилась первой, чувствуя себя невозможно маленькой рядом с нареченным. Агна выдохнул, от его морды шел пар. Склонил голову, и волчица обхватила ее обеими руками, заглянув в темные глаза. Вокруг — снова тишина, и только их дыхание разбивало эту идиллию. Клео гладила жесткую, покрытую рубцами шерсть, и не могла поверить в реальность происходящего.       Когда они расставались два месяца назад, было начало осени. Клео пообещала увидеться через пару дней, но не сдержала обещание. Северные Врата находились слишком близко к Угре, а лумы Красногорья становились все любопытнее. Сбегать от Сильванны каждый день не получалось, поэтому Клео пользовалась лунными тропами, исчерпав их запас довольно быстро, и перемещаться между Вратами не могла до следующего солнцестояния. Защитники лунными тропами пользоваться не могли вовсе.       — Обращайся, прошу, — шепнула волчица, и Агна послушно отстранился, осев на землю. Переход из медвежьего тела в человеческое давался болезненно из-за размеров. Волки и олени такой проблемой не страдали. Клео нахмурилась.       Сначала ничего не происходило, но вдруг Агна взревел, неестественно выгнувшись. Пара мгновений, и медвежья шкура уступила место могучему человеку. Клео упала на земь, осторожно подползя к нему. Агна хрипло дышал, опираясь на руки и мотая головой. Шрам от княжеского огня рассекал его лицо. Финист выжег его глаз своей магией.       Волчица приникла губами к его плечу и прикрыла глаза. Светлая кожа пахла лесом, землей. Домом. Стая Когтей приняла маленького осиротевшего волчонка, вырастив как свою. Норика и Агорра воспитали из Клео достойного Стража, и она в вечном долгу перед ними.       — Я скучала, — волчица скользнула губами к лицу Агны, выбив из него сиплый вздох. Оборотень тряхнул головой и сфокусировал взгляд на возлюбленной. Медведи в человеческом теле разительно отличались от волков. Клео была невысокой, поджарой, ее тело покрывала редкая серая шерсть, лицо было по-волчьи вытянутым. Агна же обладал широкими плечами, огромным ростом и крупной челюстью. У него и шерсти было немного — косматая грива росла только вдоль позвоночника, обрываясь на пояснице. Поэтому в одежде медведи нуждались куда острее, чем волки или львы.       — Я тоже скучал, Волчик, — Агна окончательно пришел в себя и пылко обнял ее, уронив на себя. Клео уткнулась носом в теплую шею, пытаясь надышаться запахом его кожи. Вела руками по мускулистой груди, наизусть помня все шрамы.       Он целовал ее волосы, обнимая так крепло, словно пытался убедиться в том, что Клео, его Клео, здесь, а не за несколько сотен миль на другом конце Миагеры.       — Я хотела прийти раньше, — запальчиво призналась она, заглянув ему в лицо. — Мы приехали почти две недели назад. Я уже была в Альпутте, опробовала лунные тропы, — Клео задыхалась в собственных словах, пока Агна самозабвенно гладил ее по спине, глядя затуманенным влюбленным взглядом. Он всегда так смотрел на нее. — Агорра сказал… ты уйдешь на мыс Никса? — волчица шумно вздохнула, положив ладонь на щеку нареченного.       — Уйду, — хрипло подтвердил мужчина, поцеловав ее руку и прикрыв глаз. — Тэкка попросил медведей запада о помощи. И мы придем на зов. Но я вернусь к тебе, Волчик, — нежно прошептал Агна, заправив прядь выпавших волос ей за ухо. Клео нагнулась к его лицу, вымученно улыбнувшись.       — Я буду ждать тебя.       Оборотень сипло выдохнул, подавшись к ней, и Клео примкнула к его губам в жадном поцелуе. Плотно обхватила мужские бедра ногами, запустив ладони в жесткие черные волосы. Два месяца без родного тепла слишком много, слишком больно. Волчица сжала руками крепкие грудные мышцы Агны, углубив поцелуй. Виви всегда удивлялась, как Клео умудрялась давать такие полезные советы почти на все случаи жизни, не имея за душой никакого опыта. Подруга даже не догадывалась, как много жизней проживает Клео за ее спиной. И однажды она все расскажет. Однажды — не в эту ночь.       В это ночь все горело.

***

      Выпачканное в семени платье висело у камина, прежде будучи выстирано и почищено. Княжна Сильванна тихо сопела, свернувшись калачиком на краю кровати, и ее ресницы подрагивали каждый раз, когда блик пламени прыгал на ее лицо. Варасса пребывал в замешательстве.       Он сидел на этой же кровати. Его нагое тело княжна укутала в одеяло и приказала ждать, когда платье обсохнет, и только тогда Вар сможет покинуть ее покои. Принц страшился и лишнего вдоха сделать, чтобы не разбудить Сильванну, которая касалась пятками его поясницы. Сильва, она сказала называть ее Сильва. Варасса не был уверен, что это позволение относилось ко всей жизни целиком, а не только к этим встречам, но отчего-то сердце все равно бушевало в его груди.       Княжна не воспользовалась его согласием, не обесчестила в собственную усладу. Не коснулась руками тех мест, каких касаться не могла, и все равно довела принца до безумия. Варасса невольно вздрогнул, когда подумал о нескольких мгновениях, когда его тело ему не принадлежало. Оно принадлежало Сильве, и то было прекрасно.       Юноша посмотрел в лицо спящей княжны и тут же отвел взгляд, устыдившись. Она знала о метке с самого начала и все равно возжелала его. В распоряжении Сильванны был любой мужчина Эголлы и Миагеры в целом — одно только слово королевы Каланты, так почему ее выбор пал именно на Варассу? Урода-полукровку, у которого ни красоты эльфа, ни силы гоблина, ни свободы лума.       Сильва была на порядок, а то и два его выше, благородная, прекрасная, знающая себе цену. Женщина.       Вар уронил голову на грудь, и одеяло, которым он прикрывался, немного сползло с плеча. Случается так, что дочерям богатеев становится скучно. Принц бесконечное множество раз слышал истории о том, как наследницы знатных Домов игрались с нищими мужчинами, даруя им внимание и драгоценности. Цена была страшной. Несчастных находили на улицах Альпутты истерзанными, изуродованными. Варасса занимался подобными делами в составе Первого легиона. Наказаний никогда не следовало, ибо слово женщины — закон.       Сильванна перевернулась во сне и уткнулась лицом в его ягодицу. Варасса подскочил, справедливо рассудив, что безопаснее будет сидеть на сундуке.       А еще он сомневался, что Сильва сделает ему больно.       — Богини, — принц запустил руку в волосы, медленно выдохнув. И тут же напрягся, уловив в воздухе чужое присутствие.       Гоблины, в отличие от эльфов и лумов, не чувствовали магию, но прекрасно различали запахи, будь то человека или зверя. К сожалению или к счастью, но Варасса унаследовал гоблинскую особенность, а не эльфийскую, и к своим двадцати восьми годам выучил, как пахнут кровь, лекарства, придворные и… княжна. Снегом и углями, совсем немного красными ягодами и выпечкой.       Но аромат, который принц уловил сейчас, не принадлежал Сильванне. Он был терпким, неярким. Мужским. Варасса дернул плечом. Не его это дело. Княжна была вольна приглашать в свои покои кого угодно. Юноша поджал губы, нетерпеливо уставившись на еще сырое платье, и чувствовал себя совершенно нелепо. Когда Сильванна станет королевой, Каланта подарит ей гарем, так в чем дело?       Княжна вдруг громко всхрапнула, отвернувшись от огня к стене. Варасса удивленно вскинул брови, а потом заулыбался, уверенный в том, что не имел права быть в этой комнате. И все равно он здесь, не самое полезное дополнение княженьей жизни. Да и навсегда ли?       Огонь мерно потрескивал в камине, и яркие блики скакали по полу и стенам. Варасса уставился на языки пламени, всеми силами пытаясь отвлечься от чересчур навязчивых мыслей. Раньше его это не волновало. Когда Каланта поставила его перед фактом свадьбы с княжной Красногорья, принц только кивнул, заранее зная, что северной де́вицене будет до него никакого дела, за исключением заинтересованности в троне Эголлы.       Варасса рассказал княжне свою самую страшную тайну, доверил свою душу и свою жизнь положил к ее ногам. Если королева узнает о его лжи, принца казнят без выяснений. Каланта найдет способ короновать Сильванну и без этой свадьбы. Юноша нервно хмыкнул, мелко задрожав. И все закончится, даже не начавшись.       Варасса исподтишка взглянул на княжну и подобрался, потому что она тоже смотрела на него, внимательно, оценивающе. Так лумы считывают магию.       — От тебя за милю разит страхом, — бесстрастно выдала Сильванна, резко сев на кровати. Нахмурилась. — В чем дело?       — Все в порядке, княжна, — он согнулся в поклоне, едва успев удержать на груди одеяло. В разноцветных глазах мелькнуло недоверие.       — Если хочешь знать, я никому не расскажу. Ни о чем, что произошло сейчас и в этот день. Василь тоже будет молчать, — на всякий случай добавила она, слепо пытаясь угадать причину.       — Я благодарен, — Варасса сжался, получше закутавшись в одеяло. Княжна спустила босые ноги на ковер, прищурившись.       — Нет, ты напуган. Послушай, у меня нет никакого желания выяснять это, — Сильванна глубоко вздохнула и в несколько шагов оказалась рядом. — Но, напомню, что час назад мы были там, — она ткнула в сторону кровати. Принц вспыхнул с головы до пят, — и никаких проблем не было.       Варасса молчал, не зная, что следует говорить. Он просто смотрел в ее лицо, невольно подумав о том, что хотел бы целую вечность ощущать прикосновения ее мягких губ. На любой части своего тела, какую княжна только возжелает. Идея пасть ей в ноги тоже не казалась плохой.       — Вы сказали, чтобы никаких личных разговоров во время этих встреч не было, княжна, — принц сказал совсем не то, что хотел. Глаза Сильванны превратились в два кусочка льда, в один из которых вмерзла кровь.       — Как я могла забыть, — прошипела она, уязвленная, и, тряхнув густой косой, отступила.       — Прошу прощения…       — Удавись своими извинениями, — огрызнулась княжна, мрачно ухмыльнувшись. — Почти досохло, — она кивнула на платье. — Можешь идти.       Варассу продрал мороз. Кажется, его ужас стал практически осязаемым, потому что Сильванна поморщилась и вздохнула, разгладив выстиранное платье. Пару секунд было тихо. В окно бился ночной ветер, и любопытные звезды глядели сквозь витражи. Принц стоял ровно, будто ожидал смертного приговора.       — Просто дай мне быть лучше, чем я есть, ладно? — наконец произнесла княжна, подняв на него взгляд. Ее глаза ловили отблески пламени. — Наша договоренность закончилась в тот момент, когда ты сказал, что Маут Гулам не убийца. Не я это начала. И уж позволь продолжить. Я никогда не была хорошей любовницей, — она зябко повела плечами. — Но человек я честный. Почти всегда справедливый, — она улыбнулась, попытавшись поймать его взгляд. — И мне, бывает, есть дело до чужих переживаний. Это не глупая вежливость, это простое желание, чтобы партнер, даже временный, чувствовал себя в безопасности рядом со мной. Что скажешь? Ты сможешь довериться мне?       — Княжна, — принц пал на колени, крепко сжимая края одеяла. Низко склонил голову, чувствуя, как гулко колотится сердце, пытаясь выбить грудную клетку и прыгнуть прямо в руки женщины, стоявшей рядом. — Только вам я и могу доверять, — запальчиво признался Варасса, и под конец фразы его голос осип.       — Сколько раз просила, — Сильванна недовольно прицокнула и вдруг села рядом. Обхватила его лицо ладонями, заставив посмотреть на себя. — Я не причиню тебе боль. Клянусь, — она тоже перешла на шепот.       Варасса смотрел в ее глаза, осторожно хватая ртом воздух. Слишком близко. Снова. Сильванна вдруг хитро улыбнулась и впечаталась в его губы, выбив из принца судорожный вздох. Поцеловала крепко, до дрожи. Куснула за нижнюю губу, успев скользнуть одной рукой к его бедрам. Вар не успевал за ее движениями и только собрался сделать хоть что-то, княжна отстранилась, жадно облизнув свои губы.       — Тебе пора, — хрипло напомнила она и встала, оправив невидимые складки на расшитой нитками рубахе. И, больше не глядя на него, отошла в другой угол комнаты, отвернувшись к стене.       Варасса, словно забвенный, пару секунд смотрел ей в спину, а потом ломанулся за платьем, неуклюже пытаясь его натянуть на себя. Шнурки путались в руках, и принц пыхтел, пытаясь затянуть их и перевязать. Выходило неважно. Он торопился, пальцы его подрагивали. Видимо, его возня была весьма красноречивой, потому что Сильванна незаметно оставила свой угол и оказалась рядом. Вар неловко отвел взгляд, когда княжна осторожно высвободила завязки из его рук.       — Мы так никогда не простимся, — насмешливо заметила она, умело орудуя пальцами. — Скажи, правда ли то, что Золотое море полнится раковинами?       — Правда, княжна, — Варасса опешил от вопроса, но ответил, заметив блеск восторга в глазах напротив. И что-то в его груди опрокинулось.       — В Медвежьем море таких чудес не водится, — Сильванна дернула плечом, поправив шнуровку.       — Хотите, я привезу вам раковин и жемчуга, княжна? Столько, сколько пожелаете, — язык его опередил мысли, но принц не забрал слова назад, хоть и знал, что между сражениями сложно будет выделить время для сбора раковин.       Сильва подняла на него взгляд.        — Я приду вас проводить, — неожиданно, даже кажется для самой себя, сообщила она. Варасса ошарашенно уставился на нее, беззвучно шевельнув губами. — На причал в день отплытия в Жемчужные гавани.       — Я буду ждать вас, — вместо тысячи вопросов выдохнул принц. Она вскинула на него глаза, затянув последний узелок.       Сильванна тихо улыбнулась и отшагнула от него, освободив путь к двери. Варасса хотел сказать что-то еще, спросить, начать умолять, но молчал. Ночь снедала последние остатки его гордости, разбивая их о княжий взгляд.       Не простившись, принц вышел прочь, чувствуя гул собственного растревоженного сердца. Замок был тих и пуст. По дороге к покоям не попались даже стражницы. С таким же успехом Варасса мог вернуться совершенно нагим, и никто бы его не заметил. Нервно усмехнувшись этим мыслям, принц спрятался за своей дверью и сполз вниз по стене, сжав ткань на груди. Надобно переодеться и успеть урвать последние несколько часов перед рассветом. Завтра днем придется идти к матери за противоядием и начать готовиться к отплытию.       Варасса тоскливо глянул в сторону рабочего стола. Чтобы приготовить порцию красного порошка понадобиться не меньше двух дней. Времени и так в обрез, нужно поспешить. Принц устало поднялся на ноги, быстро сбросив свое платье и натянув длинную ночную рубаху.       Скупой свет от свечи почти погас, поэтому принц поспешно сменил фитиль. Яркий огонек выхватил из тьмы букет лаванды, который так и стоял в вазе. Варасса потянулся к цветам, и на кончиках его пальцев заплясала магия, питая бутоны, поддерживая в них жизнь. Вар не ответил бы даже самому себе, зачем это делал.       Чужой запах он ощутил поздно. По ту сторону двери послышались тяжелые шаги легионерш и советницы Эштар. Варасса напрягся, оскалив клыки. Проверок не было уже несколько месяцев, что сейчас за срочность? Принц уверенным шагом прошел к двери и распахнул ее, глядя на визитеров свысока. Эштар окинула его зрячим глазом и бесстрастно махнула рукой, давая приказ к обыску. Мать страшилась одной только мысли, что сын-лекарь найдет способ изготовить противоядие от рабского проклятия. Варасса попытался однажды. На спине до сих пор белели полосы шрамов от позорных плетей.       — Чем обязан? — рычаще спросил он, не отводя взгляда и не отворачиваясь. Расправил могучие плечи.       — Вы прекрасно знаете, Ваше Высочество, — сухо сказала Эштар, с безразличием наблюдая за тем, как легионерши выворачивали ящики стола и разбрасывали книги. Варасса сцепил зубы.       — Конечно, — прошипел он, скрестив на груди руки. Внутри него бушевал пожар. Ничего они не найдут, Вар не настолько отчаянный, чтобы совершить одну и ту же ошибку.       — Советница, — одна из легионерш подняла голову. Принц устало скользнул по ней взглядом. В когтистых руках глиммы сверкнула склянка.       — Надо же, — Эштар нахмурилась. Варассе показалось, что на него рухнуло целое небо.       Легионерша вложила в руку советницы баночку, на дне которой осталось несколько унций красного порошка. Страшная тайна Маут Гулама лежала на ладони самой преданной приспешницы королевы. Вар вдруг представил, как на рассвете его тело будет болтаться в петле.       — Она сказала, что вы лгали. Но я даже представить не могла, что это окажется правдой, — Эштар подняла на Варассу внимательный взгляд. — Ваше Высочество, вы обвиняетесь в государственной измене. Через пару часов вы отбудете в Жемчужные гавани и по решению королевы Каланты подвергнетесь наказанию.       — Кто — она? — не дрогнувшим голосом спросил принц. Эштар поджала губы, словно имела неосторожность сболтнуть лишнего.       — Та, кому доверять не стоит, — сухо ответила она и, развернувшись на каблуках, пошла прочь. Легионерши последовали ее примеру, но Варасса знал, что они замерли по ту сторону дверей, лишая его путей отхода.       Принц с тоской посмотрел на развороченные ящики с травами и сброшенные с полок книги. По ту сторону окна занимался рассвет. Он смеялся и глумился над раскрытой тайной. Тайной, какую не следовало доверять ей.