Кровавый Ангел

— Даже не посмотришь на меня? — порывистый ветер безжалостно врезается тысячей иголок в лицо. Раскаты грома заглушают его, но сейчас не это важно в этом Богом забытом месте. Вокруг ни одной живой души. Внутри них, кажется, тоже нет ни души, ни сопереживания. Ни у одного из них. Встряхнуть головой, чтобы отогнать непрошенные мысли. Смотреть ровно, уверенно. Ждать. — Ты мне противен, — это не голос, это рык, искаженный тяжелой маской. — Лжец, — Хенджин снова вскидывает голову к небу, как будто эта чернеющая Бездна может дать ответ. Легкая улыбка касается на мгновение его губ. — Страж! — забавно снова называть его так после всего. — Ты лгал мне с самого начала, но… - голос неуловимо дрожит. — Попробуй не лгать хотя бы самому себе. Тишина. Внезапно весь мир за секунду превращается в осязаемую тишину. Хенджину на мгновение становится трудно дышать, как будто вокруг вакуум. В этой звенящей пустоте раздается всего один звук, но он отдается эхом десятков разбившихся бокалов, сотней раскатов грома и тысяч криков истерзанных душ. На деле же, это звук упавшей на землю маски. Его маски. Из хрома, пропитанного Его кровью. Хенджин хотел, чтобы упала другая маска. Ведь свою он сбросил давно. — Астарот, — снова доносится голос, снова рык, но теперь прорывающийся только через порывы ветра. — Ровно на этом месте, целую Вечность назад, ты имел неосторожность показать мне свое лицо, — всего мгновение, и Хенджину кажется, как будто сама Тьма стоит за спиной. Острое лезвие касается шеи, медленно движется от уха до ключиц, к сердцу. Ухо обжигает горячее, нет, кипящее лавой дыхание. — Так теперь, ты не сможешь забыть и моё. Его обходят спереди, становятся очень близко. Он уже знает, но теперь ещё и увидит. Сердце бьется чаще, но лицо не выражает ничего, контроль в чистом виде. Он сохраняет спокойствие ровно до того момента, пока Страж не заканчивает фразу: — Или мне лучше называть тебя Хенджин?