Meet me at sunset

      Рано или поздно все возвращается на круги своя. И Чимин всегда это знал, ведь еще начиная с детского дома, в котором он провел восемнадцать лет своей жизни, он свято верил, что не может всегда быть только плохо. Его жизнь была далеко не сахар, пока он не встретил Тэхена и Намджуна, которые принесли в его жизнь яркие эмоции и веру в лучшее, а после он поступил в университет, где встретил Банчана, и осознал, что его жизнь действительно наконец-то налаживается и приходит в норму. Больше нет наказаний за проступки, нет ограничений и лишений, нет ненависти и душевного холода, с которыми он рос все свое детство. Все было позади, в далеком прошлом, которое оставило после себя лишь воспоминания и шрамы. И Чимин был уверен, что плохо уже не будет, но внезапно начались видения, кошмары и угрозы. Все зашло так далеко, что мир в его глаз потерял все краски, а из души ушел покой, но и это было еще не самым страшным. Самое худшее ждало впереди, когда он внезапно осознал, что потерял всякую надежду на то, что тучи рано или поздно разойдутся, вернув его жизни свет. Он отчаялся и был близок к тому, чтобы все прекратить, потому что сил уже просто не оставалось.       Но теперь он стоял перед зеркалом в своей комнате, наблюдал, как солнечный свет заливает не только комнату, но и его душу, и ощущал, как легкой магической пыльцой на сердце оседает спокойствие. Все действительно постепенно возвращалось на круги своя, привнося чувство давно забытого уюта, тепла и жизни. Жизни, с которой он уже почти попрощался, изо дня в день утопая в настигших его ужасах. Но все это теперь было в прошлом, казалось чем-то давно забытым, хоть еще буквально вчера это была его реальность.       Он провел пальцами по местам, где еще совсем недавно были шрамы, оставленные на память его видениями из прошлых жизней. Огнестрел на груди практически затянулся, а шрам из-под ножа на животе и вовсе сошел на нет, словно его там никогда и не было. Был, Чимин это точно знает и помнит… Он развернулся спиной к зеркалу, замечая, что красные отметины по позвоночнику стали ярче, и вздохнул, ведь на их месте должна была быть его метка. Ни в одной из прошлых жизней она не проявляла себя, а в этот раз решила проступить лишь красными пятнами, словно издеваясь и лишний раз напоминая, что когда-то он обладал магией. Его сила была особенной, ведь брала свое начало от Высшего Ангела и могущественной ведьмы, которые и подарили ему жизнь много веков назад, но теперь…       Чимин прикрыл глаза и приподнял руки вверх. Он представил, как алая магия бежит по его венам, как сияет на его ладонях и превращает волшебные потоки в яркую сферу, пульсирующую энергией. Он ощутил как покалывает его пальцы, увидел под закрытыми веками искры и с надеждой открыл глаза, замечая лишь пустоту на своих ладонях… Не было ни магии, ни искр, ни даже отголосков волшебства, которым он когда-то обладал. Неужели за все те годы, что он перерождался, магия просто иссякла, растерялась в поколениях и канула в небытие вместе со всеми теми людьми, которыми он был на протяжении девяноста девяти жизней? В это верить совсем не хотелось, но отсутствие даже малейших импульсов в ладонях говорило лишь о том, что теперь он обычный смертный человек, которому стоит забыть о заклинаниях и волшебных сферах. Возможно, сковорода, которой вчера планировал защищаться Банчан, была не таким уж и плохим вариантом..?       Чимин тряхнул головой, прогоняя ненужные сейчас мысли, поправил ремень на широких светлых джинсах и надел серое поло, оставляя несколько пуговиц расстегнутыми. Окинув взглядом свое отражение, он усмехнулся, отмечая, что это уже не тот “очкарик-задрот”, каким его прозвал Юнги при первой встрече в баре. Он сменил брючные костюмы на джинсы и футболки, очки – на линзы, а безжизненность в глазах – на краски и искры, отдав контроль над телом своей сущности. И как бы он ни любил свой образ учителя, после вернувшихся воспоминаний он был ему уже чужд.       – Эй, готов? – послышался голос друга и чисто символический стук в дверь, после чего Банчан, не дожидаясь ответа, просто вошел в комнату и сразу присвистнул: – Ого, вот это неожиданный поворот.       – М? – Чимин обернулся к другу, вопросительно вскидывая брови. – Ты о чем?       – О твоем внешнем виде. А где же костюмы, рубашки, галстуки? – со всей искренностью в голосе поинтересовался парень, окидывая его взглядом, словно пытаясь найти ответы где-то на одежде. – Ты какой-то другой.       – Обычный, – пожал плечами Пак, стараясь выглядеть как можно более беззаботно и не выдать секрет раньше времени. Вчера они с Юнги снова обсуждали этот вопрос, и решили, что раз уж Ковен обо всем знает, то нет необходимости и дальше скрывать вернувшуюся сущность от друзей. Но все же Чимину хотелось рассказать сразу всем, а потому нужно было еще немного подождать, а пока найти своим изменениям убедительное объяснение. – Это всего лишь одежда, решил вам всем соответствовать, а то чувствую себя белой вороной.       – Ну, у тебя у единственного волосы белые, так что, ты не очень далек от белой вороны, – улыбнулся Чан, кажется, принимая такой ответ за правду, хотя Чимин знал друга слишком хорошо и понимал, что он просто пока что отступил, не желая выуживать истину силой.       – Какой ты оригинальный, – хмыкнул парень, проводя ладонью по светлым волосам и зачесывая их назад пальцами, а затем снял с тремпеля черную кожаную куртку и закрыл шкаф.       – Это куртка Юнги? – снова вздернул брови сосед, удивившись, кажется, еще сильнее, чем смене имиджа. Чимин опустил взгляд на кожанку в своих руках и на секунду поджал губы, осознавая, что в самом деле держал сейчас вещь своего возлюбленного, которую тот забыл здесь вчера утром. И в целом, в этом нет ничего особенного, если бы не тот факт, что еще недавно Юнги грозился сбросить его со скалы, а сам Чимин всеми возможными способами старшего избегал, о чем Чану, безусловно, было известно.       – Да… – протянул Пак, подбирая слова. – Когда он позавчера меня домой подвозил, то одолжил свою куртку, а я забыл отдать. Вот решил сейчас вернуть, он же без нее никуда не выходит.       – Ну, допустим я поверил, – хмыкнул сосед, выходя из комнаты. Чимин тихо выругался себе под нос, накинул на плечи кожанку, которая была на него немного великовата, но тем не менее сидела более чем идеально, и вышел вслед за другом. – Кстати, Чан, ты как? Отошел уже после вчерашнего? Выглядишь довольно бодро.       – Да я то что, я в ванной всю драку просидел, тут за Хосока и Тэхена переживать нужно, они весь удар на себя приняли, – вздохнул парень, подхватывая небольшую дорожную сумку, куда они еще с вечера сложили некоторые вещи, что могут понадобиться в поездке. – У Хосока крылья пострадали, а Тэ… видение слишком сильно на него повлияло, и мне кажется, он не все нам рассказал.       – Я звонил ему утром, голос был не таким, как обычно, но он в целом вернулся из Кореи другим человеком, – задумчиво проговорил Чимин, вспоминая утренний разговор с другом. – Поговорим с ним в самолете, может, он расскажет, что его беспокоит. Нам, к слову, уже пора выходить.       Стоило Паку произнести эти слова, как телефон Чана пискнул новым уведомлением, и он, взглянув на дисплей, тепло улыбнулся.       – Идем, такси как раз подъехало.       – Это ты так сообщению от таксиста улыбаешься? – с хитрой ухмылкой на лице спросил Чимин, вскидывая брови, и ловким движением перехватил телефон, заглядывая в экран. – А таксиста, значит, Хоби зовут?       – Отдай, – вспыхнул румянцем парень и отобрал телефон, пряча его в карман. – Он просто нас охраняет, пойдем.       – Конечно, конечно, просто охраняет. И ты просто так ревновал меня к нему, когда я шел с ним на свидание, да? – подколол Пак, пихнув друга в бок, и направился на выход из квартиры. Он понимал, что между этими двумя промелькнуло что-то особенное, по крайней мере ревность в поведении Чана и попытки Хосока отстоять парня, беря его под свою защиту, говорили об этом весьма красноречиво.       – Я не поведусь на это, – фыркнул парень, закрывая квартиру и следом входя в подъехавший лифт. Он старался держать маску на лице, но Чимин видел, как покраснели его щеки и как пальцы стали немного нервно перебирать ручки сумки. Он улыбнулся и положил свою руку на плечо друга.       – Если тебе с ним хорошо, то надеюсь, что у вас все получится. Хоть он и оступился один раз, это не отменяет того, что он прекрасный человек. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.       Безусловно, Чимин знал о Хосоке из личного опыта из всех своих предыдущих жизней, когда они пересекались, или из тех моментов, когда он ждал своего перерождения в Аду и имел возможность понаблюдать за Чоном в его привычной среде обитания. Он всегда был собранным, ответственным и очень заботливым, несмотря на то, что был падшим. Ангельский свет продолжал сиять в его душе, и даже смена цвета крыльев на это не повлияла, а потому если Банчан что-то к нему и испытывает, то Чимин, как лучший друг, лишь поддержит такой выбор. С Хосоком ему в самом деле будет хорошо.       Чан ничего не ответил, лишь слегка удивленно вскинул брови, а затем мягко улыбнулся, благодаря. Ему было немного странно слышать от друга подобного рода благословение, как минимум из-за того, что еще совсем недавно Чимин сам был тем, кто ходил с мужчиной на свидание и надеялся, что тот поможет ему отвлечься и забыться. Но после всей правды, что совсем недавно всплыла на поверхность, все словно изменилось, и в глазах Пака виднелись лишь доброта и искренность, в которых не было никаких причин сомневаться. У них всегда были хорошие отношения, и спорить из-за парней они бы точно не стали, а потому если сейчас Чимин желал им с Хосоком удачи, значит он действительно отошел в сторону, не желая стоять у них на пути. Эта мысль грела душу и подталкивала действовать решительнее, ведь теперь между ним и Чоном не было никаких преград, кроме, конечно, того факта, что им все еще грозит опасность, а сам Хосок немного не от мира сего. Но так ведь даже интереснее.       Выйдя из жилого комплекса, они сразу заметили темноволосого мужчину, что ходил взад-вперед около такси, периодически поглядывая на часы и немного нервничая. Уголки губ Банчана сразу поползли вверх, стоило на горизонте появиться Хосоку, и Чимин не смог сдержать тихого смешка, видя, как лицо его друга сразу озарилось теплом. Он знал это чувство, ведь точно также реагировал и на Юнги, стоило ему появиться рядом, однако это не помешало ему легонько ткнуть друга в бок, поддразнивая его и совершенно не ощущая за это уколов стыда. В конце концов, кто, если не он.       – Привет, – поздоровался Банчан, когда они подошли ближе, – извини, что заставили ждать, мы немного заболтались о всяком.       – Ничего страшного, – улыбнулся Хосок, его голос был мягким, но в нем явно слышалась насмешка, отразившаяся и во взгляде. Он взял сумку Чана и закинул ее в багажник. – Если опоздаем, Юнги всего лишь отдаст нас на съедение Церри. Не о чем переживать, правда?       – Я разберусь с ним, – отмахнулся Пак, широко улыбаясь от упоминания своего возлюбленного. Ему уже не терпелось поскорее оказаться рядом, обнять его, почувствовать знакомое тепло. Они совсем недавно вновь встретили друг друга, и того времени, что они провели вдвоем, Чимину было крайне мало, ему и вовсе хотелось закрыться с Юнги подальше от посторонних глаз и провести так не день, не неделю, а целую вечность. Хотя и ее, Чимин был уверен, ему будет мало.       – Ты сначала куртку верни, а потом уже разбирайся, а то кто знает, что ему в голову взбредет, вдруг снова захочет тебя откуда-то скинуть, – поддел Чан, открывая двери такси, на что Чимин лишь мягко улыбнулся. В словах друга была доля правды, ведь Юнги не раз грозился убить, а однажды даже практически воплотил свои угрозы в реальность, но все это осталось в далеком прошлом. Пак больше не боится, и Юнги скорее сам разобьется о скалы, покорно сложив крылья за спиной, чем позволит хотя бы волосу упасть с его головы.       – Поехали уже, – ответил Чимин и подтолкнул друга, чтобы скорее сесть в машину, но внезапные объятия крепких рук не позволили этого сделать. – Хоби, ты чего?       – Вчера Юнги не дал мне тебя обнять, – тихо проговорил Хосок, прижимая его крепче. – Так что сегодня я воспользуюсь моментом, пока этого демона нет рядом.       Чимин на мгновение замер, пытаясь понять, что сподвигло мужчину к внезапным объятиям, но, услышав негромко звучащее “с возвращением”, расслабился, позволяя себе прикрыть глаза и насладиться моментом. Он прислушался к своим ощущениям, замечая, что сейчас кольцо чужих рук ощущается совсем не так, как некоторое время назад во время свидания. В тот вечер объятия были приятными, успокаивающими, но словно неправильными, а сейчас… сейчас все было иначе и, вместо неправильности или неестественности, прикосновения чужих рук заставляли сердце биться чаще, ведь он в самом деле вернулся. Вернулся домой.       – Еще раз прости за разбитый нос, – немного виновато улыбнулся Чимин, отстраняясь от старшего и замечая, как тот шутливо закатил глаза к небу. Он бросил короткий взгляд на своего соседа, на чьем лице промелькнула тень ревности, и добавил: – Садись с Чаном, я поеду спереди.       Хосок кивнул, напоследок сжимая плечо Пака, и, дождавшись, когда Банчан заберется в машину, сел рядом с ним. Чимин окинул взглядом свой жилой комплекс, ощущая в груди странное покалывание, и сел на переднее сидение, захлопывая дверцу и сообщая водителю, что можно ехать. Ощущение, что внезапно появилось в душе, словно пыталось его о чем-то предупредить, но Чимин старательно отодвинул его на задний план, провожая взглядом свой жилой комплекс из окна такси и надеясь, что это всего лишь накатившая тревога из-за предстоящего перелета. Ему нечасто приходилось летать, если не считать полетов на крыльях Юнги, и он надеялся, что ощутимые покалывая были связанны именно с этим, а вовсе не с грядущими событиями, ожидающими их впереди.       Всю дорогу до аэропорта Банчан с Хосоком о чем-то негромко переговаривались, сидя на заднем сидении такси, а Чимин вновь ушел в свои мысли, пока за окном проплывали жилые кварталы и красивые пейзажи с шумящим океаном и поблескивающими на водной глади солнечными лучами. Он вновь прикрыл глаза, стараясь призвать свою силу, отыскать ее в самых дальних уголках своей души, но как бы он ни пытался, на ладонях не появлялось ни единой искры, лишь легкое жжение позвоночника сопровождали его попытки пробудить свою магию. Он не понимал, куда она исчезла, ведь свою самую первую смерть во время битвы на небесах, он встретил, будучи сильным магом, так куда она могла исчезнуть? Почему ему оставили воспоминания, но отняли его сущность? В своих видениях и кошмарах он видел свою силу, видел обряд инициации, который он прошел по достижении шестнадцати лет, ощущал, какой мощью обладал, направляя магическую алую сферу в Верховного мага, но куда все это исчезло сейчас? Неужели он переродился обычным человеком, потеряв все свое волшебство?       В голове Чимина вновь роились сотни вопросов, словно он вернулся в тот период, когда его накрывало необъяснимой темнотой, но сейчас они были более насущными. Теперь он боролся не с причиной, а с последствиями, что было гораздо важнее, особенно сейчас, когда на него все еще идет охота и может пострадать не только он, но и все, кого он знает и любит. И это беспокоило его гораздо больше, чем собственное благополучие.       За собственными мыслями Чимин не заметил, как пролетели сорок минут пути, и такси остановилось около международного аэропорта Лос-Анджелеса. Он вышел из машины, вновь ощутив неприятную волну тревоги в груди, но быстро затолкал ее подальше, не желая ей поддаваться. И без всяких предупреждений он понимал, что за каждым углом его и его друзей может поджидать опасность, но это вовсе не означало, что он должен позволить страху взять над собой контроль. А потому он попытался абстрагироваться от странных чувств, концентрируясь лишь на предстоящей встрече с Юнги, рядом с которым ему уже нечего будет бояться.       Чимин заметил, что Банчан уже забрал сумку, и они втроем направились в здание аэропорта. Вокруг шумели люди, спешили куда-то с чемоданами, приветственно обнимая близких или с приятным волнением ожидая вылетов, и это помогло Паку немного расслабиться, ведь, несмотря на общую суматоху, на лицах пассажиров царило спокойствие, что передалось и ему самому. Он удобнее перехватил лямку своего рюкзака, который, хоть и не вписывался в его сегодняшний образ, но был весьма практичным во время путешествий, и последовал за Хосоком, что уверенно вел их мимо очередей. Он заметил, что его ладони были напряжены, а воздух вокруг немного подрагивал, и тихо хмыкнул, понимая, что ангел решил воспользоваться своей энергией, чтобы не стоять среди толп людей в томительном ожидании. Он мягко влиял на сознания людей, внушая им, словно они по собственному желанию пропускают их вперед, а потому уже спустя минут пятнадцать все контроли остались позади, а они направлялись почему-то в противоположную от гейтов сторону.       – Хосок, мы не туда идем, – первым заметил Банчан, коротко переглянувшись с Чимином, – выходы на посадку в другой стороне. Куда ты нас ведешь?       Здесь не было суеты обычного аэропорта, только тишина и комфорт, никто не спешил с багажом или не стоял в очереди на регистрацию, а за большими окнами все еще виднелись самолеты, но значительно меньше по размеру, больше напоминающие приватные джеты. Хосок бросил на парней взгляд через плечо, тихо усмехнувшись, а после поворота в очередной коридор, остановился, разворачиваясь к Чимину и Банчану и указывая пальцем на стеклянные двери, куда им, судя по всему, предстояло войти.       – Добро пожаловать в FBO, терминал для тех, кто не летает эконом классом, – улыбнулся он, а заметив удивление на лицах парней, добавил, объясняя: – это терминал частной авиации.       – Частной? Мы не полетим на обычном самолете? – вскинул брови Чан, а его глаза заметно заблестели в предвкушении. Чимин лишь коротко уточнил, понимая, откуда появилась эта внезапная роскошь:       – Юнги?       – Он самый, – ответил Хосок, подтверждая догадки. – Наш Люцифер решил, что частный самолет будет удобнее и быстрее, да и деньги, которые он накопил за годы жизни на земле, все же нужно на что-то тратить. К тому же, нам есть, что обсудить без лишних глаз и ушей.       – Офигеть, – проговорил Банчан, заставив Хосока по-доброму хмыкнуть, – мне нравится с вами дружить.       – Пойдем уже, а то Юнги и правда нас всех четвертует, – поторопил всех Чимин, первым направляясь к стеклянным дверям.       Сотрудник аэропорта, появившийся словно из ниоткуда, еще раз проверил документы, а затем пропустил их внутрь, показывая путь. Они прошли через зал ожидания, который значительно отличался от обычного количеством кондиционеров, кожаных диванов и наличием небольшого буфета, а затем вышли на авиационную площадку, где прямо перед ними в лучах солнца стоял небольших размеров частный самолет, красивого черного цвета. Чимин на это с улыбкой закатил глаза, точно подмечая вкус своего возлюбленного – любителя всего черного и таинственного, и двинулся вслед за друзьями к трапу.       Хосок и Банчан первыми поднялись на борт, и Чимин уже готов был войти следом, но отвлекся на пришедшее на телефон сообщение. Он достал из кармана мобильный, быстро просматривая текст на экране, и мысленно выругался, ведь со всем происходящим совершенно забыл о работе. Хоть экзамены студентов и остались позади, это совершенно не означало, что можно просто забить на свои обязанности, ведь предстояло еще заполнить отчетность, которая напрочь вылетела из его головы. Он быстро написал сообщение, искренне извиняясь перед руководством и прикрываясь плохим самочувствием, и стоило ему нажать на кнопку “отправить”, как кто-то резко схватил его со спины, отчего с губ сорвался испуганный вскрик, а телефон едва ли не вылетел из рук.       Сердце Чимина забилось с бешеной скоростью, и он резко развернулся, интуитивно вскидывая вверх ладони, словно готовясь ударить своей магией. Правда, заветные искры на ладонях так и не появились, лишь ощущение легкого покалывания проскочило на подушечках пальцев, а желание ударить волшебством лишь усилилось, когда он заметил шкодливую ухмылку на чужих губах.       – Ты, блять, нормальный?! – вскрикнул он, слегка толкая стоящего перед ним мужчину в грудь, на что тот лишь рассмеялся, перехватывая чужие ладони и притягивая парня ближе к себе. – Черт бы тебя побрал!       – Прости, любовь моя, – проговорил Юнги, опуская руки на талию младшего под полы собственной куртки, – глупая шутка, но я не удержался.       – У падших ангелов очень странное чувство юмора, ты знал? – фыркнул Пак, выдыхая и немного успокаиваясь. Сердце все еще бешено колотилось в груди от испуга, но он старался подавить встрепенувшиеся чувства, возвращая себе спокойствие.       На какой-то момент он подумал, что угодил в лапы Ковена, будучи буквально в метре от друзей, которые могли бы его спасти. Его мгновенно охватило паникой, но сознание, которое хорошо помнило, кем именно является его сущность, отреагировало самостоятельно, освобождаясь и готовясь защищаться с помощью силы. И хоть самой магии на ладонях так и не промелькнуло, Чимину хотелось думать, что это хороший знак, ведь если его сознание помнит, как действовать, то, возможно, ему удастся вспомнить, как пробудить магию?       – Разрешаю выдрать себе за это еще несколько перьев, я заслужил, – покорно опустил голову Юнги, признавая свою ошибку. Он чуть сжал талию младшего, притягивая его вплотную к себе, и коснулся своим лбом чужого. – Правда, прости, я выбрал не лучшее время.       – Ты самый настоящий демон, – выдохнул Чимин, укладывая свои ладони на крепкие плечи, обтянутые тканью черной футболки. – Не делай так больше, я действительно испугался.       – Обещаю, – заверил Юнги, коротко прижимаясь к пухлым губам своими и оставляя на них поцелуй в качестве извинений. Он в самом деле сглупил, напугав любимого в это непростое для них время. Чимину и так досталось за последние недели, но вместо того, чтобы наоборот успокоить его и помочь забыть о переживаниях, он набросился на парня с внезапными объятиями, которые лишь заставили его вспомнить о своих страхах. А потому сейчас он мягко и нежно целовал любимого, прося таким образом прощения и успокаивая его взволнованное сердце.       – Нам нужно идти, – отстранившись, проговорил Чимин, глядя на старшего. Он все еще хотел прихлопнуть Юнги, но испытанный минутой ранее стресс все же утихал, вновь возвращая его душе покой под внимательным взглядом темных глаз, отливающих алым в солнечных лучах.       – Нужно, – согласился Мин, бросая быстрый взгляд в сторону самолета, – а еще нужно объяснить нашим друзьям, какого черта мы тут с тобой делаем. – Он хмыкнул, заметив прилипшие к иллюминаторам удивленные лица, и лишь сильнее прижал к себе парня, словно давая всем понять, кому он принадлежит.       – Не так я хотел всем рассказать, – хмыкнул Чимин, коротко прижимаясь еще раз к тонким губам и, наконец, отходя от него на шаг. – Пойдем.       – Так даже интереснее, не находишь? – он взял парня за руку и повел его за собой вверх по трапу. – Кстати, тебе очень идет моя куртка, и этот стиль в целом. Но по очкам я все же немного скучаю, в них ты был еще более сексуальным.       – Юнги, блять! – выругался Чимин, ударяя хохочущего Мина в плечо и заливаясь краской смущения. Этот демон точно скоро перьев не досчитается, а то и вовсе однажды останется без крыльев, Чимин ему это с огромным удовольствием устроит.       Они поднялись на борт и, не размыкая переплетенных пальцев, вошли в салон самолета, сразу сталкиваясь с удивленными взглядами друзей. На их лицах читались смешанные чувства, ведь предположение о том, что Чимин может быть тем самым, кого много жизней подряд искал Люцифер, проскочило еще давно, и они просто ждали, когда это наконец-то вскроется, но вот так внезапно увидеть их двоих, спокойно целующимися посреди авиационной площадки, были явно не готовы. Чимин крепче сжал ладонь Юнги двумя руками и поджал губы, глядя на реакцию друзей. Его щек коснулось смущение из-за такого пристального внимания, и он неловко улыбнулся, не до конца понимая, как себя вести и что говорить.       – Привет? – то ли утвердительно, то ли вопросительно сорвалось с его губ, и парни наконец-то отмерли, поднимая в салоне самолета шум из наперебой звучащих голосов.       Хосок с довольной улыбкой твердил, что он первый обо всем узнал, Чонгук выкрикивал, что он еще с первой встречи все понял, а Сокджин ругался на Юнги за его тугодумие и попытку совершить самую большую и непоправимую ошибку в своей жизни. Друзья Чимина же выглядели немного более удивленными, но не менее радостными, что легко прослеживалось в их теплых взглядах и блуждающих на губах улыбках. Было сложно понять, что ощущал он сам в этот момент, но глядя на ту радость, с которой его приняли, он не мог не ощутить прилив воодушевляющего спокойствия и того самого чувства дома, что он испытал немного ранее во время объятий с Хосоком. Все так, как должно быть, он наконец-то снова обрел своих близких друзей, которые поистине заслуживают называться семьей, и снова вернул себе уверенность, что рано или поздно все снова наладится, и черная полоса сменится яркими красками.       – Вчера в баре ты ведь был не под действием успокоительного? – с приветливой улыбкой на лице подошел ближе Чонгук, захватывая Чимина в свои объятия. – Ты ведь уже был прежним?       – Да, – признался парень, принимая теплые объятия, и бросил в сторону Юнги короткий взгляд, заметив, как на его лице мелькнуло недовольство, но он все же смог сдержаться, чтобы не отогнать ангела подальше. Чимин хмыкнул, решая для себя, что это будет его месть за неудавшуюся шутку около трапа, и ближе прильнул к Чону.       – А я сразу понял, что ты наш ангелочек, – Джин подошел ближе, отбирая Чимина из кольца чужих рук и утягивая в свои объятия, – отдай мне моего Чимин-и, у тебя свой парень есть, это я тут свободный и мне можно с ним обниматься.       Голос Сокджина прозвучал с отголоском грусти и с явным намеком, а когда все обернулись в сторону Намджуна, который сразу смутился и неловко потер рукой затылок, Пак не сдержался от негромкого смеха, узнавая в друзьях тех самых ангелов, с кем он познакомился еще много столетий назад. Падая из одних объятий в другие, он ощущал себя настолько правильно, что к глазам буквально подступали слезы, готовые в любой момент сорваться с ресниц. Он никогда не имел семьи и не знал, что такое родительская любовь, ее ему заменили трое друзей и бабушка Тэхена, но сейчас, находясь в окружении самых близких людей, он понимал, что быть лучше просто не может – он на своем месте, в кругу своих родных, и больше ему никто не нужен.       – Так, ну все, верните мне моего парня, – устав наблюдать за чужими объятиями, проговорил Юнги и высвободил Чимина из рук друзей, прижимая его к себе. Парень ощутил, как часто бьется в груди сердце старшего, и поднял взгляд, одними лишь глазами говоря, что все в порядке и он действительно только его. Это была не ревность, которую можно было услышать в его словах, это был страх, что он может снова потерять Чимина. И хоть своим друзьям Мин всецело доверял, он не мог перестать переживать и бояться, что что-то может пойти не так. Он только вернул себе свою любовь и не готов был с ней расстаться, точно не в ближайшую вечность, и Чимин это отлично понимал.       – Так, подождите, – нахмурился Банчан, складывая в голове всю полученную информацию в одно уравнение и пытаясь найти то самое неизвестное, – то есть Чимин, которого я знал, это Чимин, которому уже… – он задумался на несколько секунд, ведя какие-то подсчеты в голове, – несколько тысяч лет? А где тот, с которым мы в студенчестве херню творили?       – Чан, – слегка улыбнулся Тэ, поворачиваясь к другу со своего кресла, – это тот же Чимин, просто с небольшой историей за плечами. Правда ведь, Чим?       – Вы по-прежнему мои самые близкие друзья, сколько бы лет мне ни было и сколько бы жизней я ни прожил, – подтвердил Пак, вкладывая всю свою искренность в каждое произнесенное слово. В предыдущих жизнях он встречал многих людей, но сейчас они все терялись на фоне того, что значили для него Тэхен, Намджун и Банчан. Они были его опорой многие годы, и их никто и никогда не сможет заменить.       – Звучит слишком душераздирающе, Чимин, – отозвался Нам, даря парню ободряющую улыбку и получая такую же в ответ. – Садитесь уже, взлетим – потом будем разговаривать.       Чимин прошел вслед за Юнги к их местам и, удобнее устроившись у окна, пристегнул ремень безопасности. Только сейчас он заметил, как разительно отличался этот небольшой самолет от привычного пассажирского. Вместо длинных рядов сидений, разделенных узкими проходами, здесь было всего несколько комфортабельных кожаных кресел, которые без особого труда раскладывались, прекращаясь в полноценное спальное место. Стены салона были отделаны панелями из темного дерева, мягкое освещение придавало пространству теплый, почти домашний вид, а отсутствие шума и снующих туда-сюда пассажиров и бортпроводников дарило такое необходимое чувство покоя. Чимин тихо выдохнул, расслабляясь в удобном кресле, и почувствовал нежное прикосновение к своим пальцам. Он перевел взгляд, замечая руку Юнги, что накрыла его собственную, и поднял голову, сталкиваясь с глазами старшего, в которых плескалось бесчисленное количество эмоций. Чимин мягко улыбнулся и прильнул ближе, укладывая голову на плечо Мина и поворачивая свою ладонь вверх, чтобы переплести пальцы с возлюбленным. Чувство тревоги, которое он ощутил в такси, все еще таилось где-то в душе, но он старательно задвигал его подальше, чтобы не думать о плохом. По крайней мере, не сейчас.       Самолет выехал на взлетную полосу, и Чимин немного напрягся, ощущая проходящие по телу вибрации от мощи работающих двигателей. Скорость постепенно росла, и в определенный момент Чимин почувствовал, как его тело прижалось к спинке кресла. Он повернул голову к иллюминатору, и заметил, как пейзаж за окном начал стремительно менять свой облик – взлетная полоса, огни и здания размазывались в неясные пятна. Наконец, с резким рывком самолет оторвался от земли, и Чимин внезапно ощутил легкость, словно его тело стало невесомым, а на лице против воли появилась умиротворенная улыбка. Это чувство было ему хорошо знакомым, ведь именно так он себя ощущал, когда взмывал ввысь в объятиях своего темного ангела, и хоть сейчас его несли вовсе не крылья Юнги, он все же чувствовал ту самую свободу и прилив адреналина. Самолет уверенно поднимался в небо, и Чимин, глядя в иллюминатор, видел, как мир под ними начинает исчезать, забирая с собой все проблемы и переживания, преследовавшие парня долгое время.       Как только самолет набрал необходимую высоту и выровнялся, рев двигателей превратился в тихое мурлыканье, а салон залился равномерным солнечным светом, пробивающимся сквозь окна. Парень выдохнул, прищурившись из-за ярких лучей, и повернулся к Юнги, встречаясь с его темным взглядом, полным нежности и любви, который всегда был направлен лишь на одного Чимина.       – Порядок? – заботливо поинтересовался Мин, прикасаясь свободной рукой к щеке Пака и нежно проводя по ней подушечками пальцев. Чимин улыбнулся и, на секунду прислушавшись к своим чувствам, уверенно кивнул, в самом деле ощущая себя в полном порядке. Все страхи и переживания затерялись где-то внизу, на Земле, оставив лишь легкость и уверенность в том, что, пока они рядом друг с другом, они обязательно со всем справятся.       – Мне так хорошо сейчас, – признался Чимин, прильнув к чужой руке, – что бы там впереди нас не ждало, сейчас мне хорошо.       – И так теперь будет всегда, любовь моя, обещаю, – ответил Юнги, наклоняясь к младшему и оставляя на его губах короткий, но любовный поцелуй, запечатывающий данное слово.       – Эй, голубки, давайте вы потом миловаться будете? – ворвался в их маленькую идиллию Сокджин, опираясь на спинки кресел и нависая сверху. – Я понимаю, что вы давно не виделись, соскучились, но нам сначала нужно разобраться во всем происходящем, чтобы у вас и дальше была возможность проводить вместе время.       – Я тебя когда-то сошлю куда подальше с глаз моих, – раздосадовано вздохнул Юнги, отстраняясь от возлюбленного и поднимая взгляд на мужчину. – Вот что ты за человек, а?       – Высший ангел, спустившийся в самый Ад, главный повар адской кухни, красавчик и, так уж вышло, твой лучший друг, который тебя, демона бессовестного, совсем не боится. Так что хватит угрожать и будь так добр, отвлекись от Чимин-и, иначе мне придется отнять его у тебя силой.              – Не отдам, – серьезно ответил Мин, обнимая возлюбленного и прижимая его к себе. Сокджин закатил глаза к потолку и перевел взгляд на довольно улыбающегося Пака, ожидая его реакции.       – Джин-и, я скучал по тебе, – проговорил парень, выпутываясь из объятий любимого и отстегивая ремень безопасности. Юнги шутливо нахмурил брови, демонстрируя недовольство и обиду, но Чимин на уловку не поддался, понимая, что Ким прав, и сейчас у них есть дела поважнее, чем объятия. – Давай, Юнги, надо вопросы обсудить, а потом будем обниматься до самого приземления.       – Смотри мне, я запомнил, – вскинул брови мужчина, глядя на младшего, и под тихий смешок отстегнул свой ремень, поднимаясь и направляясь в небольшую лаундж-зону с удобными диванчиками и столиками.       Чимин последовал за ним, замечая, что все уже собрались, удобно устроившись на местах, и сам сел на диван рядом с Юнги. Он окинул взглядом друзей, которые были более-менее расслаблены, а затем остановился на Тэхене, внимательно рассматривая его лицо и отмечая, что Банчан все же был прав и парня что-то беспокоит. Чимин заметил и немного покрасневшие глаза, и уставший вид, и подрагивающие руки, которые перебирали ткань свободной рубашки, накинутой поверх футболки. Хоть он и старался улыбаться, делая вид, что все хорошо, но Пак слишком хорошо его знал, чтобы повестись на эту фальшь. Тэхен был разбитым, и дело явно было не во вчерашней битве, и даже не в том, что он увидел начало войны, а в чем-то более глубоком и слишком личном, иначе он бы уже давно обо всем рассказал. Расслабленное сердце болезненно сжалось, и Чимин взял себе на заметку обязательно поговорить с другом, все выяснить и попытаться его успокоить.       – Итак, – начал Намджун, доставая из своего рюкзака папку и кладя ее на стол в раскрытом виде, – я собрал всевозможные легенды, которые только смог найти, даже самые абсурдные, на всякий случай. Наша задача найти ту самую, согласно которой в короне скрыто то, что нужно Верховному магу.       – А у него вообще имя есть? – вскинул брови Банчан, дотягиваясь до папки и доставая из нее несколько листов. – Как для злодея, мы его слишком уважительно величаем.       – Его звали Хван Хенджин, но мы его называли Магистром, – ответил Чимин, вспоминая времена, когда он был частью Ковена и обучался магическому искусству под руководством Верховного мага. – Если он все эти века сидел в Аду и не перерождался, а потом просто сбежал, то значит он остался тем же человеком, каким и был, с тем же именем и внешностью.       – Окей, значит нам нужно понять, что могло понадобиться Хвану в короне Люцифера. Юнги, есть идеи? – Чонгук перевел взгляд на Мина, который откинулся на спинку дивана и глубоко задумался, хмурясь. – И по словам Феликса, это точно не твоя сила, а что-то другое.       – В короне нет ничего, кроме моей силы. По крайней мере, ничего, о чем бы я знал, – ответил мужчина, потирая пальцами переносицу и чувствуя, как у него уже начинает неприятно пульсировать затылок, а ведь они только начали мозговой штурм. – Существует легенда, что в короне заключены души погибших во время войны ангелов. Поскольку они были убиты темной магией, их души потемнели и наполнились ненавистью, и многие верят, что если маг наденет корону, то сможет призвать их души на свое служение.       – Звучит, как неплохая причина для попытки заполучить корону, – задумался Сокджин, дотягиваясь до столика с напитками и доставая бутылку воды, – но только это всего лишь легенда, в короне нет душ.       – А если Хван об этом не знает? И думает, что в самом деле сможет призвать их и таким образом победить в битве? – предположил Тэхен и почувствовал, как его подрагивающей руки коснулась чужая, теплая и сильная.       – Тэ, – обратился к нему Чонгук, сжав чужую ладошку, – Хвану не один десяток лет, и он прекрасно знает, что души ангелов после смерти исчезают. Души смертных отправляются либо в ад, либо в рай, но мы – ангелы – исчезаем бесследно, мы не получаем второго шанса. Поэтому не думаю, что он так наивно верит в возможность призвать души, он намного умнее.       Тэхен вздрогнул на чужих словах и почувствовал подступающий к горлу ком, ведь перед глазами вновь встали яркие картинки из видения с умирающим ангелом, лежащим на окровавленной траве. Если это в самом деле случится, то Чонгук… просто исчезнет, растворится во времени и навсегда останется лишь воспоминанием в его и без того разбитом сердце. Он поджал губы, отворачиваясь от друзей и делая глубокий вдох, чтобы удержать желающие вновь вырваться наружу слезы и успокоить взволнованное сердце. Еще ничего не случилось, и, возможно, что-то еще изменится, и это видение окажется лишь одним из вариантов развития событий, а потому сейчас нужно собраться и наслаждаться тем, что есть, – теплым прикосновением, заботливым взглядом и безграничной любовью, которую они делят и будут делить на двоих еще очень долго. Тэхену хотелось в это верить.       – Значит, этот вариант отметаем, – согласился Чимин, не сводя взгляда с друга, и передал ему бутылку воды, которую до этого забрал у Джина. Он видел, как Тэ внезапно изменился в лице и лишь убедился в том, что его что-то терзает изнутри, что-то, с чем он решил справиться в одиночку. Парень принял воду, благодарно улыбнувшись, и сделал несколько глотков, успокаиваясь.       – А что вообще будет, если кто-то наденет корону кроме Люцифера? Он получит его силу? – отвлек от мыслей Банчан, привлекая к себе внимание. Чимин перевел на него взгляд, пытаясь вспомнить все, что вообще знает о короне, а потом все же развернулся к Юнги, ожидая ответа от него, ведь самому на ум ничего не приходило.       – Корону называют зеркалом души, но показывает она не то, что есть на самом деле. Надев ее, ты никогда не увидишь самого себя таким, каким видишь в зеркале, – рассказывал Юнги, внезапно ощутив пробежавший по телу колючий холод. – Когда её кто-то надевает, она не только предоставляет силу, но и вскрывает скрытые желания и темные пороки. Она обнажает самые сокровенные страхи и порывы, превращая носителя в его тёмную версию. Человек просто сойдет с ума, когда осознает, что он – истинный демон в человеческом теле. Только тот, кто способен принять всю тьму своей души, может владеть ею без страха перед её проклятием.       – То есть, если ее наденет Хван, то все то, что он когда-либо совершал и то, что планирует в будущем, обернется против него? – уточнил Намджун, а потом озвучил внезапно пришедшую в голову мысль: – А почему, когда ее надеваешь ты, то видишь мир глазами Чимина?       – Он – моя темнота и слабость, – хмыкнул Юнги, находя ладошку возлюбленного и сжимая ее в своей руке. По телу прошла волна страха, а внутри все сжалось от воспоминаний о каждом разе, когда он надевал корону и перенимал на свое раненное сердце огромный груз. – Отец дал мне возможность видеть все то, что видит он, чтобы было проще его найти, но каждый раз я ощущал все его страхи и боль, и моя темнота накрывала меня с головой, пробуждая самые темные желания. Желания убивать за него, отправлять на пытки любого, кто причастен к его страданиям, мстить за каждую утраченную жизнь. Несмотря на то, что корона принадлежит мне, ее проклятье все равно оборачивается против меня. И если уж мне тяжело выдержать его, то что говорить о смертном человеке.       – Юнги… – взволнованно протянул Пак, обнимая возлюбленного за шею и прижимая его ближе к себе. Юнги обхватил руками тонкую талию, позволяя себе на несколько секунд закрыть глаза, чтобы перевести дух, а затем улыбнулся, отстраняясь и заглядывая в родные, блестящие беспокойством глаза.       – Все в порядке, ведь я тебя нашел…       – Да, а сначала чуть не сбросил со скалы, – вновь перебил Сокджин, убивая всю романтику, воцарившуюся в этот момент в салоне самолета. Юнги прикрыл глаза, делая глубокий вдох, а затем перевел алый взгляд на друга, вскидывая вопросительно брови. – И даже не смотри так на меня, тут все по факту.       – Главное, что мы со всем разобрались, Феликс всем нам мозги запудрил, – вступился Хосок, а заметив, что Сокджин хочет возмутиться, добавил, – окей, всем, кроме тебя и Чонгука.       – То-то же, – хмыкнул Джин, довольный такой поправкой. Из всех в компании он был самым благоразумным и не позволил себя запутать, в отличии от других крылатых, хотя и гордиться здесь особо было нечем, ведь они в любом случае все в одной лодке. – Закончили? Смотрите, что я нашел, – прекратив споры, Чонгук вернулся к теме обсуждения, зачитывая найденную на страницах легенду. – Существует предание, что в короне Люцифера скрыт некий фрагмент первичного огня, которым был создан мир. Этот огонь – чистая энергия творения, изначальная искра, которой был вдохновлен сам акт бытия. Люцифер, будучи одним из первых и самых могучих ангелов, когда-то владел частицей этого огня, и когда он пал, этот огонь был запечатан в его короне. Легенда гласит, что он может быть использован для сотворения нового мира или уничтожения старого. Те, кто овладеет короной, смогут использовать этот огонь для воплощения своих самых безумных амбиций, но стоит помнить, что первотворение не различает добра и зла – оно просто выполняет волю того, кто владеет им, и может пожрать своего создателя, если тот утратит контроль.       – Звучит довольно опасно и в стиле Хвана. Он ведь изначально так и хотел – сотворить новый мир, поэтому и пытался свергнуть Создателя, – проговорил Чимин, внимательно выслушав прочитанную легенду. – Юнги, это возможно?       – Тоже мимо, ангелы никогда не владели огнем мироздания, и в магических книжках об этом, кажется, писали, – спокойно ответил Юнги, оглядывая остальных, а затем подтянул к себе папку, чтобы собственными глазами пробежаться по собранным Намджуном легендам. – А здесь нет чего-то связанного с какими-то заключенными силами?       – Что-то было, – кивнул Нам, подсаживаясь ближе и перебирая листы в папке, выискивая ту самую легенду. – Вот, – он достал лист с напечатанным на нем текстом и принялся зачитывать его вслух: – Безжалостный Верховный маг, стремясь к абсолютной власти, заключил свою силу в корону Люцифера, чтобы скрыть её до нужного времени. Он планировал вернуться, когда мир станет уязвим, и подчинить его себе. Рубин, запечатавший магическую мощь тирана, ждёт часа, когда маг вновь попытается разрушить мир и начнет править его руинами.       – Рубин? – нахмурился Хосок, зацепившись за важную деталь в легенде. – В короне действительно алый камень, но разве он не был черным, когда артефакт только создавался?       – Там был черный бриллиант, – подтвердил сомнения Сокджин, настораживаясь и наклоняясь чуть вперед, опираясь локтями о колени, – а в какой момент он изменил цвет?       – Когда Хван предстал передо мной в Аду, он неотрывно смотрел на корону, а после того, как наложил на меня проклятье, камень изменил цвет, но я тогда этому не придал значения, – Юнги задумался, вспоминая тот самый момент, когда его охватило болью и горем от наложенного заклинания. В памяти яркими картинками вставало появление Хвана в Тронном Зале Преисподней, а внутри все сковывало от очередной волны злости и ненависти, но Юнги попытался оттолкнуть от себя лишние эмоции, цепляясь лишь за тот момент, когда драгоценный камень в золотом обрамлении сменил цвет. – Чимин-и, – он перевел взгляд на возлюбленного, – а какого цвета была его магия?       – Алая, как и моя, – ответил парень, интуитивно поднимая руки, чтобы продемонстрировать свою силу, но когда на ладонях снова ничего не появилось, он вздохнул, разочарованно опуская голову и поправляя самого себя, – как и моя была когда-то…       – Родной, – вздохнул Юнги, переплетая пальцы с Паком и коротко прижимаясь губами к его виску, не давая возможности загонять себя в глубокие и тяжелые мысли. – Я обязательно найду способ вернуть тебе силу, чего бы мне это ни стоило.       – Порядок, – с грустной улыбкой на губах ответил младший, сжимая в ответ теплую ладонь, – сейчас есть кое-что важнее этого.       – Я обещаю, – негромко проговорил Юнги, давая это обещание в первую очередь самому себе, а, увидев в ответ согласный кивок, вернулся к прежней теме разговора. – Значит, в короне заключена его сила. Видимо, он изначально планировал вернуться, а для этого ему нужно было сохранить свою магию, и он не нашел ничего лучше, как спрятать ее у меня под носом. От того и камень сменил цвет на насыщенный красный – цвет его магии. Вот, для чего ему корона.       В салоне самолета повисло внезапное молчание, а каждое слово, произнесенное Юнги, словно отражалось от стен, звеня в воздухе тяжелым напряжением. Эта легенда в самом деле была похожей на правду, и если это действительно так, то им необходимо как можно скорее найти корону, чтобы не дать Хвану вернуть свою силу. Мин помнил, что Отец не считал мага опасным для Небесного Царства, но опасность все еще острым мечом висела над Чимином, готовая пронзить его в любой момент, и Юнги никак не мог этого допустить. Он готов был смириться с чем угодно, но только не с потерей части своей души, заключенной в светлом юноше, чью руку он сейчас крепко сжимал, ощущая бьющуюся в нем жизнь. Во что бы-то ни стало ему необходимо уничтожить спрятанную силу, чтобы не позволить отнять у него самое ценное, что он имел за все прожитые годы – его Чимина.       – А почему он ищет корону, если он же ее и украл? – внезапно разбивая повисшую тишину и разгоняя мысли, проговорил Чонгук, найдя несостыковки в предположении Мина. – И почему он не вернул свою силу сразу, как только заполучил корону? Он ведь сбежал еще двадцать лет назад.       – Если мы правы, и в ней действительно находится его сила, то освободить ее могу только я, поскольку корона принадлежит мне, а потому…       – А потому теперь картинка полностью сошлась, – перебил Банчан, что внимательно вслушивался в разговор, и поднялся с места, принимаясь расхаживать по салону самолета. Он усердно складывал воедино всю полученную информацию, которая словно сложное уравнение, постепенно сводилась к простому и очевидному решению, и наконец вынес вердикт: – Корона уже него, и сейчас мы все вместе направляемся в западню.       – Что ты имеешь в виду? – нахмурился Тэхен, снова вызывая в памяти картинки начала войны, пришедшие ему вчера во время видения. Неужели, это правда, и надежды, что видение было ложным, больше нет?       – Он знает, что Юнги просто так ни за что в жизни не вызволит его силу, скорее просто уничтожит, чем позволит ее вернуть, а потому ему нужен рычаг давления, которым является Чимин, – Чан указал на парня, который нервно поджал губы, и продолжил. – Скорее всего Ковен давно еще понял, кем именно является Чим, я даже не удивлюсь, если они и посылали ему видения и кошмары, чтобы он скорее все вспомнил. Тогда они подбросили Намджуну информацию о короне, зная, как сильно он любит подобного рода загадки, и действительно вели его все это время, подкидывая новые и новые детали. Они хотели, чтобы он нашел корону, – продолжал рассуждать Чан, анализируя хронологию событий и выискивая причинно-следственные связи. Он был математиком, и разбираться в запутанных уравнениях ему всегда нравилось больше, чем в обычных примерах с одним неизвестным. Вот и сейчас он с охотой взялся за сложные умножения и деления, чтобы по итогу получить один единственный ответ, который, в целом, и так уже был довольно очевидным.       – Но почему Намджуну? – не понял Сокджин, хмурясь. – Намджун ведь заинтересовался короной еще до того, как с Юнги познакомился.       – Да, но Намджун связан с Чимином, а Чимин, соответственно, с Юнги, и через него вы должны были обо всем узнать. То, что мы внезапно все перезнакомились, далеко не случайность, нас свели вместе целенаправленно. Феликс должен был находиться рядом с Юнги, чтобы следить за ходом событий, но и при этом держать под контролем Чимина, чтобы правда не вскрылась раньше времени. Покушения он устраивал скорее всего из собственной инициативы, чтобы выслужиться перед главным, либо же, чтобы сильнее подогреть Юнги. Единственное, что они не учли, это Тэхена, который оказался магом и увидел Книги Души в своем видении, здесь, судя по всему, все и пошло наперекосяк.       – Но тогда зачем Феликс приходил вчера и говорил, что им нужен кто-то, кто знает о местонахождении короны? Нелогично, – возразил Хосок, понимая, к чему клонит Чан, но не до конца соглашаясь с этой теорией, ведь некоторые моменты все еще не сходились до конца.       – Все логично, Хоби. Корона у них, а слова о том, что им нужны детали, были лишь способом заставить нас действовать быстрее и первым же делом рвануть на Галапагос, чтобы найти корону, что мы и сделали. Они нас уже ждут, и скорее всего они попытаются заполучить Чимина, чтобы убедить Юнги высвободить силу Хвана, якобы в обмен. А затем они попытаются всех просто убить, и в частности Чимина, чтобы не позволить ему дожить свою жизнь и развеять проклятье. Вот и все, все сошлось.       – Мы летим прямо в ловушку? – по телу Тэхена прошла дрожь, ведь от осознания ему внезапно стало холодно. Он обнял себя руками, понимая, что его видение действительно правдиво, и они самостоятельно идут на верную смерть. В груди сразу заныло, сковывая все спазмами, а магия в венах начала закипать, протестуя и пытаясь найти выход. – А если мы не полетим на Галапагос? Если просто не придем?       – Тогда нам придется до конца своих дней убегать и прятаться, ведь они не прекратят свои нападки, – ответил на вопрос Юнги, поднимаясь со своего места, и подошел к Чану, протягивая ему руку, – извини, я тебя недооценил.       Чан ответил на рукопожатие и молча кивнул в ответ, не готовый что-либо произнести. Он и так сказал слишком многое, озвучил то, что крутилось на подкорке у каждого, но что они усердно отказывались признавать, и теперь необходимо было взять перерыв, чтобы окончательно уложить это в сознании. Все это время они играли в чужую игру, действовали по хорошо продуманному сценарию и практически не принадлежали себе, совершенно этого не осознавая. Они были фигурками на шахматной доске, где каждый их ход, каждое принятое решение были заранее просчитаны кем-то гораздо более могущественным, и это осознание давило тяжелым грузом, угрожая сломить морально. Их воля, их выборы – все это оказалось лишь частью чужого плана, а они сами – пешками в игре, которую Хван вел не один год. И сейчас они продолжали действовать по его же плану, следуя прямиком в лапы Ковена.       Юнги медленно обвел взглядом всех присутствующих, задерживаясь на каждом на несколько секунд и пытаясь прочитать их эмоции. Он видел растерянность, неверие и внутреннюю борьбу на их лицах, некоторых одолевала злость, кого-то – отчаяние и боль. В воздухе повисло ощущение подавленности, словно весь мир в одночасье стал теснее, ограничивая их свободу и выбор, и ему сразу стало понятно, что с таким настроением у них нет ни единого шанса обернуть ситуацию в свою пользу, что совсем ему не нравилось.       – Мы не можем остановиться, – начал Юнги, собирая в себе силы, чтобы озвучить то, во что сам еще не до конца верил. Несмотря на внутреннее волнение, его голос звучал низко и ровно, как и всегда в самые важные моменты, и это привлекло внимание друзей, которые едва ли не одновременно подняли на него взгляды, приготовившись слушать. – Да, Хван ведет нас по своему сценарию. Да, мы в его игре. Но это не значит, что у нас нет выхода. Мы можем изменить правила.       – Что ты предлагаешь? Он ждет нас на острове, вероятно, собрал уже большую армию, чтобы нас одолеть. Кстати, не стоит забывать, что на его стороне есть и темные ангелы, ведь кто-то все же помог ему сбежать из Ада, – возразил Чонгук, устало откидываясь на спинку дивана и с усердием потирая ладонями лицо. Внутри него бурлили переживания, они сжимали грудь, вызывая тугое чувство тревоги. Он понимал, что любой из них может не вернуться из этой поездки, и эта мысль давила на него, словно камень на сердце, особенно когда перед глазами вставал его Тэхен, уставший и испуганный. Сердце болело не столько за себя, сколько за него, ведь любимого хотелось уберечь от любой опасности, а не вести его за руку на верную смерть.       – У нас есть преимущество, – ответил Юнги, замечая, как в некоторых взглядах загорелся огонек надежды, а Чонгук даже заинтересованно приподнял голову, глядя на старшего, – он не знает, что нам известен его план. Хван уверен в нашем поражении, и в этом его ошибка. Мы его обыграем.       – Как? – негромко спросил Чимин, и Юнги вернулся на свое место, снова беря парня за руку и с уверенностью глядя в его поникшие глаза. Перед ним будто снова предстал тот юноша, которого изо дня в день преследовали кошмары, стремительно сводя его с ума, и от этого все внутри болезненно сжалось. Он надеялся больше никогда не увидеть своего возлюбленного таким подавленным, но сейчас перед ним вновь сидел разбитый парень с потухшей верой в глазах, что действовало на мужчину словно триггер, заставляя шестеренки в голове крутиться активнее, чтобы найти выход и снова по кусочкам собрать своего любимого, вернуть ему надежду.       – Мы придумаем свой план, – заверил Мин, стараясь внушить свою уверенность и младшему, а затем повернулся к друзьям, что неотрывно следили за каждым его движением, ожидая продолжения. Его слова казались абсурдными с учетом того, что они действительно не были готовы вступить сейчас в бой, но выбора у них и не было, а потому приходилось на ходу импровизировать, чтобы не позволить себе проиграть. Когда угодно, но только не сейчас. – Наша первичная цель – вернуть корону, а о том, как свергнуть Хвана, будем думать уже после. И поскольку Небесное войско вступит только в крайнем случае, то кому-то нужно будет спуститься в Ад и найти помощь там.       – Я займусь этим, – уверенно проговорил Хосок, возлагая на себя груз ответственности. Он все еще не простил себя за предательство, до сих пор ощущая колючую тьму, что тянулась за ним вслед напоминанием о мороке, и считал своей обязанностью сделать все возможное, чтобы помочь победить. Он не столько пытался реабилитироваться перед друзьями, сколько перед самим собой, надеясь, что добрые дела все же смогут развеять окружающие его тени.       – Хорошо, – легко согласился Юнги, не испытывая и доли сомнений в адрес друга. С возвращением Чимина, он и сам словно вернулся к своей сущности, а потому сейчас ясно видел, что Хоби искренен в своих словах и намерениях, и ему действительно можно доверять так же, как и прежде. – А еще мы должны максимально обезопасить тех, у кого нет магии, – добавил он более твердым голосом, быстро пробегая глазами по задумчиво сидящему Намджуну, на удивление собранному Банчану, и останавливаясь на притихшем Чимине, который смотрел прямо перед собой, покусывая губу.       – Я подготовил амулеты, – вмешался в разговор Тэхен и поднялся с места, направляясь к своей сумке, оставленной на багажной полке. – Они не спасут от очень мощной магии, но, по крайней мере, ослабят её воздействие. Я не уверен, сколько ударов выдержит щит, но это лучше, чем ничего. Простите, это пока что все, что я могу, – его голос дрогнул от очередной мысли о том, что Чонгуку амулет помочь не сможет, но он, засомневавшись лишь на долю секунды, все же достал из сумки так старательно сплетенную защиту.       Он вернулся, держа в руках амулеты, которые вчера показывал Хосоку и Банчану, и раздал каждому подвески, что в пробивающемся сквозь окна солнечном свете выглядели почти живыми – вычурные узлы и символы переплетались между собой, создавая защитные руны, и, казалось, чуть мерцали заключенной в них магией. Никто не стал возражать, осознавая, что сейчас любая защита была на вес золота, и даже Юнги, будучи самым сильным среди них, с благодарностью принял амулет.       – Он работает? – поинтересовался Сокджин больше из любопытства, чем из недоверия. Он надел на шею подвеску и коснулся ее пальцами, чувствуя пульсацию белой магии, которая расходилась по телу, словно создавая волшебный купол. – Красивые, ты хорошо постарался, Тэхен-и.       – Спасибо, – слегка улыбнулся парень, возвращаясь на свое место и сразу попадая в кольцо родных рук. Чонгук прижался губами к его виску, без слов выражая свое восхищение, и Тэ на какой-то момент даже смог забыть о переживаниях и просто позволил себе насладиться родным теплом, которое совсем скоро, возможно, исчезнет навсегда.       – Работает, – подтвердил Хосок, вспоминая вчерашнюю битву, – он защитил Тэ от ударов Феликса, когда я не успел поднять вокруг него щит.       – Таким образом, что мы имеем? – заговорил Намджун, поправляя футболку, под тканью которой он спрятал свой амулет, и поднимаясь со своего места. – Защита у нас есть, план раскусили, осталось за малым – обойти его стороной и победить.       – Звучит очень оптимистично, Джун-и, – улыбнулся Сокджин, глядя на парня, – если бы все это было еще и легко осуществимо, то проблем вообще бы не было.       – Мы справимся, – заверил Ким, улыбаясь своими ямочками и заставляя Джина вновь на какой-то момент пропасть, – по крайней мере, у нас нет выбора.       – Давайте только не забывать о главном, – Юнги обвел всех взглядом, дожидаясь, когда все, и в частности старший Ким, которому пришлось силой заставить себя отвести глаза от улыбки Нама, обратят на него свое внимание, и продолжил, звуча строго и уверенно: – нас восемь человек, и именно таким составом мы должны вернуться домой. Исключения не принимаются.       – Восемь в бой – восемь домой, – хмыкнул Чонгук, немного расслабляясь и позволяя себе улыбнуться. – Мне нравится.       По салону прокатились смешки, и атмосфера словно в момент изменилась – стала более легкой и расслабленной. Сейчас до слуха вновь донеслись звуки двигателей, которые на время разговора словно исчезли, не смея перебивать укладывающиеся в правильном порядке мысли; солнечные лучи, что пробивались сквозь иллюминаторы, вновь начали гулять по лицам, согревая; и, кажется, даже воздух стал чище, давая возможность сделать полноценный вдох. Каждый понимал, что легко не будет, ведь впереди их ждала пугающая неизвестность, но все же общий настрой и уверенность в хорошем исходе смогли подарить надежду и убедить всех, что у них есть шанс победить Хвана и вернуть украденную корону. Всех, кроме Тэхена.       Под возобновившиеся разговоры и внимательный взгляд Чимина он молча поднялся и вышел из лаундж-зоны, возвращаясь к своему месту и садясь у окна. Его руки подрагивали, в горле стоял ком от сдерживаемых эмоций, а на глаза набегали слезы, из-за которых он практически не видел белых облаков, что мягким одеялом проплывали под самолетом. Ему хотелось не просто плакать в тишине, а кричать во весь голос, срывая связки, ведь он знал, что восемь домой не вернутся. Он понимал, что на войне не бывает без жертв, но совершенно отказывался понимать, почему это должен быть именно Чонгук – единственный любимый человек, который у него остался. Как бы сильно он ни любил своих друзей, но мужчина с угольно-черными крыльями за спиной, что внезапно появился в его жизни и к которому его тянуло невидимой силой, стал для него всем – его любовью, семьей и домом, а теперь… Теперь и этого у него не будет, и он совершенно не может на это повлиять, даже не смотря на магию, бегущую по его венам.       Он закрыл ладонями лицо и позволил тяжелому вздоху вырваться из груди как раз в тот момент, когда на плечо легла чужая рука. Тэхен вздрогнул, быстро поднимая взгляд, а заметив обеспокоенного Чимина, что сел рядом, заломил брови, не в силах больше сдерживаться. На его лице отразилась гримаса боли, и он крепко обнял друга, прижимаясь ближе и наконец позволяя слезам покатиться вниз по щекам, выпуская эмоции. Он ощущал себя так, словно его сердце медленно и мучительно пронзают иглами, а душу сковывают цепями с острыми шипами, разрывающими материю. Он умирал внутри вместе с Чонгуком из своего видения и просто не понимал, как сможет все это вынести, и сможет ли вообще… У него больше нет родителей, нет бабушки, и не будет любимого. Больше не будет никого, ради кого ему хотелось бы жить, так стоит ли вообще продолжать..?              – Чш… – негромко протянул Чимин, когда спустя время истерика немного стихла, и друга перестало так сильно трясти. – Тише, Тэхен-и… Мне тоже страшно, но мы справимся…       – Не справимся, – возразил парень, а Пак замер, слыша душераздирающую боль в чужих словах и понимая, что они звучат не просто так, Тэхен действительно что-то знает. Он сглотнул, чувствуя, как сердце в груди начинает биться чаще, и отстранил Кима от себя, заглядывая в его покрасневшее и мокрое от слез лицо.       – Расскажи мне, – мягко попросил он, стирая влажные дорожки и замечая, как новые капли слез срываются с ресниц, – что ты видел, Тэ? Расскажи то, о чем ты не сказал никому, тебе станет легче.       – Не могу, я боюсь… Боюсь, что если скажу об этом, оно станет правдой, – ответил Тэхен, замотав отрицательно головой, и Чимин ощутил знакомые чувства, ведь еще недавно он и сам боялся признавать вслух свои страхи. Как же так вышло, что теперь они поменялись местами…       – А если не скажешь, то оно разорвет тебя изнутри. Я знаю, Тэ, я через это прошел, – Чимин снова обнял друга, поглаживая его по волосам и давая время собраться с мыслями. Он видел, как парню тяжело держать все в себе, ощущал по его дрожи, что его видение приносит ему слишком сильную боль, и понимал, что все то, что так боится сорваться с его губ, может навсегда изменить их жизни. Чимин начинал догадываться, что именно могло быть в видении, но до последнего надеялся, что он ошибается, ведь думать о самом плохом исходе было слишком страшно.       – Я видел его, – негромко проговорил Тэхен, сдаваясь и понимая, что сам он это бремя просто не вынесет. – Видел его в луже крови… видел, как погасли его глаза…       Дрожь прошла и по телу самого Чимина, ведь самые большие опасения все же подтвердились, и то, чего он надеялся не услышать, все-таки стало правдой – кто-то домой не вернется. Кто-то из них не переживет эту войну и навсегда останется на треклятом острове сторожить его покой, забрав этот самый покой из их собственных душ. Внутри что-то словно оборвалось, и Чимин бросил короткий взгляд в сторону лаундж-зоны, откуда доносились негромкие разговоры и тихий смех – кто-то из них смеется в последний раз, и кто бы это ни был, это будет слишком тяжело вынести, ведь они успели стать друг для друга не просто близкими людьми, а родными – семьей.       – Кто? – несмело спросил Чимин, по-прежнему прижимая к себе парня. – Чьи глаза погасли..?       – Чонгука… – едва слышно ответил Тэ, а Пак ощутил, как по его собственной щеке сбегает слеза – горячая и горькая. Чонгук… Чонгук, который стал для Тэхена спасением, который помог ему справиться с уходом бабушки, который стал его самым близким человеком, оставит его одного в этом мире из-за чертового проклятия, которое однажды наложили на Юнги и Чимина.       – Тэ… – сжатым голосом из-за вставшего в горле кома проговорил Пак, но Тэхен его перебил, наконец найдя возможность выговориться и выплеснуть то, что бушевало у него внутри второй день подряд:       – Я не могу… Я не вынесу это, Чимин, не вынесу. Он единственный, кто у меня остался. Если Чонгук погибнет… я не смогу жить дальше. Почему мы должны позволить этому случиться? Почему я вообще увидел его смерть? Зачем мне эта способность, если я не могу ничего изменить? И зачем мне вообще жизнь, в которой больше не будет Чонгука?       – Тише, тише, Тэ, что ты такое говоришь, – парень отстранил друга, обхватил ладонями его лицо и заставил смотреть на себя, хоть из-за пелены слез это было сделать довольно сложно. – Ты должен жить, слышишь? Ради Чонгука. Он не просто так учил тебя всему, он хотел, чтобы ты добился успеха, и ты должен показать ему, что все это было не зря. Ты справишься, Тэ. И вообще, – Чимин внезапно спохватился, словно вынырнул из-под толщи воды, которой оказалась настигшая его боль, и более серьезным тоном проговорил: – почему мы говорим о нем в прошлом? Он жив, и, возможно, мы сможем изменить твое видение. Ты говорил ему?       – Нет, я не могу, – замотал головой Тэхен, откидываясь на кресло и обнимая себя руками. В салоне самолета было довольно тепло, но его внезапно пробило морозной волной, прямо как в своем видении, когда он увидел падающее на траву тело возлюбленного. – Если он узнает, он может попытаться что-то изменить, и это может иметь слишком серьезные последствия… Вместо одного могут погибнуть все.       – Но, Тэ… давай расскажем всем, может, нам удастся придумать способ, чтобы не появляться на острове? Придумаем план и вынудим Хвана принести нам корону, тогда Чонгук не погибнет.       – Чим, – Тэхен посмотрел на друга полным боли и отчаяния взглядом, – мы не можем изменить судьбу. А вдруг я видел его смерть уже после того, как мы “попытались что-то сделать”? Вдруг и эта попытка, и наш с тобой разговор уже были прописаны судьбой? Я ведь просто вижу моменты из будущего, но не знаю, что им предшествует. И если я ему расскажу… – он вздохнул, прикрывая на мгновение глаза, а затем продолжил, – ты видел, какой он воодушевленный? Он уверен в том, что все закончится хорошо, так пусть он и дальше верит в это, пусть доживет свои дни счастливо…       – Тэ…       – Мы ничего не можем сделать… – с гулкой болью, которая буквально физически ощущалась вокруг них, проговорил Тэхен, снова закрывая лицо руками и заходясь в новой волне слез, но на этот раз тихих и спокойных. Он выплеснул все, что было внутри, даже кричать и бить кулаками больше не хотелось, на это просто не осталось сил, ведь они все были потрачены на то, чтобы озвучить вслух ужасный исход, который навсегда оставит в его душе черную дыру, поглощающую все краски и радости жизни. Жизнь без Чонгука не может быть радостной…       – А, может, тебе дана эта способность, чтобы изменить все в нужный момент.       Они обменялись молчаливыми взглядами, но так ничего и не произнесли, ведь слова были излишни. Мысли витали вокруг того, что ждало их впереди, сердца задыхались от боли и неизбежности грядущего, а тихие слезы продолжали беззвучно ложиться на щеки, прочерчивая себе путь вниз. Добавить было нечего, оставалось лишь принять факт того, что увиденное в видении совсем скоро свершится, оставив в душе каждого глубокие незаживающие раны.

***

      Остаток полета прошел незаметно. Чимин и Тэхен вернулись к друзьям, не объясняя, где они были и почему глаза были покрасневшими, но никто особо и не спрашивал, понимая, что вся сложившаяся ситуация слишком тяжелая, и каждый проживает ее в меру своих сил. Тэ устроился в объятиях Чонгука, надеясь напитаться его теплом и любовью, пока это было возможно, и быстро задремал под мерные поглаживания по волосам и тихие разговоры. Чимин же уснуть так и не смог, вновь ощутив вернувшуюся тревогу, которую еще перед самым вылетом затолкал куда поглубже. До самого приземления они были все вместе, продолжали обсуждать легенды, планы и стратегии, и внушали друг другу уверенность в хорошем исходе, а Пак наблюдал за Чонгуком и с горечью осознавал, что, даже если они вернут корону и свергнут Хвана, они все равно проиграют битву. Проиграют, потому что потеряют одного из них, потеряют часть своей семьи.       Самолет приземлился в аэропорту Гуаякиля, когда солнце уже клонилось к закату. Он мягко вырулил со взлетной полосы на частную площадку и остановился в тени аэропорта, глуша двигатели. Чимин выглянул в окно, ощущая возросшую в груди тревогу и странное покалывание в пальцах, а затем, забрав свои вещи, спустился по трапу. Вокруг на удивление было пусто, что лишь заставляло сердце взволнованно биться, ведь аэропорт никогда не бывает таким тихим и безлюдным, как сейчас. Они двинулись ко входу в здание, как внезапно из тени вышел тот, кого видеть сейчас хотелось меньше всего, перегородив путь.       – Феликс, – процедил сквозь зубы Юнги, замечая ядовитую ухмылку на чужом лице, и остановился, подтолкнув Чимина себе за спину. Его кулаки сжались, а спина зачесалась, так и норовя выпустить черные массивные крылья. Он быстро оглянулся, отмечая, что друзья тоже выступили вперед, закрывая собой тех, у кого не было сил, и снова обратил свое внимание на парня, что стоял в нескольких метрах. – Что тебе нужно?       – Соскучился, – ответил тот, складывая руки на груди, – мы ведь так давно не виделись, Юнги-я, почему ты так холоден ко мне?       – Потому что ты никто для меня. Ты тварь, испортившая мою жизнь, – строго проговорил Мин, внимательно глядя перед собой и пытаясь угадать чужие намерения. Когда они виделись в последний раз, парень изо всех сил пытался изобразить любовь и преданность, но сейчас Юнги не видел в нем ничего кроме пустоты и фальши, которую ему стоило рассмотреть гораздо раньше за чужими улыбками и объятиями.       – Да ладно, нам же было хорошо вместе, – засмеялся Ли, делая шаг назад. – Сколько ночей мы провели вместе, сколько летали над городом, тебе же нравилось.       – Заткни пасть, – не менее холодно отозвался Сокджин, выходя чуть вперед, а в спину ударила непонятно откуда налетевшая волна ветра, а следом послышался звук глухого удара, – говори, что тебе нужно, и проваливай.       – То, что мне нужно, уже у меня, – довольно ответил Феликс, шаг за шагом отходя обратно в тень, – это было слишком просто.       – О чем ты? – нахмурился Юнги, не понимая, что он упускает и что именно было нужно человеку, которого он когда-то любил и считал своим предначертанным. – Речь о короне? Она у тебя?       – О нет, речь не о ней. А тебе явно стоит пересчитать свою команду, – эхо его смеха разнеслось по авиационной площадке, а затем он скрылся в тени, полностью пропадая из вида. В груди Юнги что-то неприятно сжалось на чужих словах, руки сильнее задрожали, а затем его слуха коснулся потерянный голос Банчана, заставивший все внутри покрыться холодным льдом:       – А где Чимин?       Юнги резко развернулся, бегая взглядом по друзьям и нигде не замечая светлой макушки, а затем обратил свое внимание на землю, где по асфальту разлетался серый пепел, а прямо у его ног лежал брошенный рюкзак младшего. Легкие внезапно начали гореть от нехватки кислорода, ноги подкосились, позволяя мужчине упасть на колени, а ногти больно впились в дрожащие ладони. Он пытался хватать воздух, пытался дышать, но без Чимина рядом этого просто не удавалось, ему словно перекрыли кислород, воплотив в реальность самые страшные сны. Сны, в которых он теряет своего Чимина и снова прощается с ним навсегда.       – Сука… – сквозь силу выдавил он, а затем громко закричал от распирающей изнутри боли. Чимина похитили прямо у него из-под носа…