Meet me at sunset

      Долгое время Чимин видел темноту в своих снах, ощущал ее, следующую за ним по пятам, наталкивался на нее в своих видениях, и каждый раз находил искру света, которая помогала ему сбегать из ледяных колючих лап, но, видимо, не в этот раз. В этот раз тяжелая гнетущая темнота все же поглотила его душу и тело, налетев внезапным облаком черного пепла, и утянула в свои глубины, где не было ничего, кроме удушающего запаха пыли и крови, и холодных щупалец, что хватали за щиколотки и пробирались под кожу. В груди все холодело от страха и неизвестности, по телу шла дрожь, а сознание металось между принятием тьмы, как давнего друга, и отчаянным желанием вырваться из ее объятий. Чимин чувствовал, как внутренний свет, который совсем недавно вернулся в его душу, меркнет, словно песчинки ускользающей надежды. Он пытался найти ту искру, которая прежде помогала ему, но на этот раз ее не было. Вместо света его окружали шепоты – тихие, тревожные, словно голоса заблудших душ. Они призывали его остаться, сдаться, стать частью этого безмолвного ужаса. И Чимин уже был готов им поддаться, ведь выхода из непроглядной темноты просто не видел.       Внезапная боль пронзила все тело, расходясь волнами от живота по всем нервным окончаниям, а из глаз полетели искры, озарившие на мгновение тьму. Их было недостаточно, чтобы понять, где он и что с ним происходит, но удар помог вернуться в чувства и осознать, что он все еще жив. Он не блуждал по лабиринтам своих кошмаров, и шепоты вокруг были вовсе не пугающими заблудшими душами, а обычными разговорами, что пробивались в его сознание словно сквозь толщу воды, с каждой минутой становясь отчетливее и громче. По телу прошла дрожь, а очередной удар в живот заставил болезненно заскулить и сжаться, окончательно приходя в себя.       Вокруг была вовсе не темнота, а грязный мешок, накинутый на голову, через плотную ткань которого все же начали пробиваться отблески света. Чимин закашлялся, пытаясь вернуть дыхание, но пыль и затхлый запах ткани не позволяли сделать полноценный вдох, обжигая горло и легкие. Его сердце бешено колотилось в груди, разгоняя остатки панического сна, который казался таким реальным, и осознание наконец свалилось на него снежной лавиной – его поймали.       Он помнил, как покинул салон самолета, выходя следом за друзьями на авиационную площадку, помнил, как шел к зданию, окруженный близкими людьми, и помнил, как прямо перед ними появился Феликс. А потом его веки внезапно стали тяжелыми, легкие забыли, как дышать, и он, не успев произнести ни слова, внезапно оказался в объятиях густой темноты, потеряв сознание. И теперь он медленно приходил в себя, понимая, что друзья так и остались в аэропорту, а его каким-то образом смогли похитить прямо у них из-под носа. Из рук Юнги, который сейчас, вероятно, сходит с ума…       – Очнулся? – послышался знакомый голос, от которого по телу прошла волна дрожи. Его резко дернули вверх, заставляя сесть, сорвали с головы мешок, и Чимин, не успев толком открыть глаза, ощутил очередной удар, который пришелся в челюсть. Он откинулся назад, ударяясь спиной о неровную стену, у которой и сидел, и почувствовал во рту неприятный металлический привкус. Он скривился от боли, одновременно жмурясь от яркого света, и попытался дотянуться до губы, чтобы стереть кровь, но только сейчас заметил, что его руки и ноги были связаны, сковывая движения. Он попытался приложить силу, чтобы освободить их, но лишь ощутил колючую боль, давшую понять, что веревки не только затянуты крепкими узлами, но еще и зачарованы.       – Физическая расправа – не твой конек, Хван, – ответил Чимин, сплевывая кровь и поднимая взгляд на мужчину перед собой.       Несмотря на то, что он не видел этого человека много сотен лет, ему не составило труда узнать в нем того, кто однажды лишил его жизни и наложил ужасное проклятье. Высокий крепкий мужчина с черными волосами, спадающими на глаза, и в черной длинной мантии стоял перед ним с тем же надменным выражением лица, которое Чимин запомнил навсегда. Хван Хенджин – Верховный маг, чья жажда власти стоила Чимину жизни. Несмотря на прошедшие века, Хван выглядел так же, как тогда: спокойный, собранный, с той же ледяной холодностью во взгляде, способной пронзить до костей. Единственное, что выдавало в нем прошедшие столетия, которые он провел в кругах Ада, – шрамы и ожоги, что появились на руках и лице.       – Когда-то ты обращался ко мне почтительно, называл магистром и учителем, – хмыкнул маг, щелкая пальцами и направляя в Чимина острые алые искры. Парень отвернулся, ожидая очередной поток боли от магических осколков, но ее не последовало, ведь искры словно ударились о невидимую стену и осыпались на холодное дно пещеры. Пак облегченно выдохнул, прикрыв на секунду глаза, и мысленно послал Тэхену благодарности, ведь подвеска, которую с него по какой-то причине не сняли, все же действовала.       – Когда-то и ты не был сукой, жаждущей власти, – ответил Чимин, замечая тень удивления на лице мужчины, который явно не ожидал, что его магия просто опадет на землю на полпути. – Надеешься попытать удачу снова? Тебя ждет та же участь, что и много веков назад. Только в этот раз тебе не удастся сбежать, тебя сотрут в пыль.       По пещере разнесся глубокий гортанный смех, эхом отразившись от каменных стен и наполнив пространство зловещим звуком, от которого по коже Чимина пробежал холод. Хенджин медленно покачал головой, словно потешаясь над угрозой, а Пак нахмурился, внимательно следя за вспыхнувшими хвостами магии на его пальцах.       – Сотрут в пыль? – переспросил он, усмехнувшись. – Ты говоришь так, словно у тебя есть хотя бы тень надежды на победу.       Его глаза вспыхнули, как два угля в темноте, и Чимин почувствовал, как в воздухе начала сгущаться сила, холодная и тяжелая, словно тучи перед бурей. Сила, которая когда-то обучала его, направляла; которая убила его одним легким движением бесчисленное количество лет назад.       – Ты не понимаешь, – продолжил Хенджин, его голос стал глубже и тише, опаснее. – Я не тот, кем был раньше. Совсем скоро я стану еще сильнее, и ты мне в этом поможешь. Ты просто пешка в этой игре, ты играешь роль.       Чимин сжал зубы, борясь с болью и злостью, но не позволил себе показать страх. Он продолжал внимательно следить за танцующей магией, что бликами отражалась на стенах, и вслушивался в чужие слова, надеясь ничего не упустить. Он знал, что он всего лишь пешка, как и все остальные, но они разгадали игру Хвана, поняли, что ему нужно, но почему тогда в подсознании что-то неприятно знобило, намекая, что они просчитались? Что они упустили из виду, помимо того, что позволили Ковену похитить Чимина?       – Я всё продумал на несколько ходов вперед, – тем временем продолжал Хенджин, его голос звучал негромко, но уверенно, он словно тихим шелестом проносился по пещере, неприятно касаясь кожи и вздымая на затылке волоски. – Как шахматист, который уже видит исход игры, я поставил ловушки на каждом шагу. Ты и твои друзья – всего лишь фигуры на доске, которую я сам создал. И конец уже близок.       – Ты можешь играть в свои шахматы сколько угодно, – выдохнул Чимин, стараясь не показывать, что чужие слова в самом деле заставили его напрячься и испугаться, но не за себя, а за друзей, которые, он был уверен, уже идут за ним. – Но ты не учел одной важной детали: даже пешка может стать королевой. Не только ты умеешь играть.       – Не лги хотя бы себе, Чимин, – усмехнулся Хван, подкидывая на ладони вспыхнувшую алую сферу, и направился на выход, бросая через плечо: – посиди здесь пока и приготовься к тому, как на твоих глазах умрут все твои друзья, а затем и твой любимый Люцифер. И можешь придумать, что скажешь ему напоследок, я дам вам возможность проститься, я же не монстр, – хрипло засмеявшись, он вышел из пещеры, оставив парня наедине со своими мыслями.       Чимин предпринял еще одну попытку высвободить руки, но колючие шипы магии больно впились в кожу, заставляя его бросить эту затею и начать осматриваться. Сейчас, без магии Хенджина, здесь было недостаточно света, чтобы все детально рассмотреть, но все же его хватило, чтобы понять, что отсюда есть лишь один выход: проход, через который ушел Хван. Где-то вверху виднелись тонкие лучи света, пробивающиеся сквозь дыры в каменных стенах, но они явно были слишком маленькими, чтобы через них можно было пролететь. Он оглянулся, вспоминая, что еще видел в отблесках магии, и внезапно замер, осознавая, где именно они просчитались.       Магия!       У Хенджина была магия! По ощущениям она была не такой сильной, как прежде, и отличалась немного от той, которую помнил Пак, но все же она у него была. Но как такое возможно..?       Шестеренки в голове Чимина усердно завертелись, вспоминая все то, что они с парнями обсуждали во время полета, и пытаясь найти ответ на такой главный сейчас вопрос: что же они упустили? Его не беспокоила кровоточащая губа, он не обращал внимание на боль в животе и челюсти после ударов, и даже игнорировал покалывания из-за наложенных на веревки заклинаний, сейчас все это меркло на фоне того, что они могли действительно просчитаться, и это может стоить им жизни. Как минимум, жизни Чонгука, отсчет которой теперь шел на часы…       В голове то и дело всплывали два варианта: либо они выбрали неправильную легенду, и в короне никогда не была заключена сила Верховного мага, либо же Хван каким-то образом смог найти способ извлечь магию из рубина и вновь стал одним из сильнейших магов. Оба варианта имели место быть, но второй казался Чимину менее логичным, ведь если он нашел способ без Люцифера распечатать корону, то ему было бы незачем похищать Пака.       Чимин снова нахмурился, его мысли лихорадочно пытались уложиться в единую картину, но гуляющий по пещере ветер словно раздувал их в беспорядочные обрывки, не давая увидеть все целиком. Если Хван действительно вернул свою магию, тогда, что было в короне? Неоспоримым было одно: Хван всё ещё нуждался в Люцифере, иначе не затевал бы весь этот план с похищением и ловушками, а значит, корона все еще была ему нужна, но для чего…       Хотелось громко закричать, позвать Хвана обратно в пещеру и потребовать выложить все то, что было у него на уме, всю его шахматную игру, но маг был слишком проницательным, чтобы так просто раскрыть карты, а у Чимина все еще не было силы, чтобы заставить его говорить. Он в который раз попытался призвать свою магию, отыскать ее в глубине своей сущности, но тщетно – ничего, кроме легкого покалывания на кончиках пальцев и жжения на позвоночнике так и не появилось. Он отчаянно проскулил, ругаясь на самого себя, и пнул ногами лежащий рядом камень, едва ли не потеряв из-за этого равновесие и вновь не упав на грязный пол пещеры.       – Ты все такой же беспомощный, как и прежде, – со стороны входа снова послышался смех, на этот раз более низкий и глубокий, но не менее знакомый.       Пак бросил злой взгляд на вошедшего и сделал глубокий вдох, стараясь сдерживать свои эмоции, что получалось с трудом, ведь к нему вальяжной походкой приближался никто иной, как Феликс. Чимин сжал зубы, замечая ухмылку на чужом лице, и ощутил, как под кожей начинает закипать кровь, а дыхание учащается из-за жгучей ненависти, что стремительно поднималась из груди. Ли был частью Ковена, это уже было весомой причиной испортить ему миленькое личико, но Чимин хотел не просто его избить, а заставить пройти через все круги Ада, а затем закопать живьем, чтобы он мучился до последнего своего вздоха, и поводов для этого у него было слишком много. Нападения, кража и порча Книги Души, морок Хосока – все это, безусловно, имело большое значение, и Феликс обязательно за все это ответит, но на первый план внезапно вышли мысли о том, что этот человек целовал Юнги. И не только целовал, а ложился с ним в постель, заставлял себя любить и оберегать, обманывал его, убеждая, что он и есть тот самый, настраивая старшего против самого Чимина. Он держал Мина за руку и делал все, чтобы правда как можно дольше не выходила наружу, и за это Феликса хотелось убить, сравнять с землей и не оставить о нем даже воспоминаний. В Паке говорила не просто ненависть, а ревность, которую сдерживать было труднее с каждой секундой нахождения с этой мразью в одном помещении.       – Хватит сверлить меня взглядом, – хмыкнул Ли, присев на корточки перед Чимином и улыбнувшись, – я прекрасно знаю, что ты хочешь мне сказать.       – И что же? – выдавил из себя Пак, не сводя взгляда и в самом деле ощущая себя беспомощным. Пока по его венам не течет магия, а сам он обездвижен заколдованными веревками, он ничего не сможет сделать, и заставить заплатить Феликса за все страдания ему не удастся. Пока что.       – Хочешь поблагодарить меня за то, что я присматривал за твоим любимым Люцифером, – легко проговорил тот, присаживаясь на валун и закидывая ногу на ногу. Чимин дернулся, услышал имя любимого, но колючая боль остудила его пыл, заставив сидеть смирно. – О да, ты очень благодарен.       – Не смей даже произносить его имени, – прошипел Пак, зло глядя на парня.       – Как страшно, – наигранно произнес Ли, прикладывая руку к груди и вздыхая, – пока ты здесь, твой Юнги, вместе со своими прихвостнями, ничего мне не сделают, а ты отсюда выйдешь разве что навстречу своей смерти.       Слова мага заставили Чимина буквально проснуться и осознать, что это то, что ему было нужно. Не смерть, а человек, который сможет ему все рассказать. Он понимал, что держат его здесь не просто так, ведь Юнги не сможет навредить Ковену, пока он, Чимин, в заложниках, но это давало ему шанс узнать правду – причину, по которой его похитили, и планы Хвана, из-за которых он и затеял свою шахматную игру. Феликс был не таким сообразительным, ведь один раз он уже прокололся в квартире Тэхена, а значит, может раскрыть карты и во второй раз, особенно сейчас, когда в нем играет уверенность, что Чимин из этой пещеры больше никогда не выйдет.       – Ты так уверен в том, что Юнги за мной придет? Может, он даже не знает, где я, – душа в себе эмоции, ответил Пак, глядя на парня. Ему было сложно совладать с собой и подбирать правильные слова, но это было необходимо, чтобы спасти друзей, а потому он прикладывал все усилия, чтобы звучать максимально спокойно и отчасти даже смиренно.       – О нет, он знает. Он так кричал, когда заметил, что тебя нет, – довольно улыбнулся Ли, а сердце Чимина пропустило удар и болезненно сжалось. – Видимо, ты действительно для него слишком много значишь.       – Как вам удалось меня похитить? Это же было невозможно, я стоял рядом с ним, – продолжил Чимин, не позволяя себе вестись на чужие слова. Он ясно понимал, что его провоцируют, но старался держаться, ведь знал, что если сорвется сейчас, то больше не получит шанса узнать нужную информацию.       – Для нас нет ничего невозможного, – с некоторым нажимом проговорил Ли, а Пак едва заметно усмехнулся, успокаивая эмоции и радуясь, что парень так легко позволил взять себя на слабо. – С годами не только технический, но и магический прогресс шагнул далеко вперед. Магия порталов пока еще плохо изучена и слишком энергозатратна, но тем не менее ты здесь, а твои смертные людишки все еще пытаются понять, как нам удалось тебя забрать.       Пак кивнул, обдумывая услышанное и вновь оживляя в памяти сцену из аэропорта. Он стоял позади всех, и это, видимо, позволило кому-то из магов открыть портал прямо у него за спиной и просто подтолкнуть Чимина сделать шаг назад в темноту. Это объясняло, как Ковену удалось похитить его прямо у друзей из-под носа, и при этом давало понять, что в битве скорее всего эта магия использоваться не будет, ведь она требует слишком большого количества энергии. Это немного радовало, ведь использование порталом могло бы значительно усложнить ход битвы.       – Я вас недооценил, – ответил Чимин, вновь переключая внимание на парня и думая над следующим вопросом. – Но могли бы перенести меня куда-то в другое место, зачем так далеко забираться? Мы же где-то на Галапагосе, да? И чем вам Лос-Анджелес не угодил…       – Ты забавный, – засмеялся Феликс, поднимаясь с места и подходя ближе. Он наклонился, опершись руками о бедра и заглядывая в глаза Чимина, и добавил: – и глупый. Неужели ты ничего не знаешь про Корону Дьявола?       – Знаю, и вы, и мы ее сейчас ищем, – ответил Пак, действительно изображая дурачка и пытаясь убедить парня, что вовсе не понимает, что речь идет об острове, а не об артефакте. Пусть Ковен продолжает и дальше думать, что им мало что известно, ведь мудрость сильного игрока заключается в умении вовремя показаться слабым, чтобы сбить бдительность противника, и Чимин усердно этим занимался, надеясь, что полученная информация будет полезна в грядущей битве.       – Ну, точно глупый, – цокнул Ли, возвращаясь на свое место и продолжая рассказывать, – Корона Дьявола – это остров с очень мощным источником энергии, который подпитывает внутреннюю силу магических существ. Ты в самом деле не знал? – Чимин отрицательно мотнул головой, немного хмуря брови, ведь он действительно впервые об этом слышал, но только словно сейчас заметил усилившееся покалывание в позвоночнике, там, где должна была быть его метка. Хоть у него и не было силы, но остров влиял и на него, пусть и болезненным напоминанием о том, что когда-то он был магом. – Ах, ну да, у тебя ведь нет магии, поэтому ты не чувствуешь, что она здесь сильнее. Она в целом зародилась именно на этих землях.       – Тогда это многое объясняет, – протянул Пак, старательно обдумывая, как подойти к волнующему его вопросу. По сути, новое знание объясняло лишь то, что Хван прибыл сюда, чтобы стать сильнее и точно уж выиграть в битве, но Чимину все еще было непонятно, откуда у него магия. Она была другой, не такой, какой он ее запомнил, с другими оттенками и мощью. Он не мог выйти из Ада со своей силой, а значит, он либо смог разгадать, как высвободить ее из рубина, либо… Либо это была не его магия!       Он ухватился за ниточку, надеясь, что выбрал правильную стратегию, и стал судорожно придумывать, как узнать это у Феликса, но парень, словно идя на поводу, задал более чем подходящий вопрос:       – И что же это объясняет?       – Откуда у Хвана магия, – осторожно ответил Чимин, пожимая плечами и надеясь, что Феликс также легко продолжит раскрывать карты. – Он ведь вернулся из Ада без силы, а сейчас она у него есть, как я успел заметить. Значит, он черпает ее из Ковена, а сюда прилетел, чтобы усилить магию.       Пак понимал, что его предположение – это как попытка ткнуть пальцем в небо, но очень надеялся, что он не так далек от истины, ведь других вариантов у него попросту не было. Магия действительно не принадлежала Хвану, он это чувствовал, даже ее оттенок был другим, а значит он пользуется чужой и надеется освободить свою силу из короны. В этом была логика, и ему нужно было лишь услышать подтверждение от Феликса, который, к счастью, не заставил себя долго ждать.       Парень снова поднялся со своего места и навис над Чимином, окидывая его внимательным взглядом. Какое-то время он молчал, и Паку даже показалось, что его раскусили, но затем Ли усмехнулся и ответил:       – Если ты думаешь, что, используя чужую магию, он стал слабее, то ты глубоко заблуждаешься. Нас достаточно много, чтобы обеспечить его несокрушимой энергией, а после того, как твой любимый Люцифер отдаст силу, что спрятана в короне, магистр и вовсе станет непобедим и наконец добьется того, к чему стремился столько веков, а все благодаря тебе.       Чимин не смог сдержать победной улыбки, понимая, что ему удалось не только разговорить мага, но и подтвердить свои догадки, что означало лишь одно – друзья движутся в правильном направлении, и игра, в которую играет Хенджин, известна им слишком хорошо. Банчан отлично постарался, сложив воедино все части пазла, как уравнение с одним неизвестным, а значит у них есть все шансы обойти Хвана, ведь даже похищение Чимина им удалось предусмотреть.       – Ах ты сука, – протянул Ли, когда до него дошло, что его умело обвели вокруг пальца.       Чимин продолжал ликовать, замечая смену эмоций на лице парня и радуясь, что план, придуманный наспех, так удачно сработал, но это лишь сильнее разозлило Феликса, отчего он слишком стремительно выпрямился и, не раздумывая, нанес сильный удар ногой Чимину в живот. Тот едва успел вздохнуть, как боль прокатилась по всему телу, заставив его согнуться и почувствовать, как воздух вырывается из легких. Закованные руки и ноги не помогали защититься, и, несмотря на старания игнорировать неприятные ощущения, Пак все же болезненно взвыл, пытаясь откашляться и часто моргая, чтобы избавиться от черных пятен перед глазами.       – Тебе все равно это никак не поможет, у тебя нет ни единого шанса встретиться с Юнги! – прорычал он, хватая парня за волосы и поднимая его голову, чтобы заглянуть в искривленное болью лицо. – И еще, пока ты жив. Это тебе за то, что во время секса меня называли твоим именем!       Не давая времени на реакцию, Феликс снова поднял руку и с яростью нанес сокрушительный удар по лицу, отчего парень откинулся назад, ударяясь затылком о холодную стену. Чимин не успел даже вскрикнуть, как боль резко пронзила все его тело, а глаза сами закрылись, вновь погружая его в густую темноту с вязким вкусом крови на губах.

***

      Моторная яхта белым призраком пробиралась сквозь волнующиеся воды Тихого океана на огромной скорости, уносясь вперед по направлению к горизонту, где горящее огнем небо сливалось с беспокойным морем. Вода вздымалась под мощными винтами яхты, разбиваясь на тысячи капель, которые, как кристаллы, мерцали в свете заходящего солнца. Ветер свистел, наполняя воздух напряженной тишиной – ожиданием чего-то неизбежного.       Юнги крепко сжимал поручни, чувствуя, как его руки дрожат от переполняющего его страха, и вглядывался вперед, где совсем скоро должны были показаться острова. В его голове творился сумбур из молитв и извинений, которые он посылал своему возлюбленному за то, что не уберег его, позволил похитить и подверг опасности. Снова. Он ненавидел себя все больше с каждой минутой, ведь одному Богу известно, что сейчас происходит с Чимином, но сердцем он чувствовал, что ничего хорошего ждать точно не следует. Его разрывало изнутри от боли, которая ему не принадлежала, от страха, что сковывал не его тело, и от беспомощности, что заставляла дрожать не его руки. Все это исходило от Чимина и слишком ярко отзывалось в теле Юнги, лишний раз напоминая, что он сам во всем этом виноват, он сам это допустил.       Юнги прикрыл глаза, подставляя лицо встречному холодному ветру и пытаясь сделать глубокий вдох, и потянулся мысленно к возлюбленному, надеясь заверить его, что он уже идет, он спасет его, успеет вырвать из загребущих лап смерти, которая буквально дышала им всем в спину, посылая по коже колючий мороз. В этот раз он не позволит непоправимому случиться, он вернет Чимина, чего бы ему это ни стоило, ведь он обещал… Он клялся совсем недавно, сидя в кресле самолета, что в этот раз они справятся, что все будет хорошо, и он просто обязан сдержать обещание, ведь его Чимин этого заслуживает. Его возлюбленный вовсе не ангел, как прозвал его Джин, но он самый светлый человек, которого Юнги когда-либо встречал, несмотря на то, что рожден темным магом. Род не определяет сущность, и Чимин сумел это доказать еще в самую первую свою жизнь, когда пришел к Мину с вестями о том, что именно замышляет Верховный маг. Он отдал свою жизнь во спасение мира, раз и навсегда перечеркнув темноту, которой его обучали изо дня в день на протяжении восемнадцати лет. И теперь Юнги просто не мог позволить этому свету погаснуть навсегда, теперь пришла его очередь ставить на кон свою жизнь, чтобы спасти любовь, которую он с таким трудом смог отыскать на необъятной планете. И которую упустил в считанные секунды.       – Юнги, – окликнул Хосок со спины, и Мин быстро стер со щеки одиноко скатившуюся слезу, шумно выдыхая и еще крепче сжимая поручни. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоить колотящееся сердце, и развернулся к друзьям, сидящим на открытой палубе.       – Далеко еще? – поинтересовался он, подходя к ним и замечая взволнованность на лицах и в действиях каждого: кто-то нервно кусал губы, кто-то теребил одежду, а кто-то постукивал ногой, уйдя глубоко в свои мысли.       – Нет, еще немного, – ответил Тэ, поднимая взгляд покрасневших глаз. – Я хотел ускорить яхту магией, но Чонгук не позволил.       – Твоя сила еще пригодится, – отозвался Чон, услышав свое имя, и взял парня за руку, крепко, но не больно сжимая ее и словно не давая магии освободиться, – не трать ее попусту.       – Попусту – это на спасение Чимина? – холодно спросил Юнги, сжимая кулаки и за секунду заводясь, едва не выходя из себя. Он поднял резкий взгляд лисьих глаз, направляя его на друга, и даже шагнул вперед, ощущая, как все внутри напрягается от негодования, но подоспевший Джин схватил его за плечи, слегка встряхивая.       – Остынь, – строго проговорил он, пробиваясь сквозь затянувшееся пеленой сознание, – магия Тэхена нам действительно еще будет нужна, а Чимин будет в порядке до тех пор, пока тебя нет рядом. Он – рычаг давления на тебя, и ты это знаешь.       – Я никогда не был против Чимина, он мой друг, не забывай об этом, – встал на свою защиту Чонгук, объясняя сказанные ранее слова, – но магия все еще быстро истощает Тэхена, и если сейчас он потратит ее на яхту, то при встрече с Ковеном не он будет нас защищать, а мы его, потому что он будет слаб. А потому подумай, надо ли нам это.       – Прости, – обреченно выдохнул Юнги, опускаясь на сидение и закрывая лицо руками. Он чувствовал, как постепенно сходит с ума, теряя рациональность мышления и самого себя, но не мог с этим ничего сделать, ведь волнение за возлюбленного было сильнее его. – Я просто не прощу себе, если с ним что-то случится… Я же только его нашел…       – Мы вернем его, Юнги, – уже мягче проговорил Джин, опускаясь рядом и кладя большую ладонь на плечо мужчины. – Мы же раскусили план Хвана, и причину, по которой его забрали, тоже знаем, а значит пока что ему ничего не грозит. Жаль, что на конструктивный план времени не хватило, но мы все равно справимся.       – А если мы ошиблись? Вдруг мы не правильно поняли легенду? – поднял разбитый взгляд Юнги, сжимая еще крепче кулаки, а затем и вовсе поднялся на ноги. – Я не могу ждать, я полечу вперед.       – И угодишь в ловушку, – хмыкнул Хосок, – тогда нам точно ничего не светит и можно сразу сдаться.       – А что вы, блять, предлагаете? Просто сидеть и ждать? – вспыхнул Мин, снова позволяя эмоциям взять над собой контроль. – Да, возможно, Чимина пока что не убьют, но над ним могут издеваться! Мы связаны, я его чувствую, и чувствую, что ему, сука, больно!       – Ты не поможешь ему, если будешь действовать на эмоциях, – подал голос до этого молчавший Намджун. Он сидел в стороне, наблюдая за происходящим, и пытался придумать хоть что-то, что могло бы помочь, но, к его сожалению, на ум ничего не шло, кроме того, что они уже успели обсудить в самолете. – Нам лучше сейчас продумать план действий. Остров не такой большой, и нам нужно понять, что мы будем делать, когда доберемся до него.       – Юнги, пожалуйста, приди в себя, – попросил Тэхен, звуча не менее разбито. Каждое слово давалось ему с трудом, ведь он один знал, что ждет их впереди, но тем не менее он старался держаться, призывая и остальных к благоразумию. – Мы рискуем потерять всех, если не возьмем себя в руки. Мы спасем Чимина, но только в том случае, если будем действовать с холодной головой.       – Никаких эмоций в бою, – произнес Чонгук фразу, которую не один раз говорил Тэхену, отчего у последнего болезненно сжалось сердце. Как же не проявлять эмоции, когда любимому человеку остались считанные часы…       Юнги прорычал, шумно дыша, и снова сел на свое место, стараясь взять себя под контроль. Он не понимал, как может просто сидеть, пока там, где-то посреди океана, над его Чимином издеваются. Он прикрыл глаза, вспоминая светлый образ возлюбленного, и внезапно ощутил накатившую на него волну слабости. Его тело обмякло, как будто вся энергия разом испарилась, уступив место безысходности и отчаянию. Юнги попытался сосредоточиться, удержаться за тот теплый образ Чимина, который всегда приносил ему покой, но сейчас это казалось невозможным. Страх и тревога поглощали его, вытесняя даже самые светлые воспоминания, и он с огромным трудом заставил себя вернуться в реальность, в которой друзья в очередной раз оказались правы.       – Простите, – еще раз извинился он, признавая свои ошибки, а затем добавил: – за все простите. Я должен был прислушаться к вам с самого начала, но я пошел на поводу у Феликса. Подвел и вас, и себя, и Чимина…       – Главное, что правда все же всплыла наружу, и мы сделаем все, чтобы это было не зря, – заверил Хосок, поднимаясь. – Я отправляюсь в Ад, приведу помощь. Постараюсь вернуться как можно скорее, присмотрите за Чаном?       – Я могу сам за собой присмотреть, – возразил парень, чуть нахмурившись, на что Чон по доброму усмехнулся и добавил:       – Можешь, но сегодня ты не взял сковородку.       По палубе пронеслись тихие смешки, разбавив немного напряженную атмосферу, которая в любой момент была готова заискриться. Мужчина вышел чуть вперед, распахивая черные, местами обожженные крылья, и, бросив короткое “Скоро вернусь”, взмыл вверх. Шесть пар глаз устремили свои взгляды в небо, наблюдая, как стремительно ангел скрывается в облаках, и затихли, каждый уплывая в собственные размышления. Было несложно понять, что за мысли вихрем проносились в их головах, ведь нахмуренные брови, поджатые губы и потухшие глаза говорили сами за себя: в мыслях – предстоящий бой. Ни у кого не было сомнений, что этот бой будет другим, не похожим на все те, в которые они попадали прежде. Это финал, в котором они либо побеждают, либо окончательно проигрывают, покорно складывая крылья, и лишь от них самих зависит, каким будет исход. Второго шанса больше не будет.       Тишина на палубе казалась почти осязаемой, и каждый звук – плеск волн, скрип дерева, тяжелый вздох – казался громче, чем обычно, будто сама природа решила усилить их, нагнетая обстановку под алые блики заката. Тяжелое напряжение вновь начало нарастать, пока капитан, старый друг Джина, прекрасно осведомленный об истинной сущности своих пассажиров, внезапно не прокричал с мостика заветное слово, которое заставило их сердца на мгновение остановиться, а затем забиться с неистовой силой:       – Земля!       Юнги резко развернулся к носу яхты и медленно подошёл к самому краю, крепко сжимая поручни холодными руками. Ветер, настойчиво врывающийся из открытого моря, играл с его волосами, разметая их вокруг лица, а темный взгляд был устремлён вперёд, к показавшимся на горизонте островам. Сердце забилось чаще, а в мыслях пронеслось лишь одно единственное имя, что теперь служило ему маяком. Он шел на его звук, ориентировался на его свет и обещал себе сделать все, чтобы он продолжал сиять и дальше, освещая его путь даже в глубинах Подземного Царства.       Тучи все сильнее сгущались над островом, нагнетая и без того гнетущую обстановку, и словно намекали, что ничего хорошего от приближающегося вечера ждать не стоит. Небо, освещенное багровым светом заката, стало стремительно темнеть, словно кто-то невидимой кистью густо замазывал его черной краской, а ветер усилился, срывая с моря холодные брызги, которые ударялись о лицо, смешиваясь с соленым привкусом страха. Страха не за себя, а за тех, кто дорог, за тех, кто поселился в сердце.       Юнги поглубже вдохнул, наполняя легкие холодным ветром, и вновь развернулся к друзьям, что стояли за его спиной, выражая абсолютную готовность. Даже на лицах Банчана и Намджуна не было ни капли сомнений, хоть они и были бесполезны в бою против магов. Каждый из них знал, на что идет и ради чего вступает в бой, и такая решимость вдохновляла сильнее, чем могли бы любые слова. И сейчас было абсолютно неважно, кто эти люди – ангелы, маги или обычные смертные, ведь, стоя с ними плечом к плечу, Юнги убеждался, что у них есть все шансы выйти из этой холодной войны победителями. У них было то, чего не было у Ковена – единство, и это вселяло надежду, что сегодня удача будет на их стороне.       Он еще раз обвел всех взглядом, собираясь окончательно с мыслями, и наконец заговорил, звуча уверенно и серьезно:       – Ковен ждет нас, думая, что сможет победить спонтанностью, но мы знаем их план, и это наше преимущество. Но кроме Ковена, нас ждет Чимин, и мы должны его вернуть прежде, чем встанет выбор между ним и короной, потому что в своем решении я колебаться не буду. Для нас эта битва будет сложнее, чем для Хвана, потому что в его сердце – жажда власти, в наших – дорогие нам люди, которые сражаются с нами бок о бок. А потому будьте бдительны и благоразумны, ведь мы не хотим никого потерять. Жизнь дороже короны.       Он сделал паузу, давая друзьям возможность не просто услышать, но и прочувствовать его слова, и заметил отразившееся на их лицах понимание. Он хотел свергнуть Ковен, хотел положить конец Хвану, который долгие столетья заставлял их с Чимином страдать, но не мог требовать от друзей жертвовать своими жизнями. Между короной и Чимином он выберет любимого человека, которого так долго искал, а потому поймет, если и друзья в ответственный момент откажутся жертвовать тем, что им дорого, тем, кто им дорог. Они не торгуют жизнями, и Мин хотел, чтобы каждый это осознал.       – Но при этом я хочу, чтобы вы бились в полную силу. Если у нас есть шанс победить, то мы должны его использовать, – предупредил Юнги, не сводя своего взгляда с друзей, и задерживаясь особенно долго на простых преподавателях, которых Хван жестоко втянул в свою игру. – Парни, простите, что вам пришлось стать частью всего этого.       – От нас тоже может быть польза, – усмехнулся Намджун, доставая из-за спины пистолет, который Сокджин успел раздобыть для них перед отправлением на острова. – Мы с Чаном не стрелки, но времени учиться нет, а защищать себя как-то нужно.       Намджун внимательно осмотрел оружие, поблескивающее черным металлическим корпусом в лучах заката, и проверил патроны, на которые чуть ранее Тэхен наложил заклинание точности. Его руки слегка дрожали, но не от страха, а скорее от осознания той ответственности, которая на нем лежала. Банчан, стоявший рядом, также достал пистолет, немного медленнее, чем Намджун, но с той же решимостью, что буквально читалась в его движениях.       – Не сковородка, но сойдет, – хмыкнул он, помахивая в руках стволом, а затем, играючи, прицелился в сторону солнца. Сокджин положил свою ладонь поверх чужой, опуская пистолет, и с несколько ехидной улыбкой произнес:       – Будьте так добры, не застрелите нас и себя раньше времени, окей? Я вам их не поиграться дал. В бой не бросайтесь первыми, потому что пистолет сильно уступает магии, но защитить сможет, а потому старайтесь лишний раз не нарываться, – проинструктировал он, переводя строгий взгляд между парнями, словно давал указания маленьким детям, а затем развернулся к Юнги. – Люцифер, мы поняли – на рожон не лезем, ситуацию контролируем, друг за другом присматриваем. Мы знаем, зачем туда идем, а потому за нас не беспокойся, сконцентрируйся на Чимине.       Мин согласно кивнул, понимая, что друзья в самом деле знают, что им делать, и уже хотел было развернуться в сторону острова, к которому они практически доплыли, но внезапный вопрос заставил развернуться обратно и замереть.       – Ему больно? – спросил Тэхен тихим голосом, что едва не утонул в шуме мотора, поднимая взгляд на Мина, а столкнувшись с непониманием в чужих глазах, добавил: – Чимину больно сейчас? Ты ведь чувствуешь его.       – Больно, – прислушавшись к себе, ответил Юнги и поджал губы, – но он спокоен. Он знает, что мы придем за ним.       Тэ кивнул, опустив голову, и крепче сжал в своих руках теплую ладонь Чонгука. Слова мужчины о том, что жизнь важнее, больно полоснули по всем внутренностям, особенно глубоко впиваясь острыми когтями в сердце, ведь перед глазами раз за разом вставало то самое видение с окровавленным телом. Если Юнги так хорошо чувствует боль Чимина, будет ли и он, Тэхен, чувствовать такую же боль, когда своей рукой закроет любимому глаза? Будет ли она отличаться от той, что он испытывает от потери родителей и хальмони? И сможет ли он вообще с ней справиться, когда она затопит его истерзанную душу горячей алой кровью Чонгука?       Он поднял голову, встречаясь с обеспокоенным взглядом Чона, и, немного приблизившись, прошептал, вкладывая в короткие слова всего себя:       – Что бы ни случилось, помни, что я тебя люблю…       Чонгук нахмурился, слыша отчаяние в голосе и прижал парня к себе, без слов отвечая на признание – он тоже любит, и любит слишком сильно, чтобы облачить эти чувства в слова. Сквозь ткань футболки он ощущал, как часто и беспокойно бьется сердце Тэхена, и лишь обнимал крепче, намереваясь уберечь его от ожидающей впереди опасности.       – Я тоже тебя люблю, – все же прошептал он под звуки затихающего мотора и прикоснулся губами к чужому виску, внушая уверенность и делясь своей энергией – скоро она магу точно пригодится, ведь капитан уже сбросил якорь.       Остров, перед которым остановилась яхта, был как тень, накрывающая океан, – мрачный и величественный, с причудливо изогнутыми вершинами, обрывающимися в океанских глубинах. В лучах заката его скалы будто разгорались в огне, напоминая корону, уроненную темными силами. Волны у берега лишь усиливались, ударялись о скалы, разбиваясь и пенясь в негодовании, словно пытались пробиться сквозь несуществующую защиту и потопить остров, а черные тучи, тяжело нависшие слишком низко, отливали холодными зловещими красками, не предвещая ничего хорошего. Весь остров словно был пропитан темными силами, не оставляя никаких сомнений в том, почему именно его прозвали Короной Дьявола.       Закат окрашивал горизонт в глубокие оттенки алого и фиолетового, подчеркивая мрачную красоту этого места, а сам остров казался живым. Его суровая, неухоженная природа и потрепанные временем скалы стояли как стражи, охраняющие нечто гораздо более опасное и древнее, чем мог бы представить любой, кто осмелился бы к нему приблизиться. В воздухе ощущалась странная вибрация, едва заметная, но осязаемая, и это был не просто воздух – это был поток магии, сливающийся с океаном.       Юнги первым встал на край яхты и, распахнув черные массивные крылья, перелетел над океаном, мягко опускаясь на каменистый берег. Он оглянулся, проверяя местность и пропуская через себя материи, которыми был пропитан остров. Мин прислушался к магии, что пронизывала каждый уголок этого места, и его тело словно откликнулось на зов, а пальцы вдруг ощутили резкое усиление энергии, стремительно поднимающееся из глубин.       – Источник! – прошептал он, пораженно сжимая ладонь, где на кончиках пальцев уже концентрировалась сила, ища выхода. – Парни, чувствуете?       – Давай мы сначала все переберемся, а потом уже будет разбираться, что там у тебя за источники, окей? – хмыкнул Чонгук, подхватывая на руки своего парня и легко поднимая его с палубы. Он взлетел немного выше в темное небо, чувствуя, как крепко к нему прижимается родное теплое тело, а затем с игривой улыбкой рванул вниз, заставляя Тэхена испуганно вскрикнуть. – Прости, любовь моя, не мог этого не сделать.       – Дурак, – буркнул Ким, спрыгивая с рук на берег и сразу ощущая прилив энергии, которая прошла по всему его телу, придавая сил, – ого…       – Тоже чувствуешь? – спросил Юнги, снова взлетая и перенося оставшегося Банчана с яхты, ведь Сокджин уже подхватывал под руки Намджуна, наигранно причитая, что тот слишком тяжелый.       – Юнги, что это за источник? – поинтересовался Тэхен, вызывая в ладонях яркую сферу, которая была значительно мощнее, чем у него получались прежде. – У меня такое чувство, будто моя сила удвоилась.       – Источник магии, – ответил он, его голос низким эхом отражался от скал, что отделяли океан от основной части острова. – Это место питается тем, что мы называем первичной энергией, и если его правильно использовать, оно может значительно усиливать наши способности. Их существует всего три, и я не знал, что один из них здесь.       – Видимо, это то, о чем писали в архивах. Энергия, скорее всего, влияет и на людей, поэтому они так и не смогли сюда подступиться. Для нас это хорошо или плохо? – нахмурился Намджун, поправляя на себе одежду, которая немного задралась во время недолгого полета. – Что нам это дает и чем грозит?       – Дает нам больше силы – это плюс, – ответил вместо Юнги Сокджин, пряча за спиной красивые черные крылья с серыми вкраплениями, что отдавали зачарованной дымкой в солнечных лучах, – а минус состоит в том, что больше силы будет не только у нас, но и у Ковена.       – Зато теперь понятно, почему нас привели именно сюда. Хван не только надеется вернуть свою магию, но еще и хочет ее усилить. Нам нужно быть осторожнее, – предупредил Чонгук, оглядываясь по сторонам и останавливая свой взгляд на отплывающей яхте. Обратного пути нет, они прибыли сюда с определенной целью и не уйдут, пока не вернут Чимина и корону.       – Амулеты смогут выдержать в случае чего? – нахмурился Банчан, касаясь пальцами своей подвески. Тэхен перевел взгляд на друга, чуть нервно покусывая губу.       – Я не могу быть уверен… – ответил он, ощущая пробежавший по позвоночнику холодок.       Теперь стало понятно, почему в его видении защита была так легко сломлена, она просто не была предназначена для такой силы, а значит и шанса выжить у Чонгука попросту нет… Это осознание оставило на сердце очередной глубокий порез, и Тэхен сделал глубокий вдох, стараясь справиться с эмоциями и повисшей над ним безнадежностью. Из головы не шли слова Чимина о том, что видения даны ему не просто так, а потому он хотел верить, что у него еще есть шанс найти способ изменить судьбу, но с каждой секундой, что приближала их к неизбежному, он все больше разочаровывался в самом себе. Зачем ему магия, если он не может спасти тех, кого любит…       – Ничего, справимся. Нас ждет Чимин, идем, – уверенно проговорил Сокджин, первым делая шаг к пролегающей между скалами тропе. – Держите пистолеты наготове и магию на пальцах, мы не знаем, что именно нас здесь ждет.       – Пусть тьма нас укроет, а свет – ведет, – негромко проговорил Мин и двинулся следом, внимательно оглядываясь и стараясь ничего не пропустить в накрывающих сумерках. Несмотря на царапающий в груди страх он уверенно ступал шаг за шагом по дорожке, глядя вперед алыми радужками и осознавая, что у него просто нет времени бояться, ведь где-то там, в глубине, его ждет Чимин. Его Чимин, которого он просто обязан отыскать и спасти, вырвать из лап Ковена и не дать ему сомкнуть глаза. Чимин просил убить его, если шанса спасти не будет, но Юнги этого не допустит, он не сможет лишить любимого жизни, но и другим этого сделать не позволит.       Сквозь узкую тропу между высокими скалами тянулась извилистая дорога, покрытая влажным камнем, от которого пахло солью и гнилью. Каждый шаг отзывался глухим эхом, будто земля под ними дышала. Тьма сгущалась с каждой минутой, а свет уходящего заката тонул в океане за спиной, оставляя только тусклый отсвет на зазубренных утесах.       Юнги обогнал идущего впереди Сокджина, осторожно прокладывая путь сквозь недружелюбно настроенные деревья и кустарники. Его крылья были плотно прижаты к спине, словно черный плащ, готовый распахнуться в любой момент. Он оглянулся через плечо, проверяя, чтобы остальные не отставали, и негромко предупредил, указывая на валуны, скрытые в тени:       – Смотрите под ноги, здесь легко оступиться.       – Эта тропа слишком спокойная, – пробормотал Чонгук, что шел последним и замыкал их небольшую группу. Его взгляд хмуро скользил по теням, дрожащим на скалах, а ладони потели, что было для него не свойственно. – Слишком тихо для такого места.       – Это затишье перед бурей, – ответил Мин, вглядываясь вперед и внезапно замирая на месте. Сокджин, что шел позади него, врезался ему в спину и, почувствовав напряжение, что сковало все тело друга, вопросительно промычал, боясь нарушить тишину, что неестественно повисла в чаще. – Кто это впереди?       Все взгляды устремились в темноту, пытаясь рассмотреть то, что увидел Юнги, а затем откуда-то спереди донесся едва слышный стон, заставивший даже перья на крыльях приподняться, а сердце – испуганно замереть. Он почувствовал, как воздух вокруг изменился, словно что-то тяжелое, болезненное растеклось по его телу, как горький яд. Юнги закрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях, что пронзали его тело. В воздухе витала знакомая, но тревожная энергия, израненная и скованная. Родная.       – Чимин, – едва слышно выдохнул он, открывая глаза и устремляя свой взгляд к волнующейся впереди тени. Он был уже готов сорваться вперед, ведь связь, что тянулась между их душами, напряженно звенела в груди, лишь убеждая, что он не ошибается, но громкий смех разнесся над островом, а затем поляна внезапно озарилась светом.       Сердце, что до этого замерло, внезапно оказалось сковано ледяным холодом, а затем пошло трещинами, готовое в любую секунду осыпаться осколками по его душе, ведь перед ним на коленях стоял Чимин. Его Чимин. Израненный, со связанными руками и ногами, и щурящийся от внезапной яркости. Его губа была разбита, по подбородку стекала кровь, замирая каплями на сером грязном поло, а на скуле виднелся синяк. Юнги внезапно охватила волна ярости и отчаяния, а в сердце, что сейчас трескалось, словно хрупкий хрусталь, отразилась еще одна волна боли, но теперь уже не своя – Чимина.       – Надо же, – громко разнеслось по поляне низким самодовольным голосом, – сам Люцифер пожаловал. Сколько же мы не виделись?       – Достаточно, чтобы моя ненависть к тебе стала необъятной, – прошипел Юнги, не сводя взгляда с возлюбленного. Ему хотелось сорваться вперед, прикоснуться к нему, обнять, и просто исчезнуть вместе с ним из этого мира, чтобы укрыть от боли и опасности, но понимание того, что так просто ему его не отдадут, тяжелым камнем осело на плечах, заставляя стоять на месте.       Чимин устало поднял взгляд, бегая глазами по окружающей его местности и пытаясь понять, не мерещится ли ему родной голос. Свет слишком сильно слепил глаза, но он не сдавался, внимательно вглядываясь в тени между деревьями. Его тело ныло, следы на позвоночнике отчего-то слишком сильно пекли, и ему не хотелось ничего, кроме как лечь и просто уснуть, провалившись в ту же темноту, от которой он так долго бежал, но стоило ему столкнуться с двумя красными огоньками между деревьями, как сердце сделало радостный кульбит, а тело словно ожило, наполняясь энергией. Нет, ему не померещилось, перед ним в самом деле стоял Юнги – его темный ангел, его Повелитель Ада и его Утренняя Звезда.       – Люцифер… – прошептал он едва слышно, но из-за поселившейся вокруг тишины его голос легко долетел до Мина, заставляя его напрячься еще сильнее.       – Потерпи, любовь моя, скоро все закончится, – пообещал Юнги, делая несколько шагов вперед и резко останавливаясь, ведь прямо перед ним, буквально в сантиметрах от его груди, пролетел искрящийся магический хвост, что словно служил барьером и не позволял приблизиться.       – Не так быстро, – прогремел тот же низкий голос, и вперед вышел мужчина, облаченный в черное, с высокомерной улыбкой, словно высеченной из камня. Его глаза светились, и Юнги накрыло внезапной волной дежавю, ведь все это он уже видел, когда маг с точно таким же взглядом стоял перед ним сначала на Небесах в луже чужой крови, а затем и в Аду, прежде чем отправиться отбывать наказание. – Ты ведь не думал, что я позволю тебе так просто забрать его?       Юнги в ответ лишь сжал кулаки, отчего воздух вокруг словно завибрировал от силы, которую он больше не мог сдерживать. Его взгляд, полыхающий ненавистью, был прикован к фигуре Хвана, но каждое движение Чимина, каждое его напряжение или слабый стон отзывались болью в его собственной груди. Ему хотелось закричать, обрушить на мага всю свою мощь и ненависть, стереть его в порошок, а затем развеять над океаном, не оставив и следа, но тогда с большой вероятностью он потеряет и Чимина, а потому он старательно себя сдерживал, пытаясь придумать план и поджидая нужного момента.       Из-за спины послышались тихие шепоты, и он с едва заметным облегчением выдохнул, вспоминая, что он здесь не один. У него есть поддержка, а потому он справится, как бы сложно ни было. Они справятся.       – Все, что связано с тобой, не бывает просто. Говори, что тебе нужно, – наконец отозвался Юнги, глядя по сторонам и делая еще один пробный шаг вперед, на этот раз не замечая магии. Он отклонился к стоящему позади Джину и незаметно шепнул: – нужно обойти с другой стороны, подобраться к Чимину.       – Чонгук и Тэхен уже ушли, – так же тихо ответил Джин, и Юнги, кивнув, вернул свой взгляд магу.       – О, все просто, – ухмыльнулся Хван, кажется, не заметив перешептываний, будучи слишком увлеченным собой, – мне нужна твоя корона. В обмен я верну тебе твоего Чимина.       – Не вернешь ведь, – внезапно подал голос Пак, превозмогая боль, и хмыкнул, – сам же сказал, что сегодня все умрут, в том числе и я.       – Замолчи, – прошипел Хенджин, направляя в парня поток энергии, которая словно задержалась о невидимый барьер и лишь мягкой волной прокатилась по его телу. Юнги вскрикнул, готовя себя к тому, что боль захлестнет их обоих, но когда младший лишь сощурился, следом рассмеявшись, он облегченно выдохнул, замечая, что на шее Чимина все еще виднеется амулет. – Да какого черта?!       – У него есть магия? – озадаченно прошептал Банчан, понимая, что его теория, старательно выстроенная в самолете, слегка пошатнулась. – Тогда что в короне..?       – У тебя чужая магия, Хван, а она иногда может подводить, – тем временем продолжал Чимин, будто почувствовал зародившиеся сомнения. Он бросил на друзей долгий взгляд, словно безмолвно что-то говоря, а затем продолжил: – хоть вас и много, и ты берешь силу от Ковена, это не значит, что она слушает тебя.       – Ты заткнешься сегодня или нет?! – начал раздражаться Хван, теряя самообладание. Юнги видел, как трещит его маска самоуверенности, как пробивается сквозь трещины его сущность, но его внимание было приковано к Паку, который пытался что-то донести.       – Предупреждает, – шепнул Сокджин со спины, – магов много, сила Хвана принадлежит им.       – Ты обещал мне возможность проститься с Юнги, вот, прощаюсь, – снова подал голос парень. – А вообще я надеюсь, что ты дашь мне возможность посмотреть на всю твою шахматную партию, которую ты подготовил, и на ловушки, которые расставил повсюду.       – Осторожнее, – прошептал Мин, обращаясь и к друзьям, что стояли позади него, и к любимому человеку, играющему в опасную игру.       – Твоя дерзость впечатляет, но в какой-то момент она тебя же и погубит, – прорычал Хван, сжимая кулаки так, что вокруг них начали появляться алые всполохи магии. Его самоконтроль трещал по швам, и каждый новый выпад Чимина подтачивал его ещё больше. – Феликс! Заткни его, пока это не сделал я!       Юнги не мог оторвать глаз от возлюбленного. Несмотря на усталость и боль, что отпечатались в каждом его движении, Чимин держался так, будто готов был противостоять самому Хенджину, даже не имея волшебства. Его голос звенел уверенностью, но Юнги, связанный с ним магической нитью, чувствовал все: страх, боль и отчаянное желание защитить своих друзей. Все это время, проведенное здесь, он не просто ждал спасения – он добывал информацию, чтобы помочь в битве, и это восхищало, заставляя влюбляться в этого человека лишь сильнее.       – Ты его не тронешь! – холодно проговорил Мин и в очередной раз шагнул вперед, когда подошедший Феликс схватил Чимина под руку и резко дернул вверх, поднимая на ноги. – Если с ним хоть что-то случится, ты никогда не получишь то, что тебе нужно! – голос Юнги прозвучал как раскат грома, заполняя поляну. Магия вокруг него начала уплотняться, дрожа в такт его эмоциям, готовая вырваться наружу в любую секунду.       – Не ты диктуешь здесь условия! Развяжи силу, что спрятана в короне, и тогда я, может быть, пощажу его! – потребовал Хван, окончательно теряя свою маску и выпуская на поверхность свою сущность – холодную, жестокую, гнилую.       – Грош цена твоим словам! – не выдержал Сокджин, наконец выходя из-за спины и становясь рядом с Мином. – Ты слишком долго жил в иллюзиях, если надеешься победить! Ты вернешься туда, откуда сбежал, и на этот раз я устрою тебе самый жаркий прием, полный боли и страданий!       – Это мы еще посмотрим! – взревел Хван, хлопая в ладони и выпуская две алые сферы, что тотчас сорвались с рук в направлении падших ангелов.       Началось. Обратного пути нет. Эта битва будет до последнего и победитель будет лишь один…