Path of Power

Поразительно, насколько точно некоторые воспоминания откладываются в голове: даже сквозь годы ты можешь представить ситуацию из детства, как будто она случилась пару дней назад. — Эстель! Я не могу больше бежать! — громко крикнула девочка, пытаясь догнать брата. Её ноги перепрыгивали многочисленные корявые корни деревьев, под ногами шуршали золотые листья. Исполинские стражи леса уходили далеко вверх, и сейчас совсем не было времени разглядывать их ветви. Девочка перескакивала через частые преграды на пути; замедляясь всё сильнее, она совсем отстала от брата. Семилетний мальчик тут же обернулся и, ничего не сказав, подхватил ладонь сестры, крепко сжал и потянул за собой дальше. Больше они не проронили ни слова. В тихом золотом лесу только их торопливый бег нарушал покой и привлекал внимание, дети всё чащесворачивали с вычищенной широкой тропы. Ноги начинали заплетаться и больше цеплялись за коряги, поднимая за собой свору сухих листьев. Наконец мальчик остановился, выбирая дальнейшее направление, и Арадэль шумно выдохнула и отряхнула подол платья. — Нас уже никто не догонит, можем просто спрятаться, — предложила девочка, поворачиваясь к брату. Тот, убрав от лица отросшие, слегка вьющиеся темные волосы, наконец восстановил дыхание и ответил: — У них длинные ноги, а еще хороший слух. Наверняка эльфы знают, куда мы побежали, — тонкий юношеский голосок внезапно прервался — где-то позади послышался треск ветки. Не помня себя, дети рванули вперёд, туда, где старое ветвистое дерево с массивными корнями уже наполовину вылезло из почвы. Пригнувшись, они с разбегу бухнулись вниз, под корни, ныряя в небольшую щель между ними и землей. Резкая боль пронзила правую ногу. Девочка схватилась за лодыжку, сильно стиснув зубы, чтобы не закричать. Неудобное положение в таком укрытии не давало развернуться и облегчить боль, потому Арадэль подтянула ногу к себе и крепко обхватила, зажмурившись. Эстель, заметив неестественное положение ноги, бросил растерянный взгляд на сестру, схватив ее за руку. Снаружи послышались приближающиеся шаги, оба тут же пригнулись, одним глазом выглядывая наружи из-под земли. Они заметили, как по тропе недалеко от дерева прошли двое эльфов, внимательно осматриваясь по сторонам. Не было ни одного звука, по которым они ориентировались раньше, так что теперь им оставалось только проверить ближнюю часть леса. Дети не шелохнулись до того момента, пока искавшие не ушли достаточно далеко. Ущелье, образовавшееся между могучими корнями гигантского дерева, представляло собой настоящий уголок тайны. Корни, извиваясь и переплетаясь, образовали полукруглую стену, земля под ногами была мягкой и влажной, устланной густым мхом и опавшими листьями. Сквозь листву пробивались солнечные лучи, создавая редкие блики на стене укрытия. Внутри было прохладно. Дети просидели без движения ещё несколько минут, замерев вместе с деревом-великаном в полутьме. Снаружи изредка доносились звуки леса — щебетание птиц и шорохи листьев на ветру. Нога тем временем немела с каждой секундой, боль уже заполнила все тело. Едва слышно дыша, мальчик крепко держал сестру за руку, пытаясь оказать хоть малую, немую поддержку. Лицо Арадэль исказилось отчаянием, но ни она, ни её брат не знали, что с этим делать. Несмотря на прохладу, тёмные волосы прилипли к лицу, а платье стало влажным из-за мокрого мха. — Арадэль, тебе очень больно? — шепотом спросил Эстель после достаточно длительного времени. Девочка лишь кивнула, не в силах произнести ни слова. Глаза брата выражали огромное сожаление, он не знал, что делать дальше. — Вытяни ноги, здесь есть место. После этих слов Эстель потянулся к ногам сестры, прощупывая места соединения костей. Легко было понять, что нога сломана, но семилетний ребенок не знал, что с этим можно сделать. — Больно! — стискивая зубы, прошипела Арадэль, когда брат хотел вытянуть её ноги, — Эстель, не трогай, я смогу просидеть так, — в подтверждение своих слов девочка хотела расслабить лицо, но в глазах стояли слезы. — Арадэль, твоя нога сломана, нам придется вернутся, — тихо произнес Эстель, — Мы не можем остаться здесь, иначе тебе будет хуже. — Но как мы вернемся? А вдруг нас посадят под стражу? — жалобно отвечала девочка, слегка покачиваясь для успокоения боли, — давай останемся здесь, или нас накажут. Эстель молчал. Возвращаться за наказанием не хотелось, подождать, пока их ужасный поступок забудут и только после этого выйти — вот лучшее решение, но теперь оно необратимо очерняется ранением сестры. Видя смятение на лице брата, Арадэль перестала покачиваться и внимательно заглянула в глаза напротив. Они казались тёмными здесь, под корнями, хотя на самом деле были светлыми, как у неё самой. Дети на самом деле были очень похожи: светлые голубые глаза, тёмные, слегка кудрявые волосы, ровные черты лица — различались только уши. Эльфийские уши Арадэль постоянно сеяли в ней сомнение, хоть они с матерью и жили среди эльфов, хотелось быть как члены её семьи. Когда она хотела поговорить об этом с братом, Эстель и слушать её не хотел — «бессмысленные размышления», говорил он, «ты моя сестра, Арадэль, ничто не встанет между нашей семьёй». Он успокаивал её всегда, повторял до тех самых пор, пока это не понадобилось. — Эстель, давай не пойдем назад. Тебе может быть хуже, чем мне, если мы вернемся, — при этом Арадэль постаралась сделать максимально серьезный вид, чтобы придать вес своим словам. Мальчик будто бы ещё сомневался, но в итоге неуверенно кивнул. — Хорошо. Вдвоём они устроились поудобнее и расположились на долгое сидение в своём укрытии. Боль в ноге немного притупилась, и Арадэль даже смогла уснуть. Должно быть, они просидели между деревом и землёй несколько часов; точно определить не удавалось, поскольку солнце уже ушло с неба, но сумерки ещё не наступили. Дети уснули полусидя, отодвинувшись дальше от импровизированного окошка. Вокруг царила абсолютная тишина. Эстель потянулся, стараясь размять затекшие руки. В их укрытии стало совершенно темно, так что едва можно было различить силуэт сестры. Мальчик попытался нащупать у себя в одежде маленький сверток с едой, который он часто прятал на всякий случай, но не нашёл его. Должно быть, выпал, когда они бежали по лесу. Значит, придется вернутся. — Арадэль, проснись, надо возвращаться, — шепотом сказал Эстель, аккуратно касаясь плеча сестры. — Почему? — спросонья ответила та, ещё не до конца понимая, где находится. — Нельзя убегать и прятаться, пойдем признаемся. Это ведь будет правильно, — тихо ответил мальчик, приподнявшись ко входу, — я вылезу, и помогу тебе, только не двигайся. Выбраться через узкую щель оказалось не сложнее, чем нырнуть внутрь. Как только мальчик на четвереньках вылез наружу, дышать тут же стало легче — сырой земляной воздух больше не стеснял легкие. — Давай руку, — произнес Эстель, просунув руку обратно под дерево. Здоровой ногой девочка приподнялась и ухватилась за ладонь брата, волоча за собой правую ногу, которая уже как будто не болела. Эстель потянул сестру наверх, однако это оказалось тяжело. Арадэль почувствовала, будто корень стремится плотно прижаться к земле, зажав её на половине. Спина не могла двинуться дальше, и всё же Эстель продолжал тянуть. — Эстель, подожди, я застряла! — нервно прошептала Арадэль, чувствуя нараставшую в больной ноге тяжесть. — Я вытащу тебя! — почти выкрикнул Эстель и уперся одной ногой в массивный корень, взяв ладони сестры в свои. Арадэль плотно сомкнула зубы, едва выдерживая боль и в ноге, и в руках, как вдруг хватка дерева неожиданно ослабла. Эстель вытянул сестру, отодвинул её подальше от ямы и сам лег рядом, на шуршащие осенние листья. Так они лежали в тишине, разглядывая появляющиеся звезды. Приятный свежий воздух легонько колыхал растрепавшиеся волосы, появившейся месяц мягко освещал лес, проникая белым светом сквозь золотые кроны деревьев. Отдышавшись, Эстель поднялся. — Я понесу тебя, — сказал он сестре и поднял ее на руки, придерживая на спине и под коленями. Пальцы на правой ноге смотрели вниз, в землю, стопа болталась сама по себе с каждым шагом мальчика, что выглядело до того ужасно, что Арадэль просто закрыла глаза, а Эстель старался смотреть только на тропу. Через некоторое время впереди стали видны яркие огни Имладриса. У ворот еле-еле удерживающего сестру Эстеля и сидящую у него на руках Арадэль, обоих в земляной грязи, растрепанных и с парой сухих листьев в волосах встретили двое. Не сразу дети заметили, что встретившие их являются близнецами. Один из них хотел без слов поднять девочку на руки, но Эстель дернулся вместе с ней, будто подозревая неладное. Только после того, как раздался спокойный, мелодичный голос, уверяющий, что все будет хорошо и что их просто проводят к матери, мальчик позволил поднять сестру на руки. Арадэль внимательно рассматривала ровные черты лица мужчины, его гладкие длинные, как у всех эльфов, волосы, преодолевая желание провести по ним рукой. Высокий эльф в доспехах, будто из сказки, выглядел до того величественно, что маленькой девочке стало неловко сидеть у него на руках, и в то же время будто какая-то гордость возникла внутри. Заметив внимательный взгляд, эльф перевел добрый, необычайно глубокий взгляд на девочку, сидевшую у него на руках и будто совсем позабывшую о боли в ноге, и улыбнулся. Столь неожиданный жест засмущал Арадэль, но она не спрятала глаза, а только покраснела и улыбнулась в ответ. Позади них нехотя шёл Эстель и предполагал, что же им будет за побег. По пути они никого не встретили. Когда они свернули на широкую вымощенную камнем улицу, Арадэль заметила свет в доме матери, и еще одного эльфа рядом с входной дверью. Тот благодетель, что нёс девочку, кивнул стоящему, а после зашел в дом. Дальше началось какое-то движение. Девочку тут же забрали у эльфа в доспехах, сняли обувь и стали смотреть ногу. Эстель остался недалеко от входа, продолжая стоять возле матери и того, кто привел их. — Элладан, спасибо, что вернул их, я очень благодарна тебе, — мягко произнесла Гильраэн, в полукивке выражая свою признательность. — Не стоит, они вернулись сами, — так же спокойно отвечал эльф, — Ваши дети обладают большой силой в столь юном возрасте, это заслуживает уважения. Попрощавшись, Элладан вышел за дверь под пристальным взглядом сидящей Арадэль, которой уже перевязывали сломанную ногу. Затем ушли и все остальные. Гильраэн села возле дочери и обратилась к обоим детям: — Вы заставили меня переживать своей выходкой, но ещё больше — своим исчезновением. Никогда не принимайте необдуманных решений и не сбегайте от обстоятельств, где нужно взять на себя ответственность. Вы усвоили урок? — женщина внимательно перевела взгляд на ногу Арадэль, а затем повернулась к стоящему Эстелю, — И не думайте, что поджог склада сойдет вам с рук, если вы сбежали на один день. Владыка Элронд ждет вас завтра. Такому исходу дети даже не удивились — усталость накатила на них куда сильней, чем страх перед завтрашним днём. Ещё два часа они мылись и тихо разговаривали втроём о чем-то отвлеченном. Арадэль опиралась на руку матери, чтобы дойти до кровати. Несмотря на то, что день выдался весьма насыщенным, вечером, когда мама читала детям про древние истории, всё это будто забывалось и совершенно не имело значение. Лишь красивое и спокойное лицо матери, освещенное теплым светом свечи, её мягкий голос, шорох страниц и представление тех давних времен, которые уже никогда не вернуть. Следующий день по количеству эмоций навряд ли уступал предыдущему. Уборка сожжённого склада с провизией, накануне случайно совершенная играющими детьми, для эльфов не стала сложной задачей. Всё было быстро восстановлено, но Гильраэн еще несколько дней не выходила из дома, чувствуя ответственность за столь разрушительный проступок своих детей. С утра на пороге дома вновь появились целители, и после перевязки оставили для Арадэль искусно сделанный костыль, удобный для перемещения до тех пор, пока нога не восстановится. Девочка не без труда научилась с ним управляться прежде чем ей и Эстелю пришлось идти в замок Владыки. Палка стучала по каменной дороге. Шли они медленно, Эстель поддерживал переступающую с костылем сестру до самого зала. Кого бы они не встречали на своем пути, все смотрели на них скорее жалостливо, чем с упреком. Вскоре показалась широкая лестница, которая вела в самые прекрасные залы Имладриса. Эстель взял сестру под руку и помог преодолеть их, после чего они не спеша вошли внутрь. Арадэль и Эстель стояли посреди просторного светлого зала, где каждый элемент добавлял нечто изысканное в общую картину. Окружённый высокими окнами, из которых открывался вид на величественные горы и зелёные леса, он был наполнен мягким светом. Высокие стены украшены резьбой по дереву, изображающей сцены из легенд и мифов, которые оживают в свете мерцающих светильников, висящих под потолком. Все эти легенды дети знали наизусть. Светильники, сделанные из прозрачного хрусталя, источали мягкое сияние, напоминающее свет звёзд. Высокий и изогнутый потолок зала, словно ветви древних деревьев, создавал вид небесного свода. Пол выложен из гладких камней, которые переливаются под ногами, словно покрытые росой. В центре зала стоял длинный стол, сделанный из тёмного дерева, украшенный изысканными узорами. По углам зала расположены резаные скамьи, вокруг росли зелёные растения и цветы, придававшие помещению живость и свежесть. Лёгкий аромат цветов наполнял воздух, создавая атмосферу гармонии и умиротворения. Издалека доносились мелодичные звуки, как всегда в это время, слышались голоса эльфов. Дети молчали в ожидании Владыки Элронда. Они нечасто его видели, в основном только в редких случаях, когда он давал им важный урок. Трепетание перед столь благородным и величественным правителем не давало присесть ни на минуту, отчего дети то топтались на месте, то ходили кругами. Наконец послышались размеренные шаги. Элронд шел в своей обычной манере, скрепив руки за спиной. Лицо его нельзя было назвать ни грубым, ни строгим, что тут же успокоило брата и сестру — оно выражало привычное спокойствие и размышление. Его высокая и стройная фигура и плавные движения создавали впечатление, словно он скользит по земле. Одеяние из тонкой ткани глубокого синего оттенка переливалось на свету, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Длинные волосы ниспадали на плечи, обрамляя благородное лицо с высокими скулами и выразительными чертами. Голос эльфийского владыки вполне соответствовал его внешнему виду, он был спокоен и внушал спокойствие всем, кто слушал его. — Что ж, в этот раз вы действительно принесли немалый ущерб Имладрису, — Элронд прошел мимо детей, остановившись возле окна спиной к детям, — Что ответите на этот раз? — Это моя вина, — выступил Эстель, опуская руку Арадэль, — я выбрал неподходящее место для игр. — Эстель ничего не сделал, если бы я не уронила факел, ничего бы не случилось, — раздался тонкий голос Арадэль, не терявшей твердости слов несмотря на нынешнее её положение. Только детская рука сильнее сжала деревянный костыль. После этих слов Элронд по-доброму ухмыльнулся и повернулся к детям. — Каждый из вас всегда пытается взять вину на себя, хотя вас ни разу не наказывали. Эстель, скажи мне, почему при отсутствии наказаний ты все равно стараешься показать себя единственно виноватым? — Владыка Элронд, ведь это дело чести. Вы рассказывали нам о том, как человек поразил целое войско ради того, чтобы вернуть доброе имя своей семьи, а после его смерти его дети раскрыли правду и восстановили честь отца. Главное то, что они стремились сохранить честь, потому что она — самое важное в жизни человека. Элронд, казалось, был вполне удовлетворен ответом мальчика. — Ты смог усвоить это, Эстель, но как насчет других качеств, которые должен иметь человек? Задавая вопрос, Элронд обратил взгляд на стоящую позади Арадэль, показывая, что ответа ждет именно от неё. Та глубоко вдохнула и начала: — Для человека нет ничего важнее чести, мудрости и верности. Тот, на ком лежит большая ответственность, не может быть движим чувствами, иными, кроме справедливости, долга и нравственности. Эмоции не властны над человеком, если он способен к великим делам — он управляет ими для достижения своей цели. Владыка Элронд кивнул и вновь отошел к окну. Дети терпеливо ждали его наставлений. — В своих делах и поступках следуйте тому, что в вас закладывается, но не забывайте, что с переменчивостью жизни многое меняется, а что-то в человеке должно оставаться неизменным. Можете идти. Поклонившись стоящему к ним спиной Элронду, дети медленно покинули зал. Осенью природа вокруг города преобразовывалась: золотые, оранжевые и красные листья деревьев создавали яркий контраст с зелеными холмами и прозрачной рекой, извивающейся среди камней. В эти дни солнечные лучи пробивались сквозь листву, создавая мягкое и теплое освещение, которое наполняло город теплом. Тишина Имладриса прерывалась лишь звуками природы: шорохом листьев под ногами, мелодичным журчанием реки и отдалённым пением птиц. Эльфы, наслаждаясь красотой сезона, собирались в садах, где цвели последние осенние цветы. Это было и время сбора урожая; эльфы готовили различные угощения, используя дары природы. На столах в открытых беседках стояли блюда с плодами, орехами и ароматными травами. Вечером сквозь осенние леса проникал легкий туман. Когда солнце садилось за горизонтом, небо окутывалось мягкими оттенками сиреневого и золотого. Звёзды мерцали, а свет из окон эльфийских домов создавал уютную атмосферу, словно приглашая всех насладиться магией этого времени года. Дети любили это время года, всегда находились на улице и всегда были вместе. Хотя лишь малая часть их блаженных дней запомнилась им с того времени. В Имладрисе, где жизнь словно застыла в блаженстве, не то что дни, месяцы проходили незаметно, сменяя друг друга в бесконечном течении времени. Опадали золотые листья с деревьев, медленно спускались с неба крупные хлопья снега, затем лили дожди, сменяемые новыми лучами такого древнего солнца, на которое смотрят все существовавшие и существующие обитатели мира с самого его зарождения. Снова наступила осень. Пристанище эльфов было, по обыкновению, молчаливо. Дети, выросшие в такой тишине, невольно ходили на носочках даже по улицам, говорили тихо, и дела все делали очень аккуратно, без лишних движений. Однако все это лишь до тех пор, пока не пробудить в них первоопределенное любопытство и стремление к постоянной активности. С самого раннего утра Арадэль и Эстель со всех ног бежали подальше от домов эльфов, направляясь к деревьям. Утепленные плащи развивались на ветру, едва покрывая маленькие плечи, уже потемневшие листья шуршали под ногами, создавая постоянный шум. Первый снег тонким слоем покрывал землю, и вид, открывшийся детям сегодня, был прекрасен. — Арадэль, смотри! — резко остановившись, мальчик вытянул руку в направлении, указывающем на животное впереди. — Олень! — в изумлении ахнула его сестра, пытаясь разглядеть зверя с приличного расстояния. В пределах Имладриса часто можно было встретить животных, которые преспокойно жили в непосредственной близости с весьма тихими соседями и совершенно их не боялись. Так и теперь, серый олень небольшого размера смотрел прямо на детей, и никто не смел пошевелиться. Затем, похоже, животному наскучило стоять на одном месте, и он неспеша удалился вглубь леса. — Эстель, мы не пойдем за ним? — шепотом спросила Арадэль. — Не стоит. Наверняка мы еще встретим его. Дети шагали дальше — по тропе, мимо молодых высоких деревьев, за большое старое дерево с глубокой ямой под корнем, — до того места, где не растаял первый снег, выпавший несколько дней назад. Эстель стал искать под небольшим слоем снега растение, которое, по чьим-то разговорам, обладало интересными свойствами. — Эстель, посмотри! — Арадэль окликнула брата, дорисовав что-то веткой на снегу. Тот подошел ближе, — Смотри, я нарисовала оленя. На снегу были различимы тонкие полосы, и Эстелю пришлось вглядываться продолжительное время, чтобы разглядеть в них голову оленя с ветвистыми рогами. И всё же, чем больше он смотрел, тем ясней становился рисунок. — Тебе нужно перерисовать его на бумагу, тогда будет лучше видно, — ответил Эстель и уже хотел вернуться к поиску, как вдруг его взгляд зацепился за пожелтевший листок, торчащий в рогах нарисованного животного. — Арадэль, вот же он! — мальчик потянулся к растению и, разрыв снег, сорвал его. — Тогда мы возвращаемся? — спросила Арадэль, посмотрев на испорченный рисунок. — Да, идём! — Эстель уже во всю рассматривал найденный росток и не заметил выражения лица сестры. Укутавшись посильнее в плащи от начавшегося ветра, дети пошли в обратный путь. Их носы покраснели от холодного ветра, но всё же они оставались довольны переменившейся погодой. Вернувшись домой, они планировали весь вечер провести втроём за чтением, и даже приготовили все необходимое в уютной гостиной. Однако вечером раздался стук в дверь. На пороге оказался эльф от Элронда: тот звал Эстеля к себе. Немного обеспокоенный, мальчик быстро поправился, бросил взгляд на сестру и вышел. Арадэль осталась с матерью. — Почему позвали только Эстеля? — уже в который раз пыталась разузнать девочка у матери. — Может, потому что Владыка Элронд должен научить его чему-то важному, — сказала Гильраэн, снова перечитывая то же самое место в книге, что и несколько минут назад. — Важное? А мне не нужно учиться? — Арадэль, ты можешь изучать что-нибудь другое, сама, или, с кем-нибудь из взрослых. Тебе не откажут, если попросишь чему-нибудь тебя научить. — Но я хочу учиться с Эстелем, — не унималась Арадэль, чувствуя себя оставленной, — Владыка Элронд больше не хочет меня видеть, да? Гильраэн глубоко вдохнула, не зная, что отвечать ребенку в таком случае. После продолжительного ожидания, глядя в полные эмоций глаза дочери, она все же произнесла: — Послушай, Арадэль, у вас с Эстелем разные судьбы. Вы не сможете всегда быть вместе, как в детстве, у каждого из вас свой путь. Владыка Элронд знает, что нужно Эстелю для его пути, и старается передать ему нужные умения. На тебе не лежит столько ответственности за свое обучение, однако это не значит, что ты не должна учиться. Развивайся, как следует, чтобы быть достойной дочерью и сестрой. Арадэль слушала. Гильраэн даже показалось, что дочь не восприняла и половины сказанного, однако девочка проглотила все, что ей приподнесли. Поднявшись с места, Арадэль ответила: — Хорошо, мам. Если я не так значительна, как Эстель, то я больше не буду об этом спрашивать. Гильраэн подскочила, отбросив книгу. На лице её было смятение, она быстро, высоким голосом окликнула дочь: — Арадэль, — девочка повернулась, ожидая слов матери. Та и теперь не знала, что сказать, — Это должно остаться между нами. Никто больше не будет этого знать, хорошо? — Хорошо, — кивнула девочка и вышла из комнаты. Гильраэн впервые ощутила тяжесть давящих стен дома и обессиленно опустилась на кровать, утирая появившуюся слезу.