В день, когда сошлись звёзды

      Всякий случайный звук заставлял вздрагивать и оборачиваться на дверь. Паймон и Тевкр, давно побросавшие игрушки, спали на диване. Сперва те донимали вопросами: кто обо мне, кто о любимом брате. Но что мне было отвечать? Что угодно, только не правду. Кэ Цин и Е Лань, обещая держать в курсе дел, оставили под присмотром стражи, едва ли понимающей хоть слово на снежском или мондштадтском. Солнце за окном успело описать дугу и теперь готовило природу ко сну. Мне бы самой забыться в нём хоть на время, сбежать от реальности на краткое мгновение, но страх, взволновавший образы прошлой ночи, держал глаза открытыми.       Пейзаж за окном не менялся, да и с чего бы ему: предзакатное небо горело розовым и алым, окрашивая скалы и море неестественной для тех пестротой. Волны спокойно бежали вперёд, накатывали на берег, чтобы отступить и попробовать снова. Всякому живому подобное бы показалось бесцельным, природе же напротив. Её время неиссякаемо в отличие от человеческого.       Пустота зала отдавалась в ушах тихим звоном, приглашая в который раз отогнать себя прогулкой хотя бы временно. Приятного мало, но глухие звуки шагов по крайней мере давали сосредоточиться. Я вновь принялась вспоминать утренние события, ища зацепку. Любую, даже самую малую, которая бы объяснила причину столь внезапного происшествия. Бэй Доу, как и Тарталья, не обладала ни каменной сдержанностью Чжун Ли, ни холодной отрешённостью Нин Гуан, однако даже для неё подобное было чересчур. Опытная морячка, капитан целого корабля, бесстрашный воин. С чего бы ей поддаваться первобытным инстинктам? В отличие от меня она, судя по обращению с оружием и стихией, владела Глазом далеко не первый день. Означало ли это, что даже столь могущественные его обладатели подвергались схожим с моими вспышкам гнева и голода? Из всех встреченных владельцев Пиро и Электро вменяемой оставалась лишь Эмбер. Ту будто вовсе никогда не посещали дурные мысли; ни единого раза она не выказывала и толики раздражения. Возможно, стоило провести параллель между силой владельца и элементом? Более слабые лучше переносили его влияние, а таких, как Тарталья, Бэй Доу и Рагнвиндр, Глаз постепенно сводил с ума? Теория имела место быть, но вызывала много вопросов. Нин Гуан, без сомнений, по силе не уступала ни первому, ни второй, ни третьему, но при каждой нашей встрече держала лицо. Лишь однажды во время восстания та не сдержалась, да и то после долгих попыток успокоить бунтующих словами.       Проблема требовала долгих часов над книгами и подробных описаний малейших деталей. Но даже то было далеко не главным. Исследования. Нудные и несомненно нуждающиеся в крупных финансовых вливаниях. Поэтому Дотторе избрал более простой путь. Интересно было бы почитать его труды, несомненно, полные холодных расчётов. Глаз Бога не был обычным знаком силы, нет, он служил для чего-то большего, что и интересовало Фатуи. В создание армии путём столь многих жертв верилось с трудом. Они определённо искали что-то или же пытались выяснить нечто, прятавшееся в подарках Селестии.       В мыслях пронеслись слава Кэ Цин об Архонте Инадзумы. Запрет Глаз и конфискация оных звучала как одна из деталей громадной картины. Всё это было связано одним — проклятым амулетом, секрет которого волновал, как оказалось, не меня одну.       Неутешительные выводы сорвали с губ тяжкий вздох. Чтобы докопаться хотя бы до верхушки правды, мне придётся раскрыть собственный секрет. В первую очередь перед Рагнвиндром и Бэй Доу. Впрочем, если Тарталья выживет и даже будет склонен к диалогу, возможно, удастся выудить информацию и из него.       Главный зал за дверьми внезапно оживили голоса. Один из них явно принадлежал Кэ Цин. Та не заставила себя ждать, буквально влетев ко мне.       — Нам срочно… — громко начала она, однако быстро осеклась, проследив за моим взгляд в сторону спящих детей, и добавила уже шёпотом: — поговорить.       Мы вышли, как можно тише закрыв двери. Я в нетерпении обернулась к Кэ Цин и с досадой отметила заметное волнение той. Взгляд её больших ярких глаз излучал неприкрытую тревогу, мечась по окружению; зубы, не переставая, терзали покрасневшие губы; кожа приобрела болезненную бледность, прогнав румянец.       — Всё плохо? — готовясь к худшему, спросила я.       — Хотелось бы мне ответить иначе, но… да, всё плохо. Хуже некуда. Город охватили массовые восстания, что самое ужасное, под предводительством нашей Бэй Доу. Она будто озверела, крушит всё подряд. Нин Гуан пытается вразумить её, да только та будто и не слышит. Я впервые вижу её в таком состоянии. Она, конечно, далека от образца благоразумия, но даже в день потопления своего первого корабля не была в таком бешенстве. Самое страшное, что причины понять никто не может.       — Скажи-ка, Кэ Цин. — Ощутив, как вдруг похолодели кончики пальцев, я замерла. — Как ты спала последние ночи?       — Скверно. Пару лет назад были проблемы с дурными снами, которые разрешили травы. Однако последнюю неделю даже они почти не помогали.       — Можно узнать, что тебе снится?       — Зачастую кошмары, которые забываются сразу после пробуждения, но несколько хорошо врезались в память. Погоня и жуткая тень, блуждающая по длинным пустым коридорам. Тень, вроде бы, принадлежала девушке. Почему-то мне так кажется.       Вот оно. Путеводная ниточка опустилась в руки, обещая привести к ответу.       — Ты с кем-нибудь обсуждала это?       — Нет, а должна была? Это же просто сны, такое всякому может присниться. — С каждым словом в голосе Кэ Цин всё чётче проступала неуверенность.       — Нет, не всякому. Ты говорила, что Нин Гуан поздно ужинает. Во сколько она ложится и пьёт ли лекарства от бессонницы?       — Порой дела Ли Юэ вынуждают её пропадать на работе целыми сутками, если же она остаётся здесь, то обычно просит заварить специальный отвар перед сном, но я никогда не спрашивала, что в его составе.       — Что насчёт Бэй Доу? — Я подалась вперёд, не сводя взгляда с Кэ Цин. — Она тоже принимает что-то от бессонницы?       — Они с Нин Гуан ужинают вместе, если предоставляется такая возможность. Но Капитан больше предпочитает пиво, чем чай.       — Мне нужно в Хранилище. Срочно.       — Но ведь вскоре может прийти Нин Гуан, — попыталась остановить меня Кэ Цин. — Или вдруг Фатуи решат нагрянуть сюда.       — Там и укроемся в случае чего.       — А дети?       — Возьми Тевкра, а я — Паймон.       Сперва растерянно глядя на меня, Кэ Цин неуверенно кивнула и повернулась к страже. Подхватив недовольно пробормотавшую что-то Паймон я поспешила к заветной двери, вспоминая путь. Нужная стена отъехала сама собой, коридоры сменяли друг друга, пока не упёрлись в высокую дверь. Свидетельства нашего ужина по-прежнему были на месте. Позади раздался раздосадованный голос Кэ Цин, заметивший оставленное безобразие.       — Я займусь уборкой, — сказала та, укладывая Тевкра на ближайший диван. — Это же надо было такое учудить. Хорошо, что Нин Гуан не видит. И каталог здесь валяется, какой ужас! Ну хоть он цел.       Подскочив к столу, я сгребла разбросанные и чудом не вымочившиеся в вине страницы, коря себя за беспечность. Не найдя более подходящего места поблизости, — диван был занят, а стол не скоро заблестит чистотой — я расположилась прямо на полу. Чистый лист быстро заполнился схемами и известными фактами. Закончив, я расстроено закусила губы, разглядывая скудные итоги. Кэ Цин подтвердила наличие кошмаров не только у обладателей Пиро. Нин Гуан и Бэй Доу косвенно указывали на это же, вот только сперва нужно было услышать от них прямое заявление. Оставалось дождаться письма из Мондштадта, чтобы убедиться точно. Каталог молчаливо ждал рядом. Несколько из его страниц тут же были отложены: кошмарам было посвящено приличное количество книг, судя по внушительному списку. Требовался тщательный отсев, опять же грозивший отнять драгоценное время. Но одних лишь кошмаров было недостаточно, нужно было найти их источник. По словам Кэ Цин они возникли задолго до до моего появления в Тейвате, значит, я тоже была их жертвой, а не прямой причиной. Однако же образ девушки, фигурирующей в них, заставил усомниться.       — Что-то удалось узнать? — Кэ Цин присела напротив, разглядывая мои творения. — Постой, хочешь сказать, что нам снится один и тот же сон?       — С полной уверенностью заявить не могу, нужны ещё люди, видевшие её.       — Имеешь в виду…       — Ту девушку. Ты видела её или только её образ? Слышала голос, может, заметила какие-то особенности?       — Нет, лишь образ. Я даже не уверена, что это действительно была девушка. Хотя голос был высоким.       — Вокруг были пустые коридоры и ничего больше?       — Да, они постоянно сужались, отрезая дорогу. Даже вспоминать жутко. — Кэ Цин поёжилась. — Но я не понимаю, к чему ты ведёшь? Это как-то связанно с сегодняшними событиями?       — Не знаю. Возможно, что я всего лишь брежу, но… здесь что-то не сходится. Все известные мне владельцы Глаз Пиро, за исключением одного, страдали от кошмаров. Янь Фэй, кстати, на них не жаловалась?       — Нет, её главная забота — головная боль. С тех пор, как она заняла должность советника Нин Гуан по юридическим вопросом, постоянно принимает обезболивающие и успокаивающие настойки.       — И снова нет утверждения или отрицания. Успокоительные могут способствовать крепкому сну. Что насчёт остальных? Е Лань, например?       — Она довольно скрытная и вечно где-то пропадает. Близкого общения между нами нет.       Очередной знак вопроса. Бестолковый и отвлекающий внимание.       — Могу я поинтересоваться, в чём собственно дело? — спросила Кэ Цин. И хоть голос её звучал дружелюбно, настойчивые нотки убедили, что уклончивый ответ ту не удовлетворит.       Но я не спешила. Сосредоточилась, пробуждая все внутренние чувства и ища помощи. Можно ли довериться Кэ Цин? Её почти что щенячий восторг льстил и одновременно отпугивал — она по-прежнему оставалась членом Цисин, а не моей сторонницей. Срок нашего знакомства тоже не играл в плюс идее обнажить душу. Но всё меркло перед возможностью, наконец, разделить с кем-то тяжесть груза. И я решилась. Не рассказать об истинной сущности снов, нет, но хотя бы об их существовании. Сжала кулаки и вытолкнула несколько первых слов.       — Спустя некоторое время после появления в вашем мире меня начали преследовать кошмары. Огонь, разруха, но только монстр в них не был простой тенью. Сперва он принимал облики моих страхов: чудовищ, Тартальи, но вчера… Вчера он вновь появился. Вернее, она.       — Выходит, и тебе она снится — задумчиво отозвалась Кэ Цин. — Что она делала? Преследовала тебя?       — Хуже. — Я запнулась и замолчала. Передышка непривычно затягивалась. Вот-вот — и плотный ком секретов вновь грозился скользнуть вниз, сдавив сердце. — Она говорила со мной.       — Говорила? — На лице Кэ Цин проступило искреннее изумление; в глазах на мгновение мелькнул страх. — О чём?       — Предрекала скорый конец Тейвата. — Исповедание далось на удивление легко. Я не солгала на сей раз, как обычно, но и всей правды не раскрыла. С плеч будто скатился, гремя и разбрасываясь осколками, громадный валун.       — Как… это? — раздалось в ответ сдавленным голосом. — Не понимаю. Что? Откуда она… Нет, постой! — Кэ Цин вдруг сжала мои плечи. — Ты уверена в том, что слышала именно это?       — Да, так же ясно, как слышу тебя сейчас.       Она замерла, отрешённо глядя куда-то сквозь меня. Когда же очнулась, то испуганно отстранилась, принявшись просить прощения за фривольность.       — Мне… мне нужно время на то, чтобы обдумать это, — глухими голосом проронила она. — Принять меры, поискать информацию. Пока что не будем говорить Нин Гуан. Она склонна к сомнениям в делах, которые связаны с видениями и снами.       — Почему ты мне веришь? — Я внезапно удивилась и откровенности собственного вопроса, и столь быстрой реакции Кэ Цин. Та едва ли задала пару вопросов, прежде чем принять мои слава всерьёз.       — Разве есть повод сомневаться? — Теперь настал её черед удивляться.       — Да! — воскликнула я. — Я же чужая здесь, в Тейвате, в Ли Юэ так всего пару недель. Я же могу лгать, выворачивать всё так, как мне удобно.       — Такого быть не может! — Кэ Цин вдруг залилась в мелодичном смехе. Таком искреннем, что и мои губы невольно дёрнулись, растянувшись в улыбке. — Призванный и ложь? Ещё скажи, что тебя послали нас уничтожить.       Внутри вдруг всё содрогнулось. Смех Кэ Цин уже не веселил. Его эхо блуждало по громадным просторам Хранилища ещё долго, даже когда та успокоилась.       — Хотя должна признать, последние «Призванные», — в конце фразы она неожиданно скривилась, — очерняют ваше великое прошлое. Как же, разве ты не слышала? — Она удивлённо посмотрела на меня, заметив мою растерянность. — Ли Юэ наводнили желающие нажиться на твоём имени. За последнюю неделю стража выловила целых трёх таких умников. У двоих из них хватило смекалки и наглости даже сплотить вокруг себя небольшую группу помешанных, готовых подчиняться любым приказам. Проклятый Моракс, решил умереть в такое неподходящее время.       Кэ Цин цокнула и покачала головой.       — Стража, выходит, сажает всех, кто решил представиться Призванным?       — Да, такой указ дала Нин Гуан с нашей поддержкой. К сожалению, с каждым днём таких безумцев становится всё больше. Немногие отваживаются заявлять о себе открыто, действуют тайно, собирают неравнодушных в кабаках и подвалах, а такие, как эта троица, не стесняются никого и ничего. Самое забавное, что они грозят навлечь на нас большую беду за неподобающее отношение к «Призванным».       Она усмехнулась, меня же вновь охватили тревожные сомнения.       — Если стража хватает всякого, кто решит назваться Призванным, то до людей вскоре дойдёт, что истинный уже известен. Не лучше ли контролировать этих сумасшедший издалека? Вряд ли они причинят серьёзный вред, а вот стать хорошим прикрытием вполне.        — Твоя правда, — задумчиво кивнула Кэ Цин. — Пока что о тебе точно знают в Мондштадте, здесь и в Снежной. Довольно широкий круг для одного города, но узкий для всего Тейвата. Позволь узнать, почему ты скрываешься?       — К чему мне публичность? От неё одни неприятности.       — С одной стороны да, соглашусь, с другой же для тебя открывается свободный путь ко всем регионам. Думаю, даже из Инадзумы пришло бы приглашение в случае твоего официального признания.       — Как наберу личную свиту из пары-тройки сотен охранников, так сразу и взойду на пьедестал, — не сдержалась я от сарказма. — На меня и так объявлена охота Фатуи, если к ним присоединиться ещё какая-нибудь организация психов, то что прикажешь делать? Искать помощи у вас и наблюдать затем, как второй город полыхает по моей же вине?       — Ли Юэ — не Мондштадт, — горделиво вскинув подбородок, возразила Кэ Цин. — Цисин сможет противостоять и Фатуи, и всем тем, кто решит посягнуть на твою неприкосновенность.       — Не вини Мондштадт. Вини тех, по чей вине он завален трупами невинных.       Собственный голос отпугнул резкой холодностью. В ответ послышались спешные извинения, которые не было ни сил, ни нужды отвергать. Кэ Цин не знала и, смилостивится судьба, никогда не узнает, каково это — лицезреть руины на месте некогда знакомых улиц и всматриваться в пустые глазах умерших из-за тебя. Между нами повисло неловкое молчание, и я взялась за каталог, чтобы занять себя хоть чем-то. Кэ Цин же решила проверить обстановку наверху. Вряд ли что-то изменилось, иначе Нин Гуан уже была бы здесь, оповещённая стражей о моём укрытии. Бумаги шуршали, бесцельно перебираемые из рук в руки. Сосредоточенность растворилась, как растворился и настрой. Как вскоре растворюсь в вине и скорби я сама, Что я надеялась найти здесь, в громадной, полной тысячи бесценных для всякого другого книг библиотеке, но при этом совершенно пустой для меня? С моим появлением Тейват начал меняться. Не в лучшую сторону. Умудрённые опытом Архонты не желали иметь со мной дел, за исключением пустой болтовни, чего же было ждать от книг, написанных сотни лет назад?       Внезапно мой взгляд привлекла папка, особенно выделявшаяся среди прочих. Чёрная и исчерченная странными символами, она будто предупреждала держаться подальше. Пальцы принялись торопливо и неаккуратно перебирать её содержимое, состоявшее сплошь из незнакомых букв. Пока, наконец, не добрались до листа на снежском.       «Трагедия Каэнри’ах. Жертва Антареса и её значение в спасении Тейвата».       Антарес. Сознание обыскало память, ища подтверждение догадкам, но наткнулось лишь на имена самых известных звёзд и созвездий. Цифры рядом с названием книги заставили нахмуриться: шестизначное число и изобилие букв не сулило быстрых поисков. Я оглянулась на двери. Кэ Цин возвращаться не спешила, прочих звуков слышно не было. Оторвав клочок бумаги и записав на нём нужный номер стеллажа и полки, я отправилась вглубь лабиринта. Его отчуждённая тишина и безлюдье проходились дуновениями холодного воздуха по оголенным участкам кожи, забирались под одежду, заставляя ёжиться и вглядываться в каждый поворот. Образы давнего кошмара оживали с каждой секундой сильнее. Но если в Мондштадте от рыжего монстра защищало расстояние, то в Ли Юэ и оно было бессильно.       Сосредоточившись на нужной полке, я отбросила прочь страх. Он был неплохим союзником в критических ситуациях, подбрасывал адреналина в кровь, среди тысяч книг же был совершенно бесполезен и лишь туманил разум. Стеллажи всё тянулись бесконечными рядами, лениво увеличивая цифры на табличках. Я в отчаянии ускорила шаг. Время в этой книжной бездне шло странно: то ли медлило, то ли наоборот — спешило. Глаза блуждали по одинаковым табличкам, никак не приближавшим к искомой. Наконец, я остановилась, лихорадочно ища выход из ситуации. Вернуться назад или идти до конца? Конечно, Хранилище поражало размерами, но голодная смерть бы мне в любом случае не грозила. Нин Гуан или Кэ Цин без труда нашли бы меня даже здесь. Я вновь вгляделась в цифры и значки на клочке бумаги. Они отличались от окружавших не только количеством. Сами символы были другими. Ответ осенил внезапно, резко. Как же я сразу не поняла? Подобная литература всегда хранится отдельно, подальше от неискушённых взглядов. Под замком и в самом дальнем углу.       Полки по обе стороны замелькали быстрее. Когда же впереди проступили очертания стены, я радостно ускорилась. Влево и вправо от неё тянулись однообразные ряды камней. Ни украшений в виде картин, ни других опознавательных знаков. Выбрав наугад, я пошла налево, держась ближе к стене и изредка надавливая на ту в надежде наткнуться на секретный проход, схожий с таковым при входе в Хранилище. Но камни не реагировали, отзываясь на прикосновения прохладной твёрдостью. Дверной силуэт впереди появился неожиданно. Крохотный и казавшийся совсем незаметным в сравнении с гигантскими полками напротив. Я подскочила к деревянной дверце, схватилась за железную ручку, скользнув взглядом по табличке «Вход строго по разрешению» на нескольких языках, и… замерла. Заперто. Ещё несколько попыток прорваться в заветную комнатку, ожидаемо, не привели ни к чему. Пнув от досады дверь, я принялась кружить вокруг, будто в ожидании неведомого спасителя с ключом. Но тот не торопился появляться, а издалека уже начали доноситься голоса. Дёрнув ручку ещё разок, я развернулась. Клочок бумаги исчез в кармане, отложенный на более подходящее время. То самое, когда в мои руки попадёт ключ, или желание пересилит над трезвым разумом, и дверь слетит с петель одним хорошим пинком.       Голос Кэ Цин эхом пробежал между полок, зовя вернуться. Ему вторил голос Нин Гуан, непривычно встревоженный. Когда же она появилась передо мной лично, вынырнув из прохода, то насторожила бледностью и лёгким испугом во взгляде.       — Вот ты где, — облегчённо выдохнула та, приводя в порядок разметавшиеся полы платья. — Всё в порядке? — Янтарные глаза внимательно оглядели меня, наверняка ища книги.       — Да, просто решила прогуляться со скуки, — пожала плечами я.       — Наше Хранилище совсем не подходит для прогулок, — нервно улыбнулась Глава Цисин, по всей видимости пытаясь разрядить обстановку, но почти сразу вернула лицу тревожное выражение. — Нам нужно поговорить. Не сочти за грубость, что вот так резко выдёргиваю тебя из колыбели несметных знаний, однако время не терпит отлагательств.       — Всё настолько серьёзно? — аккуратно спросила я, прекрасно понимая, что столь внезапные перемены сдержанной Нин Гуан и так не сулят ничего хорошего.       — Хуже, чем мы предполагали, — уклончиво ответила та и поджала губы.       Запыхавшаяся Кэ Цин догнала нас возле самого выхода. Её молчание и напряжённый взгляд также не успокоили. Хранилище осталось позади, желание развернуться и броситься к той дверце же стало только острее. К тому же мне так и не попался постамент с дневниками всех моих предшественников.       Тёмные каменные коридоры остались позади. Стена пришла в движение, отрезая путь обратно под мой разочарованный взгляд. Всё, что так или иначе было связано с Призванными по пока что непонятным мне причинам хранилось в строгой тайне. Даже их лица. Я вдруг с удивлением поймала мысль, что ни разу не встречала ни единого памятника или какого-либо упоминания о подвигах моих предшественников в городах. Можно было списать это на старость и войны, — камень, как и всякий другой материал, не вечен — но неужели кроме дневников не осталось ничего из личного?       — Могу я задать вопрос? — осторожно начала я и, углядев кивок Нин Гуан, продолжила: — почему ни в Ли Юэ, ни в Мондштадте нет никаких упоминаний Призванных? На Земле в честь крупных исторических фигур воздвигают памятники, слагают песни и пишут биографии об их жизни. В Тейвате же всё иначе. Само слово «Призванный» здесь ввергает людей в трепет, но они едва ли знают и самую малость о том, кто это такие, если так легко верят всякому, кто вздумает назваться одним из них.       Воздух подхватил слова, разнося по гулким коридорам. Нин Гуан и Кэ Цин же молчали. Тот короткий взгляд, которыми они обменились, сказал значительно больше, чем последовавший ответ.       — По негласному завету Арктура лица Призванных не должны быть запечатлены ни на камне, ни на холсте, ни на любом другом материале. По крайней мере об этом говорят старые записи. Дневник, если не изменяет память, тоже кончается фразой «Да упокоится память обо мне меж страниц дневника и нигде более». Уточню, что записи Призванных всем, кроме прямых наследников, читать также запрещено, поэтому были сделаны краткие их пересказы.       Сделав вид, что моё любопытство удовлетворено, я вновь погрузилась в раздумья. Незримые ниточки протягивались от одной мелкой детали к другой, соединяя всё в неразборчивый, запутанный узор. Каэнри’ах, стёртая с лица Тейвата и с неохотой упоминаемая даже спустя столько лет; запрет на изображение Призванных; кошмары, как оказалось, беспокоящие не меня одну. Лишь один человек мог помочь мне. Обычно он сам находил меня в час нужды, но на сей раз, как твердило шестое чувство, ждать его появления было бессмысленно.       — Итак, новости не самые утешительные. — Голос Нин Гуан теперь звенел неудовольствием, отражаясь от высоких стен кабинета. Её жесты — обычно плавные — вдруг обрели непривычную резкость и размашистость. Кружась вокруг стола, она стала напоминать хищную белую птицу. Полы платья следовали по пятам, точно длинный хвост; рукава подлетали при каждом взмахе рук. — Неловко признавать подобное перед Призванной, но Ли Юэ в критическом положении. Эти недели, что ты провела здесь, Цисин и я в том числе старались делать вид, будто набирающее обороты волнение — лишь временное явление. Признаться, спустя столько лет у власти мне крайне тяжело ловить саму себя на беспечности. — Она выдержала короткую паузу и неожиданно улыбнулась. — Бэй Доу оказалась права — твоё появление вскружило нам головы. — Кэ Цин уже подалась вперёд, чтобы сказать что-то, как тут же осеклась, с обидой глядя на вскинутую руку Главы. — Что ж, перейду сразу к сути. Как уже говорилось, освобождение Тартальи планировалось провести незаметно. Итог нам известен.       — Что с Бэй Доу? — спросила я, отказываясь от стула, учтиво предложенного Кэ Цин. Целый день взаперти и без того прошёл в сидячем положении. — С самого утра она была сама не своя.       — Не принимай на свой счёт, прошу, — устало попросила Нин Гуан. Она, наконец, остановилась, прекратив нарезать круги. — Произошедшее с тобой никак не связано. У неё непростой период. Ей нужно время, чтобы оправиться. Сейчас нам стоит уделить внимание произошедшему, понять, как действовать дальше. Мне бы хотелось видеть вас с Паймон здесь, в Нефритовом Дворце, под защитой его стен, миллелитов и нас, Цисин. Однако то недолгое время, что я знаю тебя, дало понять, как упряма ты в отношении свободы.       Янтарные глаза выжидательно посмотрели на меня. Ответ был известен нам обеим, но придать ему официальности в словах мне так или иначе пришлось.       — Тогда вы и без моей помощи знаете, что отправиться в золотую клетку я не соглашусь.       — И всё же мне нужно было услышать это из первых уст. — На губах Главы промелькнула лёгкая улыбка. — В таком случае мы вынуждены будем усилить охрану окрестностей Хижины Бу Бу.       — Скопление стражи как прямая наводка на нечто интересное. Тарталья и без того прекрасно осведомлен, где я живу, при таком раскладе же узнает и весь остальной город. Куда логичнее разместить больше стражи в гавани. Рынок, обилие приезжих и местных, да и Хижина неподалёку.       — Я же говорила, её надо прибрать к рукам, пока ещё кто не сцапал! — возбуждённо воскликнула Кэ Цин, не светясь от счастья. — Голова-то светлая, как летний день!       — Кэ Цин, держи себя в руках, — строго оборвала ту Нин Гуан, затем продолжила. — Я и сама обдумывала подобный вариант. Это будет выглядеть естественно в свете последних событий. Значит, одна проблема решена. Остаётся вторая. Бэй Доу некоторое время не сможет тренировать тебя. Ей нужен отдых.       — Я могу! — Кэ Цин едва не подпрыгнула на месте. — Электро и Пиро схожи, поэтому…       — Сколько раз мы обсуждали это. — Голос Главы звякнул раздражением. — Обязанности и без того выматывают тебя, Кэ Цин. Найди своему рвению применение на работе. Или не ты недавно жаловалась на излишнюю нагрузку?       И Кэ Цин прикусила язык, сверкая недовольным взглядом. Она явно затаила обиду, пробуждая во мне сочувствие. Извечные разговоры о важности моего предназначения, конечно, порядком утомляли, однако с Кэ Цин я хотя бы могла найти общий язык и не бояться, что та кинется на меня с кулаками, как некоторые.       — На этом закончим. Есть ещё неразрешённые дела, но они обождут.       — Скажите, для чего вы пригласили меня участвовать в Церемонии? — неожиданно сорвалось с моих губ. — Причём, на глазах у стольких людей.       — Это знак уважения от Цисин и меня лично. — Янтарные глаза прищурились, сосредоточившись на мне.       — Лестно, но к чему тогда удивляться недовольству Фатуи? Я в руках любого города — своего рода пощёчина для Снежной.       — С твоих слов, Тарталья не раскрывал твою личность другим.       — Вот именно, моих слов, — нахмурилась я. — Мне «посчастливилось» познакомиться с его подопечными, и теперь не только верхушка Фатуи в курсе обо мне.       — В любом случае это уже неважно. — Нин Гуан отвернулась, демонстрируя полное нежелание продолжать тему. — Вскоре мы свяжемся с тобой. Доброй ночи.       — Всего хорошего, — процедила я и развернулась. Позади застучали каблучки Кэ Цин.       — Я провожу вас с Паймон, хорошо? — предложила та, когда фигуру Главы скрыли широкие двери. Я молча кивнула.       Паймон и Тевкр проснулись совсем недавно и отходили ото сна с печеньем и игрушками в руках.       — Ужин аристократов, — усмехнулась я, разглядывая остатки пирожных на столе. — Животы потом заболят.       — А это уже не твои проблемы, — задиристо заявила Паймон и тут же сменила гнев на милость, кинувшись ко мне. — Где ты пропадала? Паймон переживала!       — Они ото всего отказались, — виноватым тоном сказала Кэ Цин. — Но мы собрали кое-что вам с собой. — В её руках появились аккуратные свёртки. — Немного, к сожалению. Наши повара ещё не успели приступить к основным блюдам. Завтра, если захотите навестить, пустыми точно не уйдёте.       — Спасибо. — Я благодарно улыбнулась.       Путь до дверей прошёл в неловком молчании, которое ни одна из нас так и не отважилась нарушить. Кэ Цин подавленно глядела себе под ноги, явно огорченная резкими словами Главы; мне же, невольной свидетельнице этого, не хотелось лишний раз бередить чужие раны.       — Спокойных вам снов, — пожелала она у самого выхода. — Надеюсь на скорую встречу.       Я махнула ей на прощание, чему последовали и дети, пока Кэ Цин не развернулась. Стража проводила меня молчаливыми взглядами до ближайшего поворота.       — Каси, а что с братиком? Когда он вернётся? — Тевкр потянул меня, привлекая внимание. Его лучившиеся невинностью глазёнки вынудили отвернуться. Пробормотав, что тот скоро появится, я затихла. Тарталья и правда не заставит себя ждать, хоть в этих моих словах не было лжи. Паймон же, почувствовав моё настроение, поспешила перевести тему на сладости.       Город опустел. Горожан почти не попадалось, лишь патрули миллелитов, подозрительно косившиеся на свёртки в моих руках. Несколько раз те останавливали нас и, убедившись, что я не несу ничего подозрительного, отпускали. Острый укол одиночества выдавил судорожный вдох. Мне до жути захотелось вдруг прижаться к кому-нибудь, кто смог бы уберечь ото всех невзгод, защитить и прогнать опостылевшие кошмары. Память в надежде пробудила имя, я же не решилась произнести его вслух. И был ли смысл? Мондштадт осиротел по его воле, значит, и со мной он решил оборвать все связи.       Лужи под ногами недовольно хрустели. Тишина, разбавляемая лишь редкими тихими голосами, погружала Ли Юэ в задумчивую скорбь. День прощания наверняка обернулся новыми жертвами, о которых мне не скажут, но о которых услышу из сплетен горожан. Что скажет Чжун Ли? Вновь сошлётся на усталость и скинет с себя ответственность простой фразой «Так было суждено»? Конфликт разрастался, протягивая уродливые корни в самые недра города. Слишком глубоко, чтобы можно было надеяться на безболезненное и быстрое их удаление. Фатуи плотно обосновались здесь, ища выгоду. Конечно, всё всегда так или иначе сводилось к ней. Простой люд довольствуется эмоциональным прикормом, разделяя всё на белое и чёрное. Такие, как Нин Гуан же видят серое и доверяют лишь холодному расчёту. Взгляд упал на спорящих о чем-то детей. До ушей донеслись горячие возгласы Паймон о небывалой высоте жирафов, Тевкр же неуверенно парировал заявлениями, что та просто напросто выдумала этих диковинных зверей.       — А вот и не выдумала ничего Паймон! — самоуверенно воскликнула та и обернулась ко мне за поддержкой. Я же на нашла ничего лучше, чем солгать о полном вымирании жирафов.       — Диким зверям было легко убить их из-за длинной шеи. Так и пропали эти гордые животные.       — Как… пропали… — Фиолетовые глазёнки шокировано уставились на меня. — Ты же говорила, что видела их! Врала выходит? Обманщица!       — В книгах видела, да, вживую нет. Так что вы оба правы.       Паймон нахмурилась, обдумывая услышанное, затем, смирившись с внезапным печальным известием, принялась выбирать новый объект восхищения среди животных. Я же с завистью смотрела на неё и Тевкра. Единственный светлый и беззаботный период жизни, детство, обрывался резким и грубым знакомством с внешним миром, неприветливым и переменчивым, как весеннее небо. Годы, что сперва кажутся бесконечными, вдруг начинают бежать вперёд, подгоняемые то ли временем, уставшим от людских забот, то ли судьбой, торопившей закончиться в положенный срок. В лёгкие украдкой пробрался тонкий чайный аромат, пробуждая смутные воспоминания о тёплых зимних вечерах. Безопасных и нетронутых бременем возраста. До старости было не так уж и близко, внутри меня же, прячась под тонкой ещё пока молодой кожей, дряхлела старуха. Боязливая и апатичная, обсасывающая беззубым ртом ломкие кости давно ушедших лет. Её не интересовало будущее, едва заботило настоящее, а волновало только прошлое. Даже забавно, что Пиро, огонь, что порождает жизнь, достался такой, как мне.       Бай Чжу встретил у верхних ступеней, с тревогой разглядывая нас троих. Ци Ци и Гуй успели застать лишь самый конец Прощания, к счастью, не заметив меня. Вопросы о нашей внезапной пропаже иссякли после беглого ответа, мол: мною заинтересовались Цисин, прознав о новом травнике в городе. Бай Чжу кивнул, сказав, что в лавку и правда наведывались некоторые из их членов и расспрашивали обо мне. И так как я вечно куда-то ускользаю, травник не успел поведать мне о возросшей популярности нового снадобья.       — К слову, я получаю много восторженных отзывов о твоём открытии. Некоторые жалуются на боли в животе, кто-то на нестабильность стула, но все, как один, отмечают снижение жара в кратчайшие сроки.       — Рада слышать. Антибиотики нельзя принимать слишком часто, иначе выработается резистентность. — Заметив недоумение в глазах Бай Чжу, я уточнила. — Перестанут действовать.       — А, своего рода эффект привыкания, верно?       — Что-то вроде того.       Вполуха слушая льстивые речи Бай Чжу, чей карман заметно отяжелел не без моей помощи, я обдумывала план по проникновению за запертую дверь. Можно было бы пойти самым прям и незамысловатым путём: попросить ключ у Кэ Цин, но в таком случае риск попасться на горячем возрастал многократно. Кэ Цин не пойдёт против Цисин и родного Ли Юэ. Нужно было придумать вариант получше.       Предложение Бай Чжу отужинать вместе прозвучало неожиданно.       — Мне бы хотелось отблагодарить вас за огромный вклад в нашу медицину, — с улыбкой сказал он. — Гуй и Ци Ци как раз заканчивают с приготовлением.       Я принюхалась и правда уловила ароматы готовящихся блюд. Пахло острым мясом, овощами и терпкими приправами. Прекрасное завершение не самого прекрасного дня.       — А где же стол? — спохватилась я.       — Мы разместимся в гостиной, — ответил травник. — Надо бы расширить жилую часть, пристроить столовую. Я уже и забыл, когда принимал гостей в последний раз, кроме вас, конечно.       Широкий стол хоть и едва вписался в узкую гостиную, но вместил всех. Тевкр и Паймон окружили меня, наперебой прося передать что-то или подлить сока. Уголки губ Гуя изредка дёргались, когда тот глядел, как те впихивают в себя всё, что только попадало в руки. Ци Ци в ожидании глядела, как Бай Чжу пробует приготовленное, и расплывалась в счастливой улыбке всякий раз, когда слышала похвалу. Внутри разлилось странное тепло, отчасти притупившее тревогу. Впереди ждала ночь, обещавшая закружить в хороводе кошмаров, я же ловила каждое мгновение тишины и покоя, пока могла. Бай Чжу отчего-то почти не беспокоила смерть Архонта и случившаяся утром трагедия. Отчасти можно было списать равнодушие и на мучавший недуг, но чутьё подсказывало, что ему попросту не было дела до богов и их проблем. Жители Мондштадта привыкли полагаться только на себя; Ли Юэ в этом плане тоже далеко не ушёл, довольствуясь ежегодными прогнозами от невидимого божества. Мир, сперва представившийся полной противоположностью атеистичной Земли, в действительностью оказался не так уж далёк от неё. Боги и здесь играли, быть может, и не последнюю роль, но уж точно и не главную. Некоторые решили вовсе скинуть с себя все обязанности. Впрочем, и их можно было понять — каждый сталкивается с моментом слабости, и если простой люд надеется на покровительство невидимого Владыки, то на кого положиться ему?       Тарелки опустели, желудки наполнились. Вызвавшись помочь с уборкой, я вновь поблагодарила всех за ужин. Паймон и Тевкр откровенно засыпали, сперва с неохотой отмахиваясь от просьбы идти наверх. Но сон победил, и те всё же послушались.       — Порой я удивляюсь вашему терпению, — задумчиво протянул Бай Чжу, провожая их взглядом. — Взять на себя ответственность за младшую сестру — похвально, но приютить чужого ребёнка? У вас доброе сердце.       «Скорее, глупая голова», — усмехнулась я про себя, вслух же сказала другое:       — Дети не заслуживают страданий, их они ещё успеют хлебнуть с возрастом.       — Ваша правда. Да упокоятся на небесах души невинных малышей из Мондштадта.       Улыбнувшись вновь, Бай Чжу скрылся наверху. Я же застыла. Были ли его слова косвенным намёком на мою причастность или же простым совпадением? Знал ли он о подробностях того дня или же просто вспомнил по воле случайности?       Терзания не дали ответа. Ожидаемо. Монотонность движений губки не способствовали забытью, зато решивший завязать диалог Гуй напротив. Его интересовали растения Снежной, на что мне пришлось напрягать память, вспоминая названия. Некоторые совпали с теми, что росли на территории Ли Юэ, другие оказались ему незнакомы. Ци Ци изредка что-то тихо спрашивала, на что Гуй только улыбчиво отвечал.       — Ци Ци интересуется кокосовой козой, — объяснил тот, когда я, не выдержав, спросила. — Думает, что с её помощью можно изготовить кокосовый напиток.       — А такая и правда существует? — растерялась я.       — Нет, ну что вы. Просто Ци Ци как-то попробовала его и теперь не может забыть. Жаль, что поставки кокосов из Сумеру временно прекратились.       Я смущённо кивнула, хихикая над собственной глупостью. Хотя существование кокосовой козы значительно сократило бы расходы на транспорт из других регионов.       Паймон и Тевкр уже во всю сопели. Спрятав свертки с едой от Кэ Цин в прохладное место, я села за стол и раскрыла собственный дневник. Рука замерла, не решаясь сделать первые штрихи; но вскоре листы принялись темнеть под напором неровных букв. Порыв облегчить душу не иссякал, только вспыхивал ярче, прогоняя сон. Когда же усталость взяла верх, я отстранилась, с замиранием сердца вчитываясь в написанное. Страхи, надежды и тайные желания заполнили страницы дневника. Не самый верный способ хранить секреты, однако ничего иного в моем распоряжении на было. В крайнем случае ничто не помешает похоронить дневник в горстке пепла.       «Что за кощунственное обращение с реликвиями», — усмехнулся внутренний голос. Не найдя сил спорить с ним, я подняла взгляд, вглядываясь в темноту ночи. Лунная тропинка на спокойных волнах манила шагнуть по ней к самым звёздам, что раскинулись далеко над головой. Воспоминания нежно коснулись сознания, не печаля — убаюкивая.       — Эй, Венти, сыграешь мне? — прошептала я, чувствуя, как медленно проваливаюсь в тишину.       Слух коснулись сперва далёкие завывания ветра, но вскоре в них зазвучала мелодия. Она то усиливалась, то затихала, пока окончательно не раскрылась. Её нежные мотивы оказались знакомым, укрывая тёплым одеялом безмятежности. Глаза тяжелели, ускользающее сознание дорисовывало пейзажу крохотную фигурку, что танцевала в бледном свете луны. Она скользила по волнам, пританцовывая в такт музыке. Кажется, в её руках мелькала флейта, но разглядеть не дала окончательно победившая темнота.

***

      Лучи солнца играючи пробежались по лицу, вытягивая из объятий сна. На сей раз на редкость счастливого, отдававшегося сладостным трепетом по всему телу. На губах ещё чувствовался привкус чужих; на руках — тёплые прикосновения. Я потянулась, встречая утро с печальной улыбкой. Всё хорошее имело свойство заканчиваться крайне быстро.       Позади заворочалась Паймон, вскоре её ручонки обняли меня.       — Как спалось? — Посадив её на колени, я принялась расчёсывать белые локоны.       — Больно же! Осторожнее, — недовольно дёрнулась она. — Хорошо, Паймон снился лес и то озеро, где мы встретились впервые, помнишь?       — Помню, как же можно такое забыть. И что ты там делала?       — Ничего, просто сидела. — Она затихла на некоторое время, прежде чем вдруг спросить: — может, как-нибудь сходим туда?       — Почему нет. Только не сейчас. Сперва нужно разобраться с делами.       — А что вчера случилось? Паймон помнит крики и грохот, пока тебя не было.       — Небольшая проблема, но её уже решили. Есть будешь?       Паймон с готовностью кивнула, наказав не жадничать в вопросе десерта. Проснувшийся Тевкр тоже воодушевился при упоминании еды. Пока те кинулись на перегонки в ванную, я вспомнила про вчерашний улов. Груда мокрых книжонок понуро лежала в углу. К счастью, они успели немного подсохнуть, но лишь те, что лежали сверху. Самая нижняя же продолжала сыреть в луже. Избавившись от последней при помощи найденных впопыхах тряпок, я обвела хмурым взглядом результаты собственной неосмотрительности. Придётся всё же наведаться к тому странному незнакомцу. Он наверняка просто решил поживиться за мой счёт. Что ж, с этим проблем не было: кошелёк заметно округлился за эти дни.       В дверь постучали. Бай Чжу, пожелав доброго утра и справившись о делах, протянул мне тяжёлый мешочек со словами: «За последние заказы. Поступило ещё около пятнадцати. Надеюсь, управишься вскоре». Меня хватило на один немой кивок. Глаза не отрывались от сверкавших золотым монет. Когда же дверь за травником закрылась, я, не сдерживаясь, высыпала всё, что заработала честным трудом, и принялась пересчитывать. Закончив же, прикрыла глаза, упиваясь лишь мыслью «Я богата». Нет, ещё пока не настолько богата, как Тарталья, но на пути к этому. Идея подкупить всех врагов сперва развеселила, затем заставила всерьез задуматься, потом же разочаровала наивностью. Это было бы слишком легко, к тому же подобное не втиснешь в рамки «великого подвига не менее великого Призванного». Впрочем, легенды всегда приукрашивали действительность, может, и мою бы расписали героическими цветами.       Открыв первую книгу по контролю Пиро, я погрузилась в чтение. Пара десятков вводного — или правильнее сказать, водного — текста была без сожалений пропущена. О том, что Пиро — один из двух опаснейших и плохо поддающихся контролю элементов, мне довелось узнать не по наслышке. Первая глава с самого начала предлагала приступить к дыхательным упражнениям. Некоторые из них показывал Рагнвиндр, другие же я переписала на отдельный лист. Следом шла глава, целиком и полностью посвящённая физической нагрузке.       «В периоды особого возбуждения и частой раздражительности нагрузку необходимо увеличить многократно. При необходимости выделить для тренировок шесть часов в день и больше.       Важно! Если вы ощущаете, что результаты вас не удовлетворяют, прибегните к травам, но не заменяйте ими нагрузки. Совмещение всех видов контроля поможет лучше совладать с необузданностью Пиро».       Шесть часов в день и более звучало так же назидательно строго, как любые рекомендации в медицинских протоколах. Кто же выделит мне дополнительные часы в сутках? Явно не боги, поочерёдно отходящие от дел после встречи со мной. Однако спорить с книгой было бессмысленно. Вместо этого я выписала ещё несколько полезных советов, решив как можно скорее опробовать их на практике. Прикасаться к Глазу было до дрожи страшно, — слова Другой отчётливо звучали в голове всякий раз, стоило вспомнить о недавнем кошмаре — однако иного пути не было. Так или иначе придётся выломать свой собственный слабый хребет, чтобы построить новый, более прочный и надёжный. Фраза «Самый опасный враг — это ты сам» приобретала совсем уж буквальное значение.       Справившись с завтраком, я собрала детей, уже пышущих энергией и желанием поскорее выбраться на свежий воздух. Бай Чжу сперва убеждал остаться дома, но, заметив расстройство Тевкра, сдался и пожелал хорошей прогулки. Мешок моры приятно оттягивал карман и поднимал настроение. Деньги не решали всех бед, нет, зато отлично справлялись с низменными потребностями. Одну из таковых я удовлетворила сразу, без сожаления расставшись с золотыми за новые куртки себе и Паймон. Старые остались торговцу. Следом я махнула рукой и ботинкам, взяв высокие с отличной шнуровкой. Потоптавшись в луже и убедившись, что те не промокли, я вновь распахнула кошелёк. Деньги улетали со страшной силой на всё, казалось бы, самое нужное. Бельё требовало сменки, волосы — хорошего гребня, а загоревшийся взгляд Паймон — бантиков для косичек и платьев. Она сперва с восторгом взялась за одно, затем вдруг отпрянула в нерешительности.       — А Паймон… можно? — прозвучало так тихо и осторожно, что на глазах невольно навернулись слёзы. Я кивнула, отворачиваясь и смахивая их, прежде чем помочь ей с примеркой. Погода позволяла немного постоять без верхней одежды, так что замерзнуть Паймон не успела. Стоило же её светлой головке протиснуться в платьице, я без промедления оплатила покупку.       — Ангелочек, — с нежностью пробормотала я. Торговец, знавший снежский, тоже принялся осыпать Паймон комплиментами, и та расплылась в румянце и широкой улыбке.       — Хорошо? Правда, хорошо? — спрашивала она, крутясь перед зеркалом.       — Ты красивая, — пролепетал Тевкр, отчего детские щёчки заалели пуще прежнего.       Довольная обновками, Паймон подскакивала, едва не подлетая на месте. И даже просьбы быть поосторожнее ту едва ли остановили.       — Куда теперь? — с готовностью пуститься хоть на край света спросила она.       — Может, к братику? — Тевкр в надежде повернулся ко мне. — Он ведь вернулся?       — Братик обещал прийти сам, он сильно занят, — покачала головой я, борясь с совестью.       — Ох, ну ладно. Я ведь всё равно не захватил подарки. — Тевкр улыбнулся, пряча заблестевшие глазёнки.       Мне же нечего было ему ответить. Разве что вновь солгать, заверив, что братишка помнит про него и непременно появится совсем скоро. Не по мою душу, нет, конечно, а чтобы навестить его, брошенного на попечение совершенного чужого человека. Тарталье бы следовало врезать хотя бы за Тевкра. Жаль, что моих сил едва ли хватит на пощёчину, да и та для него будет сродни щелчку.       — Мне нужен некий постоялый двор, — повернулась я к Паймон. — Что-то на «В», а кончается на «шу». Можешь спросить дорогу?       Первый же попавшийся мужчина указал в сторону выхода из города.       — Постоялый двор «Ваншу». Находится за городом, идти недалеко, тропинка выведет, — перевела Паймон.       Водрузив покупки с книгами на спину, я зашагала в сторону главных ворот. Настроение не портили даже перспектива столкнуться с Фатуи и небольшая слабость из-за долгого отказа от Глаза. Последнее, впрочем, обещало смениться куда более неприятными ощущениями, когда я таки решусь опробовать книжные советы.       Стража пропустила нас, услышав про постоялый двор. Сейчас их больше интересовали Фатуи, от которых улицы очистились будто по щелчку пальцев. Город продолжал жить как ни в чём не бывало. Правда, напряжённые взгляды людей и бесчисленные патрули миллелитов выдавали общее настроение. События вчерашнего дня забываются довольно быстро, будь то восстание или драка в переулке. Нин Гуан, конечно же, не пойдёт против Снежной, а горожане, ещё немного покричав ради приличия, угомонятся. Ли Юэ покрывал издержки звонкой монетой, что никак нельзя было осудить. Хороший способ в отличие от прямого подавления с помощью грубой силы. От денег добрели даже подобные мне, что же говорить о неискушённых.       Природа за пределами города ещё держалась за ускользающую зиму. Среди деревьев — странная смесь пушистой ели и высокой сосны — белели сугробы, не торопившиеся поддаваться яркому солнцу. Под ногами же напротив чавкала жижа из грязи и талой воды. Свежие следы колёс тянулись вперёд, похоже, к тому самому постоялому двору. Деревья оборвались, открывая завораживающий вид на утопающее в ярких лучах море. Покрытое множеством мелких островков, оно ласкало их, накатывая с тихим всплеском. Между ними раскинулись деревянные мосты, достаточно широкие, чтобы выдержать повозку, судя по всё тем же полосам грязи.       — Красиво, — восторженно пробормотал Тевкр. — Кажется, Одноглазик был где-то неподалёку, когда я встретил его.       — После случившегося ты продолжаешь его так называть? — искренне удивилась я.       — Но ведь это я его потревожил, значит, и виноват тоже я, — тихо отозвался тот, я же не стала развивать тему. Тевкра сложно было назвать брошенным ребёнком: его курточка и ботинки не пестрели дырками и заплатками; речь не изобиловала руганью; забота о семье и братце в частности свидетельствовала о привитой сызмальства любви к близким. Но при этом в нём чувствовалась некая потерянность. Возможно, тому способствовали чужие земли и резкая смена окружения. Не каждый выдержит подобное и во взрослом возрасте, что же говорить о совсем ещё мальчишке.       — Ты в порядке? — спросила я, краем глаза следя за вырвавшейся вперёд Паймон. Та резвилась на мосту, прыгая между деревянными досками и подскакивая к перилам.       — Ну… да, — кивнул Тевкр. — А что-то не так?       — Видок у тебя грустный, так не годится, — я наигранно нахмурилась, затем состроила на лице удивление и указала тому на грудь. — Что это у тебя?       Тевкр наклонился, разглядывая куртку, я же провела тому по носу, отчего тот сперва растерялся, потом расплылся в яркой улыбке.       — Так мне папа часто делал, когда я грустил. Раньше, когда ему не приходилось всё время следить за братиком. Я и позабыл совсем про этот трюк.       Мне стало вдруг неловко. Откровенность Тевкра, попади тот к кому-то более ушлому, сыграла бы чертовски злую шутку с ним и всей его семьей. Впрочем, я, готовая поступиться принципами и использовавшая невинного ребёнка в собственных целях, и сама была не таким уж хорошим вариантом.       Повеселев, Тевкр поспешил вслед за Паймон, которая успела умчаться довольно далеко. Чавканье слякоти под ногами вновь ожило, вскоре сменившись размеренным скрипом дерева. Я остановилась, разглядывая водную гладь внизу. Солнечные блики весело скакали на волнах, точно дети на качелях. В погожий летний день наверняка можно было сесть у самого края и наслаждаться тёплыми прикосновениями солнца и моря. Жаль, что в Ли Юэ я застану лишь весну.       Взгляд сосредоточился на здании впереди. Оно будто срослось с гигантским деревом, что укрывало его раскидистой кроной. Покатая крыша, заострённая на концах, терялась где-то в вышине, среди ветвей проступали лишь очертания балкона. В листве прятались фонарики, в густые сумерки наверняка придававшие «Ваншу» уюта и тепла. Красивое и словно бы жившее в гармонии с природой место вдали от городской суматохи. Я втянула свежий воздух, гадая, как много постояльцев принесли сперва ежегодная Церемония Сошествие, следом и Церемония Прощания. Смерть Чжун Ли наверняка принесла городу огромную выручку, несмотря на все увеселительные запреты.       Когда мосты и островки остались позади, я огляделась, ища хоть одну живую душу. Но двор, как и открытый настежь зал, пустовали. Нарушать утреннюю тишину совсем не хотелось, к тому же детские вопли и без того вспугнули пару чернокрылых птиц. Типичная для Ли Юэ строгость, симметрия и геометрические узоры не задержали взгляд, а вот простор и лестница в самом центре заставили поднять голову, наслаждаясь видом. Главный зал не пестрел украшениям, но притягивал простотой, несколько непривычной после изобилия золота Ли Юэ. Солнце облюбовало, казалось, все комнаты сразу, настойчиво заглядывая в каждое окно, взбираясь по ступеням на самый верх и играючи освещая балконы снаружи. Лестница тянулась, следуя угловатому ходу главного зала по спирали. Ни намёка на закругление, лишь ровные углы. Сверху послышались голоса. Паймон взбежала первая, следом забрался и Тевкр, скрывшись из глаз, и к разговору присоединились и их голосочки. Поднявшись, я совсем не удивилась, увидев того самого незнакомца с необычным именем. Дайнслейф улыбнулся, заметив меня. На его лице не проскочило ни удивления, ни растерянности, как если бы он давно ждал меня.       «Проще найти того, кто бы тебя не ждал», — съязвил внутренний голос, как всегда попав в самую точку.       — Рад вновь встретить вас, да ещё в такой очаровательной компании, — поприветствовал Дайнслейф меня и детей, подойдя ближе и увидев мешок, предложил взять его. — Полагаю, здесь книги?       — Да, вы оказались правы, из меня отвратительный читатель, — усмехнулась я.       — Проблема решаемая. Прошу, не откажите мне выпить вместе чаю. Госпожа Голдет мастер чаепития и великолепно готовит жасминовый.       После его слов я огляделась, заметив неподалёку женщину за круглой стойкой. Та приветливо улыбнулась.       — Добро пожаловать в постоялый двор «Ваншу», — поприветствовала та лёгким поклоном. И хоть говорила она с выраженным акцентом, ни разу не запнулась. — Господин Дайнслейф оплатил ваше посещение, можете расположиться в его покоях.       — Спасибо, — поклонилась я в ответ.       — Сюда.       Дайнслейф указал в сторону одной из немногочисленных дверей. Его комната так же, как и все прочие купалась в тёплых лучах. Белоснежные стены разделяли тонкие деревянные балки; в самом центре по традиции располагался невысокий стол в окружении подушек; в углах примостились матрас и шкаф. Вновь никаких излишеств, лишь личные вещи придавали комнате вид обитаемой.       Сам хозяин не торопился приступать к делу, оставив мешок воле входа, вежливо предложил мне самой достать книги и положить те на прикроватную тумбочку. Улучив момент, когда тот отвернётся, я внимательно оглядела его. Ни следа магии или Глаза Бога, да и тело не спешило реагировать ни на первое, ни на второе. Странное явление — Дайнслейф идеально вписывался в обладатели и того и другого.       — Вы тоже прибыли на Церемонию Сошествия, или же сюда вас привели иные обстоятельства? — спросил он, усаживаясь на одну из подушек и жестом приглашая присоединиться и меня.       Паймон и Тевкр, не найдя ничего интересного в покоях Дайнслейфа, принялись выпрашивать разрешение выйти.       — Нет. Не хватало ещё, чтобы шею на лестнице свернули или с балкона сиганули. Сидеть и вести себя культурно, — строго отрезала я. Нервозность под взглядом необычных глаз и без того возросла, если же ко всему прочему прибавить и риск не уследить за парочкой мелких сорванцов, то встреча обещала превратиться в трагедию.       Паймон что-то недовольно пробурчала себе под нос, демонстративно зашагав к окну, Тевкр же послушно уселся рядом.       — У меня есть то, что вам непременно понравится. — В руках Дайнслейфа появилась деревянная фигурка, отдалённо походившая на морского ежа, только вместо игл торчали небольшие цилиндры.       — Попробуйте собрать так, чтобы она не рассыпалась. — Вынув один из цилиндров и разрушив целостность фигурки, он отдал оставшиеся детям. Те принялись с интересом разглядывать элементы и пытаться придать тем изначальную форму. — Итак, на чём мы остановились?       — На том, как я оказалась здесь.       — Верно.       — Так же, как и вы, пришла посмотреть на Церемонию. В итоге стала свидетелем аж двух.       — Довольно необычная ситуация, не находите? С одной стороны увидеть столь трагическое событие, принёсшее горе целому региону, с другой же застать историческое событие такого масштаба. Тейват в эти дни разрывается от новостей, в связи с чем Цисин были вынуждены временно ограничить въезд в город.       — Какая потеря в деньгах, — усмехнулась я, вспомнив опустевшую площадь.       — Сложно не согласиться, хотя сейчас у Ли Юэ и без того много проблем. — Он ненадолго замолчал, наблюдая за стараниями Паймон и Тевкра и особенно внимательно разглядывая первую. — Позвольте личный вопрос, — вновь повернулся тот ко мне.       Я напряглась. Наша встреча и без того выглядела подозрительный, как и предложение помощи, за которую пока что не выставили счёт. Излишняя же любознательность относительно меня и моего пребывания в Ли Юэ наводило на не самые радужные мысли.       — Смотря какой, — уклончиво ответила я.       — Ничего такого, что можно было счесть неприличным. Мне любопытна ваша родина. Сейчас встретить обычного человека, не члена Фатуи или торговца, из Снежной большая редкость. Признаюсь честно, вы первая из таких.       — И тем не менее говорите вы со мной на снежском, при том довольно свободно.       — Верно, языкам меня учили их носители, но те давно покинули родину Крио Архонта и едва ли могли рассказать о её нынешней деятельности хоть что-то. Поэтому и необычно встретить вас так далеко за её границами.       — Мы ушли не по своей воле. Если честно, я не хочу говорить об этом. Нам с сестрой понадобилось много времени, чтобы оправиться, — нехотя отозвалась я, решив не вывалить выдуманную историю о погибших родителях так сразу. Играть печаль на сей раз не пришлось: та сама настигла в подходящий момент, оживлённая образами разрушенной площади.       Дайнслейф переменился в лице, опустив взгляд. Во всём его образе читалась некая грусть, отдававшаяся внутри знакомой ноющей тяжестью. Похоже, ему тоже довелось испытать горечь утраты.       — Понимаю. Тогда опустим эту тему. Возможно, обсуждение Ли Юэ вас отвлечёт.       Оно и впрямь отвлекло. Дайнслейф поделился собственными впечатлениями от города, верно подметив чопорность и двойственность его жителей.       — Мне не раз доводилось ощущать последствия здешнего лицемерия, — с неудовольствием сказал тот. — Не хочу показаться хвастливым, однако некоторые дамы сочли меня достаточно привлекательным, по всей видимости, рассчитывая отужинать со мной. Когда же они увидели, как худощав мой кошель, то сразу растеряли ко мне всякий интерес.       — Погодите, давайте я оплачу ваши расходы за наше пребывание здесь, — спохватилась я и потянулась к мешку с морой.        — Нет, в деньгах я не нуждаюсь, просто не привык носить с собой много.       — Хорошо, ваше право, — с облегчением отозвалась я. Совесть, конечно, грызла, но не настолько, чтобы расставаться с деньгами без каких-либо сожалений.       Дайнслейф замолчал, похоже, погрузившись в раздумья. Украдкой оглядев его, пока тот не видел, я мысленно согласилась с теми дамочками из Ли Юэ. Высокий, стройный молодой человек, да ещё и не лишённый воспитания — мечта любой девушки. Необычная форма его глаз смущала, но и к ней можно было привыкнуть. Возможно, в Тейвате подобное было чем-то обыденным, как, например, зелёный цвет радужки, просто встречалось не так часто. Спросить напрямую не позволяло смущение и неделание выставлять саму себя в дурном свете.       Стук в дверь прервал молчание. Госпожа Голдет поставила чашки на стол, не поскупившись и на сладости, которые мгновенно исчезли под детский писк. Поблагодарив хозяйку, Дайнслейф отпил немного, затем вновь сосредоточился на мне.       — Хочу уточнить по поводу книг.       — Да? — напряглась я.       — Последний раз копии столь редких экземпляров мне доволилось видеть много лет назад. Откуда они у вас?       — Прошу прощения, но это уже моё дело. Если вы боитесь по моей вине встрять в неприятности, то я заберу их.       — Нет, вы не поняли. Законность их приобретения меня не интересует. Я коллекционирую редкие книги. Своего рода слабость.        — С этим помочь не могу; торговец, продавший их мне, уже уехал. Похороны Архонта и всё такое.       — И имя его вы, конечно же, не уточнили.       — Это вопрос? — нахмурилась я.       — Больше утверждение.       Чай согревал, чуть отгоняя вновь вернувшийся озноб. Я грела руки над чашкой, попутно начиная сомневаться в «случайности» очередной встречи, что привела сюда. Дайнслейф чем-то напоминал Чжун Ли: то ли усталостью, то ли изыском манер, которыми не обладала даже Нин Гуан. То, как он держал чашку, сохраняя ровность осанки, выдерживал паузы, будто между нами шла обычная светская болтовня, и жонглировал словами и фразами, устаревшими лет так на сорок или больше, наводили на определённые догадки.       — А вы откуда? — настал и мой черёд прощупать податливость почвы.       — Моя родина далеко отсюда, — уклонился тот, не поведя и бровью. — Я так давно не был там, что и позабыл, как она выглядит.       — Название же у неё есть.       — Есть, но оно вам мало о чем скажет. Или наоборот — слишком много.       Дайнслейф вновь замолчал, предоставляя мне возможность сперва изумлённо вскинуть брови, а затем мысленно оклеймить его не самым лестным прозвищем. Все следующие попытки разузнать хотя бы толику информации заканчивались одинаково — уклончивым ответом и сменой темы. Я всё сильнее ощущала желание встать и уйти, пока другое — встать и вмазать по непроницаемой физиономии нового знакомого — не пересилило. В конце концов я сдалась под благоразумным советом себе самой перетерпеть, когда книги будут приведены в приличный вид.       — Сообщите мне ваш адрес, чтобы я мог оповестить вас, когда работа будет закончена, — прямо заявил Дайнслейф.       — А давайте вы мне скажете примерные сроки, и я приду самостоятельно.       — В случае надобности мне нужны будут ваши срочные коррективы, иначе я буду вынужден искать вас по всему городу.       — Какие коррективы? Вы же сказали, что не раз работали с испорченными книгами, а я не их автор.       Однако и на сей раз все мои попытки сохранить место проживания в тайне оказались разбиты настойчивостью Дайнслейфа. Нет, я определённо поспешила, назвав того вежливым. Чжун Ли в его свете выглядел добродетелем целомудрия и кротости.       — Нам пора, — сдерживая злость, резко сказала я. — Благодарю за помощь и угощение.       — Вы едва притронулись к чаю. — Взгляд Дайнслейфа многозначительно прошёлся по полной чашке.       — Да? Я и не заметила. В любом случае у меня есть дела.       Паймон и Тевкр нехотя оторвались от головоломки, немного покапризничали, прося остаться ещё немного, но быстро сдались под обещанием купить сладкого на обратном пути.       — Я провожу вас, — снова не спросил, а утвердительно заявил Дайнслейф, на что мне оставалось лишь мысленно закатить глаза и вспомнить добрым словом Чжун Ли в который раз.       Дорога до первого этажа отняла неприлично много времени, часть из которого заняли прощания с хозяйкой, остальное же спровоцировала будто бы демонстративная неторопливость Дайнслейфа. Он то пытался увлечь меня к окну, рассказывая о Заоблачном Пределе — месте обитания неких Адептов — и возвышающимся за ним пике Цинъюнь.       Отложив все вопросы про Адептов на более подходящее время и с более подходящим собеседником, я спешно распрощалась с ним. Стоило отойти на несколько шагов от постоялого двора, как странное чувство охватило всё тело. Нет, не облегчение от избавления от Дайнслейфа, а мелкая дрожь и навалившаяся вдруг тяжесть. Я инстинктивно развернулась, ища источник внезапных перемен. Дайнслейф ещё стоял у выхода, рядом же не было ни единой души.       — Кто это? — послышался голосок Паймон.       Проследив за её взглядом, я подняла голову. Широкий балкон, украшавшийся среди широкой кроны, на первый сперва показался пустым. Стоило же вглядеться получше, как у перил проступила фигура. Жёлтые глаза — совсем как у кошки — ярко горели в тени листвы, неотрывно глядя точно на меня. Тёмные пряди беспокоил внезапно поднявшийся ветер. Молодой юноша показался смутно знакомым, но память отчаянно не желала бродить по собственным закоулкам в поисках ответа. Стоило же мне опустить взгляд, ища испарившегося Дайнслейфа, как и молодой незнакомец пропал, точно его и не было.       Инстинкты подстегнули ускорить шаг. Заводить ещё одно до нелепости «случайное» и малоприятное знакомство мне совсем не хотелось.