В день, когда сошлись звёзды

      Опухшие от бессонной ночи и слёз глаза открылись с неохотой. Солнце ещё не взошло, стеснительно ощупывая небо и окрашивая то густым багрянцем. Паймон сопела под боком, изредка что-то лепеча и вздыхая. Туман в голове развеялся, но лёгкости не принёс. Напротив, напомнил обо всём. Я поднялась, оглядывая новое пристанище. Недопитая с вечера кружка терпеливо ждала у прикроватной тумбы. Во рту тут же скопилась горечь, и я без раздумий отодвинула ту подальше. Травы, несомненно, сделали своё дело и помогли заснуть на пару часов, вот только ужасающий вкус перекрывал все плюсы. Коридор пустовал, погружённый в предрассветную тишину. Ступая осторожно, чтобы ненароком не разбудить никого, я растерянно обвела взглядом оставшиеся комнаты. Одна гостевая и ещё три для остальных. Если, конечно, Ци Ци не спала вместе с Бай Чжу. На родственников те не особо походили. Впрочем, то же можно было сказать и о нас с Паймон. Из первой комнаты доносился слабый храп, и я двинулась к следующей. Ничего, как бы долго я ни вслушивалась. Оставалась последняя. И вновь ничего. Я замялась, раздумывая, сильно ли заскрипят петли и как скоро мне удастся ретироваться в случае ошибки, как пальцы сами потянулись к ручке и надавили на неё. Слабый свет из круглого оконца у самого потолка освещал плитку, также покрывшуюся приличным слоем сухих листьев, через которые проходили протоптанные тропки до ванны, раковины и унитаза. Я с трудом заставила себя сделать шаг. Вчерашнее состояние полного отчаяния подавило отвращение, сейчас же оно заиграло всеми цветами «ароматов» и «прекрасных» видов. Этот дом нуждался в генеральной уборке больше, чем моя собственная голова. Холодная вода едва-едва пробилась сквозь забитый слив, и я с содроганием отбросила яркие образы того, что могло там застрять помимо листьев. Немного прийдя в себя, я подняла взгляд от раковины. И застыла. Из зеркала глядел кто-то, отдалённо напоминавший меня. Не веря в то, что вижу, я потянулась дрожащими пальцами к лицу. Человек по ту сторону вторил моим движениям: провёл по впалым щекам и чёрным кругам под красными глазами. Я зажмурилась на несколько секунд, однако картинка осталась прежней. Лишь отдельные детали в виде нескольких родинок и родимого пятна на лбу напомнили, кто был по ту сторону. Изменения коснулись не только души. Меня словно бы перекроили заново, наспех сшив чужие воспоминания с моими собственным и незаметно засунув душу в чью-то шкуру. Я оттянула кофту, стараясь унять вернувшуюся дрожь. Два крупных круглых следа — на груди от Глаза Кэйи и левом боку от Эмбер — заметно выделялись на коже, пускай и заметно побледнели за прошедшие полгода. Спину же, на сколько хватало взгляда, рассекал косой шрам от правого плеча и вниз к лопатке. Глаза защипало, и я поспешила одёрнуть одежду. Вот уж о чём стоит переживать в последнюю очередь, так это о собственном теле. Теперь стало ясно, почему все зеркала так быстро попали под запрет. Я криво усмехнулась, вспомнив реакцию Джинн на просьбу повесить хотя бы одно в Хранилище. Грудь внезапно загорелась, и я охнула от боли, краем глаза заметив, как тёмные хлопья опускаются в раковину. Нужно было срочно забрать кулон. Тихо пробравшись обратно в комнату, я наспех оделась и вышла. Утренний воздух прогнал остатки сна. Ли Юэ уже ожил, гремя разговорами и стуком колёс. Прохожие заметно изменились: ни дорогих шуб до пят, ни драгоценных камней в золотых заколках. Простой люд трудился утром, чтобы к вечеру богатеям было на что растрачивать деньги. Я спустилась к главной дороге, разглядывая до этого прятавшийся за толпой порт и пришвартованные судна. Гигантские корабли и совсем крошечные лодчонки покачивались на спокойных волнах. Измождённые лица рабочих, грузивших ящики, отозвались внутри печалью, на долю секунды погружая в прощальные дни Мондштадта. Обезглавленная статуя и крохотный силуэт возле с безвольно опущенными руками. Желание произнести так ненавистное имя пришлось спрятать поглубже. Чей-то крик заставил вздрогнуть и вернуться на землю. Высокая женщина в меховой накидке на палубе одного из самых больших кораблей что-то гневно втолковывала рабочему. Тот нехотя кивал, сжимая челюсти и явно сдерживаясь из последних сил. Наконец, он отошёл, бормоча себе под нос, и мне удалось разглядеть громкую незнакомку. Суровое лицо придавало ей непривычный, почти что мужской шарм. Тронутый чуть заметной сеточкой морщин единственный глаз горел красным, выдавая непокорный нрав, второй же скрывала косая повязка. Тонкие губы разжимались только чтобы отдать новый приказ, прежде чем вновь сжаться в ниточку. Крепкие руки вскидывались, указывая направление и место погрузки. Очередное резкое движение откинуло край шубы, обнажая Электро Глаз Бога. Старая поговорка «Женщина на борту — к несчастью» рушилась на глазах. Властность в голосе и уверенность, с которой незнакомка управлялась с грузчиками, вызвали неподдельное восхищение. Багровый глаз неожиданно взглянул прямо на меня. Щёки мгновенно вспыхнули, и я отвернулась, мысленно молясь, чтобы та не решила спуститься ко мне. К счастью, Боги услышали меня. Властный голос вновь раздался, выкрикивая распоряжения, я же поспешила прочь. Торговые ряды постепенно оживали, обрастая украшениями, бакалеей и мехами. Церемония Сошествия обещала Ли Юэ не только встречу с Архонтом, но и выручку. Судя же по наплыву туристов, весьма и весьма крупную. Внезапный порыв ветра ударил в лицо, и я отпрянула, едва не столкнувшись нос к носу с невысоким юношей. Тот нёс в руках несколько свёртков, из которых высовывались рыбьи головы, пустыми глазищами сверлившие небо. Заметив меня, он принялся кланяться, что-то тихо повторяя, видно прося прощения, я же в ответ только замахала руками. Язык, на котором говорил юноша, напомнил японский, и я, не найдя ничего лучше, выпалила :«Сумимасен». Годы за просмотром аниме явно прошли не зря. Юноша было обрадовался, заслышав родную речь, но поняв, что на этом мои познания заканчиваются, растерянно улыбнулся. Ещё раз поклонившись, он поспешно скрылся среди начавших прибывать горожан. Уже второй за утро обладатель Глаза. Я поджала губы, понимая, как тяжко придётся в ближайшие дни. Путь до ресторана вспомнился не сразу, отчего пришлось плутать меж домами, молчаливо осуждавшими мой потрёпанный вид чёрными глазищами-окнами. Пока взгляд не зацепился за знакомый проулок. Нервно оглядевшись и не обнаружив рядом никого подозрительного, я проскользнула на задний дворик. Ровный слой снега и даже бугорок, сооружённый мною вчера, остались на месте. Горячие пальцы уже принялись ковырять промёрзшую землю, как внезапная догадка вынудила замереть. Снег стремительно таял, стекая по ладоням, затем превращаясь в пар. — Нет, нет, нет, — в отчаянии зашептала я. Сердце застучало быстрее, мешая сосредоточиться хотя бы на одной здравой мысли. Кто-то проследил, как я прятала кулон, или же тот нашли случайно, приняв за обыкновенную драгоценность? Мне отчаянно хотелось верить в последний вариант, только вот суровая логика наставила на первом. — Не это ли ищешь, милая барышня? — Знакомый голос заставил замереть. Не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть его обладателя. — Эй, я здесь! Не чувствуя ни рук, ни ног, я подняла голову. Тарталья глядел с усмешкой, облокотившись на перила веранды и подперев ладонью щёку. Его пальцы вертели цепочку кулона с такой небрежностью, будто тот был не могущественный артефакт, а простая безделушка. — Ловко, признай? — спросил Предвестник и, не дождавшись от меня никакого ответа, продолжил. — Сперва я и не понял, кто ты. Все мысли занял Тевкр и его рассказ про чудесное спасение. До сих пор не могу отойти от осознания, что он чуть не погиб каких-то несколько часов назад, да ещё и буквально в шаге от меня. — Он сокрушённо покачал головой, я же не сводила взгляда с белоснежной капли в его руках. — Даже твоя бурная реакция при виде меня не навела на очевидные подозрения. Хотя вынужден признаться, подобное для меня не впервой. Фатуи давно обрели дурную славу, что же говорить о Предвестниках. К слову, встреча с Синьорой обернулась для тебя весьма приятным сюрпризом, верно? Тебе наверняка будет лестно узнать, что она немало пострадала из-за твоего неожиданного пробуждения. Старые раны дали о себе знать. — Он подался вперёд, будто готовился спрыгнуть, я же рефлекторно дёрнулась, отступая. — Это такая честь, встретить самого Призванного, да ещё и получившего Глаз Бога Пиро! Ты ведь знаешь, что ты первая, кто получил Пиро? Расскажи, каково это! Переполняет ли тебя энергия, чувствуешь ли тот голод, который мучает многих его обладателей? Ну же, ответь мне что-нибудь! Я продолжала упорно молчать. Губы словно вымазали в клею, язык же прилип к нёбу. Да и говорить, впрочем, было нечего. — Ты же понимаешь меня, не притворяйся. — Тарталья явно начинал терять терпение. Пальцы завертели кулон быстрее, не на шутку тревожа, как бы тот не улетел в море. — Верни. — Неожиданно для самой себя я протянула ладонь. Ледяные глаза с удивлением уставились на меня, пока Предвестник вдруг не расхохотался. Его чистый и звонкий смех звучал неуместно, неприятно, как будто между нами шла будничная беседа. — Верни, — вновь повторила я настойчивее. В груди уже успел вспыхнуть костёр. Ещё пока только-только начинавший разгораться, он грозил перерасти в настоящий пожар. — А ты забавная. — Он улыбнулся и разжал ладонь. Кулон упал, утонув в снегу. Я в мгновении ока оказалась рядом, облегчённо выдыхая и наблюдая, как с воздухом изо рта вырывается бледное облачко пара, а не пепел. — Эта штуковина — редкостная гадость. — Тарталья спрыгнул вниз и поморщился, с неприязнью косясь на кулон. — Жуткая слабость и никакого толка. Как только ты носишь её? Хотя меня это волновать не должно. — Он вдруг припал на одно колено, небрежно отбрасывая край плаща. — Рад приветствовать тебя в Тейвате, дорогая Призванная. Одиннадцатый Предвестник Фатуи к твоим услугам. И приношу свои искренние извинения за то нападение полгода назад. Если бы я знал, кто передо мной, то действовал бы более разумно. Он замер в ожидании, неотрывно следя за мной, я же продолжала стоять на месте. Стойкая уверенность, что вот-вот и он сорвётся с места, чтобы сжать моё горло, прямо как во сне, не пропадала. — Эх, видно, словами ничего не добиться. — Тарталья вздохнул, поднимаясь, я же в ужасе отпрянула, готовясь увидеть в его руках оружие. — Что? — Он в недоумении вскинул брови, затем активно замахал руками. — О, нет-нет-нет, я не собираюсь вызывать тебя на поединок. По крайней мере здесь, хоть и до ужаса хочется поглядеть на тебя в бою. Я лишь думал предложить сделку. Ты оказала мне услугу, из-за которой я в большом долгу перед тобой. Имею в виду спасение Тевкра, конечно. Поэтому ты вольна попросить у меня всё, что пожелаешь. Ли Юэ — столица не только торговцев, но и контрактов, и невыполнение оных грозит наказанием. Я вновь ничего не ответила. Пустота в голове не желала заполняться мыслями. Неверие в происходящее же только способствовало её разрастанию. Тот, кто долгие месяцы преследовал во снах, теперь стоял напротив, предлагая помощь. Но помощь ли? — Так что? — в нетерпение спросил Предвестник. — Согласна? — Убьёшь для меня одного человека? — сорвалось с моих губ раньше, чем остановил разум. Тарталья вновь вскинул брови, удивлённый такой просьбой. — Я достаточно наслышана о твоих подвигах. Тебе ведь раз плюнуть перерезать очередную глотку. — И кто же тебе не угодил? — Он с интересом прищурился, растягивая губы в лёгкой усмешке. — Твоя соратница. Синьора. На дворик опустилась тишина, сквозь которую прорывались далёкие крики с порта. Размеренный шёпот моря не успокаивал, а только разгонял напряжение. Удивление на лице Тартальи сменилось странным выражением: смесь надменности, подозрения и притаившейся за ними злости. Однако он быстро взял эмоции под контроль, натянул улыбку и вновь расхохотался. — На Земле все такие смешные или только ты? — Все. Я лишь скромный представитель серой массы. — Это был сарказм? — Он самый, — кивнула я. — Ну так что? По рукам? — Погоди, так ты серьёзно? — Улыбка мигом пропала, вернув Предвестнику звериный вид. Во взгляде уже не блестели ни азарт, ни веселье. — Я же сказала да, — позабыв об осторожности, выпалила я. — Сколько можно повторять одно и то же? — Следи-ка за языком. — Тяжёлая ладонь в перчатке схватила моё запястье, вынуждая разжать пальцы. Кулон оказался рядом с ботинками Тартальи, и тот одним едва уловимым движением отшвырнул его в сторону. К горлу мгновенно подступила вода, до краёв заполнившая лёгкие. Я согнулась пополам, наблюдая, как снег расплывается от хлынувшего из моего рта потока. Мгновение и всё прекратилось, будто ничего и не было. Только запястье продолжало ныть. Предвестник стоял в отдалении, сравнявшись цветом лица со снегом, что не могло не порадовать. Я усмехнулась и вытерла капли с губ. — Не самое приятное зрелище, да? Ощущения ещё хуже, если тебе интересно. Он молча поднял кулон и кинул мне, застыв напротив. Его высокая фигура, облачённая в белую накидку с чёрным меховым воротом, вновь пробудила страх и жуткое желание спрыгнуть в море сию же секунду. Багряный шарф же вокруг шеи напоминал кровавое пятно. Но я сдержалась. Стиснула кулон покрепче и заставила себя взглянуть в ледяные глаза. — Я всё ещё жду ответа. — Нет, — отрезал Тарталья, заметно нервничая. — Меня не волнует твоя неприкосновенность, да и силёнок у тебя едва ли хватит продержаться против меня и секунды. На что ты вообще надеялась, прося о подобном? — Например, на сотрудничество. Напомню, это предложил ты, не я. К тому же у меня тоже есть какая-никакая власть. Вернее, сейчас никакая, но если Тейват узнает обо мне, то… — Я поклялся служить Снежной и её Архонту Царице верой и правдой. Кто ты, чтобы ставить себя в ряд с ней? Ледяные глаза потемнели. Дурной знак, если я хотела закончить диалог с головой на плечах. Хороший, если без. — Как знаешь. Тогда можешь считать, что никакого долга и не было, как и этой приятнейшей беседы. До встречи. Надеюсь, нескорой. Я шагнула вперёд, готовя к чему угодно, но только не к спокойному расставанию. Однако Тарталья не стал останавливать меня. Напротив, он отстранился, скривившись от ауры кулона и открывая проход к улице. Его взгляд буравил спину до тех пор, пока не скрыли стены домов. Глаза едва различали силуэты людей, мечась от одного расплывчатого лица к другому. Бешеный стук сердца заглушал даже оживившихся торговцев, зазывавших к полным прилавкам прохожих. Чудом я добралась до тропинки возле прудика, но страх оступиться и упасть в воду пригвоздил к месту. Заметив неподалёку скамейку, я присела и крепко сжала не прекращавшие дрожать, как от удара тока, руки. Прежде Тарталья был монстром из кошмаров, жутким, притаившейся в ожидании удачного момента монстром, но не реальным человеком. Тот ужас после пробуждения преследовал днём, заставлял подолгу ворочаться в постели вечером. Однако чувство защищённости в стенах Хранилища притупляло даже его. Сейчас же меня спасала одна-единственная госпожа удача. Вот только как скоро та решит отвернуться? Знакомый голосок выдернул из оков отчаяния. Паймон неслась ко мне со скоростью света, едва ли не подлетая. Щёчки пылали, глаза же метали молнии. Подскочив, она ощутимо заехала мне по руке, едва не выбив кулон. — Ну? Скажешь что-нибудь в своё оправдание? — рявкнула она, занеся кулачок для нового удара, затем вдруг остановилась, уставившись на мои трясущиеся руки. — Что с тобой? — Прости, — выдавила я, сдерживая подступивший к горлу ком. — Я крупно напортачила.

***

— Ох, понятно. — Бай Чжу внимательным взглядом прошёлся по моим записям. — Весьма интересно, правда, о таких средствах мне раньше слышать не доводилось. В Снежной алхимики и травники работают сообща? — Да, — придумывая находу, кивнула я. — Это держится в строжайшем секрете, поэтому наших с Паймон мать и отца приговорили к казни. Они помогли одной умирающей женщине из Мондштадта. — Если я правильно понял, недуги вызываются не Богами и дурным глазом, а вирусами и… напомни, пожалуйста, как ты их назвала? — Бактерии. — Да, бактериями. Вирусами и бактериями, точно. — Бай Чжу подался вперёд, вцепившись в край стола. Его глаза загорелись от возбуждения, однако тон оставался ровным. — Скажи, а есть ли у тебя лекарства от них? Или же рецепт? Конечно, не за бесплатно. — Нет, к сожалению. Но могу назвать необходимые составляющие. Антибиотики, те, что от бактерий, делаются из определённых грибов, к примеру, пенициллов. Плесень, проще говоря. — Плесень? — Лицо травника вытянулось в недоумении, затем тот и вовсе недоверчиво нахмурился. — Как же нечто подобное можно использовать в качестве лекарства? — Они нарушают обмен… — Я запнулась, подыскивая слова попроще. — Бактерии и грибы — что-то вроде природных врагов. Вторые уничтожают первых, но и злоупотреблять ими нельзя. Много нежелательных последствий. — Схожие проявления я заметил и при работе с травами при их передозировке. А что насчёт вирусов? — Здесь всё сложнее. Честно признаться, я и сама не особо помню механизм производства, только некоторые детали. Здесь нужен алхимик. — Что ж, это информации уже более чем достаточно. Мне нечем отблагодарить тебя, кроме как скромной едой и кровом. Разве что ты примешь небольшую сумму в знак… — Нет-нет, не приму, — запротестовала я. — Это мне нужно платить за всё. — Нет, теперь уже я вынужден отказаться, — улыбнулся Бай Чжу. — Живи, сколько душа пожелает, та комната всё равно простаивала без дела. — Я могла бы работать в вашей лавке. Если, конечно, разрешите. Но без зарплаты. Травник некоторое время смотрел на меня, не понимая шучу я или же говорю всерьёз. — Без зарплаты? — наконец, очнулся он. — Да, скромной еды и крова будет достаточно. — Ах, я… — Бай Чжу в растерянности отвернулся, прежде чем согласно кивнуть. Его губы растянулись в улыбке. — Мне и впрямь больше нечем отблагодарить тебя. Однако если же тебя устраивают такие несколько неравные условия, то кто я, чтобы отказывать? Мысленно выдохнув, я поднялась из-за стола. Никаких договоров, кроме как на словах. Никаких дополнительных обязательств, кроме как уже озвученных. Тейват определённо имел свои плюсы, хоть немного скрашивающие громадные минусы. Паймон нашлась на втором этаже. Она пыхтела, выводя корявые буковки. — Ну что, мы остаёмся? — Та обернулась, заслышав мои шаги. — Да, остаёмся. — Я повалилась на кровать. Усталость навалилась сверху плотным одеялом, хотя с полудня едва ли минуло и полчаса. — Буду работать в лавке. — О, отлично, хватит на сладости теперь! — Нет, бесплатно, — пробормотала я, прекрасно понимая, как огорчу Паймон. — Вернее за еду и ночлег здесь. На самом деле лучшего варианта и не найти. Хоть где-то пригодятся мои знания. — Это… справедливо, наверное. — Паймон вернулась к прописям. Я же успела заметить досаду в её глазах. — Ах, да! — встрепенулась она. — Сегодня же праздник вечером. Все вокруг только о нём и твердят. Сладости! Бесплатные! Ещё представления и музыка. Но главное — фейерверки! Паймон очень хочется сходить! Пожа-а-алуйста! Она подскочила ко мне, округлив глазёнки и сжимая маленькими ладошками мои. — Я бы с удовольствием, но нам нужно быть осторожнее. — Воспоминания недавней встречи обдали ледяным холодом. — К тому же скопление магии мне явно на пользу не пойдёт. — Н-но… может… Хорошо, Паймон понимает, — тихо отозвалась та и села обратно за стол, понуро склонив головку. — Я что-нибудь придумаю, — сомневаясь в собственных словах, сказала я. Паймон тут же просияла и крепко обняла меня, обещая вести себя как можно незаметнее. В груди вновь шевельнулось плохое предчувствие. Оно давно поселилось там, сейчас же начало набирать силу. До церемонии оставалось ещё достаточно времени, чтобы успеть написать пару-тройку писем. Писчее перо и бумага мгновенно освободились, стоило мне попросить. Паймон с облегчением выскользнула из-за стола, что-то бегло проронив насчёт Ци Ци и новых игр. Я же застыла над на чистым листом. Что написать? «Здравствуйте, друзья-товарищи! Не прошло и дня, как ваша нерадивая Призванная уже успела самостоятельно выкопать себе могилу. Правда, ещё не до конца, но день вторых похорон не за горами», или же «Я была не права, заберите меня отсюда» большими буквами и со множеством восклицательных знаков. Однако же первым на бумаге появилось «Здравствуй, Джинн». Непривычно было обращаться к ней на «Ты». Даже учитывая наш возраст, она всегда была на голову, а то и две, выше меня во всём. Но внутреннее чувство подсказало, что так будет правильнее. Раз уж мы не успели сблизиться, быть может в письме это, наконец, удастся. Описания собственных неудач так и остались внутри, перо же заскрипело, обрисовывая улицы Ли Юэ. И хоть Джинн наверняка уже бывала здесь по долгу службы или иным причинам, останавливаться не хотелось. Возможно, позже, когда город смахнёт с себя насытившихся хлебом и зрелищами чужеземцев, получится выкроить время для нескольких набросков. Следующие строчки уже выстраивались неровными рядками сами. Рука дрогнула всего два раза — Мондштадт и Венти. И хоть сердце молило выспросить о последнем побольше, перо вывело всего несколько скупых и до безобразия общих вопросов. Глупо, Джинн, как и все прочие, наверняка знали всё и даже больше. Уже готовясь закончить, я вдруг остановилась. А стоит ли писать Рагнвиндру? Ему вряд ли интересны мои метания, предупреждение в день похорон сказало достаточно. Я уже было хотела оставить бессмысленную затею, как перо само вывело всего два предложения :«Доброго времени суток, господин Рагнвиндр. Как Ваши дела?». Вот уж с кем определённо не стоило пересекать черту между «Вы» и «Ты». Я отстранилась, перебирая с десяток исписанных страниц. Письмо для Джинн вышло самым длинным. Не от переизбытка чувств — по надобности: заметка о Фатуи и их достаточно фривольном поведении в ресторане, местных товарах и хоть и малочисленные, но наверняка полезные описания кораблей, коих, к слову, в Мондштадте мне наблюдать не доводилось. Как и намёка на причал. Сделав пометку об ещё одном наброске, я потянулась, чувствуя, как затекла спина. Солнце, хоть уже и успело уйти к горизонту, заходить пока не собиралось. Приглушённый голосок Паймон донёсся откуда-то снизу. Выглянув в окно, я увидела, как та что-то горячо рассказывала Ци Ци. Последняя же стояла, будто каменная, изредка слабо кивая в ответ. Внутри оживились тревожные вопросы, открыто сомневаясь в нормальности девочки. Бледная, даже сероватая кожа и вечный полусонный вид наталкивал на не самые радужные выводы: Ци Ци определённо болела чем-то. «Не тем ли самым, от чего умерла Анна?». Я вздрогнула от пронёсшихся перед глазами воспоминаний. Заразно ли оно? Как проявляются симптомы, помимо тех, что уже известны, и как скоро? Стремительно ли они прогрессируют? Однако самым главным из них оставалось всего один — не пострадает ли Паймон? Заставив себя отвернуться, я судорожно выдохнула. Сейчас стоило бы задуматься об отправке писем и их конфиденциальности. Второй и первый этаж пустовали, в лавке же было оживлённее. Гуй сновал между ящиками и взвешивал мешочки с травами. Заметив меня, он приветственно кивнул и жестом пригласил пройти за прилавок. — Будешь работать здесь? — обрывисто спросил он. — Да, взамен на проживание. Можно мне немного посмотреть? Он сперва замешкался, сомневаясь, затем всё же кивнул. Мельком оглядев покупателей, я мысленно выдохнула, не обнаружив среди них никого подозрительного. И особенно рыжеволосого. Пожилые дамы весьма благородного вида едва удостоили меня беглым взглядом и продолжили вполголоса что-то деловито обсуждать. Укутанные в меха и тёплые шали, они больше напоминали пушных звереков, по чьей-то команде выстроившихся в очередь. Блестевшие же серьги с крупными рубинами в оттянутых мочках и бесчисленные кольца на покрытых извилистыми волнами морщин руках выдавали в них людей. Чопорных, надменных и брезгливых к таким, как я, но всё же людей. На прилавок со звоном опустилось несколько монет, заставив вздрогнуть. Старушка в круглых очках, одетая проще прочих, о чём-то вполголоса беседовала с Гуем, пока тот не принялся искать нужную баночку в ящиках. И хоть та отталкивала строгими видом и нарочитой сдержанностью, в выцветших от времени глазах читалась мягкость. Она вдруг повернулась ко мне и коротко кивнула. Ответив на приветствие, я спешно отвела взгляд. Со стороны улицы послышались радостные вопли Паймон. Внутри вспыхнула тревога, но отчего-то совсем слабая, будто прикрытая плотным куполом. Веки внезапно потяжелели, рот раскрылся в широком зевке. Сон напал без предупреждения, отчего пришлось кое-как тормошить себя то щипками, то обещаниями лечь пораньше. Возле входа в лавку сперва показалась Паймон. Та что-то громко скандировала, шагая спиной вперёд. Следом, едва перебирая ногами, брела Ци Ци, чьё личико посерело больше обычного. Но даже это не вызвало в груди привычной тревоги, только её едва уловимый след. Рядом послышался тихий голосок, и из-под прилавка выглянула маленькая головка с косичками, переплетёнными на макушке в большой бант, и двумя круглыми колокольчиками. Их тихий перезвон сопровождал каждое движение девочки с красивыми янтарными глазами. Та потянула старушку за рукав, с воодушевлением глядя на неё, и указала в сторону выхода, однако быстро поникла, заслышав короткий ответ. Не было нужды в знании языка, чтобы понять случившееся. Гуй, наконец, вернулся с маленьким мешочком. Распрощавшись, старушка и девочка направились к выходу. Сон постепенно начал отступать, и лишь тогда я заметила блеск зелёного амулета, привязанного к плетёной корзинке на спине у девочки. И хоть та явно не могла похвастать силой, учитывая слабое действие магии, по спине пробежали чьи-то холодные пальцы. Придётся выучить всех обладателей Глаз Бога в лицо. Как минимум пятерых, не считая Тартальи, я уже повстречала, однако же кто скажет, как много их здесь? Горожане и приезжие из других регионов наводнили Ли Юэ, кулон же в толпе стал бы сродни табличке «Призванная собственной персоной». В голову невольно закрались насмешливые мысли, подталкивающие проверить, как быстро меня раскусят, выйди я с ним хотя бы на минуту. Покупатели вскоре начали редеть, затем и вовсе пропали. Лавка опустела, погрузившись в тишину, сквозь которую прорезались голосок Паймон и далёкий гул. Он набирал силу с каждой минутой, предвещая очередную бессонную ночь для Ли Юэ. — Закончили, — коротко сообщил Гуй, но стоило мне спросить о часах работы тот только растерянно покачал головой, намекая, что на этом его знания снежского подошли к концу. К счастью, ворвавшаяся, точно маленький ураган Паймон перевела и деловито сообщила, что в праздники лавка закрывается раньше. — Все пойдут встречать Архонта, — сказала она и кинула на меня многозначительный взгляд. — Кстати, Ци Ци тоже не против присоединиться к нам. — Гляжу, ты уже всё сама решила, — мрачно подытожила я. Хрупкие надежды, что Паймон каким-то волшебным образом позабудет про Церемонию, разбились. Впрочем, глупо было бы надеяться на иной исход. — Там нам ничего не угрожает, — затараторила она, понизив тон и подскочив ко мне вплотную. — У Ци Ци тоже Глаз Бога, но ты же не ощущаешь его, ведь так? Повернувшись к той и скользнув по ней растерянным взглядом, я наткнулась на небольшой амулет, видневшийся в выемке на фиолетовой шапке. Едва ли размером с детскую ладошку, тот отливал бледно-голубым, теряясь в золотой оправе. — Видишь? — воодушевившись моим молчанием, продолжила Паймон. — Её магия так слаба, что бояться нечего. — Мне попалось как минимум ещё несколько «носителей», — процедила я, чувствуя, как терпение сжигает нарастающее пламя, — сама же вопишь про осторожность и сама же подталкиваешь к тому, чтобы испытать судьбу в очередной раз. И всё ради чего? Хлеба и зрелищ? — Н-но… Паймон ж-же… — воспротивилась та, но быстро поникла, не найдя никаких аргументов. Пока фиолетовые глаза не вспыхнули злобой. — Ты обещала! Обещала Паймон, что придумаешь что-нибудь! И солгала! Снова! — Гуй и Ци Ци молчаливо наблюдали за нами, мне же оставалось только поблагодарить языковой барьер. Личико Паймон покрывалось краснотой, кулачки сжимались, готовясь к перепалке, отнюдь не словесной. — Закройся тогда в комнате и сиди! А Паймон надоело! Надоело жить в четырёх стенах и бояться! Почему ты просто не можешь сказать всем, кто ты?! Почему не можешь перестать быть трусихой?! — Я же говорила тебе, — едва сдерживаясь, бросила я. — Мы сотню раз обсуждали причины. — Они глупые! Глупые, как и ты! — Неоспоримые доводы, — подытожила я и развернулась к выходу из лавки, бегло кивнув Гую на прощание. Гул в голове нарастал, ладони нагревались, обдавая жаром оголённые участи кожи, а дыхание внезапно напомнило о себе сизым дымком. Ясный намёк как можно скорее добраться до кулона. Позади раздавались гневные возгласы Паймон. Та спешила следом, припоминая все прошлые грехи и предсказывая будущие. Дом, на удачу, пустовал, встретив пыльной тишиной. Спасительная аура окутала, будто плотное одеяло, стоило толкнуть дверь в комнату. Я выдохнула, ощутив, как огонь внутри неохотно стихает. Из коридора, нарастая, доносились топот маленьких ножек, едва прорываясь сквозь бурные вопли. Они постепенно сменялись то жалобным воем, то вновь неприкрытой ненавистью, пока Паймон не ворвалась следом, мечась вокруг, точно дикий зверёныш. Её взгляд, пугающий не столько притаившейся внутри злобой, сколько отстранённостью, сосредоточился на мне. — Что ты молчишь?! — Подскочив, та дёрнула меня за рукав, отчего ткань угрожающе затрещала. — Почему всегда всё должно быть, как ты скажешь?! Паймон тоже имеет право выбирать! Паймон свободный человек, а не твоя игрушка! Я застыла, недоумённо вглядываясь в ту, с которой провела бок о бок последние полгода. Паймон предстала в совершенно другом обличии. Прошлые её обиды казались лишь детской причудой, сейчас же передо мной стоял отнюдь не ребёнок. Взрослый, отчаявшийся и растерявший всякую надежду взрослый, запертый в маленьком тельце. — Прости, — выдавила из себя я и отвела взгляд. — Я и впрямь думаю лишь о себе. — Паймон живая, — проронила та заметно тише и обхватила крошечными пальчиками мои. — И Паймон хочет увидеть, как оживаешь ты. Комната погрузилась в недолгое молчание, прерванное появлением Гуя и Ци Ци. И хоть последняя по-попрежнему не выражала ничего, кроме отрешённости, едва заметные подёргивания ладошек выдали её волнение. — Хорошо, — кивнула я, пряча кулон. — Будь по-твоему.

***

Бай Чжу теребил край длинной куртки, с неодобрением поглядывая на заметно оживившуюся Ци Ци. За время наших сборов тот не проронил и двух слов, однако выражение его лица сказало всё куда красноречивее языка. Изредка травник наклонялся к девочке, что-то тихо шепча, на что та лишь коротко кивала. — Прошу вас, только не задерживайтесь допоздна. — Бай Чжу обернулся ко мне, натянуто улыбаясь. — Ци Ци не совсем здорова, долгие прогулки ей не показаны. — Хорошо, — ответила я, подавив желание расспросить поподробнее о недуге. — Мы вернёмся так быстро, как только сможем. Паймон уже было раскрыла рот для очередного всплеска недовольства, но заметив мой многозначительный взгляд, благоразумно промолчала. Ци Ци же напротив, кажется, попыталась вымолить несколько лишних минуточек, судя по утончившемуся голоску и заблестевшим надеждой глазёнкам, но Бай Чжу только качнул головой. — И всё же, может, пойдёте с нами? — в который раз спросила я, хотя прекрасно понимала, что услышу. — Нет, к сожалению, не могу, — отрезал травник, поджимая тонкие губы и разворачиваясь ко входу в дом. — Приятного времяпрепровождения. Гуй только кивнул, удалившись следом. — Паймон он не нравится, — с толикой испуга и неприязни огласила свой вердикт Паймон, с чем мне оставалось молчаливо согласиться. Будь в распоряжении другие варианты, то я бы без раздумий собрала вещи. — А теперь на ручки! — властно скомандовала Паймон и потянулась ко мне. Оказавшись на мне, она заливисто рассмеялась, заметив вытянувшееся от удивления лицо Ци Ци. — Вперёд, встречать Архонта! — Прости, я попозже тебя тоже покатаю, — как можно тише сказала я, но Ци Ци едва ли поняла меня, растерянно кивнув и не сводя восторженного взгляда с Паймон. Я протянула руку, неприятно поморщившись, когда детские пальчики схватились за мои. По телу прошёлся слабый разряд тока, приподняв волосы на затылке. Сверху раздалось удивлённое ойканье, а затем понимающий вздох. К счастью, магия Ци Ци значительно уступала по силе всем тем обладателям Глаз Бога, что встречались раньше, и я успокоила встревожившееся сердце короткой передышкой. Прозрачный балахон, усыпанный мириадами звёзд, накрыл Ли Юэ. Облака небрежно смела чья-то гигантская ладонь, благосклонно разрешая полюбоваться чёрными треугольниками гор у горизонта и блестевшими в свете ярких фонарей волнами. Их размеренный, почти что ленивый бег навевал воспоминания, который, впрочем, быстро прогнал требовательный оклик. Ступеньки длинной лестницы проносились мимо, пока по левую не открылся пугающий и в то же время восхищающий вид торговой улицы. Людской гул на мгновение вынудил замереть. Копошащиеся, точно сотни сплетённых меж собой насекомых, люди рвались в разные стороны. Невольно вздрогнув от ещё не успевших остыть воспоминаний первого дня в Ли Юэ, я несмело двинулась вниз. Ци Ци прижалась ко мне, тихо охнув. — Может, вернёмся? — пробормотала я, сдерживая дрожь в голосе. — Нет! — Паймон отчаянно дёрнулась, подталкивая меня вперёд. — По краешку, пройди по краешку! Однако же ни краешка, ни спасительного островка видно не было. Только сплошную реку из живых тел. Судорожно вдохнув, я двинулась дальше, выглядывая безопасную дорогу. Основная масса горожан спешила к главной лестнице, и единственным безопасным выходом оставалось слиться с ними. Я потянулась к Ци Ци, чтобы взять ту на руки, когда с удивлением поняла, что едва ли могу приподнять её. Тяжёлая, будто гигантский валун, та ответила мне равнодушным взглядом, будто привыкла к подобной реакции. — Да ты совсем без сил, — протянула Паймон. — Как же тогда Паймон держишь? — Дело не во мне, — пробормотала я, оглядывая девочку на наличие чего-то тяжёлого. Ещё одна попытка также закончилась неудачей. — Попроси её держаться как можно ближе ко мне, — попросила я Паймон. Ци Ци чуть заметно кивнула и без лишних слов прижалась плотнее. Поток подхватил нас, стоило только сделать шаг, и устремился по одному ему ведомому пути. Вокруг мелькали незнакомые лица, пропадая и растворяясь среди прочих. Вопреки всем опасениям на сей раз обошлось без травм и ссадин: следовать за большинством всегда было куда проще. Над головой проплывали гирлянды, заливавшие всё вокруг тёплым светом. Изредка в их лучах показывались снежинки, но и те мгновенно таяли, не успевая добраться до земли. Далеко впереди гремела музыка и весёлые крики. Лишь чей-то чистый голос пробивался сквозь мешанину звуков, сплетаясь невидимой паутиной в единую мелодию. Монотонная и одновременно играючи перескакивающая с высоких нот на более низкие, она не походила ни на что, что мне когда-либо доводилось слышать. Если бы не толпа, обступившая со всех сторон, я бы замерла, завороженно вслушиваясь. Наконец, нас вынесло на самый верх. Всё здесь буквально кричало о богатстве и роскоши местных жителей, некоторые из которых с пренебрежительным неудовольствием оглядывали хаос с балконов. Отчасти и их можно было понять: привыкшие к спокойствию и далёкие от мирской суеты, они наверняка впадали в холодное бешенство, стоило неугодному забрести в их владения. Что же говорить о сотнях и сотнях незамолкающих ртов? У стен засверкали знакомые золотые нагрудники с геометрическими узорами. Стража напряжённо высматривала в толпе потенциальных преступников, отчего свободная рука невольно потянулась проверить карманы. В тех, конечно же, ничего ценного для воришек бы не нашлось, однако же несколько монет — остатки от «зарплаты» Кэйи — я спрятала поглубже. Толпа всё несла дальше, минуя несколько лестниц и площадей, пока не замерла. Всё вокруг заполняли высокие причёски, широкие шляпы и кусочки крыш, над которыми по-прежнему сверкали равнодушные к мирской суете звёзды. Кое-как протиснувшись к сводному местечку возле горшка с цветами, я выдохнула. Ци Ци, несмотря на толкучку, не проронила ни единого звука, лишь изредка напоминала о своём существовании холодными пальчиками. Она всё тянулась, вставала на носочки, пытаясь разглядеть развернувшееся впереди торжество огней и музыки, но почти сразу теряла равновесие. Голод вновь дал о себе знать, вгрызаясь в желудок. Денег едва ли хватит на пирожок, да и тот придётся разделить между детьми. Неожиданно Паймон охнула и засуетилась, прося немедленно спустить её на землю. — Пригнись! — воскликнула та. — Там… Гул поглотил последнее слово, но я успела прочитать «Он» по губам. Мой взгляд инстинктивно проследил за взглядом Паймон, с испугом уставившейся куда-то наверх. Лицо Тартальи освещали яркие огни фонарей. И хоть на губах его играла широкая улыбка, глаза обдали холодом. Искрящиеся от плохо сдерживаемого животного азарта, они прочно пригвоздили к месту, гипнотизируя, как гипнотизирует добычу змея перед рывком. Во рту вновь появилась знакомая горечь, а каждый рваный выдох вырывался из груди сизым облачком. Одним небрежным движением ладони Фатуи поманил к себе, приглашая подняться на балкон. — Ты что, издеваешься? — пробормотала я себе под нос, прекрасно понимая, что Тарталья не услышит ни слова. Однако тот только расплылся в улыбке ещё шире и развёл руками, будто говоря :«Сама виновата, что попалась?». Рядом с ним из-за перил высунулась макушка в шапке-ушанке. Тевкр приветственно замахал нам. Я подавила желание выругаться и вновь нырнула в толпу, подгоняемая глупой, совсем наивной идеей попытаться ещё раз выведать хоть какую-то информацию о Синьоре. Вход в ресторан, который по совместительству был ещё и отелем, замаячил впереди, и я остановилась в нерешительности. Времени улизнуть было предостаточно: раствориться в толпе, спуститься к гавани, а дальше рукой подать до аптеки. Однако настойчивые мысли вынудили толкнуть дверь. — Зачем мы сюда пришли? — недоумённо спросила Паймон. Я промолчала, бегло оглядевшись. Ресторан явно не предназначался для таких, как мы, о чём кричало буквально всё вокруг: свет гигантских люстр, каскадом спускавшихся с высокого потолка; заставленные множеством явств широкие столы с изысканными фужерами; красные ковровые дорожки без единого пятнышка, будто кто-то невидимый сметал с тех грязь. Но красноречивее всего оказались взгляды посетителей: чьи-то беглые, едва ли задержавшиеся на нас на доли секунд, а чьи-то же надменные, горевшие насмешкой или холодным раздражением. Даже их одежда отличалась особой утончённостью и обилием драгоценностей, сверкавших и на пальцах, и на шее, и даже на туфлях. Будто из-под земли перед нами вырос юноша в чёрном костюме. И хоть его смазливое личико старательно изображало дружелюбие, пропитанные брезгливым отвращением глаза и сжавшиеся в тонкую нить губы выдавали в нём едва сдерживаемое желание пинком выставить нас на улицу. Он что-то сказал льстивым голосом, и Паймон ответила возмущённый возгласом, отчего пришлось брать ситуацию в свои руки. — Не кричи, — тихо попросила я ту и обратилась к официанту. — Добрый вечер. Вы говорите на монде? — Самую малость, — ответил тот с лёгким акцентом, удивлённо вскинув брови то ли от неожиданной вежливости с моей стороны, то ли от того, что я вообще могла говорить. — — Прошу прощения за шум, моя сестра слегка возбуждена происходящим на улице. И за внешний вид, — вновь поймав беглый взгляд юноши поспешно добавила я. — Мы путешественники и прибыли совсем недавно. Прошли долгий путь, чтобы увидеть Церемонию Сошествия воочию и по счастливой случайности встретили одного старого знакомого, — я натянула самую приветливую улыбку, на которую только была способна, заметив, как официант принялся нервно подёргивать край белоснежного рукава, теряя терпение. Из глубины внезапно зала донеслись шаги. Быстрые и твёрдые, они явно приближались к нам. — А вот и он собственной персоной. Появление Тартальи сопроводили тихие охи и взгляды, неотрывно следящие за каждым его движением. В некоторых горело неприкрытое восхищение и благоговейный трепет, в других — презрение и жгучая ненависть. Но почти в каждом явственно читался дикий страх, отчего губы дрогнули в невольной усмешке: кто ещё, как не мне, было знакомо это чувство. — Приношу свои глубочайшие извинения за ожидание. — Фатуи демонстративно поклонился мне, чем вызвал новую волну шепотков, прокатившуюся по залу. — Гляжу, у вас здесь возникла проблема? Его холодные глаза едва удостоили официанта коротким взглядом, но и этого вполне хватило, чтобы тот исчез сию же секунду, успев что-то бессвязно пролепетать. Зал впереди застыл в молчаливом ожидании, отчего щекотливое чувство вновь дёрнуло уголки губ вверх. — Что-то не так? — Тарталья застыл в недоумении, уставившись на меня. — Забавно, как быстро ты согнал спесь с лиц местной элиты. — Ах, это. — Он обернулся, равнодушно обведя взглядом застывших людей, затем небрежно махнул рукой, как бы говоря, что давно привык к подобной реакции. — Дорогие побрякушки и меха — вот и все их заслуги. Скучно. Но да ладно, подобная им мелочь не заслуживает обсуждения. Спешу пригласить вас наверх в более занимательную компанию, чем эта. Вновь поклонившись, он протянул руку в ожидании. — Только после вас, — бросила я, покосившись на ладонь в перчатке и на всякий случай прикрывая собой Паймон и Ци Ци. — Недоверие — первый шаг к вражде, — разочарованно вздохнул Фатуи, но всё же развернулся, направившись вглубь зала. Выждав по привычке несколько секунд, чтобы увеличить дистанцию между нами, я вдруг в изумлении осознала, что не почувствовала привычного удушья. Более того — я не ощутила вообще ничего. Пальцы инстинктивно похлопали по карманам и потянулись к вороту, однако же память настойчиво подсказывала, что кулон остался в аптеке. — Плохо? — Маленькие ладошки сжали мои пальцы. Паймон напряжённо вглядывалась в меня, силясь заметить малейшие изменения. — Нет-нет, — я покачала головой в ответ и потянула её и Ци Ци следом за Тартальей. Тот шёл уверенно и так свободно, словно шествовал по личному дворцу. Впрочем, поджидавшие возле лестницы Фатуи и без стеснения отпускавшие едкие комментария в сторону прочих гостей вкупе с гулом множества голосов и звоном стаканов сверху ненавязчиво намекнули, что законы здесь писались далеко не местные жители. — И ради них мы бросили кружки? — Темноволосый мужчина, лицо которого от уха до уха рассекал широкий шрам, недовольно фыркнул. — Что за спешка ради кучки попрошаек? — Прикуси-ка язык. — Мои глаза едва успели различить движение, когда возле горла Фатуи оказалось остриё. Предвестник смерил побелевшего подчинённого долгим взглядом, прежде чем убрать меч. Тот испарился с тихим бульканьем. — Вперёд. Фатуи поспешили выполнить приказ, теперь с опаской косясь не только на Тарталью, но и на меня. Деревянные ступени под их ногами податливо заскрипели. «Почему нельзя было сделать из камня?» — возник в голове хоть и резонный, но совсем не подходящий к ситуации вопрос. Настойчивые подёргивания за рукав отвлекли от сумбурных мыслей. Паймон выглядела встревоженно, явно не торопясь следовать за остальными. Ци Ци же по-прежнему молчаливо стояла рядом, держась за меня и обводя убранство ресторана тусклым взглядом. — Пошли отсюда, — быстро зашептала Паймон. — Пошли, пока они не заметили. — Нет, — с неохотой отмахнулась я и от неё, и от голоса разума, предлагавшего то же самое. — Во-первых, мы едва ли успеем даже до дверей добраться, а во-вторых, это отличный шанс выудить хоть какую-то информацию. — О чём ты? — Мне нужны сведения, информация, подсказки. — Я сама не заметила, как задрожали пальцы рук и потеплело дыхание. — Всё, что поможет найти её. Ответа не последовало. Потемневшие фиолетовые глаза и поджавшиеся губы отчётливо сказали обо всём, что Паймон не решилась высказать вслух. Твёрдые заверения о правильности выбранного пути утопили все сомнения и тревоги. В конце концов всё ради неё. Инстинктивно обернувшись, я поймала пронзительный взгляд Предвестника, замершего на самой верхней ступени. Тот определённо не расслышал, о чём был спор, и с напряжённым интересом вглядывался в каждую из нас. Протянув руку Паймон, я сжала ту покрепче и обернулась к Ци Ци. Последнюю чуть встревожила перебранка, однако же она продолжала стоять рядом. Резные перила скрыли застывший в молчаливом испуге главный зал, и я с трудом сдержала вздох облегчения. Пора было признать — всякие попытки остаться незамеченной выходили ровным счётом наоборот, так стоило ли пытаться? Второй этаж будто бы существовал отдельно от первого. Погружённый в гогот и звон стекла, он полнился мужчинами и женщинами в формах Фатуи. Те не обращали внимания ни на что вокруг, кроме кружек, да и те начинали интересовать их лишь тогда, когда пустели. Игральные карты и кости лежали на столах, в тарелках, смешиваясь с салатными листами или утопая в соусах. Под ногами хрустели осколки и кости — остатки недавних деликатесов. — Прошу прощения за своих товарищей. Такое для нас редкость, но повод весьма значимый. — На лице Тартальи мелькнула улыбка. Сиюминутная: он и сам понимал, как неубедительно звучит. Я молча брела следом, старательно избегая встречи со случайными подножкой или кулаком, и искоса разглядывала Предвестника. При прошлых встречах всё, что занимало мысли, был страх. Жуткий, панический страх. Сейчас же он хоть и продолжал терзать инстинкты, призывая убраться куда подальше, но всё же куда слабее. Тарталья наверняка пользовался популярностью у девушек: высокий рост, статная фигура и яркая улыбка создавали весьма приятное впечатление. Если, конечно, не заглядывать глубже. Монстры даже в другом мире не носили рогов и копыт. Губы тронула горькая усмешка, стоило взгляду зацепиться за ладошку Паймон, неуверенно сжимавшую мою. Не стала ли я одной из них? А если ещё нет, то как долго продержусь? — А вот и вы! — раздался впереди чей-то радостный возглас. Тевкр появился из неоткуда, сразу подскочив к Предвестнику. — Тебя долго не было, братик! — Разве? — Взгляд Тартальи смягчился при виде брата, но стоило из толпы показаться парочке запыхавшихся Фатуи, тот вновь вернул себе былой холод. — Я же велел вам следить за ним, — вкрадчиво проговорил он. И хоть голос его звучал ровно, на мгновение мне показалось, будто тот был готов тут же кинуться на подчинённых. Фатуи принялись вымаливать прощения, сетуя на суматоху вокруг и непоседливость Тевкра. — Довольно. — Один жест Предвестника пресёк все оправдания. — Тевкр, вся надежда на тебя, не дай нашим друзьям заскучать. Я скоро подойду. Он вновь улыбнулся, прежде чем скрыться. Фатуи же в недоумении уставились на нас. Они явно ожидали увидеть кого угодно, но только не парочку оборванок и одну полуживую девчушку. — Прошу за нами, — коротко проговорил один из них и направился вглубь толпы. К счастью, долго продираться через горланящих песни и опустошающих запасы вина пришлось недолго. Впереди показались очертания высоких дверей из красного дерева, на которых был вырезан всё тот же геометрический узор из ромбов. Створки неслышно отворились и также неслышно закрылись, оставив нас в просторной комнате, в центре которой в окружении подушек стоял низкий стол. Он ломился от множества блюд, таких разных и невероятно вкусных на вид, что желудок напомнил о себе остервенелым стоном, а зубы скрипнули при одном только взгляде на румяные щёки поросёнка. Приглушённый свет круглых ламп охватывал несколько угловатых горшков с невзрачными растениями, походившими на папоротники, в углу и двери напротив, ничем не отличавшиеся от тех, что остались позади. Добравшись до них, я приоткрыла створки и выглянула. Балкон, тот самый, на котором стоял Тарталья. Парочка кресел, маленький столик возле и вновь угловатые горшки всё с теми же невзрачными папоротниками. Глаза зацепились за кишащую пёстрыми шляпками и нарядами реку внизу, видневшуюся сквозь прогалы деревянных ограждений. Знакомые ромбы обнаружились и здесь, украшая крохотные фонарики, закреплённые у самой крыши. Впрочем, толку от них было мало: огни улицы справлялись куда лучше. Что ж, путь к отступлению имелся. — Скорее пошлите! Братик сказал, что вам тогда стало дурно, поэтому вы и ушли. Поэтому вам нужно восстановиться после болезни! — Тевкр схватил меня и потащил к столу. — Мы с братиком всё равно всё не осилим, угощайтесь! Плюхнувшись на одну из подушек, я было потянулась к еде, как вдруг замерла. Могла ли та быть отравлена? Рядом, конечно, стояли уже надкусанные рёбрышки, однако к нашему появлению могли подготовиться. Рядом возникла Паймон, напряжённо вглядываясь в овощи и рыбу. — Попробуй-ка сам сперва, — твёрдо заявила та Тевкру, будто бы прочитала мои мысли, на что Тевкр лишь недоумённо похлопал глазами и отправил в рот несколько кусков картошки и мяса. — Съедобно, подытожила она. — Ци Ци? — Я обернулась к стоящей возле дверей девочке, та, немного помявшись, направилась к нам. Её нетвёрдая походка навевала опасения, что та вот-вот рухнет на пол и больше не поднимется. Однако она всё же добралась до стола, усаживаясь рядом и с равнодушием глядя на тарелки. — Будешь что-нибудь? — Отрицательный кивок в ответ и короткий взгляд. — Ладно. Я выдохнула, оставив идеи насесть на Ци Ци, чтобы та попробовала хотя бы пирог или яблоко, и взялась за вилку. Рот тут же наполнился слюной, призывая смести весь стол под чистую, чем я и поспешила заняться. Голод, грызший внутренности с тех самых пор, как передо мной появился Глаз Бога, не уступал, распаляясь ещё сильнее с каждым куском хлеба. Об этом ли говорила Лиза? Об этом ли предупреждал Рагнвиндр? Ненависть и злость порождают лишь ещё большие ненависть и злость, а на их подпитку требуется много сил. Очень много. «Не стоило принимать приглашение», — справедливо заметил внутренний голос. — «И надеяться выудить информацию у врага также глупо, как искать солнце ночью». Я поджала губы, нехотя соглашаясь с ним. Нужно было уходить сразу, как только представится возможность. До ушей доносилась болтовня Паймон и Тевкра, успевших соорудить из свободных подушек аналог шалаша. Ци Ци же по-прежнему сидела поодаль и только молча наблюдала за ними, не решаясь предложить свою кандидатуру на роль Снежной Королевы. — Нет, ты будешь Каем, а я твоей сестрой! — недовольствовала Паймон в ответ на заявление Тевкра стать разбойником. — Ты же маленький совсем, куда тебе в разбойники? Да и с чего ты взял, что разбойник — мальчик? Это была дикая, но смелая девушка, благодаря которой Герда добралась до замка! — А вот и неправда! — не сдавался тот. — Всегда разбойник был мальчишкой! — Что?! Какая глупость! — А вот и нет, эту сказку мне ещё братик рассказывал! А он уж получше тебя знает! Спор обещал закончиться поединком до первой крови, из-за чего пришлось выдать обоим по роли разбойников и развести по углам охранять свою «разбойничью пещеру» в виде горы всё тех же подушек. — Им явно не хватает третьей стороны для баланса, — повернулась я к Ци Ци. Та подняла на меня стеклянный взгляд, от которого по спине пробежали мурашки. — Ци Ци не хочется, — медленно протянула она и отвернулась. Под звуки перебранки я вернулась к еде и, не заметив как, успела впихнуть в себя добрую половину стола, когда двери позади раскрылись. — Ну как вы ту… — Тарталья замолк и растерянно оглядел остатки ужина. — Надо же, я, конечно, наслышан о невероятном аппетите обладателей Пиро, но чтобы настолько… — Будем считать это компенсацией за утро, — отрывисто бросила я, чувствуя возвращающиеся силы, а вместе с ними и раздражение. — Нам пора. Спасибо за ужин. — Как же так, уже? — Тевкр разочарованно подбежал ко мне, хватая за руку. — Останьтесь, пожалуйста, хотя бы ещё на часок. — Я обещала показать детям Церемонию Сошествия. — Что ж, тогда вы попали точно по адресу. — Тарталья зашагал к дверям у противоположной стены и распахнул их. — Отсюда открывается великолепный вид на центральную площадь, где и будет происходить всё самое интересное. Я стиснула зубы, борясь с нахлынувшей волной ярости. Оказавшись в самом эпицентре бури, имело ли смысл показывать клыки? Убийство меня или Паймон, захоти того Предвестник, не стало бы для него большой проблемой, однако и активных действий по переманиванию нас на свою сторону тот не предпринимал. Или же попросту ещё не начал, пока только усыпляя бдительность. — Ого, ты только посмотри, где мы были! — Паймон потянула меня к самым перилам, тыча пальчиком в хаос внизу. — Вы выглядели такими напуганными, — вторил ей Тевкр. — Жаль, что братик не пригласил вас сразу. Ах, да, как ваша болезнь? — Цветёт и пахнет, — не сводя глаз с Тартальи, ответила я. Тот же только чуть повёл плечами и улыбнулся. Взгляд вновь прошёлся по нему, и до меня, наконец, дошло. — Где твой Глаз Бога? — В надёжном месте. Разве есть повод для беспокойства? Я замерла, когда внезапная мысль огрела ушатом ледяной воды. — Ты хоть понимаешь, что натворил?! — взорвалась я. — Вся твоя шайка пьяниц теперь в курсе, кто я! — С чего бы? — Ты издеваешься?! — Мои руки стиснули лацканы серого пиджака и кровавого шарфа. — Чёртов… Крепкая хватка сжала мой кулак, уже устремившийся в расползающееся в улыбке лицо. — Пускай ты и Призванная, но обращаться с собой подобным образом я не позволю. — Голос Тартальи обдал холодом, глаза же горели презрительной насмешкой. Яростный крик, и Предвестник сморщился от боли, отпуская меня. Паймон вонзилась в его ногу зубами, готовясь рвать и метать. Когда же мне, наконец, удалось оттащить её , то на пол упало что-то белое. — Зуб! Паймон осталась без зуба! — оглушительно завопила та, и из больших глазёнок хлынули слёзы. Рядом неожиданно оказалась Ци Ци. Та явно не знала, что делать, только крутилась возле нас, то пытаясь подобрать выпавший зуб, то зачем-то дёргая Паймон за край куртки. — Это молочный, потом вырастет новый, — торопливо забормотала я, сдерживая проклятый огонь внутри. — У меня тоже выпадали. — Т-точно? — недоверчиво всхлипнула она. — Покажи! Я растянула рот пошире пальцами, и на детских личиках заискрилась улыбка. — Ой, а ведь и у меня тоже выпал недавно. — Тевкр осторожно подошёл к нам, ещё не до конца осознав случившееся. — Только вот остался он далеко-далеко, в море. — Твои зубы никого не интересуют, — фыркнула Паймон, затем обернулась к Тарталье, молчаливо наблюдавшем издалека. — Только посмей сунуться к ней ещё раз. Но тот только поднял руки, как бы сдаваясь, и вновь улыбнулся. Внезапно позади будто обрушился камень. Согнувшись пополам, я захрипела, чувствуя, как тяжёлые плиты сдавливают всё тело. Перед глазами замелькали разноцветные круги, размывая окружение и мешая пол с потолком. Чьи-то руки подхватили меня, и через несколько секунд тяжесть ослабла. Она отступила далеко не сразу, напоследок оставив несколько капель крови на деревянном полу. Я попыталась вытереть нос и рот, ощутив неприятную теплоту и железный вкус, но поняла, что едва ли могу поднять дрожащую, будто от удара тока, руку. Лужица всё увеличивалась, как и звон в ушах. Сквозь него прорезался голосок Паймон, отчаянно зовущий меня. Чернота перед глазами начала расползаться, закрывая собой покрасневший пол. Остатки нашлись с трудом, и я выдернула саму себя из надвигающегося забытья. — Держи. — Рядом возник знакомый розовый бутылёк. Залпом осушив его, я замерла, прислушиваясь к творившемуся внутри хаосу. — Что случилось? — Сдержанный тон Тартальи отчасти развеселил, подстрекая съязвить, однако же я ответила без тени веселья: — Однажды уже было нечто похожее. — В сознании всплыло нападение Двалина и Ноэлль в толпе на мосту. — Рядом прошёл кто-то с Глазом Бога Гео. Кто-то невероятно сильный. Тот не сказал ничего, только молча вышел на балкон, принявшись разглядывать толпу внизу, будто коршун на охоте. Шум снаружи нарастал. Загрохотали барабаны, низко и протяжно заиграли диковинные инструменты, похожие на трубы. Им вторило несколько десятков монотонных голосов. Слов, конечно же, разобрать не удалось, но и без этого стало ясно, что Церемония Сошествия началась. — П-прости, Паймон не з-знала, Паймон не х-хотела, — прижимаясь ко мне, залепетала та. Даже Ци Ци несмело потянулась к моей руке, осторожно сжав большой палец. — Д-давай уйдём! — Всё хорошо, я в порядке, видишь? — Я подняла ладонь и помахала ей. Кровь тоже остановилась, за доли секунд засохнув на лице. Рядом приземлился скомканный белый платок. — Всё, что могу предложить. — Тарталья усмехнулся, вернув во взгляд прежнюю презрительность. — И на том спасибо. — Я потянулась к бутылке вина, притаившейся среди голубых яблок и жёлтых слив, и смочила платок. — Как забавно, — с некоторым удивлением протянул Предвестник. — Смывать кровь дорогим вином. В этом есть что-то… высокое, не находишь? — Единственное, что я нахожу, так это жуткое желание разбить эту бутылку об твою башку. — На Земле все с таким диким нравом или только ты? — Моя злость лишь развеселила его, чем только подлило масла в огонь. — Да, особенно в отношении рыжих. У нас таких, как ты, считают дьявольскими отродьями. Видимо, не зря. Звонкий смех Предвестника прервал оглушительный рёв. Стены затряслись, ссыпая на пол люстры и опрокидывая горшки. На балконе вспыхнули яркие огни: фонарики разбились, разливая пламя от свечей по деревянным балкам и перилам. Но никто не обратил на огонь ни малейшего внимания. Небо далеко над головой разверзлось. Чёрные, кружащее ошмётки туч, оно на мгновение вдруг замерло, чтобы выплюнуть из своих недр громадного дракона. Тот рухнул вниз, создав новую волну землетрясения и похоронив под собой несколько десятков собравшихся на площади. — Рекс Ляпис, — донёсся сквозь истошные крики и грохот поражённый шепот Тартальи. — Он мёртв.