В день, когда сошлись звёзды

      Крики слились в единый хор. Ужасающий, проникающий под кожу и гипнотизирующий разум. Глаза, не отрываясь, глядели, как площадь пустела. Люди рассыпались в разные стороны, топча друг друга. Истинный лик природы, властвующей над всеми людскими пороками, показал себя снова. Только теперь уже в Ли Юэ, хоть воображение угодливо дорисовывало вымазанных кровью мондштадтцев. Кто-то вдруг потянул меня за рукав, и сквозь шум и грохот проступил слабый голосок. Я же не могла оторваться от бегущей реки внизу. Всё вновь повторяется. — …за Тевкром? — Резкий разворот, и множество искорёженных лиц сменились одним. Взгляд Тартальи пугал, но теперь не дикостью. Беспокойством. — Слышишь? — Что происходит? — выдавила, наконец, я, с трудом ворочая языком. — Не время вдаваться в подробности, — бросил Предвестник. — Оставляю Тевкра на тебя, поняла? — Доверяешь собственного брата врагу? — без тени веселья спросила я. — Врагу? — Он вдруг рассмеялся так искренне и свободно, будто вокруг нас не гибли люди, а совсем рядом не лежало бездыханное тело Архонта. — У тебя определённо есть чувство юмора. До ужаса странное, но всё же есть. — Когда же в холодные глаза вернулась привычная надменность, тот добавил уже спокойнее: — лучше не торопись записываться мне в недруги. Мирных договоров я не подписываю, а проигрышей не приемлю. К тому же с детьми ты обращаться умеешь. Не оставлять же мне собственного брата на толпу пьяных глупцов. — Товарищеский дух так и хлещет, — пробормотала я, не сдержавшись. Но не успел Предвестник и рта раскрыть для колкого ответа, как двери распахнулись, и внутрь ввалилось несколько Фатуи. Их взгляды сперва прошлись по мне, затем сосредоточились на Тарталье и панике снаружи. — Что… — начало было один из них, но быстро умолк, заметив взметнувшуюся вверх ладонь Предвестника. — Всем немедленно покинуть территорию. Тех, кто не в состоянии идти, тащите на себе. Иван и Миша, сопроводите наших гостей. И он скрылся в толпе, не удостоив меня и взглядом на прощание. Двое мужчин, один из которых запомнился по шраму на лице, подскочили к нам, наспех надевая маски. Точь-в-точь те, что были закопаны на мондштадтском кладбище. И хоть внутренний голос взывал к благоразумию, отсечь мысли о том, что они тоже люди не удавалось. «Как же клятва?». Хороший вопрос. Хороший и так некстати заданный. — Прошу, следуйте за нами. — Один из Фатуи услужливо поклонился и указал на дверь, я же инстинктивно отпрянула, закрывая собой детей. — Не стоит беспокоиться, мы вам не враги. Вы ведь тоже из Снежной, верно? Я нехотя кивнула и отодвинула рвущуюся встать между нами Паймон. Тевкр же, явно не понимающий, что происходит, решил не рисковать, прижавшись ко мне. Одна Ци Ци сохраняла спокойствие, изредка оглядываясь на площадь. — Нам следует поспешить, пока здесь не стало слишком людно, — в нетерпении сказал второй. — Надеюсь, идти недалеко? — Мы доберёмся сами, не переживайте, — ответила я. — И вашему начальнику не скажу ни слова, обещаю. — Нет, вы не поняли, — вкрадчиво продолжил первый, в то время как второй, явно начинающий терять терпение, нервно огляделся. — Это приказ. Снизу послышался шум, и Фатуи напряглись. Последующие крики «Миллелиты!» и вовсе заставили их выругаться и перейти к более решительным мерам. Мужчина со шрамом подхватил меня и Паймон, закинув на плечи с такой лёгкостью, будто мы весили не тяжелее пушинок. Второй же сгрёб в охапку Тевкра, но попытавшись поднять Ци Ци, согнулся под её весом. Девочка что-то тихо пробормотала, на что мужчина нехотя кивнул. Пальцы уже сжались в кулак, готовясь нанеси удар по открытому затылку, когда двери напротив распахнулись. Позади ворвавшейся стражи Ли Юэ развернулась настоящая бойня. Ещё не успевшие отойти от вина Фатуи явно уступали, отчего победа Миллелитов была лишь вопросом времени. Я ощутила сильный толчок. Стража кинулась к нам, но всего несколько секунд — и широкий балкон остался далеко позади. Крыши мелькали по бокам, смешиваясь с потоком людей. Нестройный и дикий, он разделялся на мелкие речушки, вливающиеся в узкие улочки или же расплывающиеся на широких проходах. Горожане без жалости и стеснения давили друг друга, прижимали к стенам и рвались подальше от эпицентра — площади, которая напротив будто застыла. Сквозь чёрный дым проступали очертания гигантского дракона с золотой гривой, по-прежнему лежащего без движения. Вокруг него сновали мелкие фигуры, одна из которых выделялась особенно. Высокая женщина с длинными и белыми, как первый снег, волосами что-то выкрикивала собравшейся страже. В памяти всплыл вечер прибытия в Ли Юэ. Её ли я видела тогда? Рядом, точно маленькая молния, промелькнуло нечто крохотное, и я поморщилась от неприятного электрического укола. Ци Ци виляла из стороны в сторону, поспевая за нами с совсем не свойственной ей прытью. Её серое личико всё так же не выражало ничего. Только поймав взгляд девчушки, я уловила совсем слабую тревогу. Попытка подбодрить ту улыбкой, когда наши глаза встретились, вышла из рук вон плохо: та только опустила голову, уткнувшись себе под ноги. На мгновение стремительный порыв ледяного ветра ударил в лицо, грозясь подбросить до самого неба, однако же крепкая хватка удержала на плече. Я нервно оглянулась в попытке отыскать источник внезапной магии. На секунду среди крыш мелькнула тень. Едва уловимое движение, и та замерла, разрешая рассмотреть себя. Невысокий темноволосый юноша, не моргая, глядел в сторону площади. На его левом запястье горел Глаз Бога Анемо, недвусмысленно намекая, от кого ещё стоит держаться подальше. Я в раздражении закусила губу. Ещё один. Неожиданно он повернулся, и яркие, как два горящих бледно-голубым пламенем факелы, глаза сосредоточились на мне. Расстояние между нами сокращалось с каждой секундой, но та слепая ненависть, кипевшая в них, заставила сжаться в комок настолько, насколько это позволили крепкие руки Фатуи. Черепица опасно хрустела под весом Фатуи, напоминая хруст костей. Неприятный, резкий, от котрого по телу прошёл неприятный озноб он оторвал от незнакомца, заставив оглядеться. Когда же я вновь посмотрела на то место, где был он, то с облегчением обнаружила лишь чернеющие облака и остроконечные крыши.        Потоки людей постепенно редели, пока на глаза вдруг не попался свободный островок между домами. — Погодите, вон туда! — окликнула я Фатуи и извернулась, как могла, чтобы указать на укромное местечко. Тот с подозрительной покорностью послушался. Как только ноги коснулись твёрдой поверхности, я выдохнула и повернулась к Паймон. Та тут же оказалось возле, как и подоспевший Тевкр. Ци Ци неуклюже приземлилась поодаль, вновь вызвав покалывание, но на сей раз куда слабее. — Дальше мы сами, спасибо, — сказала я, лелея кроткую надежду, что Фатуи и в этот раз послушаются, однако же тот, что был покрупнее и со шрамом на всё лицо, раздражённо дёрнулся. — Нам велено было сопроводить вас. Уйдём, когда убедимся, что вы в безопасности. — Здесь недалеко, — попыталась я смягчить ситуацию, однако вышло только хуже. Мужчины явно начинали терять терпение, нервно озираясь и топчась на месте. — Ладно. Нужно в хижину Бу Бу. — К травнику? Зачем это? — Он приютил нас. Надеюсь, больше расспросов не последует? Некоторое время Фатуи провели в молчании, изредка обмениваясь взглядами, когда, наконец, первый, более дипломатичный не кивнул. Я бесшумно выдохнула, наблюдая, как они разворачиваются. — Может, сбежим? — шепотом спросила Паймон. — Зачем? — удивился Тевкр. — Фатуи хорошие. Однажды один из них спас меня во время сильной грозы. Рядом с ними нам нечего бояться. — Да что ты? Тогда и оставайся с ними, чего к нам прилип? — фыркнула она, затем в ожидании подняла взгляд на меня. — Ну что? — Они нас в два счёта поймают. Не вариант. Заметив, что мужчины замерли, уставившись на нас, я потянула детей вперёд. Был ли шанс сохранить своё укрытие в тайне от тех, кто почти что сместил местных правителей с трона? Ответ вполне очевиден. Был ли смысл сопротивляться им? И вновь всё предельно ясно. Мондштадтская трагедия хорошенько всекла и Ордо Фавониус, и Венти, и мне по губам, заставив осознать, кто здесь имеет вес и кому не стоит переходить дорогу. «И одну из них ты поклялась уничтожить? А ведь она — лишь одна из ступеней», — усмехнулся внутренний голос. И как всегда оказался правым. Одной мне не справиться, но где же искать союзников, что согласятся выступить против самой могущественной стран Тейвата? «Мондштадт?» — подсказала случайная мысль. И тут же потерпела поражение, стоило в памяти всплыть усыпанной мертвецами площади. «А Венти? Архонт всё же. Бог». И правда, Бог. Уже продемонстрировавший свою «силу». Я сжала зубы покрепче, чувствуя, как притаившаяся в самом дальнем углу сознания рана начала открываться. Ещё совсем свежая, не успевшая подёрнуться и тонкой кожицей забытья, она заныла, вплетая в нестройные мысли то злобные вопли, то жалостливые мольбы. Укус за кончик языка протрезвил, переключая внимания на иную боль — физическую, отчего мне вдруг с усмешкой подумалось, как скоро я успела сродниться с ней до такого неприличия, что пресловутые ожоги на пальцах и прочие «любовные» отметки магии уже не страшили, а напротив, прельщали как недолговременный, но весьма эффективный способ не утонуть в болоте собственного безумия. Отголоски недавнего хаоса продолжали звучать со всех сторон, однако людей навстречу теперь не попадалось. Улочки Ли Юэ, хоть и отличавшиеся от мондштадтских более разнообразным и дорогим убранством, на мгновение унесли в беззаботные, как оказалось, времена в столице Анемо. Сердце пропустило удар, когда где-то вдалеке мелькнула невысокая фигурка, за спиной которой метался плащик. Паймон сжала мою руку покрепче, словно бы и сама почувствовала что-то, и мысли вновь вернулись к насущному. Мрачному и совсем не такому беспечному, как беглый образ призрачного прошлого. Фатуи настороженно озирались и, казалось, почти не обращали на нас никакого внимания, из чего вытекало хоть что-то положительное: Предвестник сдержал слово и сохранил мою тайну. Или просто не успел рассказать о ней всем. Надолго ли? Вопрос совсем иной, о множестве ответов на который думать не было ни сил, ни желания, отчего раздражённый поток мыслей заструился дальше. Тревоги относительно проживания и питания хоть и продолжали мелькать где-то совсем рядом, но стоило только копнуть поглубже, как те померкли разом. По спине пробежал неприятный ледяной ветер, поднимая волосы на затылке дыбом. Осознание случившегося какие-то минуты назад начало, наконец, пробуждаться, ворочаясь и просыпаясь, будто гигантский зверь, запертый в тесной клетке. Вот-вот и он взревёт, обдав ужасом, от котрого кровь стынет в жилах. Бог мёртв. И умер он явно не своей смертью. Кого обвинят в этом? Усилят ли охрану по ночам? Попадут ли Фатуи, а вместе с ними и я, под подозрение? «Значит, существуют те, кто превосходит по силе даже Богов?» — вклинился робкий голосок, отчего внутренности вновь сжались тугим узлом. Ответ очевиден. Стоило лишь в сотый раз вернуться к мондштадтской трагедии. «Выходит, Фатуи и впрямь могут оказаться втянуты, да». Вполне. Вот только Тарталья в момент падения Бога был рядом. Кто-то другой постарался? «Синьора». Во рту внезапно появился привкус горечи, а ноздри втянули запах гари. Огонь почти не поддавался контролю, стоило только на мгновение ослабить хватку. Благо осторожный вопрос Паймон о моём самочувствии вернул в норму. Я молчаливо улыбнулась, хоть и понимала, что вряд ли успокою её. Тевкр, жавшийся по другую сторону, боязливо оглядывал чёрные дыры окон и изредка поднимал взгляд на затянутое тучами небо. Одна лишь Ци Ци оставалась спокойной. Мутноватый взгляд слегка тревожил: не успела ли та упасть и удариться головой, пока бежала следом? И хоть вполне справедливое замечание внутреннего голоса о том, что таковой она была с первой нашей встречи, немного успокоило, что-то всё же в ней вызывало подозрение. Не безжизненные, отливающие красным в темноте глаза, не серая кожа и даже не холодные пальцы. Нет. В ней пугало что-то другое, что-то, что, казалось, лежало на поверхности, но никак не давало себя схватить. Впереди показался выход к гавани. Корабли походили на дремлющих гигантов, покачивающихся в такт тихим волнам, и их сон не нарушали ни громкие вопли горожан, ни яркие огни фонарей. Поток людей успел изрядно поредеть: большая часть спряталась по домам, оставшиеся же продолжали бесцельно метаться вокруг. На одной из палуб показался силуэт. Алый глаз хмуро оглядел творившееся внизу, не заметив нас, а затем сосредоточился на небе. Женщина недовольно поморщилась, раздражённо грызя зубочистку, прежде чем резким плевком отправить ту в воду. Её губы гневно зашевелились, издавая явно не самые приличные слова, и та стремительно развернулась, тряхнув кисточкой на массивной заколке и исчезнув в полусумраке. — …та самая? — Донёсся до меня обрывок разговора Фатуи, тоже заметивших незнакомку. — Да. Разведка донесла, что и Южный Крест прибыл на Церемонию. Они резко замолкли, заметив, как я напряжённо застыла позади, пока один из них не прервал молчание первым, спросив, куда дальше. Я лишь нехотя кивнула в сторону арки и моста за ней. Фатуи направились вперёд, держась ближе к стене, когда где-то совсем рядом раздались крики. Несколько стражников появились прямо перед ними, преградив путь и угрожающе вскинув копья. Я попятилась, утягивая детей за собой и наблюдая за Миллелитами, однако те не обращали на нас никакого внимания, сосредоточившись на Фатуи. Счастливый случай подвернулся сам собой, и я впервые ощутила спокойствие, оказавшись в обезумевшей толпе. Та, впрочем, недолго держала нас в своих цепких когтях и выплюнула аккурат под своды круглой арки. Прижавшись к ней и пропустив нескольких горожан, я вгляделась, ища Фатуи или стражу, но тех и след простыл. Даже если между ними состоялся бой, то лязг металла и крики потонули в общей суматохе. И вновь небывалая удача. Пока я гадала, кого благодарить — госпожу Фортуну или очередного неведомого Бога, мы добрались до лестницы. Людей здесь не было. Лишь изредка кто-то случайный проносился внизу, таращась в пустоту перед собой обезумевшим взглядом. — Где это мы? — Тевкр обвёл взглядом лестницу и пруд позади. — Почти пришли. — Я кивнула в сторону покатой крыши на самом верху. — Сам заберёшься? Тот кинул, хотя в светлых глазах пробежало сомнение. Ци Ци вдруг охнула, отпустив край моей куртки, и понеслась вперёд. Сперва донёсся чей-то хриплый кашель, затем показался скрючившийся силуэт. Тот спешил к нам навстречу, а завидев Ци Ци, раскинул руки. Бай Чжу прижал её к себе, что-то тихо нашёптывая. Я не торопилась подниматься, предчувствуя косые взгляды травника и холодное предложение обосноваться в другом месте, желательно подальше от его лавки. Однако же тот улыбнулся при виде нас и жестом поманил к себе. — Слава Архонтам, вы живы, — слабым голосом проговорил он, продолжая покашливать. — Я уже хотел отправиться за вами. Господин Гуй ушёл почти сразу, как раздался этот взрыв, видно, вы разминулись. — Его взгляд наткнулся на Тевкра, испуганно жавшегося ко мне, и на лице травника мелькнула досада. Впрочем, тот быстро взял себя в руки и улыбнулся. — Вижу, у нас ещё гости. — Прошу прощения, что вот так без спроса, — торопливо пробормотала я. — Он потерялся, а языка совсем не знает. — Вот как. Ну что же, ещё одно место, думаю, найдётся. Я с облегчением выдохнула и поблагодарила его. Бай Чжу, довольно быстро растеряв к Тевкру всякий интерес, начал расспрашивать о случившемся. Сперва замявшись, я бегло пересказала увиденное, «забыв» упомянуть ресторан с Фатуи. — Мы добрались до площади, когда раздался взрыв. И с неба рухнул дракон, — осторожно сказала я, наблюдая за реакцией травника. — Кто-то в толпе выкрикнул, что это Рекс Ляпис. И он… мёртв. — Как… — Травник застыл на последней ступени, обернувшись. Его взгляд опустел, а редкие брови взметнулись вверх. — Мёртв? — Если честно я не поняла, что точно случилось, да и вокруг началась такая паника, что мы едва успели унести ноги. Возможно, это был кто-то другой, так что… Позади раздался оклик. Гуй застыл у подножья лестницы, тяжело дыша. В тусклом свете луны его лицо казалось белым, точно снег. В глазах же поселилась всё та же пустота. — Рекс Ляпис… он мёртв, — донеслось до нас. Мужчины стояли без движения, продолжая глядеть друг на друга ничего не выражающими взглядами. Я же поёжилась, осознавая, что присутствую при ещё одной трагедии. Но если первая унесла жизни простых смертных, то вторая осиротила целую страну. И в отличие от Венти, здешний Бог явно заботился о благосостоянии своих подданных.        Первым очнулся Бай Чжу. Он, не проронив ни единого слова, развернулся и направился в дом. Следом поплелась Ци Ци. Входная дверь встревоженно скрипнула, будто боясь, что впустит на порог врагов, однако облегчённо щёлкнула замком, стоило Гую зайти последним. Бай Чжу медленно опустился в кресло, даже не удосужившись смахнуть с него листья, и те захрустели под ним. — Вам нужен спальный мешок, — так тихо проговорил он, что сперва показалось, будто то вновь зашелестели листья. — Гуй, будь так добр. Последний без лишних слов поднялся наверх, и мы двинулись следом. Ци Ци осталась на первом этаже, придерживая травника за плечо, и я поспешно отвернулась при виде его белой, как мел, щеки и по-прежнему ничего не выражающего взгляда. Всучив мне спальный мешок и парочку одеял с подушками, Гуй безмолвно удалился. Тишина, которую не решалась нарушить даже Паймон, сжала дом в тесное кольцо, проникая в каждую трещинку и угол и заглушая своим напряжённым звоном даже шум улицы. Несмазанные петли издали осторожный скрип, будто и они боялись потревожить госпожу Тишину. Комната осталась прежней на первый взгляд, хоть внутри и всколыхнулось колкое предчувствие. Бай Чжу или его жуткий питомец вполне могли наведаться сюда в наше отсутствие. И только совесть помешала бы им перерыть мои хоть и скромные, но весьма и весьма занятные пожитки. Я содрогнулась при мысли, как чей-то цепкий взгляд бегает по дневнику Арктура или моему. — Паймон очень хочет спать, — раздался усталый голосок, которому тут же вторил Тевкр, широко зевнув. — Тогда ложитесь. — Я торопливо откинула одеяло и положила ещё одну подушку. — А как же ты? — предвещая скорый спор, поинтересовалась Паймон, с лица которой тут же пропала вся сонливость. — Паймон что, придётся спать с НИМ? Последнее слово та произнесла с такой брезгливостью, будто бы рядом стоял не обыкновенный мальчишка, а куча внезапно обзаведшегося разумом мусора. — Кровать одна, а вам на полу спать нельзя, — попыталась было объясниться я, но — ожидаемо — получила в ответ целую тонную протестов и недовольств, отчего пришлось прийти к компромиссу. — Хорошо, Тевкр будет на кровати, а ты со мной. Идёт? После недолгих ворчаний Паймон всё же согласно кивнула, тихо бормоча себе под нос, что кое-кого следовало бы бросить в толпе ещё в самом начале, но сон сделал своё дело, и по комнате разнеслось тихое сопение, как только белокурая головка коснулась подушки. Тевкр же смущённо теребил край одеяла, не решаясь лечь. — Беспокоишься за брата? — Я присела рядом, краем глаза заметив понурый кивок. — С ним всё будет хорошо. Таких, как он, ни огонь, ни вода не берут. — Мне показалось, что вы не дружите, — неожиданно сказал Тевкр. — Тогда вечером, когда тебе вдруг стало нехорошо… Это из-за братика? — Нет, — отворачиваясь, солгала я. — Если честно, мы с твоим братом даже толком не знакомы, — и припомнив бессовестную легенду, сочинённую Предвестником, добавила, — игрушки меня мало интересуют. Веснушчатое детское личико смахнуло тревогу широкой улыбкой, будто Тевкру только и нужно было, что услышать ложь, но уже из уст кого-то другого. И память ехидно подтолкнула все те разы, когда я сама, прикрываясь благими намерениями, как щитом, обманывала Паймон. — Пора спать. — Я подоткнула одеяло, с облегчением заметив, как Тевкр вновь широко зевает. — Аякс ведь придёт завтра, да? — спросил тот вяло, уже наполовину провалившись в сон. — Кто? — в растерянности спросила я. — Ну Аякс, — со всей настойчивостью, на которую ещё хватало сил, пробормотал он, укладываясь. — Братик. — Аякс, — зачем-то повторила я и, очнувшись, добавила, — конечно, братик придёт. Его веки удовлетворённо вздрогнули, прежде чем окончательно сомкнуться и оставить меня в комнате, полной сумеречной тишины и тяжёлых дум, которые обещали долгие часы тревожных метаний, но никак не сон. В который раз я вздохнула, вспоминая старый добрый телефон, который бы помог на короткое время развеять мрак в голове. То, что когда-то было привычным, теперь казалось небывалой роскошью. Взгляд обвёл скромные пожитки, среди которых проглядывали очертания дневников. И когда я бралась за них последний раз? Кажется, будто прошла целая вечность. Смахнув со стола остатки вековой пыли, я принялась задумчиво разглядывать их поочерёдно. Собственный слог заставил стыдливо прикусить губы: едва ли мне удастся хоть когда-то сравниться с Арктуром и на толику. В таком случае стоит ли вообще продолжать? Вести дневник всегда казалось мне тщеславным занятием, словно исписанные страницы так и ждали читателей, чтобы погрузить их в горести своих хозяев. Вот только чем отличались эти горести от горестей других? Разве что грандиозной идеей запечатлеть себя в истории. Я фыркнула, скривившись. С другой же стороны мой опыт помог бы следующему, кому «посчастливится» очутиться в Тейвате. Однако все советы по выживанию могли уместиться в одно ёмкое «НЕ ВЕРЬ НИКОМУ», обведённое тысячу раз и окружённое множеством восклицательных знаков. Я бы и сама не отказалась от такого напутствия вместо описания диковинных растений и душевных терзаний Первого. Из груди вырвался тяжёлый вздох, и пальцы потянулись к карандашу. Несколько предложений, ни больше ни меньше, как должность древней традиции. Но и те выдавливались сознанием так туго, так мучительно, что попытки продолжить оборвались с громадным облегчением. Дневник Арктура же, лежавший неподалёку, заманчиво глядел фальшивым Глазом. «День шестидесятый Внезапная мысль нагнала меня, как порыв ветра в тихий день. Минуло уже два месяца с тех пор, как я очнулся в этом незнакомом и чудном мире. Где-то внутри ещё тревожится надежда на долгий, уж слишком долгий сон, тогда как всё прочие, от глаз до ушей, кричит об обратном. «Человек привыкает ко всему», — невольно вспомнилась любимое выражение моего доброго друга, лицо и имя котрого стёр туман забытья. Мне бы стоило печалиться от этого, вот только гадкий, до неприличия гадкий покой внутри прогоняет все тревоги. На утро лишь собственные записи помогают памяти смахнуть его, пускай и совсем ненадолго. И стыдно признаться, порой мимолётные мысли принять этот едва ли знакомый новый мир и позабыть старый кажутся не такими уж и чёрствыми. Хоть пробыл я здесь всего ничего, однако ни единого намёка на что-то, что бы смогло поспособствовать моему возвращению так и не встретил. Жители деревни, с некоторыми из которых я уже успел завязать разговор, на намёки о других местах, похожих на мою прежнюю родину, отвечали растерянностью и удивлением. Конечно, можно было бы вздохнуть с облегчением и пока повременить с унынием, ведь деревушка едва ли контактировала с другими племенами (о которых, к слову, Хоссейн упоминал хоть и совсем бегло), а посему здесь вряд ли могли слышать о Греции (да простит меня Зевс, едва ли я вспомнил бы её прекрасное имя, если бы не удосужился выписать на отдельный лист, словно предчувствовал проклятый туман ещё с первых дней). Однако что-то в самой глубине грустно ухмыляется каждый раз, стоит лишь воспрять духом. Страшнее же всего, что это «что-то» наверняка не так далеко от истины». — Да вы издеваетесь. — Страницы недовольно зашелестели, прикрываясь переплётом. Пальцы чуть подрагивали в такт ударам сердца. Прошедшее время ничуть не ослабило боль, спрятавшуюся за вереницей событий. Арктур же снова обнажил её причину. Из двух зол выбрать меньшее? Но что делать, если оба равноценны? Воспоминания о случившемся полгода назад и этой ночью хватали остатки сознания, утягивая каждое в свою сторону. Глубокий вдох и маячившие на горизонте кошмары, непременно поспешившие бы ко мне, стоило лишь глазам сомкнуться, вынудили вернуться к чтению. Большая часть душевных терзаний Первого были без сожалений пропущены, пока тот наконец не перешёл к описанию отстройки деревни. Детальные описания грандиозных планов и многочисленные чертежи в наглядность хоть и вгоняли в скуку, но отлично справлялись с тревогой и злостью. Редкие вставки переживаний Арктура вынуждали невольно ёжиться, однако с течением времени стали куда более приземлёнными и отвлечёнными, будто бы хозяин дневника и сам стал избегать их. Теперь его волновало состояние Аима, успевшего обзавестись друзьями и вечно куда-то ускользающего с ними. «Впрочем, он всегда возвращается, будто преданный пёс. Странная привязанность, образовавшаяся между нами, вызывает вопросы, ответы на которые дать никто не может. Да и к кому бы с ними обратиться? Все прочие продолжают верить, что моя Родина — за тем морем песка, что простирается до самого горизонта. И хоть сам я никогда не видел его, тот восторг, с которым Аим (и некоторые из местных) описывал золотой океан под палящим солнцем, сомневаться в его существовании не даёт. Однако же узнать, что же находится за ним, мне так и не удалось. Одним дождливым вечером Аим в полудрёме обронил, что не прочь бы это выяснить, вот только кто отважится пуститься в подобное странствие? Его предположения, что там, за горизонтом, могла быть моя родина, хоть и будоражили сладкими надеждами, но всё же больше склоняли к суровой правде — её там нет и никогда не было. К тому же вынужден со стыдом и презрением к себе признаться — я успел свыкнуться со своим положением. Свыкнуться (отчасти, конечно же) с потерей прошлого, впрочем, уже успевшего несколько потускнеть. Изредка я ловлю себя на мысли, что очертания лиц матери, отца и братьев (кажется, я был средним?) становятся всё более расплывчатыми, совсем как отражения на воде. В один день они и вовсе сотрутся, оставив на память о себе лишь лёгкую досаду, чтобы затем исчезнуть вовсе. Жаль, что я не догадался нарисовать их, пока воспоминания ещё были свежи». Следующие дни вновь погрузили в тонкости архитектуры и участившиеся заметки Арктура о дочери вождя, начавшей выказывать тому знаки внимания, от которых бедолага со смущением терзал страницы сомнениями дружественны ли они, либо же подразумевают нечто большее. — Да, она действительно хочет просто дружить, приглашая при этом на вечернюю прогулку среди благоухающих цветов, — с раздражением пробормотала я, разглядывая портрет девушки. Небольшое округлое личико, обрамлённое косами с вплетёнными в них цветами, лучилось нежной улыбкой. В уголках пухлых губ темнели аккуратные ямочки. Вздёрнутый носик и пухлые щёчки придавали своей обладательнице почти что детский вид. Искрившиеся задором угольки глаз сосредоточились на мне, будто бы заглядывая в самые недра души. Каждый штрих был выполнен с особой любовью, тщательно и аккуратно, словно Арктур боялся сделать лишнее движение. «Далия. Сколь прекрасно это имя, что хочется воспевать его в стихах и ловить в шёпоте листвы. Сердце сладко замирает, стоит только мыслям обрисовать её тонкие брови и крохотные пальчики. Но стыд всегда стережёт чувства, запирая их в тесные клетки букв. Никогда и никто не должен узнать о моих чувствах, хотя писать о них — уже означает подвергать себя риску раскрытия. Чужеземец, занявший место подле вождя, а теперь обнаглевший настолько, чтобы претендовать на его дочь. Вот кто я, и вот кем меня видят другие. И хоть Аим продолжает старательно уверять меня в доброжелательном настрое местных, взгляды, что летят мне в спину, говорят об обратном. Конечно же, не все довольным таким положением дел. Мои пальцы холодеют при мысли, что одной глубокой ночью дверь в наше жилище тихонько скрипнет, пропуская тех, кому я перешёл дорогу». — Политика, дружище, — поёжилась я, представляя открывающуюся дверь и силуэты в черноте со сверкающими остриями в руках. — Политика, власть и деньги. Пролистав ещё с десяток страниц, я с огорчением отложила дневник, не найдя ни единого намёка на противников в борьбе за дамское сердце и правую руку вождя. Арктур, из соображений безопасности, не упомянал имён, описывая недоброжелателей абстрактными образами, граничившими почти что с выдуманными. Губы невольно растянулись в понимающей усмешке. Паранойя в таких случаях — лучший друг и верный товарищ. Взгляд поднялся в окно, выискивая розовую полосу рассвета. Но небо оставалось чёрным, как смоль, нагромождая свои просторы всё новыми и новыми тучами. Неприятными, зловещими, предупреждающими о чём-то, чему только предстояло случиться. Соблазн выглянуть наружу и проверить обстановку подтолкнул к двери, подтянул ладонь к прохладной ручке и надавил на неё моей послушной рукой. Тишина коридора, лестницы и первого этажа насторожила. Листья с раздражением захрустели, потревоженные ото сна уже в который раз за сегодня. Ударивший в уши низкий гул остановил на пороге. Ли Юэ — по крайней мере та его часть, что виднелась с возвышения — пустовал. Кое-где сквозь темноту прорезались брошенные впопыхах вещи, напоминая о недавнем. Воронка над тем местом, куда упал дракон исчезла, слившись с чернильными волнами туч. Будто её и не было. Ноги сделали осторожный шаг к ступеням, глаза же сосредоточились на том, что могло притаиться впереди. Обещание самой себе только лишь осмотреться почти сразу же было грубо нарушено проходом через мост и арку. Корабли по-прежнему лениво раскачивались на тихих волнах, погружённые в свои мечты о дальних берегах. Их умиротворённый вид на мгновение даже приглушил тревогу, однако гул грубо выдернул в реальность. Он напоминал завывание сирены, только отличался от последней странной отрывистостью, будто бы его источник брал передышку на несколько секунд, чтобы затем продолжить с новыми силами. Понемногу из закоулков начали показываться люди. Все, как один, белые, с пустыми глазами, отстранённо разглядывающими землю под ногами. Они потерянно брели мимо, точно тени, не удостаивая меня и взглядом. Не сказать, что я была против. Носителей Глаза Бога, как и стражи, нигде видно не было. Впрочем, очевидный ответ на вопрос, где же все они находились, нашёлся почти сразу. Широкая лестница, ведущая в сердце Ли Юэ, осталась позади, когда по телу пробежала крупная дрожь. Впереди чернели силуэты, застывшие, как изваяния. Лишь монотонное покачивание выдавало в них живых людей. Холодные пальцы проскочили по спине, сжали горло и не дали воздуху пройти, когда в сознании вспыхнула пугающая догадка. Город охватил не гул — плачь. Люди рыдали, кто-то тише, кто-то громче, обступая бездыханное тело дракона со всех сторон и протягивая к нему руки. Среди толпы неожиданно отыскался и светловолосый юноша, столкнувшийся со мной этим утром. Он стоял поодаль, и взгляд его разительно отличался от всех прочих. Не просто пустой. Мёртвый. Я поспешно отвернулась, ощутив, что смотрю на что-то запретное, как вдруг из толпы выскочила высокая женщина с повязкой на левом глазу. Её губы шевелились, выплёвывая раздражённые возгласы. Следом показалась другая, окружённая с полдюжиной охранников. Полы её белоснежных одеяний, как и стража, степенно следовали за хозяйкой. В отличие от своей спутницы та вела себя куда сдержаннее, лишь изредка выдавая волнение пожиманием губ или невольным подрагиванием тонких бровей. Те самые? Очнувшись и поняв, что вся процессия направляется в мою сторону, я попятилась, ища, куда бы улизнуть. Глаза Бога на их одеждах опасно сверкали, не суля ничего хорошего. Я успела спуститься почти в самый низ, когда ощутила покалывание в кончиках пальцев и плотную стену за спиной — верный знак как можно скорее увеличить дистанцию. Позади уже слышались тяжёлые разрозненные шаги и цокот каблуков вперемешку с голосами. Один грубый, грудной явно принадлежал женщине с повязкой; второй же более ровный и уверенный — её светловолосой спутнице. Не оборачиваясь, я ускорила шаг, бестолково пытаясь прислушаться к их разговору сквозь глухой стук сердца и языковой барьер. Полиглотство Паймон сейчас пригодилась бы как нельзя кстати. Голоса вдруг оборвались, и сердце устремилось в бездну под ногами. Заметили? Конечно, ведь ноги едва ли не несли вперёд вприпрыжку. Обрывистая команда, и они рефлекторно остановились. Чутьё подсказывало, что обращались ко мне. И с десяток напряжённых взглядов, впившихся в меня, подтвердили это. В горле застрял тугой плотный ком, никак не желавший уходишь. Вариантов побега было предостаточно — почти вся улица пустовала. Вот только каковы были шансы на успех? Дама в белом, чьё лицо всплыло в воспоминаниях о первом дне в Ли Юэ, что-то коротко спросила, судя по интонации, на что я ответила упорным молчанием. Та вдруг взмахнула рукой, и несколько миллелитов сорвались с места. Не успев ничего понять, я оказалась прижата к полу. Холодные камни впились в щёку, обещая оставить на память синяк и несколько заметных царапин. Вновь застучали каблуки, и внутренности будто бы сжали в плотный кулак. — НЕТ! — Из груди вырвался истошный крик, заставив незнакомку остановиться, а стражу навалиться сильнее. — Не приближайтесь! Я больна, и болезнь эта ужасно заразна! — Сверху послышались волнительные шепотки, и хватка чуть ослабла, однако не исчезла полностью. — Какой грубый мондштадтский. — Женщина продолжала стоять поодаль, явно сомневаясь, стоит ли подойти ближе. — Откуда ты? — Из деревни, что в окрестностях Монд… — Наглая ложь. — Нет, я не вру! Просто наши диалекты отличаются. В городе говорят иначе, — начала я судорожно оправдываться, чувствуя, как рот наполняется привкусом железа — Я не вчера родилась девочка. Погоди-ка… — Её тон изменился, затем та резко скомандовала что-то, и тяжесть пропала. Солдаты отступали от меня, с ужасом глядя, как на прокажённую. По подбородку растеклось нечто тёплое, и пальцы мгновенно окрасились в тёмный багрянец, стоило дотронуться до лица. — Чем ты больна? Тебя нужно немедленно изолировать! Мысли как назло носились в голове целым роем, но ни в одной не отыскалось ничего полезного. Отправиться в больницу означало бы рано или поздно выдать себя, а побег… С побегом снова было всё предельно ясно. Неожиданно женщина в повязке, до этого стоявшая поодаль и сверлившая меня напряжённым взглядом, подалась вперёд и взяла спутницу под руку, потянув ту куда-то в сторону. Их переговоры длились недолго, однако то, как стремительно менялись выражения на лицах обеих, заставляло готовиться к самому худшему. Стража, окружившая и угрожающе направившая остриё копий на меня, также оборачивалась на них, начиная беспокоиться всё сильнее. Некоторые из миллелитов, те, что были помоложе, глядели на меня с неприкрытым ужасом, что одновременно и раздражало, и успокаивало. Что ж, по крайней мере без приказа они не накинуться. Наконец, обе женщины вернулись. Подозрительный прищур их глаз — двух янтарных и одного кроваво-красного — вновь пробудил внутри ледяное чувство. Могли ли они догадаться? Вполне. Мой уход из Мондштадта наверняка гремит по всему Тейвату, заползая даже в самые потаённые его уголки. Что же говорить про Ли Юэ, столицу торговых путей и банков? — Каковы симптомы твоей болезни? — наконец, заговорила дама в белом, всё так же держась на расстоянии. — Кровотечения, — впопыхах начала перечислять я всё, что только приходило в голову, — кашель, головная боль, потеря сознания. Также слабость и… — Почему же ты решила покинуть свою деревню? — оборвала меня та. — Несколько человек заразились, а один и вовсе успел умереть по моей вине. — Состроив на лице досаду, я поспешила опустить голову, чтобы не выдать свою отвратительную игру. — Не хотела подвергать близких и друзей опасности. — Довольно неприятно встречать такую гостью в столь большом городе, как Ли Юэ. Ты наверняка наслышана о его весьма важной роли в торговле. Сюда ежедневно прибывает множество торговцев со всего Тейвата, поэтому мне, как главе Цисин, приходится заботиться о безопасности горожан, а риск вспышки неизвестного заболевания может подкосить нашу экономику. «Прагматично и цинично», — чуть не сорвалось с языка, однако тот вовремя оказался между зубами, отозвавшись неприятной болью. — Я могу уйти, — ответила я. — Сегодня же соберу вещи и… По спине внезапно прошёлся разряд тока, приподнявший волосы на затылке. Я подпрыгнула от неожиданности и инстинктивно подалась вперёд, едва не напоровшись на копья. Стража тут же в ужасе поспешила отпрянуть, но оружие опускать не стала. Позади раздался вздох изумления, глава Цисин же побелела, почти что сравнявшись по цвету с одеждами. Её тонкие, чуть дрожавшие пальцы взметнулись ко рту, прикрывая его. Только тут я осознала, что вторая женщина куда-то исчезла. Впрочем, долго искать ту не пришлось. Её единственный глаз неверяще блуждал по мне, будто искал что-то, что позволило бы объяснить случившееся, однако ничего не находил. Тогда она шагнула ко мне вновь. На сей раз разряд прошёлся по непроизвольно вытянувшимся рукам, отчего те дёрнулись вверх и опустились, словно тряпичные. Перед глазами зарябили остроконечные крыши, то вытягиваясь, то сужаясь, то смешиваясь с плитами под ногами, то хватаясь за лучи звёзд в вышине. К разрозненному людскому плачу вдалеке присоединился монотонный звон. Когда же изображение вернуло себе первоначальную форму, он постепенно начал затихать, то возвращаясь, то напоминая о себе назойливым писком. — Так это… ты? — донеслось из-за спины, и внутренности вновь свернулись тугим узлом. Стражники в нерешительности отступили. Как и одноглазая незнакомка, теперь пятившаяся от меня, как от прокажённой. Шорох заставил обернуться. Миллелиты один за другим принялись опускаться на колени следом за главой Цисин. Её светлые пряди и полы шубы разметались по земле, длинные ногти на усыпанных кольцами пальцах нервно царапали вымощенную дорогу. — Это… Это несказанная честь встретить одного из Призванных. Ли Юэ и Цисин рады приветствовать вас с вашим… — Она осеклась, поднимая взгляд на меня и оглядываясь. — Я решила не рисковать своими Проводником в эту ночь, — поспешила оправдаться я, заметив растерянность на её бледном лице. — Очень умно. Как и ожидается от уроженца Земли. — Она поднялась, поправляя складки платья и отряхивая шубу. — Боюсь, сейчас пышного приветствия организовать Ли Юэ не в состоянии. Надеюсь, это не повлечёт за собой вашего гнева. — Нет-нет, что вы. Я бы предпочла, чтобы произошедшее осталось в тайне, — выпалила я. — Как вам будет угодно. — Женщина замялась, продолжая разглядывать меня неверящим взглядом, затем опомнилась и представилась. — Нин Гуан, одна из семи глав организации Цисин, к вашим услугам. — Она обвела стражу предостерегающим и остановилась на своей спутнице, по-прежнему стоявшей позади меня. — Бэй Доу — неизменный капитан Южного Креста, и моя добрая подруга. — У меня и свой язык есть, — насмешливо отозвалась та, однако ограничилась лишь этим, продолжая сверлить во мне дырку единственным глазом. — Специфика профессии, — с шутливой укоризной произнесла глава Цисин. — Если позволите, мне бы хотелось поговорить с вами. О многом, простите мне такую бестактность. Я проглотила, наконец, поддавшийся ком. Моя страшная тайна с каждым днём становилась достоянием всё большего и большего количества людей. Однако же игра стоила свеч, если у тех в руках была сосредоточена власть. «Цисин — организация, возглавляющая Ли Юэ. Как рыцари Фавония в Мондштадте», — вспомнились слова то ли Кэйи, то ли Джинн. Хорошие связи, если, конечно, в планах местной верхушки внезапно не возникнет покозырять мною перед всеми прочими регионами. И несмотря на куда большее влияние Ли Юэ в Тейвате, то, с какой небрежной лёгкостью здесь орудовали Фатуи, заставляло усомниться в том, кто действительно стоит во главе города. Нин Гуан, почувствовав моё сомнение, вновь поторопилась заверить, что сохранит нашу встречу в тайне, как и стража с Бэй Доу. По притаившемуся алчному огоньку в янтарных глазах главы Цисин без труда читалось «Принуждать к сотрудничеству, конечно, не стану, но и в покое не оставлю», и я нехотя согласилась. Обе женщины отстегнули свои Глаза, передав стражникам, и встали по бокам от меня, будто личные телохранители. Хрупкая Нин Гуан, оказавшаяся чуть ниже меня даже на высокой шпильке, выглядела совсем крохотной рядом с плечистой Бэй Доу. Последняя взмахнула рукой кому-то поодаль, и я разглядела того самого паренька с мёртвым взглядом. Он успел слегка ожить и теперь с некоторой растерянностью наблюдал за нами издалека. После команды Капитана он коротко кивнул и поспешил по направлению к гавани. — Мне известно, что твой родной язык снежский, — понизив голос до полушепота, начала Нин Гуан, двинувшись к ступеням. — Удобно ли тебе перейти на него? — Да, пожалуйста, — с нескрываемым облегчением согласилась я. Полгода в Мондштадте, несомненно, позволили овладеть языком, но лишь на начальном уровне, и мозги тут же начинали вскипать, ища подходящие слова и выталкивая изо рта куцые предложения. Нин Гуан вновь отдала короткий приказ, и несколько стражников разбежались в разные стороны. «Меры предосторожности», — ответила она на мой немой вопрос, а затем, увидев, как один из них подал сигнал, двинулась вперёд. Несмотря на то, что обе мои «телохранительницы» избавились от Глаз, по коже изредка пробегали короткие разряды, заставляя мелко вздрагивать, а в лёгкие будто набился песок, затрудняя вдох. Однако выпускать меня из кольца никто не собирался, отчего пришлось напрячь последние остатки сил и сосредоточиться на чём-то другом. Проще сказать, чем сделать — большинство мыслей металось, жаля горькой правдой и укоряя за необдуманную вылазку. И лишь крохотная их часть задавалась совсем другим вопросом :«А сколько бы я продержалась, учитывая, что один из Предвестников и без того прекрасно осведомлён обо мне?». «Быть может, оно и к лучшему? Быть может, удастся наладить отношение с местной верхушкой, предупредить о вседозволенности Фатуи и попробовать что-то сделать?» — попытались было окрепнуть робкая надежда внутри, но мгновенно затрещала по швам от воспоминаний об Ордо Фавониус. Вряд ли среди прожженных бюрократов и акул политики найдётся хоть один, кто поддастся моим наивным мечтам о мире, дружбе и жвачке. «А так ли он нужен, этот мир?» — в сознании встрепенулся старый знакомый голос, бесстыдно вороша картины полыхающего Мондштадта и пополнившегося кладбища после. — «Люди никогда не научатся жить бок о бок. Даже если останется всего двое, и те умудрятся разгрызть друг другу глотки при первой удачной возможности. Такова их натура. Но никогда не поздно начать заново, верно?». В груди загорелось чувство, успевшее померкнуть под слоем навалившихся событий . Чувство голода, дикого и необузданного голода, глухого ко всему разумному. В горле резко пересохло, и близость обладателя Гео на сей раз была ни при чём. Удачный момент испытать новые силы в деле. Убийство кого-то из верхов впридачу к сегодняшней смерти местного Архонта могло бы посеять смуту, а с перепуганной, отчаянно нуждающейся в защитнике толпой справиться куда проще. Оставалось лишь одно «но». Громадное и опасное. Фатуи. Вот уж кто не упустит возможности вмешаться. Голод внезапно ослаб: пропуская бушевавшую внутри панику. О чём я? Какое убийство? Неужели это всё мои мысли? «Превращаешься в чудовище», — ехидно подытожил голос. — «Но так ли страшна такая судьба? Уж лучше, чем обнаружить себя пешкой в руках очередного божка, не так ли». Встряхнув головой, я осторожно оглядела сопровождение. Нин Гуан шла молча, погружённая в свои мысли. Её губы едва заметно шевелились, но продолжавший звучать гул не позволял расслышать ни единого слова. Бэй Доу же озиралась по сторонам, изредка недовольно косясь на следующих за нами стражников. Те же в, отличие от них обеих, выглядели совершенно растерянными. Дома сменялись, устремляясь всё выше и обрастая признаками роскоши: широким садиком перед входом, где росли идеально подстриженные кусты; увешанные тонкими золотыми цепочками угловатые фонари, походивших на традиционные китайские; искусные статуи, чьи очертания виднелись сквозь высокие заборы. Ощущение того, что здесь таким, как мне, не место, нахлынуло, заставив нервно поежиться, а затем коротко улыбнуться. Странное, должно быть, зрелище — оборванка без рода и имени в сопровождении целой свиты высших чинов Ли Юэ. Пройдя чуть дальше, мы, если судить по строгим, лишённым всяких излишек, вывескам и заметно посеревшим зданиям, оказались в деловом районе. Богатство и здесь заявляло о себе, но куда осторожнее: в окнах темнели просторные комнаты с выглядывающими силуэтами длинных столов, резных стульев и забитых до самого верха книгами шкафов. Среди всего прочего попадались и магазины. Зазывающие роскошными нарядами и яркими драгоценностями, они заполняли голову мыслями отнюдь не о ценниках на свои товары. Неравенство бурно цвело и в Тейвате, мире, где над головой расправляли крылья драконы, а Боги ходили прямо по земле. «И толку от таких Богов?» — встрял голос, закончивший терзать воспоминаниями и перешедший к более весомым доводам. — «Один теперь и вовсе лежит прямо в сердце города. Значит, не так уж они и всесильны. А все дальнейшие выводы ты способна сделать и самостоятельно». И я сделала. Осторожно, чтобы не встревожить огонь вновь. Не самое удачное время для «пробуждения». Каблуки Нин Гуан застучали по мраморной лестнице, будто только что начищенной, отчего я вновь столкнулась лицом к лицу с собственным отражением. Малоприятное зрелище. Несколько стражников опередили нас, открывая широкие двери с вырезанными в них уже знакомыми геометрическими узорами. Я замерла, пропуская мимо обеих женщин и едва удерживая нижнюю челюсть от встречи с полом. Главный зал Цисин был буквально вырезан из громадного куска золота, из которого затем выточили извитые перила полукруглой лестницы, тонкие, исчерченные белыми прожилками колонны, обшитые бархатом кресла и диваны, шкафы и столы, завершив всё ниспадающим каскадом хрустальных люстр. Последние, похоже, работали на электричестве, либо чём-то другом, так как ни единой свечи разглядеть так и не удалось. Цокот каблучков Нин Гуан — властный и звонкий — встревожил тишину зала. Я брела следом, наплевав на стеснение и вовсю таращась на его убранство. Пальцы коснулись гладких перил. Ни следа пыли, только сверкающее чистотой золото. Второй этаж встретил шуршанием ворсистого ковра и приятным полусумраком. Просторный коридор делился на две части, в центре же возвышались тяжёлые двери, ручки которых также блеснули золотым. После короткой команды стража заняла место по обе стороны от массивных створок. Те тихо заскрипели, будто просыпаясь от сна, когда один из миллелитов надавил на ручки. Тихий скрип проснувшихся створок выпустил яркую полосу света. Ноги замерли, не решаясь переступить порог. Потолок терялся где-то в вышине, отчего люстры, казалось, застыли в невесомости. По левую и правую сторону тянулись ряды однообразных шкафов, заставленные толстыми томами. В углу, возле долговязых растений, напоминавших бамбук, спрятался низкий столик с подушками и круглый чайничек. Его белоснежные, обведённые тонкими чёрно-золотыми фигурами — всё те же ромбы, — поблескивали в окружении аккуратно расставленных чашечек и блюдец. Сквозь громадное, затянутое тонкой тканью окно чернели вершины гор. Взгляд различил движение, и лишь спустя несколько секунд я поняла, что то были волны. В солнечную погоду пейзаж наверняка заставил бы сердце сжаться от восхищения, сейчас же оно ускорилось от его мрачности. Стоявший в самом центре стол ломился от бумаг и книг, наверняка скрывавших множество секретов Ли Юэ. А может, даже ответы на некоторые мучившие вопросы. Позади послышалось раздражённое покашливание, и я, опомнившись, шагнула вперед. Дверь вновь скрипнула, отрезав от стражи и коридора. Передо мной тут же оказался стул, предоставленный Бэй Доу. Сама же она поспешила к окну, заметив, как волосы на моей голове пришли в движение. — Что ж, мне вновь хотелось бы выразить радость по поводу вашего прибытия в Ли Юэ. — Нин Гуан села за стол, не сводя с меня цепкого взгляда. По её лицу сложно было понять, о чём именно пойдёт речь, однако напряжение и толика страха, сквозившие в глазах, предвещали весьма долгую ночь. — Несмотря на предшествующие нашей встрече события, мы непременно постараемся оказать вам и вашему Проводнику достойную встречу. — Не стоит, — тут же сказала я. — Я хочу оставить своё местонахождение в тайне. — Конечно, мы соблюдём все ваши условия. Но и оставить вас на улице не можем. Быть может, вас устроит отдельный дом в центре… — Нам есть где жить, — чувствуя нарастающее внутри раздражение, прервала ту я. — Пожалуйста, нам не нужна помощь. — Что ж, как пожелаете. — Тонкие брови главы Цисин полетели было к переносице, однако быстро вернулись на прежнее место. — Позвольте узнать, где вы остановились? Я замялась, раздумывая, стоит ли раскрывать все карты. — Хижина Бу-Бу, — нехотя отозвалась я. — Вы бы и так это узнали, верно? — Мы бы не смогли оставить Призванного без охраны, — уклончиво ответила Нин Гуан, пока я оживляла в памяти лица солдат в коридоре и прикидывала, как скоро скромная лавчонка Бай Чжу превратится в казарму. — Но если вас не устраивает личное сопровождение, тогда разрешите хотя бы дежурства на территории. — Вы же всё равно не послушаете меня, тогда зачем спрашивать? На точёном личике главы Цисин впервые заиграла улыбка. — Вижу, вы уже распробовали все плюсы и минусы роли Призванной. В таком случае поймите и нас. Ваша жизнь представляет огромную ценность. Что, к сожалению, в Мондштадте так и не поняли. — Я бы предпочла не затрагивать эту тему. — В собственном голосе послышались стальные нотки, от которых стало не по себе. Нин Гуан же, выдержав паузу, продолжила. — Итак, что же привело вас к нам? — Один человек. Предвестник. Повисшая в воздухе тишина и две пары устремлённых на меня взглядов вынудили мелко вздрогнуть. Кровавые глаза Бэй Доу, до этого блуждавшие по чернильному морю за окном, сузились. — Решила отомстить Снежной? — с усмешкой спросила та. — Ты либо отчаянно глупа, либо отчаянно безрассудна. — Может, всё вместе. Если вы знаете о Синьоре хоть что-то, то я буду благодарна за… — Постой-постой, — голос Бэй Доу изменился, растеряв всё веселье, — ты всерьёз думаешь, что мы выдадим тебе кого-то из Фатуи, рискуя собственными шкурами? — Бэй Доу, — предостерегающе прервала ту глава Цисин. — Меня всегда раздражали россказни о Призванных. Всесильные пришельцы из других миров. Неужто в Тейвате мало своих героев? — фыркнула та. — А теперь одна из них требует помочь ей разобраться с… — Я ничего не требую и ни на что не претендую, — раздражённо прервала Капитана я. — Только прошу информации. Не бесплатно, конечно. — Что вы имеете в виду? — Янтарные глаза Нин Гуан сверкнули жадностью и интересом. — Обмен. Вам наверняка интересна культура Земли, её технологии и мироустройство в целом. — Боюсь вас огорчить, но это несколько неравноценно, — спустя недолгую паузу ответила она. — Земля всегда опережала Тейват в плане технологий на несколько веков, и знания, коими обладаете вы без сомнения помогли бы нам, однако на кону сохранность Ли Юэ как отдельного региона. — Глава Цисин подалась вперёд, напряжённо вглядываясь в меня, будто раздумывала, заслуживаю ли я откровенности, но затем всё же продолжила: — вы наверняка успели заметить, сколь важную роль играет Снежная. Поставки зерна, оружия, материалов для строительства кораблей. И это лишь малая часть. «Учитывая, как фривольно Фатуи ведут себя здесь, скоро и твоё кресло окажется занятым кем-то из них», — подумалось мне. — «Может, даже одним рыжеволосым психопатом». — Я заметила, — осторожно согласилась я, следя за нервно дёрнувшимся уголком губ Нин Гуан после моих слов. — В таком случае жду ваших предложений. — Заинтересует ли вас нечто иное? Мы могли бы обеспечить вам прекрасное место для проживания и полную безопасность. Последнее слово та подчеркнула особенно, явно намекая на произошедшее в Мондштадте. Внутренности, недовольно шипя, вновь опалила злость. Громадное желание поддаться ей и бросить в лицо обеим женщинам несколько едких насмешек относительно их «главенства» в Ли Юэ подавило мирно спящее личико Паймон. — Нет, благодарю. Меня интересует только местонахождение Синьоры и ничего больше. — В твоём положении бы ещё условия ставить. — Терпение Бэй Доу начинало подходить к концу До этого стоявшая у окна она теперь кружилась возле стола Главы Цисин, пожирая меня хищным взглядом. По спине пробежал знакомый холодок, стоило увидеть в кровавых глазах нечто знакомое, что ещё не успело кануть в омут памяти. Пиро и Электро и правда оказались во многом схожими. Короткий жест Нин Гуан в мгновение ока призвал к тишине. Её лицо, до этого выдававшее лишь скупые и совсем мимолётные эмоции, теперь вовсе приобрело каменный вид. Однако выдержке Главе оставалось только позавидовать. В просторном зале вновь повисла тишина, сквозь которую доносились шорохи из коридора и редкие крики морских птиц, но такие далёкие, что, казалось, будто те были лишь плодом моего воспалённого сознания. — Призванные всегда были лишь недосягаемыми звёздами, сверкавшими где-то там, далеко позади, — начала Нин Гуан. Её голос стал вдруг глухим и ровным. — Теперь же когда один из них сидит напротив, невольно начинаешь задумываться, а не сон ли это. — Она затихла, погрузившись в раздумья, а когда заговорила вновь, в глазах её горела решимость. — Я не стану вдаваться в подробности и расспрашивать вас о трагедии в Мондштадте, однако вынуждена буду спросить о другом. Готовы ли вы оказать поддержку Ли Юэ в обмен на ответную помощь с нашей стороны? Предупрежу, что к контрактам в нашей стране относятся предельно серьёзно, будь то на словах или же на бумаге. Я кивнула, поколебавшись от силы пару секунд. За спиной не осталось ничего, кроме пепелища и раздавленных яблок, а впереди — ничего кроме её горящего ненавистным пламенем силуэта. Невидимая ладонь прогнала образ безвольного тела Венти и его Сердца в чужих руках. Бэй Доу снова попыталась было высказать недовольство, глядя на Главу Цисин теперь со смесью изумления и негодования, но последняя только отмахнулась, не отрываясь от меня. — Я буду предельно откровенна, так как по всем поверьям Тейвата Призванные несли в наш мир лишь благо. Глупо в наше время верить в справедливость, но сейчас иного выхода я не вижу. Вы ведь уже знаете о той трагедии, что случилась несколько часов назад? — Я коротко кивнула, ощущая, как мышцы живота застывают в напряжении в преддверии чего-то недоброго. — По той информации, которую нам удалось собрать, Рекс Ляпис, наш Архонт, был убит Фатуи. Кем именно ещё стоит выяснить, но всё указывает на одиннадцатого Предвестника, Чайльда Тарталью. Я продолжала молча слушать, хоть язык едва не зашевелился в попытках заверить, что тот весь вечер был неподалёку и никак не мог провернуть нечто подобное, оставшись при этом незамеченным. Внезапная мысль пронеслась вспышкой в сознании. Он же уходил куда-то. Перед тем, как дракон рухнул с неба. «Какое тебе дело, где был он?» — ехидный голос вновь ожил, прохаживаясь по внутренностям ледяными пальцами страха. — «Ты бы лучше за себя беспокоилась. Когда выяснится, где была в то время ты, можешь попрощаться с головой, и даже статус Призванного не убережет тебя. Свидетелей предостаточно». Гадкий голос исчез, оставив меня в тихом кошмаре взбунтовавшейся паники и бессильной злости на саму себя. Свидетелей и правда было предостаточно: весь первый этаж ресторана и целая орава Фатуи во главе с Тартальей. Тот уж точно не упустит возможность утащить меня за собой на плаху, если Цисин решат действовать. Вернее «когда» решат действовать. — …поэтому я лично возьму на себя ответственность за вашу сохранность в случае непредвиденных обстоятельств. — Голос Нин Гуан вернул в простор кабинета. — И не сочтите за грубость, ваша принадлежность к Снежной может сыграть только на руку. — Даже странно, что вы не ставите на мне клеймо предателя, — без тени злобы проговорила я. — Спасибо. — Даже если вы и были как-то связаны со Снежной, после трагедии в Мондштадте сложно было бы оставаться на её стороне. — Либо же перед нами хорошая актриса, — фыркнула Бэй Доу. — Такой вариант тоже не стоит отсекать, прошу прощения за прямоту, однако у Цисин множество ушей и глаз по всему Ли Юэ, так что любое подозрительное действие с вашей стороны нам придётся расценивать как предательство. Конечно, если вам не удастся убедить нас в обратном. «Подковёрные игрища, погони и тайные встречи. Всё, как я люблю», — усмехнулась я в попытке подбодрить саму себя. Мысль, маячившая где-то вдалеке, успокаивала образами тлеющих белокурых локонов и навеки застывших пустых глаз. Быть может, потом образы сменятся на вымазанные кровью улицы городов Тейвата, горящих стен домов и останков обезглавленных статуй. Но сейчас меня вполне устраивали грёзы о смерти лишь её одной. — Итак, вы согласны помочь Цисин в свержении Фатуи? — Да, — без раздумий согласилась я, прежде чем закрыть глаза и отдаться на волю фантазиям, что внезапно обрели надежду стать реальностью.