В день, когда сошлись звёзды

      Осень, наконец, полностью овладела природой, бесцеремонно обнажив сухие ветки деревьев и окрасив небо в тусклую серость. Дожди, хоть и совсем слабые, без устали напоминали о себе угловатыми дорожками на стёклах и настойчивым стуком по крыше.       — Жаль его, дождь этот, — одним тихим вечером посочувствовала непогоде Паймон. — Один совсем там, снаружи.       — У дождя есть тучи, — подбодрила её я. — Они всегда путешествуют вместе.       — Но ведь он же всё равно остаётся здесь, а не возвращается обратно. — Паймон указала на стекающие капли.       И мне не оставалось ничего, кроме как согласиться с такой пускай и во многом наивной, но справедливой мыслью. Дети порой бывают куда мудрее взрослых.       Дни кружились в неспешном танце, похожие один на другой. Что не могло не радовать: впервые за долгое время удалось выдохнуть и собрать те крупицы сил, что ещё оставались. Но и они почти полностью уходили на тренировки Рагнвиндра, с холодной отчуждённостью пресекавшего все попытки наладить с ним хоть какой-то контакт. Казалось бы, не терзает до смерти и не скандалит — благодари небеса и следуй его примеру, однако навязчивая совесть частенько подсовывала воспоминания о первой нашей встрече, требуя объясниться. С чем я, впрочем, не торопилась, откладывая на мелькавшее где-то за горизонтом «потом». Лучше плохой мир, чем хорошая война. Особенно с таким человеком.       В копилку приятного также попало и возвращение в библиотеку, чему Лиза была рада даже больше моего.       — Не думала, что успею так скоро привязаться к кому-то, — с тёплой улыбкой однажды проронила она, но тут же поправившись: — имею в виду, что по вечерам здесь так скучно и пресно, что я начала всерьёз рассматривать те цветы у окна в качестве собеседников.       Однако же больше всего радовали заметно поредевшие приступы: лошадиные дозы зелий и ежедневные занятия делали своё дело. И делали так эффективно, что кожа на руках вскоре сама собой затянулась, не оставив от жутких ран и следа.       — Интересно, отрастёт ли отрубленная конечность? — как-то задалась вопросом я, разглядывая зажившие ладони, на что получила полный дикого ужаса взгляд Барбары, пришедшей ко мне в библиотеку на утреннюю проверку. Долгие клятвы всем, чем только можно и нельзя, с трудом убедили её, что подобного (по моей воле) не случится. Наблюдавшая за всем этим Лиза только тихо посмеялась, сказав, что с пастором на подобные темы лучше вообще не разговаривать.       — Конечно, я не стану калечить себя до такой степени, но интересно же.       — Такие эксперименты не одобряют даже в Академии. — На лице Лизы проскользнуло странное выражение: не то презрение, не то злость. — Однако один приверженец подобного там всё же успел проучиться. Правда, совсем недолго. Тебе он знаком под именем Дотторе.       Перед глазами тут же замелькали яркие образы с того вечера на площади, вызвав мелкую дрожь. Физические раны проходили куда быстрее душевных.

***

      — Завтрашний вечер обещает быть весьма и весьма приятным.       С лица Венти не сходила улыбка, а постоянные упоминания грядущего праздника уже успели порядком надоесть.       — Только представьте, сколько там будет сладостей, — присоединилась к барду Паймон, подпрыгивая от предвкушения.       «Мне бы ваш энтузиазм», — со вздохом подумала я и взглянула наверх. В эту ночь хмурые тучи решили отступить, обнажая раскинувшуюся тонкую паутину созвездий. Хоть мои познания в звёздной карте оставляли желать лучшего, некоторые из них выглядели будто бы даже знакомо.       «Андромеду легко найти. Три самых ярких звезды на севере в ряд, косо сходят вниз слева направо», — зазвучал в голове голос деда. — «От второй и третьей вверх ещё по две. Остальные уже найти проще».       Я напряглась, вглядываясь в бесчисленное множество искорок, но ничего похожего так и не отыскала.       «Чтобы увидеть Малую Медведицу, сперва найди Полярную звезду, а Большая — от неё ниже и чуть вбок. На ковш похоже, сразу заметишь».       Сотни звёзд бросились в глаза, но разобрать, какая из них Полярная, так и не получилось. Тогда, может, попробовать ещё…       Внезапная догадка разом оборвала. Это же не Земля, откуда здесь взяться тем же созвездиям, что и на моей родной планете? Может, я вовсе на другом конце вселенной?       — Пытаешься найти что-то знакомое? — спросил Венти, как всегда будто прочитав мысли. — Помнится, Арктур впервые ввёл звёздную карту, чем вызвал настоящие войны среди астрономов Сумеру. Некоторые были против переименования, так как считали это навязыванием чужой культуры, однако большинство всё же выступило за.       — Переименования? То есть он заменил ваши названия на наши?       — Именно.       — Погоди, выходит… Тейват и Земля не так далеко друг от друга? То есть в одной галактике?       — Об этом ничего сказать не могу, но записи о земных созвездиях должны быть в библиотеке. Самое забавное, что много переделывать Арктуру не пришлось. — Я с недоумением уставилась на Венти, не до конца понимая, что он имеет в виду, но тот только указал на небо. — Смотри, Большая медведица. — Его палец начертил прямо в воздухе белый контур ковша, развёрнутого почему-то черенком влево и находившегося совсем в противоположной стороне от той, где я искала его изначально. — А рядом Малая. — Чуть выше появился второй ковш поменьше, соединяя между собой звёзды в единый рисунок.       — Но ковш Большой Медведицы должен смотреть направо. — В конец растерялась я. — А Малой — наоборот.       — На Земле. — Улыбнулся бард и принялся рисовать другие созвездия. — Небо наших планет не так уж и различается, стоит только приглядеться повнимательнее. Они как зеркало друг для друга.       Совсем скоро замерцало множество фигур поверх тех, что слабо белели на небесах. Некоторые узнавались сразу, некоторые оказались совсем незнакомы.       — Переверни вот это. — Я указала на фигуру, чем-то напоминавшую лежащего на спине человека. Одно быстрое движение — и та превратилась в Водолея. — Теперь ещё это и это.       Созвездия пришли в движения. Стрелец, Андромеда, Большой пёс и прочие появлялись один за другим, застывая в воздухе. Внутри вдруг всё замерло: это и впрямь оказались зеркальные копии тех созвездий, что попадались в звёздных атласах. Я крепко зажмурилась и стиснула зубы, не давая подкатившему к горлу кому сбить дыхание.       — Прости. — Плеча коснулись тонкие пальцы и чуть сжали. — Не стоило мне говорить об этом. — Мерцавшие фигуры в один миг испарились, не оставив и следа. — Так лучше?       Я кивнула, всё ещё ощущая, что в любой момент могу сорваться. Маленькие ручки обхватили мою ладонь. Паймон глядела с печалью, словно предлагая разделить боль на двоих.       — Всё хорошо, спасибо, — выдавила я и натянуто улыбнулась.       — В Тейвате существуют и свои созвездия. — Венти поспешно сменил тему. — Хочешь посмотреть? Я только молча кивнула, приготовившись увидеть в воздухе новые фигуры, но вместо этого бард поднялся и протянул мне ладонь.       — Эй, я тоже хочу! — Надулась Паймон.       — Тогда милости прошу. — Венти поклонился ей, затем хлопнул в ладоши. Из его рук водопадом посыпались искры, осыпаясь на траву. Белый плащ барда, секунду назад развевающийся позади него, вдруг начал расти, заполняя всё вокруг густой чернотой с тонущими в ней звёздами-искорками.       Я завороженно огляделась, не веря собственным глазам. Сквозь черноту проступили размытые очертания далёких галактик. Каждая переливалась своими цветами: одна напоминала бледно-розовый вихрь с ослепительно белой сердцевиной; другая — алый цветок, чьи лепестки баюкали сверкающее море внутри себя; третья — жемчужный полумесяц с паутинкой, сотканной из звёзд, в самом центре.       Паймон проскочила рядом, весело хохоча. Внезапное осознание невесомости заставило заболтать ногами в поисках опоры.       — Просто шагай, как по земле. — Венти осторожно подхватил меня под руку, помогая привыкнуть. — Или же могу подсветить путь.       — Второе! — отчаянно завопила я, нечаянно бросив взгляд в чёрную бездну внизу.       И ноги, наконец, ощутили твёрдую поверхность — прозрачную тропинку, убежавшую далеко вперёд.       — Не бойся, не стану же я нарочно вредить тебе, — улыбнулся бард, утягивая за собой.       — Да кто же тебя знает, — пробурчала себе под нос я, всё ещё с опаской поглядывая по сторонам.       — В Тейвате существует поверье: с каждой новой жизнью на небе появляется созвездие. Именно по нему астрологи и предсказывают будущее.       «Так вот почему у той гадалки ничего не вышло», — осенила вдруг неожиданная мысль. — «Меня попросту не существует по здешним законам».       — Справа — созвездие Мудрой Совы. — Яркая линия соединила шесть звёзд, образуя сперва нечто, больше напоминающее крюк, но разбежавшиеся затем тонкие полосы дополнили рисунок, теперь уже действительно похожий на сову, в самом центре лба которой сияла огненно-красная звезда. — Сова — страж на границе тьмы и света. Мудрость и глупость, порядок и хаос, она полна противоречий, однако те, кому посчастливилось родиться под её крылом, непременно обретают авторитет и безграничное уважение окружающих.       Сверкнув алым глазом, птица исчезла, и рядом с ней появились очертания бабочки.       — Созвездие Бабочки, — подтвердил догадки Венти, — символ перерождения, смерти и жизни, пускай и короткой, но весьма богатой на события. Часто люди, появившиеся на свет под её знаком, рано познают горечь утраты, что, впрочем, их не пугает, а лишь сильнее укрепляет. А это, — махнул он на причудливо закрученную фигуру в форме колеса, — Полоса препятствий или спутник-невезение, как иногда обозначают его в атласах, что уже и так говорит достаточно. Но у всего есть свой конец, а значит, и у несчастий тоже.       «Кажется, я знаю одного такого», — вспомнилась мне встреча с Беннетом. Ладони неприятно закололо, хоть раны и успели полностью затянуться.       По всюду, докуда доставал взгляд, мерцали очертания животных, знакомых и нет, различных предметов (среди которых оказались книга и даже свеча) и прочего. Глаза разбегались, стараясь запомнить каждую деталь в этом хаосе красок, а уши ловили с жадностью слова Архонта.       — И, наконец, созвездие Небесного Кита. — Впереди вспыхнуло несколько крупных звёзд, складываясь в изображение замершего в прыжке гигантского кита, своим острым длинным рогом вспарывающего чёрную гладь космоса. — Необузданная сила, порой оказывающаяся во вред даже своему хозяину. Мне почти не доводилось видеть его представителей, но те, что попадались, и впрямь оказывались с норовом. К тому же некоторые считают его сродни демонам.       — Кит — демон? — в недоумении переспросила я.       — Никогда не знаешь, как глубоко нырнёшь, — таинственно улыбнулся бард.       Странное заявление, с которым я всё же не отважилась спорить: тысячи прожитых лет за спиной Архонта были куда более весомым аргументом, нежели мои жалкие два десятка с хвостиком.       Звёзды внезапно начали блёкнуть, размываясь и смешиваясь друг с другом, пока вовсе не исчезли, сменившись настоящими, что сверкали далеко в небе. Ветер прошёлся по телу своими холодными ладонями, вынуждая укутаться в плащ поплотнее, затем встрепенул ещё не тронутые осенью листья гигантского дуба.       — Это было просто восхитительно. Спасибо, что устроил такую экскурсию, — поблагодарила я Венти, растянувшегося в довольной улыбке. — Привыкнуть к подобному вряд ли когда-нибудь получится, поэтому с удовольствием прогуляюсь по космосу ещё разок.       — Как пожелаешь. Ох, кажется, не все дождались конца. — Бард посмотрел куда-то вниз, и, проследив за его взглядом, я вдруг с удивлением обнаружила в пожухлой траве свернувшуюся клубочком Паймон.       — Нет-нет-нет! — Я в спешке подняла её на руки, прижимая к себе. — Только бы не простыла.       — Даже если и так, то зелья Барбары творят чудеса, — подмигнул Венти и потянулся. — Час уже поздний, пора прощаться.       — Один вопрос. — Я указала в сторону старого дуба. — Почему листья на нём до сих пор не опали и даже не пожелтели?       — А разве ты не узнаёшь его? — Венти склонил голову набок, наблюдая, как я в недоумении качаю головой. — На этом самом месте был заключён договор между людьми и первым Анемо Архонтом.       — Вот как… — только и пробормотала я, посмотрев на дерево снова. Широкие кроны, постанывая, поднимались и опускались, придавая ему сходство с качающимся в кресле стариком. — Он что же, старше тебя?       — И всех нынешних Архонтов в том числе. — Венти коснулся сухой коры и прикрыл глаза, будто бы разговаривая с дубом, затем нехотя отстранился. — Он хранит множество тайн, некоторые из которых, возможно, когда-нибудь откроются и тебе. А теперь пора возвращаться.

***

      — Значит, завтра вечером? Хорошо, ко скольки подходить?       — Часам к пяти, не раньше. Пока ещё все подготовим. — На стол опустилась широкая тарелка, доверху полная выпечки и блинов, рецепт которых привёл Барбару в неописуемый восторг.       «Можно делать и с джемом, и с творогом, и с мясом? Да это же универсальное блюдо!» — вспомнились её слова.       — Я могу помочь, — предложила я, на что сразу же получила ожидаемый категорический отказ:       — Ни в коем случае. У тебя и так забот полно. Мы и сами управимся.       «Ага, забот полон рот», — раздражённо подумала я, удерживаясь от споров с пастором. Единственная, кто мог доверить мне хоть какую-то работу, по-прежнему оставалась Лиза. Ту не особо заботил мой статус, что определённо радовало: после долгого сидения взаперти даже перекладывание книг с места на места доставляло хоть какое-то удовольствие.       — Кстати, можно кое о чём спросить? — осторожно начала я, внезапно вспомнив оборвавшийся несколько недель назад разговор. — Насчёт Дилюка и Кэйи.       — Ах, конечно, — закивала Барбара, тоже вспомнив об этом. — Я же ещё давно обещала тебе.       — Мне показалось, — прогоняя внезапно нахлынувшие не самые приличные образы, начала я, — что они давно друг друга знают. В смысле как друзья.       — На самом деле они друг другу больше, чем просто друзья. — От такого заявления я обалдело уставилась на пастора, не веря собственным ушам.       — А у вас… это как вообще воспринимается? Я без осуждения, не подумай, просто даже на Земле не все ещё готовы к… принятию подобного.       — Правда? — Взгляд Барбары вдруг помрачнел. — Досадно. И всё же я могу понять людей: не каждый готов принять в семью чужого ребёнка.       — Чужого… ребёнка? — окончательно растерявшись, переспросила я.       — Верно, сэр Кэйа прибыл в Мондштадт ещё совсем юным. Его семья потерпела крушение на корабле, но ему чудом удалось выжить. Крепус Рагнвиндер, отец господина Дилюка, тогда без сомнений принял сэра Кэйю в семью. С тех самых пор они стали друг другу братьями, хотя… После смерти господина Крепуса отношения между ними обострились.       — Понятно, — пробормотала я, переваривая полученную информацию. — То-то Кэйа показался мне немного не вписывающимся в пейзажи Мондштадта. Имею в виду его тёмную кожу, если так можно выражаться.       — А разве про цвет кожи нельзя говорить? — Барбара с удивлением поглядела на меня.       — Сложный вопрос на Земле, — ответила я пожиманием плечами. — Но хорошо, что у вас здесь нет с этим проблем. Можно вычеркнуть ещё одну возможную причину закидывания меня до смерти камнями. Прости, глупая шутка, — поспешила я успокоить побелевшую от упоминания смерти Барбару.

***

      — Будем ждать вас на завтрашнее празднество. — Тепло улыбнувшись, Барбара помахала нам с Паймон на прощание. — Да хранит вас Барбатос.       «Пока хранит, ага», — чуть не ответила я, но вовремя успела прикусить язык.       Толпа детей вторила ей, радостно выкрикивая «Пока» и «Приходите почаще». Последнее, конечно же, больше относилось к Паймон, нежели ко мне.       Улицу, точно толстый ковёр, выстилал белёсый туман, придавая свету фонарей зловещий оттенок. Отличный вечер для внезапного нападения чудовищ. И пускай они будут с тремя головами, пятью ногами и десятью руками, лишь бы только не рыжеволосые с убийственно-ледяным взглядом и жуткой ухмылкой.       — Почему ты вечно озираешься? — Паймон ухватила меня за руку и потянула, настойчиво требуя обратить на себя внимание. — Вокруг всё равно никого. Да и сестрица Джинн не раз говорила, что нам нечего опасаться.       — Осторожность не помешает. Даже если кажется, что всё спокойно.       — Не боишься умом тронуться? — съехидничала Паймон.       — А разве уже не тронулась? — улыбнулась я в ответ. — Ладно, давай поторопимся, становится прохладно.       — Доброго вечера! — радостно прокричал кто-то прямо в ухо, отчего завопила уже я. — Простите, я вовсе не хотел вас напугать!       Жар полоснул по левой стороне туловища, заставив инстинктивно отшатнуться и съёжиться. Сквозь нарастающий звон в ушах прорезались голоса: яростный Паймон и виноватый незнакомца. Руки нащупали припрятанную бутылочку, спешно вытащили пробку, и малиновая жидкость потекла по горлу. Боль начала отступать, но так мучительно медленно, что пришлось посильнее стиснуть зубы и терпеливо считать секунды, дабы хоть на чём-то сосредоточиться.       — …в порядке? — донеслось сквозь шум. — Пожалуйста, ответить!       Взгляд отыскал размытое белое пятнышко, и я ощутила, как маленькие ладошки отчаянно сжимают меня.       — В п-порядке, — выдавила я. — Сейчас т-только приду в себя.       — Отойди! — Резанул по ушам яростный крик Паймон. — Паймон сейчас вызовет стражу, и тебя бросят в темницу навсегда!       — Погоди, Паймон, — кое-как собрав мысли, попросила я. — С кем ты говоришь?       — Беннет! Тот самый, по вине котрого ты тогда…       — Не ругайся, он не при чём, ты же знаешь.       — Но Паймон просто защищает тебя!       — Спасибо, — я благодарно улыбнулась ей и поднялась на ноги, ища взглядом паренька. Тот обнаружился неподалёку, испуганно глядя в нашу сторону. — И тебе доброго вечера, Беннет, — махнула я тому, стараясь сделать вид, что ничего не произошло.       — Мне так жаль, простите, — чуть слышно отозвался он, опуская голову. — От меня вечно одни неприятности. Я пойду.       — Нет-нет, постой! — Увидев, как тот уже начал разворачиваться, чтобы уйти, я поторопилась подойти так близко, как только могла, морщась от жара на коже. — Это всё моя болезнь, никак не проходит, зараза. Рада видеть тебя, как поживаешь?       — А… тебе правда интересно? — Веснушчатое лицо вытянулось в недоумении. — Я… я хорошо, правда, последнее время всё никак не получается найти людей в команду. Помнишь, я говорил тебе.       — Гильдия путешественников, да?       — Она самая, — просиял паренёк. — А вообще я тебя искал.       — Зачем? — Автоматически напряглась я.       — После того, что тогда произошло, у ворот, я… я подумал, что мне стоит загладить… как это…       — Вину, — недовольно подсказала Паймон и тут же угрожающе добавила: — ничего нам от тебя не надо, лучше держись подальше!       — Паймон, прекрати, — шикнула я. — Давай теперь на всех кидаться.       — Да он тебя чуть снова на больничную койку не отправил! Мало было? Ещё хочешь?!       — Нет, не хочу, — со вздохом ответила я, понимая, что сил на ругань уже не осталось. — Но и вариант сидеть вечно взаперти одной меня тоже не устраивает.       — А как же я? Зачем тебе кто-то ещё?       — Но ты же общаешься с другими детьми, так почему мне нельзя?       — Н-но… я… — Впервые за долгое время Паймон растерялась, не зная, как уговорить меня передумать.       — Я не брошу тебя и обещаю быть аккуратной, — улыбнулась я и протянула ей руку. Некоторое время та молча глядела на меня. В больших фиолетовых глазах развернулась настоящая борьба чувств: гнева и желания довериться мне. По короткому кивку стало ясно, что победу одержало всё же последнее.       — Я постараюсь впредь не травмировать тебя, — заверил повеселевший Беннет, всё ещё опасливо поглядывая на Паймон, демонстративно вставшую между нами. — Так как мне загладить вину?

***

      Таверна, как и в прошлый раз, полнилась горожанами, согревающимися терпким вином и громким смехом. Первый этаж снова оказался забит стражниками и лавирующими между ними официантами. Бармен с гусарскими усами, протирающий стаканы и изредка раздражённо бросавший что-то подчинённым, выглядел совсем измождённым.       — Надеюсь, на втором этаже есть места. — Беннет с сомнением обвёл толпу взглядом, затем предложил: — вы идите вперёд, а я пока закажу еды.       — Сдался он тебе, — буркнула Паймон, когда тот отошёл, но затем всё же направилась к лестнице, прикрикивая на мешавших пройти.       — Осторожнее! — закричала я, чудом успев схватить её прежде, чем массивный сапог ударил бы точно в то место, где мгновение назад находилась белоснежная макушка. — Держись-ка лучше за меня покрепче.       — Если он не принесёт тот торт, что Паймон ела в прошлый раз, то… то… — негодовала девчушка.       — Если ему вообще удастся до нас добраться, — пробормотала я, уворачиваясь от увесистого кулака, метившего мне в бок.       Второй этаж порадовал более мирной обстановкой. Правда, посетителей на сей раз было чуть больше, чем в день нашего первого визита. Среди них неожиданно обнаружился и Капитан кавалерии. Тот о чём-то беседовал с сурового вида девушкой, показавшейся отчего-то смутно знакомой. Её волосы прикрывала тёмная плотная ткань, наталкивающая на странные мысли о принадлежности незнакомки к церкви. А вот вызывающий наряд, открывавший обзору длинные стройные ноги, напротив убеждал в обратном.       — О, тут Кэйа! — Оживилась вдруг Паймон. — Пошли к нему.       — Не думаю, что он обрадуется нам. К тому же компания на вечер у него уже есть, — ответила я, попутно оглядываясь в поисках свободного стола и надеясь остаться незамеченной.       — Поздно. Он нам машет, — подтвердила мои худшие опасения Паймон. — Что будем делать? Откажемся?       — Перебросимся парой любезностей и откланяемся под предлогом уже назначенной встречи.       «Слава богу, сегодня меня выгуливает не Венти», — нервно хихикнула я и натянула приветливую улыбку.       — Доброго вечера, как неожиданно видеть вас сегодня здесь. — Кэйа весь так и светился от радости, точно ёлочная игрушка в предверии Нового года. Почти пустой стакан с багряной жидкостью в его руках расставил всё по своим местам.       — Доброго, — поздоровалась я, неприятно поморщившись от пробежавших по коже колючек мороза. Незнакомка обернулась к нам, и ткань, прикрывавшая её голову и спину, обнажила блеснувший бледно-голубым Глаз Бога.       — Какими судьбами здесь? — спросил Кэйа.       — Пригласили, — пожала плечами я, мысленно надеясь, что допрос вскоре закончится.       — О, так слова Джинн о твоей способности легко заводить новые знакомства всё же правдивы? Признаться, сперва я подумал, что она немного… приукрашивает. Прошу прощения, если прозвучало невежливо.       — Скорее, знакомства заводят меня, — криво ухмыльнулась я, после чего торопливо перевела тему. — Что ж, приятно было поболтать, но увы, вынуждена покинуть вас, чтобы найти место.       — Боюсь, всё занято. — Кэйа обвёл зал свободной рукой. — И вряд ли кто-то намеревается уйти ближайшее время. — Я оглянулась, отчаянно силясь отыскать хотя бы один свободный столик, но натыкалась лишь на веселившихся выпивох, и судя по количеству пустых кружек рядом, заканчивать те и впрямь не планировали.       — Можете присоединиться к нам.       От столь неожиданного предложения я на мгновение растерялась, судорожно придумывая отмазки, которые все как одна звучали фальшиво и совсем неубедительно. Внезапно, самая главная и очевидная, осенила, и я накинула на лицо разочарованное выражение.       — Боюсь, могу вас заразить. Вы же помните о моём заболевании.       — И правда, — озадаченно протянул Капитан, а затем окончательно разбил мой последний шанс спастись одной фразой: — а что если нам просто отсесть чуть подальше? Столы довольно широкие, мы не помешаем друг другу.       Я беззвучно выругалась про себя и неохотно кивнула, приготовившись уже садиться, как громкое заявление Паймон остановило меня:       — Ну уж нет! Я не позволю! Снимайте свои побрякушки, иначе мы разворачиваемся!       — Паймон! — Я застыла, чувствуя, как от ужаса в груди замерло сердце.       — Ты что, свихнулась совсем? Тут и метра не будет! — Она ткнула в свободные стулья напротив Кэйи и незнакомки. — Только-только в норму начала приходить, а теперь опять за старое? Нет и всё!       — Прошу простить мою оплошность. — Единственный глаз Капитана вдруг расширился, и тот, в мгновение протрезвев, что-то тихо шепнул своей спутнице. Та окинула меня непроницаемым взглядом, затем коротко кивнула и отстегнула Глаз Бога, передав Кэйе. Завернув оба амулета в тряпицу, тот куда-то исчез, пообещав вскоре вернуться. Переминаясь с ноги на ногу, я выдержала паузу и сказала девушке:       — Доброго вечера ещё раз. Прошу прощения, что не представилась, я…       — В этом нет нужды, — мгновенно отрезала та.       — Как невежливо, — фыркнула Паймон, на что не получила никакой реакции. — Эй, я вообще-то тебе говорю!       — Паймон, перестань!       — Почему ты останавливаешь Паймон? — продолжала негодовать та. — Или по-твоему это нормальное поведение?       — Что за наглое дитя? — хмыкнула в ответ девушка, только подливая масло в разгоравшийся с каждой секундой скандал. — Тебя бы следовало хорошенько выпороть за такие слова.       Детское личико побагровело от ярости, и мне едва удалось сдержать Паймон, уже готовую налететь на девушку с кулаками. Яростные вопли привлекли внимание окружающих, теперь во всю пялящихся в нашу сторону. И лишь появление Кэйи на пару с растерянным Беннетом, тащившим громадный торт, сбило градус накала.       — За счёт заведения, — подмигнул Капитан кавалерии и прежде, чем я успела хоть что-то сказать, галантно отодвинул стул рядом с собой.       «Вечер перестает быть томным», — со вздохом подумала я и села на предложенное место.

***

      — Не думал, что у тебя такие друзья, — шепнул Беннет, по-щенячьи восторженно поглядывая на Кэйю, не умолкавшего ни на секунду и навязчиво пытавшегося втянуть меня в разговор.       — Забирай, не жалко, — пробурчала я, в тысячный раз отказываясь от вина. — Нет, спасибо.       — Всего один глоток, — не успокаивался Капитан, — один и всё. За встречу.       — Так мы и так уже встретились, зачем за это пить? — оторвавшись от торта, поинтересовалась Паймон, чем переключила внимание Пирата уже на себя.       «Устами младенца глаголет истина», — тихо возликовала я.       — И всё же я не совсем понимаю, кто ты. — На лице Беннета появилось сомнение, заставившее в напряжении замереть с ложкой в руках. — Сперва полностью оплаченный заведением ужин, затем сам Капитан Кэйа, прислуживающий тебе весь вечер. Да ещё и эта странная просьба снять Глаз Бога.       Сердце ухнуло куда-то вниз, когда недоверчивый взгляд светло-зелёных глаз буквально пригвоздили к месту. Рой отмазок загудел в голове, но ни одной вменяемой среди них поймать не удавалось. Дёрнули же меня за язык согласиться на ужин! Последние дни ослабили бдительность, с чего-то внушив, что ситуация вокруг, наконец, пришла в норму. Как же глупо и опрометчиво!       — Постой, до меня, кажется, дошло! — охнул вдруг паренёк, затем приблизившись, прошептал. — Ты шпионка из Снежной? Волна облегчения разрядом прошлась по телу, и мне с огромным трудом удалось подавить протяжный вздох облегчения.       — Нет, — коротко бросила я. — Я сбежала оттуда по иным причинам.       — И каким же?       — Не нашла общий язык с правящей партией, — усмехнулась я. — Такой ответ устроит?       — Постой. Так той, кого чуть не убили в тот вечер на площади, была ты? — Беннет ошарашено вытаращился на меня и после утвердительного кивка затих, переваривая услышанное. Но уже буквально через несколько минут снова накинулся с вопросами: — Что ты такого сделала? Что-то украла, да?       — Беннет, — попыталась прервать его я, заметив, как спутница Кэйи, которую, как оказалось, звали Розария, пристально глядела на нас.       — А Паймон действительно твоя сестра? — Но тот, похоже, и не думал униматься, говоря всё громче и громче. — Прозвучит невежливо, но вы не так уж и похожи внешне.       — Беннет! — уже громче позвала того я, наблюдая, как люди за соседними столами начали оборачиваться в нашу сторону.       — И неужели Магистр и Капитан доверились тебе так сразу, без вопросов? Ведь тебя же могли нарочно подослать… Значит, ты можешь оказаться… предательницей, которая на самом деле работает на Снежную!       — Закрой свой рот! — рыкнула я, подскакивая и ощущая, как внутри пробуждается пламя. — Ты хоть понимаешь, что несёшь, или твоих мозгов хватает только на то, чтобы давить из себя тупую улыбочку?!       Острая боль кинжалом разрезала ладони. Чьи-то руки сжали мои, усаживая обратно. По телу прошёл разряд холода, остужая внезапный жар. Противный звон вгрызся в барабанные перепонки, из-за чего все звуки превратились в далёкий, едва различимый гул. Когда мне всё же удалось прийти в норму, взгляд наткнулся на чёрный след в форме ладони, выжженный на деревянной поверхности стола.       — Слышишь меня? — В поле зрения появилось расплывчатые очертания смуглого лица. Я кивнула, силясь сосредоточиться на нём. — Лекарство при тебе?       Без лишних слов я потянулась к поясу и, нащупав бутылёк, вытащила, но не успела и рта раскрыть, как кто-то ловко выхватил его.       — Пей. Только не торопись, лишнее внимание нам ни к чему       Нечто прохладное и круглое оказалось в моих руках — кружка. Одним глотком осушив её, я скривилась.       — Вино нельзя с лекарствами мешать. — Я с раздражением скрипнула зубами.       — Нам же не нужно лишнее внимание, верно? — Смуглое пятно начало приобретать форму. Лицо Кэйи — хоть тот и постарался натянуть улыбку — застыло в напряжении; спрятавшийся в единственном глазе страх, на удивление, развеселил. Испугать такого человека дорогого стоило.       — Прости, я… мне жаль… — Послышавшийся рядом дрожащий голос. Я только кивнула, стараясь не глядеть на Беннета.       — Мне пора, — пробормотала я, как только Альбериху удалось угомонить мечущую угрозы в сторону несчастного паренька Паймон.       — Может, проводить вас до… — начал было Беннет, но мгновенно замолк под убийственным взглядом фиолетовых глаз, затем всё же добавил: — мне правда жаль, я не хотел.       — Всё нормально. Спасибо за вечер, — поднимаясь, ответила я.       — Что ж, думаю и мне самое время прощаться. — Стул по левую руку скрипнул, царапая деревянный пол, и я невольно поморщилась: впереди ожидала мучительно долгая дорога с Капитаном под рученьку.       — Подождите за дверью, — так тихо, чтобы услышала только я, попросил тот.       Мою ладонь крепко сжали крохотные пальчики утягивая в сторону лестницы. Паймон молчала вплоть до самого выхода, хмуро поглядывая на чуть поредевших горожан, толпившихся снаружи. Сквозь гул голосов вдруг прорезались знакомые задорные мотивы.       Зелёный берет вальсировал среди таких же, но коричневых, выделяясь не столько цветом, сколько цветущей лилией. Такой же свежей и белоснежной, как и при первой встрече в саду. Барды, окружавшие Архонта, блекли на его фоне, и в голову неожиданно пришла забавная и одновременно с тем пугающая мысль: «Может, это лишь множество пустых кукол, созданных для полноты картины».       И хоть они и отличались ростом, внешностью и даже голосами, но в глазах у каждого зияла пустота. По коже пробежали мурашки, и я отвернулась.       Паймон продолжала отмалчиваться, поглядывая в сторону развернувшегося представления, слегка постукивая каблучками в такт музыки.       — Не замёрзла? — спросила я, заметив покрасневшие щеки и кончик носа. Паймон молча покачала головой, демонстративно запахнув тулупчик с меховой оторочкой у ворота поплотнее. Левитирующая над белёсой макушкой корона придавала той сходство с маленькой Снежной Королевой из детских сказок, вызывая невольную улыбку.       — Чего? — недовольно пробурчала Паймон, заметив моё веселье.       — Ты прямо как Снежная Королева. Позволишь быть твоим Каем?       — Кем? Что за шутки? Опять насмехаешься?       — И в мыслях не было. Это сказка о прекрасной, но несчастной северной колдунье, которая заколдовала мальчика по имени Кай, выкрав из его сердца всю любовь и сделав его своим слугой.       — Почему же ты не рассказывала её? Помню про Иванушку-дурачка, Алёнушку и её братца-козла, а про Снежную Королеву нет! Получается, она была королевой Снежной?       — Кто знает. — Я пожала плечами, задумавшись над замечанием Паймон. Насмешливые мысли о том, что это лишь банальное совпадение, сменились сомнениями: а так ли оно на самом деле? Может, здесь и правда некогда обитала могущественная ведьма, легенды о которой добрались и до моего мира, но в виде сказок.       — Так ты расскажешь, что приключилось с этим мальчиком?       — Когда выпадет снег, — ответила я, на что тут же получила целый шквал возмущений. — Поверь, эту историю лучше всего слушать холодным зимним вечером, когда за окном завывает вьюга, а в камине трещат поленья. Сейчас совсем не то время.       — Что же теперь все сказки по погоде разбивать? — обиженно фыркнула Паймон. — Летом только летние рассказывать, а зимой — зимние? Глупость какая!       — Оно того стоит, — улыбнулась я, с облегчением отметив, как надулись детские щёчки: хотя бы удалось отвлечь девчушку от недавнего проишествия.       Входная дверь таверны, наконец, открылась, выпуская наружу горланившую песню группку стражников, следом за которой показалась и знакомая фигура с пиратской повязкой. Кэйа будто вовсе не ощущал холода, накинув тонкое пальто на плечи и даже не удосужившись застегнуть рубашку, отчего по коже побежали невольные мурашки, а зубы застучали так, словно бы на его месте была я сама.       — Прошу прощения за задержку, — с виноватой улыбкой сказал тот, жестом приглашая пройти чуть вперёд. На его поясе уже сверкал Глаз Бога. — Не тревожься насчёт случившегося, я всё уладил. Но впредь попрошу быть чуть более осмотрительной в выборе друзей.       — Беннет не виноват, — неуверенно произнесла я. — Он просто… не следит за словами.       — Может, так оно и есть, однако на кону твоё здоровье, посему всё же не откажусь от своей просьбы.       Уже приготовившись к долгому спору, я вдруг осеклась. Прямые конфронтации не приведут ни к чему хорошему, тогда почему бы не перенять тактику Капитана?       — Хорошо, постараюсь избегать его, раз вы настаиваете, — согласно кивнула я, уловив некоторое смятение во взгляде Кэйи.       — Рад, что мы поняли друг друга. Час уже поздний, предлагаю проводить вас до Ордена. Если, конечно, вы не против.       «Конечно, против», — выскочила язвительная мысль, так и оставшись всего лишь мыслью. Паймон, словно уловив мой настрой, сжала ладонь покрепче утягивая в сторону узкой улочки. Бросив последний взгляд на толпу, кольцом окружившую бардов, я заметила взметнувшуюся вверх руку в белом кружевном манжете, машущую нам вслед.

***

      — Снова всю ночь будешь здесь торчать? — Паймон широко зевнула, с неодобрением поглядывая на кипу книг.       — Дела есть дела. Да и спать как-то не тянет, — ответила я, прикидывая, на что хватит сил до полуночи.       — И как тебе только не надоело всё это читать? Неужели не хочется хоть разок заняться чем-то более весёлым?       — Побегать вверх-вниз по лестнице или попрыгать по плиткам в Хранилище? Нет уж, этого мне с головой хватает и днём.       — Тогда почитай вслух, — протянула Паймон, ворочаясь в кресле.       — Тебе будто интересны описания горшков древних сумерцев.       — А другого ничего нет? — в конец поникла та. — Ну хоть что-то, что сойдёт за сказку? Хотя бы для взрослых?       — Сказки для взрослых — это зарплата, которую бы хватало и на еду, и на одежду, и на квартплату. У нас всё депрессивно и тускло. — Я вздохнула, раздумывая, чем бы занять Паймон хотя бы на короткое время, как в памяти вдруг всплыл давний разговор. — Паймон, а ты помнишь тот свой сон? С высокими серыми домами?       — Да, отлично помню. А что?       — Можешь нарисовать?       — Ладно, — пожав плечами, согласилась та.       Я же потянулась к дневнику, ища закладку.       «Сегодняшний день, наконец, принёс первые плоды. Наши долгие попытки установить дружеские отношения с местными племенами оказались не напрасны! Вождь Хоссейн вдруг заинтересовался моим предложением по привлечению буйволов (или как причудливо их называют здесь «джамус», вытягивая последний слог) к пахоте. Аим, как оказалось, принёс ему втайне чертежи, набросанные впопыхах мною ещё два дня назад, отчего теперь я пребываю в некотором смятении: лестно, что труды мои оценили по достоинству, но столь порывистые выходки печалят. Могу ли я теперь доверять этому добродушному мальцу? Его безоговорочная преданность также нередко тревожит, обрекая на долгие бессонные ночи в поисках ответов. Или, быть может, мой разум лишь пытается уберечь меня от более тягостных дум? Воспоминания об ушедшей жизни (да простит меня Зевс за такое богохульство) с каждым новым утром всё больше расплываются, отдаляются, отчего мне с трудом удаётся нарисовать портрет дорогой матери или сестры. Об отце и вовсе умолчу: его образ стёрся ещё при… жизни(?)».       Сердце пропустило удар, затем встрепенулось, прежде чем понестись галопом, больно стуча в грудной клетке. Пальцы судорожно принялись искать карандаш и чистый лист, а найдя их, замерли. Я в ужасе сглотнула, боясь сделать первый штрих. Наконец, собравшись, всё же поднесла кончик к бумаге, но из-за крупной дрожи в руках вышло лишь несколько кривых линий.       — Ты чего? — Рядом мгновенно оказалась Паймон.       По щекам неожиданно заструилось что-то тёплое, стекая по подбородку и падая на листы.       — Я… я… н-не помню лицо с-своей матери, — выдавила из себя я, прежде чем дать волю слезам.

***

      — Выглядишь неважно, — подытожил Рагнвиндр, пройдясь по мне пронизывающим взглядом с головы до пят. — Спала?       — Плохо, — коротко ответила я, надеясь, что такого куцего ответа будет достаточно.       И к моему несказанному облегчению, этого и впрямь оказалось достаточно. Коротко кивнув, Рагнвиндр велел начать с трёх кругов по арене; загоревшееся в багровых глазах подозрение дало ясно понять: следить за мной впредь будут ещё тщательнее, нежели прежде.       — Еле-еле, — бросил тот с неудовольствием, стоило мне закончить. Ноги и впрямь плелись, постоянно спотыкаясь друг об друга и того и гляди обещая уложить на песок. Дыхание сбилось, и из груди вырывались сиплые хрипы. — И это всего навсего разминка. Чем ты занималась всю ночь, изволь поинтересоваться?       — Училась, — пробормотала я, ощущая, как песок под ногами внезапно закружился в медленном танце.       — Что же, прикажешь, теперь с тобой делать?       — Не знаю. — Я опустилась на землю, уткнувшись носом в колени. Единственное, чего до жути хотелось сейчас, оказаться где-нибудь на другом конце этого проклятого мира. Там, где не будет проклятых обязанностей; там, где не будет интриг и обманов; там, где не будет никого.       — В таком случае сегодня придётся провести теоретическое занятие.       Я шокировано уставилась на Рагнвиндра, не веря собственным ушам. Тот же, сохраняя непроницаемое выражение, расположился поодаль напротив меня. Несмотря на приличное расстояние, жар всё равно долетал и проходился по коже, заставляя невольно ежиться. Низ живота скрутился в тугой узел от мыслей, какой силой обладал этот человек.       — Знакомы ли тебе основные понятия стихий? — наконец, спросил тот.       — Да, вроде. Всего их семь по числу регионов и Архонтов, правящих в них. Дендро и Гидро способны к исцелению. Крио и Гео помимо всего прочего используются в промышленности, как и Анемо. Самыми сильными же, но с трудом поддающимися контролю считаются Пиро и Электро.       — Хорошо, приму за ответ. Что тебе известно о бое?       «Только то, что ноги нужно уносить как можно скорее», — криво усмехнулась про себя я, вслух же сказав другое:       — Анемо и Электро являются наиболее быстрыми стихиями, Дендро, Гео, Крио и Гидро позволяют охватить большую площадь. А Пиро… не знаю… выжигает всё вокруг?       — В руках неопытного новичка, навроде тебя, всё и впрямь может обернуться катастрофой. — Рагнвиндр вздёрнул подбородок, словно желая ещё сильнее продемонстрировать своё превосходство надо мной. — Однако же я спрашиваю не совсем о том. — Рядом с ним неожиданно вспыхнул столп пламени, обдав волной горячего воздуха. Сквозь огненные языки прорезался силуэт двуручного меча. — Что ты знаешь о разновидностях оружия, правилах ведения и прочем.       — Ну-у-у… — протянула я. — Используют мечи, как у вас?       — Не только. Существует несколько типов оружия: мечи, двуручные мечи, луки, копья и катализаторы.       — Катализаторы?       Вместо ответа Рагнвиндр вскинул руку. Вспыхнул ещё один столп пламени, из которого показался увесистый чёрный том со знаком Пиро на обложке и странного вида корешком с ярко-красными наконечниками снизу и сверху.       — Разновидности катализаторов варьируются. — Очередная огненная вспышка, и в воздухе образовалась круглая сфера, заключённая в прозрачный куб с острыми краями. Внутри неё бушевала тёмно-багровая жидкость, походившая на лаву. Она то собиралась в сгустки, то вновь растекалась. Следом взревело сразу три столпа, обнажая скрывавшееся внутри: лук, тетива которого представляла собой тонкую полоску огня, а наконечник стрелы плавился, стекая на песок; длинный изогнутый клинок, рукоять которого покрывали горящие красным руны, а навершие представляло собой точь в точь кровавую сферу, размеренно покачивающуюся в воздухе рядом; следом возникло острое копьё, изогнутое древко котрого по всей видимости было металлическим, по всей его длине также виднелись руны. — В твоей воле выбрать любое из оружий и в совершенстве овладеть им.       — Только одно?       — Нет, но хвататься сразу за все — верх безрассудства. Рискуешь собственной головой, коли не удосужишься подготовиться к схватке.       — Они где-то хранятся? — Я завороженно наблюдала за парящими мечом и сферой, стараясь разглядеть каждую деталь.       — Нет, это отражение силы и умения её обуздать. У тех, кто недавно получил Глаз Бога, оружие, как правило, представляет собой первобытную стихию, лишь отдалённо напоминающую то, что ты видишь сейчас. К примеру. — Книга неожиданно загорелась, превратившись в полыхающий квадрат, следом за ней вспыхнули меч и копьё. — Со временем оно приобретает более аккуратную и естественную форму — верный признак хорошего контроля над стихией.       Огонь потух в мгновение ока, будто его и не было. Лезвия меча и копья опасно блеснули, книга же вновь окрасилась в чёрный.       — И… это всё? — неуверенно спросила я, поспешно добавив, заметив, как кустистые брови Рагнвиндра слетелись к переносице, точно хищные птицы: — Я имела в виду, всего пять вариантов?       — В нашем мире, — ядовито подчеркнув «нашем», начал аристократ, — пользуются лишь этим. Если тебе хватит способностей хотя бы обрести Глаз Бога, то в твоей воле привнести нечто новое. Либо можешь обратиться к Снежной: тамошние инженеры, по некоторым данным, изобрели некое подобие механического лука, который стреляет металлическими шариками на куда более значительное расстояние. Кажется, их прозвали ружьями.       Ружья. Внутри всё похолодело, словно чья-то ледяная рука стиснула внутренности. Мысли забегали в голове. Не может быть. В Мондштадте не знали про теплицы до моего появления, а где-то совсем рядом уже растёт настоящая военная империя.       — А вас это не пугает? — осторожно спросила я, внимательно следя за реакцией наставника.       — Что именно? — Тот продолжал сохранять непроницаемое выражение.       — Когда одна страна начинает набирать мощь, это громадная вероятность того, что рано или поздно она развяжет войну. Тейват, как и Земля, не отличается мирной историей, так где же гарантия, что та же Снежная не захочет мирового господства?       — Это уже твои заботы. — В кровавых глазах вспыхнуло странное веселье, от которого вдруг стало не по себе. — Ведь для этого ты и здесь.

***

      — Прости, что позволяю себе говорить такое, но… с тобой точно всё хорошо?       «Если бы мне давали по монетке за каждый такой вопрос, то их бы хватило на башенку до Земли», — с тоской подумалось мне.       Лиза ждала ответ, с сомнением глядя на меня. В голову же не лезло ни единой отмазки, хотя бы даже самой глупой.       — Нет. Нет, со мной не всё хорошо, — честно призналась я, чувствуя, как внутренние петли и засовы срываются от наплыва чувств. — Мне плохо с того самого дня, как я оказалась здесь. Плохо с той минуты, когда узнала, что мертва. Плохо, когда поняла, что… что не могу вспомнить лица собственной матери. Сама мысль, что больше не увижу ни её, ни родного дома опустошает, вытягивает все те крупицы радости, которые и так с трудом удаётся находить в себе. Каждое утро реальность обрушивается на голову тяжёлым камнем, а я все никак не привыкну.       Воцарившуюся тишину нарушали только стук капель по крыше и возня Паймон где-то неподалёку: та, кажется, искала книгу на ночь, сетуя на погоду. Единственный посетитель за весь день — дедушка с бархатистым голосом и добродушной улыбкой — давно ушёл. Кажется, к Барбаре за мазью.       — Колени частенько стали подводить, — перед уходом пожаловался тот. — Старею, что поделать.       И всё. Последующие же часы прошли под цепким взглядом библиотекаря, с самого начала начавшей выражать озабоченность по поводу моего усталого вида. Хотя под «усталым» наверняка крылось совсем другое слово, ведь моё опухшее лицо и красные глаза говорили куда больше слов.       — Мне стоит попросить прощения. — В голосе Лизы вдруг отчётливо послышалась печаль, заставив растерянно поглядеть на неё. Точёное лицо, обычно выражавшее сонливую скуку или призрачную хитрость, теперь застыло в несвойственной ему грусти. — В тот день… в тот день я вела себя неподобающим образом, обвинив тебя в предательстве, отчего теперь и сожалею.       — Я уже и забыла, — тихо пробормотала я, желая провалиться в самые недра ада, лишь бы побыть наедине хоть минуту. — Если честно, мне всё равно, в чём ещё вы будете подозревать меня. У мертвецов ведь нет ни будущего, ни чувств, так ведь? Так какой теперь смысл переживать?       Зелёные глаза распахнулись, в ужасе вглядываясь в меня. Я и не заметила, как тёплые руки Лизы сжали мои.       — Ты ж не… собираешься…       — Ничего я с собой не сделаю, — с закипающим раздражением бросила я, высвобождаясь из её хватки. — Вам ведь я нужна живой, чтобы работала громоотводом, останавливала войны и была воплощением Бога, который спустился с небес. Хотя, предложи кто такое, может, и согласилась бы, лишь бы не чувствовать больше эту каменную плиту на груди, которая с каждым днём всё сильнее давит.       — Мне жаль, — чуть слышно ответила Лиза. Её тонкие пальцы теребили край перчаток, грозя оторвать тёмное кружево, губы же сжались в тонкую нить. — Тебе тяжело, я понимаю, но такова теперь твоя судьба.       — Что? — От услышанного внутри будто что-то оборвалось. Книжные полки по левую руку неожиданно окрасились в алый, неестественно пульсируя в такт участившему сердцу.       — Это великая честь, о которой многие и не мечтают. — Лиза несмело улыбнулась, будто бы желая задобрить меня. — Только представь, сколькому Тейват мог бы научиться у такой цивилизации, как твоя. И всё это — без войн, жертв и катастроф. Обмен мудростью, искусством и благами, что каждый мир копил веками. Я не верю Селестии, хоть за такое богохульство и положена кара, но в одном считаю её правой: Призванные — это чаша весов, что уравновешивает наши миры.       — Жертва одного во блага миллионов? — не своим голосом спросила я, ощущая, как по рукам растекается тепло, сосредотачиваясь в ладонях.       — Будь моя воля, я бы нашла иной выход. — Библиотекарь покачала головой, отводя взгляд. — Однако ты уже здесь. И в твоих руках судьбы многих. Если не всего Тейвата.       — А я об этом просила? — Ладони сами сжались в кулаки, обжигая кожу внутри. — Я просила убивать меня ради мира, в котором каждый так и норовит вгрызться посильнее и оторвать кусок побольше?       — Нет, но раз так решено…       — Ах, так решено? Удобно жить по заветам тех, кто с лёгкостью решает, кому жизнь, а кому — смерть?       — Я уже высказала своё мнение относительного этого, так что…       — Так что я тоже буду решать, что делать мне. Сама.       — И каковы же твои планы? — Из зелёных глаз вмиг улетучилось всё сочувствие, сменившись напряжением. Лиза замерла, точно кошка, готовящаяся к прыжку, и я вдруг с весельем осознала причину её внезапной перемены.       — Кто знает? — усмехнувшись ответила я, отряхивая руку, от которой уже поднималась тонкая струйка дыма. — Снежная ведь тоже за что-то воюет. И тоже за правое дело. По крайней мере по мнению тех, кто ей служит.       — Перейдёшь на их сторону?       — А что, если и так? — Я с вызовом подняла голову. — Убьёте меня? Или же запрёте на веки вечные в каменных стенах внизу?       Лиза не ответила, продолжая неотрывно глядеть на меня. Её взгляд в замешательстве блуждал по мне, словно бы выискивая припрятанный кинжал или другое оружие, с которым я кинусь на неё.       — Понятно. — Внезапно её лицо смягчилось, и она улыбнулась. — В таком случае никто не посмеет воспрепятствовать твоей воле. Но имей в виду: коли решишься напасть на Мондштадт, то готовься встретить сопротивление и не только в моём лице. Который час? Нам бы уже пора собираться, иначе опоздаем к празднику.       Бубенчик на конце её шляпы звякнул, вторя движением удаляющейся хозяйки. Рядом пронеслась Паймон, подскочив ко мне с книжкой, на которой красовалась девочка в красном капюшоне и желтоглазый волк, притаившийся в густом лесу.       — Хорошо, — бесцветным голосом согласилась я на просьбу почитать перед сном и, взъерошив светлую макушку, добавила: — нет, со мной всё в порядке, не переживай.

***

      — Думаю, это будет впору. — Из платяного шкафа показалось кремовое платье, и Барбара придирчиво осмотрела его. — Хоть и старое, но вполне годится. Примеришь?       Я молча кивнула. Внешний вид волновал меня в самую последнюю очередь, что, похоже, не укрылось от пастора. Благо та ограничилась тревожными взглядами, не решив задать тот самый опостылевший вопрос.       — Чуть великоват, — озабоченно пробормотала она, когда я, наконец, оделась. — Надеюсь, господин Дилюк не слишком изматывает тебя.       — Нет.       — А ешь ты…       — Как положено.       — Да врёт она всё, — встряла вдруг Паймон, пробегавшая мимо комнаты. — Сегодня с утра не ела, а в обед поклевала салат.       — Спасибо, — сквозь зубы шикнула той я, мысленно готовясь к новой воле ахов и сокрушений. Однако тех не последовало. Барбара только с грустью глянула на меня, тут же поспешив сменить тему.       — Мне так долго пришлось выбирать игрушку. Многие уже пришли в негодность, а новых пожертвований пока что не было. Хотя, может, когда напряжение несколько спадёт, то… То есть… Я хотела сказать…       Она вдруг вся побледнела, распахнув глаза от страха.       — Напряжение? — переспросила я, чувствуя что-то неладное.       — Сейчас довольно туго с поставками из других государств, — скороговоркой пробормотала она, пряча взгляд. — Но думаю, вскоре обстановка наладится.       — А в чём проблема? В транспорте или средствах? — Нет, то есть… не совсем… Думаю, это… — Из-за меня, — больше подтвердила, нежели спросила я. — Понятно.       — Нет! Ты здесь не при чём! Это… это из-за… — Но паника выдала Барбару с лихвой. Та всё продолжала подыскать слова, пока окончательно не сдалась. — Да. Да! Это из-за тебя! Прости! Мы должны были предвидеть нечто подобное и принять меры, но теперь… — Она закрыла лицо руками и опустилась на пол. Её голос, как и плечи, вдруг мелко задрожал. — Последние, кто ещё готов торговать с нами, — это Ли Юэ, но и там, по слухам, поднимается недовольство. Гео Архонт всегда питал исключительно тёплые чувства к Барбатосу, только вот долго ли он сможет противостоять козням Снежной?       — Почему ты считаешь, что Снежная — враг?       Мой вопрос застал пастора врасплох. Она вдруг рассеянно поглядела на меня мокрыми от слёз глазами, будто впервые видя.       — Как это — «почему»? Разве ты не помнишь, что случилось тогда, на площади?       — Я не об этом, хотя не отрицаю, что психопатов среди Предвестников хватает. Меня интересует другое. Каждый преследует свою цель, значит, и у Архонта Снежной она есть.       — Что ты такое говоришь? — Эмоции на лице Барбары сменяли друг друга со страшной скоростью: от печали до шока, пока та не впала в настоящий ужас, заставив пожалеть о сказанном. — Ты… т-ты что… хочешь…       — Совесть не позволит, — оборвала её я, затем протянула руку. — Прости, этот разговор пришёлся совсем не к месту.       Всхлипывая и плохо стоя на ногах, Барбара поднялась. Напряжённая тишина повисла в комнате, точно дамоклов меч, и я в который раз пожелала, чтобы он, наконец, упал.       — Я хоть и м-много н-не понимаю, — начала вдруг пастор, — но мне хочется верить, что для Мондштадта ещё не всё п-потеряно. Другие страны принимают меры, ограничивая или в-вовсе обрывая торговлю с нами. Но если наступит такой день, мы готовы встать на твою з-защиту.       — Не наступит, — ответила я, заметив у порога комнаты удивлённо разглядывающую нас Паймон. — Я сделаю всё, чтобы из-за меня у Мондштадта не было проблем.

***

      — О чём вы говорили? — Паймон остановилась передо мной, мешая пройти в зал, откуда уже раздавались смех и музыка. — Почему сестрица Барбара плакала?       — Долго объяснять.       — Ты её довела?       — Я лишь стала последней каплей, ей уже давно пора отдохнуть. Пойдем, иначе нас хватятся.       — Ты ведь не выпила с утра лекарство, да? — Паймон не сдавалась, схватив меня за руку и утаскивая в угол. — Хочешь снова с повязками ходить? Да что с тобой такое?       — Не хочу, но иначе не могу. Магия Венти мешает думать. Только сейчас я понимаю, что все эти недели ходила сама не своя.       — Значит, лучше страдать? Почему ты вечно делаешь глупости, а потом оправдываешь их ещё… ещё большими глупостями?       — Мир взрослых непостижим, — усмехнулась я, затем присела на корточки так, чтобы мы оказались на одном уровне. — Пойми, я не желаю зла ни себе, ни тем более тебе, но обстоятельства вынуждают идти на риск. Просто доверься мне, как я и просила. Будет нелегко, но постарайся не думать об этом хотя бы сейчас. Со всеми проблемами я обещаю справляться своими силами.       — Но… — хотела уже возразить Паймон, однако замолчала, поджав губы. — Хорошо, — кивнула спустя короткую паузу та. — Паймон доверяет тебе. Только не заставляй больше сестрицу Барбару плакать.       — Обещаю. — Выдохнув с облегчением, я поднялась. Празднование, судя по нараставшему гулу, было в самом разгаре, что только порадовало: меньше ненужного внимания.       Двери поддались с протяжным скрежетом, и в нос сразу же ударил целый букет ароматов: цветы, духи, терпкий алкоголь, но среди этого многообразия запах жареного мяса чувствовался сильнее всего. Желудок умоляюще простонал, прося хотя бы на ужин побаловать себя.       — Там Уилл! — С радостным визгом Паймон бросилась в группку детей, среди которых проглядывало знакомое с больничных времён лицо.       — Добрый вечер. — Рядом, точно из воздуха, материализовалась Ноэлль, лучезарно улыбаясь и неся в руках громадный поднос, доверху наполненный свежими крендельками. — Не желаете?       — Спасибо, не хочу. И мы же договаривались на «ты». Давай помогу. — Нет-нет, что вы… то есть ты! — Глаза горничной округлились, будто бы я предложила что-то неприличное. — Прошу, наслаждайтесь вечером!       — Ага, — пробормотала я ей вслед, разглядывая собравшихся. По моим скромным предположениям, размах сегодняшнего мероприятия явно нельзя было назвать скромным. Кажется, здесь собрался весь Мондштадт: несколько торговцев с рынка, виденных мною лишь вскользь, среди которых особенно выделялся высокий мужчина, спорящий о чём-то со светловолосой девушкой; флористка — невысокая девчушка с таким серьёзным выражением лица, что назвать её ребёнком бы язык не повернулся; толпа стражников, бессовестно наплевавших на свои прямые обязанности, опустошала винные запасы, привезённые, судя по вырезанному на них значку, из «Доли Ангелов»; неподалёку от них сокрушался уже знакомый бармен с длинными усами, пытаясь остановить служителей закона; у противоположной стены, искоса поглядывая на пьянствующую компанию, собрались монахини, однако же приятельницы Кэйи среди них не оказалось; совсем в отдалении, к моему несказанному удивлению, обнаружился Капитан собственной персоной, о чём-то беседовавший с — кто бы мог представить! — Джинн и… От одного вида багрово-красной шевелюры меня перекосило.       «Аншлаг», — мысленно закатила глаза я и поспешила оглядеться в поисках временного укрытия.       — Привет! — И укрытие нашло меня само в лице растерянно улыбающейся Эмбер на пару с той самой холодной красавицей, что спасла меня несколько недель назад. — Рада видеть тебя! Ты же помнишь Эолу?       — Конечно, добрый вечер, — поприветствовала я в ответ, отметив, как в глазах той самой Эолы промелькнула заинтересованность.       — Мы не могли бы ненадолго отойти? — Эмбер замялась, неловко отводя взгляд, и после моего согласия повела меня в самый дальний угол, оставив подругу позади. — Знаешь, я… я всё время думаю о том, что случилось тогда, на площади. Твоё жуткое состояние после всего. — Она вдруг замолчала, похоже, собираясь с силами, затем выпалила на одном дыхании, сжав мои руки: — прости! Прости меня! Если бы я тогда не отвлеклась, то с тобой всё было бы хорошо! У меня и в мыслях не было вредить тебе, клянусь!       — Эмбер, погоди, — попросила ту я, заметив косые взгляды в нашу сторону. — С чего ты взяла, что я виню тебя?       — Кого же, как не меня? Моей задачей было провести вас по улицам, знакомых мне с детства, а я даже с этим не справилась! Слава Барбатосу, ты осталась жива, но что если бы… что, если…       — Я жива, и на этом можно не продолжать. — Стараясь натянуть на себя хоть какое-то подобие улыбки, прервала я лучницу. — Это было лишь стечение неприятных совпадений, в которых некого винить. Тем более тебя.       — Так ты не сердишься? — С такой надеждой поглядела на меня та, что я только молча кивнула. — Я так рада, спасибо!       «Меня-то за что благодарить?» — подумала я и поторопилась сменив тему:       — Как дела в городе?       — Ах, ну… пока что всё тихо. — По поджавшимся губам и скользнувшему вниз взгляду стало ясно, что и от Эмбер мне правду не услышать. Последовавший за этим вопрос только подтвердил догадки: — лучше расскажи, как продвигается твоя учёба? Я слышала о том, сколько знаний хранит в себе библиотека Хранилища. Жаль, мне там побывать не доведётся.       — Разве членов Ордена туда не пускают?       — Лишь некоторых. Ноэлль, как хранительницу тайн, сэра Кэйю и действующего Магистра, конечно же. Также ещё несколько высокопоставленных лиц, большинство из которых сейчас в походе.       — Который возглавляет постоянный Магистр Варка, верно?       — Да, великий Магистр Варка, — с придыханием ответила Эмбер. — Как жаль, что поход совпал с твоим прибытием. Он бы тебе непременно понравился.       — И какова же цель этого похода? — осторожно спросила я.       — Поиск новых земель, пригодных для земледелия и дальнейшей жизни. Последние годы хиличурлы совсем проходу не дают: прогоняют жителей окрестных деревень, устраивают беспорядки на фермах, да и для простых путников теперь представляют большую угрозу. Раньше нам худо-бедно удавалось сдерживать их, сейчас же они как с цепи сорвались. Я сама только и делаю, что опустошаю их поселения, но с каждым разом их становится только больше!       Конечно, хиличурлы! В памяти мгновенно всплыло затмение и связанный с ним символ.       — А, я читала про них, — как бы невзначай упомянула я, внимательно следя за реакцией лучницы. — Бывают бойцы, рабочие и шаманы.       — Верно, но хлопот доставляют все. — Сокрушённо покачала головой Эмбер. — Ума не приложу, откуда же их столько берётся. Мало того, и прочая нечисть начала смелеть. Магов Ордена Бездны всё чаще стали замечать у границ Мондштадта. Слава Барбатосу, мне с ними встречаться не доводилось и, надеюсь, не доведётся.       — Орден Бездны? — Я с жадностью ловила каждое слово.       — Некая организация, истинные намерения которой никому не ясны. Все их действия направлены на уничтожение людей, прочих же они не трогают.       — И никто не пытался с ними договориться?       — Не раз, но их язык не похож ни на один из существующих. В старых развалинах, разбросанных по всему Тейвату, то и дело находят надписи, которые не могут расшифровать даже великие умы Сумеру. И тоже на неизвестном нам языке. Многие предполагают, что именно на нём и говорят прислужники Ордена Бездны.       В груди взволнованно встрепенулось сердце; ладони вдруг вспотели, отчего пришлось вздохнуть поглубже и спешно накинуть на лицо безразличие, ведь губы уже грозились растянуться в широкую улыбку.       — А, вот как. Забавно получается. — Я нарочито скучающе обвела взглядом зал. И столкнулась с тёмно-синим глазом Капитана. Тот, не растерявшись, широко улыбнулся и поднял бокал, приглашая присоединиться. — Читала недавно о неком материке, что существовал несколько веков назад, а затем внезапно исчез. Кажется, на нём жили люди, достигшие небывалых высот в технике, описаний которых почему-то нигде нет.       — Ты о Каэнри’ах? — так тихо прошептала Эмбер, что мне пришлось читать по губам.       — Да.       — И что же здесь забавного?       — Сама посуди: крупная вымершая цивилизация, следы которой встречаются по всему миру, при этом никаких достоверных сведений о ней нет; язык, которой абсолютно никому не известен и на котором разговаривает враждебная организация, угрожающая Тейвату полным истреблением; и самое интересное — катастрофа пятисотлетней давности, которую почему-то отчаянно стараются стереть отовсюду. Мне едва ли удалось отыскать пару книг, которые упоминают о ней хотя бы вскользь, — надеясь, что вопросов по поводу книг не последует, солгала я.       — Погоди. — Глаза Эмбер распахнулись, и та в ужасе застыла, глядя на меня. — Ты хочешь сказать, что Каэнри’ах — и Орден Бездны…       — Эмбер, посмейся, пожалуйста, будто бы я сейчас рассказала тебе самую весёлую шутку, которую ты когда-либо слышала.       Она, сперва совсем потеряв связь с происходящим, только ошарашенно глядела на меня, затем всё же неуверенно начала хихикать, поначалу нервно, будто боясь чего-то, а затем так искренне, что я и сама невольно присоединилась, хохоча, как больная, от странного облегчения, окатившего с головы до ног. Когда, наконец, нам всё же удалось успокоиться, на плечо легла чья-то рука. По чёрным браслетам с острыми шипами оказалось несложно понять, чья именно.       — Вы так заразительно смеётесь. Позвольте и мне присоединиться. — На смуглом лице Кэйи уже проступил лёгкий румянец, и до меня долетел запах вина, исходивший от него.       — Веселье уже закончено, — вытерев выступившие слёзы, ответила я и указала на игрушку подмышкой. — Совсем забыла о подарке. Разрешите откланяться. Эмбер, приятно было поболтать.       Выскользнув из хватки Капитана, я протиснулась в самую гущу гостей и принялась искать Анну, попутно стараясь разобраться с кромешным хаосом в мыслях. Кто бы знал, что сотни книг из древней библиотеки (по заверениям всех и каждого хранящей несметное количество знаний) окажутся настолько бесполезными, что ответ на вопрос, мучавший долгие бессонные ночи, в итоге найдёт меня сам, да ещё при таких нелепых обстоятельствах. Жуткое желание поскорее поговорить с Венти удалось побороть далеко не с первого раза. Он, конечно же, был где-то здесь, отчего соблазн устроить тому очередной допрос с пристрастиями заставлял до боли стискивать челюсти.       «Отдашь игрушку, проследишь, чтобы рядом не оказалось посторонних, и тогда можно», — твердила назойливая мысль, помогая хоть как-то держаться.       — Вот ты где! — Прямо под ноги бросилась Паймон, затем резко схватила меня, таща куда-то к окнам. — Почему ещё подарок не отдала? Тебе все ждут!       — Кто все? — напряжённо вглядываясь в незнакомые лица, спросила я.       — Анна, Уилл и госпожа Майер. Она сильно обрадовалась тому, что ты учишь мондштадтский и очень хочет пообщаться.       — Ты Венти не видела?       — Крутился возле столов с едой и всё просил меня предупредить, если тот красноголовый, — она указала в сторону Рагнвиндра, по-прежнему беседовавшего с Джинн, — будет поблизости.       — Мне срочно нужно с ним поговорить.       — Нет, уж! Я и так тебя еле нашла. Топай давай!       Выругавшись себе под нос и понадеявшись, что обмен любезностями и подаркам не займёт много времени, я последовала за Паймон и, наконец, разглядела бесившихся в груде похожих на моего зайца игрушек детей, следившую за ними группу женщин, среди которых особенно выделялась величественная фигура хозяйки прачечной, и наблюдавшую за всем в сторонке Анну.       — Привет. С Днём рождения, — поздравила ту я, заметив в светлых глазах сперва вспыхнувшую радость, а затем быстро улетучившуюся при виде подарка. — Я… э-э-э… не знала, что по…       — Подарить, — подсказала Паймон.       — Точно, подарить. Надеюсь, тебе понравится.       — Спасибо, — почти шёпотом произнесла девочка, нехотя принимая зайца. Вялые ответы на мои попытки вытянуть из неё хоть слово вынуждали нервничать и всё чаще озираться по сторонам в поисках зелёного берета. И тут же натыкаться на гневный взгляд Паймон, крепко сжимающей мою руку.       — А теперь к Уиллу и госпоже Майер! — скомандовала та, когда с расспросом именинницы было покончено.       — Мне нужно срочно поговорить с Венти, — попыталась высвободиться я, но громкие возражения Паймон тут же вынудили стиснуть зубы и поплестись следом.       Уилл совсем не изменился с тех самых больничных времён. В голубых глазах заискрилась радость, стоило нам приблизиться, а на веснушчатом лице растянулась широкая улыбка.       — Доброго вам вечера! Как же давно мы не виделись! — Подскочив к Паймон, тот крепко обнял её, затем уже потянулся было ко мне, но вдруг осёкся, будто сомневаясь. Я только развела руки, ощущая, как теплые мальчишечьи ладошки обхватывают меня. Тот неожиданно отстранился, с сомнением оглядывая меня, затем спросил с тревогой в голосе: — чего это с тобой? Тебя как будто сдули?       — Верно, как дырявый шарик, — нервно отшутилась я и взлохматила его непослушные волосы. — Лучше расскажи о себе.       Хоть уроки Лизы и не прошли даром, некоторые слова всё же приходилось уточнять у Паймон. Однако уже спустя короткое время и её помощь оказалась без надобности. Уилл, несмотря на возраст, оказался приятным и учтивым собеседником: стоило мне замешкаться на вопросах о том, чем я занимаюсь сейчас, как тот незаметно менял тему разговора, то сетуя на близящиеся школьные дни, то упрекая меня в халатном отношении к собственному здоровью.       — Ты умён не по годам, — без тени иронии или сарказма сказала неожиданно для самой себя я.       — В Мондштадте много таких, как я, — рассмеявшись, парировал тот. — Взять хотя бы Анну. Она так ловко управляется с иголкой и ниткой. Например, тот заяц. — Он указал на того самого, котрого принесла я. — Её работа. Он был таким потрёпанным, когда впервые попал в приют, но Анна дала ему новую жизнь.       Я с трудом подавила протяжный вздох, ощущая, как стыд холодной волной окатывает с головы до ног. Теперь понятно, почему подарок был встречен с таким разочарованием.       — А что она любит? — судорожно перебирая в голове идеи, спросила я Уилла. — Конфеты? Или, может, книги?       — Анна частенько говорила о том, что хотела бы научиться рисовать, но в нашей школе нет такого учителя, — после раздумий ответил тот. — Она всё твердила, что обязательно отправится в сумерскую академию, как только получит свой Глаз Бога, да только сомневаюсь, что там обучают этому. Вот в Фонтейне — другое дело! Город искусства и живописи! Хотел бы я там побывать.       Голубые глаза мальчика мечтательно затуманились, я же мысленно возликовала — какая удача! Если удастся выкроить время, то исправить неловкую ситуацию с подарком можно уже сегодня. Главное, отыскать бумагу и карандаш.       — Точно! — Опомнилась я. — Ты случайно не видел здесь барда в зелёном берете?       — Пьяницу Венти? — внезапно фыркнул с презрением тот. — Видел где-то в толпе. Зачем он тебе? Только и знает, что ошиваться возле «Доли Ангелов» и выпрашивать вино. Ему и пятнадцати-то нет, а застать его трезвым — большая редкость.       — Люди не начинают пить просто так, — сдерживая растущее раздражение, ответила я. — В любом случае его жизнь — не наше дело. Паймон нравятся его песни, хотела попросить сыграть для неё что-нибудь.       — Правда? — На лице Уилла промелькнуло странное выражение, которое сперва напомнило то ли испуг, то ли сильное изумление. Но прозвучавший следом вопрос, и разлившийся на веснушчатых щеках румянец расставили всё по своим местам. — А часто он играет ей?       Губы, так и норовившие растянуться в широкой улыбке, пришлось резко поджать, заодно сдерживая и желание накинуться на мальчишку с вопросами, как давно тот хранит такую страшную тайну и знает ли, какой порой Паймон бывает несносной. Когда же мне, наконец, удалось перевести дыхание и собраться с мыслями, Уилл, явно осознавший, что выдал себя целиком и полностью, теперь стыдливо прятал взгляд и нервно переступал с ноги на ногу.       — Давай заключим сделку, — решив сразу же действовать напрямую, предложила я. — Я молчу о твоих чувствах, а ты… а ты как-нибудь окажешь и мне услугу.       Протянув руку вперёд, дабы скрепить всё рукопожатием, я выжидательно замерла, глядя на мальчика. Тот хоть и поколебался немного, но затем всё же согласился, на всякий случай взяв с меня ещё и клятву молчания.       — Клянусь собственным сердцем, — закрыв рот на невидимый замок, заговорщицки произнесла я, после чего Уилл успокоился. — Кстати, а где, собственно, сама виновница переполоха?       Белого пятнышка с развевающимся звёздным плащом нигде не было видно. Сердце кольнул испуг, который тут же урезонили заверения, что Паймон просто убежала на поиски сладостей и не более того.       — Наконец-то мы встретились. — Совсем рядом раздался смутно знакомый голос. Госпожа Майер! Её круглое лицо хоть на первый взгляд и казалось жёстким, смягчилось, стоило той взглянуть на меня.       — Доброго вам вечера, — улыбнулась я, ощущая разливающуюся внутри теплоту. Странное чувство к человеку, с которым мы едва ли успели переброситься и парой слов за всё время, но образ этой крупной женщины напоминал о чём-то родном, далёком и самую малость печальном.       «Сладкая грусть», как охарактеризовала бы это мама.       — Ты совсем исхудала. — Госпожа Майер окинула меня тревожным взглядом. — Это намеренно? Нынче девушки совсем не думают о здоровье, всё мучают себя бестолковыми диетами.       — Нет. То есть да! — опомнившись, поправила себя я. — Вернее, всё довольно запутанно. Много работы, вот и не успеваю поесть.       — Магистр Джинн говорила, что взяла тебя помощницей в библиотеку. Неужто госпожа Минчи так требовательна? В городе судачат, что она сама не особо трудолюбива, вот и взваливает всё на тебя.       — Нет, всё совершенно не так. — Я с трудом сдержалась от того, чтобы не закатить глаза. Любовь мондштадтцев к праздникам и выпивке могла побороть только их неописуемая тяга к сплетням и слухам. Что, впрочем, вполне ожидаемо от столь крохотного городка, где, за исключением уже упомянутых гуляний, и заняться-то особо нечем. — Лиза многому меня научила и продолжает учить, за что я искренне благодарна. Не только ей, но и всему Ордену.       — Да, твой мондштадтский просто поразил меня. — Госпожа Майер одобрительно качнула головой, затем вдруг замялась на минуту, но всё же начала: — могу ли я спросить тебя кое о чём? Конечно, в твоём праве отказать, — и после моего согласия осторожно начала, — гости в Мондштадте — не редкость, но задерживаются надолго из них лишь единицы. Насколько мне известно, вы с сестрой прибыли из Снежной. Та чудная девчушка с летающей короной ведь твоя сестра?       — Да, — переборов неприятное чувство от собственной лжи, подтвердила я. — Её зовут Паймон.       — Уилл говорил. Необычное имя. Ох, а ты своё так и не вспомнила?       — Нет, — нервно бросила я, надеясь, что дальше эту тему развивать никто не решится. Уилл сперва открыл было рот, собираясь что-то спросить, но затем затих, лишь изредка косясь в сторону приёмной матери.       — А новое выбрать не хочешь, коли уж такая беда приключилась?       — Пока что нет, меня и так всё устраивает.       — Но ведь имя…       — Мама! — воскликнул Уилл, рассержено глядя на госпожу Майер, на что та только свела брови к переносице, но спорить всё же не стала.       — Хорошо, дело не моё. О чём же я? Ах, да! Вы же из Снежной?       — Да, — снова с неохотой согласилась я, предчувствуя в лучшем случае допрос с пристрастиями.       — От чего же сбежали? Или, вернее будет сказать, от кого?       Две пары глаз, пристально посмотревших на меня, пригвоздили к полу и перемешали остатки ещё хоть на что-то годившихся мыслей. Ответ на этот вопрос я сама старательно избегала в собственной же выдуманной истории, наивно предполагая, что и без пояснений тот вполне очевиден. Однако же угол, в который я с успехом загналась самостоятельно, теперь ощутимо давил в спину, тем самым подгоняя с очередной ложью.       — Наших родителей убили, — неожиданно для самой себя выпалила я, заметив, как вытянулись лица обоих слушавших. — Они были госслуж… то есть… как называют тех, кто работает при Архонтах?       — В каждом государстве по-разному, но я поняла, что ты имела в виду — ответила госпожа Майер, слегка побледневшая после моих слов. — И что же твои родители… сделали?       Последнее слово прозвучало так тихо, что в общем гуле разобрать его мне не удалось, но подобный вопрос был вполне ожидаем.       — Не знаю, мы с ними никогда не говорили о работе, — не мешкаясь, тут же выдала я наспех придуманную версию. И к несказанному облегчению, увидела, как женщина кивнула, удовлетворённая ответом.       — Что ж, прими мои соболезнования. — Её крепкая рука сжала мою, и на круглом лице снова появилось добродушное выражение. Уилл последовал примеру матери, и чувство стыда ошпарило с головы до ног. Снова ложь. Но ведь правда для них оказалась бы куда хуже, разве не так? Я бы подвергла опасности ни в чём не повинных людей.       Коротко кивнув и поблагодарив их обоих, я торопливо распрощалась, сославшись на надобность отыскать Паймон. Что, конечно же, было правдой, но только наполовину. Протискиваясь сквозь ощутимо «растолстевшую» толпу праздновавших, я оглядывалась в поисках знакомого зелёного берета, отчаянно молясь всем богам, которые только приходили в голову, об избавлении от лишних бесед в угоду этикету. Когда же мои глаза зацепились за белую лилию, а сердце радостно подпрыгнуло в груди, чья-то крепкая хватка потянула в сторону.       — Вот ты где! — Кэйа широко улыбался, держа одной рукой меня, а второй — кубок, до самых краёв полный вина. По румянцу на щеках Капитана, ставшему ещё краснее, и его нестойкой походке стало очевидно, что кубок по счёту явно не первый и даже не второй. — Как вечер? Веселишься?       — В процессе, — выдавила я, сдерживая бурный поток брани, так и норовивший слететь с языка. — Вы не видели Паймон?       — Совсем недавно, кажется, и впрямь видел. — Кэйа так пристально посмотрел на меня, что сперва стало не по себе, пока я вдруг не поняла, что тот просто пытается сосредоточить расплывающийся взгляд. — Кстати, вы с Эмбер так заразительно хохотали, что мне до ужаса стало любопытна причина столь бурной реакции. Особенно с твоей стороны. Не изволь обидеться, но улыбка посещает твоё прелестное личико также редко, как луна полдень.       От услышанного, на пару с волной резкого запаха алкоголя, меня перекосило. В груди зажёгся костерок, начиная постепенно распаляться всё больше и сильнее. Воздуха вдруг стало катастрофически не хватать. Как, впрочем, и сил сдерживаться.       — Не ваше дело, — рыкнула я, высвобождаясь из рук Капитана. — Я ищу Паймон, разрешите покинуть вас.       — Всё в порядке? — Рядом откуда ни возьмись возникла Джинн и окинула нас обеспокоенным взглядом. По счастью, следов бурного праздника на ней заметно не было, а значит, можно рассчитывать на вменяемый диалог.       — Мне нужно найти Паймон, но сэр Кэйа, кажется, не в себе, — состроив невинное выражение, пожаловалась я.       — Как это «не в себе»? — удивился тот, осмотрев самого себя с ног до головы, а затем, добавив, — а в ком же тогда? — громко расхохотался.       — Можно я пойду? — взмолилась я у вдруг посеревшей Джинн, на что та лишь молча кивнула, не сводя взгляда с Капитана. Позади неё замаячила знакомая копна огненных волос, заставив скривиться и стремительно скрыться в толпе.       — Какая встреча! — раздалось рядом, и, увидев довольную физиономию Венти, успевшего обогнать всех присутствовавших вместе взятых по количеству выпитого, я, радостно воскликнув, потащила того к выходу. Отыскать последний всё никак не удавалось, да и озадаченные попытки лже-барда выяснить причину моих столь настойчивых попыток уединиться раздражали с каждой секундой всё сильнее.       — Выход где? — рявкнула я, подтащив Архонта вплотную к себе, на что тот только послушно указал куда-то направо.       Когда массивные двери Ордена оборвали давивший на уши жуткий шум, а в лёгкие, наконец, проник свежий воздух, мне всё же удалось прийти в себя. Ночь уже во всю заявила свои права, прогнав Солнце и водрузив на небо бледноликую Луну, тоскливо освещавшую пустую дорогу и видневшиеся вдалеке треугольники крыш. Ветер колючими прикосновениями морозил кожу, заставив пожалеть об опрометчиво оставленной куртке.       — А вечер удался на славу, не находишь? — Венти чуть пошатывался при каждом движении, но навязанная мною прогулка того, похоже, ничуть не огорчила. — Хотя помещение следовало бы выбрать побольше.       — Мои катакомбы к вашим услугам, — съязвила я, прежде чем накинуться на Архонта с вопросами, позабыв даже о холоде. — Орден Бездны, что это? Они раньше жили в Каэнри’ах? Как же они выжили, если ты сказал, что он был полностью уничтожен? И какое отношение к ним имеют хиличурлы? Я думала, это просто местные низкоуровневые болванчики для гринда и не более!       — Постой-постой, — замахал руками Венти, опасливо оглядываясь, затем схватив под руку, потащил меня в ближайшие кусты. Впереди раскинулась небольшая полянка, чем-то напоминавшая ту, что была рядом с больницей, навевая воспоминания. Спустя всего-ничего, какой-то месяц с лишним, те времена теперь казались далёкими и по-детски наивными.       — Никого, — удовлетворительно подытожил бард, ещё раз оглядевшись, затем повернулся ко мне. — Во-первых, что такое гринд?       — Во-первых, зачем Богу красться в ночи и бояться, что его кто-то услышит, когда есть магия? — искренне недоумевая, поинтересовалась я.       — Даже над Архонтами есть власть, — без тени веселья ответил Венти. — Осторожность никогда не помешает, но не тревожься, — заметив моё беспокойство, поспешил заверить тот, — необходимые меры я принял.       — И какие же?       — Ты должна была уже ощутить, как воздух вокруг заметно потеплел.       И правда. Пар, вырывавшийся вместе с дыханием, исчез, как и ледяной ветер.       — Здорово быть Богом, — завистливо протянула я. — Устрой снова лето, тебе же это по силам.       — Нельзя нарушать порядок природы ни при каких обстоятельствах.       — Не думала, что скажу это, но строгость тебе совсем не идёт, — с улыбкой сказала я, наблюдая за растерянностью Архонта. — Итак, нас не подслушают?       — Я не могу с полной уверенностью заявлять нечто подобное. Над Селестией у меня власти нет.       — Звучит так, будто мы в любом случае обречены быть обнаруженными каким-то высшими силами. Только вот с чего это ты начал беспокоиться об этом только сейчас?       — Прежде мы не затрагивали тему Каэнри’ах. Разве что вскользь. И впредь, прошу, не упоминай истинного названия вслух, да ещё и так громко: Стёртые Земли или Забытые, как будет угодно.       — Ладно, — согласилась я. — Слово на букву К работает как сигнализация? Мол, кто произнесёт, тот окажется под их, — особенно выделив «их», я указала на небо, — вниманием?       — Не знаю, но знаю, что в Тейвате что-то назревает. И мне это не по душе.       Слова, да и всё поведение Венти не на шутку тревожили. Дурашливый паренёк исчез без следа, оставив лишь бледную тень самого себя, из которой выкачали всю радость.       — Прости, что вот так пугаю. — Бард попытался натянуть улыбку, отчего только больше стал походить на приведение. — Я и сам не рад таким переменам.       — Вчера ты, кажется, был в порядке, — с сомнением протянула я, прокручивая в голове все последние встречи с Венти. — Что могло случиться за день?       — На самом деле я уже давно ощущаю это тревожное чувство неизбежного, но недавно оно стала набирать силу. Сперва мне показалось лишним вовлекать тебя, ибо, как я и говорил, твоё видение должно быть беспристрастным, незамутненным ничьими словами, но теперь, похоже, всё же придётся вмешаться.       Архонт закрыл глаза, сложив руки на груди, и сосредоточился. В ту же секунду его ладони осветила внезапная вспышка, заставив отвернуться.       — Тогда мне минуло две тысячи лет. Конец беззаботных дней, полных счастья и музыки.       Яркий свет постепенно потух, и я, осмелев, огляделась. Полуденное солнце скрывали густые ветви громадного дуба, лишь изредка пропуская редкие лучики сквозь толстую крону. Облака, не торопясь, плыли по бескрайнему тихому небу. Под ногами, приглаженная ленивым ветерком, чуть шуршала изумрудная трава. Я инстинктивно поглядела вниз, затем влево, но ни намёка на реку так и не увидела. Как и на белые стены Мондштадта с выглядывающими из-за них лопастями ветряных мельниц.       До ушей вдруг донеслись нежные переливы лиры совсем рядом, и я с изумлением опустила взгляд на мальчика, устроившегося у подножья дерева. Тот был как две капли воды похож на Венти, разве что одежда отличалась: потёртые штаны, выцветшая рубаха и коричневый жилет, усыпанный множеством заплаток.       — Это… ты в прошлом? — задала вопрос пустоте я: Архонта нигде видно не было.       — Просто наблюдай, — разнёсся по поляне голос, пресекая все вопросы.       Мальчик продолжал играть, перебирая струны и тихо подпевая себе. На его лице застыло умиротворённое выражение; ресницы чуть подрагивали в такт движения пальцев. В сердце прокралось тепло, и я подошла ближе, разглядывая копию Венти на предмет хоть каких-то отличий от оригинала. Но таковых так и не обнаружилось, отчего вопросы в голове лишь множились с каждой минутой.       Внезапно мальчик замер, оборвав мелодию, затем поднял голову и поглядел прямо на меня.       — Сколько веков прошло с нашей встречи, Моракс.       — Моракс? — автоматически повторила за ним я.       — Достаточно, чтобы память стёрла твой облик, Барбатос, — послышалось позади. Незнакомец в белом одеянии стоял, не шевелясь, точно статуя. Лишь взгляд, полный затаившейся печали, выдавал в нём живое существо.       — Похоже, твой визит не несёт благих вестей. — Лицо Венти из прошлого помрачнело, и тот отложил инструмент.       — Благих вестей в Тейвате не осталось. — Незнакомец шагнул вперед, и не успела я и дёрнуться, как сквозь меня сперва прошла его нога, затем и всё тело. — Селестия объявила своё решение.       Венти вдруг застыл, вмиг побелев, как полотно. Его взгляд судорожно метался по гостю, будто бы надеясь, что тот — всего-навсего плод разыгравшейся фантазии и исчезнет, стоит лишь пожелать.       — Какое? — наконец, ожил тот.       — К чему тебе ответ? Ты и так его давно знаешь.       Глаза Венти почернели, а руки сжались в кулаки, отчего я невольно отступила. Почти кожей ощущалась та бушующая энергия, что исходила от него, вмиг стирая образ невинного мальчугана.       Но всё оборвалось также резко, как и началось.       — И когда же? — совсем не своим, а чьим-то чужим голосом спросил бард.       — Этой ночью.       Венти ничего не ответил, только едва заметно кивнул, прежде чем незнакомец испарился также тихо, как и появился, оставив после себя гнетущую тишину.       Сильный порыв ветра неожиданно смёл и дерево, и Венти, и небо, и облака, превратив пространство вокруг в сплошное белое ничто. Я замерла в ожидании хоть каких-то ответов, но их не последовало. Когда же я, наконец, отважилась начать разговор, белизна вокруг начала исчезать. Сквозь неё проступали очертания ночного неба и рваных облаков, закрывающих собой необычно яркий диск Луны. В нос ударил сильный запах гари, заставив прокашляться, а до ушей донеслись далёкие крики вперемешку с грохотом и взрывами. Оглядевшись, я вдруг с ужасом обнаружила себя высоко над охваченным костром городом. Мечущиеся в страхе люди казались не больше муравьёв, некоторых из которых словно бы сметала чья-то невидимая рука.       — Опусти меня, — попросила я, не отрывая взгляда от того ада, что развернулся внизу. Венти не ответил. — Опусти, слышишь!       Архонт продолжал молчать. Все попытки спуститься самой тоже не увенчались успехом: под ногами растянулось невидимое поле, конца которому не было, казалось, и вовсе.       — Да опусти же, наконец! — с яростью закричала я, топча преграду. — Зачем тогда вообще всё это пока…       Конец фразы потонул в моём крике: барьер исчез, как по щелчку пальцев, и я полетела вниз, в самое пекло. Мысленно приготовившись к жёсткому приземлению, я вдруг ощутила, как тело снова зависает в воздухе почти у самой земли. Когда ноги, наконец, коснулись земли, я едва успела отпрыгнуть от женщины, вопившей так истошно, что закладывало уши. Её волосы полыхали, будто кто-то вылил на них целую канистру бензина, а застывшее в гримасе ужаса лицо постепенно… начинало плавиться?!       Сердце внезапно забилось сильнее, и мне с трудом удалось побороть накатившую панику. Это всего лишь воспоминания, бестелесные призраки далёкого прошлого, которых уж точно не стоит бояться. Только вот как объяснить это инстинктам, бившим тревогу и почти что насильно призывающим поскорее уносить ноги.       Вдалеке, посреди полыхающих языков пламени, стремительно пожирающих дома и деревья, виднелась фигура. Её дрожащие контуры мешали рассмотреть внимательнее, а желание приближаться, несмотря на все внутренние уговоры, не возникало. Взяв, наконец, дыхание под контроль, я сделала несколько неровных шагов вперёд. Фигура резко вскидывала руки, словно бы раскидывая что-то вокруг себя. Что-то крупное, но отлетавшее с такой лёгкостью, будто оно весило не тяжелее пушинки. Рядом проносились люди, многие из которых держались за раненные конечности или тащили за собой пострадавших. Сквозь гул и крики прорезался детский плач. Я едва заставила себя оторвать взгляд от девочки, отчаянно звавшей женщину, чья нижняя часть туловища полностью отсутствовала. Ноги сами вели вперёд, пока глаза хаотично бегали по раскиданным, точно брошенные игрушки, обугленным и переломанным телам. Низ живота скрутило; подступивший к горлу ком худо-бедно, но удалось сдержать.       Фигура вдали по-прежнему неистовствовала. Её движения напоминали движения машины. Методичные и чёткие, они словно отбивали некий только им известный ритм. Пламя бушевало вокруг, ревя и вздымаясь, казалось, до самого неба, чёрной плитой нависавшего сверху и всасывающего в себя дым.       Очертания незнакомца, наконец, начали становится чётче. Он оказался куда меньше, нежели виднелся издалека. Сердце неожиданно пропустило удар, прежде чем ухнуть куда-то вниз. Я рванула вперёд и…       Лицо Венти, походившее на белое пятно, не выражало ничего. Глаза, опустевшие и потускневшие, не моргая, глядели прямо на меня. Лишь руки продолжали работать, раскидывая бездыханные тела вокруг. Глухие удары, с которыми те врезались в остатки домов, хлестали по ушам, но перекричать их или же унестись прочь не позволяла неведомая сила, накрепко сковавшая каждую мышцу.       На плечо барду вдруг легла рука, затем чуть сжала, вынуждая того остановиться.       — Больше нет нужды так усердствовать, — раздался уже знакомый голос. — Король мёртв. Облачённый в белые одеяния молодой мужчина с печалью оглядел Венти, всё также смотревшего в пустоту.       — Ради чего, Моракс? — Неожиданно ожил тот.       — Таков приказ, — послышался сухой ответ, после чего обе фигуры растворились, оставив огню довершать начатое.

***

      Стрекот сверчков и отзвуки веселья совсем неподалёку ворвались внезапно, лишая мысли трезвости. Образы изуродованных трупов и мечущихся в немой панике людей хаотично сменяли друг друга. Пальцы нащупали траву и автоматически сжали её, будто боясь, что и меня в любую секунду сметёт безжалостный ветер.       Внезапно всё прекратилось. Я ощутила прикосновение, и взгляд различил ладонь, сжавшую мою. Лицо Венти оказалось так близко, что я ощутила его прерывистое дыхание на щеках.       — После случившегося на жителей Стёртых Земель было наложено проклятие, обрекающее выживших на существование в обличиях монстров. Многие из них превратились в тех, кого сейчас именуют хиличурлы. Некоторым же повезло чуть больше. Именно они и организовали Орден Бездны. — Его голос звучал неестественно глухо.       — Зачем?       — Потому что боги устанавливают законы. И боги карают тех, кто посмеет их нарушить.       — Зачем?! — снова повторила я, хватая Архонта за плечи. — Ты же был не один, почему вы все пошли на такое?! Это же обычные люди! Такие же как те, что сейчас там!       Моя рука взметнулась в сторону здания Ордо Фавониус.       — Я не мог… я не мог ослушаться, — отозвался Венти, опуская взгляд. — Иначе обрёк бы Мондштадт.       — Вас же семеро! Неужели все семеро Архонтов поддержали подобное зверство?!       — Нет. Моракс также выступал против, как и некоторые другие, но это лишь привело к войне, что унесла ещё больше невинных жизней. В конечном итоге нам пришлось пойти на это.       — Убивая одних, спасти других, — выдавила я, чувствуя снова подкативший к горлу ком.       — Поэтому я и вынужден просить тебя о помощи. Архонты — боги, но и наши возможности небезграничны.       — Хочешь сказать, что у какой-то оборванки с Земли получится то, что не удалось вам?       — Люди порой оказываются куда сильнее богов. — Губы барда дрогнули, растягиваясь в печальную улыбку.       Я отвернулась, промолчав. В окнах Ордена, горевших тёплым светом, мелькали силуэты. Долетавшие обрывки мелодии и смеха теперь совсем не грели. В груди образовалась немая пустота.