В день, когда сошлись звёзды

      Река осталась далеко позади вместе с надеждами встретить хоть кого-то живого, за исключением странных синепёрых птиц, чем-то напоминавших орлов. Ноги ужасно ныли, на пятках образовались мозоли от долгих часов скитаний теперь уже по полям и лугам в непредназначенной для таких прогулок обуви, отчего каждый шаг заставлял морщиться и тихо охать. Толстовка насквозь промокла от пота и неприятно липла к телу, вгоняя в ещё большие отчаяние и раздражение. Духота грозилась довести до безумия, распаляя желание либо наплевать на все нормы приличия и начать щеголять в одном бюстгальтере, либо добраться до ближайшего дерева с крепкими ветками и вздёрнуться на собственных штанах. Был, правда ещё и третий вариант.       Шприцев и прочего мусора пока что нигде не попадалось, поэтому, взвесив все за и против, я неуверенно кивнула сама себе. Кроссовки с проклятьями и парочкой крепких словцов были кое-как стянуты, и взгляд невольно зацепился за расползшиеся на задней части тёмные пятна. Из груди вырвался тяжёлый вздох.       Отлично, что сказать. Ни пластыря, ни бинтов, ни обуви.       «Долго ли до ближайшего города или деревни?» — возникло вдруг в мыслях. — «Или как здесь принято говорить?».       Что ещё за «тут» такое? Я же у себя дома — в России. Просто стараниями вина — или чего покрепче — оказалась на берегу. И явно не Москвы-реки, «благоухание» которой мои ноздри распознали бы с первых секунд. Вчера, наверное, что-то отмечали с ребятами, перебрали как в старые добрые, и понеслась. Скоро доберусь до… до куда-нибудь, и оповещу мать о своём бедственном положении. Дома, конечно, будет ждать нагоняй, но ради холодного душа и ароматного куриного супа можно и перетерпеть.       В голове вдруг, ехидненько посмеиваясь, проснулся голосок, до этого молчавший и поджидавший удачного момента для своих каверзных вопросов.       А? Ну конечно, у меня есть друзья, что за глупости. И нет, я не оборвала с ними все связи ещё два года назад!       Чего-чего? Трава слишком зелёная и выглядит совсем нереалистично, а по небу летают огромные синие птицы? Да это просто голову напекло! Кто же в такую жару без кепки ходит? Вот и результат. И не стоит похмелье со счетов списывать. В первый раз как будто белочек ловлю.       Я истерично хохотнула, представив, как залезаю на ближайшее дерево и бесцеремонно вторгаюсь в дупло несчастного грызуна, а затем мотнула головой. Ну вот, уже и бред начался. Весело.       Тянувшиеся целую вечность колосья ржи — или чего-то похожего на рожь — по левую руку вдруг оборвались, впереди показалось высокое дерево, одно-единственное впервые за долгое время, а вслед за ним чуть дальше виднелся небольшой лесок. В предвкушении прохлады, ноги сами понесли вперёд, позабыв про усталость и боль, и спустя каких-то пару минут я уже без сил привалилась к стволу громадного дуба, даже боясь подумать о том, что снова придётся вставать и топать ещё чёрт знает сколько в одних носках. Тенёк, образовавшийся под деревом, спасал, но не слишком. Было бы в разы лучше, окажись вместо веток кондиционеры. Много-много. И чтоб все на минус сто работали.       «А тут вообще есть кондиционеры?» — голос всё не сдавался, выводя меня из и без того дышавшего на ладан равновесия и разрушая последние надежды сохранить разум в целости.       Нет, ну что за дурь? Повторяю ещё раз: я дома! Просто перебрала немного, с кем не бывает. Даже забыла, что пила. А авария… приснилась, наверное. Точно! Просто такой сон. Чересчур реалистичный и даже жуткий, но всё же…       «Нет».       Голос, громом прозвучавший в голове и напомнивший ту прекрасную незнакомку с белоснежными волосами, прозвучал властно, отсекая все попытки выдать происходящее за фантазию, и вариант со сном был так же с неохотой отложен, но не вычеркнут совсем.       Оставалось самое, казалось бы, простое: признаться себе, что сдвиг по фазе прошёл вполне успешно, или же попытаться хоть как-то объяснить тот факт, что всё вокруг неожиданно превратилось в какую-то разноцветную кислотную мешанину. Изысканно мозг решил махнуть мне ручкой напоследок.       Первый вариант уделывал второй по всем параметрам, так что даже и выбирать особо не пришлось. Теперь слова матери, что компуктеры до добра не доведут, уже не звучали так смешно. А я вот почему-то хохотала, едва ли не плача и зажимая рот рукой. Зачем? Вокруг ведь всё равно ни души.       И правда, а где все? По ощущениям я отшагала километров тридцать, если не больше, а так до сих пор никого и не встретила. Может, это какой-то вид галлюцинаций? Или кома? Или… «Ты мертва».       Смех резко оборвался. Пальцы ущипнули за внутреннюю часть руки, и я зашипела. Больно. Очень даже больно. Но картина вокруг осталось прежней. Значит, не сон. И на белочку не похоже совсем. Но не могла же я вот так просто…       Моё самоистязание прервали непонятные звуки, напоминавшие то ли булькание, то ли плеск, то ли и то, и то вместе взятое, доносившееся явно откуда-то из леса. Сердце перевернулось и застучало с такой силой, будто прямо сейчас готово было выскочить из груди. Я поднялась, не обращая внимание на боль и усталость. Ноги сами понеслись в сторону шума. Камни впивались в ступни, обещая как минимум несколько ближайших дней постельного режима, но мне было не до того. В голове застряла одна единственная мысль, прокручиваясь, точно заевшая пластинка, и подгоняя вперёд :«Люди! Люди! Люди-и-и!».       Сквозь ветки и кусты, выстроившиеся бесконечными рядами и без устали хлещущие по лицу, вдруг мелькнуло что-то, и мне удалось разглядеть озеро. На водную гладь падали солнечные зайчики, играючи скача по волнам. Тревожное чувство неприятно сдавило грудь, и я прибавила ходу.       Раздавшиеся уже более отчётливо крики подтвердили опасения. Кто-то тонул и, судя по становящемуся всё тише и тише голосу, держался из последних сил. Ветви плакучей ивы, так некстати решившей вырасти прямо между мной и этим несчастным, мешали рассмотреть утопающего. Раздеваться времени не было, и я сиганула в воду прямо в одежде .       И успела как раз вовремя.       Холодные руки судорожно обхватили меня за шею, утягивая вниз, из-за чего пришлось поднапрячься и рывком поднять тонущего. Из-за брызг, летевших прямо в лицо, я не сразу поняла, что держу ребёнка, пока не увидела перепуганное детское личико прямо перед собой. Кое-как придерживая его и стараясь самой не пойти ко дну, я начала грести в сторону берега. Благо малыш проблем не доставил, даже старался помочь, слабо перебирая ногами. Внутри всё сжалось от жалости и жгучей ярости. Что за изверги могли вот так запросто бросить собственное чадо? Даже во сне — мозг всё ещё сопротивлялся, категорически отказываясь принимать версию со смертью — нашлось место для парочки уродов.       Добравшись до берега, я осторожно сняла с себя малыша, положила на траву и обвела судорожно дрожащее тельце взглядом. Спасённой оказалась маленькая девчушка, с неестественно белыми волосами, от которых внутри зашевелились странные мысли. Что-то знакомое. Смутно, но всё же знакомое. Опомнившись и проклиная себя за нерасторопность, я кинулась искать пуговицы или застёжку на воротнике, но мешал длинный шарф, и, плюнув на это дело, я аккуратно зажала малышке нос. Благо пять лет в медицинском даром не прошли, и уже спустя пару вдохов девочка истошно закашлялась, выплёвывая остатки воды. Усталость мгновенно накатила с головой, отчего последняя пошла кругом. Одно радовало: наконец-то живой человек.       — Эй, ты как? — Я вгляделась в бледное личико, придерживая маленькую головку.       — Т-т-т… — дрожащим голосом попыталась выговорить та, а спустя секунду из тёмно-фиолетовых глаз, в которых отражались крохотные звёздочки, ручьём полились слёзы. Я и не заметила, как оказалась в крепких объятиях, чувствуя, как плечо и без того влажной толстовки с каждой секундой намокает ещё сильнее.       — Тиш-тише, — пробормотала я, неуверенно обнимая девчушку в ответ.              К счастью, она затихла довольно быстро, но почему-то не торопилась меня отпускать, всё ещё изредка всхлипывая. Неужели понравился аромат тины и пота?       — Это т-ты! Ты, наконец, н-нашла Паймон! — Детское личико, покрывшееся красными пятнами от слёз, возникло прямо передо мной. — Теперь Паймон твоя должница до конца жизни!       — Погоди, о чём ты? — в растерянности отозвалась я.       — Это ведь ты, да? Ты! — Девчушка всё не унималась, осыпая меня благодарностями и сжимая так сильно, что я уже и не знала, куда себя девать.       — Ну всё-всё, — это уже не шло ни в какие ворота. Скоро ещё додумается целоваться полезть. Пришлось чуть отстраниться в надежде, что эта чудаковатая малышка сама всё поймёт.       — Не отпускай Паймон, — жалобно попросила она, вцепившись в меня мертвой хваткой.       — Ничего не понимаю, — пробормотала я, силясь переварить услышанное. — Давай по порядку. Как тебя зовут?       — Паймон! — Громкий ответ резанул по ушам, но я-таки сдержалась и не поморщилась, боясь новой волны извинений и слёз.       Стоп. Паймон?       В голове шевельнулась мысль, сообщая, что раньше я это уже где-то слышала. Но где? Вроде, имя совсем на женское не похоже. С другой стороны, кто знает, как тут принято.       И вот опять это пресловутое «тут». Надо бы заменять его на что-то типа «во сне» или, может, «в бреду»? Да, последнее подходило как нельзя кстати.       Я ещё пару раз прокрутила её имя в голове, но без толку. Вот всегда так — вертится где-то близко, а ухватить никак. Это же как-то связано с историей. С мифологией, вроде. Или нет?       — А тебя как? — новая знакомая вырвала меня из лап тяжёлых дум, и я уже раскрыла рот, чтобы сказать, да так и замерла. Простой вопрос, подразумевающий такой же простой ответ, но я почему-то не могла произнести его. В голове всё смешалось, не давая сосредоточиться. Да что за чертовщина? Из груди вырвался судорожный вдох. Я таращилась на девочку, точно ненормальная. Нет. Это какая-то глупая шутка. Дурацкий розыгрыш. Такого просто быть не может.       Я забыла собственное имя.       — Что случилось? — в детском голоске зазвенело волнение.       — Не… помню, — медленно протянула я, сама не веря в то, что говорю.       — Как это — не помнишь? — И без того глазёнки округлились ещё больше.       Хороший вопрос. И снова оставшийся без ответа. Я впервые задумалась о том, что мне, собственно, говорить про себя? Какую историю выдумать, либо же рассказывать всё, как есть на самом деле и прослыть сумасшедшей? Нет, сперва нужно выяснить, что это вообще за место.       — Понимаю, звучит странно, но… — Я судорожно сглотнула, собираясь с мыслями и обдумывая каждое слово. — Где мы? То есть что это за страна? Материк? Планета?       — О чём ты? — Паймон в недоумении склонила головку, уставившись на меня. — Мы недалеко от Мондштадта. Паймон давно хотела наведаться туда, особенно и во время Луди Гарпастум.       — Какой ещё Маштат? — в отчаянии схватилась я за голову. — Какой Луди?       — Как это, ты не знаешь Мондштадт? Откуда ты тогда?       — Из России.       — Паймон о таком месте никогда не слышала, — с подозрением протянула она.       — Это же самая большая страна на Земле. Хоть что-то же ты должна бы слышать о ней.       — Земля? Что за Земля?       — Ну как же, Земля! — в отчаянии воскликнула я. — Планета Земля!       На полянку опустилась гробовая тишина, нарушаемая только редкими птичьими трелями. Паймон глядела так, точно у меня вдруг выросла вторая голова, а я только и могла, что глупо пялиться в ответ. Так бы и продолжилось, если бы где-то вдалеке не хрустнула ветка.       — Планета? Так ты… ты путешественница между мирами? — тихо охнула она, придя в себя, и прикрыла рот руками, будто только что выдала какую-то ужасную тайну.       — Ч-чего? Нет, я… я… просто, — слова бессвязным потоком полились, не желая складываться в предложения. Хаос в голове мешал спокойно мыслить.       — Паймон слышала о таких людях, но никогда прежде не встречала! — В детском голоске было столько благоговейного восторга, что я снова растерялась. — Так тебя послали сами Боги! А твой мир похож на наш? В нём все так мрачно одеваются? А сладости у вас какие?       Бесконечные вопросы обрушились на меня, только сильнее вгоняя в панику. Я ещё раз ущипнула себя, игнорируя настойчивые просьбы продолжить рассказ, но снова всё осталось на своих местах.       Погодите-ка. «Мрачно одеваются, как ты»?       Взгляд прошёлся по наряду девочки на вид лет восьми-девяти: белый комбинезон-шорты, с причудливым рисунком на животе и не менее причудливыми широкими рукавами, по краям которых были прикреплены странные резные фигуры, похожие на наконечники стрел. Они также виднелись и на сапогах, из которых торчали худенькие ножки в чулках. Позади виднелся необычный плащ глубокого синего цвета, внутрення часть которого была сплошь усыпана маленькими звёздочками. На голову была водружена приличных размеров корона, которая… ПАРИЛА В ВОЗДУХЕ!       Я так и застыла, раскрыв рот. Все попытки понять, как она держится, не увенчались успехом. Поддавшись нахлынувшему порыву, я протянула руку, забыв про все правила приличия и осторожность, и провела между светлой макушкой и этой странной штуковиной, но кроме пустоты ничего не обнаружила.       А вот Паймон только широко улыбнулась при виде моего ошарашенного лица, и на прямой вопрос «Куда она крепится?» расхохоталась, выдав что-то вроде «Как куда? На голову же!», окончательно загоняя меня в логический тупик. От её беззаботного и звонкого смеха губы сами невольно растянулись в улыбке, пока взгляд не наткнулся на чёрную заколку в виде ромба в белых волосах. Она, слава Богам, держалась уже благодаря старым добрым законам физики, отчего мне даже стало немного легче.       «Интересно тут детей одевают, конечно, ничего не скажешь», — подумала я, и решила пока отложить вопрос с короной и заколкой в дальний ящик под названием «Дурацкий и нелогичный сон. Вопросы». А затем добавила в конце «Том 1», предчувствуя, что таких томов и ящиков уже в первые дни моего пребывания в этом странном мире наберётся с десяток, а то и больше.       — А где твои родители? — вдруг опомнившись, я замотала головой, надеясь обнаружить кого-нибудь из взрослых неподалёку или хотя бы услышать крики, но ответом мне стала тишина, а так же растерянный взгляд фиолетовых глазёнок напротив.       — Родители? — Паймон склонила голову набок и поднесла указательный пальчик к подбородку.       — Мама, папа, — пояснила я, озадаченная такой странной реакцией, а затем добавила, — брат, сестра?       Однако ни первое, ни второе, ни третье не вызвали у девочки никаких эмоций, кроме удивления. И я сделала один верный вывод — сирота. В сердце слегка кольнуло от сочувствия и жалости, но мои раздумья о несправедливости жизни прервал очередной вопрос.       — У Паймон никого нет, — уверенно мотнув головой, сказала она, отчего сердце сжалось ещё сильнее. — Конечно, кроме тебя. Паймон ждала тебя всю жизнь!       — Погоди, мы ведь едва знакомы, — пробормотала я, вконец стушевавшись.       — Что значит «едва знакомы»? Паймон всегда знала, что ты придёшь за ней. Рано или поздно, но обязательно придёшь. И вот ты здесь!       Я не ответила, тупо пялясь на странную девочку, не отпускавшую меня ни на секунду, и пытаясь сосредоточиться хотя бы на одной здравой мысли, но те разлетелись, точно встревоженные птицы.       — Так, давай ещё разок, — кое-как собрав остатки разума, начала я. — Кто ты и откуда?       — Ну как же так, Паймон ведь уже сказала! Лучше расскажи ты, как здесь оказалась! Ты ведь сама поняла, где искать Паймон, правда?       — Нет. То есть… Я уже совсем ничего не понимаю.       — Ну давай же, Паймон интересно.       Сбивчиво и несмело я начала свой короткий и скомканный рассказ. Вскользь упомянула про мир, где жила прежде, затем про аварию и ту странную Белую Даму, как решила называть её про себя, игнорируя упорные попытки логики навязать более подходящее «Богиня». Нет, ну что за глупости. Богиня! Богов не существует, как справедливости и кармы.       — Ох, Паймон сочувствует тебе, — отозвалась она, поджала губы и опустила взгляд. На секунду мне показалось, что она сейчас снова даст волю слезам, но всё обошлось. — Паймон очень жаль, что так вышло. Но ведь теперь мы вместе, разве это не главное? Будем путешествовать вместе!       Я с сомнением затихла, решив пока не вдаваться в подробности столь бурной реакции на моё появление. Пускай передо мной стоял ребёнок, у которого, скорее всего, ни гроша в кармане, но это человек. Живой, самый настоящий человек.       Мысль, так внезапно возникшая, застала меня врасплох и заставила удивлённо ойкнуть.       — Погоди-ка, а как ты меня понимаешь? — спросила я, но та в ответ только озадаченно склонила голову набок. — То есть на каком языке мы с тобой сейчас говорим?       — Как на каком? На снежском! Паймон ещё когда тонула, услышала твои крики, и сперва даже испугалась, что это кто-то из людей Царицы.       — Царица? Снежная?       — Снежная — это одно из королевств в Тейвате, где правит Архонт Царица. Паймон хотела наведаться туда, но сейчас никого не пускают. Разве что по приглашению.       — Что такое Тейвате?       — Тейват, — поправила Паймон и продолжила. — Тейват — наш мир, разделённый на семь частей — Мондштадт, о котором Паймон уже говорила, затем Ли Юэ и Инадзума, есть ещё…       — Погоди, стой! — похоже, на моём лице отразился такой ужас, что девчушка тут же послушно утихла. — Конкретно сейчас мы где?       — В Монде, так называется регион, а главный город здесь — Мондштадт.       — Так, есть прогресс. Это что такое?       — Мондштадт — один из семи регионов, поклоняющийся Анемо Архонту и…       — Что ещё за Анемо Ахронт?! — в этот момент я всерьёз готова была кинуться обратно в озеро, предварительно обвязавшись камнями. Незнакомые слова потоком сыпались на меня, отчего паника росла всё сильнее и сильнее с каждой минутой. Будто снова оказалась в школе, пропустив две недели по болезни, а по возвращении уже даже имя своё вспомнить не могла, что уж говорить про всё остальное.       Губы девочки дрогнули и скривились, фиолетовые оттенком глаза предательски заблестели, и я кинулась в панике успокаивать её, попутно прося прощение.       Новая жизнь начиналась паршиво, а стойкое предчувствие, что дальше будет только хуже, вгоняло в ещё большее отчаяние.

***

      — Значит, всего семь стихий, которыми владеют только избранные? — спросила я, с трудом обрабатывая полученную информацию и стараясь уложить всё в своей бедовой головушке.       — Да. Если отличишься, получишь Глаз Бога, — отозвалась Паймон.       — А что это?       — Круглая штуковина, с помощью которой можно управлять одним из элементов. Паймон видела всего несколько таких.       — Что-то вроде своеобразного проводника, — пробормотала я себе под нос, задумчиво глядя под ноги. — От чего тогда зависит, какой элемент будет? Случайно выбирается или же от личных качеств человека?       — Второе, наверное, — весело ответила она то подлетая и зависая в воздухе на несколько секунд, то опускаясь обратно, каждый раз заставляя меня испытывать гадкое чувство зависти. К её способностям удалось привыкнуть далеко не сразу. В первый раз, когда Паймон оторвалась от земли прямо на моих глазах, я была уверена, что схлопочу инфаркт. А на прямой вопрос, какого чёрта она тогда просто не вылетела из воды, только невинно улыбнулась, сославшись на панику. В мыслях тут же возникло вполне разумное и в то же время весьма странное предположение, что это была некая проверка лично для меня. Но зачем? И каким образом она узнала, что я буду неподалёку? Следила? Слишком много вопросов, и так мало ответов.       Внутреннее чутьё на пару со здравым смыслом как один намекали отключить логику и попытаться просто принять местные законы и правила как есть, не заморачиваясь, но я не могла. Не могла откинуть одиннадцать лет в школе и пять в мединституте, который, по всей видимости, уже никогда не окончу. В голове до сих пор не укладывалось, что я умудрилась попасть в абсолютно новый мир, куда ещё не ступала нога ни одного землянина.       Так, а точно ли я тут первая такая?       — Паймон, а до меня были люди из других миров?       — Были, но так давно, что уже превратились в легенду, — она вприпрыжку неслась рядом, то скрываясь в глубине пшеничного поля, растянувшегося справа, то возвращаясь обратно, чтобы неожиданно подпрыгнуть и облететь меня, звонко хохоча.       Я устало вздохнула и вновь погрузилась в раздумья, обмахиваясь недавно сорванным широким листом причудливого синеватого оттенка, чем-то напоминавший папоротник. Жара спадать не собиралась, а прибавившийся компаньон в лице попрыгуньи теперь окончательно поставил крест на идее снять с себя хотя бы толстовку, уже давно успевшую высохнуть. Знала бы, что так всё обернётся, вышла бы в одних шортах и майке. Помёрзла бы немного, ну и плевать, зато сейчас бы не обливалась потом.       Признаков жизни, за исключением редкой живности, по-прежнему нигде не виднелось, однако Паймон уверенно заявляла, что через час-два мы обязательно окажемся в том самом Мондштадте — столице здешних магов воздуха, как для себя уяснила я.       В целом устройство мира начало потихоньку обретать ясность. Со слов Паймон каждый регион — или королевство — представляло одну из семи стихий: Натлан, где поклоняются местному Богу Войны, — огонь; Инадзума — «страна электриков», как я в шутку прозвала её про себя, по всей видимости олицетворяла Японию; Ли Юэ или наш старый добрый Китай, если судить по словам Паймон об их местной культуре, — земля; Фонтейн — одним словом фонтан, а что в фонтане? Правильно, вода! Отличная аналогия, даже запоминать ничего не нужно. По схожему принципу придумали и Дендро или по-простому дендрарий — обитель всех ботаников. Снежная, в которой главенствовала некая Царица и главным языком был русский, ненавязчиво наводила на мысли о России. Вечные холода даже здесь олицетворяли мою Родину, главным элементом в которой выступал Крио, похожее на греческое «крио» — лёд. И, наконец, уже упомянутый Мондштадт — воздух.       Похоже на одну из типичных РПГ игр, так горячо любимых мною ещё со времён Морровинда, но вынуждено заброшенных в связи с нехваткой времени. Магия, стихии, неведомые существа, летающие дети-компаньоны в чудных костюмах. Долгим же выходил этот сон. Долгим и чересчур реалистичным.       — Эй, Паймон! — я сложила ладони вместе и позвала её. Колоски вдалеке дёрнулись, и спустя мгновение над ними показалась крохотная фигурка, со скоростью ракеты понёсшаяся в мою сторону. — Ты упоминала про Богов. Кто они? Чем вообще занимаются и где обитают?       — Архонты. Они, вроде, наверху, на Селестии.       — Что это?       — Небесный остров, который иногда можно увидеть над столицами.       — А ты не можешь туда слетать? — я выжидательно уставилась на девочку, но та только широко улыбнулась.       — Паймон не пробовала, но слышала, что туда попадают только избранные.       — И как стать одним из них?       — Ты что, в Боги метишь? — она вылупилась на меня, приоткрыв рот, отчего я не сдержалась и захохотала.       — Делать мне больше нечего. Интересуюсь просто, в моём мире никаких Богов не существует.       — Как так, не существует? — фиолетовые глазёнки расширились ещё больше.       — Ну таких, как у вас, нет. Наши, конечно, тоже практически на небесах живут, но всё-таки изредка спускаются. И управляют не огнём и водой, а бумажками да… впрочем, неважно, — я усмехнулась, обрывая предложение, на что получила вопросительный взгляд. — Не обращай внимания, мысли вслух. Кстати, а ты случаем не знаешь, есть ли в этой Селестии девушка с белоснежными волосами и красным плащом?       Вопрос сам вырвался из моего рта, и здравый разум в который раз фыркнул, ехидно спросив, кто я такая, чтобы один из Богов вдруг решил заинтересоваться мной и самолично подарить вторую жизнь, отправив в другой мир.       — Не-а, — Паймон растерянно пожала плечами. — Паймон впервые слышит о ней. А зачем тебе?       — По её воле я тут оказалась, значит, только она и может отправить меня обратно, — твёрдо произнесла я, стараясь не думать о тех словах, что бросила тогда Белая Дама.       — Т-ты... Т-ы х-хочешь б-бросить Паймон? — раздался тихий всхлип, от которого я тут же растеряла весь боевой настрой.       — Эй, ну ты чего?       В больших глазах тут же заблестели слёзы, вгоняя меня в панику, отчего пришлось поднять из недр памяти все знания по успокоению детей, которые только удалось собрать за недолгую жизнь. Кое-как у меня таки получилось, и на лице Паймон вновь сияла радостная улыбка. Она упорхнула вперёд, будучи полностью уверенной, что мои последние слова вырвались случайно. Я проводила её крохотную фигурку тяжёлым взглядом. В сознании вдруг проскользнула отвратительная мысль, что нужно было тогда остаться под деревом, но я мгновенно отмела её. Матерью Терезой меня, конечно, никак не назовёшь, однако опускаться до такого ради собственного благополучия…       — Скоро уже придём? Я голодная, как волк, — пробормотала я, когда та в очередной вернулась обратно, чтобы покружить вокруг меня.       Желудок вторил моим словам и протяжно заурчал, а ноги заныли ещё сильнее, требуя отдыха.       — Немного осталось. Гляди, вон ветряные мельницы! — Паймон вскинула руку, указывая куда-то вдаль, и я сощурилась, силясь разглядеть, хоть что-нибудь, но тщетно. Годы, проведённые за компьютером, давали о себе знать, благо не до такой степени, чтобы носить очки на постоянной основе.       «Ничего, скоро снова окажешься дома», — подбодрила мимолётная мысль, но вместо облегчения внутри разлилась тревога.       Тяжело вздохнув, я собрала остатки сил в кулак, борясь с желанием сию минуту впасть в панику. Что бы ни ждало впереди, отступать уже поздно. Уверенность в том, что всё происходящее — обычный, но до неприличия затянувшийся сон, постепенно ослабевала, и леденящие кровь мысли всё чаще и чаще проскальзывали на задворках разума. Пока что усталость и голод оттесняли их, но позже мне так или иначе придётся лицом к лицу столкнуться с осознанием, что я, наверное, больше никогда не увижу свой дом, кошку. Маму.       К горлу подкатил ком, глаза предательски защипало, но мне всё же удалось сдержаться. Нет-нет, это полная ересь. Другие миры, перерождения и магия — всё выдумка.       Вдалеке раздался голос Паймон, призывающей поторопиться, и я вновь побрела вперёд, мысленно ругая себя за то, что так беспечно бросила кроссовки под дубом.