Последняя воля павших небес

***

— В первый раз может быть немножечко больно… — мягко сказала Руккха, уголки её губ приподнялись в лёгкой, почти успокаивающей улыбке. Тонкие пальцы скользнули к моему левому уху, прохладные и осторожные, но всё же чуть более настойчивые. — Но придётся потерпеть. — Обнадёживающие слова, — усмехнулся я, пытаясь скрыть напряжение. — А то, — лукаво ответила она, улыбнувшись. Как только её пальцы коснулись уха с надетым терминалом, всё вокруг на миг исчезло – ни звуков, ни цветов, ни мыслей. Лишь короткий всплеск пустоты, будто кто-то выключил мир. Затем резкая, как укол иглы, боль пронзила ухо и отозвалась в голове тонким звоном. Я дёрнулся, но её ладони крепко держали мою голову, не позволяя отпрянуть. И через пару секунд всё постепенно возвращалось: знакомые звуки, краски мира и... новые элементы перед глазами. ----------------------------------------------------- > Запуск системы... [Система загрузки] Проверка устройства... Успешно Проверка целостности файлов... Успешно Загрузка параметров пользователя... Успешно Запуск фоновых служб… Успешно Активация службы оптимизации… Успешно [Модуль авторизации] Авторизация пользователя... ID пользователя: 1 Тип пользователя: Предварительная синхронизация Уровень доступа: Ограниченный > Инициализация системы завершена ----------------------------------------------------- > Запуск синхронизации... [Модуль синхронизации] Инициализация процесса... Проверка доступных связей... Найдено: 2 Синхронизация с душами... > Электро Архонт: 24% > Дендро Архонт: 19% Статус: Ограниченная синхронизация > Синхронизация с душами завершена ----------------------------------------------------- > Запуск синхронизации с элементальной энергией... [Модуль элементальной энергии] Инициализация процесса... Проверка доступных энергий... Найдено: 2 Синхронизация с элементальной энергией... > Электро – 7% [Ошибка: Конфликт энергий] > Дендро – 4% [Ошибка: Конфликт энергий] [Предупреждение: Конфликт энергий] Элементальные конфликты обнаружены. Дальнейший рост невозможен. Попробуйте устранить источник конфликта для нормальной синхронизации. > Синхронизация с элементальной энергией завершена ----------------------------------------------------- > Диагностика и журнал ошибок... [Журнал ошибок] Ошибка №0432: Конфликт элементальных энергий. Ошибка №0433: Ограниченная синхронизация с душами. Рекомендуемое действие: Перезагрузка системы или удаление конфликтующих источников. [Технические детали] Обнаружены нестабильные элементальные силы: - Электро источник: Осколок души Архонта (Неполная синхронизация) - Дендро источник: Повреждённая душа Архонта (Неполная синхронизация) > Процесс завершён ----------------------------------------------------- Мир перед глазами ещё расплывался, погружая всё окружение в зелёные оттенки. Полупрозрачные окошки с непонятными символами и статусами мелькали в воздухе, кружа вокруг меня, как хаотичные мысли. Буквы и цифры сменялись так быстро, что я едва мог их уловить. Голову словно тисками давило, а в глазах начало резать, как от сильного ветра. Руккхадевата сидела напротив в своём любимом зелёном платье, почти касаясь коленями моих. Она смотрела прямо в глаза, её пронзительный зелёный взгляд был сосредоточен, с оттенком напряжённой внимательности. Она не моргала, будто пыталась уловить что-то на уровне, недоступном для меня. Её лицо оставалось спокойным, но я чувствовал, что мысли Руккхи были заняты чем-то другим, чем-то более глубоким. — Угу… Так… Ещё немного, — прошептала она. Мои собственные мысли начали понемногу успокаиваться, замедляясь, словно под влиянием её вмешательства. С каждой секундой хаос в голове превращался в упорядоченный поток. Я не понимал, что именно она делала, но это воздействие казалось точным и мягким, как если бы она тонко настраивала моё сознание, не давая ему выйти из-под контроля. Через несколько мгновений все полупрозрачные окна исчезли, и всё вернулось на свои места, словно ничего этого и не было. — Фух… — тихо выдохнул я, промаргиваясь. — Как я уже говорила, это пока что первая версия нового терминала Акаши, — произнесла Руккха, продолжая внимательно следить за мной. Она наклонилась чуть ближе, поворачивая мою голову за подбородок, внимательно осматривая устройство, закреплённое на ухе. — Он работает стабильно и надёжно, хотя функционал сильно ограничен по сравнению с полноценными терминалами. Но даже в таком виде он станет хорошим подспорьем. В будущем можно будет добавить больше функций… Сейчас тебя ничего не беспокоит? Её руки аккуратно убрались, позволяя мне двигаться свободно. Я не торопился с ответом, сначала осторожно повертел головой из стороны в сторону, чувствуя, как терминал слегка касается кожи. Затем пощёлкал пальцами возле уха, проверяя, нет ли посторонних шумов. Небольшой прибор оказался почти незаметным: он не перекрывал звуки окружающего мира и практически не ощущался по весу. Богиня Мудрости, несмотря на свои нынешние ограничения, сумела преобразовать мой старый терминал Акаши в совершенно новый артефакт. Этот терминал больше не был связан с Акашей или Ирминсулем – доступ к ним у Руккхи пока отсутствовал. Однако она наделила своё новое творение рядом уникальных особенностей, которые могли оказаться полезными уже сегодня вечером. По её словам, многие функции сейчас были недоступны, но устройство могло помочь с анализом окружающего мира, повышением концентрации и внимательности – важные способности для того, что предстояло сегодня вечером. Более того, через терминал можно было передавать мысли на расстоянии, как мы могли сейчас мысленно переговариваться, хотя старались этим не злоупотреблять из-за возможных последствий для психики. Голоса в голове, даже если это были божественные голоса, могли серьёзно повлиять на ментальное состояние как ни крути. Это устройство было результатом совместной работы Руккхи и Макото. Первоначально они создавали его для моего дальнейшего обучения, в нём должны были храниться личные знания и тайны Архонтов, выступая как некая «библиотека» или «база данных» для оттачивания навыков и знаний. Но ситуация изменилась, и терминал оказался в моих руках раньше времени, хотя некоторые его ключевые настройки так и не были завершены. Теперь этот артефакт был не просто инструментом для учёбы, а настоящим помощником в предстоящих испытаниях. — Хм, почти не чувствуется, — признался я, всё ещё удивлённый тем, насколько удобно было это устройство. — Всё в порядке, спасибо. Я ожидал, что устройство доставит хотя бы минимальный дискомфорт – лёгкое давление или покалывание. Но нет, оно стало почти незаметным, как будто его и не было вовсе. — Это хорошо. Я рада, — удовлетворённо кивнула девушка. Её взгляд потеплел, напряжение в лице исчезло, а плечи немного опустились, выдавая облегчение. — Так, а сейчас попробуй немного расслабиться. Терминал работает автономно в непрерывном режиме, и важно, чтобы первый запуск прошёл ровно и без критических сбоев. Я временно отключила все уведомления, чтобы не отвлекали тебя, но некоторые ошибки всё ещё регистрируются. — Понял, — отозвался я, откидываясь на спинку стула. — Угу. Постарайся сейчас вообще ни о чём не думать, а я пока исправлю мелкие недочёты. Их не так уж и много – всего пара тысяч... В её голосе слышалось удовлетворение, и, кажется, ей нравилось, как идёт процесс, даже если некоторые моменты требовали доработки. Её руки, до этого занятые точными настройками терминала, теперь спокойно лежали на столе, а её глаза закрыты. Сейчас мы сидели на одной из тихих улочек столицы, выбрав небольшой столик на летней веранде кафе. Над нами раскинулся широкий зонт, защищавший от ещё теплого, но уже слабого солнца. Улица была залита мягким светом предвечерних лучей, которые окрашивали дома в тёплые тона. Где-то вдалеке доносился негромкий шум жизни города – голоса прохожих, стук колёс телег, плеск воды и негромкие разговоры. Мы ждали свой заказ, а время, казалось, летело быстрее, чем хотелось бы – тени становились длиннее, и вечер неумолимо приближался. За этот короткий промежуток времени удалось сделать немало, хотя каждый шаг требовал максимальной концентрации и быстроты. Главное, что я предупредил Фатуи о возможных провокациях и неожиданно получил прямую поддержку от одной из Предвестниц, что немного укрепило мои позиции. Руккхадевата, когда вернулась, приятно удивила меня, сообщив, что Гидро Архонт тоже в курсе потенциальных проблем сегодняшнего дня. Это на мгновение дало мне чувство облегчения – если кто-то ещё будет начеку, это только повысит наши шансы. Потом я нашёл Дэхью, одну из самых надёжных союзниц, какие у меня только были, и передал ей ту же информацию, настояв на том, чтобы она была готова к неожиданным поворотам событий. С Дори дело было посложнее – я нашёл её в одном из ресторанчиков в другом конце города, где она на самом деле праздновала победу над Гидро Архонтом в недавнем суде. Удалось прервать её веселье, вытащив из компании неизвестных мне людей на разговор, и коротко обрисовать возможные угрозы. В этот момент она чуть напряглась, но вскоре улыбнулась, заверив, что будет начеку и так же предупредит кого надо, чтобы не зевали. Затем, приложив усилия, я сумел выловить Сильвера возле библиотеки, коротко передав ему запрос на то, чтобы он предупредил главу своей организации о возможных провокациях в городе этим вечером. Каждое взаимодействие прошло быстро, но чётко. На это ушло больше времени, чем я рассчитывал, однако ощущение, что все ключевые фигуры, которые я знал, были поставлены в известность, принесло спокойствие. Теперь оставалось просто ждать. Всё это время я сохранял видимость спокойствия, не привлекая внимания, двигаясь осторожно и быстро, избегая излишней открытости. Руккха так же попыталась сыграть на опережение и исследовать особняк графа, пользуясь своей призрачностью, но неожиданно её увидели там и ясно дали понять, что в этом деле ждут только меня – вечером. Так что наше ожидание продолжалось. Когда вернулась Руккха после своих похождений, Макото сразу же отправилась за пределы города к домику на горе, где должна была находиться Яэ по нашей ранней договорённости. Сейчас они должны проводить сложные ритуалы, работая над ториями, чтобы подготовить Эи к возможному перемещению в Фонтейн. Идея заключалась в создании временного коридора между двумя странами, чтобы сестра Макото смогла пройти без использования привычного перемещения через грозовые облака. Лишний шум был нам ни к чему, да и не хотелось, чтобы граф начал нервничать, увидев грозу у себя за окном. Пусть это станет для него сюрпризом, если он вздумает разговаривать с нами с позиции силы. За свободное время я успел забрать свои вещи из Палаты Жардинаж и переодеться в той самой рабочей квартире, где погиб Савиньен. Белый строгий китель, который был со мной со времён Ли Юэ, теперь снова сидел на мне, как старый, надёжный доспех. И сейчас мы с Руккхадеватой сидели в небольшой уличной кофейне на одной из тихих улочек столицы. Над нами возвышался широкий зонт, защищавший от ярких лучей солнца. Мягкий свет растянулся по домам и улицам, наполняя их тёплыми оттенками, словно приглушая напряжение дня. Мягкий ветерок играл с краями моей одежды, но я оставался сосредоточен на том, что должно было произойти вечером. Голову заполняли мысли о том, что разговор может быть кратким и без серьёзных последствий. Однако я был готов ко всему. Всё, что я делал казалось необходимым шагом. Лучше лишний раз насторожить всех кого только могу, чем столкнуться с неожиданностью, которая может перевернуть всю ситуацию и оставить на мне глубокий след сожалений и горечи. Особенно когда речь идёт о неизвестном, способном на что угодно противнике, который, если его вовремя не остановить, может сотворить что-то катастрофическое. И хотя я был спокоен внешне, внутри оставалось это напряжение и ощущение предстоящей развязки. Весь этот день, полный мелких задач и встреч, вёл к одной цели – источнику всех моих бед, который вскоре мог быть наконец устранён. — Ваш заказ, — к нам подошла молодая официантка, ловко балансируя с подносом, полным чашек и тарелок. Её улыбка была профессиональной, но немного усталой – конец дня, возможно, сказывался на каждом. Чай и сладкое. На этом настояла Руккха, утверждая, что после первого запуска терминала Акаши нужно что-то сладкое и жидкость для восстановления энергии. Я ничего против не имел, хоть и не был большим любителем сладкого, в отличие от некоторых... Официантка аккуратно расставила тарелки и чашки перед нами. Едва она отошла на пару шагов, как перед глазами мелькнула тонкая, изящная рука, тут же потянувшаяся к блюдцу с миниатюрным персиковым тортиком. Мои и Руккхи взгляды синхронно упали на третий стул, который буквально минуту назад пустовал. Теперь его заняла «Доктор Мэй» собственной персоной. Она пыталась сохранить напускную невозмутимость, но её смущённый взгляд выдавал настоящие чувства. Напряжённая осанка говорила о том, что она не привыкла так появляться неожиданно и без предупреждения. — Вижу, старый-добрый способ призыва Электро Архонта до сих пор работает? — впервые за весь день я позволил себе настоящую улыбку, глядя на то, как она старательно делает вид, что ничего не произошло. Макото слегка покраснела. Она взяла тарелку с тортиком, старательно избегая моего взгляда. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — сказала она, но голос дрогнул, выдав её. — У нас с Яэ просто небольшой перерыв в работе, так что я решила заглянуть к вам, — её слова звучали слишком уж обыденно, как будто она сама в это не до конца верила. — Допустим, — я прищурился, пытаясь скрыть усмешку. — Как успехи? — не открывая глаз, спросила Руккха, оставаясь сосредоточенной на своих внутренних делах, но явно внимательно следила за разговором. Макото выпрямилась и снова перешла в серьёзный, деловой тон: — Тории возле дома уже почти настроены, остались лишь некоторые мелочи. Они смогут открыть временные врата между двумя странами, но для этого потребуется прямое и непрерывное участие Яэ. По этой причине она не сможет пойти с нами к особняку, у неё свои задачи. Я задумался на секунду, отпивая чай. Горячий напиток приятно согревал, но не унимал лёгкого беспокойства. — Может, это и к лучшему, — тихо сказал я, осмыслив слова богини. — Если уж подвергать кого-то риску, то пусть это будут временные союзники, которые взяли на себя такие обязательства, а не друзья, — я посмотрел на Макото. Девушка кивнула, принимая мои слова, и взяла десертную ложку. Смущение вновь промелькнуло в её глазах, когда она начала кромсать невинный тортик, но в целом она держалась спокойно, возвращаясь к привычному внешнему виду доктора.

***

Кур-де-Фонтейн

Район верхнего города

Вечер

Когда солнце опустилось за стены города, но ещё освещало землю страны вод, вернулась Макото во второй раз с хорошими новостями: врата работают. Это стало точкой начала. Я без какой-либо спешки отправился на назначенную встречу. Внутри меня царило сильное напряжение и не меньшее любопытство – из-за вопросов, ответы на которые мог дать лишь граф, чьи намерения не ясны никому, как и истинная личность. Меня также занимало, как поведут себя предупреждённые люди, особенно Синьора. Она не раскрыла никаких деталей своего плана и не объяснила, как собирается поддержать меня в роли «независимой фигуры». Поэтому большую часть пути я гадал об этом, стараясь отвлечься от мелькавших беспокойных мыслей. Однако, во время пути неожиданно на моё плечо опустилась бабочка необычного вида – оранжево-красная, с кристаллическим вытянутым телом и длинными крыльями. В воздухе рядом с ней сразу появилось полупрозрачное окошко терминала: ----------------------------------------------------- > Запуск идентификации... Наименование: «Бабочка адского пламени» Детали: [данные отсутствуют] ----------------------------------------------------- — «Хм, это от Синьоры, я так понимаю?» — мысленно спросил я у богинь, поднимаясь по очередной лестнице на верхнюю улицу. — «Верно», — первой отозвалась Макото. — «Это нечто вроде фамильяра, созданного из её собственной энергии», — добавила Руккха. — «Она сможет через него видеть и слышать всё вокруг, а при необходимости даже поменяться с ним местами. Такая магия работает только на небольшом расстоянии, что как раз подходит для нашей ситуации». — «Надеюсь, в этом не будет необходимости», — ответил я, уже видя вдали особняк с развевающимися французскими флагами, о которых рассказывала Руккха. Бабочка на плече шевельнула крыльями, словно проверяя мою реакцию. — «Мы тоже», — отозвалась Макото ровным голосом. — «Маловероятно, что кто-то вроде графа, веками создававший себе имя и влияние, вдруг решит всё это разрушить посреди такого оживлённого и безопасного города, как Кур-де-Фонтейн. Но исключать этого нельзя. И как бы ни хотелось это отрицать, но именно эта Предвестница – сейчас самая сильная из нас троих. И если дело дойдёт до конфликта, она сможет быстро повернуть ситуацию в нашу пользу, удивив врага. Даже Эи потребуется время, чтобы отреагировать». Я молча кивнул, но напряжение в груди усилилось. Мысли о том, что весь наш план может рухнуть в один миг из-за того, что кто-то решит пойти ва-банк, не давали покоя. — «Не будем о плохом», — прервал я раздумья. — «Возможно, это всего лишь недоразумение, и помощь вообще не понадобится. В конце концов, меня пригласили для извинений и обсуждений разных вопросов, а не для драки». — «Ты действительно в это веришь?» — с лёгким скепсисом спросила Макото. В её голосе проскользнуло напряжение, хотя она старалась его скрыть. — «Не-а», — усмехнулся я про себя. — «Но надо же верить во что-то хорошее, верно?» Мысли метались в голове, но я гнал их прочь, пытаясь сосредоточиться на главном. Справа показалась высокая кованая ограда особняка Луи де Бонье. Ворота, украшенные замысловатым узором, скрывали вход, внушая ощущение неприступности. Над стенами развевались до боли знакомые флаги Франции – на первый взгляд символ формальности, но для тех, кто умеет читать между строк, это был тонкий намёк на скрытую угрозу. Я остановился на противоположной стороне улицы, напротив особняка. Вечерний сумрак медленно сгущался, вытесняя проблески солнечного света, и на фоне меркнущего неба тёмный силуэт здания выглядел ещё более зловещим. Кованая ограда тянулась вдоль всего участка, её металлические зубья казались преградой, которая должна защищать не только от внешних угроз, но и скрывать что-то внутри. Ворота, украшенные изящными узорами, были слегка приоткрыты, словно приглашая войти, но за ними, вместо приветствия, царила мёртвая тишина. Моя рука рефлекторно дотронулась до кармана, где лежало письмо – приглашение на встречу. Я ожидал чего-то другого: стражников у ворот, проверку документов, может быть даже магический барьер, о котором упоминала Руккха недавно, но сейчас особняк выглядел покинутым и заброшенным. В высоких окнах не горел свет, кроме пары тускло освещённых окон на верхних этажах, и это только усиливало ощущение пустоты. Окна в нескольких местах были выбиты, занавески слабо колыхались на ветру, создавая ощущение, будто сам дом дышит, затягивая в свои недра что-то неизвестное. — По всей видимости, никто красную дорожку мне стелить не будет, — пробормотал я себе под нос, оглядывая улицу с двух сторон. Пусто. Ни души. Словно весь город решил обойти это место стороной, будто оно было проклято. Только в соседних зданиях горел свет и мелькали тени. Включив духовное зрение, я ещё больше удивился: вокруг территории не было никакого магического барьера, о котором предупреждала Руккха. Обычный прохожий мог спокойно войти на участок, и ничто его не остановило бы. Этот факт вызывал тревогу — человек, обладающий таким влиянием, не оставил бы свой дом без защиты. Что-то явно пошло не так. — «Если граф Бонье напрямую связан с отравителем или сам им является, то стоит вспомнить, что почти все его планы проваливались», — проговорила Макото, её голос звучал из терминала на моём ухе, и это на самом деле было легче воспринимать, чем просто голос в голове. — «Особняк сильно отличается от того, что я видела раньше. Что-то явно произошло за последние часы», — подтвердила Руккха, и в её тоне чувствовалась лёгкая тревога. На мгновение я замер, размышляя, стоит ли вообще продолжать. Внутри поднималось пакостливое ощущение, что стоило развернуться и уйти – прямо сейчас. Никто не встречает, никакой охраны, ни звука. Никого дома нет. Я мог бы просто сбежать отсюда, отправиться обратно к ритуальным ториям, переместиться в Инадзуму и забыть обо всём, как о страшном сне. Всё эти интриги, угрозы, приключение – зачем мне это? Спокойная жизнь вдали от всех проблем, где нет врагов и постоянного напряжения – это казалось идеальным решением. Но этот внезапный порыв страха я подавил так же быстро, как он появился. Не сейчас. Есть вещи куда важнее собственного комфорта и душевного спокойствия. Я здесь не для того, чтобы отступать. Всё, что привело меня к этому моменту, не может быть проигнорировано ради минутного страха. Сейчас, видя перед собой самые настоящие французские флаги на стенах и крыше особняка и держа при себе письмо в кармане, я не мог позволить обычному человеческому страху управлять мной. Это не та ситуация, где можно махнуть рукой и просто вернуться назад. Сегодня, как никогда, нужно двигаться только вперёд. — Ну, с богом, — выдохнул я, собираясь с силами и продолжая свой путь к особняку. Я стоял перед приоткрытыми воротами, колеблясь лишь мгновение, прежде чем шагнуть внутрь. Глухой скрежет железа пронзил тишину, когда я толкнул их чуть шире, стараясь не спешить. Вечер медленно переходил в ночь, но свет фонарей снаружи лишь обострял моё напряжение, делая тени вокруг ещё длиннее и зловещее. В этом безмолвии каждый шаг отдавался эхом в голове. Пройдя через ворота, я оказался в придомовом саду. Он выглядел ухоженно, как и следовало ожидать от графского особняка. Невысокие кустарники аккуратно подстрижены, а вдоль дорожек пробегали ручейки воды из маленьких фонтанчиков. Однако тишина вокруг была почти невыносимой, как если бы всё живое покинуло это место. Мне показалось, что сад был слишком мёртвым для своего внешнего благополучия. Каменные дорожки, ровные и выложенные с идеальной точностью, выглядели так, будто по ним давно никто не ходил. Вода в фонтанах стекала по каменным чашам, но звук её капель не приносил покоя – скорее напрягал, как если бы природа сама знала о происходящем здесь и хранила свои секреты. А затем я почувствовал запах. Поначалу едва уловимый, он быстро становился всё более отчётливым. Железо. Он вплетался в воздух, смешиваясь с другим, ещё более странным ароматом – горелой древесины. Я замер на мгновение, пытаясь понять, откуда исходят эти запахи, но ничто вокруг, на первый взгляд, не указывало на то, что здесь что-то горело. Всё выглядело спокойно, почти идиллически. Чем ближе я подходил к дому, тем сильнее становились эти запахи, и тем больше внутри меня росло ощущение тревоги. Когда я уже почти подошёл к дому, мой взгляд зацепился за невысокую каменную стелу, стоящую посреди дорожки, ведущей к входу. Белая брусчатка разделялась на две стороны, обтекая её по обе стороны, и эта преграда выглядела так, будто не случайно оказалась здесь, на пути. На стеле была прикреплена большая прямоугольная плита, украшенная девятью серебристыми табличками. Три ряда по три, все одинаковые на первый взгляд, но, когда я пригляделся ближе, понял, что на каждой табличке был выгравирован текст на разных языках. Мой взгляд остановился на одной табличке, которая была подписана на русском. Увидев родной язык, я невольно почувствовал, как сердце сжалось. Прочесть этот текст в таком месте было чем-то сюрреалистичным, словно сама реальность согнулась под тяжестью того, что должно было быть забыто. Я осторожно провёл пальцем по буквам: «Колонизаторская миссiя №5. Подъ благословленiемъ Господа нашего и подъ защитою православной вѣры, Царя и Верховнаго Патрiарха святаго Отто, Намѣстника Бога на земли, мы, вѣрные воины и служители, призваны восстановить человѣческую цивилизацiю послѣ Великой Зимы. Сила народа Русскаго и воля небесная приведутъ насъ къ новому рассвѣту. Во славу Божiю, ради спасенiя нашей святыя земли, мы возродимъ мiръ изъ пепла и льдовъ. Наше предназначенiе – нести свѣтъ истины и силы по всей земли, какъ было предначертано Богомъ и Царёмъ. Насъ никто не остановитъ, ибо съ нами Господь и Государь нашъ, великий спаситель мiра. Да будетъ наша миссiя опорою новаго мiра и путеводною звѣздою для всѣхъ народовъ, ведущей ихъ къ правдѣ и свѣту». Мои руки немного задрожали, пока я вчитывался в эти слова. Величие и возвышенность слов на табличке одновременно вдохновляли и пугали. Обещание возрождения после Великой Зимы, разрушившей мир, звучало как отголосок далёкого прошлого, будто застывшая во времени проповедь тех, кто уцелел в катастрофе. Но больше всего тревожило упоминание «святого Отто» и загадочных миссий возрождения. Если сами миссии я ещё мог понять, наблюдая за культурными и историческими следами их влияния в современном мире, то с «Отто» всё было куда запутаннее. Его имя будто скользило на краю сознания, вызывая странную, тупую боль каждый раз, как я пытался осмыслить, кто он такой. Отто... Отто... Имя эхом отражалось в моей голове, с каждым разом усиливая дискомфорт. Казалось, что это было больше, чем просто имя – некая кнопка, нажатие на которую вызывало вспышку боли в затылке. Боль быстро проходила, но никакой ясности не приносила, оставляя лишь чувство смутного беспокойства. Не желая зацикливаться на этом ощущении, я продолжил свой путь. Время для обсуждений и раздумий ещё придёт. Сейчас важно сосредоточиться на главной цели. Особняк Луи де Бонье высился надо мной, будто тёмный исполин, поглощённый тишиной вечера. С каждым шагом приближаясь к нему, я ощущал, как воздух вокруг становился всё более тяжёлым и густым. Просторное крыльцо с мраморными ступенями слегка скрипело под моими ногами, словно давно не видело живых гостей. Над головой, как свидетели прошлых эпох, медленно загорались старинные фонари, бросая слабый, едва заметный свет на фасад. Впереди стояли массивные двустворчатые двери из тёмного дерева, украшенные тонкими золотыми узорами, которые словно мерцали в полумраке. Ручки на дверях были крупными, из латунной бронзы, и блестели на фоне мрачного дерева. Я на мгновение замер, разглядывая их, как будто пытался разгадать, что меня ждёт за ними. На плече мягко шевельнулась бабочка Синьоры. Её крылья тихо трепетали, отражая в воздухе слабый оранжево-красный свет. Она, как и я, казалась настороженной, ощущая скрытую напряжённость этого места. Я глубоко вздохнул и, не откладывая больше, схватился за обе ручки. Холод металла обжёг пальцы, а ощущение чего-то неизбежного сжало грудь. Двери открылись с тяжелым скрипом, словно запирали не только особняк, но и его мрачные тайны. В тот же миг, как только створки раздвинулись, не успел я толком осознать, что происходит, как прямо к моим ногам вывалилось тело. Оно рухнуло прямо к моим ногам, словно только и ждало, чтобы я открыл двери. Это был неизвестный мне мужчина в форме жандарма. Половина – от пояса и выше – лежала, скрутившись, а ноги остались чуть глубже в тени просторного холла. Это мужчина средних лет с угрюмым, измученным лицом. Его глаза были закрыты, на губах застыла спокойная, почти отрешённая гримаса. Усы выглядели так, словно их недавно подстригли, а форма жандарма всё ещё казалась опрятной — не считая разреза, что проходил поперёк его тела. Это был странный, глубокий разрез, который делил его пополам от пояса. Но при всём ужасе картины кровь отсутствовала. Вместо неё на его форме виднелись чёрные, влажные пятна, словно от ожогов. Там, где ткань была разрезана, она выглядела обугленной, будто под действием высоких температур. На моём плече затрепетала бабочка. Её крылья дрожали, словно реагируя на ту скрытую опасность, что витала в воздухе. Этот знак показался мне неслучайным – инстинктивное ощущение тревоги нарастало. — «Я знаю его», — внезапно раздался голос Руккхи из терминала. Он был спокоен, но в нем звучала нотка настороженности. — «Этот жандарм был одним из тех, кто ещё недавно стоял у ворот. Он не пускал меня в особняк, когда я пыталась попасть сюда». Её слова пролетели мимо меня. Мой взгляд оставался прикованным к телу, а внутри, в глубинах сознания, зарождалось странное, липкое чувство. Оно будто нашёптывало мне что-то давно забытое, но важное. Тело... было знакомым? Нет, не так. Вся эта сцена, всё, что происходило – казалось, я уже видел это раньше. Но как? Создав за мгновение меч-флейту в своей руке, как делал уже много раз, я осторожно поддел китель лезвием, приподняв его край. Реальность оказалась ещё более странной, чем я ожидал: жандарм был ненастоящим. Его тело оказалось полым, словно это был манекен. Снаружи – идеальная имитация живого человека, но внутри ничего не было. Пустота. — «Это марионетка, как и Бернард», — в голове тихо прозвучал голос Макото. — «Эи как-то рассказывала о подобных созданиях. Это куклы, которые внешне выглядят, как люди, но их кем-то контролируют». Её слова звучали, как далёкое эхо, едва достигая моего сознания. Я продолжал стоять на месте, погружённый в собственные мысли. Вокруг меня тянулся широкий, просторный холл. Его тёмные стены были украшены тяжёлыми гобеленами, выцветшими от времени картинами. Две массивные лестницы тянулись по обе стороны зала, словно обрамляли вход в глубины этого мрачного места. Лестницы вели на второй этаж, где коридоры исчезали во тьме, уходя в неизвестность. На первом этаже коридор шёл вдоль внешней стены, но и там царила полутьма. Несколько слабых настенных светильников мерцали, отбрасывая неровные тени на стены. Мрак и тишина окутывали всё вокруг, создавая ощущение того, что это место давно покинуто живыми. Единственным ярким источником света оставались тусклые уличные фонари, чей свет пробивался через плотно зашторенные окна. Я медленно обвёл взглядом пространство. На полу и лестницах лежали тела. Десяток марионеток, разрезанных, переломанных, будто кто-то уничтожил их с невероятной силой и жестокостью. Я уже видел этих кукол прежде, не своими глазами, но через чужие воспоминания. Теперь они лежали здесь, став частью разрушенного интерьера графского особняка. Некоторые были буквально вдавлены в стены, их тела разлетелись на куски, превращаясь в обломки. Но больше всего меня удивлял запах. Он был резким и металлическим, будто железо пропитало воздух, и таким знакомым... Это было не похоже на кровь, хотя её присутствие здесь казалось логичным. Это место наводило на мысль о какой-то древней, непонятной битве, которая произошла совсем недавно, но её последствия были неочевидны. Я сделал шаг вперёд, несмотря на странное напряжение в груди. Здесь не было страха, лишь что-то тягучее, неприятное, растущее внутри с каждым мгновением. Ощущение дежавю не отпускало. Я не понимал, почему, но всё это казалось мне болезненно знакомым. Будто я уже бывал здесь когда-то, видел этих кукол и знал, что именно произошло. Но память упорно молчала. Внезапно бабочка, сидевшая на моём плече, сорвалась и взлетела в воздух. В полёте она красиво разделилась на несколько огненных бабочек поменьше, которые разлетелись в стороны по коридорам, оставляя за собой едва заметные следы света. Одна из бабочек приземлилась на массивную люстру, висящую в центре холла. Её рыжеватый огненный свет заискрился и разлился по всему пространству, открывая больше деталей. Теперь я видел, что все куклы были созданы с особым изяществом. Тонкие, почти механические фигуры, одетые в чёрные костюмы с золотыми узорами. Они напоминали изысканных танцоров, но были явно мертвы. На их лицах были маски, скрывающие глаза, а улыбки застигли их в момент смерти. Свет от бабочки заставлял металлические детали их тел поблёскивать в полумраке. Узоры на одежде и металлические вставки в их костюмах выглядели как нечто ритуальное, напоминая сложные инженерные механизмы, переплетённые с древними символами. Это были марионетки, созданные для исполнения чужой воли. Тела, хаотично разбросанные по всему холлу, выглядели как остатки жестокой и беспощадной бойни. На первый взгляд казалось, что кто-то с невероятной силой и точностью уничтожил их за считанные секунды, разрывая и ломая с пугающей эффективностью. На лестницах, где покоились изувеченные фигуры, ступени были покрыты следами металла и обугленными метками, словно куклы обрушились на них с такой силой, что пол сам горел от соприкосновения с их телами. Я чувствовал нарастающее напряжение, но не от страха, а от чего-то более глубокого, как если бы это зрелище вызывало у меня давно забытые воспоминания. Моё тело реагировало на увиденное неестественно, как будто я уже был здесь раньше. Эти сцены резни и хаоса – они казались мне странно знакомыми. Неприятное дежавю. Память не спешила приходить на помощь, оставляя меня наедине с ощущением тревожной близости ко всему этому, как если бы я уже видел это однажды, но не мог вспомнить когда и при каких обстоятельствах. Я осторожно двигался вперёд, внимательно осматривая окружающее пространство, не выпуская меча из рук. В этом опустевшем холле шаги отзывались лёгким эхом, отдаваясь в гулких стенах. Лестницы тянулись вверх, каждая ступень была широкой, и на них лежали следы от странного ожога, точно куклы падали, сражаясь, но при этом словно вспыхивали на секунду перед тем, как развалиться на части. Я сделал глубокий вдох, пытаясь нащупать свою концентрацию, хотя понимал, что если случится что-то действительно опасное, ни мои рефлексы, ни меч не помогут. Предвестница и двое Архонтов, находящиеся рядом, вероятно, смогут справиться быстрее и эффективнее, чем я. Но всё равно, рука сжимала призванный меч крепко, как будто он был единственным якорем, связывающим меня с реальностью в этом чуждом месте. И вот, внезапно, тишину нарушил звук. Едва слышная, слабая мелодия донеслась откуда-то сверху. Музыка. Тонкая, нежная, как от заводной шкатулки, играющей последние такты своей мелодии. Этот звук пронёсся по холлу, заполнив его гулкими аккордами. Он был слабым, но каждая нота отзывалась во мне смутными воспоминаниями. Мне казалось, что я знаю эту мелодию, слышал её раньше. Но где и когда? Музыка доносилась со второго этажа, из правого крыла, и она притягивала меня, заставляя забыть об остальном. Я не стал медлить. В висках начало нарастать давление, словно невидимые тиски сжимали голову, но я постарался не обращать на это внимания. Странное ощущение будто было частью того мрачного окружения, словно место само пыталось проникнуть в мой разум, давя на сознание. Я лишь ускорил шаг, подавив внутренний дискомфорт, сосредоточившись на главной задаче – выяснить, что происходит и откуда звучит эта мелодия. Поднявшись по лестнице, я оказался перед длинным, вытянутым коридором. Он был просторным, с высокими потолками, и окна по левую сторону выходили во внутренний двор. Это место казалось небольшим и уютным, с аккуратно подстриженными кустами и ухоженными клумбами. Контраст с тем, что происходило внутри особняка, был разительный. Там не было ни единого признака той жестокой бойни, что развернулась в особняке. Всё выглядело так, словно кто-то специально постарался, чтобы эти ужасы остались скрыты от внешнего мира. Я перевёл взгляд на сам коридор. Он тянулся вдаль, широкий и богато украшенный. Слева ряды окон, большая часть которых была выбита, их осколки лежали среди мебели и обломков, покрывавших пол. Справа располагались двери, ведущие в комнаты. Между дверями висели картины, каждая в массивной, позолоченной раме. Но картины сейчас были не главным. Весь коридор тоже выглядел как поле боя: перевёрнутые тумбочки, разбитые вазы, и везде валялись всё те же разрубленные марионетки. Их фрагменты были раскиданы хаотично, но одна из кукол привлекла моё внимание особенно. Она повисла на одной из немногих горящих ламп, цепляясь за неё, как украшение. Лампа едва мерцала, освещая эту странную картину, и тени казались ещё более зловещими. Музыка продолжала доноситься из самой дальней комнаты, и туда же порхала бабочка Синьоры, парящая в воздухе, словно приглашая меня следовать за ней. Коридор левого крыла здания, который я мельком заметил, обернувшись, был таким же. Здесь царил такой же хаос и беспорядок, словно неведомая сила прокатилась по обеим сторонам здания, уничтожив всё на своём пути. Я двинулся вперёд, внимательно осматривая всё вокруг, не забывая использовать духовное зрение. Но едва я прошёл несколько шагов, как первая же картина, висящая на стене, заставила меня остановиться. Резкий толчок в висках превратился в пульсирующую боль, но это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовал внутри. Передо мной был плакат, но не один – их было девять. В одной раме, словно тщательно отобранные фрагменты реальности, находились девять одинаковых плакатов, но каждый был на своём языке. Всё вокруг казалось замирающим. Время замедлилось, и я услышал гулкое эхо собственного сердца. Мой взгляд зацепился за текст на одном из них, написанный на русском языке, будто обращённый специально ко мне. Я прочёл строки: «Человѣкъ! Грѣховныя оковы тяготятъ твоё сердце и душу, но искупленіе ждётъ тебя! Посвятись служенію Господу и Его намѣстникамъ на землѣ, дабы очиститься отъ всякой скверны! Откажись отъ тѣлесной своей оболочки, отдай свободную волю свою во имя очищенія истиннаго, дабы душа твоя нашла покой въ вѣчности!» Эти слова... Я их уже видел. Я уже знал, что такое чувство, когда текст будто бы уходит вглубь тебя, цепляет что-то внутри. Голова снова болезненно загудела, словно кто-то продолжал сжимать её в железных тисках, но я не мог отвести взгляд. Мой разум боролся с памятью, которая, казалось, заперта где-то далеко, не давая объяснений. Эти слова я не мог просто так забыть. Но почему в голове была пустота? Я двинулся дальше, словно в трансе, по длинному коридору, в котором каждая деталь казалась мне теперь угрожающей. Следующий плакат только усилил гнетущее чувство: «Послушаніе — путь къ спасенію! Стань сосудомъ Божіей воли, да пріимешь благодать Господню! Разрушь тѣло своё, дабы душа твоя пріобщилась къ истине вѣчной!» Пульсация в висках становилась всё сильнее, и теперь боль расходилась по всему телу. Казалось, что каждый новый шаг становился всё тяжелее, а воздух вокруг был насыщен чем-то невыносимым. Слова плаката звучали в голове, как далёкое эхо, но вместо того, чтобы приносить спокойствие, они вызывали беспокойство. Это было знакомо. До ужаса знакомо. И это пугало меня больше, чем сами тексты. Я ощущал, как меня охватывает лёгкая дрожь. Прошлое, которое я не мог вспомнить, настойчиво пыталось прорваться наружу. Но всё, что я чувствовал – это боль. Не физическую, а ту, что приходит, когда что-то важное ускользает из твоих рук. Моё тело не слушалось, мысли путались. Я перешёл к следующему плакату, текст которого звучал ещё более мрачно: «Отрекись отъ плоті! Въ служеніи Ему ты обретёшь искупленіе и станешьъ Его рукою, орудіемъ воли Его! Оставь грѣхи земные, да станешьъ чистъ предъ Его взоромъ!» С каждой новой строкой мне становилось хуже. Голова была на грани взрыва, словно кто-то намеренно пытался заставить меня вспомнить что-то давно забытое. Глубокое осознание того, что я уже видел эти слова, углублялось, но я не мог понять, где и когда. Они были так пугающе знакомы, как будто в далёком прошлом я читал их снова и снова. Шагнув к четвёртому плакату, я вдруг почувствовал, как ноги дрожат. Голова пульсировала, я закрыл глаза на миг, но в них передо мной выстроились строки последнего текста: «Тѣло твоё — темница душѣ твоей. Въ марионеткахъ искаженія больше нѣтъ, ибо въ нихъ мы становимся ближе къ истинѣ! Принеси себя въ жертву, отрекись отъ своей свободы — и тогда пріимешь жизнь вѣчную, подчинённую единственно Ему!» И тогда меня осенило. Марионетки… Куклы... Эти существа, с которыми мы столкнулись внизу – это не просто какие-то магические механизмы. Это были живые люди, запертые в искусственных телах. Их души были заточены в этих оболочках, лишённые свободы и воли, ставшие лишь инструментом для чьей-то цели. И я... я знал это. Я видел это. Не в иллюзиях или снах, а наяву. Мои мысли были затуманены, но я всё же заметил, что Макото и Руккхадевата подозрительно молчали. Их голоса, которые прежде эхом звучали в голове, молчали, словно они не решались вмешаться или знали нечто, что заставляло их молчать. Словно и они боялись того, что открывалось передо мной. Странно, но это молчание меня даже успокаивало. Как и в темнице, я был даже рад, что никто не вмешивался. Это было слишком личное, слишком важное, чтобы кто-то говорил мне, как поступать и что делать. Всё это теряло значение. Теперь имел значение только я и то, что я видел. Страх холодом пробирался по позвоночнику, но вместе с ним пришло нечто более сильное – понимание, слишком странное, чтобы его игнорировать. Я двигался вперёд, как будто что-то само вело меня, и вдруг остановился перед первой картиной. Не плакат, а настоящая картина, висевшая чуть дальше на стене. Моё дыхание сбилось, сердце замерло, а в висках боль усилилась. Передо мной был светловолосый мужчина с острыми чертами лица. Его зелёные глаза несмотря на то, что это всего лишь изображение, казались живыми, будто из глубины холста на меня смотрели. Лицо... Оно было точь-в-точь как моё. Каждый изгиб, каждая черта – это был я? Сначала я не поверил своим глазам. Кто этот человек? Почему он так похож на меня? В груди что-то похолодело, но страх отступал перед осознанием, которое накатывало с каждой секундой. Я его знал. Этот человек был мне знаком, хотя я не мог вспомнить, откуда. Не из чужих воспоминаний. Нет, это было другое. Я знал его как самого себя. Мои руки слегка дрожали, но я сделал шаг вперёд, чувствуя, как весь мир сужается до этой картины. Всё остальное исчезло, потеряло значение. Я поднял левую руку, чистую от проклятия, медленно и осторожно, как будто боялся разрушить этот момент. И затем, почти машинально, прикоснулся к холсту. Тёплая поверхность картины встретила мои пальцы, и в тот же миг пульсирующая боль в висках достигла своего пика…