Амальгама

Они говорят, что нужно нести свет, покорять каждого монстра, Они говорят, что нужно зашить свои раны, никто не любит клоунов. Толпа на трибунах шумит. Своеобразный Колизей, где в самом центре, внизу, стоим мы, группа подростков, ну и кто чуть постарше. Ощущая всеобщее внимание я, в отличие от некоторых, удовольствия не ощущаю, а наоборот неприязно съеживаюсь, будто бы пытаясь стать меньше. Постороннее излишнее внимание никогда не были для меня чем-то приятным. Я всячески избегала большие скопления людей, а тут буквально обухом по голове. Я немного растерялась, но мастерски пытаюсь это скрыть. Взгляд бездумно плавает по трибунам, пытаясь найти знакомые лица, а точнее, присутствие Какаши или Тамаки, с которым мы давно не виделись, однако вместо этого мне попадается улыбчивое лицо Шисуи, который каким-то чудом, заметив мое внимание, машет мне рукой и в этом жесте чудится мне что-то насмешливое. На его жесты я никак не реагирую, зависнув на пару секунд с отсутствующим взглядом, будто не сразу поняв, что происходит, а потом поспешно перевожу взгляд в сторону. — Кагами? — Хиери, стоящий рядом со мной, слегка склоняется ко мне, с легким беспокойством заглядывая в мои глаза, — Все в порядке? Я скашиваю на него глаза, удивляясь внезапному беспокойству, но киваю. Хиери вздыхает. — Ты волнуешься? — вопрос вырывается бездумно. Хиери слегка пожимает плечами. — Меня не так сильно пугает Саске, как… Как Гаара. Он не договаривает, но я и без этого понимаю. Разговор тухнет сам собой. Первый бой между Саске и Хиери. Но Саске опаздывает, и в итоге Хиери ждет, вместе со скучающими остальными участниками. Бои проплывают как-то мимо сознания, как бы я не хорохорилась, но мне страшновато. Я не уверена, боялась бы я если бы Гаара был таким же сильным, но более нормальным. Безумцы всегда пугают потому, что непредсказуемы. А он еще и неоправданно жестокий. И я уверена что он безумен. Я уже знаю про его попытку добить Ли, и это разжигает во мне злость сильнее, но вместе с ним растет и осознание его ненормальности. Нормальный парень не стал бы убивать другого просто потому, что… какая там у него была причина? Хотя не мне рассуждать о нормальности, с моим-то аттестатом из школы убийц. После боя Саске и Хиери – наш черед. Я уж думала, что проскочу мимо очереди, но Саске, к моему облегчению, является. Я пока не особо-то тороплюсь. Появляется он эпично, конечно, слов нет. Плечом к плечу с отцом и не, будь я так поглощена своими переживаниями, наверное, немного заревновала бы. Папа выглядит предвкушающим, хотя скрывает это за маской равномерного спокойствия. Саске строит из себя крутого и сразу находит своего соперника, стоящего на трибуне. Какаши, что-то коротко оборонив нашему судье, тоже следует за направлением внимания своего ученика, но, в отличие от него, не зацикливает свое внимание на Хиери, а переводит на меня, стоящую рядышком. Он поднимает руку и показывает мне большой палец. «Постарайся!» Я расплываюсь в улыбке, слегка кивая, и чувствую как на душе, словно по одному взмаху волшебной палочки, становится легче. Какаши покидает арену, а мой взгляд сам собой как-то падает на трибуны, находя Шисуи там же, где он и был. Просто чтобы убедиться, что он все еще тут. Сейчас он не смотрит на меня, отвлеченный разговором с Итачи. Но мне достаточно того, что он все еще здесь. А не исчезает из-за внезапных дел, как это бывает очень часто. Побеждает Саске. На моменте, когда он призывает Чидори и несётся на Хиери, застывшего из-за применения гендзюцу, у меня замирает сердце. Ожидаемо, что сокомандник применяет то, что у него получается лучше всего. Он решает воспользоваться гендзюцу, но это значит, что и ему придется хотя бы не на долго, но замереть. Именно это в итоге и стало тем, что привело его к проигрышу. Саске быстро сбрасывает чужую иллюзию, как бы не был талантлив в этом Хиери, призывает искры молний, а потом несется на него, уловив момент слабости. Я боюсь что это убьет слабое тело Хиери, и почти лезу вниз, но это уже бесполезно. Саске в последний момент слегка замедляется, но по сосредоточенному выражению лица видно, что он не планирует отменять технику. Гаара начинает фонить жаждой крови и я почти дергаюсь. Но Хиери вдруг спотыкается, так по-глупому и вроде бы неуместно, но именно это спасает его в итоге. — Сдавайся, — доносится холодный голос Саске. Он останавливается и встает перед ним, смотря сверху вниз. Я смотрю на его идеальную, ровную спину, пытаясь прислушаться, — все и так понятно. Ты никогда не мог и никогда не сможешь меня победить. Хиери опускает голову, сжимая кулаки. Медленно встает на ноги. Я удивляюсь услышанному. — Даже если я никто в клане… — раздается его голос, а после он выпрямляется, устремляя прямой, упрямый взгляд, — это не значит, что я слаб. Я никогда не сдамся, Саске. И я докажу, что я чего-то стою. И не смотря на свои слова, все равно проигрывает. Просто выдыхается, словив почти что приступ. Я поджимаю губы, но в голове упорно крутятся эти слова, брошенные безэмоциональным голосом Саске, который никогда не разменивался на церемонии и всегда жестко бил словами. Следующий бой — мой. А мысли теперь частично заняты впечатлениями об увиденном. На негнущихся ногах я спускаюсь вниз, туда, где меня уже ждет Гаара. А я спускаюсь медленно, собирая себя в кучу. Перед глазами мелькают лица людей. В растерянности я бегаю глазами по первым рядам, но среди зрителей ни одного знакомого лица и я вдруг чувствую неуверенность в себе, не смотря на месяц подготовки. И будто желая усугубить ситуацию еще больше, вспоминаю картину, так сильно потрясшую меня, и так четко, будто это произошло десять минут назад. Вид плачущего, почти опустившего руки Ли. Как я чувствовала отчаяние и злость. Когда чистое небо вновь возникает надо мной, а глаза ловят другие, бирюзовые, я все еще не чувствую себя так, будто я в порядке. Гаара выглядит мрачно недовольным, к моему удивлению. Темные круги под глазами и бледная, почти фарфорово-нездоровая на вид кожа бросается в глаза, привлекая внимание. Для своего роста он слишком худой и на вид обманчиво хрупкий. Он действительно выглядит нездоровым, окончательно закрепляя за собой образ больного ублюдка. Я цепко окидываю его взглядом, чувствуя, как сухо становится во рту. Гулко сглатываю, но не смотря ни на что упрямо сталкиваюсь с ним глазами, стойко сдерживая его пугающее внимание. — ДАВАЙ, КАГАМИ! — вдруг раздается крик, который умудряется прорваться сквозь стоящий гомон толпы. Я удивленно поворачиваю голову и натыкаюсь на улыбающиеся мордашки друзей. Зря я пыталась выискивать знакомых в первых рядах, они были намного дальше. Тамаки держит руками большой плакат с кривыми иероглифами, занимающими весь свободный участок. Другой конец бумаги скручивается, не давая возможность дочитать, и Тамаки чертыхается, подхватывая и выпрямляя остальную часть. Наруто, Сакура тоже там. И Наруто громко кричит подбадривающие лозунги, пока Сакура стыдливо прячет лицо. Губы предательски складываются в улыбку, а взгляд ловит место, где сидит Шисуи, и я вижу как он удивленно оглядывается в сторону ребят, что-то говорит Итачи, от чего тот качает головой, а сам посмеивается. Взгляд на них вызывает во мне ощущения что со мной, возможно, все будет в порядке. Потому-что они тоже тут. «НАДЕРИ ЕМУ ЗАД, КАГАМИ» гласит надпись. И Гаара тоже, привлеченный криками, видит это. Я вижу, как атмосфера становится вокруг тяжелее, почти физически ощутимой. К сожалению, он тоже умеет читать. Сейчас я покажу тебе, все, что я умею. Я решаю дождаться, когда он призовет свой песок, одновременно размышляя над тем, что основная часть его запасов, очевидно, в его огромном бутыле, который он носит на спине. Или как это называется? Однако также можно заметить, что он может достать песок буквально везде. Но вряд ли это распространяется на большое расстояние. Допустим, вся эта арена. Я досадливо цокаю. Это не так уж и мало. Я не собираюсь ждать, когда он доберется до меня со своим песком, понимая, что он не отличается большим терпением. Он не будет действовать постепенно, прощупывая меня, как я собираюсь сделать это с ним. Любое его движение рукой, и я повторю судьбу Ли. Я мрачно усмехаюсь. Я хорошо подготовилась. Как сказал Шисуи, благодаря второму этапу Гаара хорошо рассекретил свою тактику ведения боя и свои техники. Все-таки толк от тех проходных боев есть. Гаара взмахивает песком, когда я начинаю приближаться. Волна грозит попасть по мне, но в этот момент я с легким хлопком распечатываю свиток и раскрываю его. Из свитка рвется водный дракон, поглощая песочную волну и оставляя ее комками валятся на земле. Гаара отходит в сторону и его не задевает. Судья громко кхекает потому, что его как раз почти задело и чуть ли не оставило мокрым с головы до ног. Теперь уже ставшая бесполезной бумага в моих руках летит в сторону. А Гаара вдруг начинает дрожать и хватается за глаз. Прижимая раскрытую ладонь к лицу, начинает безумно бормотать. Я почти отшагиваю назад. Видимый глаз широко раскрыт и смотрит сквозь пальцы в мою сторону, и я против воли тяжело сглатываю. — Умоляю… прости меня… Ч-чего? На всякий случай настораживаюсь ещё сильнее. Рука почти бездумно тянется к танто, но останавливается на пол пути. А он тем временем продолжает. Поток песка поднимается из его бутыля, угрожающе нависая над его головой. — В прошлый раз я заставил тебя попробовать ужасную кровь… Я тяжело сглатываю. Он говорит, но конец фразы тонет вместе с потоком песка, что хлынул в мою сторону. Мне приходится уворачиваться и изворачиваться в воздухе, отбивая удары ногами. Приближаюсь ближе, но тут перед мной возникает песочный клон. Я хмыкаю. Очередной хлопок, очередная водная техника. Песок распадается. Мне интересно, сможет ли он пользоваться этим песком дальше, но тем не менее, похоже, он не особо заморачивается, используя остальные запасы. Я снова хмыкаю. Воды, конечно, не бесконечный запас… очередная попытка ударить, очередной песочный клон который распадается. Я снова двигаюсь, уворачиваясь из стороны в сторону, в нужный момент прорываюсь к нему и натягиваю ухмылку, перед тем как с размаху дать ему по лицу. Он теряет опору и летит, пропахивая собой землю. Когда он поднимается я вижу как пошли огромные трещины на его лице. Его броня из песка… Не даю времени на передышки – снова бросаюсь и меня встречает очередная волна песка, которая не достигает меня. На самом деле бессмысленно драться против песка, если так вдуматься, ее не прорезать оружием, или не разорвать руками. Это главная его опасность, и это нервирует меня все больше и больше. В какой-то момент он вдруг окружает себя коконом, и стоит мне приблизиться, оно встречает меня шипами из песка. Я не рискую прорываться. Он выглядит угрожающе в своем бункере. Особенно его один единственный видимый глаз из отверстия. Какой жуткий парень. Чтож… я вздыхаю, как перед рывком. Сейчас я устрою тебе happy house. Я призываю стаю собак. Те уже без всяких слов знают, что делать. Мы уже отрабатывали эту технику достаточно долго. Меж ребер прорываются тонкие длинные цепи, мерцающие едва заметно при свете дня. Я почти слышу удивление толпы. Кто-то узнает и говорит; «Узумаки», но мне не до этого. Цепи перекручиваются, легко звенят, а потом резко устремляются вперёд и никакой песок им не преграда. Секунда тишины, а потом болезненный вопль. Из отверстия вдруг прорывается уродливой формы лапа. Булл, самый большой пес среди них, в какой-то момент перехватывает меня, спасая от участи быть раздавленной. Ситуация в корне меняется. В воздухе появляется жуткое давление и Бисуке вдруг раздосадованно рявкает: — Черт, это Ичиби! Смутно знакомо. Однохвостый. Это как Демон Лис? Нинкены, призванные разобраться с Гаарой после того как я его обездвижу, в итоге очень удачно спасают меня от участи быть раздавленной. Кто бы мог подумать, что цепи не смогут его обездвижить. Они обладали способностью поглощать чакру, делая жертву поддатливой. Их суть буквально состоит в удерживании. А тут не получилось. С другой стороны и я в такие моменты становлюсь уязвимой. С цепями особо не попрыгаешь. Точнее можно, но не в том положении, которое я сейчас занимаю. Гаара теряет самообладание окончательно. Песок вьется вокруг него, формируя нечто непонятное. Что он несёт я вообще стараюсь не слушать, растерянно отходя назад, слыша рычание собак, окруживших меня полукругом. А потом вдруг раздается взрыв. Не тут. Где-то за ареной, достаточно далеко. В начале только один, и после настаёт длительная тишина. Я вижу как в небо идет поток дыма, как после пожара, но не могу примерно установить где это и что произошло. Сенсорное восприятие раскрывается во всю и это бьет по моим мозгам. Но нет времени устанавливать следствия и причины. Впереди окончательно рвет крышу у Гаары, а в этот момент раздается крик: — Это нападение на деревню! Другие товарищи по команде вдруг спрыгивают и подхватывают его с двух сторон, готовые унести. Я почти бросаю им язвительное спасибо. Первый порыв погнаться за ними я подавляю. Одна я с ними не справлюсь. Вместо этого я оглядываюсь по сторонам, с недоумением смотря на летящие перья. Нахожу взглядом ребят. Шикамару лежит ближе всех и я тут же направляюсь к нему. Когда я уже нависаю над ним, видя наглую попытку все проспать, чья-то тень падает на нас и я оборачиваюсь. Какаши, оказавшийся на перилах, коротко бросает приказ: — Разбуди остальных, соберите команду и поймайте команду из Суны, — я киваю, решая не тратить его время на вопросы и уточнения. Какаши переводит взгляд на Нара, выглядя ничуть не впечатленным тем, что он даже в такой ситуации валяется. — Будешь за главного, Шикамару. Тот тяжело вздыхает, тут же начиная подниматься с места. — Ладно. Ожидаемо, главная роль сенсора отводиться мне. Я одновременно призываю Паккуна и распространяю свое восприятие на полную, от чего мне уже во второй раз бьет по мозгам. Их направление довольно легко уловить, они не особо скрываются, больше торопясь, но нельзя забывать о неожиданностях. В момент когда мы его догоняем, я за мгновение до чувствую, что произойдет, и отталкиваю Сакуру в сторону. На самом деле это неосознанный жест, но в итоге вместо нее это меня сносит с ног резкий и сильный удар. Огромная песочная лапа прибивает меня к дереву и этим же выбивает из меня воздух. Я почти слышу как хрустят мои кости, он довольно болезненно стискивает меня. Неосознанно, но я снова вызываю цепи, и в этот раз они немного больше. Они устремляются вперед, обхватывая красноволосого, который безумно мечется. Пол лица его становится непонятной уродливой массой из песка, формируя какую-то монстроподобную морду. Он снова кричит. В этот раз я не собираюсь мелочиться и цепи пробивают его тело на сквозь, сталкивая и утягивая за собой. В отмеску, песочная лапа стискивает меня сильнее, и в этот момент появляется Наруто. Цепи вырываются из Гаары с неприятным хлюпаньем и раздается крик боли. Я чувствую, как болезненно пульсирует у меня в мозгу, в ушах, как гулко бьется мое сердце и как мне разом становится плохо. В какой-то момент, я понимаю, что уже не могу дышать, и теряю сознание. Следующее пробуждение происходит уже в более спокойной обстановке. Белая палата больницы. Форточка приоткрыта, беспрепятственно пропуская свежий воздух. Похоже, что уже давно вечер потому, что в комнате довольно прохладно. В голове болезненно гудит. Я слегка приподнимаюсь, сбрасывая с плеч покрывало. Легкая больничная сорочка не очень-то и греет и я сразу зябко ёжусь, ощущая, как покрываюсь гусиной кожей. Я уже хочу встать с кровати и опускаю босую ногу на пол, как двери в палату очень вовремя открываются и в помещение входит новый человек. Как нельзя вовремя потому, что стоит мне поменять положение тела на вертикальное, как меня сразу начинает мутить и я прижимаю ладонь ко рту, жмуря глаза. В повисшей тишине, прерываемой, разве что, шелестом колыхающейся занавески, раздается тяжелый вздох. — Ну ты даешь, Кагами, — раздается голос Шисуи и я приоткрываю глаза, смотря в его сторону. Он проходит внутрь, кладет пакет с яблоками на свободную поверхность тумбочки и осторожно, обхватывая меня за плечи, помогает мне опуститься на подушку, приподнимая ее так, что бы я могла опереться на нее спиной. Внимательно заглядывает мне в лицо, пытаясь определить, что я сделаю следующим - собираюсь ли я опустошить содержимое своего желудка или провалиться в обморок? Напирается на мой взгляд, так и говорящий, что ни первый, ни второй вариант не осуществиться, и насмешливо хмыкнув, отстраняется и плюхается на низкий табурет. Постепенно я отстраняю руку от лица, а Шисуи, тем временем вытаскивая яблоко из пакета, начинает чистить его складным ножиком. И тут же закидывает первое себе в рот, с хрустом пережевывая. Замечая мой удивленный взгляд, протягивает мне следующее: — Будешь? Я едва заметно мотаю головой в отрицательном жесте. — Ш-што, — голос сиплый и я кашляю, — что произошло? Одновременно с этим начинаю привставать, собираясь дотянуться до воды – бутылка стоит на той же тумбочке, рядом с яблоками. Где-то в груди появляется тупая боль, которую я в начале почему-то не заметила, но игнорирую это. Я ощущаю повязки, обхватывающие мою грудину и слегка сдавливающие – не удивительно, что именно эта часть и пострадала, учитывая как меня придавили. Шисуи, будто уловив мои мысли, сам берет воду и протягивает мне. Ослабшими руками я перехватываю её и благодарно киваю. — На Коноху напали, — говорит Шисуи с мрачным выражением в глазах, но в целом, оставаясь все также спокойным. — Третий Хокаге погиб, и еще… Тот ненадолго замолкает и я настораживаюсь. Весть про Хокаге сама по себе ошеломительна. Как бы мне не нравился старик, он казался чем-то вечным, что будет всегда. Сложно было подумать, что что-то его может убить, не смотря на то, что я сама иногда сомневалась в том, не слишком ли он стар чтобы считаться сильнейшим в деревне. А что теперь? Обманчиво казавшаяся вечность растаяла подобно туалетной бумаге на дне унитаза. — Ты вкурсе что на территории деревни есть тюрьма? — говорит Шисуи вдруг. Я киваю, настораживаясь и не сводя с него взгляда, — туда редко кого отправляют, ведь легче убить, чем содержать. Пояснив, он продолжает: — Если кого и отправляют, то перспективных, или из которых еще можно что-то вытянуть, ну или еще по каким-то своим соображениям. В этой тюрьме был заточен человек по имени Рэимон, — вдруг признается он, и я, хоть и не знала кто это, все равно не смогла сдержать удивленного выражения лица. К чему он все ведет? Как-то он далеко начал. — На деревню организовал нападение Орочимару, он же и подорвал тюрьму, если помнишь тот взрыв в начале… — следующие слова буквально припечатали меня к поверхности кровати, я почти онемела, — чтобы вытащить оттуда своего союзника. Рэимона… известного тебе как Джакару. Я начинаю ощущать волнение. Не смотря на то, что я уже давно физически выросла, стала сильнее, устойчивее, какой-то детский страх все равно оказался заложен во мне. Даже если и тогда я морально не была ребенком, тело все равно было слишком маленьким и беспомощным, и я хорошо помню свой ужас перед ним. Ловушка подсознания сыграла со мной злую шутку. Я поняла, что, даже став сильнее, продолжаю бояться. Тогда мне чудом удалось спасти себя от него. Но сейчас… Человек по имени Орочимару довольно силен. Я все еще помню то чувство, когда я ощутила его присутствие. Он организовал нападение на деревню и оказался достаточно силен чтобы убить Хирузена. И к такому сильному человеку… присоеденился Джакару. Зачем? На самом деле довольно глупый вопрос. — Говоришь Рэимон… — только и могу выдавить из себя я, опуская взгляд на свои ноги, скрытые под покрывалом. Шисуи не скрывает легкой обеспокоенности во взгляде. И я стараюсь натянуть на лицо выражение беззаботности, не желая нагружать себя и окружающих в данный момент. Разберусь потом, когда буду одна. И меняю тему: — Как там остальные? Учиха вздыхает и покачивает головой своим мыслям, будто изначально ожидая чего-то другого. Тем не менее, бросает в рот кусочек яблока и с хрустом кусает. Устраивается поудобнее на табуретке и говорит: — Хиери в соседней палате, переутомился малость. Тамаки уже дома. Какаши-семпай скоро придет. А я, как видишь, в порядке. Я улыбаюсь. — Это хорошо. Учиха кивает, начиная приподниматься. — Что ж, мне еще нужно посетить второго ученика и я, пожалуй, пойду. Выздоравливай, Кагами. Я провожаю его взглядом, когда он ненадолго замирает у двери. Поворачивается в мою сторону, весело подмигивая: — А так, хорошо постаралась. Но давай, как-то без травм, ладно? Я киваю, натягивая на лицо легкую улыбку. Откидываю голову назад на подушку. Задумчиво хмыкаю, когда вспоминаю о все еще открытой форточке. Но в этот раз у меня нет ни желания, ни моральных сил что-то делать. Хочется свернуться калачиком и закрыться одеялом с головы до ног, будто это поможет спрятаться от всего мира. Но грустная правда состоит в том, что как бы я не пряталась, такие проблемы как Джакару… Рэимон, найдут меня в любом случае. Мысли мои прерывает едва скрипнувшая дверь. Я устремляю взгляд в ее сторону и в помещение заходит на этот раз Наруто. Появившаяся в поле зрения блондинистая макушка вызывает слабую улыбку. Уж он-то всегда с хорошими новостями. Но будто в опровержение ошибочности моего мнения, вместо радостной улыбки на его лице я вижу обеспокоенность. Он слегка неуверенно мнется у двери, и у меня от этого тоже возникает беспокойство. Я напрягаюсь, тут же привставая. — Привет, — говорит он, натягивая улыбку, — можно? Я киваю. Слегка настороженно смотрю на него, пока он подходит и садиться на табуретку, на которой совсем недавно сидел Шисуи. Наруто недолго молчит, но я не тороплю его. Смерть Хирузена вылетает из моей головы, но видя грустное и подавленно состояние Узумаки, разум начинает подкидывать варианты того, что же его могло так расстроить. Тем не менее, что толку гадать? Наруто шмыгает носом и в палате, в которой до этого ненадолго воцарилась слегка гнетущая тишина, этот звук выходит неожиданно громким. Я бросаю на него взгляд украдкой. — Во время твоего боя… — начинает он, — ну, та техника… Я киваю, все еще не зная чего ожидать. Проснулась только недавно, но уже потрясение за потрясением. Я уже настораживаюсь и думаю, кто зайдет следующим и удивит меня? Зайдет Гаара и извиниться, сказав, что встал на путь истинный и больше не будет никого убивать? Захваченная своими размышлениями, я почти вздрагиваю когда он договаривает: — Я услышал, что это клановая техника Узумаки и тебя многие зрители так назвали. Говорили, что и волосы у тебя красные и, и, я… — он бросает на меня неуверенные, но наполненные какой-то тихой надежды взгляды, и в этот момент я понимаю, о чем все-таки идёт речь. Он догадался, что я Узумаки. Не то, чтобы я делала из этого тайну, но знала и молчала. По своим причинам, которые не особо его касались, но сейчас, смотря на его лицо, я почувствовала себя в этот миг самым плохим человеком. Совесть вдруг напомнила о себе. Знала и молчала. Знала, как для него это важно, как он хотел семью, но… — Это правда? — он сглатывает, приблизив свое лицо, чтобы уловить на моем лице изменения, — ты правда Узумаки? Я мысленно вздыхаю, понимая, что разговор будет не легкий. Я не спешу говорить короткое «Да». Вместо этого долго формирую свою речь, понимая, что не хочется как-то расстраивать его еще больше. На самом деле я даже понимаю его чувства. Наверное, он подумал что я специально молчала. Из-за него. — Мой дедушка подобрал меня в лесу, — хрипло выдавливаю я и это заставляет Наруто замолчать и слушать. Я беспокойно шевелю пальцами, стискивая их, сминая. — родители бросили меня там в одной пеленке зимой. Потом он умер. Его сын, мой названный дядя, продал меня бандитам – он сказал, что я Узумаки. У Наруто поменялось лицо. А я на время замолчала, не реагируя на поднявшуюся злость и негодование в нем. — А потом меня забрали шиноби Конохи, среди которых был Какаши. Он удочерил меня спустя короткое время. И я решила отказаться от своей фамилии, потому что мне казалось, что эта фамилия приносит мне одни беды. Я не скрывала от тебя специально, я просто хотела начать… ну, новую жизнь? — прозвучало неуверенно. Наруто медленно кивнул, хотя я не уверена, понял ли он меня. — А когда мы встретились? «Неужели ты не видела что я нуждаюсь в семье?» Наруто никогда так не сказал бы. Он совсем не эгоистичный, хотя может показаться, что это так. Но будь на его месте, я бы подумала об этом. Он молчал, но мое сознание и без него прекрасно бросало мне упреки. Тогда я считала правильным держаться от него подальше. Но мы подружились, чего я не ожидала. Будь он мне посторонним человеком, который ко мне напрашивался, я бы не чувствовала всего этого, но Наруто попросту был слишком хорошим и ставшим по-своему родным (неожиданно), чтобы не чувствовать себя сейчас подонком, когда поступаешь подобным образом. Поэтому сейчас, переступая себя, я выдавливала правду. Никогда не любила делиться откровениями и своими эмоциями. Слишком сложно, слишком запутанно. — Я удивилась когда узнала что в классе есть однофамилец. На самом деле, мне хотелось подойти, но потом... Это сложно обьяснить. Я просто не хотела разочаровать тебя и себя, если вдруг окажется, что мы… ну, не подружимся? Оправдания звучали откровенно жалко. — Но мы подружились, — он улыбнулся. — Да, — отзеркалила его улыбку я, все еще ощущая себя как тугая, натянутая струна. Я не могла найти себе место. Разговор был скомканным и неловким. Я не готова была к такому разговору, мне нужно было время разобраться в себе и только потом начинать, но он подошел неожиданно и больше некуда было бежать. — В общем, я… я не специально скрывала от тебя. В начале я не хотела, а потом подумала, что… много чего думала. Прости меня, — вдруг сдалась я. Наруто недоуменно посмотрел на меня, ковыряясь в ухе мизинцем: — За что? — Что не сказала сама. Он отмахнулся, вдруг меняя настрой. Очевидно ему уже было легче, он откинул руки за спину, натягивая на лицо широкую улыбку. Вместе с этим будто смыло все эти переживания. Разговор вдруг поменял русло, стал более легким и я ощутила как вместе с этим напряжение, сделавшее меня сплошной натянутой струной, ослабевает, отпускает и, неосознанно, вместе с этим я тяжело выдохнула. Я присмотрелась к его лицу, видя как оно посветлело, и поразилась тому, как с ним всегда было просто. — Хорошо, — кивнул он и стушевался, немного сминая ткань своего комбинезона, — Кагами? — Да? — Можно… можно я буду называть тебя сестрой? Я замерла. — Ты же вкурсе, что мы можем вообще даже близко не быть родственниками? — тот на мой вопрос поник. — Это значит нет? — Это значит можно. После разговора с ним я решаю зайти к Хиери. Покинув свою палату, начинаю искать его по всему этажу, но в начале мне не особо везет. В одной из палат, куда я, осторожно постучав, тут же приоткрываю дверь, не желая тратить свое время еще больше, случайно задеваю человека по ту сторону. Очевидно, он хотел выйти. От неожиданности я ойкаю и отступаю на шаг, отпуская ручку двери. Но мужчина не одаривает меня даже толикой внимания, игнорируя тихое извинение, автоматом выскользнувшее из рта. Мужчина заставляет меня отступить еще на один шаг одним своим видом, и я пропускаю его. Тот, судя по всему, тоже Учиха. Черные волосы, типичный стиль с высоким воротником и мон клана, который мне сразу удается разглядеть когда он, развернувшись, идет по коридору в сторону лестницы. Мужчина высокий, даже слишком. Почти, наверное, метра два или чуть меньше. Высокий короткий хвост – волосы собраны небрежно, а также легкая щетина, делавшая его лицо мужественнее и старше. Когда он переводит свой тяжелый взгляд, я едва ли не съеживаюсь. Хмурые густые брови и черные глаза, выглядывающие из-под них. Он молча уходит, пока я, оторпев на пару секунд, замираю. Мда. Переведя дух, снова открываю дверь, чтобы, наконец, увидеть Хиери, сидящего в постели и наблюдающего за видом из окна с отсутствующим видом. Я могу сказать, что он недоволен или даже почти злиться, что бывает с ним редко, и я даже уже жалею, что решила зайти в такой, судя по всему, неудачный момент. Однако отступать поздно, тот сразу переводит на меня взгляд. — Кагами… — он смаргивает и вместе с этим будто бы отодвигает свои переживания, меняя выражение лица на слегка обеспокоенное, но уже за меня, — ты уже проснулась? Почему ты тут? Тебе, наверное, нужен постельный режим… Я неловко улыбаюсь, а потом, не дожидаясь приглашения, захожу к нему в палату и сажусь на табуретку, как совсем недавно Наруто. — Как ты умудрился? Тот слегка дергает уголком губ, будто расстроившись, что я проигнорировала его беспокойство. Однако не в его характере продолжать и делать из этого спор. — Перестарался с гендзюцу, в итоге не заметил, когда подобрались сзади. — Хорошо, что не убили, — весьма оптимистично высказываюсь я. Тот натягивает неловкую улыбку на лицо, но теперь я точно убеждена, что он не в духе и в этом, возможно, замешан тот высокий мужчина. Возможно это и есть его дядя? — Я сейчас у дверей столкнулась с… Мне не надо договаривать, он понимающе кивает. — Да, мой дядя. — Приходил проверить как ты? — Нет, пришел, как всегда, со своей порцией нотаций, — вздыхает тот вдруг и я удивленно вскидываю брови. — Ты не рассказывал о том, что у вас натянутые отношения. Возможно, мои вопросы немного не тактичные, но на самом деле, думаю, мы с Тамаки можем задать пару. А уж захочет ли он дальше говорить – зависит уже от него. Поразительно – как легко лезть к некоторым людям в жизнь, а к другим ты даже подступиться не знаешь как. Хиери вздыхает. И закрывает тему. — Когда тебя выписывают? — Да вроде уже, — говорю я, не удивляясь перемене, — скоро должен забрать папа, поэтому решила зайти к тебе напоследок… Вечером мы с Какаши играем в маджонг, распластавшись по полу гостинной. Цель игры — разобрать построенную фигуру, удаляя за один ход две одинаковые незаблокированные фишки. Я сходу втянулась в игру, когда мне ее показали в первый раз. Точнее, я сразу вспомнила, как играла в похожую игру когда-то в далеком детстве, еще в прошлой жизни. Правда, компъютерная графика отличалась от оригинального вида фигурок. — Сегодня мы с Наруто разговаривали, — говорю я, перед тем как идет мой черед. Какаши бросает на меня слегка заинтересованный, но больше ленивый взгляд. — О чем? — Он узнал, что я – Узумаки, — бормочу я, наблюдая за его ходом. Игра легкая, не заставляет грузить мозг. Идеально, как по мне. Я не понимаю Шикамару с его любовью к сеги, потому что именно эта игра помогает ему разгружать голову. Когда же мне выпадает честь сыграть против него, у меня наоборот, будто голова готова взорваться — О, — выдает Какаши. Рука, которой он тянулся поднять фигуру, замирает на пол пути, — и как? — Он не обиделся, — поджимаю губы я, — и наоборот… спросил, можно ли называть меня сестрой. У Какаши взгляд будто блестит. Он чем-то то ли доволен, то ли просто тронут. Мягкая улыбка скользит по его губам. Он кивает. — Это хорошо. Я бросаю на него взгляд украдкой. — Скажи, ты не знал его родителей? Он моргает, с легким удивлением покосившись на меня. — Знал. Я ненадолго замолкаю. Знал его родителей… Наруто – Узумаки, но, похоже, не чистокровный, раз у него волосы блондинистые, а, как я уже успела узнать, красные волосы как визитная карточка Узумаки. По логике, мы наследуем фамилию отца. Значит у него мама из другой семьи. Я не спрашиваю у Какаши подробностей, просто киваю. Раз он до сих пор не рассказал, значит у него свои причины. Но Наруто просто жаль. Будь я на его месте, хотела бы знать своих родителей?… Но я, по сути, на его месте. Я ведь тоже не знаю, кто мои биологические родители. Я просто оставила этот вопрос открытым. Страшно узнать, что это какие-то моральные уроды, а по другому о них как-то не получается думать. Не я ведь бросила младенца в снег. Хоть бы кому-нибудь под дверь закинули, как делают в фильмах. Мысли уносят не в те дебри, но Какаши напоминает мне о том, что теперь моя очередь, и я выплываю из них. Да, возможно для Наруто так даже лучше – не знать, кто его мама и папа. Иногда незнание — лучшее, что с вами может произойти. Очевидно, что смерть является неотъемлемой частью в жизни шиноби. Ведь это буквально смысл всей профессии. Профессиональная деформация также обычное дело. Когда ты уже перестаешь эмоционально реагировать на вид крови, оружия, смерти врагов, смерти… товарищей. Конечно, это не приходит просто и сразу, словно по мановению волшебной палочки. Это как… как когда ты идешь по жизни, взрослеешь, теряешь старых знакомых, заводишь новых. Расстаешься, влюбляешься, разбиваешь себе сердце, доверяешь и обжигаешься… и постепенно, взрослея, становишься черствее, спокойнее. Люди приходят и уходят — думаешь ты, и уже сам спокойно прощаешься со всем старым, что уже перестает тебе подходить. Тоже самое и тут, только тут не прощаешься с другом детства и вы не расходитесь по разным баррикадам, живя каждый своей жизнью. У меня тоже была деформация. Но иного рода. Я знала, что после смерти — жизнь возможна. Не уверена, конечно, ждет ли всех на той стороне вторая жизнь, как у меня, но возможность есть? Обо всем этом я рассуждала, стоя среди толпы людей, провожавшей Сарутоби Хирузена в последний путь. Дождь барабанил по поверхности зонта, который Какаши заботливо придерживал над моей головой, не давая мокнуть. Было жарко и душно. Сложно дышать. Одежда казалась тесной и влажно прилипшей к коже, подобно второму слою. Где-то доносились рыдания, и, хм, как ни странно, было неуютно находится на похоронах. Когда кто-то умирает, близкие плачут не из-за него, а из-за себя. Из-за своих чувств и привязанности. Ты думаешь, о нет, я больше не увижусь с ним, я больше не поговорю, мы больше не будем шутить, любить, обниматься… человек ушел, а ты остался со своим чувством одиночества и тоски. Но Сарутоби Хирузен? Он явно был не слишком близок мне. Поэтому, стоя здесь, с отсутствующим выражением лица, я просто наблюдала. Какаши молчал, погрузившись в свои размышления. Время от времени я скользила по его лицу, все также прикрытому маской, внимательным взглядом, пытаясь отследить следы депрессии. Но к счастью, этого не нашлось. А потом я заметила Наруто. Такого опечаленного и поникшего. Хмурого. Черная одежда на нем воспринималась настолько чужеродно и странно что казалось, сейчас тут стоит совсем другой человек. После похорон он просто побрел куда-то и я, удивленная и заинтересованная, почему-то решила пойти следом. Какаши просто молчаливо кивнул, будто наоборот, поддталкивая, всучив мне в руки зонт. Так называемое преследование Наруто привело меня в уже знакомое заведение. «Ичираку Рамен» – гласила вывеска. Вздохнув, я перехватила ручку зонта и, забравшись под навес, сложила зонт, попутно отряхивая. Наруто, уже сев за стойку, сделал заказ, когда я подошла. — Кагами? — вздрогнул он, удивленно окидывая меня взглядом. — Я смотрю, это действительно твое самое любимое место в деревне, — едва заметно улыбнувшись, заметила я. Тот вяло улыбнулся. Принесли его заказ, попутно спросив про мой. Ненадолго повисло молчание. Дождь снаружи набирал обороты, время от времени поднимался легкий ветер, колыхавший вывеску и пробиравшийся сюда, холодно касающийся наших ног и спин. — Как ты? — задала я, в общем-то, глупый вопрос. — Скажи, Кагами, — вместо ответа заговорил Наруто и я, в ожидании, посмотрела на него, слегка поворачивая голову. — Почему люди жертвуют собой ради других? «Странный вопрос» — промелькнуло сразу в голове. Слишком очевидный. Но, возможно, он спросил просто чтобы спросить. Но смотря на его хмурое лицо – как он, сведя брови, смотрел на меня из-под челки, которая обычно убиралась протектором, сейчас почему-то висевшем на его шее, я поняла, что не совсем права. — Ради других? — посмотрела я в его глаза, понимая, что он внимательно слушает, — Потому, что человек, жертвующий собой, любит кого-то больше, чем себя или считает, что тот заслуживает жить дальше. Иногда просто так бывает, что перед человеком встает выбор и он делает выбор не в пользу себя. Имеющий слишком доброе сердце никогда не выберет себя, когда на кону чужая жизнь. Наруто понимающе кивнул. — Этого стоило ожидать от старика Третьего… — Послушай, Наруто, — очень осторожно начала я, привлекая его внимание обратно и, когда он вопросительно вскинул брови, продолжила: — Если когда-нибудь в твоей жизни предстанет такой выбор… выбери себя. Передо мной поставили тарелку с раменом. Пар от него поднимался вверх, словно закручиваясь в петлю, и осторожно касался щек, грея. Умопомрачительный запах привлек внимание и желудок тут же готово отозвался, но я не спешила браться за палочки. Узумаки удивленно взглянул на меня. — Я просто думаю, что ты заслуживаешь жить долгую и счастливую жизнь, — пояснила я и, вытащив одноразовые палочки из упаковки, с хрустом разъеденила их. Узумаки улыбнулся, вяло хохотнув. — Я сделаю так, что никому не придётся собой жертвовать. — Потому что это твой путь ниндзя? — уже предвидя, что он скажет следом, с улыбкой уточнила я и он ожидаемо кивнул. — Точно? — Обещаю! … — Кого мы ждем? — полюбопытствовала я, с легким интересом заглядывая во внутрь заведения, возле которого мы с Какаши стояли. Тот со скучающим выражением лица, как всегда читал очередную книгу. Однажды я даже с интересом заглянула во внутрь, потому что обложка, почему-то, не менялась уже больше года, хотя читал Какаши довольно быстро и к концу дня обычно заканчивал половину. Я даже подумала, может там что-то типа библии… «Библия Соблазнения» например. В общем, в течении недели я проверяла содержимое книжки и с уверенностью могу заявить, что, хоть обложка книги не меняется, но содержимое — с интервалом от двух дней, — очень даже. Однажды я спрошу, зачем он это делает, но… — Мы ждем Саске, — с неуловимым и непонятно чем вызванным напряжением негромко обронил Хатаке. Время от времени он, почему-то, косился в сторону заведения и если бы я не смотрела на него в упор во время разговора с ним, я бы даже не заметила что что-то не так. Голосом он никак не выдавал своих эмоций, точнее наоборот, говорил так спокойно и обыденно, что посторонний действительно не заметил бы. Имея достаточно благоразумия, я своего любопытства и подозрений не выдавала, лишь в начале бросив взгляд в сторону, которая так привлекла его внимание. Обычное заведение. На вывеске коротко и лаконично: «Клецки». Словно в подтверждение моим мыслям, Какаши начал говорить о совсем других вещах и совсем не в тему: — Сегодня нам нужно выбрать подарок. — Подарок? — задумчиво пробормотала я, — и чтобы ты хотел примерно? Хатаке не успел ответить. — Привет Какаши, Кагами, — раздался приветливый мужской голос и мы синхронно повернули головы, чтобы увидеть подходящих к нам Асуму и Куренай. Куренай улыбнулась мне и я не сдержалась от ответной. Почему-то она меня очень любила и всегда хорошо относилась. Это не могло не вызвать во мне ответной симпатии. – Тоже решили перекусить? Асума добродушно усмехнулся при взгляде на меня и вдруг, зажав зубами сигарету, достал из кармана конфету. Всучив мне ее в руки, погладил по голове, растрепав и без того вечно непослушные, пушистые волосы. Я недовольно на него посмотрела, пытаясь отцепить его руку, на что он негромко рассмеялся. Какаши вдруг, сложив кончик последней страницы, которую только начал читать, закрыл книгу и убрал ее за пояс. — О, ребята, и вы тут. Очередное свидание? Вам так идет быть вместе, — решил их подколоть Какаши. Куренай ожидаемо зарделась, отводя взгляд в сторону, и неловко принялась оправдываться: — Мы просто случайно встретились по пути… Даже мне уже было понятно, что эти двое, похоже, встречаются. Но за их попытками скрыть это было так интересно наблюдать, что мы с Какаши только насмешливо переглянулись. Очевидно, он тоже не верил в их оправдания. — Какаши? — окликнул голос Саске и вдруг, вместе со звучанием его голоса, поднялся легкий порыв воздуха. Словно по сигналу. Будто он своим появлением активировал ловушку, но мы пока не поняли какую. Саске, только подошедший, тоже ощутил этот порыв ветра и незаметно скосил взгляд, вглядываясь во внутрь заведения. А точнее на два, ныне пустующих, места у входа. Он нахмурился, едва уловимо напрягаясь, а вместе с ним и я, наконец понимая, почему Какаши был таким серьезным. Двое людей, одетые в странные черно-красные балахоны и сидевшие на этом самом месте, вдруг исчезли, но никто не видел, чтобы они вставали или уходили куда-то. Какаши кивнул Асуме и двое сенсеев также исчезли из поля зрения. — Кагами, — позвал меня Хатаке, — пожалуй, лучше тебе пойти домой. На это у меня не было возражений и я кивнула, молча наблюдая, как эти двое уходят. Мне даже не было обидно, что меня оставили за бортом. Бросив очередной подозрительный взгляд на пустующие места, я развернулась, уходя своей дорогой. В очередной раз я решила попытать удачу в готовке и, прикупив по дороге домой несколько ингредиентов, зашла на кухню полная воодушевлением и желанием, чтобы в этот раз у меня точно все получилось. Я даже была в этом уверена – это было чувство на каком-то интуитивном уровне. Повседневная жизнь деревни со смертью Третьего Хокаге будто была поставлена на паузу. Пока место правителя пустовало, ниндзя были освобождены от миссий, ученики академии от уроков и вообще почти вся работа была поставлена на паузу. Люди отстраивали разрушенные здания заново, ремонтировали все, что можно было спасти. Наш дом, к счастью, никак не пострадал. Но я также, как и многие, была освобождена от миссий, поэтому впервые за долгое время у меня нашлось свободное время. Поставив на плиту сковороду, включила огонь посильнее, накаляя поверхность. Спустя время налила масла и, когда пришло время жарить мясо, масло вдруг начало брызгать во все стороны, от чего я вскрикнула, неожидав такого. Масло громко засшкворчало, обрызгав всю ближайшую поверхность и обжигая мне руки и даже немного лицо, огонь тоже на мгновение вспыхнул сильнее, а после перекинулся на лежащее рядом полотенце, и я была вынуждена выключить огонь и, подхватив полотенце, бросить ее в раковину, тут же вкручивая воду до упора. Вода вдруг тоже хлынула и обрызгала мне всю футболку и я опечаленно вздохнула. Но времени расстроиться мне не дали, вдруг постучав в дверь. Я дернулась, окидывая паническим взглядом комнату и понимая, что помещение наполненно дымом и запахом сгоревшего мяса. Заметалась из стороны в сторону, не зная за что схватится первым. В итоге раскрыла дверь, ведущую во двор, во всю ширь, чтобы вонь выветрилась и, бросив сквороду в раковину, побежала открывать, когда в дверь постучали сильнее. — Да-да! Что произо… — стоило двери открыться, мое лицо удивленно вытянулось при виде трех напряженных взглядов. Три джонина, окружив дверь, казалось, угрожающе нависали над мной, потому что они были настолько серьезны, что я даже захотела закрыть дверь обратно. Как будто коллекторы из ломбарда пришли отбирать долг. А потом я пригляделась, понимая, что на плече у Майто Гая висит тело безсознательного Какаши, — …шло… — Что с ним? — мгновенно отозвалась я, автоматически отступая в сторону и пропуская остальных в помещение. Гай кивнул мне, проходя во внутрь первым со своей ношей. Со знанием дела отправился в спальню Какаши, а следом за ним и все остальные. Проходя мимо кухни, Куренай едва заметно удивленно вскинула брови, но ситуация не распологала к подобным разговорам и она промолчала. Гай уложил Хатаке на кровать. Обеспокоенная я молча прошла в комнату следом, вытягивая шею, чтобы разглядеть отца через плечо Гая, который в это время накрывал его покрывалом. С виду он казался в порядке. Просто будто переутомился и спал. Никаких бинтов, никаких намеков на раны. Только залегшие тени под глазами, тяжелая испарина. И тем страшнее от этого становилось. Гай, при виде меня, виновато улыбнулся. — Прости, я слишком поздно появился. Я посерьезнела, кусая внутреннюю сторону щеки и не зная, что говорить. Слишком давно Какаши не возвращался в таком состоянии и сердце от его бессознательного вида болезненно вздрогнуло. Переживание захлестнуло меня с головой, и слова упорно не находились. Подошла ближе. Дернув ножку табуретки ногой, придвинула его к кровати и села, тут же находя беззвольно лежавшую ладонь отца. Обхватив двумя руками, пальцем прижалась к пульсирующей венке, просто чтобы чувствовать, что пульс идет, что он жив. Асума забрался на поверхность письменного стола. Куренай подпирала стену с другой стороны. Гай также, снова подойдя, положил мне руку на плечо и я, наконец, отозвалась. — Спасибо, что хоть появились, — выдавила я, наконец отводя взгляд от болезненного лица. Даже сердцебиение в норме. И тем страннее казалось его состояние. — Так что с ним? Попал под какую-то особую технику? — Среди нападавших был Учиха, — признался Гай. И я удивленно расширила глаза, непонимающе уставившись на Майто. — Учиха? — Да, — кивнул он, — достаточно сильный, чтобы поймать его в гендзюцу. Сейчас его сознание перегружено, поэтому он не приходит в себя. Похоже, его пытали. Опустив глаза вниз, едва слышно пробормотала, скорее даже не ему, а себе: — Как же так… Учиха… они ведь только восстановили свою репутацию… Гай, тем не менее услышал, но с напряженным видом промолчал. Я тем временем со вздохом нашла в себе силы встать и решила пойти за мокрым полотенцем, решая хотя бы вытереть ему лицо и руки. Не мешало бы и переодеть или хотя бы снять верхнюю одежду – лежать в жилете в таком состоянии не самое хорошее решение. Стоило мне покинуть комнату, как раздались приглушенные голоса. Очевидно они обсуждали нападение, но мне это не было интересно. Ниндзя так часто идут на задания и попадают в неприятности, что если бы я дергалась, желая отомстить каждому врагу Какаши за его ранения, я бы уже давно стала или седой или психованной. Спасибо, что он жив и относительно в порядке. Беспокойства обязательно улягутся, Какаши обязательно придет в себя и все вернётся в норму. Асума и Куренай довольно скоро ушли, а Гай, решив остаться, помог мне с перееодеванием Какаши, точнее полностью взяв на себя эту часть. Маску я с него под конец стянула и, оставив приходить в себя, закрыла дверь. Гай, тем временем, стоял на кухне, с интересом разглядывая устроенный мной бардак. При моем появлении молча усмехнулся и принялся снова помогать, в этот раз приводить кухню в порядок, а потом, вдруг, сказал достать мясо из холодильника, предварительно выкинув сгоревшее и помыв сквородку. При виде обгоревшей и мокрой тряпки лежавшей на дне раковины, не сдержался и хохотнул. — Вы умеете готовить? — удивилась я, решив проигнорировать его веселье. Гораздо больше меня волновал тот факт, что он готовит. Столько лет знать его и не подозревать… — Не мастер, как Какаши конечно, но я живу один, — улыбнулся мне Майто, — и довольно давно. Конечно, я умею готовить. — Ого… а меня научите? Он нервно посмеялся и от видимой паники на его лице моя улыбка медленно расстаяла, исчезая с лица. Я даже немного расстроилась, но решила не показывать этого. — Посмотрим, что из этого выйдет. В итоге я нарезала овощи, пока он, стоя возле плиты с палочками, помешивал мясо. Одновременно в мультварке готовился рис. Мой желудок урчал от аромата, витавшего вокруг кухни. И как-то само собой я расслабилась от этой уютной атмосферы. — Так вы можете рассказать мне, что происходит? — как бы между делом поинтересовалась я. Гай вздохнул. — Я не думаю, что мне стоит тебе говорить. Я знаю, что ты достаточно благоразумна, но… Я понимающе кивнула. — Вы выяснили личность того Учихи? — Это тоже тебе не понравится. — Почему? Молчание Гая было мне ответом. — Хорошо, а те нападавшие… они мертвы? — Нет. Но за ними отправили отряд Анбу. Я кивнула. — Гай-сан! — вдруг приземлился человек на забор, окружавший наш дом. Мы синхронно уставились в его сторону, прервав разговор. Тот сразу спрыгнул на землю, а потом, одним прыжком преодолев растояние, буквально ввалился на кухню, пока я удивленно его разглядывала. — Отряд Анбу, который отправили за Наруто, весь убит! — Ч-Чего? — задергался глаз у Гая. Аж палочки выронил, но, не смотря на его эмоции, мужчина взволнованно тараторил, поправляя спадающие темные очки. Я тем временем, услышав имя Наруто, напряглась, еще более внимательно вглядываясь в человека. — Подозревается, что это тот же Такуми Учиха, следы чакры которого мы также обнаружили у Какаши-сана! — пока он это говорил, Гай всячески махал руками, намекая заткнутся, но мужчина был настолько взволнован, что даже не дышал, пока не выпалил всю информацию до конца в максимально короткое время. — Такуми… Учиха… — задумчиво пробормотала я, фиксируя это имя в своей памяти. У меня достаточно знакомых из клана, чтобы я могла потом спросить, кто это. Но сейчас это было не важно. Точнее, важно, но… — так это нападение… они пришли за Наруто? — выделила я главное, что поняла. Переведя посерьезневший взгляд на Гая, увидела легкую панику на его лице. Очевидно, он не хотел, чтобы я знала эту часть. Гай под конец просто шлепнул себя по лицу ладонью, удрученно вздыхая. — Прости Кагами, похоже, придётся нам отложить обучение до следующего раза, — попытался он проигнорировать мой вопрос, откладывая палочку в сторону и выключая газ на плите, — мне нужно… — Раз они пришли за Наруто, но ушли ни с чем, значит он вне деревни? — перебила я, будто не услышав его. — Ушел на миссию? — и не дожидаясь ответа, продолжила, — значит ли это, что вам придётся тратить время на его поиски? Я могу вам помочь быстрее найти его, ведь я идеальный сенсор. И я не преувеличивала и не перехваливала себя. Помимо моих сенсорных способностей у меня был подписан призыв с собаками, которые так часто выручали Какаши. И Гай не мог этого не признавать. — Это слишком опасно, Какаши не погладит меня по голове, когда очнется, — все не терял попыток отговорить он, откровенно показывая, что он не хочет моего участия в погоне. Он снял с себя милейший розовый фартук с таким серьезным лицом, будто он уже все решил. Но я не собиралась просто оставлять эту ситуацию. Несколько часов назад, когда меня отправили домой, я спокойно согласилась, и вот к чему это привело. Хочешь, чтобы дело сделали хорошо, сделай это сам, или что-то на подобии этого, не так ли? Я, конечно, не была слишком самодеянна, думая, что одно мое присуствие сильно поможет, но… — Не волнуйтесь, все, что я хочу, это помочь, чтобы Наруто не пострадал. Поэтому я не буду никуда лезть по глупости. Просто согласитесь, что споря сейчас, мы теряем время. Больше у него не было причин отнекиваться. Я побежала в свою комнату, тут же переодеваясь в уличную одежду и по пути бросая вещи на кровать. Пока искала оружие и рюкзак, в который в максимально сжатые сроки закинула все, что могло бы мне понадобится в пути, оставила после себя сильнейший бардак. Гай уже ждал меня внизу и, встретив меня у дверей, просто протянул мне вещь, за которой уходил, пока я собиралась. Это оказались старые, уже покоцанные очки с черными линзами, которые плотно прилегают к лицу. Я их узнала с первого взгляда потому, что они принадлежали Наруто. Он носил их почти все годы, что учился в академии. Без всяких слов понимая, что от меня нужно, сложила руки в печати и, прокусив кожу, призвала Паккуна, самого любимого и незаменимого. Скучающие глаза мопса заскользили вначале по моему лицу, а потом по Гаю, чтобы потом опуститься к его руке с очками, которые он молча протянул в нашу сторону. — И что тут у нас? — с усталым вздохом протянул он, вяло присаживаясь на земле. — Нам нужно, чтобы ты помог мне найти Наруто. Он сейчас вне деревни. Паккун понятливо кивнул, ничуть не выглядя впечатленным, и я приняла это как сигнал, беря из рук Гая очки и, присев перед собакой на колено, наклонилась, протягивая вещь. Обнюхав очки, Паккун снова печально вздохнул, но на этот раз к, счастью, встал, очевидно сразу найдя направление. — Вперед, — произнес Гай. — Нам нужно поторопиться, — проинформировал он собаку, на что Паккун кивнул.