Амальгама

— А может не надо? — с откровенным сомнением посмотрела я на Майто Гая, развернувшегося ко мне спиной и нагнувшегося, чтобы подходить по росту. Тот даже руки вытянул так, будто уже готовое сидение, на которое нужно только сесть и пристегнуть ремни безопасности. Это было откровенно стыдно и неловко для меня — передвигаться таким образом. — Надо, Кагами-чан! Так быстрее! — уверенно сказал Гай. — Но… — начала было я, но он не дал мне договорить. В конец концов, повернув голову в мою сторону, Майто ослепил меня своей широкой уверенной улыбкой и произнес: — Давай, Кагами-чан, Наруто-кун ждет нас. Паккун устало вздохнул, стоя в сторонке в ожидании. Постовые возле ворот с интересом смотрели на это представление. Один из них даже встал и прикурил. Ветер доносил до меня дым от сигареты и в носу неприятно засвербило. Мужчина, словно силой мысли почувствовав это, глянул мимолетом, а после развернулся в другую сторону. Я продолжала с сомнением смотреть на Гая, пытаясь глазами передать свое отчаяние и нежелание передвигаться таким образом. Сознание подгоняло меня, напоминая, что я только тяну время и это может очень плохо кончится. Но в последний раз я передвигалась на чужих руках очень-очень давно, и то, это был Какаши. В итоге Гай, вздохнув с легким осуждением, вдруг выпрямился и, подхватив меня, быстро закинул себе за спину, на ходу поправляя мое положение, чтобы мне было удобно. В этот момент я не сдержала позорно-испуганного писка. Крепко обхватив, что ощущалось так, будто меня ремнями прилепили к этой спине, Гай рванул с такой скоростью, что холодный ветер начал бить меня по щекам, почти вызывая боль в ставших в последнее время неожиданно чувствительных зубах. Ощутив это, я резко отпрянула назад, прячась за спину. Но потом, прищурив глаза, снова выглянула из-за плеча Гая, чтобы увидеть только стремительно сменяющиеся одну за другой ветки деревьев и абсолютно идентичный вид вокруг. С удивлением отметила, что Паккун вполне себе спокойно поспевает и бежит чуть впереди. Конечно, всем известно, что Гай-сан настоящий мастер тайдзюцу и эта скорость не предел для него. Но все равно такой темп не мог не поражать. В этом я была намного слабее. Мы прибыли в ближайший городок всего лишь за пол часа и, если честно, дальше по прибытию поиски Паккуна нам даже не понадобились. Стоило пересечь главную арку у входа в городок, как в одном из невысоких зданий громыхнул взрыв, снесший стену на третьем этаже, оголяя нам часть коридора. Паккун окинул это все невпечатленным взглядом и только произнес: — Ну, думаю, тут все и так ясно. Казалось, на секунду улица вся вымерла, стало вдруг тихо. Оживление на секунду прекратилось, все, кто был на этой улице и тоже слышал взрыв, остановились, устремляя свое внимание на растворяющийся в воздухе легкий дым. Но народ, видимо, уже привык к вечным разборкам шиноби, потому что вскоре всё вернулось в норму и все продолжили свои дела. Несколько точек в отдалении задвигались в ту сторону. Очевидно, местные блюстители порядка. Я их только мысленно пожалела, потому, что если всё дело обстоит так, как я подумала, их участие обернется им боком. Гай хохотнул. Пока я внимательно разглядывала то здание, пытаясь разглядеть, что там внутри, меня в этот момент решили, наконец, поставить на ноги, снимая со своей спины, о чем я даже, задумавшись, забыла, и когда ощутила, наконец, твердую поверхность, с облегчением вздохнула, не смотря на неприятное покалывание в конечностях. — Думаю, я могу идти, — подал голос Паккун. И Гай не глядя кивнул. — Идем, — сказал Гай, не сводя взгляда от того места и начиная идти по нужному направлению, — главное помни… — Не рисковать, да, я помню, — спокойно кивнула я, перебивая. Гай посмотрел на меня, окидывая каким-то потеплевшим взглядом, и поощрительно потрепал по макушке. Я только вздохнула, терпеливо принимая эти нежности со стороны взрослых. Почему-то все окружение Какаши продолжало воспринимать меня как маленького ребенка: то по головке погладят, то конфетку дадут, то папе пожалуются на меня… — Именно, Кагами-чан, я расчитываю на тебя! Первое, что бросилось мне в глаза – высокий бледнолицый мужчина, даже как-то болезненно бледный. А возможно черный плащ с алыми облаками просто как-то так подчеркивал его бледноту, делая ее слишком сильной? В любом случае, по случайности заглянув на его лицо, напоролась на не впечатленный, скучающий взгляд со сверкающим, даже при свете дня так ярко, красным шаринганом. Черные запятые угрожающе крутились и я, вопреки здравому смыслу, просто замерла испуганным кроликом, будучи не готовой к такому. Одна мысленная сторона меня каким-то задним фоном начала меня упрекать в таком непрофессионализме, но что толку теперь упрекать себя? Так глупо попалась, расслабилась. «Ты могла бы быть уже мертва» –возникшая мысль заставила броситься в холодный пот, я даже чувствовала, как проступила испарина на лбу. Ущемленная, я могла только тяжело приложить ладонь к лицу. Провела по закрытым векам, в глазах застыло жжение – до того я сама себя напрягла. Но, не смотря на такую прекрасную открывшуюся возможность, человек с шаринганом не воспользовался им, не затянул меня в гендзюцу, просто перевел взгляд с меня на Гая. Иногда есть и хорошая сторона того, что окружающие считают меня несмышленым подростком, вчерашним ребенком. Возможно, конкретно этот Учиха питает какую-то слабость к детям. А может, он просто посчитал, что со мной разобраться настолько же легко, как прихлопнуть муху, что не стоит и тратить на это свою чакру, напрягать шаринган. Рядом с ним стоял угрожающе большой человек-акула, один взгляд которого вернул меня в состояние ступора и заставил содрогнуться. Потому что само его существование казалось чем-то ненормальным, ненормальным даже для этого мира. Синекожий и с острыми, пугающими зубами. Это было даже не сравнение, а похоже, самый настоящий факт. Огромная, человекоподобная акула! Перечеркнутый протектор деревни указывал на то, что он из деревни Тумана и я вот, почему-то вообще не удивилась этому. А вот Учиха, что не удивительно — был родом из Конохи. Оба те личности, от которых хотелось бежать, сверкая пятками. — Кагами! — удивленно воскликнул Наруто, сразу замечая наше появление, и поворачиваясь в нужную сторону. На лице на секунду возникла облегченная улыбка, но потом он будто вспомнил, что все еще находиться здесь и вернулся к обеспокоенному состоянию: — Гай-сенсей! Узумаки стоял, зажатый между этими двумя неизвестными. Выражение его лица от этого факта менялось почти ежесекундно. Могу с уверенностью сказать, что даже он испугался. Хотя Наруто обычно слишком безбашенный и именно он первым рвется в бой. Однако эти двое, наоборот, выглядели так спокойно и расслабленно, будто просто два соседа по этажу случайно столкнулись у дверей и сейчас ведут светскую беседу. При нашем появлении они просто посмотрели в нашу сторону, но даже не шелохнулись. — Подмога прибыла! — пафосно воскликнул Гай, с эдаким элементом неожиданности выпрыгнувший из дыры в стене и окидывая человека-акулу взглядом. Того от чего-то перекосило. Я, в противоположность Гая, максимально незаметно пролезла за ним следом, но так и осталась позади в шаге от дыры, чтобы, в случае чего, одним движением покинуть коридор обратно и скрыться где-нибудь. По-хорошему, я должна буду как-нибудь схватить Наруто, но делать это на виду у всех? Для меня невозможно. Чтобы его забрать мне нужно пройти через тех двоих, а это большое жирное нет. Стоящий рядом с мистером Акула мужчина, который был до этого подобно восковой статуе, неожиданно зашевелился, но под нашим внимательным взглядом просто перетек в более удобное положение, начав опираться на стену. Очевидно, ему от нашего, точнее сказать, от присутствия Гая, ни жарко, ни холодно. Настолько самоуверен? Хоть Майто не настолько популярен, как отец, но он ничем ему не уступает. Как минимум, своим упорством. — Да уж, — пробормотал второй себе под нос, едва слышным голосом, окидывая Гая взглядом, — второй раз за день видеть его все же перебор. Похоже, это и есть Учиха Такуми, убивший отряд Анбу. По непонятно как сложившемуся впечатлению я представляла его моложе, но на самом деле это был мужчина лет тридцати, а может и старше. Левую щеку, начиная с середины, пересекал бледнеющий тонкий шрам, уходящий куда-то под высокий воротник. В глазах горело три томое, но, как я понимаю, подобно Шисуи, у него была какая-то еще более высокая ступень. Типичный Учиха, я бы сказала. Волосы черные и торчат, чем-то напоминая прическу Саске. На фоне кровожадного Кисаме он не казался каким-то слишком опасным или агрессивным. Слишком спокойный, слишком безразличный. Его не интересовало происходящее, по нему это было видно. Просто скучающе слушал разговор и разглядывал обстановку, как будто он тут случайный свидетель. Если бы все происходило в современном мире, я бы не удивилась, если бы он достал телефон и начал листать ленту в инстаграмме. Однако, напомнила я себе, вот он тут, пришел за мелким Наруто, который точно ничего ему не делал. А ведь действительно… только сейчас я задумалась, что даже не спросила, зачем им понадобился Наруто. Простой генин, который даже на миссиях вне деревни бывал только пару раз. Хотя, говоря об этом, я помню их задание, которое изначально было C-ранга, но неожиданно переросло в A-ранг. Может, дело в этом? — На этот раз я разберусь с ним, — осклабился Кисаме, протягивая руку за своим огромным мечом, больше похожим на дубинку. Меч тоже странный и почему-то вместо ножен, просто замотанный бинтами. Стало неуместно интересно, как это происходит в бою – он останавливает противников и просит паузу, чтобы размотать бинты? Плюет на целостность бинтов и просто режет с ними, а после боя достает свой запас новых и обматывает заново? Второй вариант более подходящий, я думаю. Но потом реальность нагрянула ко мне, постучав в дверь. Я поняла, что попавшиеся нам противники это не какая-то шутка, когда так называемый Кисаме, вытянув свой меч, ударил по земле, заставляя пол треснуть и крошиться как какое-то печенье. Меч неожиданно будто ощетинился, подобие иголок, прорвавшихся из меча, вспороли бинты, тем самым ответив на мои недавные вопросы. Кисаме улыбнулся еще шире, показывая блестящие и угрожающе острые зубы. — Самехада не режет — она сдирает, — весело поведал человек-акула, смотря на ничуть не впечатленного Майто. Вместо него тяжело сглотнула я. Нельзя забывать еще об Учиха, все это время просто стоявшего рядом. Пока Майто отвлечен мистером Акулой он может что-то предпринять, поэтому нужно быть осторожнее. И, словно услышав мои мысли, Учиха, вдруг повернул голову в мою сторону, принявшись рассматривать меня. По спине сразу пробежали мурашки и тело само собой напряженно вытянулось подобно струне. — О, ребятки, вы все тут. Раздался вдруг веселый голос. Буквально из воздуха, на другой стороне коридора. За спиной удивленно подпрыгнувшего от этого Наруто возник высокий мужчина старше среднего возраста. Тоже довольно колоритный. Белые густые волосы подобно иголкам торчали в разные стороны, но были длиннее даже моих. Не смотря на кажущийся беззаботный тон, глаза мужчины были абсолютно серьезны и он смотрел прямиком на Учиху. На плече у него, хм, неожиданно, висела бессознательная женщина, которую слегка придерживал за талию. Что тут вообще происходит? — Таким меня не одурачить, — улыбнулся он, отчего красные полоски, идущие вдоль по щекам, слегка изогнулись. Аккуратно прислонил женщину в обтягивающем красном платье к стене и мне стало бы ее даже жаль, ведь платье было до того тонким и коротким, что почти ничего не скрывало, если бы ситуация вообще располагала к такому. Но, стоит признать, что, когда я напросилась в сопровождение, я была слишком легкомысленна. И теперь, оказавшись во всем этот замесе, до меня дошла вся степень подставы. От самой себя! Седоволосый снова вернул свое внимание к двум в красных плащах. Учиха при виде него вдруг усмехнулся. Голос у него был глубокий, почти бархатный. Настоящий злодей. Он даже встал ровно, наконец отлепившись от стены, которую подпирал последние минут пять, как будто встречая гостя. — Зря вы пришли сюда, конечно, — продолжил седоволосый. Не знаю кто это, но, очевидно, он чувствовал себя если не хозяином положения, то очень уверенно, раз позволял себе усмехаться и дурачиться. — Я — Джирая, Отшельник с Жабьей Горы, — да, именно так, с большой буквы. Я слушала его с неким интересом, но, если честно, имя его мне мало что сказало. А вот Кисаме, похоже, что-то да говорило, потому что он недоверчиво вскинул бровь, разглядывая его, будто интересного клоуна в цирке. — Думаешь, мы поверим, что ты один из Тройки Санинов? — вслед ответил Кисаме, вонзив Самехаду в пол и слегка оперевшись на нее. — Чего-о-о? Они знают друг друга? — пораженно воскликнул Наруто, чуть ли не хватаясь за голову. Очевидно, он тут меньше всех понимал, что происходит и я даже не уверена, что он осознавал, что почти все пришли за ним. «Дурак, беги пока они отвлечены!» Мысленно воскликнула я, бросая в его сторону раздраженный взгляд. Потому что вместо того, чтобы действовать, он тратит время, паникуя. Как будто рвать волосы у себя на голове после этого будет не актуально! Можно было бы оставить это дело на потом. — Хм, а если так? — произнес беловолосый, не выглядя ничуть задетым подобным неверием, и стремительно начал складывать печати. Стоило его ладоням хлопнуть по полу, как окружение вдруг стало на глазах преображаться, пол под ногами будто встряхнуло. Я начала терять опору и схватилась за стену, чтобы тут же в отвращении отдернуть руку, прижав ее к груди. А потом увидела пол под ногами и мне захотелось все-таки прыгнуть в эту дыру, покинув это место, ставшее каким-то филиалом ада и, повинуясь импульсивной мысли, тут же повернула голову в сторону разрушенной стены, но ее не было! Все вокруг было в непонятном хаосе, потому что коридор больше не напоминал коридор, а будто внутренности какого-то существа. Мне даже стало немного мутно. Наруто удивленно вскрикнул, пока я онемела, вытаращив глаза на все это действие. Кисаме и Учиху будто начало затягивать, обманчиво мягко обволакивая ноги и Самехаду, и вообще все, что касалось поверхности неизвестного розового «нечто». Учиха, все также не проявляя к ситуации интереса, посмотрел себе под ноги, попытался немного вытянуть конечности, но, честно, без какого-то огонька, а потом, будто мысленно махнув на это рукой, вернул свое внимание к этому легендарному Джирае, не проронив абсолютно ни одного слова. — Ох, черт, — процедил Кисаме, с едва заметным трудом вытянув меч обратно. Я могла видеть как это нечто, которое обволакивало подобно трясине, вокруг меча лопнуло, распадаясь на клочки, но, словно умея регенерировать, на место уничтоженного начало наоборот наплывать, затягивать еще агрессивнее, и двое в плащах, о чем-то коротко переговорив, вдруг развернулись и побежали в направлении разрушенной стены, ныне скрытой этой жуткой техникой беловолосого. Я, поняв направление их движения и подавив внутреннюю панику и желание бессмысленно задергаться на месте, вложив всю силу, вырвала свои ноги из своеобразного плена, одновременно удивившись тому, как легко это было сделать, в отличие от Кисаме и Учихи, и отпрыгнула в сторону, не желая попадаться на пути двух нукенинов. Не останавливаясь, Кисаме взмахнул Самехадой и разрезал розовое нечто, напоминающее стенки желудка, и через секунду они оба исчезли, скрывшись среди улиц города. Я ошеломленно уставилась на все это, разглядывая улицы города, но ничего, напоминающее силуэты в черно-красных плащах, не смогла даже заметить. — Офигеть, — свистящим шепотом, но в застывшем молчании прозвучавшим достаточно громко, выдавил Наруто, — это еще что такое было?! — У меня тот же вопрос, — едва слышно пробормотала я, чувствуя, как мой завтрак просится наружу. — Это было мега круто, Эро-Санин! — тем временем, в противопложность начал восторгаться Наруто, буквально подпрыгивая на месте от нетерпения, — научишь меня этой технике? — Сколько тебе говорить, не называй меня так!!! — мигом сбросив с себя шлейф таинственности, громко возмутился мужчина. — Ехехе, — рассмеялся Наруто, тут же отводя взгляд в сторону, — кстати, а как вы тут оказались, сестренка, Гай-сенсей? «Сестренка». От неожиданности, услышав это, я встрепенулась, поворачивая голову в его сторону. Как забавно звучит. И, действительно, совсем не вызывает отторжения. Сделав невозмутимое лицо, не смотря на то, в душе расцвело мягкое тепло, я ответила: — Мы пришли спасать тебя. — Но, к счастью, помощь оказалась не нужна! — подходя ко мне, с воодушевлением воскликнул Гай. Мужчина, к счастью, не пострадал и сейчас был, как всегда, полон сил. Я тоже решила подойти ближе. И стоило мне это сделать, как взгляд Жабьего отшельника заинтересованно заскользил по моему лицу. Я заметила легкое выражение удивления у него. Глаза его зацепились за мои ярко красные волосы, так сильно всем напоминающие кровь и, почему-то, вызывающие неприязнь. Это было так привычно, что у меня не нашлось желания на какую-либо реакцию. Между нами повисло недолгое молчание, показавшееся мне натянутым. С первой же реакции я поняла, что с этим человеком мы, похоже, не поладим, поэтому я заранее настроилась на это. Тем удивительнее было когда он весьма приветливо улыбнулся мне. Я окинула его настороженным взглядом, с нескрываемым, но легким недоверием. — Кто это с тобой, Наруто-чан? — все же подал он голос. Я уставилась в его лицо внимательным взглядом. Мужчина не казался мне каким-то серьезным или строгим. Весь его наряд говорил об этом. Зелёные и красные цвета. Белые волосы. Красные полоски. Морщинки вокруг глаз и рта тоже делали его лицо как-то добрее, мягче. Создавалось впечатление, что он много улыбается как те самые добрые дедули, которые угощают детей конфетами. Но не стоит забывать, что он отнють не добрый простой дедушка. — Кагами Хатаке, — слегка поклонилась я, на автомате отозвавшись вместо Наруто, как будто только и ждала повода познакомиться. — Хатаке? — теперь уже открыто поразился мужчина, вскинув брови, и теперь начав бегать взглядом по моему лицу, похоже, пытаясь найти схожесть с отцом. Очевидно, они знакомы. — Да, она дочь Какаши-сенсея, — рассмеялся Наруто, почесав щеку и, похоже, он тоже знал, что они знакомы, ну или наоборот, не обратил на это никакого внимания. Скорее всего, второе, — правда забавно? — Да… очень, — выдавил он, непонятно чему сильно удивленный. Может они с Какаши были очень близкие знакомые, поэтому его удивляет наличие дочери, непонятно откуда появившейся? — Видимо, я слишком давно отсутствовал в деревне… Гай-сан подал голос: — Думаю, раз тут все в порядке, нам нужно возвращаться, — его рука аккуратно легла мне на плечо, привлекая внимание, — не так ли? Я кивнула, после тоже подавая голос: — Да, отец может начать искать нас. И тут же сглотнула, ощущая вдруг возникшую сухость во рту. Только успокоившись, я вдруг начала снова нервничать. Если он вдруг уже проснулся, а я, не смотря ни на что, надеюсь, что это так, то тогда, обнаружив мою пропажу и даже отсутствие объяснительной записки, меня ждет легкая головомойка. Или даже не легкая. Джирая понятливо кивнул, прощаясь. Он отвернулся, вернув свое внимание к женщине, все также бессознательно полулежащей возле стены и я между делом задалась вопросом, что с ней собираются делать, а потом, от заполнивших голову догадок, почти икнула от испуга. Лучше не думать. Вот, Наруто, например, вообще не загружался по этому поводу и я просто решила, что вряд ли с ней будут делать что-то криминальное. Судя по всему, все «криминальное» с ней уже успело произойти по пути. Наруто попрощался со мной и, уходя, я слышала слова, которые Джирая сказал ему: — Вы чем-то похожи… Путь домой прошел быстрее. К счастью, я преодолела его на своих ногах, хотя Гай-сан предлагал мне устроить что-то типа челленджа по скорости. Когда мы прибыли в деревню было, на удивление, еще не так поздно. Гай приветливо кивнул неизменным постовым, сидящим у ворот и, остановившись, обратился ко мне: — Я отправлюсь писать отчет, а ты можешь идти домой, Кагами-чан, — улыбнулся мне Майто, на что я понимающе кивнула. Тот, получив мой ответ, направился к башне, которая, на удивление, мало пострадала, и я пару секунд продолжала стоять на месте, провожая его спину взглядом. Потом тяжело вздохнула. После этой короткой и странной до невозможности миссии я чувствовала себя немного не в себе. Путь до дома прошел, как назло, в кратчайшие сроки, хотя я пыталась идти как можно медленнее. Чувствовала, что меня ждут неприятности, поэтому уже у дверей неуверенно затормозила и пару секунд пялилась на дверь. Потом снова тяжело вздохнула, опустив ладонь на ручку двери, но не делая попыток войти в дом. Вместо этого, задрав голову вверх, я посмотрела на небо. Закат уже давно окрасил улицу в успокаивающие оранжевые цвета, начинался вечер. Уже было достаточно темно и бледный полумесяц едва заметно светил в небе. Звезд было предостаточно, и они привлекли мой взгляд. Здесь, в Конохе, в этом мире, они, казалось, были какие-то другие. Будто бы ближе. Хотя, если честно, я уже не помню какие звезды были в моем мире и не могу сравнить их. И уж тем более я никогда не разбиралась в названиях созвездий и где какая находиться. На пару мгновений я замерла, разглядывая их, приводя свою душу в порядок. Потянув, наконец, за ручку двери, тихо зашла, начиная разуваться. Положив свою обувь на нужную полку, буквально на цыпочках направилась в сторону своей комнаты. Это был сплошной самообман, потому что способности сенсора никуда не делись и я изначально чувствовала, кто и где находиться в доме. Тем не менее, когда со стороны кухни раздалось аккуратное покашливание, я все равно съежилась. Такое, ну явно не случайное покашливание. Я почти подпрыгнула. Можно забыть о комнате, поэтому я остановилась на месте, потом медленно повернула голову в сторону кухни, чтобы увидеть Какаши, сидевшего в окружении посуды, нашинкованных овощей и крупного куска мяса, уже прилично так подтаявшего. Вода с него стекла, собравшись вокруг на столешнице, и рука отца опасно близко находилась рядом. Все это мы в спешке бросили вместе с Гаем и дружно ускакали в даль, благополучно забыв об этом уже через минуту, как покинули дом. Конечно, Какаши не был ранен и просто погружен в гендзюцу, поэтому не удивительно, что он так рано очнулся, хотя по его помятому виду было видно, что это всего лишь пол дела и сейчас он испытывает не самые приятные ощущения. Но все равно, как-то по умолчанию ожидалось, что он проснётся хотя бы к утру. Но вот, теперь посреди этого хаоса, Какаши сидел за столом, и медленно попивал горячий чай, судя по тонкой дымке пара, поднимающейся над чашкой. Маска благополучно была оставлена в комнате, поэтому я имела честь видеть полноценный спектр эмоций на его лице, хотя, если честно, он вроде не особо злился и вообще не особо выражал эмоции. — Кагами? Ты ничего не хочешь мне сказать? — как бы между делом обронил Какаши, медленно и чинно приподняв чашку и отпив глоток чая. Оуч. На автомате виновато поджала голову, не спеша смотреть на отца. Вместо этого взгляд мой забегал по помещению, но, если честно, в данной ситуации это было не лучшим решением потому, что я начала подмечать еще больше деталей хаоса, оставленного мной. Лужа от подтаявшего мяса окрасилась кровью, создавая неприятный мутный цвет и, судя по легким размазанным каплям на поверхности стола, Какаши до моего прихода уже умудрился вляпаться в это. Полотенце, которое я благополучно подожгла и оставила мокнуть в раковине, лежал в мусорном ведре, и взгляд мой как раз упал на сгоревший участок. Сковородка вся в масле, криво стоявшая на плите, а также брызги этого самого масла вокруг и немного на небольшом участке стены, где был кафель. Чувствовала ли я вину? Ну, может, совсем немного. Но когда тебя дома встречают так серьезно, любая мелочь начинает казаться серьезной катастрофой. Поэтому, даже если до этого я об этом не задумывалась, то теперь да, задумалась. — Я думаю, нам есть, что обсудить. Почему бы тебе не присесть рядом? — И он определённо не хотел обсудить сейчас со мной мои кулинарные таланты. Деланно виновато опустив голову, я медленно побрела ближе к нему, собираясь сесть с ним за один стол. Какаши на моей памяти никогда не повышал голос. И это, несомненно, здорово описывает его как человека. Он достаточно солиден и уверен в себе, чтобы уметь разбираться спокойными словами. Ну или шаринганом. Он также воспитывает редко. Да и я была бы не в восторге, если бы он начал меня учить, как ребенка, как бы я его не уважала. Слишком независима, слишком свободолюбива. Даже в детском доме я отстаивала свое мнение, как бы меня не шпыняли. Но правда в том, что с Какаши особо не нужно отстаивать свое мнение. Он не лезет с советами как мне лучше жить, но всегда сможет сказать что-то правильное и дельное, если его спросить. Поэтому, это скорее я у него спрашиваю все. Тем не менее, иногда такие моменты как сейчас, происходили. И он не воспринимал меня как несмышленое дитя. Когда мы что-то обсуждали, он смотрел на меня как на взрослого. Взрослые тоже иногда ошибаются. И взрослые также иногда указывают на ошибки друг друга. Поэтому я убедила себя спокойно встретить эту ситуацию и решить наши конфликты и, сложив пальцы в замок, наконец посмотрела на него. Воображение рисовало ситуацию как нечто страшное, будто бы Какаши будет зол или будет смотреть на меня с разочарованием, но на самом деле ничего из этого не было. И когда я, наконец, подняла свои глаза на него, лицо его действительно полным спокойствия и дзэна. Возможно, все дело было в его чае, который он пил сейчас. Интересно он туда что-то добавил? — Я все понимаю, — вздохнул он, заговорив обыденным тоном, — но что я говорил про бездумные риски? — Ну… — я неуверенно помялась, прикусывая внутреннюю сторону щеки, — я не рисковала. — Неужели? — тот изящно заломил бровь, взглянув на меня с откровенным сомнением. — Я была с Гай-саном, — начала я с готовой речи, которую я продумывала еще на пути в деревню. Определённо Гай-сан тоже ожидал взбучку, возможно поэтому он так благородно взял на себя написание отчета, но я в это особо не верила. Все это глупости. Гай-сан не боится Какаши, — я пообещала ему, что не буду соваться в бой. Я только выполнила роль сенсора потому, что хотела, чтобы мы быстрее нашли Наруто. — С Гаем я тоже поговорю, — с недовольством пробормотал отец. Оу. — Нет, я сама напросилась! — возразила я, понимая, что такими темпами, в случае чего, меня в следующий раз никуда не возьмут. Какаши снова заломил бровь, но теперь его взгляд еще и говорил это самое: «Да неужели?». Я раздраженно выдохнула сквозь сжатые зубы. Да что ж такое. — Я честно пообещала не лезть и действительно никуда не влезла, — терпеливо и спокойно повторила я, внимательно следя за его реакцией. Параллельно в мою голову начинали лезть разные мысли по типу почему меня сейчас вообще отчитывают, как ребенка. Как будто я не понимала риска! Но я прекрасно понимала. И все равно пошла туда. Потому, что… потому, что… — Ты не думала о том, что раз я после них пришел в таком состоянии, то тебе тем более там нет места? Кагами, ты все еще генин. То были нукенины, и оба S-класса. Ты хоть разобралась в ситуации? — отчитывающий, осуждающий тон прорезался голосе и тут же холодно хлестанул меня по щекам. Весь заготовленный текст и разобранный по полкам разговор в моей голове треснул, подобно старому кафелю под ногами, и теперь уже не казался таким уж убеждающим и логичным. — Ну… — я замялась, отступая. А вот в Какаши будто второе дыхание открылось и он начал говорить. Одновременно хмуро взглянул в мои глаза, все еще не видя той самой эмоции, которую, судя по всему, так хотел увидеть. Понимания? Осознанности? Так все это было!.. — Более того, я выяснил, что это целая преступная организация. А что, если они тебя запомнили? — и его слова, почему-то, начали вызывать во мне раздражение. Эмоции. Кажущееся и непонятно откуда взявшееся разочарование в его глазах. Строгость, проявившаяся в его тоне. Поза, в которой он сидел, хаос на кухне. Раздражение и злость. Непонятно откуда и почему зародившееся, но довольно быстро прогрессирующее. Босая нога под столом начала нервно и беззвучно постукивать по полу. Ладони сжались в кулак. Я почувствовала себя вдруг снова беспомощным и несмышленым ребенком под этим прямым взглядом и показалось, что я и не переставала выглядеть в глазах остальных ребенком. И это чувство тоже меня задело. Мне это так надоело, в самом деле. Я почти физически уже не могла усидеть на месте, но всеми усилиями начала подавлять свой всплеск эмоций. Возможно ли дело было в начинающемся подростковом возрасте? Гормоны? Все эти вопросы проскочили у меня в голове и тут же исчезли в пустоту. Тем не менее, как бы я не пыталась быть более сдержанной, на лице у меня все же эмоции отобразились и Какаши это прекрасно видел. Но его это ничуть не впечатлило, и это тоже почему-то меня задело, но он спокойно продолжил, не давая даже собраться возмущению: — Что если в следующий раз они решат взять тебя в заложники или сочтут нужной для чего-нибудь? — а вот это звучит уже откровенно притянуто за уши! Кому я могла понадобится?! Вся эта тирада вдруг напомнила мне одну вещь и тут я почувствовала настоящий прилив злости. Я поняла, откуда ноги растут. И от воспоминаний, проскочивших в голове, лицо мое в миг вспыхнуло. Я почувствовала, как горят щеки от гнева. В груди резко кончился воздух и я осознала, что неосознанно задержала дыхание. Осторожно выдохнула. Но это не успокоило. Недовольно заломив брови, хлестко начала говорить в ответ, сама того не заметив, вдруг привстав с места и начиная смотреть на Хатаке сверху вниз. Тот невозмутимо поднял голову, сталкиваясь со мной взглядами: — Хоть и генин, но я все еще ниндзя! — пытаясь держать себя в руках начала я, но голос почти сразу предательски вздрогнул. Я всегда была спокойна и всегда сдержана именно из-за этой моей черты. Слишком сильные эмоции мешали. Они захватывали меня резко и слишком крепко. Любые ссоры с близкими всегда задевали, глубоко царапая сердце. Волнение поднималось, заставляя кровь закипать. В такие моменты мне казалось, что я посреди океана борюсь с бушующими волнами и пытаясь их покорить. Какаши, сам того не заметив, задел то, что сидело во мне еще с самого детства. С того самого дня, когда в кабинете Хокаге мою судьбу просто взяли и решили, приписав к ниндзя. — Ты говоришь мне не соваться никуда и быть осторожной, — вспыхнула я в конце концов, неосознанно повысив на него голос, и понимание этого кольнуло меня где-то краем сознания, но я уже поддалась эмоциям, которые унесли меня подобно быстрому и стремительному течению и мне уже стало все равно на кого и почему я вообще повышаю голос, — но как я могу никуда не лезть, если буквально вся моя работа — это ходить на подобные миссии? И вообще, я изначально не хотела быть ниндзя! А что теперь я слышу? — Кагами… — почему-то осторожно подал голос Какаши, видимо не зная, что делать с эмоциональным подростком во время пубертата. Он приподнял ладонь, будто хотел положить ее мне на плечо или на руку, но я, тем временем, не стояла, просто покорно ожидая его вердикта. — Агх, — недовольно выдавила я, чувствуя внезапное опустошение и слабость, после этого взрыва эмоций, — я не хочу с тобой сейчас разговаривать. И, развернувшись, убежала в свою комнату, сама того не заметив, громко хлопнула дверью, как самый настоящий избалованный подросток. Тяжелый вздох раздался в установившейся тишине. Неосознанно, но я замерла у дверей, прислушиваясь к приглушенным звукам в доме. Было слышно, что некоторое время он просто сидел неподвижно, а после встал и включил кран, и вода была открыта достаточно долго. Он убирался. После всего бардака, устроенного мной и этих моих криков он просто тихо убирался, и вина совсем не легким колокольчиком отозвалась во мне, но я малодушно отмахнулась от этого. Взгляд мой упал на раскрытое окно. Бесшумно ступая по комнате, я сбросила прикреплённую набедренную сумку на кровать и принялась снимать с себя одежду, которую обычно ношу на миссии. Переодетая, я снова посмотрела в окно. Голова была пока пуста и, оказавшись запертой в комнате и не желая выходить из нее обратно к Какаши, неожиданно открылось осознание того, что мне теперь нечем заняться. Поэтому я в конце концов направилась к окну, раскрывая форточки шире, и аккуратно перепрыгнула на ветку дерева, так удобно и близко накренившуюся прямиком к моему окну. В плохую и ветренную погоду эта ветка всегда назойливо стучала по стеклу, частенько мешая спать. Какаши даже подумывал ее спилить, но впервые я порадовалась, что она так удачно находится рядом с окном. Даже не используя чакру, мне удалось с легкостью и удобством прицепиться к другой ветке, пониже, и после, спрыгнув на землю, бросила последний взгляд на дом, пытаясь уловить силуэт Какаши в одном из окон. К счастью, его нигде не было видно, но на кухне все еще горел свет, поэтому я поспешила уйти подальше, не желая попадаться ему на глаза. Впервые за многие годы я снова куда-то сбежала, но в этот раз это не был холодный ко мне и чужой детский дом. В этот раз я сбежала из дома, ставшего мне родным и, неожиданно, от понимания этого факта мне стало грустно. Ноги сами меня повели и я оказалась на знакомом полигоне. Давно уже опустившийся вечер сегодня, как назло, оказался прохладным. Ветер время от времени заставлял листья шелестеть и этот звук каким-то образом действовал успокаивающе. Но это мало помогало. Оказавшись слишком просто одетой, я почувствовала, что начинаю мерзнуть. Кожа покрылась мурашками. День под конец оставил ужасное послевкусие и я не знала, что мне теперь делать. Помириться с Какаши? Ночевать на улице, заставляя его еще больше переживать? Нет, совесть не позволила бы мне так с ним поступить, по крайней мере специально. Уж что-что, а отец не заслуживал такого. А я была слишком осознанной для таких крайностей из-за мелочной ссоры. Дойдя до нужного места, приподняла голову, разглядывая до боли знакомое место. Черный памятник все также стоял на своем месте, создавая, почему-то, в тени вечера некую зловещую атмосферу. Казалось, он охватывал собой все свободное пространство и воображение рисовало, будто оно разрасталось в ширь. Устало вздохнув, я подошла ближе. Глаза безошибочно нашли нужное мне имя. «Обито Учиха». Так иронично, что почти все наше окружение состоит только из представителей этого клана. Бездумно плюхнувшись на землю под этим монументом, я прижала колени ближе и, опираясь на них подбородком, неподвижно замерла, закрывая глаза. Эта ссора встряхнула меня. Теперь, когда я была достаточно далеко от дома и прошло немного времени, я больше не чувствовала, как скачет мой пульс, как гулко стучит сердце, отзываясь в ребрах и стремясь вырваться из груди. Кончики пальцев больше не были такие холодные. Теперь, после этого резкого взрыва эмоций, оставалась только пустота, но она не была ни хорошей, ни плохой. Она не решала мои переживания, оставляя их тяжелым камнем лежать на сердце, заставляя ощущать постоянное давление. Я не любила ссоры. И я никогда не знала, что мне делать в таких ситуациях. Чувство беспомощности, когда ты оголяешь сердце, говоря откровенно о своих мыслях или переживаниях. Слишком большой шаг доверия и слишком опасный. Оно может как разрушить тебя, так и сблизить. Но я слишком боялась рисковать. От всех этих мыслей, заполнивших мою голову, подобно назойливо жужжащего роя пчел, она начинала пухнуть. Но все эти мысли ни на шаг не приближали меня к решению. От безнадежности, в желании отвлечься, начала говорить вслух, чувствуя себя одновременно очень глупо: — Почему твой друг такой? Еще и упрямый… как будто он не понимает. Он же сам за меня решил. Нет, я знаю, что, наверное, у него были свои причины, но все равно обидно! Разве отцы… они не должны защищать своих дочерей от всего на свете? Тяжело вздохнула. На пару мгновений. Сдержав паузу, снова продолжила, бездумным взглядом пялясь на это имя, так удобно расположенное прямо в центре камня. Ни туда, ни сюда. Умер в середине войны. Но в начале жизни. — Сам сделал меня ниндзя, а теперь пытается защитить от непонятных нукенинов. Почему он не сделал это тогда? Я ведь… я не хотела быть ниндзя. Я не хотела никого убивать. Слушаться чьих-то приказов… — горло до боли сжал образовавшийся ком и я ненадолго замолчала, чувствуя необходимость выдохнуть, остановиться. Поднявшийся ветер всколыхнул мои волосы, ласково касаясь щек. Забавно, но я нашла в этом нечто символичное, будто этот самый Обито услышал мои жалобы, и таким образом дает знать о себе. Конечно, это было не так. Какое ему дело до незнакомой девочки? — Интересно, какой ты был? Мой отец до сих пор тебя вспоминает. Наверное, ты был удивительным человеком… — Что ты тут делаешь? — раздался вдруг голос за спиной. Не ожидая чьего-то появления, я вздрогнула, резко поворачивая голову назад. Из тени вышел человек, в котором я почти сразу опознала Шисуи. Он выглядел так, будто просто проходил мимо. В руке он крутил кунай, как будто связку ключей. Он беззаботно прошагал ближе и, посмотрев на меня с высоты своего роста, вдруг насмешливо хмыкнул: — А с лицом что? Брови сами по себе нахмурились. Я строго взглянула на него, чувствуя недовольство от его появления. У меня тут вообще-то приватный разговор. — Не твое дело, — недовольно пробурчала я, отворачиваясь. Тот деланно охнул и, готова поспорить, театрально схватился за сердце: — Вот как ты с сенсеем своей команды разговариваешь? Что за поколение, ни грамма уважения к старшим… — Ты не такой уж и старый, — просто бросила ему в ответ, с преувеличенным интересом разглядывая камень, будто пытаясь определить его состав. — Хех, спасибо. Подвинься, — тот нагло присел рядом, отодвигая меня, как пушинку. Будто тут места больше нет! — Хватит разговаривать с мертвыми, это пугает, — насмешливо продолжал он. И почему каждое его слово будто прилетает подзатыльником? От его замечания я почувствовала, как краснеют щеки, поднимается легкий стыд, ведь меня все-таки застали за странным делом. Тем временем, он решил меня добить: — И вообще, почему из всех черт характера Какаши, ты берешь самые странные? — Я всего лишь сижу тут! — Ну да, ну да, а кто тут жаловался на жизнь холодному камню? — Ты все слышал? — насторожилась я, аккуратно поглядывая в его сторону. Тот просто пожал плечами: — Только конец и то отрывками. Так что у тебя случилось? — тот посмотрел на меня, подперев ладонью щеку и приподняв одно колено. Все в его расслабленной позе говорило о том, что он никуда не собирается уходить в ближайшее время. Он вдруг посмотрел на меня, чуть сощурив глаза, потом распечатал из печати плед и, приблизившись, так что я на секунду ощутила его дыхание на своей щеке, закинул мне этот плед на плечи, заботливо укутывая. И все это так просто, не вкладывая в это никакой романтический смысл, но это действие и его близость, легкий запах вечерней свежести и мыла, донесшийся до меня, вместе с его приближением, вдруг заставило мое сердце лихорадочно забиться и причем настолько громко, что оно гулко отзывалось у меня в ушах. Мне чуть плохо не стало. Щека, казалось, загорелась. Мне хотелось прижать ладонь к этой самой щеке, будто пытаясь убедиться, что произошедшее секунду назад действительно произошло, но это было бы слишком странно и я заставила себя не двигаться. Вместо этого я взглянула на него и поняла, что зря это сделала. Зря я вообще сижу рядом с ним и вообще дышу. Зато все лишние мысли вышибло мне одним ударом, подобно выстрелу из ружья. Лицо его и выражение, появившееся на нем в этот момент, показалось мне каким-то посветлевшим, смягчившимся. Не то, чтобы он ходит по деревне с хмурым видом, пугая маленьких детишек, но сейчас… сейчас… это было трудно объяснить, но он вдруг показался мне слишком красивым. Я почувствовала, как от понимания о чем я сейчас думаю и о том, насколько это не уместно, у меня краснеет лицо, загораясь до самых ушей. Здесь не было уличных фонарей, они были дальше и этот маленький, чуть отдаленный участок от полигона освещали только звезды и луна, но даже так я видела каждую черточку его лица так четко, будто где-то там, в небе, боженька выкрутил освещение в мире на максимум только ради этого момента. Я вдруг поняла, что Шисуи был тем человеком, на которого мне хотелось смотреть еще и еще, так бесконечно долго, насколько это возможно, но всегда, чувствуя это на подсознательном уровне, боясь этого. Боясь, что вообще придет реальное осознание я бежала от этого как могла. Потому что… Может, прошли всего считанные секунды, во время которых я разглядывала его, но понимание того, как возможно, это странно выглядит, ударило как обухом по голове и я, наконец, отозвалась: — Это неважно, — на автомате бросила я каким-то заплетающимся языком, возвращаясь к разглядыванию камня. Учиха, сидящий возле меня и почти соприкасавшийся своим плечом с моим, почему-то тяжело вздохнул. И звук его голоса тоже, почему-то, заставил меня встрепенуться. — Не ученица, а настоящая загадка. «Что за фигня?»… вскричало сознание, почему-то голосом возмущенного Наруто и я едва заметно помотала головой, выкидывая все эти ненужные вещи из мыслей. — Ты когда-нибудь знал этого Обито Учиху? — вместо этого задала я вопрос, желая разогнать всю эту таинственность атмосферы, вернуть все в норму. — Отец особо о нем не рассказывает. Тот пожал плечами. — Тяжело, наверное. Или особо нечего рассказывать. Насколько я знаю, они вечно ссорились как кошка с собакой, — с легкой насмешливой улыбкой заметил Шисуи и покосился на меня. — Ха? — не сдержала я изумления, резко поворачиваясь к нему. Потом, опомнившись, как можно незаметнее приложила ладони к щекам, будто пытаясь скрыть покраснение. Захотелось укутаться в этот самый плед по самые уши. — Да, да, твой отец был такой сдержанный и ммм, слишком серьезный, и этим самым ужасно бесил Обито. Сейчас я даже начинаю видеть сходство между вами? — тот насмешливо улыбнулся, взглянув на меня. И я подумала, не заметил ли он мои странные действия, не заметил ли, что цвет моего лица сам с собой вдруг стал схож с цветом волос. Столько интересных переживаний вдруг прорвалось плотиной и, самое главное, неизвестно откуда. Я задалась вопросом, всегда ли так было. Возможно, я просто не замечала. Такое можно ожидать от меня, я часто избегала вещей, которые могли показаться мне проблемой или неправильным. — Между нами? — Ты и Какаши-сенпай. Ты прям как он в детстве, ну, правда, все-таки, чуточку эмоциональнее. Но это очень хорошо, — добродушно усмехнулся Шисуи. — …Интересно. Все эти разговоры с упоминаниями отца вернули меня к нашей недавней ссоре. Ненадолго, но я забыла об этом. И теперь… — Вижу, ты все-таки чем-то расстроена, — заглядывая мне в лицо, произнес Шисуи. Я вернула свое внимание к нему и, слегка отпрянув, с подозрением поинтересовалась: — Почему тебе это так интересно? — Я же твой сенсей, — с весельем в глазах отозвался Шисуи. И я фыркнула. — Лучше идите домой, сенсей, — вздохнув, произнесла я и, вставая с места, посмотрела на него. Тот, похоже, двигаться с места не собирался. — Ах, мое сердце… мои ученики совсем меня не ценят… — Я, пожалуй, пойду. — Ну нет, постой, — вдруг окликнул Шисуи, — я провожу тебя. И он начал вставать. Я с ужасом подумала, как он проведет меня до дома и изумленный Какаши откроет дверь. Увидит меня на улице, хотя должна сидеть, обиженная на свет, в своей комнате? — Нет! — неожиданно резко воскликнула я. И, сама того не ожидав от себя этого, резко прижала ладони ко рту, удивленно распахнув глаза. Шисуи в изумлении застыл прямо в движении, еще не встал до конца, но уже и не сидит, поднял на меня взгляд, вопросительно вскинул бровь. — Всмысле, я ну… я сама дойду! Отдыхай! — и, пока он не успел опомниться, поторопилась покинуть его общество, думая лишь о том, почему, черт возьми, рядом с ним я всегда веду себя как сумасшедшая или биполярная. Ближе к дому пришлось взять себя в руки. Замерла в нерешительности, думая о том, как теперь поступать. Глупо было думать, что такой талантливый джонин, не заметил бы, что меня нет в доме. Вселенная, будто слыша мои сомнения, решила все за меня. Дверь вдруг раскрылась прямо перед моим носом, когда я уже было занесла кулак, чтобы постучать в нее и явило мое изумленное лицо Какаши, невозмутимо посмотревшего на меня в ответ. Прислонившись к дверной раме, он скрестил руки на груди, и посмотрел на меня в молчаливом ожидании. Очевидно, мы оба понимали, кто в этой ситуации должен извиняться. Я понурила голову, отгоняя нежелание и легкий страх, охвативший меня изнутри. Кричать на людей и обвинять — очень легко на самом деле. Кто-то даже испытывает от этого удовольствие. Но прийти первым, осознавая свою вину, и извиниться? Признать свою не идеальность, показать себя уязвимым? — Я… — в миг охрипшим голосом выдавила я и тут же замолчала. В горле пересохло. Хатаке терпеливо ожидал, когда я соберусь с мыслями. — Я виновата. Прости, что накричала. В ответ он только тяжело вздохнул и я подняла взгляд на него, в ожидании увидеть разочарованное выражение лица. Но я не увидела ничего из этого. Какаши смотрел устало, но никак не с разочарованием. — Кагами, — вдруг начал он и я навострила уши, понимая, что меня снова будут отчитывать, но в этот, я решила принять это со смирением, как, вообще-то, и во многие другие разы. Просто в этот раз… он продолжил, сбивая меня с мысли: — Ты стала моей семьей. Слова — это всего лишь звуки, издаваемые людьми. Они не могут обжигать или греть, в прямом смысле слова, но в этот миг, казалось, Какаши вдруг обрел эту способность. Он начал не с того, что я ожидала услышать, но неожиданно с нужных слов, и это всего за жалкий миг смогло заставить море моих беспокойств и мыслей улечься на дно, вернув мне спокойствие. — Конечно, я буду беспокоиться за тебя. Возможно, это тебя раздражает, но таково проявление моей заботы. Для меня ты всегда будешь той маленькой девочкой, какой я нашел тебя, — глаза мои неожиданно заслезились и я часто заморгала. Они застыли в глазах, уже обмыв роговицы, застыли на ресницах, но так и не решились упасть, — Ты и сама догадываешься, что решение отдать тебя в Академию было не моим. На тот момент я ничего не мог с этим поделать. Но ты должна понять, что в нашем мире это необходимо. Уметь за себя постоять, уметь себя защитить. И только будучи ниндзя ты сможешь это сделать. Спустя не продолжительную паузу после сказанных им слов, Какаши просто смотрел на застывшую меня, сказав: — Не стой у дверей, заходи в дом.