Половина месяца

«На всю жизнь я в тот год полюбил темноту. Как же люди ночи могут выжить в империи солнца?»

***

      Адам сидел на дереве, крепко держась за ветку, и наблюдал за идущими под деревьями темнокожими людьми, одетыми в золотые украшения.       — Наставник, что с ними делать? — спросил он, повернувшись к Аргентуму, сидевшему на другой ветке.       — Спеши в лагерь, а я за ними прослежу. Судя по карте в руке вон того, — он кивнул головой на человека, который был скорее смуглым, нежели «тëмным», — они идут в наш лагерь.       Адам кивнул и, скача по веткам, направился в лагерь. Там он сообщил молодому Вождю — прошлая умерла, когда ему исполнилось десять — о приближении голиденцев.       Вскоре в лагерь прошли голиденцы, а за ними и Аргентум с рукой на поясе, где висел кинжал.       — Здравствуйте! — с акцентом сказал один из темнокожих. Адам встал сбоку от Вождя, попросительно глядя на незнакомца. — Мы прийти к вы, чтобы сообщить, что Голиден стать Золотая Империя!       Адам чуть не поморщился от такой речи, но промолчал.       — И? — было единственным, что ответил Вождь.       — Мы хотеть пригласить вы в наша империя чтобы учиться! Мы считать это начало что-то новый. Мы нуждаться ваши пять дети и пять взрослые.       — Дети до какого возраста? — спросил Аргентум, доставая кинжал и круча его в пальцах.       — Дети? Дети от десять к шестнадцать лет.       — Но ведь дети это до двадцати лет… — подал голос Адам, но Вождь закрыл ему рот ладонью.       — Хорошо. Кто добровольно пойдëт в Золотую Империю проучиться один год? — спросил Вождь, хлопая в ладони над собой.       — Я, — сказал Аргентум, убирая кинжал на место. — В качестве взрослого. Скажем, что мне двадцать четыре…       — Я с тобой! — крикнул Адам, подходя к нему.       — Естественно, — наставник потрепал его по волосам.       Так, набрав толпу из пяти детей и взрослых, они направились через лес к границам Золотой Империи.       — Мы иметь правила, — сказал один из златоносцев. — Законы. Если вы нарушать их — мы будет выселять вы от страна. Если вы нарушать главные законы, мы убивать вас.       Аргентум, идущий с Адамом за руку, напрягся, чуть не сломав своему пятнадцатилетнему ученику ладонь сильной хваткой. Адам поморщился и взглянул на него.       — Don't you dare… — пробормотал он. Один из златоносцев обернулся, глядя на него.       — Yo kenow oru lanugag? — спросил смуглый златоносец.       — What? — Аргентум нахмурился. Смуглец пожал плечами и вновь взглянул на карту.

***

      Адам сидел за партой, положив голову на свои руки, и слушал учителя, поглядывая в словарь перед собой и в учебник. Он сидел, единственный ведьма в классе златоносцев, и молчал, не включаясь в урок.       — Adam, setop leyineg on yor taleb! — рявкнул учитель, стукнув ладонью об парту. — Yo are on a leson!       — I am lisetenin. Wehat else yo ned? — ответил Адам, почти не подсматривая в словарь.       — Go ahed to perinecipal! — рявкнул учитель вновь, выходя из себя. Адам лениво встал, собрал вещи и вышел из кабинета.       Проходя мимо соседнего кабинета, он заметил, что дверь была открыта. Проветривали наверное. Он бросил взгляд внутрь, увидев, как ведьму с его шабаша, Татьяну Волк, которая была младше всего на год, вызвали к доске. Когда она проходила мимо парт, один смуглый златоносец шлëпнул еë по заднице, и по классу прокатился смех, а Волк, подпрыгнув на месте, уставилась на него. Адам сжал руки в кулаки, собираясь зайти и разобраться, но постарался успокоиться. Дверь кабинета кто-то закрыл.       — Патриархаты… — пробурчал он. Слову «патриархат» его научил Аргентум. «Абсолютная власть мужчин». В Золотой Империи у женщин были минимальные права. И детьми они переставали быть в шестнадцать лет.       Аргентум научил его и другим словам. «Домогательство» — когда трогают интимные места без разрешения. А другое слово…

Изнасилование.

      Это действие по отношению к девушкам в Золотой Империи было частым, но правительство закрывало на это глаза. Единственное, с чем они неохотно пытались бороться — с педофилией.       Адам зашëл в столовую и положил сумку на стул. Затем подошëл к поварам.       — Helo! I wan'to take disehes for me aned mey firenedes on diner, — сказал он поварам, чуть постукивая пальцами по стойке.       Получив порции, он накрыл на стол, сел и стал ждать, читая словарь. Вскоре он услышал, как по коридору ходили сотрудники с колокольчиками, и к нему подбежали несколько юных ведьм, не старше него.       — Здравствуй, Крессент! — хором крикнули дети, поклонившись ему. Адам встал, поклонившись им в ответ, освобождая место за столом.       — Кушайте, дети, — улыбнулся он. — А я к своим пойду.       Волк стояла возле стола, где обедал их шабаш. Крессент прошëл мимо коробки с тарелками, как вдруг услышал обрывки речи златоносцев. Он обернулся, встав возле коробки тарелок.       Волк стояла, нервно косясь на какого-то паренька из златоносцев. Паренëк был смуглым, с мерзковатым лицом. Он что-то говорил ей, но Адам не знал половины слов, хотя по контексту понимал — флирт, и не самый адекватный.       Волк вся съëжилась, пятясь от парня, а он только подходил ближе. Когда девушка отошла от него на достаточное расстояние, Адам выхватил тарелку с коробки и швырнул в стену сзади них. Тарелка с громким звоном разлетелась вдребезги, Волк вздрогнула, прикрыв лицо руками, а парень, которому осколки чудом не задели лицо, отскочил, вскрикнув. Они бросили взгляд на Адама, который угрожающе потянулся за новой тарелкой, сверля взглядом парня.       Кто-то схватил Адама под локоть, и он выронил тарелку, которая тоже разбилась. Судя по направлению, его повели к директору. Дверь захлопнулась, когда его буквально швырнули в кабинет, и Адам чуть не упал. Директор отвлëкся от бумаг и уставился на него.       — Wey are yo here? — спросил директор.       — I broke a pelate, — честно ответил Адам с равнодушным выражением лица. — Tow pelates.       — Wey?— так же равнодушно спросил директор.       — Yor satudenet was feliratin wih oru satudenet.       — Notehin to worey, — директор слабо улыбнулся. Адам ощутил, что его начинает тошнить. — He did not haras her, did he?       — Do not yo dare to tehinek felirat witeh cehaliden is okay, — оскалился Адам, сжав руки в кулаки. Директор вздохнул.       — Werit sometahin here, — попросил директор, протянув ему листок и ручку. Адам взял их, ухмыльнулся и что-то написал, а после вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. На листке он размашисто написал «sometahin :)».

***

      Адам возвращался в общежитие через тëмную улицу. Улицы Золотой Империи делились на две половины: по одну сторону дороги селили женщин, а по другую — мужчин и их жëн. Из-за этого мужчины и женщины обязаны были идти по разные стороны дороги, но ведьмы придумали, как обойти это правило: они шли аккурат посередине дороги.       Аргентум, его наставник, всегда провожал девушек-ведьм до их домов, идя по середине дороге. Адам иногда помогал сопровождать их, если было по пути, потому что на той улице находился магазин.       Он шëл по улице, как вдруг услышал крики на другой стороне дороги. Кричала девушка примерно его возраста. Отрывисто, будто кто-то пытался закрыть ей рот. Адам кинулся через дорогу и забежал за дома. Там какой-то худой и мерзковатый мужчина прижимал шестнадцатилетнего подростка к стене и пытался заткнуть крики ладонью.       Он не помнил, что было дальше. Адам опомнился лишь тогда, когда чья-то сильная хватка сжалась на его запястье, заставляя разжать кулак и мешая нанести новый удар по оокровавленному лицу со сломанным носом. Девушка сидела рядом, обняв колени и дрожа.       — Успокойся, — раздался тихий низковатый голос над ухом. — Иначе изобьëшь до такой степени, что нас казнят.       Адам обернулся, увидев стоящего над собой наставника. Аргентум отпустил его запястье и и схватил за воротник школьной рубашки, поднимая на ноги. После этого старший сложил руки в карманы и слабо пнул мужчину, который тут же застонал от боли.       — Живой, и на том спасибо, — холодно произнëс Аргентум и протянул руку девушке, помогая встать. — Letes go to police.

***

      — Бунт! Мы устроим бунт!       — Ты идиот?       Адам, вдохновлëнный своей идеей, резко прекратил улыбаться. Татьяна Волк косилась в его сторону, и крылатый облокотился на стену спиной.       — По договору нас не выпустят с этого города, пока не закончим год обучения. А уже больше половины хочет домой, — сказал он тихо, равнодушно уставившись в стену напротив. — Я предлагаю нарушить какие-то мелкие законы, чтобы нас выперли из империи.       — А если нас казнят за восстание? — спросила Волк, подойдя к нему. Адам бросил быстрый взгляд на еë широкие плечи, чуть прищурившись.       — Вот и проверим, — он ухмыльнулся и повернулся к ней лицом. Волк вдруг замахнулась, влепив ему пощëчину, да так, что Адам испугался, что пробьëт виском стену.       — Первый закон всех ведьм?! — рявкнула она. Адам схватился за щеку, морщась. — Говори!       — Не подвергать свой шабаш опасности… — пробурчал он, ощупывая кончиками пальцев краснеющий след от чужой ладони.       — Первый закон Ночного Шабаша?!       — Не подвергать опасности своих сошабашцев… — Адам выпрямился, собираясь уходить, как вдруг Волк его толкнула обратно к стене.       Крылышки за ушами Адама хлопнули, и он толкнул еë, выпрямляясь и вставая вплотную к ней. Волк была ниже крылатого, карими глазами она смотрела на него, сжав руки в кулаки. Крылышки Адама хлопали, чëрные глаза смотрели в ответ.       — Драки захотелось? — спросил он, оскалившись.       — Слабых не бью, — издевательски ухмыльнулась Волк. «Вот лисица», — подумал Адам.       Вокруг них столпился народ, ведьмы окружили их плотным кольцом — чтобы златоносцы не вмешались, и чтобы всем было видно происходящее.       — А ты докажи, что я слабый, — Адам поднял брови, ухмыльнувшись.       В тот же миг сильный женский кулак полетел ему в нос. Адам чудом успел заблокировать удар, как вдруг Волк скрутила ему руки за спиной и уткнула лбом в стену.       — Доказала, — хмыкнула она.       — И тут же доказала, что ты не чистокровная ведьма, — усмехнулся Адам. Волк схватила его за волосы, отрывая от стены его голову.       — Повтори.       — Чистокровная ведьма никогда не ударит своего сошабашца без веской причины. А вот приëмные…       — Продолжай, — раздался чей-то голос над его ухом, и Волк тут же отпустила Адама.       Адам отстранился от стены и обернулся, замечая своего наставника. Он тут же выпрямился, встав ровно и убирая левую руку за спину — отдавая честь по-ведьмински.       — Тебя за такие слова будет ждать серьëзный разговор, Крессент, — нахмурился Аргентум. — Марш все по кабинетам!

***

      Крессент стоял перед зеркалом, пока Аргентум держал его за волосы. С носа, щëк и губного желобка Адама текла очень тëмная красная кровь.       — Повторяй, — холодно сказал Аргентум.       — Я назвал Волк приëмной ведьмой, — сказал Адам, морщась от хватки на волосах.       — Что ещë ты ей хотел сказать?       — Что приëмные ведьмы неуравновешенные и могут ударить сошабашца.       — Тебе стыдно?       — Нет, — упрямо ответил Адам. Аргентум достал с кармана брюк чехол от чего-то.       — Открывай. Что лежит?       — Нож, — сказал крылатый, открыв коробку, и напрягся.       Аргентум кивнул и чуть тряхнул голову Адама, кивком указывая на зеркало, заставляя смотреть в своë окровавленное лицо. С ладони наставника стекала та же тëмная кровь, он взял нож и приставил к основанию крылышка Адама.       Адам замер, задержав дыхание. В голове мелькнула картина: мужчина, одетый в тëмное, всегда в капюшоне, прикладывал нож к его крылышкам, приговаривая: «Этого не должно быть…», давя лезвием на перья.       — Пусти! Не надо!       Парень схватил Аргентума за запястье, пытаясь вырваться из хвата, панически ударяя другой ладонью в грудь, плечи, живот. Он попятился от наставника, тяжело дыша, сжимая ткань школьного пиджака на грудной клетке, глазами бегая по ванной комнате, спиной прижимаясь к стене и сползая по ней, садясь на холодный пол.       Аргентум вздрогнул и отложил нож в сторону, подходя к нему и садясь рядом, обнимая и прижимая к себе.       — Адам, тише-тише… Не буду, не бойся, всë хорошо, я… Я лишь хотел пригрозить, чтобы ты следил за словами. Прости меня, — Аргентум погладил Адама по волосам, а Адам вцепился в него. — Почему ты так боишься? Всех ведьм с детства приучают к оружию, чтобы они не боялись, находясь в заложниках… И ты всегда был тем, кому было всë равно на то, чем тебе угрожают.       — Я н-не знаю, — Адам потихоньку успокаивался. — Мне просто показалось, будто я помню, как кто-то пытался мне отрезать крылья…       — Кто? — Адам взглянул на него, схватив за плечи. В карих глазах читалась готовность пролить кровь и тех, кто это сделал.       — Я не знаю. Это будто было в детстве, но я не знаю ни места, ни человека.       — Странно… — Аргентум нахмурился и встал, беря мокрую тряпку и вытирая лицо Адама от крови, осматривая небольшие раны, выглядящие так, будто с этих участков кожи сняли несколько слоëв. После этого он помог встать и ему.       — Почему ты так разозлился? — спросил парень, вжав голову в плечи, Аргентум надавил на них, заставляя расслабиться.       — Закон запрещает ставить себя или приëмных ведьм выше. И вдобавок… Я такой же, как она, — с этими словами он вышел из комнаты.

***

      — Там драка! Разнимите их!       Голоса и речь были златоносцев, но Адам понимал всë. Всë, кроме самих златоносцев.       — Apologiz! — рявкнул Адам в лицо смуглому пареньку, которого держал за воротник, замахнувшись кулаком. — Apologiz! Now!       В углу коридора, где столпились дети, наблюдавшие за дракой, сидела девочка из Золотой Империи, держа в руках порванный альбом для рисования. Адам почувствовал, как кто-то резко схватил его за плечи, потянув назад и тут же обхватив руками, не давая вырваться вперëд, и оттащили парня перед ним, который чуть не пнул его в колено.       — Бунтуешь? — спросил знакомый голос над ухом. Адам поднял глаза и увидел Аргентума.       — Он девочке альбом порвал и наорал. Не удержался, — ухмыльнулся Адам.       Учитель, держащий парня перед Адамом, что-то сказал Аргентуму, и тот кивнул, после чего отпустил своего ученика.       — Доигрался. Домой. Волк тоже сегодня отправляют, она опять с парнями подралась.       Дальше — сборы и длительное ожидание, езда в деревенской колеснице и ночëвка в овраге. Споры с Волк и множество сомнений — а стоило ли это того?       — Мы можем добраться домой сами! — крикнул Адам.       — Нас должны забрать! — стояла на своëм Волк.       — Значит, жди здесь одна. Я пойду сам, — он развернулся, чтобы уйти, как вдруг Волк схватила его за ладонь. Адам поморщился — еë большой палец давил на его разбитые в драках костяшки.       — Стой! Не уходи пожалуйста. Прости, что накричала…       — Окей, сижу.       Он сел в позу лотоса, скрестив руки на груди. Волк посмотрела на него и вдруг засмеялась.       — Нервное? — он вопросительно выгнул бровь.       — У тебя такой серьëзный вид, а крылышки-то дрожат, — она прикрыла рот ладонью, а Адам почувствовал, как краснеет, и крылышки прикрыли его лицо.       — Не правда! Холодно просто!       — Сезон тепла же. Даже в мородинских лесах не так холодно.       Вскоре к ним пришло двое людей с Ночного Шабаша. Взяв их за руку, они повели их по незнакомым тропам.       — Пап, куда мы идëм? — спросила Волк у одного из них.       — На лагерь напали пару дней назад, пришлось кочевать.       Адам резко замер, из-за чего девушка, ведшая его, обернулась.       — Кто? — спросил он, напрягшись.       — Золотая Империя, кто ж ещë. Натравили волков… Лисомозглые, — оскалился отец Волк.       Адам отпустил руку девушки, сжимая ладони в кулаки и уставившись в траву.       — Все живы, не беспокойся, — улыбнулась девушка.       — …Ублюдки, — сказал Адам после долгого молчания. Окружающие ахнули от удивления, и он тут же прикрыл себе рот ладонью, распахнув глаза.       — Крессент, ты…       — О духи, простите, я… Простите.       — Это очень плохое слово. Не смей его говорить, — сказала Волк. Крессент кивнул.       Остаток пути они прошли молча. Крессент шëл, глядя в траву, пока не споткнулся. Волк схватила его за воротник, спасая от падения, и ему почему-то стало перед ней неловко.       — Пришли, — буркнул старший Волк, приобнял дочь и подошëл к Вождю.       Позже Крессент в мрачном молчании пообедал с шабашем, переоделся в одежду своего народа, с радостью сжигая форму Золотой Империи, и ушëл в свою палатку. Вечером к нему заглянула Волк.       — Крес.       — Крессент, — буркнул Адам.       — Сент. Давай поиграем?       — Я боюсь детей, которые на ночь глядя предлагают поиграть, — он укрылся одеялом из лëгкой ткани и отвернулся от неë.       — Я боюсь таких нудных детишек как ты. Там мой брат предлагает в правду или действие сыграть ребятам. Пошли, — она отщелбанила пальцем по его крылышку, и Адам резко обернулся, чуть не ударив еë локтем.       — Ай! Больно же!       — А, да? Прости, не знала, — она убрала руки.       — Воспитание у тебя хромает… Дай поспать.       — Рано же.       — Когда взрослые будем, ночью вообще не будем спать.       — Какой же ты зануда для пятнадцати лет… С детьми бы лучше играл, а не сидел в палатке или отжимался с Аргентумом.       — Отвали, — буркнул Крессент, подложив руку под голову и закрыв подушкой своë ухо.       Волк хмыкнула и вышла, а Крессент закрыл глаза и уснул.