Немного не та Грейнджер

Легкий сквозняк шевелил занавески, пропуская в комнату тусклый свет заката. Гарри Поттер открыл глаза и сразу же стиснул веки, пытаясь удержать остатки сна, но это было бесполезно. В голове вспыхивали образы — ослепительный луч зеленого света, падение Дамблдора. Все снова и снова. Он резко сел на кровати, чувствуя, как сердце колотится, а где-то в горле сформировался здоровенный ком. Дыхание тяжелое, словно он бежал несколько миль без остановки… — Это всего лишь сон, — пробормотал он, хотя сам знал, что это не так. Но в доме Дурслей даже самые яркие и ужасные воспоминания теряли свою силу, словно магия здесь была подавлена окружающей серостью. Гарри провел рукой по лицу, размазывая пот. Холодная простыня липла к телу, напоминая о бессонных ночах и еще более бессонных днях, которые теперь стали привычкой. Он еще раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и заставил себя встать. Комната казалась еще более тесной, чем обычно. Старые школьные учебники были навалены на столе, рядом лежал дневник, который он начал вести в попытке хоть как-то структурировать свои мысли, но так и не смог написать ни строчки. Сова Хедвига тихо спала в своей клетке, не обращая внимания на его беспокойство. Гарри подошел к окну и посмотрел на пустынную улицу. Тихая Тисовая, где все казалось прежним. Люди занимались привычными рутинными делами, но для него это место теперь было больше похоже на тюрьму. Орден Феникса настоял на его возвращении сюда. Это был последний приказ Дамблдора, его «гениальный» план защиты, который, по мнению Гарри, теперь выглядел как отстранение за бесполезностью. Он стиснул зубы. Как можно оставаться здесь, когда там, в магическом мире, идет война? Когда Волдеморт творит зверства, пожиратели на свободе, а его друзья, наверное, рискуют своими жизнями? А он, Гарри, заперт, словно бесполезный, ничего не значащий ребенок. Тихое уханье Хедвиги заставило его обернуться. Она смотрела на него, наклонив голову, словно понимала, что с ним происходит. Гарри подошел к клетке, просунул пальцы сквозь прутья и провел рукой по ее перьям. — Ты ведь тоже скучаешь по настоящей жизни, да? — тихо сказал он. — По свободе… Он не ждал ответа, но все равно почувствовал облегчение от того, что мог поговорить хотя бы с ней. Гарри медленно опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Его мысли возвращались к Дамблдору. К тому последнему моменту на башне. Почему он доверился Дамблдору так слепо? Почему позволил себя вести, не задавая вопросов? У него было столько времени спросить, узнать… Но он ничего не сделал. А теперь сидит здесь, и ему остается только жалеть о своих ошибках. Гарри почувствовал, как гнев постепенно накатывает на него. Он сжал кулаки. Все это было несправедливо. Он не мог просто ждать и наблюдать. Но что он мог сделать? Ему не хватало знаний, сил, опыта. Мало того, ему настоятельно запретили что-либо предпринимать. Гарри поежился, вспоминая рычание Грюма: «Стоит тебе чихнуть — и Министерство тут же узнает, кто вытирает тебе нос, пацан. Не надо давать им лишнего повода, чтобы упрятать тебя в Азкабан — теперь Дамблдор не сможет тебя защитить. Так что сиди на жопе ровно и жди семнадцати лет — все равно ты ничем помочь не сможешь, только хуже сделаешь». Гарри было обидно такое слышать в свой адрес. Это он-то ничем помочь не сможет?! Да он был лучшим на курсе по защите от темных искусств! Ну, если не считать Анны, конечно. Но все равно, он был одним из лучших. Он сражался на дуэли с Волдемортом и сражался в отделе тайн с целой кучей пожирателей! Министерство, видите ли, узнает… Да и плевать на это Министерство — рассадник пожирательской сволочи и разного рода бездельников! Война все спишет! Какая уже кому разница, сейчас он будет сражаться или через полгода? Могли бы хотя бы оставить в «Норе». Или на Гриммо. Но не-е-ет. Сиди, дорогой Гарри, у Дурслей — так Дамблдор приказал… Хоть бы объяснили, почему он должен быть здесь, сволочи… Гарри встал и снова посмотрел в окно. На улице завершался еще один день зимы, но для него это был еще один день заточения. Он чувствовал себя призраком в собственном теле, вынужденным наблюдать, как мир живет своей жизнью, пока он застрял здесь, в бездействии. Он развернулся и вернулся к кровати. Ноги отказывались держать его, и он тяжело опустился на матрас. Что бы он ни делал, куда бы ни смотрел, все возвращалось к одному: он был бессилен. Стук в дверь отвлек его от мрачных мыслей. Гарри оглянулся и увидел, как дверь приоткрылась на несколько сантиметров — вполне достаточно для того, чтобы туда мог заглянуть Дадли. — Мама сказала, что ты должен спуститься. Ужин готов, — пробурчал он. — Я не хочу… Дадли безразлично пожал плечами и закрыл дверь. Гарри в ярости треснул кулаком по стене, но этим сделал себе только хуже. Ярость и ощущение бессилия никуда не делись, зато добавилась боль и проступила кровь — от удара он расцарапал кожу на костяшках. — Да твою мать… Гарри с трудом поднялся, пошел к двери. Нужно было зайти в ванную и взять из коробки пластырь — дядя хранил небольшой запас прямо на полочке с бритвой на случай, если порежется. Гарри зашел в ванную, запер за собой дверь, взял пластырь и, пока лепил его на руку, случайно взглянул на себя в зеркало, поежился. Ужасно… Бессонные ночи, дикий стресс и, прямо говоря, не самое регулярное питание сделали свое дело. Он был похож на тень себя прежнего. Похудел еще больше, чем прежде — теперь он буквально как скелет, обтянутый кожей. Кожа побледнела, стала землистого цвета, волосы, давно не мытые и не чесанные, спутались и выглядели, прямо выражаясь, хуже, чем грива бомжа. Глаза запали, погасли, покраснели, под глазами — синяки толщиной в палец. Сразу видно — великий волшебник… Гарри вздохнул, закончил накладывать пластырь, кое-как заставил себя умыться и медленно пошел вниз. Конечно, он сказал, что не хочет есть, но это была ложь. Просто он не мог заставить себя преодолеть хандру. Ужин в доме Дурслей — процедура, от которой у Гарри обычно сводило зубы и воротило. Особенно, если тетя Петунья вдруг решала устроить семейству какой-нибудь «разгрузочный день», готовя что-нибудь ужасное вроде тушеных брокколи с авокадо и мятным соусом. Сегодняшний вечер не стал исключением. Дурсли сидели за столом, активно, но тихо обсуждая что-то. Заметив его присутствие, они утихли. — Сядь, мальчишка, — велел дядя Вернон. Гарри устало вздохнул, сел на предложенное место. Спорить не было ни сил, ни желания. — Итак, — дядя Вернон сложил на груди свои здоровенные ручищи. — Ты ничего не хочешь нам сказать? Или так и будешь делать вид, будто все в порядке, а то, что мы для тебя делаем — ничего не значит? — А я не просил вас что-то для меня делать, — огрызнулся Гарри. — Это не ответ, мальчишка! — Вернон покраснел, его усы дрожали от негодования. — Сидишь тут, ничего не делаешь, только ходишь по дому, как тень! И твои… твои эти ненормальные ничего не объясняют, только молчат, как воды в рот набрали! Гарри хотел закричать, хотел объяснить, что он здесь не по своей воле, что ему нечего делать, потому что его заперли, как бесполезного пленника. Но вместо этого он сжал челюсти, вздохнул и тихо произнес: — Мне жаль, что я вам мешаю. — Мне плевать, что тебе жаль, а чего не жаль, — дядя Вернон нахмурился. — Видит Бог, я терпеливо ждал, пока ты хоть что-то объяснишь, но раз ты такой самовлюбленный и гордый, придется, видимо, спросить самому. А тебе придется ответить на мои вопросы. Гарри заскрежетал зубами. Дядя Вернон, впрочем, не обратил на это никакого внимания. — Первое, — начал отсчет дядя. — Что происходит? — В смысле? — Не испытывай мое терпение, мальчишка! — побурел дядя Вернон. — Ты знаешь, о чем я говорю! Гарри сжал кулаки, стараясь успокоиться. Каждый мускул в его теле кричал о том, чтобы закончить этот разговор как можно скорее. Однако он понимал: рано или поздно придется что-то сказать. И, наверное, лучше сейчас, чем потом, когда ситуация выйдет из-под контроля. Он поднял глаза на Вернона, стараясь звучать спокойно. — Идет война, — сказал Гарри. Его голос звучал глухо, но твердо. — В магическом мире. И она касается всех. Даже вас. На лице дяди Вернона отразилась смесь гнева и непонимания. Он открыл рот, чтобы перебить, но Гарри поднял руку, заставив его замолчать. — Давайте я объясню, и, пожалуйста, просто слушайте. Петуния и Дадли смотрели на него с тревогой. Молчание в комнате стало почти осязаемым. Гарри сглотнул и продолжил: — Несколько недель назад был убит Альбус Дамблдор — самый могущественный волшебник, который защищал нас всех. Его убили сторонники Волдеморта. Того самого, о ком я упоминал раньше. Теперь Волдеморт и его последователи — Пожиратели смерти — контролируют большую часть магического мира. Они преследуют всех, кто не согласен с их режимом. Магглов, таких как вы, они считают даже не людьми, а, скорее, дикими животными. Причем животными тупыми и недостойными существования. Если они доберутся до власти в нашем мире полностью, то начнут уничтожать всех магглов, кого смогут найти. Включая вас. Петуния побледнела. Ее руки нервно сжали салфетку. Дадли замер с вилкой в руке, его взгляд стал растерянным. Вернон же только сильнее напрягся, его лицо раскраснелось. — Чушь собачья! — фыркнул он. — Какие-то там твои эти самые… Они не имеют ничего общего с нами! Мы — нормальные люди, Гарри! Нормальные! Почему мы должны бояться их? Гарри вцепился руками в край стола, пытаясь держать себя в руках. — Потому что это не просто маги, дядя Вернон. Это фанатики, которые готовы убивать ради своих идеалов. Они уже начали охоту на магглов. Сначала это были случайные нападения, но теперь они становятся все чаще и чаще. И поверьте, если бы не защита, которую Дамблдор оставил, вы были бы мертвы уже давно. Гарри вскочил с места, подошел к телевизору, ткнул пальцем в выключенный экран. — Все эти «несчастные случаи» — никакие не случаи. Амелия Боунс, о которой писали даже в ваших газетах, была главой… — Гарри запнулся, подбирая выражение. — Ну, чего-то вроде магической полиции. А вовсе никакой не простой «пенсионеркой-затворницей». Крушение моста, в котором погибли люди — вовсе не из-за некачественных материалов. Мост подорвали заклинанием. И недавнее столкновение пассажирских поездов… Вы видели лицо стрелочника?! Он был под заклятием подчинения. А недавний случай в заброшенном порту?! Какой, к дьяволу, взрыв газа?! Откуда газ в порту, да еще и в заброшенном?! И это — лишь малая часть. Все то, что произошло с момента, как вы в последний раз смотрели новости! За почти всем этим стоит он! Волдеморт! Он и его сторонники убивают таких, как вы, просто ради забавы! Дядя хмыкнул, его красное, надутое лицо все еще кипело от злости, но теперь в его глазах появилась тень сомнения. — И что ты предлагаешь делать? — Я?! — Нет, я! — взорвался от тупости племянника дядя Вернон. — Я же спросил — что ТЫ предлагаешь делать?! Гарри сглотнул, с удивлением посмотрел на дядю, не веря в то, что услышал. Дядя Вернон спрашивает совета у волшебника?! Да еще и не у кого-нибудь, а у него?! Это точно он?! — Ну… — Гарри сглотнул. — По-хорошему, вам бы поговорить с кем-то из Ордена Феникса… — Это еще что за черти?! — Это такая организация, — Гарри сглотнул. — Они сторонники Дамблдора и сейчас, пожалуй, только они противостоят Волдеморту. — И что они могут? Гарри уже собирался ответить, что-то героическое, но вдруг задумался, поймав себя на мысли, что ничего конкретного предложить в качестве примера не может. А в самом деле — что они могут? Что сделал Орден с момента возвращения Волдеморта? Кроме того, что привел в относительный порядок дом на Гриммо и один раз повоевал с пожирателями в Хогвартсе, в который, при этом, как-то умудрились вообще их пропустить. Наверняка они, конечно, что-то сделали. И сделали немало, но вот что именно — этого Гарри не знал. И не мог знать в своей вынужденной изоляции ото всего магического мира. Однако, чтобы что-то ответить, Гарри сказал: — Ну, можно попробовать договориться, чтобы они помогли вам спрятаться или как-то защититься… Вы же мои родственники, а я для Волдеморта что-то вроде красной тряпки для быка. Наверняка, чтобы добраться до меня, он может попытаться напасть и на вас. Дядя Вернон нахмурился еще больше. — А может? — Если честно, — Гарри сглотнул. — Я удивлен, почему он до сих пор этого не сделал. — Ты же сказал, что защита этого твоего… Двабульдога или как там его? — Дамблдора, — поправил Гарри. — Но она ведь тоже не вечная и не всеобъемлющая. Она защищает только дом. Ну, меня еще защищает жертва матери… Так он говорил. А вы ведь на работу катаетесь. Тетя ходит за покупками… В общем, хватает мест, где можно напасть. Дядя Вернон ничего не ответил, но серьезно задумался. — Ладно, допустим, — сказал он спустя несколько минут раздумий. — Но по поводу этого твоего Ордена надо серьезно подумать. Пока что еще вот, что скажи… Дядя промучил его со своим импровизированным допросом до позднего вечера. Была уже почти полночь, когда его, наконец, отпустили спать. Гарри зашел в спальню, сел на край кровати. Как ни странно, на дядю даже злиться не получалось. Даже совсем наоборот — своими вопросами он разбудил в Гарри чувство нужности. Чувство необходимости что-то делать. Что-то придумывать… Понятно, что Орден велел ему сидеть на месте, но… Почему он вообще решил, что сидеть на месте — это вообще ничего не делать?! Можно ведь, например… А что «например»? Гарри ощутил, как пузырь инициативы, возникший внутри после разговора с дядей, начинает быстро сдуваться. Искать крестражи он не может просто потому, что не знает, с чего начать. Помощи ждать неоткуда, информации о том, что происходит в магическом мире нет — подписка на «Пророк» у него закончилась еще прошлым летом, а новую оформить он как-то забыл. Варить зелья? А какие? И где?! Сомнительно, что тетя уступит ему кухню, а варить в своей комнате на горелке… На это Гарри не мог решиться. Да и вообще сомневался, что у него получится приготовить хоть что-то вменяемое. Конечно, он сдал СОВ на «Выше ожидаемого», да и учебник Принца-полукровки очень хорошо ему помог, но… Гарри, все же, ощущал, что ничего хорошего из его попыток не выйдет. Что же делать?! Гарри посмотрел на Хедвигу, хмыкнул. Да… Стоит, все же, хоть что-то попробовать сделать. — Ладно… Секретность секретностью, но кое-кому я, все же, напишу, пожалуй… Я должен знать, что происходит. А там будет видно…