Снежная раффлезия

СУББОТА

— Бесит, — скрипнул зубами Лиам, вынимая ком из барабана стиралки. Одежду зажевало внутрь постельного белья, и пришлось вытаскивать рубашки, носки и футболки отдельно. Порывшись в тазике, подросток не глядя достал порозовевшие боксеры Тео. Юноша битый час объяснял волчонку, что нельзя стирать цветное с белым, однако слова вылетели из его ушей так же быстро, как алгебра и физика. «Значит, я упрямый? Может быть…» — почувствовал теплую волну гордости бета и стряхнул воду с худи. Еще вчера вещь была покрыта засохшей кровью, а сегодня выглядела почти новой. Будто мучительной пятницы и вовсе не существовало, а жалость к себе остыла вместе с потухшим зоопарком. Данбар размышлял об этом вечером. Блики в зрачках койота горели ярче газеты, пока тот доедал пиццу, увлеченно уставившись в телевизор. Чуть не подравшись за пульт, они смотрели детектив, сидя в разных углах дивана. Пахло ананасом, тишиной и усталостью. Тусклый свет напольного торшера подмигивал хозяину, метафорически отвечая на мысленные вопросы. Да. Внутренний голос и правда врал. Да. Ты — сильный, просто злился на себя, а не на врагов. Поддавшись расслабленной атмосфере, парень не заметил, как задремал, прижимаясь к мягкому подлокотнику. Старший легко потрогал его за плечо. Проигнорировав «М-м, я не сплю», проводил в комнату. Вместе с пробуждением исчезли круги под глазами, с завтраком из авокадо-тостов появилась энергия. Осколки сознания склеились в единое целое, а ослабленное тело нашло опору. Полегчало. «Стоп. Он попросил меня постирать, чтобы я отвлекся? Боится, что снова уйду в себя?» — хмыкнул оборотень, расправляя наволочку. Химера, которого он знал, не был внимательным, не находился рядом, не готовил, не обучал быту. Факт, что соседство с Тео превращалось в привычку, — зверски пугал, заставлял нервничать, разгадывать его мотивы. Как можно доверять человеку, который принес столько страданий? С чего бывший враг решил, что имеет право спасать, вытряхивать из постели, поддерживать? Так поступают только близкие люди, а значит, Лиам стал должником. «Почему он сказал, что я ему ничем не обязан? Рейкен ведет какую-то игру и вскроется, когда я не буду ожидать?» — забеспокоился волчонок. Озадаченно почесав макушку, он вернулся в детскую и закинул ноги на стол. Неделя прошла впустую. Бесконечные звонки Мейсона, Скотта и Стайлза лишь напоминали о следующем собрании стаи. Чем больше троица заботилась о нем, тем больше Данбар давил на себя. Он решил во что бы то ни стало вернуть воспоминания. И если медитация не помогла, нужны более радикальные методы — прослушать запись на диктофоне Тео. Дурацкую непристойную отвратительную звуковую дорожку. «Мои чувства не имеют значения. У меня нет выбора», — подошел к двери старшеклассник, сжимая челюсть. «Просто войди, давай же!» — вздохнул парень и уговорил себя шагнуть за порог. Привычно чистая комната с зелеными занавесками превратилась в хаос: ящик с инструментами стоял под ногами, пластиковые детали норовили попасть под голую ступню, припой валялся на ковре. Рейкен так увлеченно чинил автомобильный пылесос, что заметил гостя лишь спустя две минуты. — Ну что, отстиралось? — прошепелявил юноша, держа в зубах паяльник. Он только что закончил ремонтировать электронную плату и вставил ее обратно в корпус. — Да, почти все, но трусы остались розовыми, — хихикнул Лиам и поморщился, заткнув нос. — Заканчивай с этим, фу! Тут воняет как при атомной войне, — взбесился сосед, открывая окно настежь. — Черт, ну ладно. Я как раз придумал способ, как ты загладишь вину, — выключая прибор из розетки, сказал химера и прищурился. Глаза младшего забегали в испуге. — Ты уберешь мою машину. Только нормально, а не просто стряхнув грязь на коврик. — Хорошо, но тогда… — нервно начал бета, забирая из рук устройство. — Не мог бы ты одолжить свой мобильный? Мне нужно кое-что… изучить, — промямлил волчонок и неловко отвернулся. — Возьми на тумбочке, правда, там ничего нет, — спокойно произнес старший, разминая затекшую шею. — И чтобы до конца дня было готово, а то я тебя знаю! — настоял он, ехидно кивая на тихое «угу». (Рекомендую читать под Хаббиас — Радио Я) Пропылесосить в салоне — дело 15 минут, однако подросток затянул его до заката. Чистить пикап койота было странно: тинейджер чувствовал, словно вторгался без спроса в чужое пространство. Не удивительно, что во временном жилье нашлись учебники по авторемонту, подушка и плед. Вещи до сих пор хранились в багаже, словно Рейкен готовился сбежать в любой момент. «И вот так он все время ночевал?» — погрустнел Лиам и осекся. «Слишком много Тео на квадратный сантиметр», — подумал парень и, закончив приводить обивку в порядок, вернулся на второй этаж. Чужой телефон в кармане напоминал о себе при каждом движении. Голубоглазый шатен держался на чистой силе воли, чтобы не выкинуть его в окно, как браслет Хейден. Он подождал, пока сосед помоется, уйдет в спальню, перестанет греметь гантелями. Наступившее безмолвие не успокоило: смотреть на красивых худеньких атлеток в оранжевом ютьюбе намного проще, чем слушать компрометирующее домашнее аудио с собой в главной роли. Подключив в гаджет наушники, бета открыл приложение, нажал на «плэй» и заблокировал экран. Помутневшее стекло отразило смущение на лице, повышая градус на и так красных щеках. Запись отдала помехами, когда микрофон соприкоснулся с твердой поверхностью. Рейкен с ходу задал вопрос, без которого ничего бы не произошло: — Скажи еще раз, Лиам. Что ты хочешь, чтобы я сделал? — короткая волна вкрадчивого тона — и волчонок вжался в плечи. «Что значит еще раз? Что я ему до этого-то говорил?» — поймал он себя на мысли, желая превратиться в самое незаметное существо на свете. — Я сейчас взорвусь, сними с меня трусы! — скомандовал динамик. Скрип кровати, шуршание белья, короткие вздохи в тишине стали необычайно громкими. Уши от стыда свернулись в трубочку, к горлу подступил ком. «Как же это все невероятно пошло. Я никогда бы не повел себя так!» — Данбар впал в ступор, когда капризный шепот попросил зеленоглазого ускориться. Задушенное мычание зазвенело в перепонках. Все случилось здесь, на его кровати, с юношей, в темноте. — Мне нужно! Вставь в меня пальцы, прошу! — обращался фантом прошлого к спасителю, заклиная. «В каком отчаянии я был, чтобы нести такое?» — бета ужаснулся с отвращением. Нет. Невозможно. Это говорил совершенно точно какой-то другой подросток. Не он ныл, что умрет без стимуляции сзади, не он подставлялся под обжигающие руки химеры. «Тео сделает это со мной? Блять! Это и правда произойдет?» — тинейджер зажмурился, схватившись за волосы. Он приготовился смириться с унизительными воспоминаниями, но, к удивлению, молодой человек отступил, а затем оба вышли, видимо, в ванную. — Я уже даже не знаю, что еще предложить. Ты не понимаешь, как мне плохо! — взмолился голос спустя десять минут тишины. Остатки разума койота погибли, и парень снизу зашипел от проникновения. «Ну какой же это пиздец, мне еще и больно было?» — ахнул в смятении старшеклассник, осознав, что той ночью над ним так поиздевались. Вскоре диктофонный Данбар замолчал, его дыхание выровнялось, превратилось в медленное и глубокое. — Лиам, расслабься, хорошо? Нам обоим станет легче. Разреши мне, — басом произносил юноша, целуя разгоряченную кожу, ласково успокаивая. Оборотень пожалел, что начал данное испытание, ибо оно так же шокировало, как родительское порно, случайно найденное в шкафу. — Да, вот так, молодец. Впусти его в себя, — Рейкен продолжил неожиданно нежно, слишком интимно. Школьник почувствовал, словно тонет в простынях, а матрас сладко обнимает его. Смазанные флэшбэки в голове пустили по телу нервную дрожь от чужих прикосновений. — Вставь еще один, — мучительно пели губы, игриво облизываясь. «Куда еще? Ты, дебил!» — волчонок злился на себя. Пытался отдышаться. Лоб вспотел то ли от страха, то ли от жары. Руки нервно сжали одеяло, а соски напряглись, остро упираясь в майку. — Ах! Тео, там! — хлюпающие звуки вырвались из наушников, подталкивая по дурости спрятаться в шкафу за верхней одеждой. Ждать, пока спустя пару часов не найдет мама. Или кто-нибудь еще. Кто-нибудь, лишь бы избежать этого позорища! «Заткнись. Заткнись! Замолчи, я не хочу тебя слышать!» — всхлипнул бета, давясь от стонов удовольствия по ту сторону провода. От унизительной просьбы потрогать спереди, захотелось дать себе пощечины в обе щеки. Сердце забилось в груди, горле, животе, подталкивая пупок наверх. Парень определенно чувствовал его, когда гладил кожу под футболкой. Время замерло. Тело реагировало. Сосредоточилось на вяжущем, собравшемся внизу, давлении. Терпеть стало невозможно, широкие домашние штаны прилипли к ногам пищевой пленкой. Данбар давно не притрагивался к себе, а развратный телефонный мальчик, напротив, — требовал большего. Член болезненно дергался. Искал внимания. Проклиная собственную слабость, Лиам развязал веревки спортивок, проник под резинку боксеров и внезапно дернулся. Он вспомнил про Тео и замер в надежде, что сосед не услышит его сквозь сон. Облизнув ладонь, подросток аккуратно скользнул по стволу, опрокидывая назад макушку. Задвигался, закрывая глаза, обнимая себя крепче, теряя самоконтроль. «Неужели это и правда было так приятно? — задумался волчонок, приблизив пальцы ко входу, и резко опомнился, больно прикусив губу. — Ни за что. Никогда в жизни не сделаю этого», — дал он обещание, закрывая рот кулаком. *** Девять долгих лет Рейкен осязал невесомый холод. Его ледяные стрелы не исчезали за слоями одежды, под теплыми пледами, горячими струями воды. Казалось, с последним вздохом сестры, сердце под ребрами застыло навсегда. У Тары не было шанса. Врачеватели оставили химере выбор без выбора: стать послушным или лечь в сырую землю вместе с девушкой. Поступил бы сейчас брат по-другому? Спас бы ее? Смог бы спрятать в детском доме? Держась друг за друга, родственники преодолели бы изнуряющий опыт карательных учреждений, встретились бы в разных семьях, пересекая расстояния между штатами. Если бы все получилось… Может, тогда юноша научился бы любить настолько сильно, чтобы перешагнуть через страх смерти. Там. В огне зоопарка. Тео готов был поклясться — он видел ее лицо. Волчица, словно наваждение, высвободилась из клетки. Приведением прошлась вдоль боксов, звеня когтями по прутьям, желая окунуть его в морозную воду, вынудить схватиться за зубастые края, как за спасательную соломинку. Утопить. Отомстить. Посмеяться и уйти на покой. Перевернувшись на живот, койот по шею накрылся одеялом. Если бы не Лиам, он позволил бы себе задохнуться. «Бестолковый из меня самоубийца… — подумал парень и спрятал лоб в предплечьях. — Надо было сказать ему спасибо», — совершеннолетний оглянул комнату, выдохнул, спрятав улыбку в руках. Сосед-оборотень, дом семьи Гейер, уютный, как камин, — грели. Поднеси ладони, потри между собой, подержи возле решетки — и захочется спать, свернувшись клубочком, слушая треск поленьев. Рядом с бетой обострялись чувства. Зеленоглазый начинал верить, что есть что-то кроме побега от боли: вина, благодарность, сопереживание… С каждым днем красная нить все сильнее завязывалась вокруг их пальцев. Молодой человек бессознательно тянулся за неокрепшей связью, спасаясь от истязающих воспоминаний. Помогать волчонку оказалось по-странному приятно: химера ощущал себя нужным. Бесцельное блуждание по жизни приобретало направление, а сосущая пустота утробы подпитывалась, смачно облизываясь. Вместе с этим, в юноше рождалось непонимание и даже злость. Он ругал себя за уязвимость, проявление эмпатии, за то, что ценил подростка, глядя на него, как в зеркало. Израненный прошлым, темноволосый не собирался сокращать дистанцию, боясь не вынести еще одной потери. Быть одному — знакомо, просто, понятно. Доверять кому-то — неизвестный параметр, который только мешает. (Рекомендую читать под Radiohead — A Wolf at the Door) Койот навострил уши. Он утонул в размышлениях и не заметил, насколько безветренной была ночь. Тонкий слух позволил услышать ястреба, который готовился оторваться от ветки. Полевые мыши затаились, перестав грызть провода. Любителя природы заинтриговало, сможет ли птица поймать добычу на этот раз, но шум за стеной отвлек его внимание. Повернув голову в сторону детской, Рейкен в удивлении вздернул брови — Данбар подозрительно тяжело дышал. Парень зачесал волосы, раздумывая, не снится ли бете очередной кошмар? Однако скоро все стало до неприличия ясно. «Маленький извращенец, — выдохнул Тео и мотнул головой, ухмыльнувшись. — Решил расслабиться после тяжелой уборки?» — подумал одиночка, собираясь лечь спать, если бы не уловил легкое потрескивание аудиозаписи. Лучики тут же уплыли с лица старшего, а двуличная память показала первый раз с Лиамом: его приоткрытый рот, потемневшие голубые радужки, напряженный торс, раздвинутые в приглашении бедра, взмокшие виски. В горле тотчас пересохло, и он сам почувствовал то, над чем смеялся. «Как я буду смотреть ему в глаза, если буду дрочить на него?» — в сердцах бросил в себя мысленный дротик брюнет и, прикусив кулак до крови, рванулся с места. Бежать. Нужно бежать. Немедленно! Наспех одевшись, химера бесшумно вышел за дверь, завел пикап и развернулся в направлении рощи. Десять миль — и водитель под секвойями. Окруженное туманом, острыми клювами сов, шипением змей, наваждение только усиливалось. Темноволосый покинул машину. Задыхаясь, сбросил одежду на заднее сидение. Голые ступни встретились с холодной почвой, посылая мурашки по телу. Зверь ликовал, лез на волю, мечтая вздохнуть полной грудью, перестать сдерживаться. Хозяин позволил. Заскулив от боли, Рейкен вздернул голову: кости защекотало от превращения, мускулистые руки уменьшились в размерах, спина выгнулась и осунулась, зеленые глаза покрылись золотом. Отрасли заостренные уши и пушистый хвост. Оскалив клыки, среброгривый койот высунул язык. Он отличался от Малии: его шерсть была однотонной, без единого рыжего оттенка, за исключением кристально-белого пятна на правой стороне морды. Животное встряхнулось, замерло на секунду, привыкая к ощущениям, и внезапно зарычало. Обитатели леса разбежались кто куда, ломая ветки кустов. Лапы химеры оттолкнулись от земли и рванули вперед что есть мочи. Они подпрыгивали над ухабами, резали подушечки об уголки камней, тонкие иголки елей. У самца не было цели — только путь. Бесконечный, неопределенный, изнуряющий. Километры в попытках найти выход и сбежать от себя. Не думать, не чувствовать, не слышать, как заходится сердце Лиама. Грязь разбрызгалась, когда хищник проскользил по луже и упал в траву на краю обрыва. Опустошенный, растерявший былую спесь, он глянул на огни Бейкон Хиллс. Такие яркие на фоне мрачной бездны. Пустой, как его голова. «Он жалеет, да? Жалеет, так же, как и я?» — эмоциональные сигналы подростка ворвались в грудь Рейкена. Внутри все окоченело, хоть прыгай в ледяную реку. Приспичило реветь, грызть кору; вырыть нору такой глубины, чтобы спрятаться в ней навсегда. *** В ужасе распахнув ресницы, Данбар выкрикнул в подушку стон отчаяния. Шлейф оргазма испарился и вернул рассудок на место. Обескураженный, он спрашивал себя: что его возбудило? Запись? Звуки наслаждения? Настойчивый гортанный или мягкий голос Тео? «Что это, мать твою, было? Как я мог? Какое же я ничтожество!» — взревел Лиам. От осознания содеянного закололо глаза, а на щеки опустились влажные дорожки. Словно ребенок, он потерялся в истерике, не понимая, когда его тело сделалось таким сломанным? Казалось, если отпустить себя, слезы никогда не остановятся, сольются в соленое море безысходности и затянут на дно. «Когда это мучение закончится?» — измотанный, бета зашел в ванную. Гель для душа, неприятно заелозил по коже, нечувствительной, будто пластилин. Стало так гадко, что захотелось содрать ее, ошпарить, выкрутив кран на максимум, превратить в малиновое месиво. Желтая пена медленно стекала в слив, скопившись у ног. Пальцы сжали бедра, оставляя на них белые контрастные пятна. От пара стало нечем дышать, а желудок грозился исторгнуть содержимое. Не выдержав пытку, парень отчаянно потянулся к смесителю. Шаг — и искаженное лицо Гейба в пьяном оскале возвысилось над макушкой. Рука инстинктивно дернула вентиль, ноги пошатнулись, и школьник упал, ударившись о фаянсовый бортик. Студеная вода полилась дождем, творя что-то непостижимое, въедаясь щиплющими кристалликами в поры. Издевательства в раздевалке проникли обратно в голову, раз за разом окуная в ощущения острой боли. Туда, где скрипят кеды от попыток отстраниться, запястья сжимает сзади, а загривок тянет назад большая ладонь. Туда, где невозможно возразить или защититься. Кое-как собравшись, Лиам домылся и в прострации добрался до спальни. Вот оно. Вот почему оборотень отказывался все вспоминать. «Дело совсем не в Тео. Все, что было с ним, — цветочки», — решил младший и снял полотенце. Рана на ноге определенно изменилась не в лучшую сторону. Место укола опухло, напоминая силуэт зайчика из ада: мордочка и вздернутые уши. «Пиздец!» — запаниковал волчонок, натягивая шорты, и плач начался по новой. Надежда на то, что проблема с ядом рассосется сама по себе, исчезла вместе с регенерацией и невероятным слухом. «Почему в последнее время все так трудно?» — подросток лег спать, собираясь забрать тайну в могилу. Он не маг-целитель. Даже Дитон не знает, как лечить подобное, а значит, проблему не исправить разговорами. Нужно найти противоядие. Бета просто обязан уговорить троицу взять его в разведку, сделать все возможное, чтобы снова стать собой пока не поздно.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Отразившись от экрана телефона, свет рябью запрыгал по стене прямоугольным бликом. Пальцы Данбара заскользили по дереву лестницы, виртуозно выстукивая ритм надоевшей радио-песни. В детстве они с Мейсоном, как два разбойника-шалопая, свешивали тонкие ноги, вставляя их между перекладин. Игра мальчишек в кто дальше закинет тапок-самолетик часто заканчивалось нехорошо — прилетевшей по голове Дженны Гейер обувью. Сын улыбнулся и глянул на обои: под покрытием скрывался голубой дирижабль, нарисованный втайне от родителей. Если бы мама и отчим были дома, он наиграл бы по памяти отрывок припева. Пара любила эту старую мелодию. Лиам встал со ступенек, наполнив воздухом грудь, и оперся на перила. На них солдатиками выстроились в прямую линию железные гвозди, держа конструкцию крепкими плечами. Девятилетний парень старался не смотреть вниз с высоты, боясь грохнуться и разбиться, как стеклянная новогодняя игрушка. Ностальгически хохотнув, оборотень задумался: сейчас его внутренняя сила пылала ярче любого страха. Даже ослабевшее человеческое тело восстановилось после тяжелой ночи, горькой, но все же разрядки. Умыв лицо, он стал как из коробки: красивый, с чистой головой и ясными мыслями. Вчерашний шершавый гнойник правды был вскрыт. Его расковыряли, вытащили толстую середину, обработали, наклеили пластырь. Рубец тянул, словно его посыпали солью, напоминал о себе и постепенно заживал. Больше не было тайн, грозящихся вырваться наружу, и это позволяло двигаться дальше. «В любых позах, да? Отсосать? Какой же ебаный стыд», — сокрушался школьник, спускаясь на первый этаж. — И как у Рейкена хватило выдержки отказать мне столько раз? Только если он… Как там говорил Хьюитт? Самый-самый-пристопроцентный натурал»,— бета оглянулся в поисках причины его мыслей, однако юноши на кухне не оказалось. У манипулятора была масса возможностей задеть Данбара, и эти карты ни разу не сыграли. Напротив, факты показывали, насколько глупо спортсмен себя вел. Да, черт возьми! В это сложно и даже практически невозможно поверить, но Тео поступил благородно, когда не поддался на уговоры волчонка в последние минуты записи. Не взял того, что ему не принадлежит. «А я его избил, а потом сделал это снова в машине и зоопарке. Какого хрена он меня вообще терпит?» — подумал голубоглазый, гремя ложками в выдвижном ящике. Противоречия в поведении койота выбивали почву из-под ног. Парень понимал: еще немного и вскипит, а снова срываться на невиновном, возможно, человеке — кощунство. У бывшего врага тоже есть предел. «Надо его проверить, вывести на разговор, что-нибудь придумать», — решил Лиам и поклялся выведать секреты соседа, как только появится возможность. Почесав подбородок, старшеклассник порылся в холодильнике в поисках съестного. Обычно утром его ждали тосты или омлет. Ни того, ни другого не обнаружилось. «И где его носит?» — поморщился бета, и входная дверь скрипнула, впуская взъерошенного, потного, уставшего Рейкена в прихожую. — Привет. Где ты был? Не ночевал дома, что ли? — спросил волчонок не то со страхом, не то с облегчением. — На пробежке, — соврал Тео и прервал собеседника, собирающегося залить кипятком коричневые гранулы. — Остановись. Прошу тебя, только не это. Подождешь, пока схожу в душ? — Жду максимум десять минут, — отрезал подросток, наблюдая за тем, как юноша разулся и снял футболку. Картинки прошлого надоедливым спамом просочились в памяти, и оборотень вперился в кружку, принимая очень занятой вид. Химера сдержал слово и вернулся посвежевший, будто не он только что вылез из пикапа, натягивая на лицо безучастную маску. Унять свои трясущиеся руки не получилось: одиночка рассыпал молотый кофе, пережарил хлеб до полугорелого состояния. Аура нервозности окутала обоих, и они натянуто скребли приборами по тарелкам. Молча. «Как вести себя с ним? Как находиться рядом?» — мысли роились в голове койота. Уронив вилку, он заметил и поднял из-под стола желтую наклейку. Брюнет смял ее пальцами наподобие антистресса, стараясь успокоиться. Раньше одиночке было все равно, а теперь хотелось лезть на стену. — Ты нашел ее? — указал на этикетку от банана шатен, улыбнувшись уголком рта. Парень вспомнил, как пытался приклеить ее Рейкену на лоб из-за очередной глупой шутки. — М? — забылся Тео. Коротко глянув на ближнего, он криво отразил эмоции и под удивленный взгляд оставил на столе нетронутую еду. «Нужно как-то прийти в себя. Завтра важный день», — вздохнул юноша и поднялся в гостевую, плюхнувшись на матрас в позе звезды. Тоска, зеленая, будто емкость из лаборатории Врачевателей, брызнула и стекла на ковер. Хотелось стереть из памяти прошлую ночь, перестать ощущать себя конченым извращенцем. Только… Как сделать что-то невозможное? Это все равно что пытаться остановить ядерную реакцию. В дверь легонько постучали. Она медленно открылась, оставляя старшеклассника в проходе с телефоном в руках. — Если тебе есть что сказать — говори, — оторвал глаза от потолка койот. –… — Лиам? — он с тревогой покосился на бету. Тишина впилась под кожу мелким стеклом. На стенах завис запах горечи, и молодой человек кожей почувствовал мелкую дрожь гостя. — Я все вспомнил, — начал подросток, сжимая в кулак свободную конечность. — То… что было… — Прости. Я не должен был, я… Мне стоило тебя остановить, — оторопело привстал на локтях зеленоглазый. — Нет. Не извиняйся. Это… — замялся оборотень, приблизившись к кровати. — В общем. Вот. Спасибо, — он протянул гаджет соседу и выбежал. Рот старшего раскрылся в беззвучном восклицании. Атмосфера располагала к конфликту, и он ждал возможной драки, угроз расправы, ругательств… Но благодарность? Данбар шутит? Взвинченный как пружина, Лиам метался по детской, не зная, куда себя деть. Он, кажется, успел расставить книги в алфавитном порядке и пересчитать все царапины на стенах. Однако ни Нинтендо Свитч, ни разговоры с Мейсоном не заглушили мысли. Спираль стыда закручивалась по новой, возвращая к фантазии о подглядывании через замочную скважину за своим же неловким сексом. Химера понял, да? Точно понял, зачем у него одолжили мобильный? Прикинув, как еще можно снять напряжение, парень надел кроссовки, толстовку и спортивные штаны. Капитан команды по лакроссу не то чтобы ходил на тренировки, он даже носа из дома не высовывал. Знал, что одному — опасно. А раз Рейкен не боялся охотников по всему городу, значит, можно и ему. Так ведь? Тео. Тео. Опять Тео. Вот его конверсы, джинсовка на крючке, зубная щетка в ванной, этот сраный порядок, обед в холодильнике. Уют, который появился в полупустом доме впервые за два месяца. «Заебал уже! Нет, нужно остудить голову», — волчонок надел капюшон и тихонько подошел к выходу, однако перед ним мгновенно возникла мужская грудь. — Куда собрался? — грубо возмутился сосед, скрестив руки на груди. — Хочу проветриться. Ты же выходил, почему мне нельзя? — свел брови шатен и разозлился пуще прежнего, когда одиночка закатил глаза. — Мне плевать, что ты думаешь. Я не слабый котенок, которого нужно все время защищать! — Ты опять горишь желанием встретиться с людьми Монро? Без способностей? Они схватят тебя и посадят на цепь. Вот зрелище будет! Только в этот раз меня помогать не зови, раз ты такой самостоятельный. Лицо Лиама покрылось испариной, брови поползли к переносице. Химера как назло играл в папочку, превращая парня в беспомощного пятилетку, которого нужно постоянно опекать. На этот раз бета покажет, какой он взрослый, упертый и смелый. Еще какой! — Так и знал! Вот он — истинный Тео Рейкен. А я все спрашивал себя, когда же ты перестанешь быть таким милым? И вот ты снова показал мне зубы. Оборотень сделал подсечку ногой, выбивая соперника из равновесия. Тот не успел сгруппироваться и потянул агрессора за собой. Выпад. Толчок. Затрещина. Сжатая в пальцах футболка. Неистовый рукопашный бой. Здесь и сейчас Данбар был не в лучшей позиции. Койот — сильнее. Удерживая запястья по обе стороны от головы, он остужал порывы спортсмена к освобождению. Обездвиженные, противники свирепо поддерживали зрительный контакт. Секунд десять хватило, чтобы оба засмущались. Придя в себя, старший отпрянул, продолжая контролировать ситуацию. Вдруг эрпэвэшник опять что-то выкинет? Так и было. Подросток схватил его за горло, перевернув позиции. Большой палец лег на яремную вену, готовый отсчитывать биение сердца. — Мне нужно знать, что ты скрываешь. Я хочу быть готовым к моменту, когда ты вставишь мне очередной нож в спину. Неспроста ты ко мне подобрался. Так? Поэтому спрашиваю: ты что-то задумал против нас? Смотри, соврешь — я все пойму. Ну что молчишь? Отвечай, да или нет? — Нет, — Тео шарахнулся, застигнутый врасплох, однако парня не скинул — не хотелось причинять боль. Химера говорил правду. Тело же ощущало себя в стрессе: волосы и нос вспотели, орган Тары затарахтел, беспокойная грудь заходила вверх-вниз, и пришлось на миг перестать дышать. «Что со мной не так?» — вздрогнул Рейкен, озадаченно уставившись на волчонка. У него был совершенно хищный взгляд. Его голубые радужки светились в лучах, отраженных от маленьких стекол входной двери. Руки, грубо держащие за шею — такие теплые, близкие, что можно прощупать пульс. Нижняя губа, которую он прикусил, открыла вид на кайму белых зубов. «Что это? Почему я себя так чувствую? Это же просто Лиам», — испугался молодой человек, ощущая на коже мягкое дыхание. — Черт, это вдвойне странно. Ты странный. Почему ты такой добрый? — спросил подросток, немного ослабляя хватку. «С чего я так расклеился?» — оторопел юноша. Создаваемая годами стена, которой он отгораживался от людей, дала трещину. Швы между кирпичами треснули настолько, что один толчок мизинцем разрушил ее до основания. — Я просто пытаюсь, кхм, вам помочь, — попробовал сглотнуть брюнет. Адамово яблоко еле задвигалось под ладонью Данбара. — Это дело с Джерардом касается и меня тоже. Страх перед новым неизвестным чувством заставил зажмуриться. Мгновение — и подлая память показала койоту, как он гладил Трейси по щеке в пустой штаб-квартире Врачей в масках. Девушка забралась ему на бедра, жадно целовала, ерзала. В точно таком же положении сидел Лиам, сжимая его ноги своими. Вскинув таз, старший резко дернулся: «Почему именно этот момент?» — Тео? Что не так? Твое сердце. Чего ты испугался? Посмотри на меня. Думаешь, я тебя задушу? — заволновался волчонок, готовый разжать пальцы. Рейкен напрягся и, упершись ногой в живот оппонента, с силой сбросил его с себя. Заныв от боли, оборотень отскочил, хватаясь за пульсирующее туловище. Шатен опять пересек черту и печальными большими глазами посмотрел на лицо внизу. — Прости, я не собирался ничего тебе делать. Но… Я не знаю, как еще проверить, врешь ты мне или нет. — Интересные у тебя способы, — ухмыльнулся зеленоглазый, потирая шею. — Заткнись, — огрызнулся Данбар, подавая руку зардевшемуся юноше. Увидев румянец, бета покачал головой. Преследуемый легким недоверием, он подошел ближе, чтобы вновь сыграть в живого детектора лжи, — Дай мне еще кое-что узнать. — Еще чего. — «Он хочет меня врасплох застать?» — Я не сломал тебе кость только из уважения к потерянной силе. — Временно потерянной. И чего ты такой резкий? — Да-да, — издевательски произнес парень, ожидая, что школьник отойдет от двери, но он этого не сделал. — Давай я тебя так прижму и посмотрю на реакцию, — поддразнил койот, взглядом уверяя — следующая попытка пробраться на улицу не увенчается успехом. — Хорошо. Ладно. Сейчас я останусь, но пообещай, что в понедельник поеду с вами в разведку. — Ты можешь пострадать, — отрезал собеседник. — Опять завел свою шарманку. Почему ты все время пытаешься меня спасти? Сидел бы в своей злодейской пещере и составлял очередные планы по тому, как избавиться от моей стаи. — Ха-ха-ха! Пещере. Ну ты и придумал, — засмеялся сосед во все горло и расслабился, понимая — Лиам больше не сбежит. — Знаешь, я бы и сам хотел знать, почему… спасаю тебя. «Неужели он и правда изменился?» — прищурился Данбар, хмуро вглядываясь в зеленые глаза. Переминаясь с ноги на ногу, Тео отвернулся. Он впервые благодарил отраву за то, что волчонок не может считать его бурю эмоций. Сердце Тары не умело врать. В его зашкаливающем пульсе было больше вопросов, чем ответов. С химерой явно не все в порядке. Рейкен точно сошел с ума, если поддался искушению и дотронулся до подростка той ночью. Не хотел отпускать, оставлять одного, видеть горькие слезы. «Наверное, теперь я всегда буду чувствовать себя виноватым козлом», — подумал одиночка, облизнув губы и твердо произнес: — Ты поедешь с нами только потому, что тебя некому сторожить. Но ты должен пообещать, что не отойдешь от меня ни на шаг. — Боже, что за пафос? — сыронизировал тинейджер. В ответ на него грозно зыркнули. — Ладно, обещаю. Когда ты перестал заботиться только о себе? — С тех пор, как ты мне мозги отбил этими кулаками, — пошутил старший и тут же получил полунасмешливый тычок в плечо. Данбар кивнул удивленному койоту, жестом приглашая присоединиться к нему на кожаном диване. Лиаму не терпелось продолжить просмотр того интересного сериала. — Будешь? — Тео предложил печенье, и сразу забрал его из ладоней. — Одна крошка на полу, и ты займешься генеральной уборкой. — Слыш, святой. Кто ел пиццу, оставив жирные пятна на подушке? — поинтересовался школьник, широко улыбаясь, наблюдая за судорожными поисками следов преступления. Между эпизодами соседи обсудили стратегию поведения в случае опасности, выставили рейтинг красоте актеров и актрис, путем дебатов выбрали, что будут есть на ужин.