Марсианка, или Как я с раком дружил

      Уже и не помню, как я уснул, но когда проснулся, то сразу же вскочил с постели и отправился готовить себе завтрак.       Взглянул на календарь. Вот и наступила долгожданная суббота, которая ознаменовала собой окончание всей работы над постановкой. Если смотреть со стороны, то за последнее время мы не только исполнили свою диверсию, но и уже успели поработать над исправлением этого недоразумения.       Но что осталось после этого? Ответы на контрольные Гнилопчёлова? Я посмотрел на фотографии, которые мы сделали в преподавательской. Конечно, это могло бы нам послужить, но… Разве был в этом смысл? Всё-таки я припоминал слова Дамира Владимировича о том, что только настоящие знания могут подарить успех, поэтому я, совершенно не жалея, отправил ответы в корзину. Лучше я достигну всего своими силами и получу самые настоящие знания, которые будут твёрдыми и полезными.       Однако ведь был ещё дневник преподавателя, который я пытался расшифровать ранее! Конечно, не стоило нам совать нос в чужое дело, однако я чувствовал, что здесь что-то не так. Вчера прямо на сцене меня чуть не растерзал шакал, аббревиатура имени которого повторилась в записях Климента Ивановича — это значило что-то серьёзное.       Я сидел на кухне и, помешивая свой кофе, рассуждал над дальнейшими своими действиями.       Во-первых, очевидно, что Гнилопчёлов вёл наблюдение за Данилом Кинцем. Во-вторых, очевидно, что описанное в дневнике преподавателя — это именно то, что случилось с культоргом на сцене. Но что это был за «культурный» феномен? Бешенство? Нет, иначе как тогда объяснить приступность явления? Надо было начинать расследование.       По факту передо мной стояли две задачи: расшифровать числа в конце записи (если это не было одно огромное число!) и расспросить о самочувствии культорга. Спросить у самого Данила о его недуге мне казалось очень трезвой идеей.       Закончив с трапезой, я оделся и вышел на улицу. Быстро пробрался в общежитие и решил проведать Кинца.       Я застал его в комнате за лежанием на кровати. Выглядел культорг весьма болезненно: его глазные яблоки приобрели желтоватый оттенок, а руки даже слегка тряслись, сжимая одеяло.       — Привет, Илья, — при виде меня человек-шакал немного приободрился. — Пришёл проведать старого волка?       Я помог Данилу сделать чай и, расположившись на стуле возле стеллажа с книгами, принялся болтать.       — Ох, что-то сегодня мне совсем нездоровится, — пожаловался мне шакал. — Никогда такого не испытывал.       — Разве у тебя не было таких же приступов раньше? — спросил я.       —Дай-ка вспомнить… Да, похоже, у меня был один ранее, но не такой сильный. Это произошло прямо на паре Гнилопчёлова. Помню, мой сосед черканул ручкой в моём конспекте, а я внезапно, сам того не желая, вскочил со стула и схватил тетрадь друга, после чего порвал её на две части, как Тузик грелку! Я просто обезумел, понимаешь?       Картинка начала складываться! Вот тот самый случай, который был описан Климентом Ивановичем в дневнике. Теперь не оставалось абсолютно никаких сомнений, что преподаватель вёл наблюдение за шакалом.       — Однако тогда я просто успокоился, и всё вернулось на круги своя. А теперь, после того, что случилось вчера на сцене, я и пальцем не могу пошевелить. Как будто из меня высосали все соки.       — Да, это явно не должно быть нормальным, — подытожил я. — Но из-за чего у тебя могут возникать такие внезапные приступы ярости?       Кинц подвинулся ближе ко мне на кровати.       — Слушай, у меня есть одно предположение, но тебе оно наверняка покажется смехотворным. Я никому об этом не говорил, но… В общем, взгляни на мой подоконник.       Я перевёл взгляд в сторону окна. Возле него стояло невзрачное растение с множеством разноцветных листьев у своего основания, из которого рос довольно большой бутон. Большая часть видимой площади поверхности листьев и стебельков растения пестрила красными иглами, которые шли друг за другом, как будто были специально кем-то пришиты. Меня больше всего поразило то, что из главного стебелька тянулись другие стебли с колючками, довольно толстые, похожие на щупальца осьминога. Эти отростки, кажется, даже слегка двигались сами по себе…       — Знаешь, что это за растение?       — Нет, — покачнул головой я.       — Каланчока. Не помню полного названия, так или иначе, это очень редкое растение, выведенное с помощью магии. Секрет этой колючки в том, что она цветет раз в неделю, открывая свой бутон и производя довольно вкусный аромат. Мне кажется, что именно из-за него я периодически схожу с ума!       — Ты уверен? Может быть, это всего лишь совпадение?       — Конечно, я понимаю, но вчера эта каланчока цвела! А мой первый приступ случился… Так, так… — шакал приподнялся и посмотрел на настенный календарь. — Если мне не изменяет память, около недели назад! Всё сходится!       Я в задумчивости посмотрел на мирно стоящий цветок. Неужели и правда он способен вызвать такие ужасы у людей-шакалов?       — Гм, — я положил голову на левую ладонь. — Предположим, что это растение действительно виновато в приступах. Но откуда оно у тебя?       — Мне подарили его в мой день рождения! Его принёс Эдмунд Лихачёв, он с пятого курса! Знаешь такого?       Я кивнул.       — Вот, он и рассказал мне, что это растение растёт в ботаническом саду университета, в специальной колбе. Ты наверняка не знаешь, но Эд — частый посетитель сада, вернее, он часто проводит там время: ухаживает за растениями, поливает их и так далее.       — Он работает в нашем саду?       — Не совсем, скорее, просто занимается любимым хобби. Так вот, он сказал, что выведенная им каланчока — это проект по магии. Понимаешь?       — Теперь понятно, — сказал я. — Видимо, Эдмунд весьма опытный маг, раз он вывел целый вид с помощью заклинаний.       — Разумеется! Так это что, получается… — расхохотался шакал. — Эд решил меня убить?! Он говорил, что принёс мне лишь небольшой отросток от каланчоки, и скоро он должен вырасти до большого растения… Хотя, знаешь что?! Я прямо сейчас уничтожу это дьявольское растение!       Шакал встал и, сценично похохотав, как он обычно делал во всех своих отрицательных ролях, схватил со стола ножницы, намереваясь отрезать с корнем бутон каланчоки! Однако я помешал культоргу сделать это, обхватив его руки.       — Подожди, Данил! Нет смысла уродовать растение, пока мы не удостоверимся в том, что оно действительно в этом замешано.       — Да, ты прав, мой друг. Скажем «нет» бессмысленному насилию! Кстати, попробуй поднести руку к этому зелёному чёртику!       Я занёс руку над растением. Каланчока, почувствовав моё присутствие, вдруг дотянулась до раскрытой ладони своими толстыми стебельками и стала смешно царапать мою руку. Это было скорее щекотно, нежели больно!       — Вот это да! — воскликнул я.       — Она очень умная! Как говорил мне Эд, подобным образом каланчока защищается и даже может поймать какую-нибудь добычу. Правда, он не сказал, чем её кормить. Может быть, мышами? Хотя, жалко их отдавать на съедение этому монстру, поэтому я всегда поливал её водой. Наверное, поэтому она на меня злится и отравляет проклятым бутоном!       — Да уж, — протянул я. — Ситуация далеко не лёгкая. Похоже, надо копать дальше. Думаю, растение пока можно оставить в покое и наблюдать за дальнейшими событиями.       — Ладно, так уж и быть, я ещё поживу с этим чудовищем. Спасибо, что проведал меня, Илья.       — Не за что, Данил, — пожали мы руки.       Я вышел из комнаты культорга и пошёл по коридору, плавая в своих мыслях.       Что же это получается? Эдмунд создал растение, чтобы насолить людям-шакалам? Звучит, конечно, странно, к тому же пока нет никаких доказательств, что приступы Кинца вызваны этим невзрачным растением, хоть и временные промежутки, названные Данилом, подозрительно хорошо подходили к этой теории.       Идя в размышлениях, я и не заметил чей-то тонкий силуэт рядом со мной.       — Привет, Илья, — вдруг услышал я за своей спиной чей-то голосок.       Я повернулся. Каково же было моё удивление, когда я увидел перед собой… Эллу! И что она от меня хотела?       — Слушай, я знаю, что между нами не самые добрые отношения, — сказала магиня, опустив взгляд вниз. — Ты не против поговорить у меня?       Склянкина выглядела по-настоящему виновато. Я никогда не умел распознавать ложь, однако даже отсутствие навыка не мешало мне сделать вывод, что магиня говорила искренне. Пусть даже и меня можно обвинить в доверчивости, однако о чём я ещё мог подумать? Наша авантюра давно прошла, наказание тоже!       Тем более, нехорошо было отказывать даме, особенно в такой искренней просьбе, поэтому с радостью согласился.       Я зашёл в комнату, где жила Ира и магиня. Сторона, где жила волшебница, слегка изменилась: на стене, рядом с её кроватью, появились робкие рисунки. Ираиды в комнате не было, поскольку она давно планировала поехать домой на выходных, поэтому я расположился на кровати марсианки.       — Вы отлично выступили вчера, — сказала Элла.       Волшебница была без очков, а её тело скрывало повседневное платье. Она порхала по комнате, собирая мусор и раскладывая тетрадки.       — И вы тоже! — воскликнул я. — Особенно мне понравился момент, когда ты создавала Бушующий Ветер, отбиваясь от игральных карт! Это же было опасно!       — Да, действительно, опасно, — кивнула магиня, залезая на кровать, чтобы повесить очередной рисунок, на котором был изображён… Какой-то человек-рак. — В это время за кулисами Эд применял точно такое же заклинание, но чуть слабее, чтобы я могла отбиться от летящих в меня карт. Если б прослабила, то рискнула бы быть сбитой с ног!       — Понимаю, — прошептал я, глядя на новое изображение на стене. — Это что, Остряков?       — А это уже секрет, — улыбнулась магиня.       Мы некоторое время общались на тему вчерашнего выступления и комментировали роли. Склянкина казалась мне теперь довольно интересным собеседником и вызывала весьма приятные чувства, что, признаюсь, отзывалось небольшим резонансом в душе. Судя по всему, мне должно было быть даже немного стыдно за опасения. Пора уже положить конец нашему противостоянию!       — Илья, я хочу знать, — сказала она. — Нет ли между нами каких-то обид?       — Конечно, нет, — всплеснул руками я. — Всё, что могло их вызвать, уже давно прошло, значит, теперь можно жить спокойно.       — Понимаешь, я просто много думала над тем, что случилось в кабинете Климента Ивановича. Всё-таки, я слегка погорячилась. Не стоило было мне кидать в вас Жар, однако вы неплохо справились, — она налила в кружку воды и полила фикус, стоящий на столе.       — Да и мы поступили не совсем радужно, — признался я. — Особенно, когда я вытянул из тебя информацию под видом писательства.       Магиня посмеялась, затем села ко мне поближе, на кровать соседки.       — Тем не менее, давай оставим всё это. Я бы хотела, чтобы ты воспринимал меня не как злую колдунью, которая только и хочет тебе насолить, а как хорошего, можно даже сказать, привлекательного своим поведением человека. Конечно, обиды мы тоже забудем!..       Элла тронула меня за руку и зачем-то начертила круг другой конечностью.       — Ты принимаешь моё предложение? — уточнила магиня.       — Да, почему нет? — ответил я.       Элла сладко улыбнулась и отодвинулась от меня. Моя марсианская кишка начала подозрительно пульсировать, однако через несколько секунд успокоилась. Я списал это на то, что испытывал разрыв шаблона от поведения Склянкиной.       — Теперь мы квиты, — подытожила она.       Наконец, мы попрощались, и я отправился домой.       Однако с того времени что-то изменилось. Даже не знаю, как описать то, что со мной стало происходить! Такое ощущение, что мне просто перестало везти. Например, я решил сесть за учебники, однако ручка падала из моих рук ежеминутно, я писал не те буквы и цифры, вся информация путалась. Списав мою несобранность на усталость, я лёг спать. Однако всю ночь мне снилась… Элла! Что это такое?!       На следующий день я пошёл на тренировку с Ираидой. На каратэ мне стало ещё хуже: удары летели мимо, я постоянно выдыхался и путал движения.       В конце занятия Ира подошла ко мне.       — У тебя уже неплохо получается, — похвалила она меня, хотя и сегодня я был, мягко горя, совсем не в форме. — Давай немного поспаррингуем?       Конечно, в бою с Ирой я сильно ограничивал свои действия, однако не сильно, ведь поддаваться было не нужно.       Однако я будто бы не мог собраться: все мои удары марсианка ловко блокировала или же просто уворачивалась, оставляя меня с носом!       Финальным же аккордом стал филигранный удар от Иры пяткой мне прямо в грудь, отчего я не удержался на ногах и рухнул на пол.       Марсианка победоносно села на колени рядом со мной.       — Ты проиграл, самурай, — улыбнулась она.       В обычном обличии я бы просто посмеялся, но сейчас… Сейчас мне почему-то стало до боли обидно! Я встал и молча ушёл в раздевалку.       — Илья, ты что? — услышал я голос за собой.       В раздевалке я почувствовал, как мне становится хуже и хуже. Я почувствовал одышку и невероятное давление. Даже развязать пояс у меня получилось с третьей попытки.       Через только полчаса я смог выползти из раздевалки и вышел на улицу. Ираида всё ещё меня ждала.       — Илья, что-то случилось? — сказала марсианка. — Я за тебя переживаю.       — Отстань от меня, — отмахнулся я.       Я не хотел говорить этого! Однако в этом был виноват не я, а то, что было внутри меня! Что же со мной происходило?       — Илья, подожди!       — Хватит меня уже преследовать! Ведёшь себя как ребёнок…       Я был готов убить себя за такие слова, но… Что-то злое внутри командовало мной.       Я не видел, как глаза марсианки залились слезами.       Дома мне стало совсем плохо. Я даже не разобрал сумку, лишь сполз на пол сразу после пересечения порога. Не знаю, что было больнее: ссора с марсианкой или же моя постоянная неудача. Непонятно от чего силы стремительно покидали меня, я лишь успел достать телефон и набрать чей-то номер, перед тем, как упасть без чувств…       …Очнулся я через час. Передо мной, сидя на корточках, восседал Остряков!       — Саша? Как ты здесь оказался? И как попал в мою квартиру?       — Через дверь, — щёлкнул клешнёй рак. — Ты её даже не закрыл. Я услышал бормотание через телефон и решил тебя проверить. Что с тобой, старина? Ты бы хоть на диван лёг, чего на полу спишь?       Человек-рак помог мне раздеться, после чего мы сели на кухне для разговора.       Я рассказал Острякову о том, что со мной случилось, в том числе и про встречу со Склянкиной. Добавил, как поссорился с Ираидой на тренировке, как повсюду меня начала преследовать ужасная неудача.       — Я стал вести себя не так, как должен, понимаешь? Как я мог так поступить с Ирой?..       — Да, Илья, что-то здесь нечисто, — сказал человек-рак. — Но я почти уверен, что за этим стоит какое-нибудь заклинание. Судя по всему, эта кнопка тебя заколдовала.       Он немного помолчал, почёсывая клешнёй голову.       — Думаю, если и кто может нам помочь, так это мой сосед Эдмунд. Поскольку он на пятом курсе, маг должен взять всё. Не дрейфь, старина, мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе.       Делать было нечего, поэтому пришлось согласиться.       Тем не менее, я был очень благодарен раку за то, что он явился ко мне на помощь, с его поддержкой мне стало гораздо лучше.       Пары следующего дня я даже не хочу описывать. Ира впервые за всё время обучения не поймала меня где-то ещё на улице, при этом крепко обняв, не села со мной за одну парту, не посмеялась над моей неуложенной причёской…       Конечно, теперь мне было всё равно на неё из-за расстройства, но в глубине моей души я невероятно мучился, виня себя за всё это.       В тот же вечер мы отправились в общежитие, прямо в гости к человеку-раку и его соседу.       Конечно, с Эдмундом Лихачёвым я был знаком, пожалуй, только благодаря нашим тренировкам по каратэ у Подшёрстина и рассказам других студентов.       Теперь, когда он сидел передо мной, не объятый в кимоно, я разглядел его как можно лучше: маг был долговязым и даже чересчур худым.       Итак, мы расположились за столом в комнатушке Острякова и его соседа. Эдмунд сидел перед нами, раскинувшись на стуле, словно древний старец с бородой до соседнего посёлка, как будто на любой наш ребяческий вопрос он лишь лениво поднимет свои густые брови, хмыкнет и отправит нас странствовать в долгие края на целых восемь лет, ведь только из такого путешествия можно выудить ответы.       — Что же у вас такого случилось? — спросил он.       Я рассказал пятикурснику о наших похождениях, добавив и о наших натянутых отношениях с Эллой Склянкиной.       — Потом мы встретились с ней в кабинете Гнилопчёлова, ты ведь слышал об этом?       — Илья, — махнул Эдмунд рукой. — Об этом не слышал только ленивый! Так что же было дальше?       Потом мы рассказали про наше наказание в виде участия в постановке «Магическо-паранормальной весны», а затем пошло самое интересное…       — И потом она пригласила меня поговорить обо всём. Честно, я даже ничего не подозревал, она выглядела невинно, как будто искренне хотела покончить с противостоянием! Мы некоторое время общались, разговор тоже не вызывал никаких подозрений, однако потом она как-то подозрительно коснулась моей руки и попросила обо всём забыть, при этом зачем-то ещё уточнила, принимаю ли я её предложение…       Когда мой рассказ подходил к концу, Эдмунд вдруг расхохотался неподдельным смехом, что смутило меня.       — И что ты ответил, когда она начертила круг и коснулась руки? — спросил пятикурсник с такой усмешкой, словно Гнилоплчёлов, когда на его экзамене кто-то ответил, что марсианская кишка находится возле спинного мозга.       — Ну, я согласился. Она же говорила, что предлагает мир!       — Да, предлагала она тебе мир, — Эдмунд посмотрел мне прямо в глаза. — Но с нюансом, ведь мир получился односторонним.       Эдмунд помолчал несколько секунд.       — Кажется, я знаю, что с тобой случилось, — наконец, сказал пятикурсник. — Всё дело в том, что в курсах магических специальностей проходятся не только заклинания, которые знают, пожалуй, все, но и несколько других. И одним из таких редких ты был поражён.       — Что за заклинание? — спросили мы с Остряковым.       — Это Нависающая Порча, — ответил Лихачёв. — Oculus Perniciosus.       — Как понимать? — Остряков развёл рукой с клешнёй. — Как она может приносить неудачу?..       — Конечно, не всё так просто, друзья мои. Суть в том, что это заклинание требует нескольких удачно сложившихся обстоятельств: во-первых, она вошла в контакт с твоим телом, во-вторых, чтобы Порча достигла какого-либо эффекта, у человека, на которого Порча должна упасть, должен быть эмоционально стабильный фон, лучшим раскладом будет тот, при котором околдованный расположен к тому человеку, который эту Порчу накладывает, в-третьих, ты выразил согласие, что сделало твою марсианскую кишку уязвимой для изменений.       — Но каким образом? Как это заклинание может отравлять мне жизнь на протяжении такого длительного времени?       — В этом и заключается смысл Порчи. Понимаешь, Склянкина как бы перепрограммировала твою марсианскую кишку тем, что ваши тела соприкоснулись в тот момент, когда она думала об этом. А уже твой орган стал сбоить и приносит тебе неудобства. Какие ещё симптомы можешь выделить?       — Я постоянно думаю о ней, об Элле!       — Видишь, это тоже последствия Порчи, поскольку невозможно предугадать, что произойдёт с кишкой человека после этого заклинания и самое главное — о чём думал человек перед околдованием.       — Разве это разрешено? Неужели любой маг может сотворить такое с другим человеком?       — Конечно, нет, — помотал головой Эдмунд. — Судя по всему, она применила это заклинание просто в виде мести, а такое поведение недопустимо!       — Ну, что допустимо, а что не совсем, мы можем узнать и позже. Но что делать? Как спасти кишку Илью от напасти? — задался вопросом Остряков.       — А вот здесь у меня для вас две новости: одна плохая, а другая невероятно ужасная. С какой мне начать?       — Начнём с плохой, может быть, тогда мы успеем придумать какой-нибудь план, чтобы невероятно ужасная новость не так сильно испортила нам настроение, — пошутил я.       — Хорошо, так вот, — Лихачёв поправил стул. — Кроме Эллы никто не сможет снять Порчу.       От этого мы с Остряковым раскрыли рты от удивления.       — Как это никто?! — сказали мы почти хором. — Неужели даже ты не сможешь нам помочь?       — Ладно, я немного вам соврал. Вообще-то могу, я в состоянии её снять, но есть нюанс, — Эдмунд вздохнул. — Никто не сможет восстановить работу твоей марсианской кишки так, как она работала до заклинания — это и есть невероятная ужасная новость. Видите ли, если попытаться настроить кишку после Порчи, то твоё поведение, Илья, изменится навсегда.       — Это повлияет на нервную систему?       — И не только. Ты можешь в одно мгновение перестать быть собой, понимаешь? Можешь изменить мнение о некоторых вещах, как будто внезапно стал марсианином, растерять друзей, поскольку на них ты будешь смотреть иначе, и даже больше не испытывать любви к тем, кого до этого любил. Надеюсь, такие есть.       Я просто не знал, что делать с этой информацией, а потому глубоко задумался. Что же делать? Неужели я обречён терпеть Порчу? Или же попытаться избавиться от неё? Но как же те последствия, которые могут меня настигнуть? Почему-то именно последняя строчка вызвала у меня наибольший резонанс в душе...       — То есть у нас только один выход?       — Вообще есть ещё один, например, можно написать жалобу на Эллу, обвинить её в использовании заклинаний в корыстных целях, однако разбирательство будет достаточно долгим. Я же предлагаю вам другой путь.       — Какой?       — Рачок, передай мне, пожалуйста, бумагу.       Эдмунд взял пустой листок и набросал на нём небольшой план.       — Это, конечно, хорошо. Однако как нам её выманить? — спросил рак.       — А вот про приманку я давно уже подумал, — сказал колдун и достал из стола какую-то прозрачную баночку с неизвестной мне жидкостью. — Вот и всё, что нужно любому студенту магического факультета.       — Что это? — спросил я, вертя сосуд в руках. Жидкость была фиолетового цвета и весело переливалась на свету. — Похоже на аномалию.       — А ты неплох, это она и есть.       — Так, а зачем она Элле?       — Ладно, я опять вам немного соврал. По крайней мере, об этой бутылочке очень мечтает Элла. Она мечтает, чтобы её фикус в горшке «ожил». Даже не спрашивайте, откуда я это знаю…       — Спасибо большое, Эдмунд, — поблагодарил мага я.       — Эд, — отозвался пятикурсник. — Зови меня просто Эд.       На следующий день я пригласил Эллу на встречу в ботаническом саду, упомянув про бутылку. Она охотно согласилась, поэтому вечером меня ждала жаркая встреча. Остряков согласился пойти со мной.       И вот мы оказались в ботаническом саду нашего университета, который представлял собой огромное помещение с высоченными потолками и длинными прямоугольными окнами. Повсюду были растения… Их было очень много: в одном углу стоял многоугольной формы бассейн, заполненный песком, который заполняли различные кактусы и суккуленты, в другом громадное озеро с небольшим островком посередине, из которого росли аномальные пальмы, достигающие потолка!       Однако наша цель была в середине ботанического сада, где в огромной колбе шевелилось растение, созданное Эдмундом. Колбу окружали две винтовые лестницы, а внизу стояла скамейка, на которой уже восседала довольная Элла.       Мы с Остряковым уверенно шли до колбы, как вдруг на мой телефон пришло сообщение от Иры: «Иль, берегись! Элла сказала, что пошла на разборку с вами! Она очень зла и сильна. Я пыталась её отговорить, но она лишь пообещала вас зажарить…». Я мысленно поблагодарил марсианку и погасил экран гаджета. Вот мы дошли до цели и остановились прямо перед магиней.       — Ты обещал прийти один! — Склянкина пронзила меня ледяным взглядом через свои толстые линзы очков.       — Не волнуйся, я не буду участвовать в ваших разборках, — сказал рак.       — Ну, хорошо, — Элла закинула ногу на ногу. — Зачем же вы меня позвали? Может, отдашь баночку?       Колдунья была одета подозрительно легко: на ней была чёрная майка, тёмно-синяя юбка в виде спиралей и коричневые сандалии. Складывалось ощущение, что она выбирала одежду с какой-то определённой целью, например, поучаствовать в сражении…       — Я хочу лишь одного — снятия моего проклятия, которое ты поставила обманом! Ради чего ты это сделала?       — Просто я так захотела! — закричала Элла. — Потому что вы украли все работы у преподавателя, пробрались в мой корпус, да к тому же вышли сухими из воды! Вы не заслуживаете ни победы, ни хороших оценок!       — Нет, магиня, ты ошибаешься, — спокойно ответил я. — Я удалил фотографии всех зачтённых работ давно. А что касается корпуса, то мы уже поплатились за это. В том числе и ты!       — А мне кажется, что Порча тебе очень подходит, не правда ли тебе лучше быть марсианином? Как жаль, что от тебя отвернулась Ирочка, она, наверное, так переживает на тему того, что теперь ты её ненавидишь, да?..       Перед моими глазами предстала Ира, которая испытала боль из-за Порчи Эллы. Тут я почувствовал, как во мне просыпается животная ярость. Моя правая рука налилась кровью, а ладонь уже давно пылала огнём, готовясь выплюнуть пучок Жара. Моя марсианская кишка с остервенением пульсировала, собирая все силы организма для того, чтобы сокрушить неприятеля…       — За это ты поплатишься, Склянкина… — процедил я сквозь зубы.       — Не смей называть меня по фамилии! — закричала волшебница.       И тут мы одновременно запустили друг в друга потоки Нестерпимого Жара!       Моя рука налилась невероятно жарким заклинанием. Я видел, как поток, выходящий с оглушающим рёвом из ладони, приобрёл форму иголок — он был настолько «колючим», что его температура пугала меня и даже грела моё лицо с такого расстояния! Впрочем, возможно, моё лицо грелось само по себе от ярости…       Наши потоки ударились друг о друга и с оглушающим грохотом взорвались. Нас обоих обдало горящими каплями, которые испарились спустя секунду. Прекратил противостояние Остряков, который засунул между потоками клешню, «обрубив» оба. Я успел прекратить выпускать огонь, а магине не повезло — её поток срикошетил от клешни и немного ожёг её саму. Мы оба сжали кисти, прекращая выпускать огонь, чтобы сменить тактику.       — Придумай что-нибудь другое, колдунья! — посмеялся человек-рак. — Этот трюк мы давно знаем!       В это время Склянкина оскалилась, отступила назад, на винтовую лестницу, после чего забралась на несколько ступенек выше.       — Сейчас от вас, доходяг, ничего не останется! — посмеялась она.       Элла упёрлась левой ногой в ступень и, сложив обе руки, выпустила в нас Бушующий Ветер!       В один момент я будто бы перенёсся из ботанического сада на вершину Эвереста. Поток ветра, исходящий от колдуньи, был настолько силён, что меня вот-вот должно было снести с ног! Не зря это заклинание магический факультет показывал на сцене — у Эллы оно получалось лучше всего.       Я держался на ногах из последних сил, уже был готов сорваться, как вдруг Остряков упал на землю и схватил клешнёй меня за руку. Таким образом, воздействие Бушующего Ветра стало для него минимальным, в результате чего он стал моим якорем!       Ветер бушевал ещё несколько секунд: растения вокруг нас вырывало с корнем, пальмы двигались в такт воздушному потоку, однако мы стояли твёрдо!       Наконец, магиня выдохлась, и Ветер прекратился. Она побежала вверх по ступенькам, надеясь укрыться от моей ответной атаки.       Марсианская кишка снова пульсировала, и я выпустил по бегущей девушке то, чего она боялась — Быстрорастущий Лёд! Остряков быстро добежал до небольшого бака с водой и окатил меня жидкостью, которая моментально была впитана организмом.       В следующую секунду из моих ладоней выросла целая батарея из длинных сосулек, которые отправились с умопомрачительной скоростью прямо в Эллу. Словно пули, они попадали по незащищённым ногам магини, от этого она вскрикивала и охала, даже один раз поскользнулась, упав с последней ступеньки на самый верхний ярус колбы. Оттуда открывался уже полный вид на огромное живое растение, при этом отверстие ничем не было защищено от падения внутрь человека…       Элла поднялась на ноги и очень гадко засмеялась…       — Теперь попробуйте поджарить меня здесь! — и через секунду в её руках начал расти гигантский шар Жара!..       Я встал твёрдо, выращивая свою сферу огня. Мне представилось, как я делал это же на сцене вместе с Ираидой… От этой мысли я только больше накапливал энергии!       Конечно, теперь на стороне Эллы преимущество — мой Нестерпимый Жар может просто не долететь до неё, однако я помнил, в чём сила настоящей магии!       Сферы огня отделились от наших рук и устремились вперёд! Я зажмурил глаза, приготовясь получить мощнейший тепловой удар…       …Однако в последний момент меня спас человек-рак, подставив под заклинание стену льда. В итоге заклинание Эллы расплавилось, а моё — угодило точно в цель! Правда, из-за того, что мой жар пролетел большое расстояние, огненный сгусток остыл, и до магини долетел лишь холодный шарик.       Но этого было уже достаточно. Элла вскрикнула от удара сгустком, потеряла равновесие и, завалившись назад, рухнула прямо вниз, в резервуар с растением!       Всё было кончено…       — Фух, вот это было круто! — защёлкал клешнёй Остряков. — Молодец, Илья! Да ты уже можешь преподавать вместо Гнилопчёлова!       — Брось, — сказал я. Мои жизненные силы были практически исчерпаны. — Пойдём посмотрим, как там наша побеждённая.       Мы побежали к лестнице, взбежали по ступенькам вверх и посмотрели вверх, на табличку. Вот, какая картина предстала нашим взорам:

КАЛАНЧОКА ЩУПАЮЩАЯ (KALANCHOKA TITILLATIONE)

      

      

ЭТОТ ВИД ВЫРАЩЕН В БОТАНИЧЕСКОМ САДУ УНИВЕРСИТЕТА С ПОМОЩЬЮ МАГИИ. ПОВЕДЕНИЕ РАСТЕНИЯ НЕПРЕДСКАЗУЕМО. ПРИМЕНЕНИЕ ЗАКЛИНАНИЙ И СЖИЖЕННЫХ АНОМАЛИЙ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! НЕ КОРМИТЬ И НЕ ЗАХОДИТЬ ЗА ОГРАЖДЕНИЕ!

      Ранее Элла болезненно ударилась несколько раз о твёрдые стебли каланчоки, за одни она пыталась зацепиться, но всё было тщетно. И когда она опустилась в самый низ колбы, на переплетение тысячи корней и стеблей каланчоки, растение затрясло всеми отростками в немом непонимании — кто осмелился так потревожить его покой, да ещё так больно ударить?       — Я вас зажарю, заморожу, а потом зажарю ещё раз! — кричала Элла со дна колбы. — А ну быстро вытащите меня отсюда, этот монстр меня сейчас сожрёт!       Мы стояли у края колбы и смотрели на лежащую там магиню.       — Ну, что теперь? — спросил у меня Остряков.       — Знаешь, у меня есть одна идейка! — сказал я.       Я достал из кармана сжиженную аномалию, которую мне подарил Эдмунд.       — Эй, Элла! — крикнул я волшебнице. — Я знаю, что ты мечтала, чтобы твой фикус стал живым, так вот, пусть живой станет каланчока!       И в этот момент я откупорил бутылочку и одним махом вылил содержимое прямо на растение!..       …Пролитая жидкость быстро добралась до каланчоки, после чего растение «чихнуло» и стало ещё быстрее бить своими стеблями по самой колбе.       — Что ты сделал?! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! — умоляла Элла, пока её лицо выражало катастрофический ужас.       Элла поняла, что теперь ей сейчас не поздоровится, поэтому одним движением скинула сандалии и стала пытаться карабкаться вверх, что есть сил, но выбраться было практически невозможно — внутренняя часть колбы была очень мокрой и склизкой, а ходящие из стороны в сторону стебли с листьями и вовсе норовили скинуть любого одним махом! Впрочем, так и получилось, ведь стоило каланчоке пару раз задеть беззащитную Эллу, как так рухнула назад, в объятия растения!       Магиня была вне себя от ярости! Ещё бы, ведь теперь ей не применить Нестерпимый Жар, ведь это растение — ценнейший экспонат сада, а потому ей и остаётся, что только ждать развязки судьбы.       К слову, она скоро последовала, ведь Элла лежала на спине, раскинув руки и ноги, которые уже проваливались во всю двигающуюся подушку из корней! Ещё чуть-чуть, и магиня стала просто беспомощной, ведь растение намертво «связало» конечности своей добычи.       — Ах, вы! — кричала нам Элла со дна колбы, понимая, что эту битву она проиграла. — Думаете, это смешно?!       И в следующий момент каланчока, удостоверившись в том, что добыча попалась в ловушку, принялась изучать свою жертву. Конечно, Элла, несмотря на свою осиную талию, (магиня должна быть мне благодарна за то, как я описываю её читателю, несмотря на нашу нескончаемую вражду!) оставалась всё ещё большой для ежедневного рациона каланчоки. Да что уж там говорить, любой человек не подходил для её рациона, поэтому никакая опасность девушке не грозила. Впрочем, грозило ей следующее: каланчока, используя свои острые стебельки с рядами малюсеньких шипов на них, обычно всегда начинала изучать жертву, аккуратно тыкая её и проводя острыми наконечниками стеблей.       Вот, что случилось: несколько стебельков каланчоки стали бродить по открытому животу и бокам магини, ещё несколько — по беззащитным подмышкам, а два остальных стали медленно и аккуратно чесать миниатюрные пятки Эллочки. Если честно, этого поворота мы никак не ожидали!.. Реакция магини не заставила себя долго ждать — уже через несколько томительных секунд она не смогла удерживать свою просто широченную улыбку и вдруг расхохоталась!       — ХВАХАХАХАТИИИТ! ЛАДНО, Я ПРОИГРАЛАХАХАХА! СПАСИХИХИТЕХЕХЕ!       Да, определённо, Элле очень хорошо подходило такое наказание, поэтому некоторое время мы просто наслаждались видом полностью разбитой магини, которая стала жертвой живого растения. Впрочем, она хорошо поплатилась за то, что сделала Порчей!       Тем временем, каланчока и не думала прекращать щекотать бедную Склянкину — игрушка в виде беззащитной девушки ей пришлась по вкусу. Элла уже вся раскраснелась, а её смех перешёл в какой-то безнадёжный хрип.       — УМОХОХОХОЛЯЮ, ПОМОХОХОГИИИТЕ! ПРОШУ, ПРОХОХОШУ!       Мы переглянулись с Сашей.       — Кажется, нам надо её как-то вызволить, — сказал Остряков. — Иначе…       — Да, но как? — почесал голову я. Если честно, о спасении Эллы я не подумал! — Применить что-то из заклинаний?       — Лучше не будем рисковать, иначе повредим растение. Сейчас я покажу, как это делается!       И тут Остряков одним ловким движением прыгнул вниз и, зацепившись клешнёй за пару стеблей, очутился возле магини! Он стал быстро отбивать клешнёй стебли, и каланчока поняла, что рак ей не по зубам! Получив парочку болезненных ударов по своим отросткам, растение стало неохотно отступать, высвобождая из плена и магиню, лицо которой уже стало больше похоже на перезрелый томат.              Через несколько секунд Остряков поставил Эллу на ноги возле выхода из колбы, затем выпрыгнул на её стенку и, схватив протянутую мной руку, выбрался на волю! После он наклонился и, подхватив Склянкину за подмышки, вытащил её из логова ужасающего растения!       Магиня лишь тяжело дышала и без конца благодарила нас за спасение…       Итак, мы посадили поверженную магиню на скамейку рядом с колбой. Волосы Эллы растрепались, щёки раскраснелись, да и дышала так, словно бежала от стаи собак. Теперь выдался просто прекрасный момент для разговора!       — Зачем ты навлекла на меня Порчу? — спросил медленно я.       Элла нахмурила свои брови, но, видимо, поняла, что сбежать ей не получится!       — Да просто так, из вредности! Вы всё испортили! Сначала пробрались в мой корпус, так ещё ушли почти безнаказанными, а потом… Потом вообще выиграли!.. Я просто завидовала, — выдавила из себя бедная Элла. — Завидовала и вам, и всем вашим друзьям. У вас есть всё, о чём я всегда мечтала!... Всегда мечтала… — повторила она и в тот же момент горько зарыдала…       Мы все замолчали. Тишину нарушали лишь всхлипывания несчастной магини и каланчока, которая, видимо, тоже расчувствовалась и медленно била стебельками по своей прозрачной клетке.       — Элл, мы тоже поняли, что поступили не так хорошо, как хотелось, — наконец, сказал я. — Но мы исправились. Мы никогда не желали тебе зла. Я думал, между нами всё решено, особенно после нашего разговора в комнате, но ты… Ты зачем-то навлекла на меня Порчу. Представляешь, через что мне пришлось пройти? Если бы ты была добрее, всё было бы хорошо…       Я поймал себя на мысли, что уже не питаю к защекоченной и заплаканной магине никакой злости, ведь теперь-то она уже поняла, что к чему.       — Простите меня, простите меня, умоляю, — прошептала Склянкина, утирая крокодильи слёзы. — Я даже не думала о том, как ты, Илья, мучился. Я думала лишь о себе, но теперь понимаю. Всё могло быть иначе…       — Теперь ты готова отменить Порчу?       — Да, да, конечно…       Элла прикоснулась к моему лбу и прошептала несколько слов. Моя марсианская кишка стала сильно пульсировать, а успокоилась лишь спустя пару секунд. Наконец, я был самим собой!       — Илья, — сказал неожиданно Остряков. — Ты сегодня уже и так набегался, так что иди отдыхать, а я останусь, надо успокоить эту хохотушку и немного тут прибраться.       Рак сел на скамейку рядом с волшебницей, та мгновенно обняла его клешню и моментально успокоилась. Вот так босоногая волшебница закончила свой день. Кстати, по-моему, её сандалии остались в стеблях каланчоки… Впрочем, с этим они должны разобраться.       Я поблагодарил Сашу и, попрощавшись с этой парочкой, отправился на выход. Вот только каково было моё удивление, когда у двери я встретил Ираиду, которая заворожённо смотрела на меня!       — Ира… Что ты здесь делаешь?       — Я всё видела, — сказала она. — Элла рассказала мне, что идёт на встречу с вами, я отправила тебе сообщение. Не могла просто так сидеть и ждать новостей…       Ира была не против, чтобы пройтись вместе и выслушать мою историю. Господи, как я был рад! Рад тому, что мои настоящие чувства наконец-то ко мне вернулись, рад, что марсианка меня поняла. Как же меня тяготила наша с ней ссора…       Мы вышли из ботанического сада университета и отправились вместе в парк. Уже темнело, и темнота, словно паутина гигантского чёрного паука, опускалась на кроны медленно раскачивающихся кедров, делая их с каждым часом всё мрачнее и страшнее. Чуть ниже, возле их стволов, темноте вторили неяркие отблески круглых фонарей, осыпая наш путь робкой пеленой тёплого света. Воздух стоял чересчур тёплый и до того приятный, что хотелось вдыхать его снова и снова, не обращая внимания на то, что недавно был уже совершён вдох.       — Я поняла, что с тобой что-то случилось, — сказала Ира. — Когда ты упал от моих ударов меня на тренировке, то всё стало понятно.       — Как так понятно?       — Ты бы мне не проиграл! — рассмеялась марсианка. — Чего тут думать?       И действительно, Ираида была права — я бы никогда в своём обыкновенном состоянии не упал от ударов марсианки. Конечно, она неплоха, но одно знала точно — я в умении каратэ сильно вырос, поэтому должен был оказать достойное сопротивление.       — У меня ещё оставались сомнения, но когда ты обидел меня, я сразу догадалась, что на тебе какое-то заклинание, которое нарушает работу марсианской кишки. Где точно об этом читала. Затем я заметила, что Элла стала странно себя вести. Она со мной почти не разговаривала, ходила очень угрюмая. Так я и сделала нужный вывод, что над тобой поработала моя соседка.       Дорожка петляла под нашими ногами, переплетаясь с остальными путями, пока не вывела нас на набережную университета. Здесь было ещё свежее и прохладнее, казалось, что река аккуратно обдувает нас своим влажным дыханием. Молодая Луна застенчиво пыталась забраться на небесный свод, чем-то она напоминала мне Иру: такая же яркая, но в то же время невзрачная, будто бы больше никто в мире на неё не смотрел, как и я на Ираиду на этом берегу. По левую руку располагались общежития, и смешные огоньки лишь составляли нам компанию на этом безлюдном и одиноком причале.       — Прости, что я не смогла прийти к вам на разборку в сад, — вдруг сказала Ираида после продолжительной паузы. — Я сразу поняла, что Элла направляется к вам, пыталась её отговорить, но всё было бесполезно. Она строго запретила мне выходить из общежития, впрочем, даже если бы я побежала к вам, то магией управлять мне всё равно не суждено, — она провела рукой по своему животу, примерно по тому месту, где у обычных людей располагается марсианская кишка.       — Нет, Ира, — отрезал я. — Тебе было опасно там находиться. Мы справились и вдвоём.       — Что же произошло? В том контейнере.       Я рассказал Ираиде о нашей встрече с магиней, о том, как мы начали швырять друг в друга заклинания, и как Элла упала прямо в лапы… Вернее, в стебли странного растения.       — Боже, какой ужас! — сказала Ираида с таким выражением, что я точно узнал её. Даже если бы она сказала это при моих закрытых глазах, я всё равно чётко определил, что передо мной марсианка Ира! — Это же просто кошмар! Невероятных размеров страх! Представляю, каково было Элле… И прямо начало её щекотать?       — Да, именно!       — Ещё больший ужас!.. Хотя, стой… Ты уверен? Эд рассказывал, что каланчока немного ленивая.       Я опешил от сомнения марсианки и даже остановился, всплеснув руками!       — Ира, я видел это собственными глазами! Может быть, в этом виновата бутылочка сжиженной аномалии, которую я вылил в колбу…       — Просто это не совсем похоже на поведение каланчоки… А, если учитывать то… Да, тогда такое могло быть! Подожди, что ты сделал?       — Эдмунд подарил мне оживляющую аномалию, а я решил вылить её на каланчоку, чтобы она немного наказала Эллу…       — Кошмар, теперь всё встало на свои места, впрочем, Элла заслужила прочувствовать гнев растения за Порчу. Надеюсь, это не приведёт к чему-то страшному… Так о чём это я? Точно, ужас! Если бы я оказалась на месте Эллы, то наверняка просто умерла. Я надеюсь, вы спасли её?..       — Конечно, Остряков сразу же геройски бросился и вызволил Эллу из плена!       — Да уж, теперь буду держаться подальше от этого проклятого растения. Знаешь, я так рада, что всё это закончилось! Надеюсь, ваш конфликт исчерпан?       — Да, пора уже зарыть топор войны со Склянкиной! — рассмеялся я.       Мы подошли к самому краю берега, за нами осталась лишь одинокая скамейка.       — Ира… — мои руки обхватили марсианку за талию, после чего слегка притянули к себе. — Прости меня за то, что я сделал тебе больно.       Я заметил, как Ираида встала на носочки, чтобы дотянуться до моего уха.       — Тебе не за что извиняться, Иль, — прошептала она. — Я знаю, как ты бы поступил. Теперь ты настоящий, это самое главное.       И я даже не заметил, как мои губы скользнули по шее марсианки.