Арда Исцелённая

      Скорость и драйв. Larmа ar lintië. Гладкое полотно хайвея. В висках гудит горячая кровь. Совсем недавно, впервые положив ладонь на руль «железной повозки» и кожей ощутив, как нарастает рёв стального зверя, Морифинвэ Карнистир понял, что эдайн умеют создавать не только бездушную мерзость. Тёмный ухмыльнулся, видя в зеркале лица братьев. Интересно, сколько лошадиных сил упрятано под капот? Ответ пришёл сразу — пятьсот.       Проводником по Эндорэ Морифинвэ уже был завидным. Сейчас он продолжал знакомить семью с нравами людей, сквозь стекло припечатывая ядрёной смесью всеобщего и кхуздула чем-то не угодивших ему эдайн. При этом у остальных фэанариони создалось ощущение, что те же слова Морьо любезно передаёт незадачливым смертным осанвэ.       — Я давно понял, ты хочешь моей гибели, — задумчиво заметил сидевший позади, рядом с отцом, Искусник, глядя, как мимо стремительно проносятся вехи дороги. — Не подозревал, что настолько сильно.       — В какой момент пришло осознание? — с ухмылкой уточнил Тёмный, не отрывая взгляд от дивного, словно шёлк, полотна автобана и невольно сравнивая его с ухабами зелёных холмов Эруландии. — После боя на Аскаре, когда мы прорывались к вам прямо по реке, чтобы поскорее угробить? Или когда злобный я пригонял вам в Химлад воз пороха в надежде, что кто-нибудь на нём да подорвется? Или…       — Торонья, полегче, — нахмурился Искусник, вовремя осознав, что исторических примеров у брата в запасе может быть ещё с пару десятков.       — То-то же, — глаза Морьо задорно сверкнули в зеркале заднего вида.       — Торонья, наша поездка становится всё больше похожа на полёт с отрядом Оромэ, — лучезарно улыбнулся Светлый, поначалу вжатый скоростью в кожаное сидение, но потом не преминувший съехидничать по поводу смертности Искусника. — Не ты ли, наш дорогой братец, торопил всех?       — Всё равно можем не угнаться, — привнёс в разговор нотку мрачности Тёмный. — Курьо, прости за прямолинейность, но твоего сына и весь Аман не остановит, если он загорится какой-то идеей. Хоть Оромэ, хоть Тулкаса с облавой следом высылай. И ведь главное — сам такого воспитал, не с кого больше спросить.

      Фэанаро слушал перебранку сыновей, поглядывая то в окно, на смазанный пейзаж, то на карту, которую сжимал в руке Искусник. После получаса монотонной езды разговоры поутихли — Турко задремал, а Атаринкэ углубился в расчеты, глядя на экран планшета, куда были загружены совмещённые карты. Пламенный вытащил из поясной сумки палантир, активировал. Покачал головой — шар по-прежнему показывал мутное ничто.

      Час в пути. Нолдор, не выдержав, решили остановиться. Тем более, что путеводитель обещал экскурсию по местам незабываемой красоты.       — Раньше слепые пятна у палантира были там, где что-то замарано Врагом, — пробурчал под нос Тёмный. — И хорошо бы, чтоб это захолустье не подтвердило мою мысль.       — С чего ты это взял? — сидевший с ним рядом Турко очнулся от дрёмы и пригляделся к пейзажу за окном «железной повозки». Дома вновь начали обретать чёткие контуры. — Я не замечал такой особенности у видящего шара.       — Меньше нужно было на нисси заглядываться — тогда и начал бы замечать… — парировал Морьо.       — А что, если палантир не хочет показывать нам иномирье? — вклинился в разговор сыновей Фэанаро.       — Как же тебе мои девы покоя не дают, — фыркнул Светлый.       — Раукар их знает, атьо. Врагу не пожелал бы потерять сына в другом мире, — обернулся к отцу Тёмный, потом вновь подначил брата. — А кому покоя они не дают, Турко, так это тебе. Судя по тому, кто в вашей башне чаще стонет…       — Меньше под стенами моей башни шастать надо, дорогой братец, — Светлый ухмыльнулся, явно польщённый словами Тёмного.       Фэанаро вдруг вспомнил про звёздочку, которую обманом выманили у внука. Интересно, смогли ли тёмные её уничтожить или артефакт им был нужен для чего-то другого?       — Под стенами? — Тёмный ухмыльнулся, выискивая место для парковки. — Твоё отчаянное «О не-ет, Бранна, пощади!..» на другом конце крепости слышно.       — Так. Хватит нести чушь! Атьо, давай посмотрим, палантир видит похищенную игрушку или нет, — рявкнул Атаринкэ, свирепо взглянув на сидевших впереди старших братьев. Странно, и почему ему самому до сих пор не приходила мысль найти воров, которые чуть не… Искусник старательно отогнал видение того, что могло бы произойти, если бы у сына не было с собой амулета возвращения домой.       — Смотри, — кивнул на видящий шар Фэанаро. Палантир показывал ребёнка, мирно игравшего с саламандрой.       — Кто это? — Курво вгляделся в лицо мальчика. Обычное эдайнское дитя. — Один из тех, кого приютил Нельо?       — Не похож, — мотнул головой Фэанаро. Попросил палантир показать окрестности города вокруг ребёнка. С виду ничего странного, типичный городок. Обилие рекламных щитов, сеть электропроводов вокруг домов. Но ощущение, что с этим местом что-то не так, стало только сильнее.       — Что отличает тот мир от нашего? — Искусник медленно перевёл взгляд с картинки в палантире на лицо отца.       — Ещё не знаю. Но у меня то же чувство искаженности, йондо.       — Приехали, — Морьо остановил «железную повозку» и Турко первым покинул салон автомобиля, с облегчением вдыхая свежий воздух и оглядываясь по сторонам.       — Что ж, насладимся чудесными видами, — Фэанаро невольно припомнил обещание Морьо перед началом поездки. Ощущение наслаивания картинки возникло сразу, едва фэанариони оставили автомобиль. Слишком красиво, нет, слишком слащаво. Однако с Валмаром этот городок на границе двух стран было не сравнить. Даже звон колоколов звучал здесь фальшиво.       Маленькое королевство низкорослых пряничных домиков и соборов, облачённых в вычурный каменный наряд, встретило эльфов сказочно гостеприимно. Мостовая ковром стелилась под ноги, зовя поскорее добраться до самого сердца городка.       — Мне не нравится, — отрезал Морьо.       — Местная архитектура веками ждала настоящего ценителя, — издевательски подхватил Курьо.       — Ты не понимаешь, — Тёмный скривился. — Вам такие города в новинку, а я уже сыт по горло поселениями атани, где всё золото из казны утекло в храмы. Слишком богатые культы всегда построены на костях, люди не умеют иначе.       — Да вы нынче излучаете добро и радость, ваше Темнейшество…       Две улицы спустя в воздухе вокруг путников засквозило нечто недоброе. Сладковатый запашок тления смешивался с ароматами свежей сдобы и церковного ладана. Но ощущали его только эльфы — люди вокруг даже не морщились, громко смеясь и вовсю восторгаясь красотами архитектуры.       — Похоже, у Тьелпэ талант попадать в такие места — с гнильцой. Гляди в оба, торонья, — Тёмный тронул Искусника за плечо. — Центр города. Вот откуда воняет.       Эльфы, не сговариваясь, прибавили шаг.       — А я прав, — Морьо кивнул в сторону таблички, красующейся на стене городской ратуши. — Мертвятник посреди добренькой сказочки. Восхитительно!       — Не говори так, — осадил его Турко, невольно проникнувшийся вслед за Бранной снисхождением к старым могилам. — Знаешь, торонья, духи всё ещё слышат многое.       Табличка лаконично рассказывала о том, что глубоко под камнями площади, сейчас звеневших от цокота лакированных туфелек и колокольного гула, лежат кости двух народов, бывших в давние времена заклятыми врагами. Вряд ли хоть один из тех, чьи тела без разбора погребли здесь, мог бы представить, что над ним расцветёт столь яркая и бурная жизнь. Сотни ног паломников, танцоров и обычных прохожих шлифовали надгробные камни…       Фэанариони прислушались к слабым голосам, звучавшим из-под брусчатки. Всё же по части упокоения мёртвых и изгнания нечистой силы Тёмному и Светлому не было равных. Поначалу у обоих появилось желание разбить в пыль камень и приказать властям города перенести останки подальше. Но…       — Знаешь, Турко, а они… не хотят уходить, — неуверенно протянул Карнистир.       — Никто не хочет. Зов Мандоса — не самое желанное, что могут услышать души эдайн, — хмыкнул тот в ответ. — Считается, что тот, кто ему противится, нарушает законы мироздания.       Тёмный ответил старшему благодарным взглядом. Кажется, Светлый смог облечь в слова то, что у него самого вертелось на языке.       — Духи клянутся, что здесь веселее, чем за стенами города, — Морьо перешёл на осанвэ для двоих Куруфинвэ. — Здесь всегда музыка и веселье. Биение живой крови греет их души. Отец, я впервые… не знаю, что делать с такими, как эти духи.       — Какое дивное поселение-погост, — согласно кивнул Пламенный, разглядывая готический стиль, господствовавший в архитектуре Турнэ.       — Это точно, — Морифинвэ устало провёл ладонью по глазам. Для него ментальная связь со стылыми душами древних варваров обходилась дороговато, хоть Тёмный ни за что бы в этом не признался. — Нутром чую, что тайн здесь ещё предостаточно. Взять, например… — взгляд Тёмного, до этого бесцельно блуждавший по островерхим крышам красочно расписанных домов, остановился на тяжеловесном флюгере в виде стрелы. — Взять бы его. Не слишком ли выделяется среди сказочных декораций?       — Всё здесь также фальшиво, как в… — Фэанаро задумался. «Как в Нуменоре, йондо,» - донёсся до него шепот матери.       — Отец, просто скажи, что сжигать, — глаза всех троих фэанариони потемнели.       — Сжечь сейчас — навредить эдайн. Посмотри, сколько их вокруг, — мотнул головой, сжав кулаки, Пламенный Дух.       И вдруг широко улыбнулся:       — Аммэ просит, чтоб мы не следовали по её стопам.       До братьев долетело далекое осанвэ: «И топить ничего не надо… Уберёте причину — город сам очистится от скверны.»       — Одну из причин жители Турнэ, кажется, и сами откопают лет через пятьдесят. Когда со дна болота поднимется… — глубокомысленно проронил Морифинвэ. Увиденное сложилось в некий узор, где странная чёрная стрела, которую не смог бы заставить крутиться даже самый сильный ветер, указывала эльфам на топи в окрестностях города, построенного на костях. — Ставлю титул лорда на то, что мы с вами в бывшем Эсгароте. И не завидую людям, которым предстоит отыскать останки дракона…       Он огляделся. Чернота готических сводов так и норовила сомкнуться над головой.       — Турко, когда город исцелится, свози сюда свою супругу. Она будет в восторге от такого количества дохлятинки.       — С чего бы? Тебя так сильно напугал холм Бранны? — Светлый усмехнулся в ответ, бесцельно проводя ладонью по стене жилого дома и тут же отдёргивая её. — Нет, не хотел бы я, чтобы Линдо исцелял своим пением это дерьмо…       — Эрегион? Ты это хотел сказать? — откликнулся Искусник, отвлекаясь от своих мрачных дум.       — Нда, а у кое-кого у нас все мысли только о Эрегионе, — отмахнулся Тёмный. — Может, поедем дальше? Лети говорит, у меня душевная организация тонкая, я и взорвать здесь что-нибудь могу.

***

      Оборотень подбежал к кустам — нюх его не подвёл, но деревья были многослойными витражами на толстом стекле, за которым виднелись фигуры его спутников. Волк подошёл к прозрачной стене вплотную, упёрся лапами и завыл.       — Что это? — Телперинквар оглянулся на странный звук. — Ловушка?       — Оно как будто сделано из стекла… — Нолофинвэ с удивлением рассматривал окрестности. Очень похоже на… декорации спектакля. — Но кто это сотворил? И самое интересное, для чего. Мы не в Лориэне, да и не в Амане, точно. Я чувствую, мы где-то очень далеко от дома.       — Смотри, вон там Эол! Он привёл лошадей, но не спешит возвращаться к облику эльда, — заметил Телперинквар.       — Главное, быть начеку. Нам нельзя разделяться, — Нолофинвэ призвал в помощь свет и тут же появилась золотая искорка, совсем как та, что указывала путь в тумане. Она слетела с ладони Мудрого, однако столкнувшись с первым же деревом на пути, рассыпалась на миллиарды звёздочек. Те упали в зелёный ковёр странной, словно искусственной травы, и погасли.       — Раукар их дери, зеркальный лабиринт какой-то, — возмутился король. — Здесь придётся действовать весьма осторожно.