БГвЛ

             – Возвращайся ко мне, – тихий шепот Аны донёсся до слуха рядом стоявшей девушки. Шатенка мягко прислонилась лбом ко лбу возлюбленного и закрыла глаза. Света покосилась на Минхо, который также, как и она, ждал, пока эти двое попрощаются и нервно прикусила нижнюю губу. Надо ли было что-то говорить ему на прощание? А вдруг так случится, что они больше не увидятся? В прошлый раз, когда русоволосая волею случая оказалась той, кто провожал в Лабиринт Аделаиду и Клинта, она даже предположить не могла, что видит их в последних раз…что, если Минхо не вернется? На этот случай, нужно было сказать хоть что-нибудь.       – Минхо… – несмело окликнула девушка главу бегунов, делая небольшой шаг вперед. Брюнет заинтересованно вскинул брови, повернувшись к ней. Девушка помедлила всего секунду, глядя парню в глаза, и, сделав глубокий вдох, продолжила, – я просто хотела сказать…будь осторожнее, ладно? Не в смысле, что ты обычно не осторожен, а сейчас как-то по-особенному должен быть, просто…береги себя и Ньюта и просто постарайтесь вернуться целыми и невредимыми…то есть, ты постоянно возвращаешься, просто…       – Я понял, – Минхо с улыбкой перебил пламенный поток наставлений и, внезапно подняв руку, очень осторожно коснулся плеча девушки. – Не волнуйся, верну твоего драгоценного Ньюта в целости и сохранности, можешь не переживать.       – Да я не за Ньюта в большей степени волнуюсь…а за тебя… – опустив глаза на землю, произнесла девушка, чувствуя, что краснеет. Брюнет подозрительно долго молчал, а затем девушка почувствовала, как Минхо шагнул вперед и чуть приобнял ее, похлопав по спине рукой.       – Я знаю. Просто шучу, – куда-то в район ее виска произнес глава бегунов и тут же отстранился, поправляя экипировку. Развернувшись, он окликнул парочку, которая за это время своей позы так и не изменила. – Ну все, хватит миловаться. Скоро ворота откроются, идти надо.       Ньют отлип от Аны, мягко ей улыбаясь, и она кивнула ему в ответ. Минхо поравнялся с Ньютом и, переглянувшись, они одновременно стартанули со своих мест, бросившись в сторону Лабиринта. Света, все еще слегка шокированная поступком Минхо в отношении неё, подошла к целительнице.       – А они съели травы перед выходом? А то я что-то пропустила, –растеряно произнесла Света и Ана, не сводя глаз с парней, кивнула.       – Да, я лично проконтролировала.       Стоило Ньюту и Минхо достигнуть стен Лабиринта, как сама каменная конструкция дрогнула и ворота поползли в разные стороны. Свету и в прошлый раз это впечатлило очень сильно, а сейчас впечатляло еще больше. Обычно она не заставала открытие дверей Лабиринта, потому что спала. И в целом это действо в лагере ощущалось совсем не так, как ощущалось теперь у окраины Глейда. Ана, проводив вбежавших в Лабиринт парней, мягко опустилась на землю. Света удивленно на нее покосилась, но, прежде, чем она успела задать какой-либо вопрос, шатенка тут же ответила:       – Я тут буду сидеть, пока они не вернутся. Все равно ничем другим не смогу заняться, так что, если хочешь, можешь идти по делам. Спасибо, что пришла их проводить.       – Зря ты это все, – голос Алби, раздавшийся позади, заставил обеих девушек вздрогнуть и обернуться. Глава лагеря неспешно подошел к ним, останавливаясь рядом.       – Зря что? – поинтересовалась Ана, приподнимая голову. Алби присел рядом с ней на корточки, поднимая камушек с земли и методично его подбрасывая.              – Зря собралась весь день тут сидеть. Верь своему парню и доверяй. Иначе, получается, он побежал в Лабиринт зря? Раз даже собственная девушка в его силы не верит? Лучше займись чем-нибудь, отвлекись от ожидания. Так только силы зря убьёшь. Понимаю, что не хочешь сидеть в пещере целителей и гонять мысли по кругу, но в лагере полно других занятий.       – Можем сходить к нам…всмысле, к животноводам, – предложила Света, надеясь, что Ана согласится на ее предложение. Уж очень хотелось похвастаться всем тем, что они сделали с Митчем за это время.       – Давай, – неожиданно согласилась целительница, поднимаясь на ноги. Алби последовал ее примеру. Прежде, чем они разошлись, глава лагеря придержал шатенку за локоть.       – Я поставлю в часовых Галли, чтобы ты первая могла узнать о том, что они вернулись.       – Не стоит, – Ана мягко улыбнулась, – ты сам сказал доверять. Обычных часовых достаточно. Пусть Галли лучше строителям поможет, и без того свободных рук не хватает.       – Ну смотри, как знаешь, – одобрительно сверкнув глазами, произнес Алби и ушел в сторону плантаций. Света же повела целительницу в обитель животноводов, параллельно размышляя о том, как это в целом тяжело – ждать кого-то из Лабиринта. И все же, Минхо она готова была ждать целую вечность – если это, конечно, потребуется.

***

      – А что произошло, когда Ньют был в прошлый раз в Лабиринте? – несмотря на закономерность ситуации, вопрос от Светы прозвучал неожиданно. Ана не позволила себе даже вздрогнуть – лишь тихонько вздохнула, понимая, что разговор об этом, скорее всего, неизбежен.              – Я не хочу об этом говорить, – пробурчала недовольно целительница, надеясь, что подруга отстанет после этого с расспросами. Впрочем, такая надежда могла оправдаться раньше, когда шатенка строила крутой и загадочный, а самое главное нелюдимый, образ. Сейчас же, с уже осмелевшей русоволосой, этот трюк не особо прокатывал.       – Я понимаю, что тебя это гложет и, скорее всего, это большая тайна, –Света провела рукой по шерсти овцы, - но, если расскажешь, станет всё равно легче. Не получится от этого вечно бегать. Ньют вот уже сделал шаг навстречу своему прошлому, а что на счет тебя…?       Ана тяжело вздохнула, прикрывая глаза: она уже была в одном шаге от того, чтобы сдаться и все рассказать. Бегать от этого вечно действительно не получится, да и Свете, пожалуй, не мешало бы узнать об этой истории.       – Ладно, ты права, – согласилась шатенка, распахнув глаза. Сев прямо на землю, она скрестила ноги и подперла голову рукой, задумавшись, с чего бы вообще начать непростой рассказ. Русоволосая, решив, видимо, что разговор быстрым и простым не будет, села на бревно, вытянув ноги. Посчитав, что разница в их положениях будет препятствовать разговору, девушка пересела на землю рядом с целительницей, на что та благодарно кивнула.       – Когда я только появилась в Лабиринте, это уже случилось…так что я не была свидетелем того, как это произошло. И вообще, прежде, чем я что-либо расскажу, я должна взять с тебя обещание, что при любых обстоятельствах, ты никому и никогда не расскажешь это. Может, я не относилась бы к этому так трепетно, но дело в том, что это не моя тайна и просто брать, и разбрасываться ею повсеместно я не имею права.              – Конечно, – Света осторожно положила руку на плечо девушки и осторожно сжала. – Я никому не скажу. Обещаю.       – Спасибо, – Ана на секунду положила ладонь поверх ладони подруги и чуть сжала. Убрав руку обратно на колено, она продолжила, – не знаю, даже, как уместить это все в голове…Ладно, начну по порядку – с моего прибытия.

***

      Яркий неприятный свет бил в глаза нещадно – оставалось только надеяться, что он не выжжет зрение окончательно и бесповоротно. Внутри была только уверенность – ей надо бежать. Бежать и спасать. Кто она, откуда, как сюда попала, где она - это все забылось, а может быть, никогда и не помнилось. Она даже имени своего не знала. Знала только, что надо успеть. Спасти.       Высокий брюнет, которого она видела ранее у Лифта, подошел и присел рядом на бревно. Девушка отчаянно потерла виски, силясь вспомнить, кого же ей надо было спасти.       – Как ты? Вспомнила что-нибудь? – осторожно поинтересовался он, наблюдая за ее действиями. Шатенка отрицательно помотала головой.       – Даже обрывки не помню, как другие помнят, – грустно вздохнула она, опуская руки и голову. – Только два слова вертятся в голове без остановки и все.       – Какие? – с любопытством спросил парень и шатенка вновь вздохнула.       – Бежать. И спасти. Знаешь, что это значит?       – Ну «бежать» – это точно наша темка, тема бегунов, – усмехнулся парень. – А вот «спасти» – это скорее к целителям. Странно, что эти два слова в твоей голове вместе существуют.              – Может, мне до целителей тогда сходить? – оживилась шатенка. Парень поджал губы – было видно, что сомневался.       – У них, точнее у него, у Клинта, сейчас пациент. Не лучшее время.              – А когда он уйдет, я смогу поговорить с Клинтом? – заглядывая в лицо бегуну, поинтересовалась девушка. Тот сразу сник, недовольно поджав губы.       – Он…не уйдет. Причем, возможно, никогда.       Заметив убитый горем взгляд парня, девушка осторожно поинтересовалась:              – Я могу чем-то помочь?              – Вряд ли. Не заморачивайся, это не твое дело совершенно.       Бегун поднялся на ноги и двинулся вперед, понурив голову. Шатенка с сожалением посмотрела ему вслед, чувствуя непреодолимое желание помочь хоть чем-нибудь. Внезапная догадка пронзила ее мозг, и она тут же вскочила на ноги, бросившись догонять парня.       – Слушай, а что, если это меня отправили сюда, чтобы помочь целителям? Не зря же «спасти» есть!       – Но есть еще и «бежать» – напомнил брюнет, останавливаясь и внимательно глядя на девушку. Она задумчиво кивнула в ответ.       – Верно…       – Может быть, это вообще рандомные слова, застрявшие в твоей голове. И они ничего не значат.       – Но все же что-то помнят, прибыв сюда. Я имею ввиду, вспоминают имя хотя бы, пусть и через время. А я помню только эти слова. Не какие-то случайные, а эти два. Что, если это сигнал, знак? Вдруг меня послали для помощи, и я что-то знаю? Ты сам сказал, что пациент, возможно, никогда не уйдет, а вдруг есть маленький, но шанс, что я помогу?       Парень внимательно смотрел на шатенку все то время, пока она говорила, а затем задумчиво почесал подбородок.       – Ладно, может, ты и права. Хотя бы попробуем, да. Давай-ка я тебя сам провожу до палатки целителей, чтобы Клинт тебя ненароком сразу не прогнал. Заодно объясню ему ситуацию…       – Хорошо. Мне очень неловко это говорить, – шатенка смущенно улыбнулась, следуя за парнем в другую сторону, – но я забыла, как тебя зовут…       – Минхо, – брюнет улыбнулся в ответ, протягивая ладонь для рукопожатия. Девушка несмело пожала ее. – Приятно познакомиться, снова.       – И снова взаимно. А я, получается, пока без имени.

***

      – Ты же не думаешь, что я позволю непонятно кому шариться по палатке, пока у меня тут раненный лежит? – целитель, которого Минхо чуть ранее назвал Клинтом, рвал и метал от бешенства. Шатенка чувствовала себя, неуютно, но странная решимость заставляла оставаться на месте – отступать она не планировала.       – Я могу… – выступила девушка вперед, но целитель резко взмахнул рукой, обрывая ее.       – Рот закрой. Ты тут ничего не можешь.       От обиды подступили слезы, но шатенка не позволила им пролиться.       – Клинт, послушай… – Минхо сделал небольшой шаг вперед, пытаясь закрыть собой девушку от разъяренного мужчины.       – Не буду я ничего слушать. У меня тут лежит…сам знаешь кто, мне некогда еще и за ней следить будет! Я жар сбить не могу вторые сутки, мне вообще не до нее!       – Я могу помочь, – обогнув Минхо, настойчивее произнесла девушка, останавливаясь перед целителем. Конечно, ей было немного страшно, что он накричит на неё или ударит, но она была твердо намерена добиться своего. Не просто же так в ее голове уже набатом стучали эти два слова.       – Чем? – смерив девушку подозрительным взглядом, устало поинтересовался Клинт. Шатенка почувствовала неожиданный прилив сил – значит, не прогонит и, хотя бы готов выслушать. У неё есть шанс!       – Хотя бы минимально помочь. Все, что скажешь, сделаю. Если получится сбить жар, хотя бы смогу посидеть с больным, а ты сможешь сколько-нибудь поспать. Видно же, что практически с ног валишься.       – Ладно, – после длительного молчания, согласился Клинт. – Хрен с тобой. Оставайся.       Девушка радостно переглянулась с Минхо, который кивнул с поддерживающим видом. В этот раз победа оказалась за ней.

***

      – Уснул? – голос Клинта заставил девушку вздрогнуть, и шатенка обернулась. Сонный целитель смотрел на нее, лежа в своем гамаке, и она согласно кивнула.             – Да, жар вроде бы спал, не знаю, надолго ли.       – Если что, там еще запасы трав есть, – мужчина кивнул в сторону плетенных корзин. – Если ему хуже станет, то буди меня.       – Ладно, – шатенка повернулась обратно к парню, лежавшему в гамаке перед ней, и осторожно опустила ладонь на его лоб. Кожа глейдера оказалась даже не горячей.       – Зря ты это, – девушка вновь вздрогнула и обернулась, отдергивая руку. Неужели она что-то сделала неправильно? Но, к ее удивлению, Клинт даже не смотрел в ее сторону, просто лежал с закрытыми глазами. И, тем не менее, он продолжил свою мысль, – он самоубийца. Нашла кого самоотверженно лечить.       – Что? – севшим от волнения голосом уточнила шатенка, переводя шокированный взгляд на светловолосого парня.       – Ничего, – Клинт даже головы в ее сторону не повернул, – сдался, сломался, не выдержал жизни здесь. Побежал в Лабиринт, спрыгнул со стены, еле вытащили. Хотя лучше б не вытаскивали.       – Почему это?       – Потому это. Меньше б мучался. Все равно ж умрет.       – Нет, – твердо ответила девушка, чувствуя, как внутри все загорается от злости. Кто он такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? – Разве целители не должны спасать всех?       – Ну спасешь ты его сейчас, – с усмешкой ответил мужчина, – и что? Он на ноги едва встанет, поймет весь ужас своего безысходного положения и снова в Лабиринт сиганет. И все твои труды понапрасну будут. Так лучше сейчас сдаться и бросить, дать ему закончить начатое? Ну, чтоб усилия и травы понапрасну не тратить.       – Что за бред, – вскинулась девушка, отворачиваясь к пациенту и заботливо поправляя накинутую на него кофту. – Спасать надо всех, без исключения. Кто мы такие, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Я буду биться за него до последнего, даже если он потом обратно в Лабиринт захочет вернуться. Хоть сотню раз он туда вернись, пока это моя зона ответственности, я не перестану спасать. Всегда легче сдаться, чем вытягивать с того света. Но я не сдамся.       Шатенка этого уже не увидела, но Клинт повернул голову и, одобрительно пройдясь взглядом по фигуре девушки, склонившейся над гамаком с Ньютом, сам себе кивнул. Эта точно в ученицы сгодится – упрямая, волевая, готова биться со смертью на равных до конца. Закрыв глаза, Клинт сделал себе мысленную пометку поговорить попозже с Алби об этой девице.

***

      – Они потом еще очень долго ходили и отговаривали меня, мол, как так, зачем тебе это, зачем спасаешь, – Света видела, что целительнице этот рассказ давался с огромным трудом. Опустив голову, она срывала травинку за травинкой, чтобы подуспокоиться и отвлечься – Света ее никогда такой расстроенной не видела. – Конечно, уверенности это не добавляло. Я чувствовала, что я не со смертью даже воюю больше, а со всем лагерем. Бывало, что у Ньюта случались приступы, а Клинт бросал меня в одиночестве и тогда я наугад тыкалась просто в свои собственные соображения и ошибки. Было очень тяжело. А потом Ньют пошел на поправку и…все заслуги глейдеры пытались спихнуть на Клинта. Но он не пальцем деланный, отстоял этот момент, честно сказав перед всеми, что это моя заслуга и что я отныне ученица целителя. Потом было тяжелое восстановление, и мы договорились о подробностях похода Ньюта в Лабиринт никому не говорить. Ну вот, как-то так, – Ана удручающе вздохнула, обнимая себя руками и сглатывая слезы. Выражения лица Светы она не видела и даже немного боялась на нее смотреть, не зная, какой будет реакция на ее рассказ. В конце концов, прежде она никогда не рассказывала эту историю, так как все посвященные знали ситуацию даже лучше, чем она сама и буквально видели все своими глазами. А вот в планах потом поделиться с кем-либо этой информацией точно не было. И она очень сильно надеялась, что не пожалеет о том, что сообщила девушке об этом – внутри теплилась надежда на то, что русоволосая проявит понимание и порядочность, и дальше их круга общения эта неприятная глава их с Ньютом жизни не утечет. – Спасибо, что выслушала меня.       – Не за что, – подруга покачала головой, глядя перед собой и внимательно переваривая полученную информацию. – Теперь многое становится понятным, как будто восполняются целые пробелы во всем том, что я знала и к чему у меня были вопросы. Это очень сильная и серьезная история, спасибо, что рассказала. Мое обещание в силе. И еще…все будет хорошо, знаешь? Ты его не потеряешь. Ты столько раз вытащила его с того света и сегодня он точно не умрет, а если все получится, то у него еще и припадки прекратятся.       – Хочу в это верить всем сердцем, но думаю, ты и сама понимаешь – Лабиринт весьма опасное место и вернуться оттуда – настоящая удача. И я думаю…       – Они вернулись! – зычный голос, раздавшийся сбоку, заставил обеих девушек одновременно вздрогнуть. Обернувшись, они заметили бегущего Бена, который своим воодушевленным криком извещал всю округу.       – Уже? – Ана удивленно вскинула брови, обеспокоенно поднимаясь на ноги. Света последовала ее примеру, отряхивая штаны. – Разве мы так долго сидели и разговаривали? Или они слишком быстро вернулись?       – Не знаю, честно говоря, – русоволосая прищурилась, наблюдая за тем, как Бен сворачивает с изначальной траектории, направляясь в сторону палатки целителей. – Наверное, тебя бежит искать, догоним?       – Нет, давай сразу к Лабиринту двинем, хочу узнать, как все прошло, – беспокойство Аны нарастало с каждой секундой. Вдруг что-то случилось?       Вдруг они так рано вернулись, потому что стоило им свернуть за первым поворотом, как Ньюту стало плохо и Минхо пришлось его вытаскивать? Света, легко считав состояние подруги, рванула за ней следом без лишних вопросов, и шатенка была ей очень благодарна.       До Лабиринта они добрались довольно быстро, потому что целительница летела во весь дух, не щадя ни себя, ни свою сопровождающую. Было уже крайне трудно дышать даже натренированной шатенке, некогда готовившейся к самостоятельному походу в Лабиринт, не говоря уж о менее подготовленной Свете. Ана сбавила шаг только тогда, когда вдалеке они заметили фигуры Алби, Галли, Ньюта и Минхо. Чувствуя непонятное волнение и невероятное облегчение одновременно, шатенка постаралась глубже дышать носом, чтобы выровнять дыхание. Ее взгляд был полностью сосредоточен только на Ньюте, и она умом понимала, что это не очень вежливо по отношению к тому же Минхо – он ведь тоже жизнью рисковал. Но целительница ничего не могла с собой поделать, все ее внимание занимал лишь один человек – хотелось до него поскорее добраться, убедиться, что он в порядке и цел.       Ньют, знающий ее практически наизусть и легко считавший все ее эмоции, двинулся ей навстречу, оставляя парней, с которыми разговаривал, позади. Света тоже чуть притормозила, пропуская Ану вперед, и шатенка вновь перешла на бег. Они встретились примерно на середине пути и Ньют подхватил ее на руки, крепко обнимая и слегка приподнимая ее над землей.       – Я в порядке, – прошептал он, нежно гладя ее по волосам. Она лишь глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце и сминая рукой толстовку на его спине, чтобы точно убедиться, что это он, а не галлюцинация.       – Ты уверен? – спросила шатенка в ответ, не желая отлипать от парня. Блондин утвердительно кивнул, целуя ее в висок.       – Все хорошо, правда, видишь, я жив. Я не умер.       Пару минут они еще так простояли на месте: Ана прислушивалась к стуку сердца парня и старалась убедиться, что все в порядке. Но звук, с которым билось сердце ее возлюбленного, был ровным и спокойным, несмотря на недавний забег в смертельно опасной ловушке. И целительница подумала, что именно этот звук будет сегодня убаюкивать ее перед сном – никуда она его сегодня ночью от себя не отпустит.       – Я пойду к Свете, скажу пару слов ободряющих, а то она как не в своей тарелке, – когда Ана первой отстранилась, Ньют кивнул за ее спину. – Ощущение, что ей было не менее страшно, чем тебе.       – Да, к тому же, я ей рассказала про тебя и то, что ты тогда в Лабиринте делал. Но она обещала эту тайну сохранить, – шатенка заглянула в лицо любимого, чтобы убедиться, что он не против такого поворота событий. Ньют утвердительно кивнул, спокойно восприняв эту информацию.       – Я так и думал, что рано или поздно ты захочешь ей рассказать об этом. И я не против, если что. Тогда понятно, почему она так напугано выглядит. Что ж, мне тем более следует до нее сходить.       – А я пока с Минхо пошушукаюсь, ладно? – Ана кивнула в сторону главы бегунов, и они с Ньютом, улыбнувшись друг другу, разошлись в противоположных направлениях.       – Ну как ты? – подойдя к парням, девушка первым делом обняла Минхо, который выглядел весьма усталым, что удивляло девушку – он-то уж точно и не к таким нагрузкам был готов. Неужели эта легкая пробежка действительно так сильно его утомила?       – Хреново, – мрачно отозвался брюнет, тем не менее, обнимая девушку в ответ. Целительница, нахмурившись, отстранилась.       – Что случилось? Что-то с Ньютом?       – Нет, с ним все нормально, – Минхо недовольно дернул плечом, закатывая глаза. – Курочка-наседка, блять.       – Я же переживаю, ты же понимаешь? – все еще не понимая, в чем дело, произнесла девушка, Минхо раздраженно кивнул.       – Понимаю. Это и бесит. Кто б так за меня переживал…       – Я и за тебя переживала, ничуть не меньше, – Ана улыбнулась уголком губ, удивленная внезапным приступом дружеской ревности от бегуна. Однако, Минхо в ответ даже бровью не повел.       – Я не об этом. Я хочу, чтобы за меня переживали также, как ты за Ньюта.       – И кто тебе мешает? – шатенка едва заметно кивнула себе за спину. – Света там, иди и бери свое счастье в руки. Сам все знаешь же.       – А ты ничего так и не поняла, как я погляжу, – Минхо недовольно прищурился, глядя на Ану. Та недоуменно вскинула брови.       – Объяснишь?       – Ты же сегодня на себе это сполна должна была ощутить, разве нет? Что ты чувствовала, когда ждала Ньюта из Лабиринта?       – Отчаяние. Страх, что он не вернется. Беспокойство, – все еще не понимая, к чему клонит брюнет, перечислила девушка. Глава бегунов поджал губы и кивнул.       – И вот это все каждый день будет ощущать Света, если начнет со мной встречаться. Если она будет со мной, она каждый день будет в ужасе и не будет даже знать – вернусь ли я вообще. Какое право я могу ее обрекать на это и так поступать?       Ана растеряно заглянула другу в глаза, пытаясь придумать, что сказать, но заметив море отчаяния в них, растерялась еще больше. Было такое чувство, словно Минхо умолял целительницу излечить его от смертельной болезни, но Ана действительно не знала, что с этим делать. И брюнет, не дождавшись ни ответа, ни мудрого совета, ни даже банального дружеского вправления мозгов, понуро опустил голову и поплелся в сторону спальных хижин. Ана беспомощно посмотрела ему вслед, а подошедший Галли молча положил руку ей на плечо и больше ничего не сказал.

***

      – Значит, ничего сделать нельзя? – Минхо словно со стороны слышал свой обречённый голос и уже от одного этого становилось страшно. Но он не мог по-другому: несмотря на наличие у него хваленной храбрости и силы, его всегда пугали и будут пугать такие ситуации. Так что он просто закрывал лицо руками, не в силах смириться и поверить.       – Нет. Мне жаль, – голос целительницы же наоборот был удивительно спокоен, словно она не приговор глейдеру подписывала, а рассказывала состав травяного набора для бегунов. Наверное, она привыкла к постоянным смертям и потерям, и поэтому так реагировала. А может, оставшись после смерти Клинта старшей целительницей, шатенка просто не позволяла себе показывать бурю эмоций. Но, несмотря на ее напускное равнодушие в голосе, он все равно боялся на нее смотреть. Боялся, что если увидит в ее глазах хоть каплю той же боли, что сидела в нем самом, то он просто не справится и не выдержит.              Брюнету одновременно хотелось и было страшно делить свои чувства с кем-то. Но внезапно легшая на его плечо рука отвлекла от собственных тяжелых размышлений. Не глядя в сторону утешающего, Минхо похлопал Ньюта по руке, без слов благодаря за молчаливую поддержку. Однако рука Ньюта внезапно оказалась меньше и аккуратнее, чем должна была быть, и брюнет недоуменно вскинул голову. Стоявшая прежде слева от парня Света, теперь вплотную подошла, выражая свои соболезнования. Минхо болезненно улыбнулся лишь уголком губ и благодарно кивнул – на большее его не хватило.       – Тогда решено, да и другого выбора у нас нет – сегодня вечером отправим Уолта в Лабиринт, пока он не перезаражал всех в лагере.       Легкий вдох удивления от Светы был единственным звуком, отразившимся от стен пещеры. Остальные молча уставились в пол, пытаясь смириться с этим.       – Он до вечера в яме просидит? – поинтересовался Галли, по очереди посмотрев на Ану и Минхо. Шатенка бросила взгляд на главу бегунов, и парень кивнул.       – Да, – также спокойно отозвалась целительница, подводя итог этого тяжелого разговора. Галли понимающе переглянулся с Ньютом.       – Тогда усилим охрану на этот день, чтоб без всяких там сюрпризов. Может, бегунам завтра устроить выходной? – спросил Ньют осторожно, пытаясь не вызывать подозрений ни у своей девушки, ни у ее подруги. Минхо же первым делом посмотрел на шатенку, которая непонимающе нахмурилась. «Неужели не мог подождать и лично спросить, бля?» – с замершим от страха сердцем подумал глава бегунов. Разумеется, у целительницы, которая до сих пор не знала, что выхода из Лабиринта нет, возникнут вопросы, а почему это непрерывную работу по поиску их спасения они должны приостановить. С другой стороны, девушка и сама видела, в каком состоянии были все бегуны после того, как ужаленный Уолт вернулся в лагерь посреди бела дня.       – Я против, – вдруг заявила Ана, удивив всех присутствующих и Минхо этим высказыванием. – Ребята и без того в подавленном настроении, а устроить им выходной – значит по-особенному обозначить статус ужаленных, и к тому же, увеличить страх перед Лабиринтом в разы. Они и без того, после каждого подобного случая, боятся заходить туда, но этот страх необходимо побеждать новым, личным опытом. Так что пусть они лучше побыстрее туда вернутся, не стоит обозначать, что ужаленность одного из нас остановит процесс поиска выхода. Эту надежду даже Гриверам у нас не отнять.       Скрестив пальцы в замок, Минхо утвердительно кивнул, соглашаясь с подругой.       – Да, верно говоришь. Они слишком напуганы и без того, и этот страх с каждой секундой будет все более расползаться. Просто продолжим делать вид, что ничего не происходит.       – Надо сказать о нашем решении Алби… – задумчиво проговорила Ана и Ньют ласково погладил ее по плечу.       – Все нормально, я сам скажу.       – Хорошо.       – Отдохните, мы все очень устали, – перед выходом из палатки целителей зачем-то произнес Минхо. Откуда в нем внезапно проснувшаяся забота? Неужели события последних недель так сильно расшатали его психику, что он больше не мог блокировать эмоции и начинал переживать –даже больше, чем надо? Раньше бы он никогда не показал, что его волнует тот факт, что Галли, Ньюта и его самого утомила борьба с зараженным, что Ана устала осматривать тела своих соратников, находя на них следы смертельного заболевания. И был в этой непонятной, новой картине восприятия только один-единственный новый элемент. И она покинула палатку чуть раньше, чем сам Минхо.       Выбравшись на свежий воздух, брюнет остановился на пороге палатки целителей и наблюдал за тем, как Света в сопровождении двух парней брела в сторону лагеря. Минхо было неуютно от мысли, что его близкая подруга не знала всей правды и его так и тянуло вернуться в палатку целителей, и рассказать ей, что выхода из Лабиринта нет. Но он прекрасно понимал – такая информация вполне может шокировать девушку, а им еще предстоит навсегда попрощаться с их товарищем вечером. Он не хотел отнимать ее последнюю надежду, благодаря которой она еще могла держаться и поддерживать других своей уверенностью и спокойствием.       Но не меньше, чем реакция целительницы, его волновала реакция Светы на эту страшную новость. Она ведь совсем недавно прибыла в лагерь, и ее надежда на скорейший благополучный исход была еще весьма сильна. Сломает ли это ее, как некогда сломало Минхо? Размышляя об этом всем, он понимал, что и хотел бы ее уберечь от этого всего – да только не сможет. И эта отчаянная беспомощность изматывала его с каждым днем все больше, путая и в без того огромной гамме его собственных чувств, обрушившихся на него в последнее время.

***

      – Да, ты прав, – ужинающий до этого относительно спокойно Минхо, специально выбравший себе место в отдалении, вздрогнул от голоса целительницы и поперхнулся. Закашлявшись, он с силой постучал себе по груди – девушка в это же время шагнула вперед, стуча парню по спине.       – Лучше? – поинтересовалась она без особой заботы и брюнет кивнул, чувствуя, как горло раздирает на части.       – Лучше. Но больше так не делай, – неуверенно прохрипел глава бегунов, пытаясь дышать носом. Ана недовольно поджала губы, но извиняться не стала. Минхо вопросительно посмотрел на девушку, которая не двигалась с места, и заметив, что пояснять свои слова она не спешит, переспросил, – в чем я прав?       – В том, что, если Света будет с тобой, ей будет больно и страшно, – вопреки ожиданиям главы бегунов, целительница не села рядом с другом, а осталась неподвижно стоять на месте. – Она будет и отчаяние ощущать, и страх постоянный, и будет волноваться, и нервничать. Это нормально, когда любишь человека. Но знаешь, наша жизнь такая недолгая здесь и отказываться от такого подарка судьбы, от взаимных чувств – настоящее преступление. Ты потакаешь смерти, позволяешь ей отобрать то последнее, что у нас осталось. Чувства. Жизнь. Любовь. Три вещи, что сильнее смерти и что помогает держаться. Если бы у меня был выбор никогда не любить Ньюта, я бы все равно выбрала любить. Это стоит того, поверь. Я не знаю, что там за пределами Лабиринта, но я знаю, что это точно стоит целого мира – каким бы он не был.       Взгляд шатенки скользнул в противоположную сторону поляны, где в отблеске ночного костра Ньют смеялся в окружении других глейдеров. Минхо, заметив взгляд подруги, тоже мельком взглянул туда.       – Ты не узнаешь точно, пока не попробуешь, – продолжила девушка и голос ее стал глубже. И от чего-то печальнее. – Я тоже могла все это время потерять его в припадках. Потерять сегодня в Лабиринте. Потерять в любую минуту, если бы он заразился от ужаленных. Но я не откажусь от него. Это все абсолютные мелочи перед тем глубочайшим чувством, что я к нему испытываю. Ты, может быть, в силу некоторых обстоятельств, пока этого не понимаешь, но я поясню: любовь дает смысл жизнь и делает жизнь в Глейде, если уж не приемлемой, то хотя бы терпимой. Делает ее намного лучше. Дает силы для борьбы со всем, что происходит. Любовь – это цель. Дожить до завтрашнего дня, увидеть любимого человека, пусть и на мгновение, знать, что с ним в порядке все, обнять, почувствовать его сердцебиение. Так что не надо за Свету решать, что она будет чувствовать. Не сегодня, так завтра, ты или она можете умереть. И не будет ничего. Так, может, стоит рискнуть и, хотя бы на короткий миг побыть счастливыми? Или, вдруг так выйдет, что мы выберемся из этого места и вы будете счастливы намного дольше, чем ты сам предполагаешь?       Минхо слушал подругу и слезы наворачивались на глаза – от того, сколько чувств и сколько силы было в ее голосе. От того, что ему очень хотелось поверить в эту красивую сказку, в силу любви, в то, что есть нечто большее, чем он сам. От того, что он мечтал сдаться своим чувствам и позволить себе эту одну-единственную слабость – любить и быть любимым. И от того, что он знал – выхода из Лабиринта нет. Но этого факта не знала Ана, а потому надеялась на что-то еще, говорила с такой силой. Он не знал, как донести до нее все, что он чувствует, но ему вдруг в моменте захотелось сделать ей очень больно, разрушить ее дурацкие и беспочвенные мечты о жизни где-то не здесь. Почему Минхо должен один страдать от того, что знает правду? Им никогда отсюда не выбраться. Так как она запоет, когда узнает, что надежды найти выход больше нет?       – Ана, – окликнул уходящую в темноту девушку Минхо. Шатенка обернулась практически мгновенно, словно этого и ждала. Брюнету пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы прямо сейчас скопом не вывалить всю правду – несмотря на желание своеобразной мести, он в действительности не хотел причинять ей боль и боялся, что услышанная новость ее разрушит. Наверное, лучше ей узнать обо всем от самого близкого и дипломатичного человека в Глейде. Чуть помедлив, тщательно подбирая слова, Минхо продолжил, – ты знаешь, почему Ньют пытался покончить с собой в Лабиринте?       Даже в отблесках маленького костра, у которого Минхо сидел в отдалении, было видно, как промелькнуло удивление во взгляде девушки – она явно не ожидала этого вопроса. Однако выпрямившись, она спокойно ответила:       – Нет. Мне это неинтересно.       – А ты спроси, – нервно сглотнув, произнес глава бегунов. – Раз уж сегодня день без фильтров, и мы стараемся обо всем напрямую говорить, вот и выясни до конца все. И, может быть, тогда ты поменяешь свое отношение к жизни здесь и к смыслу жизни в целом.       Девушка пару секунд молча смотрела на него, переваривая полученную информацию, а затем медленно кивнула.       – Хорошо, я спрошу. Но сомневаюсь, что мое мнение от этого изменится. Потому что оно не внешними обстоятельствами продиктовано, а тем, что у меня внутри.       – Вот, посмотрим, – кивнул Минхо, не особо веря в эти слова девушки. Новость о том, что они навсегда заперты в каменной ловушке и что все они рано или поздно умрут, могла подкосить любого. А целительницу, так надеявшуюся найти выход – и подавно.       – Хорошего вечера, Минхо.       – И тебе, – после этих слов девушка растворилась во тьме, а глава бегунов вернулся к своей миске, берясь за ложку. Но аппетита уже не было – он уже даже жалел, что сказал Ане задать эти страшные вопросы Ньюту. Он ведь даже не знает, какая будет реакция у шатенки. Вдруг она потеряет контроль и разум? Что, если своим неосторожным желанием погасить в ней надежду, он погубил весь лагерь? Как он вообще может позволить себе поддаваться чувствам, когда раз за разом они диктуют ему совершать глупые и очевидные ошибки? Как он вообще может позволить себе это?       

***

      – …в общем, я решила послушать его советов, которые он, между прочим, нечасто дает, особенно, в таком серьезном тоне и спросить у тебя, –Ньют внимательно слушал девушку, не сводя с нее обеспокоенного взгляда. С чего вдруг Минхо посоветовал ей именно сейчас поинтересоваться вопросами далекого прошлого? И почему не сказал сам горькую правду, а решил спихнуть на блондина?       – Да, я в общем-то, сам крайне удивлен таким поворотом, – задумчиво произнес парень, проведя рукой по своему подбородку. Разговор в пыльной подсобке, где хранились садовые инструменты, не располагал к романтическому настрою от слова совсем, но Ньют к нему и не стремился особо – гораздо важнее, что здесь их никто не услышит. – Наверное, знаешь, лучше тебе показать, чем на словах рассказывать. Пойдем.       Протянув шатенке ладонь, Ньют нежно взял ее руку в свою, и вывел девушку из подсобного помещения. Глейд сегодняшним вечером был необычно тих – все скорбели по погибшему Уолту. Точнее, погибающему прямо сейчас за закрывшимися стенами Лабиринта. Сомнений в том, что тот покойник, не оставалось ни у кого – еще никому не удавалось пережить ночь внутри каменных стен ловушки. Сегодняшнюю ночь бдения по погибшему глейдеру проводил Алби, самостоятельно вызывавшийся на это действо, чему сама целительница была крайне удивлена. Он вообще в последнее время очень сильно ударился в лагерные дела, и участвовал в жизни Глейда на постоянной основе. Однако сейчас Ньют был даже рад, что именно сегодня Ана была освобождена от своих целительских обязанностей – кто знает, какая реакция будет у девушки, когда она узнает правду?       Они шли бок о бок по поляне и Ньют, чувствуя ее близость и тепло ее тела, размышлял лишь о том, что он точно должен быть рядом, когда она узнает страшную правду. По-другому быть и не могло – ей точно нужна будет поддержка и сам Ньют сделает всевозможное, чтобы эту поддержку девушке дать.       – Бен, – когда они подошли к хижине, где хранилась карта Лабиринта, Ньют приветственно кивнул дежурившему здесь бегуну. Парень тут же выпрямился, растеряв вмиг свой сонливый вид, и с настороженностью уставился на пришедших соратников.       – Вечерочка. Тебе чего?       – Нам в хижину надо, – коротко отозвался Ньют, не желая вдаваться в подробности. Разумеется, все бегуны знали правду о Лабиринте, просто не могли не знать, и поэтому только они и дежурили у входа в картографную, дав клятвенное обещание никого постороннего сюда не пускать. Исключение составлял лишь небольшой круг посвященных, но и они редко сюда захаживали, чтобы не вызывать подозрения.       – Зачем? – насторожился Бен, стреляя глазами в сторону Аны. Ньют шагнул вперед и положил руку на плечо часового.       – Надо. Она со мной. Под мою ответственность, – внятно произнес парень и Бен, пару секунд помедлив, отошел в сторону. Ньют благодарно ему кивнул. – Спасибо. Можешь пока до поляны прогуляться, там как раз ночь бдения по Уолту в самом разгаре.       – Я хотел о… – начал было бегун, но заметив взгляд Ньюта, осекся. – Э-э-э, да, пожалуй, прогуляюсь. Одна нога здесь, другая там. Но я скоро вернусь.       Ана проводила удивленным взглядом сорвавшегося с места Бена и Ньют приобнял ее за плечи.       – Они умеют вообще перемещаться не бегом?       – Думаю, он просто хотел побыстрее уйти от нас, я его слегка припугнул серьезностью тона, – добродушно ответил Ньют, слегка подтолкнув свою девушку ко входу в хижину.       – Кстати, я очень удивилась, что мы в картографную именно пришли.       – Сейчас сама увидишь, почему и зачем.       Они бок о бок вошли в помещение и Ньют прикрыл за ними дверь, чтобы никто не помешал. Наизусть зная здесь все, он первым шагнул в сторону и буквально вслепую зажег факел, висевший на стене. Ана прищурилась, стараясь привыкнуть к яркому свету. Пока ее молодой человек зажигал один за другим настенные факелы, она удивленно осматривалась. Когда Ньют закончил, он поманил девушку к себе, остановившись перед огромным столом, накрытым какой-то пыльной тканью.       – Сразу видно, что моей ноги здесь не было – жуть сколько пыли, –улыбнулась Ана, подходя к блондину. Ньют слабо улыбнулся и покачал головой на эту шутку.       – Я бы хотел, наверное, чтоб ты и дальше не знала.       – Почему? – нахмурилась шатенка и Ньют, ласково проведя большим пальцем по морщинкам на ее лбу, мягко произнес:       – Потому что я боюсь твоей реакции. Что тебе будет больно.       – Ты же рядом. Значит, я справлюсь, – она стиснула его ладонь в своей руке, придавая ему сил и уверенности, и его затопила нежность к девушке. Она верила, что он справится и с припадками, и с походом в Лабиринт – значит, он тоже должен верить, что она справится, когда узнает правду. Даже, если правда будет ужасающей.       Он улыбнулся, осторожно высвобождая руку, и сдернул со стола пыльный покров. Перед ними предстала воссозданная схема Лабиринта: со всеми его ответвлениями, секциями и поворотами. Ана удивленно вздохнула и наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть. Ньют же сделал шаг назад, позволяя девушке осознать, что именно она видит, и давая время на то, чтобы она пришла в себя. Сам же он обошел стол и встал на противоположном конце, скользя взглядом по секции, в которую они с Минхо совсем недавно бегали. В той, в которой он едва не расстался с жизнью.       – Что это? – подняв взгляд на парня, все же переспросила девушка. Ньют глубоко вздохнул и, помедлив, ответил, глядя ей прямо в глаза:       – Это Лабиринт. Весь.       – То есть?       – То есть, он изучен полностью. И выхода из него нет.       Ана мгновенно выпрямилась, отшатнувшись от стола и пробегаясь глазами по схеме перед ними. Ньют тут дернулся, желая подойти к возлюбленной, но она жестом попросила его остаться на месте.       – И давно вы знаете…? – тихо произнесла она, и у Ньюта сжалось сердце от боли.       – Полгода, может, чуть больше.       – Фух, – неожиданно выдохнула Ана, прикрывая глаза, и блондин вопросительно посмотрел на нее, – в клубе незнающих неудачников я недолго пробыла и на этом спасибо.       Ньют, непонимающе нахмурившись, смотрел на свою девушку, пытаясь понять, что у нее за реакция на эту новость такая странная. Распахнув глаза, она посмотрела на него и в отблеске факельного света, он увидел нерушимое спокойствие. Это его удивило и насторожило.       – Я могу подойти? – осторожно спросил он, не двигаясь с места, пока она не позволит. Девушка кивнула и блондин, вновь обогнув стол, оказался возле нее.       – Ты как? – впиваясь внимательным взглядом в выражение ее лица, произнес он. Она пожала плечами.       – Да нормально. Не шокирована.       – Почему?       – Ну один из вариантов, к которому меня всегда Клинт готовил, с самого первого дня обучения у него, был вариант, что из Лабиринта не окажется выхода. И что всегда может быть хуже. В общем, я была готова к худшему исходу задолго до этого дня.       – И?       – И это ничего не меняет, – мягко произнесла девушка, делая шаг навстречу своему возлюбленному и оказываясь рядом с ним вплотную. Ньют почувствовал, как сердце пропускает удар, когда она нежно коснулась его лица своими ладонями, – потому что для меня смысл моей жизни не в том, чтобы искать выход из Лабиринта, а в том, чтобы быть с тобой.       Приподнявшись на носочки, она осторожно прижалась губами к его губам, и он приобнял ее, отвечая на поцелуй. Внутри стало так спокойно, хорошо и уверенно – это была единственная тайна, разделявшая их. Теперь, когда у него не осталось больше секретов от любимой, он мог вздохнуть спокойно. А вот у Аны явно были другие планы – вжавшись в тело Ньюта, она углубила поцелуй. Их вдохи стали рваными, поцелуи больше походили на укусы, и Ньют чувствовал, как начинает кружиться голова от нехватки воздуха. Он уткнулся поясницей в стол, но напор девушки пришлось приостановить – блондин боялся развалить схему у себя за спиной, которую они столь тщательно собирали буквально по кусочкам. Вряд ли Минхо будет рад, когда заметит недостающие элементы мини-версии Лабиринта.       – Стой, стой, стой, – смеясь, произнес Ньют, мягко отстраняя от себя девушку. Они вместе сделали шаг назад, отлипая от стола, и Ньют, тяжело дыша, прислонился лбом ко лбу шатенки.       – Я надеюсь, у тебя больше нет от меня никаких секретов? – заглянув ему в глаза, доверительно произнесла Ана. Ньют, глядя на нее с любовью, провел ладонью по ее щеке.       – Нет, милая, больше ни одного.       – Хорошо. Спасибо, что рассказал, – она с благодарностью осторожно поцеловала его, и он, чуть отстранившись, улыбнулся.       – Подожди секундочку, – развернувшись, он поднял с пола ткань, разложив ее на столе и прикрывая схему Лабиринта. Ана помогла расстелить ее до конца, расправляя с обратной стороны стола. Потушив факелы, Ньют подошел к девушке, и, приподняв ее на руки, нежно поцеловал.       – Я думаю, нам лучше продолжить у тебя, пока мы тут ничего не раздолбали и не получили за это от Минхо.       – Ой, пусть Минхо засунет себе свои правила в зад, любитель всего самого плохого, – хмыкнула Ана, закатывая глаза, но в следующую секунду, когда они оказались на улице, она произнесла с огоньком в глазах, – но ты прав. Лучше бы нам сейчас остаться наедине.