ЛокиПитериана

***

Сквозь сон он повернулся, подвинулся к Локи, положил голову на плечо, а ногу на его бедро, коленом ощущая мягкую плоть члена. Просыпаться не хотелось. Тело все еще было словно в блаженной истоме после сладкой ночи. Но реальность постепенно прогружалась сквозь сон. Лучами солнца, которые светили в огромные окна, голосами и смехом придворных за окном. Вздох Локи — непривычно серьезный. Чем-то напомнил тетушку Мэй, когда он в детстве прогуливал уроки, чтобы пойти в музей…или избежать встречи с булли. Как же давно это было. Вот от этого вздоха он окончательно проснулся, как будто в память резко подгрузилось все, что произошло за последние трое суток — Асгард, гонки, победа, день правления, ночь, магический обряд Фрейи. Вздох можно было отнести только к последнему. — Локи…- Питер поднял голову, сталкиваясь с ним взглядом, — ты же решишь эту проблему? — Почему тебя это так волнует? — нахмурился лежащий рядом с ним тысячелетний бог, перебирая его волосы. — Просто…просто немного волнуюсь за тебя. Ты очень не хотел эту печать. И вдруг она, ну, если вдруг ты как-то… — пауза немного затянулась, пока Питер подбирал слово, — повлиял на нее, я читал, что это может как-то вредить человеку. Локи притянул его к себе, и наклонился, утыкаясь носом в макушку и вдыхая запах его волос: — Ты такой милый, детка. Все будет в порядке. Не переживай, я разберусь с этим. — Угу, — Питер вздохнул, обхватывая Локи руками и устраиваясь поудобнее на его плече. Почему-то его это не успокоило. Несмотря на ленивый и даже немного снисходительный голос, словно тема не стоит внимания, сам Локи был слишком задумчивый. Не характерно для него. Вайб тетушки Мэй, которая считает его слишком маленьким, для того, чтобы вникать в происходящее, сохранялся. И что же, в этом случае он действительно ощущал себя несоразмерным этой проблеме: одна богиня накладывает магическую печать, второй находит способ ее обойти…с какой стороны не посмотри, он вообще не представлял, как он, мидгардский паучок, может повлиять на эти игры. А потом к ним постучалась прислуга, и закрутилась круговерть придворной жизни: им нужно было омовение, завтрак, прощание со свитой, передача власти королю Буре и королеве Брунгильде, торжественные речи о том, что они внесли в Асгард свой вклад, и Асгард их не забудет, и про счастье благословения Фрейи и драконов…в общем если Питер избегал торжественных собраний в школе, потому что они были «слишком торжественные», то здесь уровень пафоса зашкаливал на сто из десяти. Но все же здесь было как-то иначе. Ему казалось, что окружающие действительно воспринимают все именно так, вот это вот и есть их суть и жизнь, в отличие от школы, где все казалось чем-то искусственным и прописанным ложью. Может быть дело было в том, что он не знал местных закулисных дрязг. А может еще в чем-то. Но он почти с удовольствием выслушивал все эти формулы и проникался, хотя и чувствовал себя неловко, когда выслушивал оду их «прекрасному союзу, в котором доблесть и храбрость сочетаются с великой любовью, ведя Асгард к величию и победе». Локи как обычно, лыбился во все тридцать два и с удовольствием играл во все эти игры. А потом они попрощались и отправились в Иггдрассилиардис. Как будто в другой мир. Хотя почему «как будто». Насколько он понимал, по сути внутреннее пространство Иггдрассилиардиса и являлось другим миром по отношению ко всем измерениям, где они были. Но как бы там ни было, двери за оркестром, тожественными речами, придворным шумом и костюмами закрылись, и они снова были дома. Может быть это странно, но после пары миров Иггдрассилиардис воспринимался уже почти как дом. Здесь было тихо, в небольших комнатах вдоль стен шли провода, в каждом пространстве были те или иные интерфейсы, а окна в столовой показывали трансляции из разных измерений. Сегодня там был розово-оранжевый пейзаж с каким-то странным, но явно городом на заднем плане. Еще здесь можно было поболтать с Игги, но вначале ему нужно было немного отойти от всего случившегося. — Ну что, домой, в Нью-Йорк? — как-то устало и криво усмехнулся Локи, состояние которого тоже, кажется, изменилось после пересечения порога. — Если можно, — Питер сразу почувствовал себя как-то напряженно. Нью-Йорк напоминал о том, что когда Локи справится с печатью, он в какой-то момент оставит надоевшего путника дома, и отправится дальше один. Не зря же он так хотел избавиться от этой печати — видимо, его напрягала мысль о постоянном спутнике. А значит домом Питера останется Нью-Йорк. Но на Землю хотелось. Отдохнуть от непривычных пейзажей среди знакомых запахов и еды. В конце концов, когда-нибудь он в любом случае останется дома один, и у него там есть дела. Нужно заплатить по счетам за электричество, нужно довести до ума расчеты на работе по эксперименту, хорошо бы выбить у начальства финансы на проверку новой гипотезы…пока он еще помнит, чем там вообще занимался. Все казалось уже очень далеким. И хотя он знал, что Игги вернёт их в ту же минуту, как они покинули Нью-Йорк, ему казалось, что он надолго отложил в сторону все свои обязанности и ему нужно торопиться, если он хочет их выполнить. На самом деле не хотел, конечно. Все, что он хотел — это продолжить путешествие, но отлично понимал, что ему нельзя на это рассчитывать. Так что свое состояние ему было абсолютно понятно. Почему Локи был какой-то не такой…хотя тоже очень понятно. Над ним нависла проблема с совершенно не нужным ему магическим браком. — Да, конечно. У тебя будет время позаниматься своими делами, я пока разберусь с печатью, — Локи быстренько что-то набрал на интерфейсе Иггдрассилиардиса. Раздалась характерная вибрация, потом приземление и двери открылись. Локи с Питером вышли наружу и остановились, оглядывая окружающий городской пейзаж. Что-то было не то. До Питера даже не сразу дошло. Силуэты небоскребов были те же самые. Только вывески были иероглифические. А внизу, вдоль улиц текла вода. Сквозь окна можно было увидеть прорастающие лианы. Шумом этого города были крики птиц, ветер и громкий гул каких-то турбин, совершенно ему незнакомый. Людей было мало, но пара человек в лодке и одна фигура, мелькнувшая в окне, давали понять, что город не пустует. — Игги? В чем дело? — Сам не понимаю. По расчетам это должна была быть Земля-1999. — Питер, идем обратно. — Что здесь произошло? — его голос был растерянным, что не удивительно — сложно видеть свой родной город в таком виде. — Мы не можем сейчас думать об этом, нам нужно вначале разобраться с хронокомпасом, — Локи схватил его за руку и мягко подтолкнул к двери. Они сделали второй заход — уже в напряженном состоянии ожидая, куда их перенесет машина времени. Двери Иггдрассилиардиса открылись в оживленный город. Только вот совершенно иной. Деревянные, максимум трехэтажные дома были раскрашены орнаментами. Так же, как и встречные люди, которые были одеты в основном в замшу и джинсу с рисунками, которые напоминали Питеру узоры навахо. Обращали на себя внимание томогавки и ножи, висящие на поясе у каждого второго, в том числе женщин. Суровые смуглые лица людей были раскрашены в стиле коренного населения Америки. Среди причесок в тренде были цветные ирокезы, бритые головы, косы. Но это было не поселение племени, это был город, прохожие разговоривали по смартфонам, сидя по-турецки на газонах, где-то крутилась голографическая реклама, вдоль дороги стояли фонари. — Ничего не понимаю, — раздался раздраженный голос Игги, — это Нью-Йорк, если что. Просто не тот, что должен быть. Координаты заданы верно. Но нас все время сносит. Третья попытка привела их в Нью-Йорк прошлого. По крайней мере, так показалось Питеру сначала. Потом он понял, что все-таки это не его Нью-Йорк. В его Нью-Йорке в начале 20 века, когда по городу ездили такие автомобили, не было моды на тату практически по всему телу, включая лицо, и не было моды на трехколесные велосипеды для взрослых. Не было таких ммм…механических гаджетов? Которые люди носили на цилиндрах, рукавах, на портупеях и кожанных ремнях, которые обхватывали ноги. Хммм, судя по смогу и тому, что довольно многие ходили в масках, что-то из этих приборов могло измерять уровень загрязнения воздуха. Были ли какие-то из них местными аналогами телефонов? Его размышления были прерваны Локи. — Мы останемся здесь, пока не поймём, что происходит и не найдем решение, — он хлопнул его по плечу, — пойдем, прогуляемся. Они закупились газетами, прокатились на местном общественном транспорте вроде паровоза, ходящего по городу, пообедали в местном трактире. На осторожный вопрос, откуда местные деньги, Локи отшутился, что Игги играет в Робин Гуда в пользу космостранников исключительно с миллиардерами по рамкам Мидгарда, так что Питер делает благое дело, просто тратя эти деньги, иначе бы плохие дяди потратили их на плохие вещи. Питер решил, что сейчас ему этого объяснения достаточно. Нет, совесть на заднем плане встревожено маячила, но он решил, что если это кратковременная поездка, то он готов в этом вопросе довериться Игги. Весь оставшийся день он был предоставлен сам себе. Немного разобрался с приборами. Тот, что крепился кожаными ремнями к ноге, был аналогом шагомера. На плече — карманными весами, которые показывали вес в разных весовых системах. Также здесь были распространены очки-сканеры, которые анализировали химический состав вещества и еще одна потрясающая штука, которой Питер восхитился — зонт с шестерёнками и лезвиями, который мог трансформироваться в защитный щит или оружие. В ручку зонта был встроен фонарь. Питеру не нужен был фонарь, чтобы видеть в темноте, и не нужен был аналог фитнесс-браслета, но он был в таком восторге от местной научной мысли, что скупил на полученную от Локи местную валюту почти всё, что увидел, чтобы изучить на досуге…и не выделяться среди местных, как он аргументировал по возвращении свои покупки Локи, немного смущаясь. Но Локи, судя по всему, был слишком погружен в свои мысли, потому что он только угукнул, глянув на все приобретения, и снова скрылся в глубине Иггдрассилиардиса, предоставив Питера самому себе. Питер не видел смысла сейчас вмешиваться — он явно не разберется сейчас с нуля лучше, чем Локи в том, что он сам создал. Поэтому он постарался отвлечься. Тем более, что этот мир действительно казался ему очень интересным. А может быть дело в том, что где-то подспудно — он даже не хотел думать об этом, но была вполне реальной вероятность того, что это последний мир, который он видит с Локи. И так хотелось напоследок оторваться, взяв из него всё, что можно. Наверное, именно поэтому он с таким восторгом смотрел на гигантские дирижабли, медленно проплывающие над его головой, и на следующий день уговорил Локи отправиться на них прокатиться, не смотря на его явную озадаченность, с которой он крутил в руках кончик огненно-красной косички. Ну как уговорил…ему помог Игги. Сам Питер даже не хотел думать о том, что в Иггдрассилиардисе возникли какие-то проблемы, которые его спутник пытается решить. Он никогда не увидит своего Нью-Йока? Даже если так. Он точно знал, что через некоторое время начнет тосковать, но выбирая между «свой Нью-Йорк навсегда или рандомное вечное скитание с Локи на машине времени, в которой нельзя выбрать свои координаты» сейчас он бы выбрал второе, не глядя. — Мы же прокатимся на дирижабле? — спросил он с самым жалостливым лицом а-ля «котик из Шрека» С тетушкой Мэй прокатывало. Да, вчера ночью у него был с Локи самый потрясающий секс в мире, даже если он был первым в его жизни, но он все еще не понимал правила игры — кто они друг другу? Что можно, а что нельзя? — Слушай, я сейчас как бы немного занят, — Локи казался максимально отстраненным, его явно напрягали глюки хронокомпаса, не говоря уже про остающуюся задачу с печатью Фрейи. Жаль только, что у Питера совершенно не было сил пытаться решить ни то ни другое. Сложно пытаться решить то, что ты хочешь, чтобы не было решено, даже если понимаешь, что так будет правильнее. — Хэй, бро, а ты не думал, что предложение Питера может быть не лишено смысла? — внезапно вмешался Игги. — Что ты имеешь в виду? — Локи не перестал разглядывать какую-то голографическую сложную трехмерную схему перед собой. — Я имею в виду, что мы не знаем, что произошло с хронокомпасом. Может быть это имеет отношение к этому миру? Может быть весь смысл в том, чтобы вы с Питером оказались здесь …в определенное время и в определенном месте? — Ну, гипотеза имеет право на жизнь. — Давай-давай, — Игги, как всегда не церемонился, — сходи с Питером, развейся, а то ты уже тухнешь двадцать четыре часа над схемами, тебе надо отвлечься. Все равно у нас пока полный тупик. Я пока погоняю гипотезы, посмотрю на временные потоки, может там что увижу. — Ммм, ну ладно, — Локи со вздохом оторвался от чертежа, — может быть ты и прав. — Спасибо! — прошептал Питер одними губами. — Всегда пожалуйста, бро, — Питер был уверен, что Игги бы ему подмигнул, но Локи не заморочился на его визуализацию, так что техномагический интеллект машины времени существовал только в аудиоверсии.

***

Мальчишки, торгующие газетами в униформе издательств, выкрикивавшие новости, магазинчики с разнообразными приборами с механическими фигурами у входа, призванными привлекать внимание, палатки с мудреными слойками с тремя начинками, а также Питер, который снабжал это все своими комментариями с горящими глазами — кажется, благодаря всему этому Локи постепенно начал включаться. И Питер вдруг понял, как ему не хватало во вчерашней прогулке улыбки и комментариев своего спутника. Печать или не печать, но всё-таки ему ужасно нравилось, когда они знакомились с новыми местами вместе. Они разглядывали окружающих и переговаривались — а там было на что посмотреть и парню из Мидгарда 20-го века и богу из Асгарда: дамы в кожаных корсетах и шляпах предпочитали пышные юбки, чулки на поясе и огнестрел на бедре, мужчины в цилиндрах и сюртуках носили жабо и перчатки — а также очки с дополнительными функциями и множество других механических гаджетов. Домашними животными здесь чаще всего бывали крупные лысые коты в каких-то одежках и ящеры — по крайней мере именно их водили на поводках. А на руках можно было встретить кого-то вроде горностаев или ласк. Но самое интересное, конечно, началось на пристани дирижаблей. Они шли мимо столбов с афишами путешествий, куда их зазывали продавцы. Где-то предлагали «путешествие с комфортом», где-то «самый высоколетный дирижабль поднимет вас выше облаков», где-то поездку предлагалось сочетать с танцующими красотками и шампанским. В конце рядов стояли те, которым не надо было нужды зазывать — туда сразу шли люди, желающие самые низкобюджетные поездки, где самым главным требованием было доставить их в нужное место. Но они оба, не сговариваясь выбрали дирижабль, который был явно на любителя: в полете им обещали «Научное шоу гениального Николаджи Тыеслы, где вы увидите невероятный эксперимент, потрясающий самое искушенное воображение» Они прошли на дирижабль с помощью магического «Удостоверения» Локи, и им выделили лучший столик на верхней палубе. Воздушный корабль, выполненный из лакированного темного дерева и тонкого металла, был очень красив. Тут были какие-то странные непривычные материалы, но кажется, не пластик. Питер завороженно смотрел на то, как отвязывают веревки и как махина цеппелина поднимается в воздух. После того, как они поднялись уже на достаточную высоту, им подали кофе и какие-то местные шоколадные десерты с вафлями, фруктами и мороженым. Рядом с каждым столиком стоял высокий факел в специальном стеклянном флаконе, согревающий атмосферу вокруг них. Музыканты играли что-то фоновое и благопристойное. — Добрый день, господа, — подошедшие к столику двое мужчин явно не являлись обслуживающим персоналом, поэтому Питер автоматически напрягся. Кто это и что им нужно? Хорошо, что рядом был Локи. Кажется, начнись апокалипсис прямо здесь и сейчас, он отреагирует так, что был готов к нему уже позавчера. Вот как ему удавалось быть таким безмятежным? — Добрый день, господа. Чем обязаны? — Позволите? — Конечно, присаживайтесь. Здесь подают отменный кофе. Вы уже попробовали десерты? — Нет, но будем рады. Нам тоже самое, что и у наших собеседников, — более высокий, с цепкими умными глазами быстро отдал распоряжение подошедшему официанту и проследил взглядом за тем, как тот удаляется. Более низкий, с русыми усами провозился немного дольше с тем, чтобы усесться удобно, — видимо у него было что-то с ногой. Было очевидно, что им абсолютно безразличны десерты, вкус кофе и всего, что здесь могут подать. — Буду короток. Вы прибыли издалека и обладаете неплохим навыками ведения боя. Через некоторое время после начала шоу господина Тыеслы здесь начнется суматоха и стрельба. А моя подмога, увы, опоздала к старту поездки, так что нам будет нужна помощь. Я успею ввести вас в курс дела, а там у вас, как у истинных джентельменов, будет возможность присоединиться к нам. Локи предвкушающе улыбнулся: — Как же вы сделали такие выводы, наблюдая за нами со стороны пять минут от силы? — Элементарно. Ваши красно-рыжие косы, перевязанные шнурками, скорее всего связаны с какой-то близкой для вас традицией, но вы точно не из коренных народов Америки — не тот фенотип. Судя по утонченным чертам лица, вы скорее с континента Эурики. Но я знаю большую часть распространенных традиций Эурики и среди них нет ничего похожего у мужчин. А это означает, что вы принадлежите к какому-то редкому этносу. Или — принадлежите к какому-то роду занятий, который позволяет себе не придерживаться традиций и не чтить правила общества, среди которого находится, а значит — создавать свои традиции. — Пока все верно, — Локи сделал глоток кофе, пока их новые знакомые принимали заказ от вернувшегося официанта. — А дальше для искушенного взора нельзя не обратить внимания на то, как вы двигаетесь. Ваша простота обманчива. Поднявшись на дирижабль, вы первым делом незаметно осмотрели его полностью. Не так, как осматривают его джентльмены, пришедшие сюда получить новые впечатления среди своей размеренной, сытой жизни. Нет, я имею в виду, что ваш взор автоматически останавливался на дверях, лестницах, якорях и прочих важных для безопасности элементах. Ваша походка выдает человека, который много времени провел либо в воздухе, либо в море, не имея под ногами твердой почвы…либо человека, которого учили двигаться в такой обстановке и виртуозно владеть своим телом. Вы двигаетесь очень плавно, поскольку ваши ступни натренированы тонко чувствовать качающуюся палубу — корабля или дирижабля, не столь важно. При этом вы точно не были обслуживающим персоналом, для которых также свойственна в чем-то подобная походка. То благородство, с которым вы держитесь, выдает в вас человека высокого сана. Ваши руки будто бы расслаблены, но ваша спина всегда защищена — потому что вы никогда не оставляете её открытой. И несмотря на блуждающий рассеянно взор, я уверен, что вы заметили нас, еще когда мы встали из-за своего столика и только направились в вашу сторону. — Что же, впечатляет. А что насчет моего спутника? — По внешности я бы сделал вывод, что ваш спутник родился в Америке, но судя по тому, с каким неподдельным любопытством он разглядывает самые обыденные детали его окружения, вы прибыли совсем недавно и не были здесь как минимум много лет. На тоже самое намекает его способ носить цилиндр — обычно его центр тяжести находится чуть впереди, но молодой человек практически сдвинул его на затылок, что выдает некоторую неопытность в этом вопросе. Можно было бы решить, что он ваш племянник, милое невинное дитя, которому вы решили показать свет, но он двигается, возможно, еще более необычно и интересно, чем вы. Во-первых, у него полностью отсутствует страх высоты, который можно в той или иной мере заметить у всех, кто приближается к краю палубы. Во-вторых, он однозначно очень гибок — это можно увидеть по тому, как его тело практически течет через толпу — он владеет своим телом как акробат самого высокого уровня, с легкостью перенося вес, вращая туловище под разным наклоном, как не придет в голову человеку без специальной подготовки, и удерживая равновесие, совершенно не думая об этом. Готов поспорить, он не задел ни одного человека, добираясь сюда, несмотря на заполненность дирижабля. В-третьих, он сильнее, чем должны быть люди его возраста и комплекции, в этом я мог убедиться, когда он помог вон той леди поднять чемодан с неестественной легкостью. Ну и в-четвертых, то, как он смотрит сейчас на меня, настороженно, с готовностью, но без страха, выдает готовность к любой заварушке, а значит немаленький и успешный опыт участия в различных, гхм… приключениях, назовем это так. Меня зовут Шерлок ХОлмси, господа, и я рад знакомству. А это Доктор ВатсОни. Джентельмен привстал и они все четверо обменялись рукопожатиями. — Шерлок Холмси, — восхищенно произнес Питер, — я столько читал про вас! — Мне льстит, мистер Паркер, но боюсь, это играет против меня. В моей деятельности было бы лучше, если бы я бы не заметен для широкой публики. — И кто же такой мистер Холмси? — Мистер Холмс...в смысле, Холмси — детектив, а мистер Ватсон…ни — его неизменный спутник, — воодушевленно пояснил Питер несколько напрягшемуся Локи. Холмси заинтересованно перевел глаза с одного на другого. — Самое интересное, здесь, господа, это все-таки не мы, а тот повод, из-за которого мы все здесь находимся. Это Николаджи Тыеслы, великий ученый. Моя сеть информаторов донесла, что именно сегодня на шоу его оппоненты попытаются его дискредитировать и одновременно выкрасть чертежи, имитируя ограбление дирижабля. Мы попытались объяснить господину Тыеслы, что стоит отменить выступление, хотя бы до того, как он получит патент и запустит производство, но тщетно. Некоторые ученые не уступают в упрямстве самым глупым детям. Но я опасаюсь, что дело не только в дискредитации или выгоде, а в личных счетах, и тогда сама жизнь господина Тыеслы находится в опасности. — Какие личные счёты вы имеете в виду? Шерлок Холмси качнул головой, раскуривая трубку: — Как всегда, в деле замешана женщина. Аманда Шлейфбург ушла от Томаса Рэдинса, конкурента Тыеслы, к нему. — Итак, господа, речь о заварушке между двумя учеными и бизнесменами, которые не поделили женщину и деньги. С чего бы вмешиваться нам? — Резонный вопрос, — кивнул великий сыщик, — у меня есть простой ответ на него. Если через десять минут здесь начнется стрельба, вы будете спрашивать у стреляющего, насколько справедлив его гнев, или поможете нам защитить присутствующих? А я подозреваю, что именно так здесь будет имитированно ограбление. И возможно, что под предлогом сего действия, ущемленный и задетый мужчина попробует убить и господина Тыеслы. Что, не знаю, как на ваш взгляд, а на мой, будет огромной потерей для всего научного мира, да и просто для всего нашего мира. — Мы вмешаемся, — Питер посмотрел прямо в глаза Локи. Шерлок подмигнул своему спутнику: — Я же говорил, что этот парень имеет свой голос. Локи усмехнулся и покачал головой: — Мы отойдем на пару минут, мистер Холмси. Он схватил Питера за руку, чтобы было проще пробираться через многолюдную палубу…а может просто хотелось схватить этого маленького наглеца за шкирку, но было не очень уместно. Почему-то он был почти в бешенстве. Они спустились по лестнице во внутреннюю часть, где находились каюты персонала, и Локи щелкнул пальцами, создавая купол тишины вокруг них. — Ну и что ты можешь мне сказать? — То же, что и там, — пожал плечами Питер, — Холмси прав, если там начнется стрельба, я не буду отсиживаться на скамейки запасных. А ты? — А ты не думаешь, что тебя и твою силу хотят использовать люди, чьих целей ты не очень знаешь? Ты уверен, что окажешься на той стороне, на которой хотел оказаться? — Я знаю мистера Холмси. — Откуда тебе знать, что мистер Холмси этого измерения так похож на мистера Холмси твоего измерения? Ты в курсе, что даже твои версии могут быть тёмными? Питер замолчал, обдумывая сказанное. Локи повернул ключ на механических часах, по виду сделанных явно в этом мире. Оттуда немедленно раздался индифферентный голос Игги: — Здароф. — Николаджи Тыеслы, информация по персоне этого мира, — раздраженно проговорил Локи. — Секунду… Возраст: сорок восемь. Деятельность: научная. Партнер: Аманда Шлейфбург. Главное открытие: эфир. Ключевая личность данной временной ветки, которая сегодня находится на развилке. Для развития ветки в гармоничном сегменте Николаджи Тыеслы должен дожить до семидесяти восьми лет. Питер приподнял бровь, глядя на Локи явно с ожиданием. Локи повернул ключ обратно, поджимая губы. — Ладно. — Почему ты так настороженно к ним относишься? — Просто не хочу, чтобы ты так легковерно шёл за кем-то. Ты не должен так доверять первым встречным, тебя могут… Смысл этой фразы в контексте их истории дошёл до Локи секундой позже. Он запнулся, прерывая речь. Питер пристально посмотрел на него: — Спасибо, что переживаешь обо мне. Но пока, — он подчернул это слово интонацией, — я ни разу не пожалел о своих решениях. Когда они вышли на палубу, оркестр уже играл вступление. Мистера Холмси и доктора Ватсони уже не было видно. Они уселись за свой столик, глядя на мужчину пронзительными глазами с пышными усами на сцене. Он был одет в хороший сюртучный костюм темно-синего цвета, на его лице можно было увидеть геометрические татуировки, как и на лице большинства людей вокруг них, а перед ним стояло что-то вроде тумбочки, на которой виднелся интерфейс из тумблеров, кнопок и переключателей. Николаджи Тыеслы обладал густым голосом. Начал он так: — Вы никогда не задумывались о том, каким бы мог быть наш мир, если бы в нем присутствовала магия? А что, если я скажу вам, что магия уже присутствует в этом мире, и нам осталось только научиться ею пользоваться? Люди зачастую представляют ее как невидимую силу и это недалеко от истины. Ученый явно обладал даром оратора — его плавная речь с умело расставленными акцентами завораживала. Люди дружно ахнули, когда в нужный момент заиграл оркестр и Тыеслы сдернул золотое покрывало с изящной конструкции, напоминающей швейную машинку. — Сегодня, — продолжал Тыеслы, стоя в свете софитов, — я покажу вам открытие, которое перевернет весь наш мир. Это светоносные лучи, пронизывающие космическое пространство, которое я называю эфиром. На него воздействует прана, жизненная энергия. Это первичная субстанция, брошенная в бесконечно малые вихри колоссальной скорости, становится грубой материей; а когда сила спадает, и движение прекращается, материя исчезает, возвращаясь к первичной субстанции. Прямо сейчас вы увидите как эта невидимая человеческому глазу субстанция может поднимать в воздух предметы, перемещать их, и многое другое, что доселе нельзя было и представить. Машинка загудела. Под барабанную дробь и под пристальным вниманием зрителей ученый начал что-то нажимать и переключать на интерфейсе. И вот над машинкой в воздух поднялась серебряная ложка. Вскоре к ней присоединились еще две. Люди вскочили с мест аплодировали и оживленно переговаривались. Защелкали затворы фотоаппаратов. — Ложь! Люди, этот пройдоха обманывает вас! Это подстроено! Фальсификация! — крики мужчины в третьем ряду сбили настрой единого восхищения. Кто-то оглядывался, к нему спешили охранники, кто-то озадаченно замолчал, на него оглядывались. Питер увидел мистера Холмси рядом со сценой. И как раз в этот момент раздались выстрелы и грубые окрики: — Всем лежать. Возникла суматоха: вооруженные мужчин в черных масках пробирались к сцене, охранники стреляли, притаившись за бочками и колоннами, женщины визжали, побледневший Тыеслы стоял решительным столбом перед своим изобретением — его пытался увести со сцены Ватсони, отстреливаясь, пока Холмси пытался укатить интерфейс, понимая, что без него ученого навряд ли удастся сдвинуть с места. Питер достиг сцены первый в несколько сальто — цилиндр упал с головы во время первого, а паучок мимоходом подумал, что он еще ни разу не делал сальто в сюртуке, на ходу вышибая револьверы из рук нападавших. Локи обезвреживал тех, что только поднялись на дирижабль — корабль практически взяли на абордаж с соседнего воздухоплавательного судна. Закончилось все довольно быстро. Дирижабль быстро вернулся в пристань с пробитой обшивкой, и нудного разговора с полицией им удалось избежать только благодаря Универсальному Удостоверению Локи. — Не сомневался, что вы выберете нужную сторону, — пожал им руки мистер Холмс, когда они были представлены Тыеслы. Питер немедленно с горящими глазами начала расспрашивать его об эфире, а ученый погрузился в детали, как будто ничего и не прерывало его лекцию, но тут прибыла полиция и им пришлось уходить. *** — Знаешь, что самое странное? — техномагический интеллект промолчал, уже довольно хорошо изучив речевые привычки своего создателя. Локи, разумеется, продолжил через секунду: — На самом деле я уже знал, что он является ключевой личностью этой временной ветки. Что-то изменилось. Раньше у меня не было такой чувствительности. Получилось ли у тебя найти что-то? — У меня есть версия, но ее нужно проверить. — Каким образом? — Давай попробуем переместиться в другую временную ветку, а не Мидгард Питера. Локи присвистнул: — Как это мне сразу в голову не пришло. — Питера будим? — Нет, не надо, пусть отсыпается. Давай…ну, допустим, бар «На краю вселенной», ну, ты знаешь, тот, помнишь, где мы еще с этим мидгардецем напились, как его… Артур Дент, да, точно. Иггдрассилиардис завибрировал и приземлился. Локи открыл дверь, огляделся и снова закрыл: — Мы на месте. Давай обратно. — Готово. — На месте? — С точностью до дюйма. Я могу перенести вас куда угодно, кроме Мидгарда Питера Паркера. — И, какая у тебя гипотеза? — Я уже практически уверен, что вы не можете попасть на Землю-1999, потому что кто-то из вас боится потерять друг друга. — Это какой-то бред. — Нет. Я чувствую изменения в твои потоках энергии. После ритуала Фрейи ваши энергии соединяются. И твоя и его сила растет. Как машина, имеющая в своем основании потоки твоего сердца, я тебе точно говорю: Питер может влиять на меня. Возможно, уже больше, чем тебе бы хотелось. Так что моей первой версией было то, что это ты боишься потерять его. Что вы приедете в Мидгард, ты взломаешь печать и он решит остаться. И поэтому ты автоматически отклоняешь этот маршрут, уводя наш путь куда-то в сторону. Но с учётом имеющихся данных, есть вероятность, что подсознательно это делает Питер, который опасается, что ты взломаешь печать и решишь оставить его там. Тебе нужно взломать печать и определиться, чего ты хочешь. Или не взламывать. Решать тебе. — Я не хочу её взламывать. Но я не готов ни к каким бракам. Даже с самым милым котёнком в мире. Какой может быть брак с котёнком? Он, конечно, милый, но… — Пфф. Кажется, сегодня он показывал тебе свои зубки. Может быть, не такой уж он и котеночек? Локи открыл бар и достал виски. — Только не начинай напиваться. — Не ворчи, отключу нафиг. — Это не поможет. Тебе придется принять решение. Он, кстати, идёт сюда. — Питер? — Локи мимоходом подумал, что Питер ужасно милый в своей пижаме с «Хэллоу, китти» на груди. Ну котёночек же. Теперь вот к мыслям о его милоте всегда прибавлялась горечь. Ну какого хрена? Он что, так многого просит? Просто спутника, с которым ему будет весело, которого он будет трахать и к которому он не будет привязываться. Почему все время всё так усложняется? Как их вообще угораздило встрять в эту печать? А, это он сам…ладно, проехали. Почему он обязан взламывать эту дурацкую печать? А, точно, не обязан…ладно, проехали. Почему опять всё так сложно?! — Локи? Ты еще не спишь? — Локи подумал, что Питер звучит как-то потерянно, — Мне приснился сон. Вначале я увидел это вчера, когда мы….ну, когда мы были вместе. Но я подумал, что мне показалось. А теперь мне это приснилось. — Что «это»? — Локи начал раздражаться. — Мне приснилось, что ты пропускаешь через себя сотни и тысячи временных веток, разных миров. Что тебе невероятно тяжело, но ты не можешь контролировать это. Что как будто ты находишься в плену, в который сам себя заточил, сознательно принеся себя в жертву. И эти ветки образуют узор, как будто дерево, имеющее корни и крону. Это было бы красиво, если бы я не видел, чего это тебе стоит. Скажи мне, что это значит? — А я говорил, — невидимо ухмыльнулся Игги. — Ничего, Питер. Ничего особенного. Просто сон. — Нет. Я хочу знать, — в голосе прорезались твердые нотки, явно говорящие о том, что кое-кто не собирается уступать. — Окей, ты видел меня. И что? — Локи сам не понял, почему уступил, но с другой стороны, какого чёрта? Он что, будет прятаться, как какой-то ребёнок? — Локи. Я уже понял. Мне нужны подробности. Локи вздохнул, открыл бутылку и налил виски в бокал. Кажется, ему предстоял разговор, на который он не рассчитывал.