ЛокиПитериана

Утро началось с того, что он почувствовал стояк Локи, упирающийся ему в поясницу. Его снесло с кровати как ветром, и кто его знает, что напрягло его больше — ощущение члена Локи, или то, как на него отреагировал его собственный? Он с разбегу залез в душ, повторяя как мантру «Это-просто-магия-это-все-закончится-завтра, этопростомагияэтовсезакончитсязавтра»…но это не отменило ладони на пульсирующем члене, рваных движений и дыхания, прикрывая второй ладонью рот в надежде, что в Асгарде достаточно толстые стены, а Локи еще дремлет и ничего не слышит. Ему снился бесконечный Локи. И дело было даже не в сексе, который там был. Дело было в том, что было между ними. «Я хочу остаться с Локи» — он вспоминал этот момент решения в момент, когда на него смотрела Богиня вчера. Почему? Почему он был так уверен в этом? Действительно ли самым главным для него было путешествие по мирам? Или их путешествия были только причиной остаться рядом с тем, с кем ему было так весело…и не так одиноко, как последние годы? Чёрт-Чёрт-Чёрт. Сейчас, когда он начал думать об этом, НЕ замечать, как его тянет к Локи, было всё сложнее. А может быть всё дело только в магии Фрейи? Тогда почему, почему он ответил «Да»?! Так. Спокойно. Спокойно. Надо просто продержаться пару суток, а потом Локи всё исправит, он обещал. И они будут путешествовать, как и до этого, правда? Локи же возьмёт его с собой дальше? Господи, после пары путешествий, после понимания, какой огромной может быть вселенная, собственный мир как-то очень померк и потерял в привлекательности. Все стало таким незначительным. Собраться. Всё будет хорошо. Просто нужно быть сегодня подальше от Локи. Мало ли чего интересного в Асгарде. Да, кстати об интересном… *** День Локи не задался с утра. Началось всё с того, что теплый Питер сбежал из-под бока, только проснувшись. Да, да, он сам ему говорил, что им нельзя заниматься сексом, но все-таки было обидно. Потом он вообще свалил в библиотеку под предлогом того, что когда ещё у него будет «такая шикарная возможность», и выяснилось, что быть Правителем Асгарда не так интересно, как ему казалось. По крайней мере в одиночку. Секретари подсовывали ему возможные инициативы, а он, вместо того, чтобы думать, каким бы указом развлечься, думал, чем там занимается Питер. Тем более, что теперь, каждый указ, который ему приходил в голову, и который был бы для него смешным еще пару лет назад, из серии добавить запретный вересковый мёд, который использовался обычно только в ритуалах, и обладавший галлюциногенным эффектом, в праздничный обед, натыкался на внутренний даже не осуждающий, а слегка укоризненный взгляд Питера. И становилось уже не так интересно. Он походил по тронному залу, исподтишка оставил свою роспись за гардиной так, чтобы не видели подданные, и чтобы она осталась там еще хотя бы на пару веков, посмотрел на Асгард из любимого окна в оранжерейной наверху западной башни. Но и сюда хотелось привести Питера — одно из красивейших мест Асгарда, ему бы понравилось. Но вытаскивать его из библиотеки было так себе идеей. Питер прав. Сегодняшний день им лучше провести врозь. Что же. Ладно. Он законный правитель Асгарда, он войдет в историю с этим титулом в том числе, коронованный народом Асгарда как достойный этого звания. Но когда он закрыл эту тему, ему тоже перестало это быть интересным само по себе. Почему он никогда не думал, что это так скучно? Нет, когда они были детьми, Один всегда говорил, что это не так весело, как он думает, но ему как-то не верилось. А когда он правил Асгардом под видом Одина — это было ммм…более эмоционально, но не за счет самого правления, а за счёт возможности быть пойманным. Он пошел общаться с придворными и это заняло его на пару часов до обеда — немного вник в происходящее, прикидываясь простачком, расстроил пару собирающихся коалиций против Правителя, натравив их против друг друга, а двух ругающихся в кандидаток в фаворитки короля наоборот свёл друг с другом. Понадобилось немного войти в расположение, пару скабрезных намёков среди личного разговора, взглядов и одно «Ну да, ты конечно не рискнёшь, но ничего страшного, понимаю твою осмотрительность». Потом он случайно услышал, как одну из них зовут другие придворные за спиной, и долго смеялся, когда понял, что именно эта парочка будет выносить мозг всему двору следующие двадцать лет и войдет в историю как самая крепкая женская пара Асгарда — их пытались разбить несчётное количество раз и всегда безуспешно. Затем он наметил вечером фуршет и матч американского бейсбола в парке, решив, это внезапное зрелище порадует Питера, и собрал команды, отправив их тренироваться перед вечерним соревнованием. За оставшийся час он разработал для спортсменов пафосную форму, сочетающую асгардскую моду и американские правила. Получились очень смешные на его взгляд реслеры, но он был уверен, что асгардцам понравится. Ну и рога пригодились. У придворных портных появился срочный заказ. Он решил пойти дальше в том же духе, и потребовал сделать роспись стены напротив оранжерейной, вспомнив, что Питер упоминал, что ему нравятся граффити. Немного Америки Асгаду не помешает. Придворные живописцы сделали несколько эскизов по его заказу, и он ткнул в один из них, как только увидел, так как вспомнил, что всё детство смотрел на эту старинную роспись, не понимая, что в ней зашифровано пару деталей про него самого. Ему всегда нравилась эта гигантская старинная, местами облупившаяся картина — дракон и две фигурки на нём. Он всегда мечтал быть тем, кого изобразили на ней. Если бы он знал. Тот мальчик, чувствующий себя таким неуверенным…что ж. Не факт, что ему стоило узнать это. Стал ли бы тогда тем, кем он стал? Он не знает. К обеду он вышел уже в прекрасном расположении духа. Удалось и пошалить, и отправить себе пару весточек в будущее, и повлиять на политику Асгарда. Не, всё-таки он не растерял свою сноровку. Парчовые скатерти, бархатные портьеры, ведущие светские разговоры аристократы, четыре смены изысканных блюд — как он терпеть не мог эти обеды в своё время, так сейчас он получал удовольствие от всех деталей. От Питера рядом, который вбежал в дверь за пару минут до того, как им пора было спускаться вниз в торжественном наряде. От пожилого дворецкого, пафосно объявляющего «Короли Асгарда: Локи-сын-Асгарда и Петер-сын-Паркера». От стейков под остро-сладким соусом и овощей, щедро политых маслом, взбитым с плодами дерева Чу, и крепкого мясного бульона с зеленью, стоящего в пиале возле каждого, которым следовало запивать любое блюдо. От воинов на другом конце стола, раздражающих аристократов своими плебейскими привычками бить кружки. Вот это он любил и в детстве — пока большая часть аристократов морщилась от необходимости делить тронный зал во время торжественных обедов с воинами и купцами, он отлично понимал всю мудрость Одина, который внёс эту традицию, и всегда тёрся возле всех столов, а не только возле своего. Это давало ему большое преимущество в некоторых его задумках и шалостях. Он наслаждался давно знакомыми и почти забытыми вкусами (хотя пару блюд еще, судя по всему, даже не изобрели, а еще пара отличались от привычного), и Питером, который восхищенно рассказывал ему про историю Асгарда, знакомую ему самому с детства. — А ты знал, что… Он слушал его и чувствовал, как мурчат и укрепляются связывающие их нити Фрейи. Фактически он видел их теплое желтое сияние между ними, если дать себе возможность переключиться на астральное зрение. Но даже и без астрального зрения можно было видеть, как они смотрят друг на друга — он почувствовал «выброс эндорфина», как говорили в Мидгарде. «Поцелуй звездной пыли» — как говорили у них в Асгарде. Это было видно всем и это было традиционным для Дня Правления Драконьих Посланников, как официально назывался этот день. Все участники грелись о то тепло и влюбленность, которые исходили от победителей Драконьей Гонки. Ему в детстве казалось, что дело в огромном везении тех двоих, которые встретили своего соулмейта. Но сейчас он в этом сильно сомневался. Тем не менее, он догадывался, как выглядит со стороны: нити, соединяющие их, сейчас, когда они встретились после нескольких часов, проведенных порознь, светились мягким довольным ровным светом. И он наверняка не мог скрыть то, с каким удовольствием слушал и впитывал в себя всё, что говорил Питер, фактически ловил каждое слово, сиял глазами…вот дурак — думал он сам про себя. Обещал же себе после Сильви никогда больше не страдать такой фигнёй. Злился. Но ничего не мог с собой поделать. А Питер бурно и восхищенно рассказывал про то, что в истории Асгарда он нашел истоки магии планеты — и что если бы у него была возможность, это можно было бы исследовать научным образом. — Да, кстати, — он отпил из кубка бульон, посмотрел на него с удивлением, кажется только сейчас начиная обращать внимание на то, что он ест. — Непривычно, но вкусно. Я хотел спросить, могу ли я подписать какой-то указ или что-то такое? Может ли мы реально влиять на политику? — Да, конечно, в этом суть однодневного правления. Самые крутые воины, победившие гонку, и связанные любовью, что дает им мудрость, как самые достойные, допускаются до правления Асгарда, чтобы внести «свежую кровь», что-то новое. Такова идея. Питер небрежно подцепил золотой вилочкой золотистый квальон из салата и отправил его себе в рот. Урожай раз в три года, каждый плод оплачивался на вес золота, фермеры охраняли их с мечами, опасное дело, но Питер, понятное дело, ничего этого не знал. — Тогда давай сделаем социальный колледж. — А? — Локи не сразу переключился с формата «я наслаждаюсь довольным Питером» на «надо что-то соображать». Чёртова Фрейя. — Социальный колледж — когда обучение для талантливых детей из бедных семей оплачивает государство. Я уже знаю, что здесь такого нет, и знаю, что надо сделать. — Эээмм, ладно, хорошо, — Локи немного удивился такому уверенному планированию, Питер вроде бы совершенно не проявлял никакого интереса к самой идее правления Асгарда, но если детка хочет колледж, пусть будет колледж. — Я пару дней назад познакомился с одним пареньком на улице, он очень умён, но фактически выживает, подрабатывая в трактире мытьём посуды, и спит на сеновале. — Так, и что? — Локи совершенно не впечатлился. Так бывает, это еще не самый плохой вариант. — Но он совершенно точно может стать великим учёным. Локи пожал плечами: — Ладно, не вопрос, давай напишем и издадим. Пусть парень учится. Когда писец после обеда в кабинете под их диктовку написал указ и ушел, он смотрел на воодушевление Питера, и что-то крутилось в его голове. — А как, говоришь, звали этого паренька? — Олаф. Он такой смешной, рыжий, и заикается. Но если бы кузнец поверил ему и помог сделать ту посудомоечную машину, чертежи которой он мне показал, — мне кажется этот парень мог бы совершить тут промышленную революцию. — Рыжий Олаф Заика, значит, — Локи улыбнулся, — о да, он её совершит. — Правда?! — Еще как. Он станет очень известным и богатым человеком, построит первую техномагическую фабрику и изобретет кучу всего — я уже не помню деталей, но семь сотен лет спустя в Асгарде есть площадь его имени. — Воу, — Питер помолчал, осознавая услышанное, — Это что-то совершенно захватывающее. Я не думал, что может быть что-то настолько же крутое, как самом изобрести что-то полезное для всех. Но подарить кому-то такую возможность оказывается так же круто. Невероятно, Локи, это невероятный опыт. «Ты невероятный» — этого он не сказал вслух. Он думал, что это то, что ему подарил Локи. Локи, наглости которого хватило на то, чтобы не только захотеть участвовать в гонке, но и соврать ради этого про то, что они пара. Локи, ума которого хватило на то, чтобы скопировать технологии чужой цивилизации и построить Иггдрасиллиардис. Локи, который подарил ему уже второй мир за пару дней просто, чтобы развлечь его. Их взгляд друг на друга затянулся. Локи протянул руку, что поправить ему волосы. Питер сглотнул, переводя взгляд на его губы. Атмосфера вокруг них сгустилась, словно все остальное расплылось, оставив вокруг них кокон, в котором не было в реальности ничего кроме них двоих. Сердце Питера застучало быстрее. Локи сделал шаг. — Аааа….я в библиотеку, — выпалил Питер. Его вынесло из кабинета с такой скоростью, что Локи даже не успел ничего сказать. «Чёртова Фрейя» Сразу за этим последовало восхищенное «Пока я страдаю фигней из серии картинок на стене, Питер буквально сразу, мимолетом познакомившись с каким-то посудомойщиком на улице, понимает, что нужно, чтобы принести настоящее благо Асгарду. Невероятный.» Что интересно, за этой мыслью не последовало зависти, или ненависти к себе, как когда-то, это было чистое восхищение и радость, что он нашел этого мальчика. «Это Игги». «А ну цыц», — огрызнулся он на внутренний голос. Игги создал он сам. Да, по чужим чертежам. Но то, что эти чертежи до сих пор существуют, как и Асгард — это его заслуга. Так что он больше не будет прибедняться. По крайней мере не после сотен лет тотальной перегрузки, которые он провел на Древе, удерживая и продолжая держать все временные ветви. Но хеллева бабушка, как же долго тянется этот день. Им нельзя заниматься сексом. Им нельзя заниматься сексом. Нельзя. При всей привлекательности этого мальчика, он не планировал никаких магических браков. Надо просто потерпеть. И когда он снимет печать…если у них останется желание, всегда можно будет сделать это, правда? А сейчас ему нужно отвлечься на Асгард. Хаах. Мог ли бы он когда-нибудь представить, что когда-нибудь правление Асгардом — это будет то, на что ему надо будет отвлекаться от чего-то более интересного? А что в роли более интересного будет мидгардский подросток? Нет, жизнь все-таки интереснее любого театра абсурда. К его счастью, пришло время делегаций различных городских ремесленных общин. А потом нужно было время, чтобы проверить, как наспех собранная асгардская команда усвоила правила американского бейсбола. А потом — посмотреть на свежевыкрашенную фреску. Так что ему было на что отвлечься. *** Сердце колотилось как бешеное. Питер спустился на четыре этажа вниз, перепрыгивая по пять ступеней, и быстрым шагом дошел до библиотеки по коридорам с цветочной росписью, мраморными колоннами и высотой потолка метра четыре. Помещение обладало уникальной акустикой — любое движение, кажется, вызывало громкое эхо и отражалось тенями. При входе в «книжный зал», как называл его дворецкий, открывался вид на сад сквозь арочное окно. Деревянные резные шкафы уютно пахли чем-то хвойным, с полок свисали растения с незнакомыми листьями, а удобное мягкое кресло стояло между настоящих деревьев, растущих, кажется, прямо из пола. Огонь в камине потрескивал дровами, но за ним никто не следил. Библиотекарей тут тоже не было видно. Первые минут десять он разглядывал огромную карту Асгарда на стене с изысканно прорисованными городами, горами и реками. Перед глазами все равно стоял Локи. Точнее его взгляд — ранимый, настоящий, восхищенный, тянущийся. Ни с чем не спутать. А может быть спутать? Может быть ему показалось? Может быть это всё магия Фрейи, заставляющая видеть его то, чего нет, но чему на секунду так захотелось поверить? Локи же говорил, что он просто хочет победить. Локи — бог обмана. Он просто хорошо умеет играть. До этого он не видел в нём ничего такого, никаких намёков, никакого флирта. Они просто отлично проводили время. Значит это игра. Но…хорошо ли обманывать Богиню Любви и Войны? Так, ему нужна информация. Понадобилось всего каких-то нескольких часов, и он знал примерно всё о драконьих гонках и Фрейе. Странный факт: все источники как один утверждали, что драконы не ошибаются, чувствуя истинную связь между партнерами. Под «истинной связью» при этом в Асгарде понимали более, чем 70% гармоничное сочетание внутренних энергий человека по какому-то астрально-энергетическому спектру, который не был известен человеческой науке. То есть в принципе у человека могло быть несколько «истинных» партнеров, но обычно встретить такого человека считалось все-таки достаточно большой редкостью. При этом чаще всего «истинные» пары жили много лет в счастливом браке. По крайней мере так утверждалось в книгах. Но может быть Локи сумел имитировать эту связь для дракона? Он нашел всего пару историй, в которых люди обманули Фрейю для какой-то своей выгоды изобразив связь, чтобы получить ее благословение. Про одного из таких героев не было ничего известно. Второй получил много-много неприятностей на протяжении следующих лет жизни. Установленная связь принесла ему много вреда. История про него была рассказана замысловатым ритмическим слогом с обилием образных сравнений. Но он уже понял, что это просто таков стиль записей здесь. Это не миф, не сказка, не поэма. Это была реальная история, которую решили изложить в назидание потомкам. Это пугало. Он не думал, что это может коснуться его — кажется, всё-таки он встрял по уши, а магия Фрейи только вытащила наружу его чувства. Да, сейчас они казались почти аномальными. Но и этому он нашел объяснение парой глав ранее: магия Фрейи позволяла видеть в человеке все самое лучшее и красивое и усиливала существующие чувства, позволяя соединяться «гармоничными потоками» и не соприкасаться теми, которые были бы «не гармоничны». По крайней мере так гласила книга. Так что кажется, всё-таки он действительно влюблён. А вот Локи скорее всего просто каким-то образом обманул Фрейю, и сейчас это пугало его больше всего. Ладно. Он как-нибудь справится. Да, видимо, у него прикол такой — влюбляться в крутых мужчин, которым нет до него дела. Ничего. Переживет. Но ему бы очень не хотелось, чтобы Локи пострадал от проклятия Богини. То есть там даже проклятия никакого не было. Просто имитация связи, когда человек намеренно искажал свою ауру для того, чтобы ввести в заблуждение, могла принести много страданий. В книге пояснялось, как именно это происходит — в формуле участвовали какие-то неизвестные ему константы и линии времени, уровень гармоничности в процентном соотношении и характеристики аурального спектра человека. Всё это было ужасно интересно, но кажется, ему нужны были какие-то учебники попроще, чтобы понять, о чём вообще шла речь. Как и все книги здесь, эта была очень тяжелой, раза в четыре больше, чем книги на Земле, и была написана вручную. Нет, он не был в этом уверен, возможно, какие-то неизвестные технологии, но такое складывалось впечатление. На поиск учебников ушло еще полтора часа. Он вышел прогуляться в сад у небольшого озера, чтобы размяться, но ненадолго — там пришлось вести светские разговоры с встречающимися местными аристократами, для которых, это судя по всему, также было излюбленным местом для прогулок. Так что Питер довольно быстро вернулся в библиотеку, и погрузился в переплетение магии и науки. Время шло к ужину, когда он услышал какой-то громкий сигнал. Сирена? Труба? Колокол? Послышались крики бегущих людей — и издалека, и совсем рядом, из соседних залов и коридора. Судя по всему, происходило что-то внештатное. Он побежал на шум. *** Нет, йотуны выбрали не самое лучшее время для нападения на Асгард. Локи стало смешно, когда до него дошло, что произошло: видимо, ледяные великаны решили, что день, когда Короля, Бури, не будет в Асгарде, а вместо него будет править рядовой воин, который не имеет опыта руководства воинами, им будет проще победить. Но они вывалились из портала как раз в тот момент, когда Локи собрал на поляне лучших спорстменов Асгарда, и с ними был бог обмана, не говоря уже о прочих титулах. Забавный факт: асгардцы были как раз в защитной амуниции. С учетом того, что это была форма американского бейсбола, они выглядели внушительнее обычного, в руках у них были биты и у каждого были золотистые рога на голове. А сам Локи при полном параде пообщавшись с воинами, которые приветствовали его как Короля, был в ударе и отличном настроении, так что был не против поразвлечься. Он издал боевой вопль асгардцев и ринулся в атаку, не забыв создать иллюзию утроенного количества всех присутствующих воинов. Битва получилась на славу. Они рубились в пух и прах, вопли сотрясали прекрасный Асгардский парк с золотыми и серебрянными скульптурами, а к ним сбегались все новые и новые воины, желающие поучаствовать в разгроме наглого противника, заявившегося прямо на территорию королевских владений, так что он был возбужден и взбудоражен боем. Сражение подходило уже к концу, когда он добрался до одного из предводителей — это было явно понятно из его размеров и доспехов, оформленных золотом. Они бились, и Локи постепенно теснил его к порталу. Здесь шум битвы был уже потише. И пока он пытался порубать великана, с каждым новым ударом до него доходило, что это, возможно, кто-то из правителей, а значит, возможно, его предков…и если это так, то ему ни в коем случае нельзя было убивать его — ну просто, чтобы иметь возможность родиться через семьсот лет и не порушить к хеллевой бабушке весь временной баланс. Он изловчился, телепортировался на метр ближе, пару обманных маневров…и он приставил кинжал к его горлу, прижав к стене королевского сада рядом с открытым порталом. На всякий случай создал еще пару своих иллюзорных фигур, рассеивая внимание. Гигант замер, тяжело дыша. — Имя? — Самтпх-СемА-Арговорх, — выдавил из себя воин. Невероятное везение. Это действительно был Правитель Йотунов. Идея пришла к нему моментально. Это было изящное решение. — Слушай меня, Самтпх-СемА-Арговорх, — он слегка двинул мечом, чтобы тот не вздумал дернуться, — я сейчас отпущу тебя — и ты сможешь уйти через портал, забрав остаток своего жалкого войска. Но если ты хочешь, чтобы твой род продолжить существовать — ты должен поклясться мне, что твоего первого внука через …он посчитал в уме — шестьсот девяносто четыре года ты выбросишь на снег сразу же после его рождения. — Клянусь, — раздалось через несколько секунд напряженного молчания и Локи мог верить этой клятве. Йотуны и асгардцы много чем различались, но понимание важности клятв и знание, как могут работать такие вещи, у них было очень похожее. — Повтори. — Клянусь, что ради жизни своего рода я оставлю своего первого внука на морозе сразу же после его рождения. Локи пробрало до дрожи от смысла слов, произнесенных этим скрежещущим голосом. — Забирай своих, если не хочешь вернуться один. Йотун что-то рявкнул. Локи добавил усиления в свой голос, так чтобы он звучал надо всем садом, не переставая держать кинжал у горла гиганта: — Воины Асгарда. Мы победили Короля Йотунов и в честь Дня Богини Любви и Войны мы всемилостливо отпускаем оставшихся в живых вместе с побежденным Самтпх-СемА-Арговорхом. Есть время войне и будет время победному пиру! Воины не очень одобрительно, но молча заняли оборонительную позицию: дескать вы можете уйти, но не вздумайте повернуть не в ту сторону, милость конечна. Йотуны молча побрели в сторону своего предводителя. Огромные лохматые ссутулящиеся фигуры с угрюмым ворчанием уныло скрывались в портале, пока он не закрылся за Королем, которого Локи отпустил последним. Рогатая асгардская команда бейсбола с битами и воины с мечами взревели победным улюлюканием. Локи рассмеялся. Не только и не столько победа в битве, сколько мысль о том, что он только что сам обеспечил себе усыновление в Асгарде, вызывала взрыв чувств — и горечь, и какое-то отпускание напряжения, словно он всегда был сжатой пружиной, а теперь был свободен — он не смог бы описать словами, что с ним происходило в этот момент. Асгард был его болью…но и его силой. Он был не променял ни на что своё детство, даже зная, чем оно ему потом обернётся. А ещё — ещё он не был выброшен на мороз, как ему говорили «потому что он родился слабаком». Его выбросили на мороз во имя клятвы предков. И это было совершенно, совершенно другое. Это меняло его представление о том, кто он вообще. И тут на него налетел Питер. *** Питер бежал вниз по лестницам пролёт за пролётом — он всё-таки не был уверен, что выпрыгивать в окно и вообще раскрывать свои паучьи способности тут хорошая идея даже в экстремальной ситуации. Поэтому бежал вместе с людьми по длиннющим коридорам Асгардского дворца — из окна уже можно было увидеть, что на холме происходит какое-то сражение. Он не сразу понял, что огромное количество фигур — это иллюзии, поэтому поначалу битва казалась просто эпической. Особенно с учетом того, что бились воины против огромных великанов. Где Локи? Страх душной волной и яркими флешбэками начал накрывать его на подступах, когда он уже совсем рядом с собой слышал звуки мечей, крики раненых воинов и рев ледяных гигантов. А что если он опять не успеет? Что, если он не сможет помочь? Что, если Локи сейчас погибнет, как Тони, не справившись с противником вдесятеро сильнее? Воины бились вокруг по трое и по четверо против одного великана. Нет, только не сейчас. Пожалуйста. Он не может потерять снова человека, который ему так важен. Плевать, связано ли это с силой Фрейи. Он хочет быть с Локи. Он на ходу раздавал удары, там где видел, что нужна защита — встревал, отвлекая на себя, а потом бежал дальше, оглядываясь и пытаясь найти во всем этом месиве боя Локи. Его нигде не было видно. Тревога росла просто в геометрической прогрессии с каждой секундой: где он? Он еще жив? Что с ним? Почему его не видно? Он подпрыгивал в высоту, уклонялся от ударов меча, метался между дерущимися и снова бежал дальше. Он уже был почти в отчаянии, с залитой чьей-то кровью туникой и порезанным случайным ударом подолом, когда увидел, как Локи дерется с огромным великаном. Он был уже близко, когда Локи приставил меч к горлу гиганта. Страх отпускал очень медленно, липкой рукой обхватив сердце. Адреналин зашкаливал. Всем своим существом он сейчас тянулся к Локи, просто чтобы снять эту тревогу. Потрогать руками, убедиться, что все в порядке, что мерзкий липкий страх был случайным, лишним и бессмысленным. Что все в мире нормально, и Локи жив. Кто бы мог подумать, что ему будет так важен человек, которого он первый раз увидел на крыше небоскрёба — сколько? Пару недель назад? Плевать. Он налетел на него, как только портал закрылся и обхватил обеими руками, вжимаясь лицом в его грудь и вдыхая запах — живой. Он поднял на него отчаянные счастливые глаза, глядя на сияющее, улыбающееся лицо Локи. — Ты чего, детка? Все в порядке же, — Локи обнял его двумя руками, прижимая к себе и как будто принимая как должное то, как он влепился в него с размаху. До него начало доходить, что происходит, но было поздно — они оба были максимально эмоционально открыты сейчас. Локи, который только что ощутил радость победы и узнал, что он сам себе обеспечил детство в Асгарде, и Питер, почувствоваший страх и тень повторной потери. Они смотрели друг на друга и чувствовали, как золотые светящиеся нити переплетаются в их сердцах. Питер, благодаря которому он был здесь, и благодаря которому он стал правителем Асгарда. Питер, который принёс ему удачу. Рядом с которым любое путешествие становилось невероятно прекрасным — потому что он умел ими наслаждаться. Питер, который был воином, на которого он мог положиться в битве. Питер, который ценил каждую мелочь, которую он сделал, глядя на него восхищенными глазами. Это сносило ему крышу напрочь. Локи, благодаря которому он был здесь и благодаря которому он летал на драконах. Локи, который создал Иггдрасилиардис и всегда имел неординарный ответ на его вопросы. Умный, сильный мужчина, который был смелее и увереннее его. Локи умел делать шаг вперед из любви к приключениям там, куда он хотел бы, но не пошел. Потому что можно ли? Справится ли? Перед Локи такие вопросы, кажется, не вставали. Локи был готов отправиться в какой-то новый мир просто, чтобы показать ему что-то интересное. Это сносило ему крышу напрочь. «Плевать на всё» подумал Локи, глядя на Питера. «Плевать на всё» подумал Питер, глядя на Локи. Локи поднял голову и нашел глазами Главного Министра. — Да начнется пир во Славу Богини, — произнес Локи так, чтобы его услышали все, — а два Короля отправляются в свои покои. Главный министр кивнул: ему было не впервой руководить пиром, когда Король изволит отсутствовать. Мало ли по каким причинам. Но здесь и сейчас причина была понятна всем присутствующим. Телепортировавшейся во Дворец паре Королей никто не удивился: магический брак дело такое. Первые трое суток — это даже не медовый месяц, это просто концентрированный мёд Богини Любви. Грех его не пить. *** Локи щелкнул пальцами — и они переместились в свои покои. Он щелкнул пальцами второй раз — и они оба оказались обнаженными. Это было очень неловко — у него не было и двух минут на то, чтобы привыкнуть к тому, что сейчас он будет раздет, а он был уже совершенно голым — и Локи тоже. Он вел себя так, словно быть обнаженными друг перед другом — это самое естественное в мире: смотрел на него, глубоко дыша, и Питера завораживал его взгляд, глубокий и прозрачный. Локи притянул его к себе и коснулся губами его лица, положив руки ему на плечи. Это напоминало какой-то изощренный ритуальный танец — то, как медленно он целовал его, постепенно спускаясь ниже. Вот он проводит пальцем по линии подбородка, вот его дыхание касается его уха, а язык скользит по шее. Питер вздрогнул от неожиданности, когда Локи подхватил его, абсолютно голого, на руки, чтобы донести до кровати — прохладные ладони скользнули по ребрам, бережно обхватили ноги, отрывая его от земли. — На руках меня еще не носили, — это все еще ощущалось неловко. — Теперь носят. Локи гладил его тело, слегка касаясь пальцами и молча разглядывая его, как самую драгоценную скульптуру в мире. И Питер принял правила игры — позволил себе разглядывать Локи в ответ. Вначале смущаясь, а потом жадно — выступающий кадык, ключицы, гладкую грудь поднимающуюся в такт дыханию, розовые соски, бледный, почти белый живот с линиями пресса, выступающие тазовые кости и светлую дорожку волос, уходящую к откровенно стоящему члену, с которого уже сочился предъэякулят. Питер моментально покраснел, потому что сразу же представил, что буквально скоро эта ярко розовая, почти малиновая головка члена будет внутри него. Они придвинулись друг к другу, переплетая ноги, наконец соприкасаясь голой кожей и ощущая это как удовлетворение долгой жажды. Питер чувствовал его дыхание на своей щеке, думая о том, что через пару секунд они соприкоснутся губами и деснами, и одно это было возбуждающим. Локи помедлил, будто дав себе время осознать происходящее, насладиться этим моментом. Потом Питер почувствовал мягко коснувшиеся его губы, и как внутрь скользнул язык, медленно и уверенно вылизывая его рот изнутри, заставляя трепетать от ощущений. В отличие от него, Локи не смущался, точно зная, чего он хочет. Он провел рукой по его шее, подставил руку под затылок, так, чтобы Питер мог откинуть голову, позволяя целовать линию сонной артерии, ключицы. Питер ощущал, как его ладони и пальцы медленно скользят по мышцам спины и тело будто просыпается от прикосновений. Его член был прижат к бедру Локи, он пропитывался насквозь его теплом и запахом, а сам сжимал, гладил, жадно ласкал, пытаясь охватить всё тело, ощущая как наэлектрилизованы их соприкосновения. Ночь и день. Они продержались сутки после обряда Фрейи. Это были очень долгие сутки. Питер даже не сразу понял, как рука Локи перешла от поглаживания спины вдоль позвоночника к его ягодицам. Ладонь с уже влажными пальцами (кажется, смазка стояла на тумбочке, рядом, и Питер не хотел думать, кто ее туда поставил) скользнула между ягодиц, а потом он с явным удовольствием сжал полуокружья руками, разводя в стороны. Питера затягивал мощный водоворот ощущений — от паха, куда приливала мощными толчками кровь, до ладоней, каждой клеточкой которых он чувствовал тело Локи, наслаждаясь ощущением твердых мышц под кончиками пальцев. Сейчас сквозь них струилась сладкая сила вожделения, и он не мог ей не подчиняться. Локи спустился вниз, подложил подушку ему под бедра, и заставил согнуть и задрать ноги — это само по себе было очень смущающе, но когда Локи наклонился, чтобы провести языком по дорожке от члена к анусу, он покраснел, кажется, до кончиков волос. Мягкий влажный язык тепло скользил по его моментально напрягшейся дырочке раз за разом, и постепенно он начал ощущать легкие покалывания чувственности, сконцентрированные там, где проходил кончик язык Локи. Это было стыдно, но хотелось ощутить это еще раз и еще. Когда к нему прикоснулась подушечка пальца, он почувствовал, как его анус мягко принимает фалангу, и как он привыкает быть расслабленным и открытым там, где палец поглаживал его края, постепенно проникая все глубже. Это было непривычно приятно, особенно, когда он ввёл палец почти до упора, и Питер почувствовал, как простата отзывается пульсирующим удовольствием. Локи приподнялся, обхватил ладонью его член, коснулся языком его головки, обводя ее по кругу, и Питер не смог сдержать рваный выдох, прогибая спину, чтобы подставиться ласкам еще более открыто. А Локи продолжил мягко посасывать головку и мягкими движениями ласкать его сфинктер изнутри. Он был максимально терпелив, и вот через пять минут Питер уже без всякого стыда подтягивал колени к себе, запрокинув голову, поверхностно дыша, принимая в себя три пальца и не понимая, почему Локи медлит. Казалось, все тело трепещет в ожидании чего-то большего. — Давай сделаем... это. Я хочу...хочу тебя внутри, — слова как будто сами сорвались с его губ, и ему снова стало неловко. Локи поднялся, и накрыл его своим телом, расположившись между его раздвинутых ног. У него был мокрый рот, и когда он поцеловал его, Питер почувствовал мускусный вкус. Ему нравился запах Локи. И возбуждала мысль, что они настолько близки, что Локи только что вылизывал его задницу, и брал в рот его член, а теперь они смешивают слюну. В этом было что-то настолько интимное, что он не представлял, что так бывает. Локи приподнялся, зачерпнул мазь из стеклянной открытой баночки на тумбочке, и размазал ее по члену. Возбуждающе и одуряюще пахнуло пачули, сосной и кожей. Помогая себе рукой, он приставил головку к уже влажному растянутому отверстию, медленно входя в него. Вначале она ощущалась между ягодиц мягкой и крупной, Питеру было сложно представить, как она войдет в него. Но постепенно он чувствовал, как она продвигается все глубже, растягивая его все больше и больше. — Как ты? — Хорошо, — Питер чувствовал, как внутри все распирает от заполняющего его члена — не больно, просто очень не привычно…и чувствительно. — Дай себе время, — Локи поправил прядь его волос и поцеловал в краешек губ. Питер чувствовал член и язык Локи внутри себя, и возбуждение разгоралось все ярче и ярче. Он двинул бёдрами, чтобы ощутить движение внутри себя. Потом ещё раз. И ещё. Локи смотрел на него и Питеру казалось, что воздух сгущается и резонирует вокруг них, как будто они становятся сгустком живой силы, животной страсти, нежности, чего-то непонятого, что тянуло их друг к другу, он чувствовал, как пульсируют потоки Фрейи, пронизывая и соединяя их сотнями нитей. Их сбившееся дыхание и общий ритм и движения ощущались как какой-то древний ритуал, в котором они с Локи перетекали друг в друга. Локи поднял и поддерживал его ногу под коленом, выбивая из него стоны равномерными четкими движениями. Как же ему нравилось то, что он делал с ним. И он параллельно бесстыдно ласкал свой член, и Локи смотрел на него, и это было нежно и страстно, и еще Фрейя знает как, но божечки, как же одуряюще сладко было то, что происходило между ними сейчас, в этом было столько любви, он чувствовал её в его взгляде, в его ласковых и сильных ладонях, в его движениях, чутко реагирующих, кажется даже на его дыхание. А потом Локи уложил его на бок, и повернул к себе спиной, прижимая к своей груди, потирая сосок одной рукой, и поглаживая его приоткрытые губы подушечкой большого пальца. В какой-то момент Питер обхватил его губами, и теперь, постанывая, посасывал уже пару пальцев, сосредоточившись на мягких толчках, с которые Локи входил в него до упора, и впадая практически в транс от обилия сигналов наслаждения в теле. Постепенно исчезало окружающее, исчезали мысли, переживания, оставалась только бесконечная нежность — и тягучее удовольствие, которое постепенно заполняло все тело и голову. Перед тем, как тело и мозг взорвались оргазмом, на секунду ему показалось нет это было что-то странное Локи? волна наслаждения смела его полностью, заставляя застонать в полный голос, не оставляя места ни одной мысли, ни даже способности воспринимать окружающее пространство.