За гранью жизни

      Айви резко открыла глаза, чувствуя, как её сердце колотится в груди. Она дышала тяжело, будто пробежала долгий путь, грудь сдавливало от чувства ужаса. Её пальцы сжали простыни, пока она пыталась осознать, где находится. Полумрак комнаты на Маяке медленно возвращал её к реальности, а воспоминания о кошмаре таяли, оставляя после себя тревожное эхо. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в руках. Во сне она видела, как эльфийские боги Эльгарнан и Гиланнайн уничтожили мир, охваченные гневом и яростью. Кровь заливала землю, тёмные волны Скверны накатывались одна за другой, поглощая всё живое. Айви стояла в центре этого хаоса, бессильная что-либо сделать. Она ощущала, как Скверна тянет к ней свои тёмные щупальца, пытаясь поглотить её разум и тело. В последний момент, когда мрак почти закрыл её глаза, она проснулась.        Айви села на кровати, проведя рукой по лицу. Это был всего лишь сон. Но настолько яркий и пугающий, что ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Картинки разрушенного мира всё ещё мелькали перед её глазами, заставляя её сердце болезненно сжиматься. Она встала с кровати, ноги коснулись холодного каменного пола. Накинув тонкий шёлковый халат поверх ночной рубашки, Айви направилась к выходу из комнаты. Её шаги были почти бесшумными, но в пустых коридорах Маяка даже легкое эхо шагов звучало громко.        Айви поднялась по витой лестнице, ведущей на балкон. Здесь, на высоте, открывался вид на необъятные просторы Тени. Парящие в небе острова земли медленно вращались, как кусочки пазла, потерянные в пространстве. Куски разрушенных башен, некогда бывших частью величественного Маяка, теперь плавали в воздухе, придавая месту странную красоту и загадочность. Маяк находился глубоко внутри Тени, в месте, где реальность переплеталась с магией и снами. Её народ называет это место Загробным миром. Церковь говорит, что когда-то Тенью управлял сам Создатель. Он жил в Золотом Городе, пока город не осквернили тевинтерские магистры. Тень отделяется от их мира Завесой. Иногда после смерти души остаются там, обычно, когда у них остались незавершенные дела. По собственной воле и в полном сознании в Тень могу попасть только маги. Известно для этого три способа: с помощью большого количества лириума, с помощью магии крови и с помощью особого ритуала, о котором знают только Хранители долийцев. Когда-то империя Тевинтер истратила уйму золота, лириума и рабов в попытке начертить карту Тени. Это оказалось совершенно пустым предприятием. Хотя разные части Тени принадлежат определенным могущественных духам, все в ней при этом постоянно течет и меняется. Прежде чем Империя закрыла проект, удалось найти с дюжину несопоставимых и постоянно меняющихся владений демонов, а также зарегистрировать несколько сотен видов духов. Люди мысленно посещают Тень, когда видят сны, даже если они не помнят времени, проведенного там. Заметным исключением являются гномы, которые не видят снов. Кунари также утверждают, что они не видят снов, как люди и эльфы. Отношения сновидцев с Тенью сложные. Даже при входе в Тень с помощью лириума смертные не могут ей управлять или как-то влиять на неё, однако это могут делать духи, что там обитают. Но, как учит Церковь, главный изъян духов состоит в том, что у них нет ни воображения, ни притязаний. Они создают то, что видят в уме своих спящих гостей, создают искусные копии городов, людей и событий, которым, как отражениям в зеркале, совершенно не хватает контекста, обстановки, собственной жизни. Даже самые могущественные демоны просто крадут у смертных их самые дурные мысли и самые тяжкие страхи и возводят свои королевства с одной лишь единственной целью – почувствовать вкус жизни. Когда-то это место принадлежало Ужасному Волку – Соласу, который создал его как базу для своих операций. Теперь оно было своего рода пристанищем для Айви.       Она скрестила руки на груди и подняла лицо вверх, позволяя холодному воздуху Тени охладить разгорячённую кожу. Глубоко вдохнув, Айви почувствовала, как тревога постепенно уходит. Её взгляд устремился вдаль, где среди движущихся облаков виднелись искорки магии, пульсирующие в воздухе.        Под Маяком находился элувиан, известный как Ви’Ревас, что в переводе с эльфийского языка означало "Свобода путей". Этот элувиан был личным инструментом Соласа, созданным для того, чтобы соединяться с любым другим из зеркал. Однако его активация требовала лириумного кинжала, который теперь принадлежал Айви. Она не расставалась с ним, зная, насколько он важен для её миссии. Ви’Ревас был воротами к Перекрёстку – карманному измерению внутри Тени, которое служило связующим звеном между всеми элувианами. За порядком на Перекрёстке следил Смотритель – древнее существо, которое взаимодействовало только с владельцем кинжала. Именно поэтому он отвечал на её вопросы, помогал со снаряжением и многим другим.       Сама Айви ещё не до конца понимала, что ждёт её на этом пути, но она знала одно: тяжесть спасения мира теперь лежала на её, только кажущихся сильными, плечах. Эти мысли не давали ей покоя. Она смотрела на разрушенные башни Маяка и думала о том, как далеко она зашла. Каждый шаг приближал её к цели, но вместе с этим всё сильнее ощущалась ответственность. И страх.       Айви настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила чьё-то присутствие. Когда чья-то рука коснулась её плеча, она резко вздрогнула и обернулась.        — Ах, Эммрик, это вы... – произнесла она, всё ещё чувствуя, как её сердце быстро бьётся в груди. — Напугали. Не подкрадывайтесь так.        Перед ней стоял Эммрик, одетый в тёмно-зелёный халат. Без браслетов и колец на руках, с неидеально уложенными волосами и с выбивающейся седой прядью, падающей на лоб. Как же он был красив! Выглядел так по-домашнему умиротворённо и спокойно. Интересно, как он в молодости выглядел. Вешались ли на него его ученицы? Вешаются ли сейчас? Он так знаменит не только в Дозоре Скорби, но и в других странах, и очень странно, что у профессора никого не было. Она не понимала, почему такого, как он, ещё не прибрали чьи-то руки. Айви лишь с недавнего времени заметила, что ей нравятся мужчины постарше. Или... ну сильно постарше.       Пока она открыто разглядывала его, совершенно позабыв о смущении, лицо некроманта выразило смесь извинения и лёгкой тревоги.        — Простите, – мягко сказал он, убирая руку. — Я услышал шаги и решил проверить, всё ли в порядке. Увидел, что вы куда-то идёте и... Не подумайте, что я следил за вами, вовсе нет!       Айви хмыкнула, качая головой.        — Просто не могла уснуть, – призналась она. — Кошмары.        Эммрик кивнул, его взгляд стал серьёзным.        — Здесь, в Тени, это не редкость, – сказал он, прислоняясь к перилам балкона рядом с ней. — Магия этого места влияет на разум, заставляя его сталкиваться с самыми сокровенными страхами.        Он бросил на неё мимолетный оценивающий взгляд, и Айви решила, что, должно быть, профессор мысленно осуждает её пренебрежение собственным здоровьем, раз она вышла наружу в одном тонком халате.       — Это был не просто мой страх, – тихо произнесла Айви, глядя вдаль. — Это было что-то... большее. Будто предупреждение.        Эммрик бросил на неё внимательный взгляд, но ничего не сказал, позволяя ей продолжить.        — Во сне я видела, как Эльгарнан и Гиланнайн уничтожили мир. Они затопили его кровью и поглотили Скверной. Это было так реально, так... ужасно, – её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — А потом я стояла одна, не в силах ничего сделать.        Если во сне она испытывала такой ужас, то что будет, когда она встретится с ними в реальности? Когда она помешала ритуалу Соласа вместе с Варриком, Хардинг и Нэв, то освободила их из очень долгого заточения. Даже лишь одни силуэты богов, которые на мгновение показались на фоне разорванного пространства, внушали первобытный, дикий страх.       — Возможно, это просто отражение ваших мыслей, – сказал он. — Вы несёте огромную ответственность, Айви. Это не может не оставлять след в ваших снах.        — Может быть, – пробормотала она, но её взгляд оставался задумчивым.        Они молчали несколько минут, каждый погружённый в свои мысли. Ветер в Тени тихо завывал, а парящие острова продолжали своё медленное движение.        — Вы часто бываете здесь ночью? – вдруг спросил Эммрик, повернувшись к ней.        — Иногда, – ответила она. — Это место помогает мне думать. А вы?        — Сегодня я здесь впервые, – сказал он. — На Маяке столько всего интересного, что не хватит целой вечности, чтобы изучить его полностью. Всё равно найдётся что-то новое.       — Тогда я рада, что вы нашли его, – произнесла она, надеясь, что он станет приходить сюда чаще. Айви посмотрела на него, чувствуя, как её напряжение немного ослабевает. Эммрик всегда умел находить слова, которые придавали сил.        — Удивительное место, не так ли? – задумчиво произнес Эммрик, глядя вдаль. — Парящие острова, остатки башен, магия, буквально пропитывающая воздух... Здесь чувствуется что-то вечное и в то же время печальное.       Айви кивнула, её взгляд также устремился на дрейфующие вдалеке куски земли.       — Иногда кажется, будто Маяк хранит слишком много тайн, – сказала она. — Даже те, кто строил его, наверное, не могли представить, что он станет таким... сломанным, но всё ещё величественным.       Эммрик слегка улыбнулся.       — Это место словно отражает нашу задачу, – заметил он. — Спасение мира тоже кажется чем-то грандиозным, но в то же время наполненным хаосом и разрушением.       Айви бросила на него взгляд.       — Вам не кажется, что в этой борьбе мы теряем самих себя?       Эммрик долго не отвечал, обдумывая её слова.       — Бывают моменты, когда я задаю себе этот вопрос, – признался он. — Но каждый раз я прихожу к одному и тому же выводу: если мы не будем бороться, то кто тогда?       Айви почувствовала, как в груди что-то дрогнуло.       — Вы правы. Но иногда так хочется, чтобы была хотя бы одна ночь без кошмаров, без тяжести этих мыслей.       Эммрик посмотрел на неё с мягкой грустью в глазах.       — Это место, наверное, идеально подходит для того, чтобы найти покой, – произнёс он. — Даже если всего на несколько минут.       Айви улыбнулась уголками губ, не в силах сдержать смешок в голосе.       — Вы часто говорите такие вещи, как будто специально стараетесь меня успокоить.       — Возможно, это моя тайная стратегия.       Они оба рассмеялись тихим, почти невесомым смехом, который растворился в звуках ветра, гуляющего между руинами. Айви почувствовала, как между ними установилась лёгкая, непринуждённая атмосфера. Она даже начала думать, что присутствие Эммрика на балконе – это именно то, что ей было нужно прямо сейчас.       — Вы всегда были такой самоотверженной? – вдруг спросил Эммрик, не спуская с неё внимательного взгляда.       Айви подняла бровь.       — Самоотверженной? – переспросила она с лёгкой усмешкой. — Это так вы называете то, что я делаю?       — А как бы назвали это вы?       Она на мгновение задумалась, скрестив руки на груди.       — Упрямством, скорее всего, – ответила она. — Или, может быть, глупостью.       — Вы всегда слишком строги к себе, Айви. То, что вы делаете, – это далеко не глупость. Это благородно.       Она отвела взгляд. Его слова снова задели что-то глубоко в её душе.       — А что насчёт вашей семьи? – продолжил он. — Они, наверное, переживают, когда вы рискуете своей жизнью?       Айви застыла, и её лицо стало каменной маской. Она поджала губы, прежде чем ответить:       — У меня нет семьи, – её голос звучал ровно, но в нём была едва уловимая горечь. — Я сирота.       Эммрик тут же нахмурился, его взгляд потеплел.       — О, Айви... Мне так жаль, – произнёс он, его голос был искренним и мягким. — Простите, что спросил об этом. Мы не будем продолжать разговор, если вы не хотите. Я не имею права настаивать.       Она пожала плечами, будто его извинения не имели значения.       — Ничего, – ответила она. — Так что ответ на ваш вопрос – нет. Обо мне никто никогда не переживал.       Эммрик хотел было что-то сказать, но замолчал, видя, как она отвернулась. Айви смотрела вдаль, но её глаза были отрешёнными, словно она видела что-то далёкое, недосягаемое. Конечно, она не признается ему, что этот вопрос волновал её больше, чем она готова была признать. Как можно оставить ребёнка в Хоссбергских топях, полных демонов и Скверны, умирать? Неужели она была таким ужасным ребёнком? Мешала родителям своими криками или отказывалась есть? Или же просто оказалась им не нужна? Эти вопросы преследовали её с тех пор, как она себя помнила, но ответов на них не было и, скорее всего, никогда не будет.       Она вздрогнула, почувствовав, как чья-то тёплая, сухая рука мягко коснулась её щеки. Айви повернула голову и увидела, что это был Эммрик. Его пальцы нежно стёрли слёзы, которые она даже не заметила.       — Вы... плачете, – тихо сказал он, его голос был пропитан заботой.       Айви молча смотрела на него, её сердце сжалось от этого жеста. Его прикосновение было таким тёплым, таким утешительным, что она почувствовала, как в её душе поднялась целая буря эмоций. Но тут же внутри неё зазвучал противный голосок: "Он просто добр. Эммрик всегда учтив и обходителен со всеми. Разве ты думаешь, что для него ты можешь быть особенной?".       Она отстранилась, отступив на шаг, и натянуто улыбнулась.       — Простите, – сказала она, пытаясь вернуть себе контроль. — Я не заметила, что...       — Айви, – перебил её Эммрик. — Это нормально. Вам не за что извиняться.       Она посмотрела на него, чувствуя себя уязвимой, и быстро сменила тему:       — Вы сказали, что я всегда слишком строга к себе, – начала она, сцепив холодные руки за спиной. — Может быть, вы правы. Но в этом мире нельзя быть мягким, иначе тебя просто... сметёт.       Эммрик ничего не ответил, но его взгляд говорил о том, что он понимает её больше, чем она ожидала.       — А вы? – спросила она. — Вы когда-нибудь сомневались в своих решениях?       Он вздохнул и посмотрел вдаль.       — Постоянно, откровенно говоря, – признался он. — Иногда я думаю, что мог бы сделать что-то лучше, мог бы избежать ошибок. Но потом вспоминаю, что ошибки – это тоже часть пути. Без них бы не было меня сегодняшнего, стоящего перед вами сейчас.       — И как вы с этим справляетесь?       — Я напоминаю себе, ради чего всё это, – ответил он, посмотрев на неё. — И ради кого.       Айви почувствовала, как её сердце сжалось. Кого он имел ввиду?       — Это... достойно восхищения, – сказала она, не находя других слов.       Эммрик шагнул ближе, его голос был почти умоляющим:       — Айви, вы не должны справляться со всем этим в одиночку. Могу ли я просить вас об этом?       Её глаза широко раскрылись, но она тут же отвернулась, пряча своё лицо.       — Я привыкла быть одной, – сказала она, её голос дрожал.       — Но вам не обязательно оставаться одной всегда. Теперь у вас есть мы, – ответил он.       Айви почувствовала, как слёзы снова наворачиваются на глаза, но она быстро моргнула, чтобы сдержать их.       — Спасибо, Эммрик. За поддержку и этот разговор, – произнесла она, отстраняясь от него. — Мне пора идти.       Он не стал её останавливать, лишь понимающе кивнул.       — Если вам снова понадобится поговорить... вы знаете, где меня найти. В любое время я в вашем распоряжении, – сказал он.       Айви ничего не ответила, просто кивнула и направилась обратно внутрь Маяка, плотнее укутываясь в свой халат. Но, уходя, она всё ещё чувствовала тепло его прикосновения на своей щеке, и это ощущение не отпускало её даже спустя несколько часов.