За гранью жизни

"Мы готовы сражаться даже за гранью смерти, чтобы выполнить свои обязательства перед мёртвыми."

***

      Айви медленно шла по каменным плитам и шаги её звучали в абсолютной тишине, словно чьё-либо присутствие само по себе нарушало покой этого места. В воздухе чувствовался лёгкий запах влажности, горьких трав и воска. Некрополь был освещён мягким, приглушённым зелёным светом, и даже солнце не заглядывало сюда, оставляя его в полутемноте и тумане. Она невольно улыбнулась. Её сердце наполнялось удивительным спокойствием, которое она никогда не испытывала раньше, даже в самых безопасных местах. Некрополь был чужд суете мира живых – здесь не было беспокойства, амбиций, стремлений.       Её мысли поневоле свернули на тему Дозора Скорби – тех, кто оберегал этот покой. Они всегда казались ей загадочными, почти нереальными, пока она не узнала этот орден лучше. Морталитаси – хранители мёртвых, служители памяти и жизни, увековеченной в смерти. Они обладали значительной политической властью и влиянием. Орден был основан личным советником Каспара Пентагаста, тевинтерским магом по имени Витус Фабиа. Необычные, отчуждённые от остального мира, они жили по законам, которые мало кто мог понять, но которые Айви, неожиданно для себя, находила правильными. Витус Фабиа считал, что когда душа на смертном одре пересекает границу Тени, её замещает дух Тени. Мумификация тел обеспечивает их сохранность и делает из них безопасные сосуды для духов Тени. Тем не менее, она также увеличивает риск одержимости трупа. Такой образ мысли популярен в Неварре и поныне, однако в других странах подобные ритуалы считаются варварством.       Живые души посещали Некрополь редко, лишь для того чтобы возложить цветы к могилам близких или провести ритуалы памяти. Со стороны он выглядит почти как настоящий город с особняками и большими дворцами. Разница лишь в том, что на его улицах царит тишина, поскольку обитают там только мёртвые. Айви часто чувствовала себя некомфортно среди толпы людей, где каждый был занят своими заботами, шумел, болтал, жил. Некрополь же дарил ей уединение, которого она так жаждала.        Когда она вступила в орден Серых Стражей, её жизнь изменилась навсегда. Обязательство бороться со злом стало её судьбой, и Айви никогда об этом не жалела. Но иногда, особенно в такие моменты, когда мир мёртвых раскрывал перед ней свою тишину и красоту, она задавалась вопросом: а что, если бы всё сложилось иначе? Что, если бы её жизнь повернула в другую сторону?        Она представила себя в одеждах морталитаси: тёмные мантии с серебряной вышивкой, эмблема Дозора Скорби на груди. Её руки держат древние книги, полные заклинаний и обрядов, которые соединяют жизнь и смерть. Некрополь стал бы её домом, её убежищем. Видение оказалось очень притягательным. Она представляла, как гуляет по пустым коридорам, её бы приветствовали только духи и, возможно, несколько коллег-некромантов. Вместо постоянной битвы с порождениями тьмы, она занималась бы изучением древних тайн. Вместо кровопролитных сражений её дни проходили бы за обрядами и тихими прогулками. Некрополь сам по себе был воплощением порядка, и Айви чувствовала, что её душа могла бы найти там утешение.        Она вспомнила о морталитаси, которых встречала ранее. Их спокойствие, их глубокая связь с жизнью и смертью – это было нечто совершенно отличное от хаоса, что царил в её жизни в Серых Стражах. Их взгляды, их движения, даже их слова были пронизаны осознанием того, что они служат чему-то большему, чем они сами. Это впечатляло.        Но это было не только спокойствие, которое привлекало Айви. Её всегда завораживали магия и ритуалы, которыми владели морталитаси. Некромантия, по её мнению, была несправедливо окутана ореолом страха и осуждения. Для неё это была магия, которая учит уважению к смерти, пониманию её неизбежности и величия. Она была не тёмной, а, наоборот, светлой, если смотреть на неё сквозь призму осознания.        «Может быть, я смогла бы постичь эту магию, – подумала Айви. — Наверное, я могла бы стать одной из них».        Эта мысль не была простой фантазией. Она серьёзно представляла себе такую жизнь: выполнение ритуалов памяти, общение с духами, изучение древних текстов и создание чего-то нового, чтобы увековечить память о тех, кто ушёл. Она видела в этом не просто работу, а настоящее служение. Её жизнь здесь, в Некрополе, была бы абсолютно другой. Она никогда бы не встретила тех людей, что стали её семьёй. Никогда бы не узнала, что значит отчаянно сражаться за выживание и ради других. Никогда бы не испытала той гордости, которую чувствовала каждый раз, стоя рядом с другими Стражами. Тогда бы она узнала Эммрика Волькарина раньше.       Айви не могла понять, что больше волновало её в этот момент: перспектива увидеть Сады Памяти, окружённые мрачной славой Некрополя, или сам факт того, что её пригласил сюда профессор Волькарин. Его предложение выглядело одновременно странным и очаровательным: уж кто, как не он, мог найти романтику среди гробниц и статуй.        Эммрик Волькарин – маг и учёный, принадлежащий к морталитаси из Дозора Скорби в Неварре. Он известен своей доброжелательностью и стремлением к знаниям. Внешне Эммрик представляет собой человека средних лет с утончёнными чертами лица, отражающими его интеллектуальную натуру. Его волосы аккуратно зачёсаны назад, подчёркивая высокие скулы и проницательный взгляд карих глаз. Кожа бледная, что характерно для морталитаси. Следует отметить, что у Эммрика есть скелет-слуга по имени Манфред, который часто сопровождает его и помогает в различных делах. Айви он нравился. С ним можно было сыграть в простую игру или попросить что-то сделать, он только рад выполнить какое-нибудь поручение.       Мужчина, как обычно, выглядел сдержанно и элегантно в своём одеянии, и даже немного экстравагантно для морталитаси, под зелёным жилетом на воротнике белой рубашки блестела золотая брошь в форме черепа. На запястьях он носил пару массивных золотых браслетов, а на пальцах — кольца с крупными камнями.       Он склонил седую голову в лёгком поклоне, как только заметил Айви.        — Айви, вы пришли. Рад, что вы приняли моё приглашение, – его голос был мягким, бархатистым, с нотками глубокого уважения, которое она заслужила своими поступками. И облегчения. Неужели он так переживал, что она может не прийти?       — Я не могла отказаться, – Айви улыбнулась, пытаясь не показывать своего волнения. — Хотя, признаюсь, место… необычное.       Эммрик заметно улыбнулся. В его глазах сверкнул свет, который можно было бы назвать тёплым, если бы не окружающая их тьма.        — Необычность может быть началом понимания, – ответил он, указывая рукой на тропу, ведущую вглубь садов. — Позвольте мне показать вам то, что не варварство, как считают многие, а искусство памяти.        Айви последовала за ним. Сады Памяти, вопреки её ожиданиям, оказались удивительным сочетанием архитектуры и природы. Между деревьями то там, то здесь стояли каменные статуи, изображавшие давно ушедших, и могилы, окружённые белыми цветами. Монументы облетали голубоватые огоньки, похожие на призраков, но тёплые, как светлячки. Касаться их, наверное, не стоило. Она успела понять за время своего длительного путешествия, что лучше не трогать неизвестное, пока не убедишься в его... неагрессивности.       — Здесь покоится история Неварры, – начал Эммрик, шагнув ближе к одной из статуй. Она изображала женщину, держащую на руках младенца, её лицо было спокойным, а улыбка – печальной. — Каждый монумент – это память о тех, кто жил, любил, терял. Это не место скорби, Айви. Это место воспоминаний.        Айви медленно провела рукой по гладкому камню, поражённая мастерством, с которым была вырезана статуя.        — Это… красиво, – пробормотала она, чувствуя, как напряжение внутри немного спадает.        — Красота – это отражение души, – отозвался Эммрик, подходя ближе. — Душа должна быть запечатлена так, чтобы даже смерть не могла её уничтожить.        Его слова, хотя и звучали мрачно, не пугали. Напротив, в них был утешительный смысл. После смерти о тебе может остаться что-то материальное.       — А ваша душа? – спросила она, глядя на него. — Что бы вы хотели оставить после себя?        Эммрик замер на мгновение, словно её вопрос застал его врасплох. Затем он слегка усмехнулся, его глаза потемнели, будто на них легла тень.        — Я ещё не решил. Возможно, что-то подскажет мне рано или поздно.        Они продолжили идти дальше. С каждым шагом Сады Памяти становились всё более красивыми. Айви видела статуи героев, любящих пар, плачущих детей. Их лица были такими реальными, что казалось, они вот-вот заговорят.        — А почему вы выбрали меня для этого… экскурса? – наконец решилась Айви задать мучающий её всё это время вопрос. — Я думала, что у вас... много общего с Белларой.       Завесная Странница так ярко и искренне выражала свои эмоции,  всегда интересовалась новыми знаниями, была собрана, изобретательна и романтична. Помимо того, она с сильным чувством собственного достоинства; имея четкое представление о том, кто она и чего хочет, она готова дойти до предела в своем стремлении найти ответы. Айви слышала, как они разговаривали на Маяке. Она просто хотела предложить профессору горячий чай после очередной миссии! Ладно... ну или подслушала.       "— Беллара, если вас интересует нежить, я могу организовать вам экскурсию. — Правда?! Я действительно увижу призраков? — Гораздо лучше! В глубинах Некрополя обитают разные, единственные в своём роде сущности. С чего же начать? С Долины молчания? С Моста покойников? Ах, но там же недавно всё заволокло туманом кошмара. Как же жаль, что придётся повременить с этим".       — С Белларой? – удивился профессор, будто мой вопрос был совершенно нелеп. — Ну, что вы! Мы всего лишь обсуждаем некоторые научные вещи. Мисс Лютейр весьма любопытная и иногда нуждается в таком занудном собеседнике, как я. Если вам так будет спокойнее, она воспринимает меня исключительно как друга и коллегу, ещё и намного старше её.       — О, – только и смогла вымолвить Айви, не зная куда от охватившего её стыда деть глаза. Как она вообще могла подумать, что они... что она ему... Создатель, как же глупо!       — Я выбрал вас, Айви, потому что вы видите дальше поверхности, – продолжил Эммрик мягким голосом, не обращая внимания на её смущение. — Не каждый способен пройти мимо этих статуй и задаться вопросом, кто были эти люди, что сделало их достойными памяти. Но вы это делаете. Вы смотрите на лица этих фигур и пытаетесь услышать их голоса. Я вижу это.       Айви едва заметно вздрогнула. Он говорил так, будто видел её насквозь и читал мысли. По крайней мере, она никогда не слышала о такой способности у некромантов.       — Статуи... – начала она, надеясь сменить тему и увести разговор от себя. — Они действительно такие… живые.       — Это не случайность, – с некоторой гордостью в голосе отозвался Эммрик. — Каждый скульптор, который работает здесь, должен не просто уметь вырезать камень. Он должен понимать душу, быть готовым соприкоснуться с тем, что осталось от ушедших. Многие из этих фигур созданы с помощью магии, но магия не заменяет эмпатии.        Он замолчал на мгновение, словно раздумывая, стоит ли говорить больше. Затем остановился, оглянулся и посмотрел на Айви с лёгкой улыбкой.        — Вот почему я выбрал вас. Не за ваши навыки или титулы. А за ваше сердце. Оно… восприимчиво.        Айви почувствовала, как лицо начинает гореть. Эти слова прозвучали как комплимент, но были слишком серьёзными, слишком личными, чтобы она могла отмахнуться от них.        — А вам не страшно… быть здесь? – спросила она, чтобы скрыть смущение. — Среди всего этого… среди духов, воспоминаний, тьмы?        Эммрик рассмеялся – тёплым, негромким смехом, в котором звучала некоторая усталость, как ей показалось.        — Айви, что страшного в памяти? Она никуда не исчезает, знаете ли. Память – это основа всего, что мы есть. Когда я смотрю на тени, когда я говорю с духами… я чувствую себя ближе к истине. Живые лгут, даже неосознанно. Мертвые – никогда. Они уже заплатили цену за свои ошибки.       — А вам… это не кажется неправильным? – она подняла руку, жестом обводя окружающий их Некрополь. — Использовать мёртвых ради... знаний?        Эммрик остановился, снова повернувшись к ней. В его взгляде не было ни капли осуждения, только мягкость и снисходительность.        — А вам кажется неправильным учиться у прошлого? – ответил он вопросом на вопрос, разведя руками. — Мы чтим предков, вспоминаем их поступки, даже берём уроки из их ошибок. Некромантия – это продолжение этого. Мы не глумимся над смертью, Айви. Мы ищем в ней смысл.        Он снова двинулся вперёд, жестом приглашая её следовать за собой.        — Многие думают, что некроманты – это холодные, бездушные существа. Но это не так. Наш путь – это путь сострадания. Мы понимаем, что жизнь конечна, но память вечна. В Некрополе каждый, кто когда-либо жил, имеет право быть услышанным.        Айви слушала его, не зная, как реагировать. Его слова были искренними, но что-то в этом всё равно казалось… странным? Или, может, она просто боялась признать, насколько притягательной была его философия.        — А если мёртвые не хотят быть услышанными? – тихо спросила она.        Эммрик остановился, посмотрел на неё и кивнул, признавая её правоту.        — Тогда мы уважаем их молчание, – ответил он серьёзно. — Некромантия – это не подчинение. Это диалог. Мы слушаем тех, кто хочет говорить. И мы защищаем их покой от тех, кто желает нарушить его.        Айви почувствовала, как её губы сами собой тронула едва заметная улыбка. Его ответ был таким же идеалистичным, как и он сам.        — Это звучит… красиво, – призналась она. Профессор был поэтом, хотя и не замечал этого.       Эммрик улыбнулся в ответ, его взгляд стал ещё мягче.        — Это не просто красиво, Айви. Это правда.        На миг между ними повисла тишина, нарушаемая только шорохом листьев и, казалось, приглушённым эхом шагов где-то в глубине Некрополя. С Эммриком эти места становились ещё менее устрашающими.       — А вы когда-нибудь жалели? О том, что выбрали этот путь?        Эммрик ненадолго задумался, прежде чем ответить.        — Жалел? Нет. Но были моменты, когда я задавал себе вопрос: а выбрал ли я этот путь, или он выбрал меня? – он посмотрел на неё, словно изучая её реакцию. — Но, знаете, Айви, я пришёл к выводу, что не важно, как это произошло. Важно, что ты делаешь, оказавшись на своём пути.        Она кивнула. Его слова находили отклик в её душе, как будто он говорил не только о себе, но и о ней.        — А вы? – спросил он вдруг, остановившись перед ней. Его взгляд был почти невыносимо проницательным. — Вы когда-нибудь задумывались, что было бы, если бы ваша судьба сложилась иначе?        Айви замерла, застигнутая врасплох его вопросом. Она не знала, как ответить. Да, она думала об этом. Вот буквально некоторое время назад. И довольно часто до этого дня. Она думала о том, что, если бы не Серые Стражи, её жизнь могла бы привести её в Некрополь. Ей нравилась его тишина, его покой. Айви медленно перевела взгляд с Эммрика на одну из статуй – изящную фигуру женщины с протянутыми к небу руками. В её каменном лице застыла скорбь и устремление, будто она просила о прощении или предлагала его.       — Честно? – Айви всё же решилась заговорить, но её голос был тихим, будто она боялась потревожить покой этого места. — Иногда я думаю… что могла бы быть одной из вас.       — Одной из нас? – Эммрик чуть приподнял бровь, и в его голосе звучало не то удивление, не то одобрение.       — Некромантом, – пояснила она, повернувшись к нему лицом. — Некрополь… он странным образом успокаивает. Здесь нет этой суеты, этого беспорядка, который царит среди живых. Только порядок, только… смысл. Я бы хотела здесь жить и обучаться вашему ремеслу.       Эммрик замер, будто её слова застали его врасплох. Затем он улыбнулся, так, как умел только он, слишком понимающе.       — Значит, вы думаете, что нашли бы здесь своё место?       Айви пожала плечами, чувствуя, как его внимательный взгляд заставляет её немного нервничать.       — Не знаю. Но если бы я не стала Серым Стражем… возможно, именно здесь я могла бы найти себя.       — Удивительно, – произнёс он, почти шёпотом.       — Что?       — Я просто никогда не думал, что вы могли бы найти утешение в чём-то столь… мрачном.       Айви усмехнулась.       — А вы не находите, что мрак иногда может быть гораздо честнее света? Также, как и смерть намного интереснее, чем жизнь.       — В этом есть доля истины, – наконец ответил он, и в его голосе послышалась лёгкая нотка смущения. — Но если уж мы говорим о честности, то… мне кажется, ваш взгляд на Некрополь может быть… несколько романтизирован.       — Вы хотите сказать, что я наивная? – усмехнулась она, склонив голову.       — Нет! – поспешно воскликнул он, и его щёки едва заметно порозовели. — Нет, вовсе нет. Я просто… я хотел сказать, что… Некрополь – это не только покой. А наше дело это ещё и тяжесть. Непростые решения. Бремя, которое может сломать неподготовленного.       — А вы считаете, что я неподготовленная? – Айви сделала шаг ближе, её взгляд стал чуть более дерзким.       Эммрик отвёл глаза, явно смущённый её прямотой.       — Я считаю, что вы… – он замялся, нервно поправив ворот своей мантии. — Вы сильнее, чем многие из тех, кого я встречал. Но Дозор Скорби… он требует чего-то другого.       — Например?       Эммрик посмотрел на неё снова, и в его глазах было что-то глубоко личное, что заставило Айви затаить дыхание.       — От нас требуется отказаться от части себя, – произнёс он. — Отказаться от того, что делает тебя… живым.       — А вы? – Айви чуть склонила голову. — Вы отказались?       Его улыбка была печальной, но искренней.       — Я думаю, что да. Но иногда… я не уверен, было ли это правильным решением.       Айви почувствовала, как её сердце дрогнуло. Он стоял перед ней, такой сильный и уверенный в своём ремесле, но в тот же момент казался удивительно уязвимым.       — Мне кажется, вы всё ещё вполне живы, профессор, – сказала она с лёгкой улыбкой, едва удержавшись от того, чтобы коснуться его и убедиться в этом. — Даже если пытаетесь это скрыть.       Эммрик рассмеялся.       — Вы… удивительная девушка, Айви. И весьма… проницательная.       — Это комплимент? – спросила она, приподняв светлую бровь.       — Безусловно, – ответил он, чуть склонив голову в знак признания.       — Знаете, профессор, – сказала она, её голос был слегка игривым. — Возможно, я бы всё-таки справилась с бременем морталитаси.       Эммрик улыбнулся, но в его взгляде была некоторая тревога.       — Я в этом не сомневаюсь, – сказал он. — Но… мне бы не хотелось видеть, как вы теряете то, что делает вас такой, какая вы есть.       — Такой, какая я есть?       — Живой, – ответил он, и в его голосе звучала такая искренность, что Айви едва удержалась от того, чтобы не отвести взгляд.       Тишина снова воцарилась между ними, но теперь она была иной – наполненной чем-то пока что неуловимым, что заставляло сердце Айви биться чуть быстрее.       — Спасибо, – наконец прошептала она, не зная, что ещё сказать.       — За что? – Эммрик выглядел слегка озадаченным.       — За то, что вы видите во мне… больше, чем я вижу сама.       Эммрик улыбнулся.       — Я думаю, Айви, это взаимно. Я уверен, вы справились бы прекрасно, но… ваши таланты слишком яркие, чтобы прятать их в тени Некрополя.        — А может, в тенях они бы сияли ещё ярче? – Айви позволила себе чуть более смелую улыбку, заметив, как профессор слегка напрягся.        Эммрик на мгновение отвёл взгляд, явно в чём-то борясь с собой.        — Я просто хотел сказать, что… ваши способности могли бы найти применение где угодно. Вы… выходите за пределы.       — И всё-таки, мне кажется, что вы недооцениваете, как много я могла бы узнать здесь.        — Возможно, – Эммрик, наконец, улыбнулся чуть увереннее. — Но вы, Айви, склонны учиться всему на ходу, не так ли?        — А вы об этом знаете?       — Кхм… мы ведь провели вместе немало времени. Увидеть это было нетрудно.        Её сердце на мгновение пропустило удар. Он действительно её изучал?        — Вы так открыто говорите со мной.        Он смутился ещё больше, отведя взгляд.       — Это не так уж сложно, когда собеседник… – он замолчал, словно боялся продолжить.        — Когда собеседник? – повторила Айви, глядя на него с интересом.        — Когда собеседник столь… увлекательный, – закончил он наконец, тихо, но уверенно, посмотрев на неё прямо, не стесняясь. И она тоже не отвела взгляд, открыто рассматривая его.       Это был не просто флирт или слова, сказанные из вежливости, лишь бы поддержать друга. Айви с трепетом осознала, боялась надеяться, что в этом мрачном, но прекрасном месте между ними, возможно, начиналось нечто большее.