The Owl House rebuild: Blood Plague

Титан, же у неё ноет всё тело. Удар вибрацией прошёлся по всему телу, замыкаясь звоном в ушах. В глаза и нос полезла грязь, смешиваясь с металлическим привкусом крови. Азура сжала веки, проклиная себя за то, что не смогла вовремя сгруппироваться и дала врагу больше времени на атаку. Действовать нужно было быстро. Превозмогая боль, ведьма вскочила ноги и взмахнула посохом, отражая заклинанием стремительную атаку. С громким звоном чешуйчатая поверхность ударилась о серебряную рукоятку орудия. Отдача отбросила Азуру назад, она попыталась изобразить некоторое подобие героической стойки, но нарастающий страх выдавали трясущиеся колени и руки, сжавшиеся вокруг посоха так, что костяшки побелели. — Идиотка! — взревел враг, угрожающе извиваясь кольцами вокруг Азуры. — Ты действительно думаешь, что сможешь победить меня?! Надменность, сочащаяся из каждого слова, придала немного уверенности. Ведьма тихо усмехнулась и с улыбкой посмотрела на змея, стараясь выглядеть как можно более уверенно. — Это ты считаешь, что можешь творить зло безнаказанно! — собственная речь стала громче и веселее. Глаза змея с любопытством сузились, а изо рта иногда мелькал длинный розовый язык. На секунду пронеслась мысль, что чудовище при желании может проглотить её целиком… — Для меня, Доброй Ведьмы Азуры… Она прикусила язык, стараясь подобрать наиболее подходящую фразу. Как на зло, все варианты были хороши и она не могла остановиться на каком-то одном. Повисла неловкая тишина, от которой по лбу Азуры начал стекать пот. Ну вот, сейчас она испортит своё эффектное появление… — Жри это, неудачник! — не придумав ничего лучше, крикнула она и упала на одно колено, положив посох на плечо на манер базуки. В следующую секунду навершие орудия загорелось зелёным и с внушительной отдачей в сторону врага полетело заклинание. Змей не успел среагировать и отлетел назад, ударяясь спиной о каменистую поверхность пещеры, отчего вниз с грохотом полетели камни. Воспользовавшись его дезориентацией, Азура встала и ударила ещё одним заклятием. То точно прилетело в горло чудовища, разрывая его на куски. Змей мучительно взвыл и попытался проглотить ведьму одним заходом. Но она была к этому готова. Идя на опережение, Азура выставила посох вперёд и как только враг накрыл её куполом из своего рта, заклинание активировалось и ударило магией по всему периметру. Оглушительный вой сопровождало море крови, облившей Азуру с ног до головы. Ведьма втянула губы и закрыла глаза, чувствуя этот сладкий вкус победы. Змей с тихими хрипами отстранился, пока она решилась открыть глаза и посмотреть на результаты своей работы. Пасть чудовища была раскурочена, на фоне кровавой каши блестели два белых клыка, один из которых был надломан ударной волной. Азура вздохнула, намереваясь нанести последний удар, который отправит чудовище на тот свет. Пока змей метался из стороны в сторону в агонии, ведьма встала в героическую позу и направила навершие посоха прямо в сторону «шеи» врага. Она разнесёт её одним ударом и с тиранией этого изверга будет покончено. Раз и навсегда. С утробным гулом камень вновь засверкал, формируя последнее заклятие, которое требует всех имеющихся сил. Азура почувствовала, как энергия из её тела истощается. Нужно потратить все имеющиеся ресурсы для победы. Она — герой. Она справится. Наконец, магия сорвалась с орудия, отбрасывая руку Азуры назад. Волшебный снаряд ударил прямо в шею, разворачивая её на куски. Змей издал последний хрип и развалился на две части, которые вместе улетели вглубь пещеры. Повисла оглушающая тишина, казавшаяся непривычной из-за постоянных рева и криков этого отребья. Азура некоторое время переводила дыхание, собираясь с мыслями. На протяжении стольких лет змей терроризировал мирных жителей деревушки, расположенной рядом с этой пещерой. Он воровал и пожирал их детей. Наверняка бедняжки умирали в мучениях. Ведьма помнила испуганные глаза жителей, ту мольбу, что читалась на их лицах. Она не могла их подвести, от нее зависела их жизнь. С губ сорвался нервный смешок. Подумать только, она спасла по меньшей мере двести человек. Все те мужчины, женщины, дети, старики… в безопасности только благодаря ей. Если бы не она, они бы все погибли. Азура отступила и оперлась на стену пещеры, стараясь собраться с мыслями. Страх дал о себе знать, колени задрожали ещё сильнее, а руки выпустили посох. Тот со звоном ударился о каменную поверхность. Победа. Вот она. Ведьма опустила голову, чувствуя, как к глазам подкатывает влага. Сочувствие к несчастным мирным жителям заполонило сердце. Столько лет им не давали покоя, и теперь всё закончилось. Азура села на пол и вздохнула, от нервов собственный голос дрожал, когда о стены ударилось тихое ругательство. Силы покидали её, и ведьма упала на бок, теряя сознание.

***

— Всё, хватит. — разочарованный женский голос оказался перекрыт ритмично звучащими в голове строчками. Луз с воодушевлением читала свой рассказ, иногда прерываясь, чтобы набрать воздуха в лёгкие. Всё тело стало каким-то воздушным, особенно на моменте, когда Азура всё-таки победила чудовище. Радость и ликование за любимую героиню разлились по телу, и когда девочка собиралась произнести самые меткие строчки, квадратный листик выскользнул из рук, заставляя встретиться взглядом с собственными руками. — О-ста-но-вись… Луз некоторое время пялилась в пустоту осмысляя произошедшее. Взгляд против воли скользнул к матери, на лице которой не было написано и намёка на восхищение и гордость за дочурку. Вся лёгкость настроения начала постепенного испаряться, сменяясь каким-то давящим чувством. — Что это? — вопрос мамы резанул ножом, отчего внутри что-то екнуло и сжалось, заставляя осознать: ей не понравилось. — Моё сочинение! — и всё же она попыталась ответить максимально воодушевленно и с улыбкой. Похоже, это не сработало, так как женщина глубоко вздохнула и пробежалась глазами по неразборчивым строчкам ещё раз, стараясь понять замысел Луз. — Я понимаю, что это сочинение. Почему оно такое… странное? Такой эпитет ударил куда надо, так как Носеда почувствовала, что внутри разрастаются какое-то едкое чувство и желание закрыть руками уши и убежать куда глаза глядят. — А… что в нём странного? — она решила предпринять последнюю попытку прояснить смыслы своей работы, но удалось это, откровенно говоря, плохо, так как мама продолжала на нее смотреть со смесью печали и беспокойства в глазах. — Ты действительно не понимаешь? — женщина посмотрела на Луз с какой-то странной надеждой на то, что девочка сама сможет понять, в чем проблема еë сочинения. Но она не понимала. Это же хороший рассказ о героизме, который как раз вписывается в тему, данную учителем по литературе. — Ну… а что в этом плохого? Нам же сказали написать о героизме, вот я и написала. По сюжету моего фанфика Азура встретилась с деревней эльфов, из которой постоянно пропадают дети. Она узнала, что их ворует змей и съедает. Азура решила рискнуть своей жизнью и пойти в логово змея, чтобы одолеть его и спасти деревню. Также она узнала, что когда-то эти эльфы уже смогли справиться с женой змея, но он всё равно оставался угрозой. Вообще, там много рассказывается о жизни деревни, о их борьбе и умении сопротивляться, и… — Стой, пожалуйста. — мама выставила руку вперёд, заставив девочку осечься на середине рассказа. Ей что, неинтересно? — Я понимаю, что тебе хочется показать своё творчество остальным. Просто тебе не кажется, что момент для этого слегка неподходящий? — Почему неподходящий? — Луз окончательно перестала что-то понимать. Учитель же сказал, что приветствуется любая литература, даже фанатская. К тому же, «Добрая Ведьма Азура» — очень даже популярная книга, её многие знают, так почему её сочинение не приняли настолько, что саму Луз вызвали к директору, а о произошедшем доложили матери? — Потому, что вы проходили героизм простых людей во время Первой Мировой войны. — спокойным тоном пояснила мама, пока Луз уже начала немного вскипать. — Вам рассказывали о подвиге старика, что выносил детей из горящего приюта. А ты тут рассказываешь… о змеях? Ведьмах? Тебе не кажется, что это как-то не соотносится? — Всё соотносится! — громко сказала девочка, едва не сорвавшись на крик. Им же сказали, что нужно рассказать о самопожертвовании во благо других, так почему её работа оказалась неподходящей? Причём она не понравилась учителю настолько, что он отругал Луз перед всем классом и пристыдил за полёт фантазии. — Луз, ты должна понять: презентуя свое сочинение, ты должна подумать о безопасности и этичности своего выступления. Что, если бы те змеи оказались ядовитыми? От этих слов раздражение поднялось с новой силой. Что, теперь ещё и об этом решила вспомнить? Это же была важная часть презентации, без нее было бы не обойтись! — Они не ядовитые, я проверяла. — твёрдым голосом сообщила Луз и вперила взгляд в маму, надеясь, что её слова прозвучали достаточно убедительно. — Это только ты так считаешь. Ты их взяла из зоопарка, когда они ещё не были подписаны. Что, если бы ты взяла каких-то гадюк? Девочка втянула воздух и сжала кулаки, стараясь справиться с нарастающей злостью. Знала бы мама, каких усилий ей стоило достать этих змей. В школьный живой уголок ей ход воспрещен, в животных магазинах в округе змеи не продаются, что ей ещё оставалось?! И к тому же, она не могла бы просто отказаться от идеи с демонстрацией сцены из рассказа с участием живых «актёров». Это была такая замечательная мысль, так почему её никто не понял?! — Хорошо, что змея ни на кого не бросилась. — тем временем продолжала мама и указала пальцем на какую-то часть сочинения. — Более того, по твоему рассказу Азура разорвала чудищу горло. Как ты собралась это демонстрировать? — Ну уж точно я не собиралась по-настоящему рвать ей горло. — с сарказмом отозвалась Луз. Титан, она действительно думает, что она такой изверг, чтобы ранить несчастное животное? — Для этого мне и была нужна краска. — К тому же, ты разлила краску по всему полу. Как думаешь, сколько времени у уборщицы займёт всё это убрать? Носеда уже хотела закатить истерику, но ограничилась лишь громким выдохом через нос. Это была легко-смываемая краска, по ней всего пару раз нужно тряпкой провести! Луз сама неоднократно оттирала следы этой краски от рабочего стола и ничего! Почему мама вообще к этому привязалась?! — Как бы то ни было, твоё сочинение сильно обеспокоило руководство школы. — мама положила листок на стол и чуть наклонилась, чтобы быть поближе к дочери. От расслабленности в её позе внутри Луз что-то сгорело, заставляя кулаки дрожать от злости и разочарования. Она же всегда её поддерживала, что случилось теперь?! — Школьный психолог сказал, что твоя работа очень… угнетает. Ты в красках описала убийство этого змея. Ты уверена, что все хорошо? Носеда поперхнулась воздухом от того, какой же уверенностью были наполнены слова мамы. Они, видимо, уже додумали то, чего Луз вообще не имела ввиду. Сейчас придумают, что девочка какая-то скрытая садистка, что по вечерам втайне поджигает, хвосты котятам или что-то в этом роде. Как же любят взрослые видеть то, чего нет. — Да. Всё просто отлично. — сквозь зубы процедила Луз, уже не особо стараясь скрыть своё пренебрежение. Маму это не особо убедило и она продолжила говорить: — Я сегодня говорила с директором и он тоже выразил обеспокоенность твоим состоянием. Он сказал, что за всё время тебе не удалось завести друзей, а твой оценки постоянно «скачут». Поэтому, — она тяжело вздохнула. — Мы решили принять меры. В эту секунду она взяла свою сумку и достала из неё листок, которого Луз чуралась как огня уже не первый месяц. Именно этим буклетом перед её носом размахивали одноклассники, чтобы в очередной раз посмеяться. Именно этим буклетом её пугали учителя и даже несколько раз директор, когда её к нему вызывали. И вот, эта страшная бумажка оказалась и у них дома. Носеда почувствовала табун неприятных мурашек по спине вперемешку с чувством, словно внутри неё что-то оборвалось. Ну вот, теперь все многолетние угрозы были исполнены и клятый буклетик попал к ним домой. Девочка сжала зубы, стараясь сдержать подступающие слезы. — Поверь, этот лагерь очень хороший. — мама старалась звучать максимально воодушевляюще, но сама тема разговора заставляла где-то внутри сжать голову и забиться в истерике. — Там будет множество таких же детей, как и ты. Вы найдете общий язык. Луз прикусила язык, едва не выдав очередное саркастичное замечание. Может, мама и права, и там будут её единомышленники, но велик шанс, что вся их индивидуальность окажется перекрыта репрессивной машиной, как всегда. Носеда шмыгнула носом, стараясь не дать волю эмоциям, которые, как на зло, решили разбушеваться. Она так старалась над этой презентацией, выбирала лучший отрывок из своего фанфика… И все её труды не были оценены. Более того, они были втоптаны в грязь, пережевываны и выплюнуты. Словно вся образовательная система решила снова над ней посмеяться, ткнув носом в тот факт, что как бы она не старалась, её стремления никто не оценит. Ещё хуже становилось от того, что Луз — далеко не единственная жертва подавления индивидуальности. Девочка читала истории о многих детях, которые старались выразить себя, но их попытки были просто раздавлены взрослыми, которые не воспринимают мир дальше своего ограниченного мышления. И вот, теперь Носеда оказалась очередной жертвой этой системы без возможности спасти себя. Мама, похоже, заметила её состояние и попыталась улыбнуться, чтобы хоть немного исправить ситуацию. Но получалось это просто ужасно. Луз положила руки на стол и зажмурилась, вспоминая времена, когда былодин человек, что разделял все её «странности» и причуды. Он всегда был рядом и поддерживал её, несмотря ни на что. Он приходил на её выступления в младшей школе и записывал их на камеру, чтобы пересматривать их даже на работе. Он всегда так ценил её… А теперь его нет. Носеда и не поняла, как из её глаз начали струиться слезы. Воспоминания нахлынули с новой силой, как только еголицо, снова появилось перед глазами. Вспоминать егобыло так больно каждый раз, когда её индивидуальность пытались подавить. Онбыл её главным доказательством, что не все взрослые такие, что есть те, кто готовы принять своих детей с их причудами. — Mija… — увидев слезы, мама заметно напряглась, видимо, осознав, что надавила на дочь слишком сильно. — Всё не так уж и плохо. Поверь, лагерь не будет настолько плохим. — Я не из-за этого… — девочка поджала губы и выставила руку вперёд, когда мама подалась вперёд, чтобы обнять её. — Просто… опять еговспомнила. Мама сразу поняла, о ком она говорит, и отстранилась, от чего Носеде стало даже немного легче. Все-таки она у Луз хоть немного более понимающая, чем другие родители. Девочка понимала, что если её сейчас обнимут, она разразиться ещё большим плачем. — Луз… я понимаю, это больно. — женщина поджала губы, видимо, вспомнив, как девочка убивалась в первые дни после егосмерти. Всё было настолько плохо, что мама даже подумывала дать ей какие-то таблетки, чтоб хоть чуть-чуть стало легче. Порой она была такой доброй… — Но тебе нужно понять, что не все люди готовы оценить… твои идеи. Поначалу девочка ожидала слова приободрения, но последнее предложение словно ударило её по лицу. Луз сжала губы и громко шмыгнула, стараясь не выдавать своего разочарования. Пусть мама у неё и хорошая, но она никогда не сможет понять еë боли. Тем временем женщина продолжала что-то говорить про лагерь, не забывая мельтешить перед глазами противной брошюрой, на которой был изображён мальчишка примерно возраста Луз, заключенный в какой-то куб. От одной только картинки тошно становилось, как и от предвкушения, что её ждёт в этом лагере смерти. Девочка из принципа повернула голову в сторону, не желая смотреть на эти жалкие попытки приободрить её. Как бы Луз не старалась показать всем, кто она на самом деле, люди отказывались принимать её и вечно пытались загнать в свои рамки. Но Носеда не была такой! Она хотела читать фэнтезийные книжки, делать эдиты под крутую музыку, писать фанфики! Но окружающие считали это слишком странным, слишком непонятным. И вместо того, чтобы обратить внимание на то, что все люди разные, они предпочитают перекраивать тех, кто не похож на них. Луз снова громко всхлипнула и схватила со стола своё сочинение. Бумага издала надрывной звук и порвалась с краю, но девочку это ничуть не интересовало. Она смахнула слезы и прижала сочинение к груди, после чего вложила в голос всю свою боль и закричала: — Никто не хочет меня понимать! Не дав матери что-то возразить, девочка развернулась и бросилась в сторону выхода, игнорируя попытки женщины рассказать что-то о рыбалке и заполнении налоговых. Как только она покинула кухню, слезы брызнули из глаз. Девочка попыталась подавить истерику и закусила губу, чтобы не закричать. Перепрыгивая ступеньки, Луз влетела в свою комнату. Только она собиралась упасть на кровать, как под ноги что-то попало, и девочка с лёгким вскриком пролетела несколько метров, сталкиваясь руками с ворсистой поверхностью ковра. Больно приложившись коленями, Носеда тихо всхлипнула. Ей и так морально больно, не хватало ещё и физически. На четвереньках девочка забралась на кровать и забилась в самый угол, не забыв завалиться подушками и одеялом. Это придавало вид небольшой крепости, которую Луз любила строить вместе с ним, когда была маленькой. Это успокаивало и дарило чувство какой-то безопасности. Здесь она могла предаться своим эмоциям. Девочка сжала одну подушку между зубами, стараясь подавить болезненный стон вперемешку с тихим всхлипыванием. Мучительные чувства захлестнули с головой, смешиваясь с тупой болью в голове от осознания сложившейся ситуации. Луз столько времени убила на эту презентацию. Она так надеялась, что в этот раз одноклассники поймут, что она не такая уж и «фрик», и может быть крутой и интересной. Но её рассказ оборвался, как только одна из змей выскользнула из рук и набросилась на одного одноклассника. Хоть сильных увечий он и не получил, Носеду всё-таки вызвали к директору, не забыв доложить о произошедшем её маме. И вот, вся ситуация привела к тому, что её отправляют на экзекуцию на все лето. Девочка вздохнула и легла на кровать, прижав подушку к груди. Всю свою жизнь она мечтала стать той самой главной героиней истории если не про волшебство, но хотя бы просто про приключения. Она помнила, как он читал ей рассказы о замечательных персонажах, что совершают великие дела. Луз надеялась, что с ней произойдет то же самое. Но магии не существовало, поэтому она могла лишь хотеть каких-либо простых квестов, которые, тем не менее, тоже могли поразить своей увлекательностью. И сегодняшнее выступление должно было стать «началом» нового приключения. Приключения, в ходе которого одноклассники понимают, что дурочка из класса не такая уж и глупая фантазерка, которой бы, по-хорошему, пройти тест на восприятие реальности. Носеда даже придумывала в голове сценарий, в котором ребята радостно задают ей вопросы касательно её фанфика. Но все пошло наперекосяк. Девочка перевернулась на другую сторону, встречаясь взглядом с открытым окном и любимым облаком в виде змейки, которое, как всегда, находилось прямо над её школой. Когда Луз становилось грустно, она всегда смотрела на него, воображаемая, что однажды эта змейка оживает и будет сопровождать её в приключениях. Одним из самых любимых занятий Луз было рассматривать облака над своей школой и воображать, что они оживают и становятся её друзьями. Когда он был жив, они вместе сочиняли истории об этих зверятах. Многие из этих фантазий позже стали основой для рассказов Носеды. Когда его не стало, девочка сама стала делать это, когда воспоминания снова накрывали с головой. Это было своеобразной терапией для неё, как и всё, что подразумевало творчество. А фантазировать Луз очень любила, даже слишком. В интернете ей многие предлагали стать писателем, когда она вырастет. Конечно, первой мечтой девочки было стать волшебницей, но и этот вариант тоже неплох. Особенно с учётом того, что ведьмой она стать не сможет… по многим причинам. Воспоминания о своём творческом процессе помогли немного расслабиться. Луз сладко зевнула, почувствовав, что влага с глаз тоже начинает пропадать. Ничего, когда-нибудь всё наладится. Наверняка когда-нибудь она найдёт людей, что будут разделять её интересы. Тогда Луз наконец-то станет счастливой. Можно будет больше ни о чём не переживать, даже учёба в школе дастся легче, так как у девочки появится отдушина в виде её дорогих друзей. А до тех пор нужно немного подождать. С лёгкой улыбкой надежды Луз прикрыла глаза и снова принялась фантазировать насчёт своих вселенных и персонажей. Девочка любила ложиться спать ещё и потому, что именно перед сном она могла вновь окунуться в мир магии и чудес, где все друг друга понимают. Сознание постепенно растворялось и Луз провалилась в лёгкую дрёму.

***

От спертого воздуха было тяжело дышать. Луз приложила все имеющиеся усилия, чтобы не потерять сознание прямо на улице. Асфальт был словно раскален и от ожогов спасала лишь очень крепкая обувь. Девочка старалась не показывать, что ей плохо, она просто стояла и наблюдала за окружением, стараясь не выдавать своих эмоций по поводу происходящего. Вокруг неё бежали люди, двигались в одном направлении. Луз видела всех: стариков, детей, мужчин и женщин. Все они кричали что-то неразборчивое, но во всем этом читались очевидные угрозы. Носеда не могла их осуждать, эти люди страдали слишком долго и наконец пришла долгожданная месть. Больше внимания привлекали подростки. Молодые люди оказались наиболее агрессивными. Многие из них даже хватали железные пруты и били ими все, что попадется под руку. Под раздачу попадало все: деревья, почтовые ящики, витрины магазинов. Иной раз даже люди. От этого зрелища внутри вскипело какое-то радостное чувство. Луз видела, как вся эта молодёжь борется за свою свободу. Они понимали, что насилие неверно, но без него не обойтись в борьбе за свою индивидуальность. Эти подростки решились на борьбу за свою судьбу. Это вдохновляло и побуждало присоединиться к ним. Носеда вздохнула и повернулась, стараясь приметить глазами что-нибудь тяжёлое, чтобы принять участие в борьбе. В толпе людей глаз ни за что не цеплялся, примечая лишь одинаковую серую одежду на всех митингующих. Что-то казалось неправильным в этой унылой гуще. Девочка вздохнула и попыталась протиснуться сквозь толпу, чтобы найти что-то, чем она сможет сражаться. Люди столпились, отчего сквозь них пришлось буквально пробираться. Луз пыталась случайно не наступить кому-нибудь на ногу, но увы, в процессе передвижения она почувствовала чьи-то ступни под собственной подошвой. Тем не менее, она не услышала болезненного «ой». Толпа продолжала двигаться, несмотря ни на что. Это восхищало и пугало одновременно. Борясь с агрессивной «стихией», Носеда вынырнула и едва не завалилась на колени. Отлично, из кучи людей она выбралась, теперь надо найти что-то, чем можно бороться. Глаза в панике забегали, иногда останавливаясь на продолговатых предметах, которые выглядели увесистыми. Тем не менее, все они были намертво приваренными, так что забрать их не представлялось возможным. Девочка раздражённо вздохнула и направилась в сторону какого-нибудь магазина, чтобы найти на крайняк зачерствевший хлеб, которым можно хотя бы обороняться. Из-за шквала людей вывесок было практически не видно. Приложив все усилия, Луз добралась до тротуара, чтобы немного отдышаться. Протискиваться через всю эту толпу было тяжелее, чем она представляла. Перед глазами мерцала яркая вывеска, на которой был нарисован мальчишка в странной тёмно-синей форме и с выпущенными от страха глазами. Не придав этому значения, Носеда открыла дверь магазина и вошла внутрь. А потом она застыла, чувствуя, как кровь в жилах леденеет. Кровь была размазана даже по потолку и капала вниз, отстукивая некоторое подобие похоронного марша. Кулаки девочки против воли сжались, а нос вдохнул, стараясь перенести отвратительную, картину. Трупы людей лежали даже друг на друге, в позе каждого читался животный ужас, ровно как и в распахнутых глазах. Луз отступила, на секунду решил взять какое-нибудь оружие в другом месте. Только в каком? Некоторое время девочка изучала взглядом тела, думая, что делать дальше. Бóльшая часть трупов принадлежала молодым людям её возраста и, может, немного старше. Наверняка все они погибли в борьбе за свою свободу и теперь поплатились за это. Ненависть захлестнула с головой, в мыслях проносились сцены, где эти ребята сражаются со своими врагами и погибают, будучи не готовыми к ужасам борьбы. Это было понятно по их обезображенным страхом лицам. Носеда все еще стояла, колеблясь. С одной стороны, ей страшно заходить и сновать среди этих трупов в поисках оружия, но с другой… наверняка все эти люди хотели бы, чтобы их дело продолжили. Их оружием. Вместе с этой мыслью в голове всплыла сцена из последней книги «Доброй Ведьмы Азуры». Там главная героиня забрала посох погибшей подруги, чтобы навсегда покончить с вражеской армией. Азура боролась за свою свободу, за свободу других, и она победила, а если бы проиграла, то умерла, сражаясь. Луз изо дня в день воображала, что тоже станет главной героиней своего романа, в котором она будет совершать героические поступки. И вот, её мечта сбылась! Наверняка эти люди смотрят на неё вместе с Титаном, подбадривая и призывая бороться за них. И девочка знала, что не подведет. Перебарывая отвращение, Луз перешагнула через несколько трупов и направилась к одному из них: к невысокой девушке, что лежала лицом вниз, сжимая в руке бейсбольную биту, пронзенную десятками гвоздей. Прекрасное оружие, чтобы бороться против этих жестоких извергов. Носеда чуть присела и ухватилась за рукоятку. Что-то в этой мертвой казалось… неправильным. Словно что-то подсказывало Луз, что она не была простой воительницей. Девочка не знала почему, но ей хотелось посмотреть на лицо этой усопшей. Словно она хотела увидеть что-то помимо оскверненного ужасом лица. Борясь со страхом, Носеда взяла голову трупа за тёмные волосы и слегка потянула, надеясь, что сможет рассмотреть его без необходимости переворачивать. Тело с тихим хлюпом поддалось и голова поднялась вверх, соединяясь с полом тонкими красными ниточками крови. От такого зрелища слегка затошнило. Видимо, перед смертью девочка разбила себе лицо. Тем не менее, рассмотреть его представлялось возможным. Луз слегка наклонилась и заглянула в мертвые глаза, ожидая увидеть прекрасное белое лицо несчастной воительницы за свободу. Но отнюдь, кожа девушки была тёмной, прямо как у Луз. Даже черты лица были такими же: большие глаза, вздернутый нос и пухлая верхняя губа, чуть-чуть торчавшая кверху. И все это было раскрашено кровью, вытекающей из носа и рта. Луз уже подумала, что нашла ещё одну латиноамериканку, как вдруг пришла к осознанию, накрывшему волной ужаса. Это окровавленное лицо принадлежало самой Луз. Со вскриком девочка отшатнулась и упала на пол, отползая от трупа, как можно дальше. Это не могло быть реальным. Наверняка это просто случайная девочка, что просто тоже оказалась темнокожей. Все-таки Грейвсфилд — многонациональный город и здесь очень много людей с самым разным происхождением. Но все же! Почему черты лица этого трупа так схожи с её?! У Луз что, есть тайная сестра-близнец, которую родители скрывали? Это заезженный троп даже в книгах, он не может быть реальным. Сделав несколько вдохов, Луз приложила руку к груди, чувствуя лихорадочно бьющееся сердце в унисон стучащей крови в ушах. Несколько секунд раздумий привели к тому, что это могло оказаться простым совпадением. В конце концов, в мире полно темнокожих курносых девочек с пухлыми губами. Даже среди борцов за свободу. Более того, это могло оказаться знаком. Та девочка умерла, сражаясь, и Луз первая, кто понял это. Незнакомка смотрит на Носеду, безмолвно моля её продолжить их дело. И сделать это нужно, используя еë оружие. Решимость заполнила тело, и Луз, не думая, бросилась к телу, хватая биту. Деревянная поверхность отдалась в руки каким-то приятным теплом, что придало уверенности в верности своего выбора. Сейчас Носеда им всем покажет, что умеет. Нужно спешить. Девочка побежала к выходу, краем глаза заметив, что на всех остальных трупах тонкие раны, словно в них вонзали что-то острое и тонкое, в больших количествах. Но это было неважно, прямо сейчас нужно думать о том, чтобы бороться. Удар двери о стену сопроводил лёгкий звон колокольчика, и Луз выскочила на улицу, примеряя, кого бить первым. По улице все также снова да куча людей. Большинство было молодежью, одетой в броские наряды и с небольшой цветной эмблемой на груди. А все остальные были одеты в серую униформу без каких-либо отличительных знаков. Девочка кивнула, поняв, за кого ей стоит сражаться. Вдох-выдох. Поехали. Подошва ботинок скрипнула об асфальт, и Луз бросилась навстречу толпе, замахнувшись битой, которая тут же приземлилась на голову первого взрослого, вонзаясь в неё десятком острых шипов. Враг сдавленно охнул и завалился набок, роняя на землю своё оружие. Носеда одобрительно хмыкнула и бросилась на следующего противника. Так она и кромсала этих людей, стараясь бить точно в голову или шею, чтобы враг падал от одного удара. Собственное тело оказалось каким-то лёгким, словно оно тоже наполнялось уверенностью и верой в скорую победу. Луз и не заметила, как начала улыбаться, когда очередной враг с хрипами и стонами упал на землю, захлёбываясь в собственной крови. Тем временем, от неё не могло не укрыться, что остальная молодёжь не сильно ей помогает. Более того, они начали настороженно зыркать на неё и отдалятся, стоило ей занести биту над очередным врагом. Но Луз не придавала этому значения. Она знала, что борется за правое дело, а мнение остальных сейчас не должно учитываться. Со временем приёмы Носеды стали более сложными, она иногда могла сначала сбить врага с ног, чтобы дезориентировать, а потом уже бить в голову. Иногда она промахивалась и била в лицо, отчего могла видеть, как глаза, рот и уши противника превращаются в кровавую кашу. И это только придавало сил. Конечно, девочка не считала, но она была уверена, что прикончила порядка двадцати врагов. От неё не укрылось, что новые противники уже не горят желанием сражаться с ней, лишь пятятся назад, выставив перед собой оружие в надежде защитить себя. Но Луз не собиралась оставлять их в живых. Не обращая внимания на мольбы, она подбегала к ним и наносила удар возмездия и справедливости. Они виноваты в том, что это произошло, они должны получить по заслугам, чтобы другие могли понять, что с ними, чудаками, шутки плохи. Со временем её удары стали более отточенными. Она заметила, что иной раз стала даже бить кулаком сильнее, чем обычно. Но основным оружием все также выступала бита, уже наполовину залитая кровью. Сама Луз уже была запятнана багряным цветом, но это её ничуть не смущало. Она борется, а борьба подразумевает жертвы. Наконец, перед ней остался последний враг. Судя по телосложению, это была женщина, невысокая и полноватая. Интересно, что она забыла на поле боя? Наверняка пошла ради лёгких денег. Или она была движима идеей подавления индивидуальности. А значит, Луз не может её простить. Рука с битой замахнулась сама по себе и опустилась прямо на макушку женщины с громким всплеском горячей жидкости. От радости Луз слегка пискнула. Это был последний враг, с которым ей стоило разобраться. Ноги женщины подкосились и она упала на спину. Чёрный шлем упал с её головы и покатился по мостовой с небольшим эхом при каждом ударе о твёрдую поверхность. На удивление стало тихо. Носеда некоторое время смотрела на эту картину, пытаясь отдышаться. Как ни странно, но никто ей не аплодировал, не хвалил за проделанную работу. В непонимании девочка обернулась и поняла, что все сражающиеся окружили её и просто наблюдали за каждым её действием. Причем в этой толпе были как и ярко-одетые дети, так и серо-замотанные взрослые. Луз сжала руки вокруг биты и поджала губы, начиная думать, что сделала что-то не то. Но она же билась за их свободу! Разве ровесники не должны благодарить её? Внутри бурлило какое-то раздражение на этих людей. Они не понимают, что она за них борется, им все нужно объяснять. Решив сделать это максимально эффектно, Луз подошла к телу женщины и схватила его за волосы, подняв на обозрение всем присутствующим. — Смотрите, кто старается нас подавить! А в ответ тишина. Так они и стояли друг перед другом, не издавая ни звука. На секунду девочке даже стало неловко, и она посмотрела на лицо трупа, стараясь понять, что сделала не так. И в этот момент её рука задрожала и отпустила голову, заставляя её со стуком упасть на землю. В эту секунду ноги подкосились, а в глазах поплыло от нарастающей паники. В этой обезображенной женщине Луз узнала свою мать. По щекам начали стекать слезы, но из горла не мог вырваться даже хрип. Луз в ужасе смотрела на тело мамы, стараясь понять, как это произошло. Она так отчаянно билась со своими врагами, даже не думая, что на той стороне могли оказаться дорогие ей люди! Через пару секунд колени перестали дрожать, а ком в горле постепенно начал растворятся. Да, это её мама. Но это враг. А с врагами её не могут связать никакие узы, даже родственные. Внезапно на смену страху пришло какое-то болезненное спокойствие. Луз была расстроена, но это расстройство было скорее связано с осознанием того, что это произошло и с этим теперь ничего не поделать. Тем не менее, ужаса от мысли, что она убила свою мать, не было. Девочка вздохнула и посмотрела на окружающих. Молодежь все еще смотрела на неё со страхом и непониманием, взрослые — с ужасом и подозрением. Что-то было странное в их взглядах, неестественное. Может, на одежде Луз что-то не то? Девочка перевела взгляд с толпы на собственное одеяние, внезапно приметив, что её одежда не яркая, а цветастой эмблемы на ней просто нет. Вместо этого на ней была та же серая одежда, что и на взрослых. Она не была борцом за свободу. Она была с теми, кто пытался её подавить.

***

— Луз? Луз, просыпайся. Девочка замычала и зажмурила глаза, переварачиваясь на другой бок и прижимая подушку к себе. Теплая женская рука легла на её спину и начала мерно поглаживать, вытягивая из пучин кошмара. Через пару секунд Носеда все-таки сдалась и приоткрыла глаза, сталкиваясь взглядом с цветастыми обоями своей комнаты. Значит, та бойня была просто сном? Какое облегчение. Голос мамы слегка успокаивал, но одновременно с этим напоминал о произошедшем, отчего в голове приносились не самые лучшие ассоциации. Носеда краем глаза посмотрела на неё, и на секунду ей показалось, что она видит кровь и рубцы на её голове от недавней битвы. Луз быстро отвела взгляд и прижалась носом к подушке, стараясь не вспоминать об этой картине. — Mija, вставай. Ласковое испанское слово не придало никакого облегчения, особенно когда Луз вспомнила их недавний разговор. Тот сон был всего лишь вымыслом, а новость об отправке в лагерь смерти — жестокой реальностью. Воспоминания о сегодняшнем дне врезались в память подобно грузовику на полной скорости. Именно сегодня её история закончилась, как интересный школьный роман, и началась, как тюремная летопись о серых однообразных днях за решеткой. Девочка тихо промычала и медленно приподнялась, все также сжимая подушку в руках. Мозг внутри словно начали мять чьи-то руки, а в кожу головы впились тысячи тонких иголок. Сквозь прищуренные глаза виделся силуэт мамы, на которой была одета её темно-зеленая уличная куртка. — Что такое…? — пробурчала Луз, потирая веки и приходя в себя, пока в голове эхом отдавался ещё один женский голос, что вещал о требовании немедленно выйти из дома. Было что-то знакомое в этом голосе, пусть она и слышала его очень давно. — Луз, началась эвакуация. Собирайся скорее. Фраза заставила чуть протрезветь, и Луз окончательно проснулась, даже чуть ослабив хватку на подушке. Эвакуация? Их же уже полгода не было… Не став спорить или что-то спрашивать, Носеда сползла с кровати и начала слоняться по комнате, собирая все вещи, что могут понадобится в ближайшие несколько часов. На первом месте, конечно же, были карандаши и альбом для рисования. Вместе с ними в руки упала и первая книжка про Азуру, которую Луз особенно любила перечитывать. Как только она взяла её в руки, мамина ладонь легла на неё, заставляя положить книгу на прикроватный столик. Девочка попробовала отпихнуть её, но встретила жесткое сопротивление, отчего внутри что-то забурлило. — Это тебе не понадобится. — обычно нежный тон мамы внезапно приобрёл необычную для него строгость, отчего Луз раздражённо вздохнула и оставила «Азуру» на столе. Ну ничего, значит, порисует немного, а книжку потом почитает. В первый раз, что ли? — Хорошо. — от одного слова гнев так и норовил вырваться наружу, чтобы нахамить, но что-то внутри побуждало воздержаться от этой идеи. С вымученной улыбкой Луз сложила свои вещи в чёрную дорожную сумку, которая почему-то уже была наполнена вещами. Хотя, кто знает, может, она когда-то собирала её для очередного одиночного пикника и забыла об этом. Женский голос за окнами стал громче, что означало, что нужно поторопиться и скорее пройти в пункт безопасности. Луз терпеть не могла, когда её подгоняют и была уже готова со скоростью черепахи отправиться к выходу, но внезапно её схватила под руку мама и буквально силой вытащила из комнаты и потянула по лестнице вниз. Луз обиженно фыркнула и начала натягивать ботинки. Ключ скрипнул в скважине и дверь открылась, пропуская в комнату яркий солнечный свет, как всегда. Носеда выскочила на улицу, тут же начав изучать глазами все происходящее. Люди в тёмных костюмах, шлемах и с автоматами сновали по улице, попутно перекрикиваясь и взмахивая руками. Луз начала внимательно их рассматривать, стараясь выцепить в их внешности хоть что-нибудь новое. Но, в целом, все было то же самое. Такие же начищенные до блеска автоматы, которые, тем не менее, никогда не стреляли, такие же темно-синие костюмы с жилетами. Словно все эти люди собрались с кем-то драться в абсолютно мирном городе. Ещё сильнее смущал их утепленный вид, несмотря на то, что в Грейвсфилде круглый год было лето. Странным казалось и то, как многие силовики с интересом рассматривали траву и деревья, словно в их красном цвете было что-то особенное. Но девочка решила не придавать этому значения и просто продолжила осмотр в надежде, что сегодня объявиться хоть что-то интересное. А оно было. Особое количество солдат столпилось буквально в тридцати метрах от их дома, как раз в том самом охраняемом месте, где даже собак выгуливать не разрешалось. Носеда выдала удивленное «о-о!» и навострила глаза и уши, стараясь хоть в этот раз понять, что они тут рыщут. Вообще, Грейвсфилд славился именно тем, что у них в городе происходит паранормальная активность, которую вместе с силовиками приезжают изучать ученые. Но почему-то учёных Луз почти не видела. Иногда мелькали эти дядьки в белых халатах, но их, чаще всего, было две-три штуки, и они давали максимум пару указаний и исчезали в небытие. А всю основную работу совершали именно силовики с автоматами. Луз любила строить теории по поводу того, что они тут забыли и для чего они в полном боевом обмундировании. Любимым предположением было, что из леса может выскочить какой-то монстр, от которого придется отбиваться и поэтому сюда на этот случай приехали крепкие вояки с оружием. Есть, конечно, и другие варианты. Например тот, что в город могут вломиться оппозиционеры, что начнут теракт, и кому-то придется защищать мирных жителей. В этом случае, такие меры тоже можно понять. Увы, но ни одного слова солдат не было слышно, так что Луз разочарованно вздохнула и направилась в сторону пункта безопасности, поняв, что ловить сегодня нечего. Носеда помнила, что там находится старый сарай, в который никому не разрешали заходить. Но Луз иногда нарезала круги вокруг него, но не более двух раз в полгода. Хотя, он даже для игр наверняка не годился, так как выглядел очень старым. Наверняка его дряхлый пол уже трещит, а провалиться в какую-то грязевую яму уж очень не хотелось. И все же, там что-то нашли. Правильно говорят, самое интересное зарыто в самых неожиданных местах. Луз уже решила для себя, что после эвакуации обязательно попытается пробраться и исследовать этот сарай, даже пол, который в любой момент норовит треснуть. Ну ничего, в таком случае, может, получится даже немного копнуть вглубь? Не дав рассмотреть все получше, мама схватила Луз за руку и потянула в сторону белой коробки с раздвижными дверями, около которой из стороны в сторону ходил пожилой охранник с рентген-устройством в руках и нервно жевал губы. Быстро проверив их обеих, он махнул рукой, приглашая их пройти внутрь. Изнутри пункт безопасности был таким же, как и всегда. Такие же до блеска вычищенные стены с громадными часами на них, тот же чёрный пол, очерченный множеством маленьких квадратиков, те же тонированные стекла, к которым Луз поспешила прилипнуть в надежде, что сквозь них хоть что-то будет видно. Увы, но она едва могла различить силуэты солдат, даже не рассматривая детали их одежды и автоматов. Носеда разочарованно вздохнула и упала на один из диванчиков, не забыв смерить презрительным взглядом окружающих, которые, как всегда, не думали хотя бы поинтересоваться, чем же таким интересным занимаются силовики. Подумать только, они живут в самом странном городке на планете и не стараются изучить все его секреты! А тут ведь столько всего можно исследовать. Луз каждый раз напрягала все свои навыки учёного, даже устраивала рейды с вопросами на него, так как онбыл напрямую связан с секретами этого места. Но даже тогда она не получала никаких ответов. А пассивность окружающих выводила из себя. Онвсегда говорил, что человек — существо любознательное. А могут ли эти пассивные амёбы считаться людьми? Раздражённо фыркнув, Луз схватила свой телефон и принялась играть в любимую игру, но даже она сегодня не приносила особого удовольствия. Конечно, какое может быть удовольствие с учётом того, что сегодня вечером её жизнь закончится? Мысли о лагере вновь заполонили разум, заставив убрать телефон и приобнять колени, чтобы подавить вновь пробивающийся плач. Настал тот день, когда общество навсегда подавит её «странности» и загонит в рамки серой массы. В голове уже всплыли образы той унылой одежды, что будет носить Луз вместо привычных ей ярких одеяний, что подчёркивают её индивидуальность. А мама тем временем в ус не дула. Девочка могла слышать мяуканье, доносящееся из телефона женщины. Смотрит видео с животными, как всегда. Девочка вздохнула и принялась изучать глазами окружение в надежде, что, может, найдёт что-нибудь интересное даже в этой унылой массе. А она, в большинстве своём, была такой же… обычной. Такие же цветастые ровесницы Луз, что одеваются по последней моде, лишь бы противопоставить себя толпе и сделать вид, что они какие-то особенные. Тьфу. Также эту замечательную картину дополняли дядьки и тётьки за сорок, родители этих «красавиц». Уже потерявшие весь запал жизни несчастные личности, чей мозг заполонили однообразные мысли «работа-дом». Луз внутренне передёрнуло, когда она представила себя такой через тридцать лет. Ну ничего, она пообещала себе, что до конца жизни будет яркой и весёлой на зависть всему остальному миру. Иногда Носеда задумывалась, а можно ли отнести её маму к этим людям? Всё-таки её образ мысли теперь тоже скуден, но Луз не могла сказать, что она прям очень скучная. Мама могла пошутить, отвести дочь на интересный фильм. Но порой токсичная установка «быть как все» находила отклик и в её сердце, раз она решила отправить Луз в проклятый лагерь. Носеда вздохнула и перевела взгляд на женщину, которая даже не обратила на это внимание, будучи полностью поглощенной «увлекательными» видео. В целом, в её внешнем виде также было ничего особенного. Та же светло-голубая униформа с изображением змейки на кармашке, зелёный жакет, который она надевала на прогулки, коричневая сумка, которую Луз, между прочим, выбирала сама. Рядом с мамой красовался такой же зелёный чемодан с чёрной ручкой и брелком в виде солнышка, на нём лежал её чёрный спортивный мешок. Погодите, что тут делает чемодан? Мышцы заметно напряглись, когда девочка чуть наклонилась, чтобы узнать на гладкой поверхности свои любимые наклейки, часть из которых уже успела протереться. Сердце забилось быстрее, когда Луз посмотрела на маму и невинным тоном задала вопрос: — А когда я отправляюсь? — Через двадцать минут. Автобус перенесли пораньше. — также не отрываясь от телефона, сказала мама, отчего сердце Носеды ухнуло и провалилось куда-то в пятки. Мысли метались из стороны в сторону, неизбежно останавливаясь на цветастой книге, оставленной в спешке на прикроватной тумбочке. Девочка испуганно замотала головой, стараясь придумать, что ей делать. В голове уже проносились картинки с той серой и невесёлой жизнью, что её ждёт в случае, если она оставит свой главный источник вдохновения дома. Унылая зарядка, завтрак, куча тупой деятельности и ни намёка на какое-то веселье. От одной мысли органы скручивало в узел. Луз схватила сумку с чемодана и принялась в ней рыться в надежде, что мама всё-таки положила «Азуру», чтобы её дочка не скучала в этом аду. Но внутри она обнаружила лишь сменную одежду и предметы личной гигиены. Конечно, стала бы женщина класть внутрь главную причину её отправки туда, стоило бы ожидать. А значит, придётся действовать самой. Девочка зыркнула в сторону выхода, оценивая обстановку. Люди скучающе ходили туда-сюда, иногда переговариваясь. В целом, в них не было и капли подозрения. Отлично, это шанс. Не став долго думать над планом, Носеда откинулась на спинку и заговорила, стараясь вложить в свой тон как можно больше непринуждённости. — Ма-ам? Я схожу пописать? Вместо ответа женщина лишь рассеянно кивнула, что Луз восприняла как сигнал. Не заботясь о естественности своих действий, она спрыгнула с дивана и стремглав помчалась в сторону выхода, всё же стараясь обходить других людей. Вскоре она оказалась около выхода и метнула взгляд в сторону охранника, который тем временем стоял спиной и, судя по всему, разговаривал с кем-то по телефону. Отлично, он ничего не слышит. Перекатом девочка проскользнула мимо его стойки и бросилась прочь в надежде, что её маленькое преступление займёт максимум десять минут и мама не заметит пропажи. Не теряя времени, Луз бросилась в сторону дома. Ничего, этот марафон продлиться максимум двести метров и, если она не будет медлить, всё решится быстро и благополучно. Скрип собственных ботинок эхом отдавался на запустевшей улице, отчего внутри поселилось какое-то неприятное ощущение. В городе было непривычно ни души, даже бродячие кошки не выглядывали посмотреть, кто к ним решил пожаловать. А Луз была бы рада любой компании, даже небольшой. Перейдя с бега на шаг, Луз сжала ремень сумки в руках, чтобы хоть это её успокоило. Создавалось ощущение, что она попала в заброшенную деревню, прямо как Азура в третьей книге. Только вот у героини с собой был волшебный посох и опыт магических боёв за плечами, когда как Носеда может обороняться разве что зубной щёткой. Но все мысли занимала лишь любимая книга. Ничего, маленький выговор стоит того, что хотя бы немного времени в лагере она проведёт с любимыми героями. Пока все остальные будут уныло считать налоги, она будет сидеть в подсобном помещении и наслаждаться. Не даст Луз подавить свою индивидуальность. А тем временем родной дом уже показался на горизонте, отчего девочка прибавила шагу, лишь бы эта пытка побыстрей закончилась. В два шага она оказалась на крыльце и потянула за дверную ручку, как вдруг раздался ощутимый грохот и она завибрировала под пальцами, ровно как и крыльцо. Луз неловко покачнулась и едва не упала, но успела облокотиться о дверь. Носеда обернулась, чтобы посмотреть, что такое. Где-то вдалеке, среди деревьев, виднелся дым, а за ним что-то красное. Но это было настолько далеко, что девочка не смогла рассмотреть. Решив забыть об этом, она повернулась к ручке и продолжила её открывать. Тем не менее, она не поддалась. Видимо, мама перед выходом её закрыла. Ну, делать нечего. Девочка спрыгнула с крыльца и бросилась навстречу приоткрытому окну. Ловким прыжком она залезла на подоконник и уже приготовилась залезть внутрь, словно настоящий грабитель, как взгляд все равно против воли скользнул в сторону взрыва, дым от которого уже растянулся на бóльшую поверхность. Там что-то серьёзное? А вдруг это как тогда..? Внутри извивался интерес, и Луз даже хотела забыть о книге и помчаться в сторону происшествия, чтобы понять, что случилось. Но сегодня в ней внезапно пробудился здравый смысл и осознание того, что к происходящему её просто не пустят, а книгу в таком случае тогда она забрать уже не успеет. Так что нужно выбирать наиболее реалистичный вариант. Кивнув своим мыслям, Луз свесила обе ноги с подоконника и спрыгнула на пол прямо в уличных ботинках. Парой прыжков она по лестнице добралась до своей комнаты, не забыв перепрыгнуть через порожек, чтобы не улететь снова вниз. Заветная книжка лежала на столе. Носеда взяла её, словно какое-то сокровище и положила в сумку, заботливо утрамбовав её вещами, чтобы мама не заметила. Ну всё, дело сделано. Нужно возвращаться назад. Как только волнение по поводу забытого сокровища схлынуло, размышления вернулись в сторону того взрыва. Что это было вообще? Неужели в этот раз учёные решили провести какое-то испытание со взрывчаткой и не предупредили мирных граждан? Хотя, учитывая, насколько всё секретно, немудрено, почему они просто всех согнали в коробки и начали делать… что бы они там не делали. И всё же, Луз это было интересно. Конечно, испытания — это лишь одна из версий. Может, тогда девочка была права и на Грейвсфилд напали террористы, от которых их должны защищать силовики? От этой мысли под ложечкой уже засосало. И всё же, интерес оказался сильнее естественного страха. Более того, книгу она уже забрала, от небольшого исследования никто не пострадает. Не думая о возможных последствиях, Луз спустилась по лестнице и, перемахнув через подоконник, бросилась навстречу взрыву в надежде, что сможет посмотреть хотя бы издалека. Чем дольше она бежала, тем сильнее внутри нарастали противоречия касательно того, что там может оказаться. Мысль о том, что это может быть опасно, витала где-то вдалеке, все-таки такой шанс упускать нельзя. Но какая-то тревога плотно засела в животе, возможно, из-за солдат, который начали сходиться вокруг их дома и что-то осматривать. Луз вовремя успела от них скрыться. Метнувшись за дерево, девочка выглянула, стараясь понять, сможет ли она уйти незамеченной. Все силовики заходили в дом прямо в обуви, из-за чего внутри росло раздражение. Мама же только его помыла! Но об этом нет времени думать. Бросив солдат, Носеда побежала в сторону взрыва. Как только она сделала два шага, что-то большое и тяжёлое легло на её руку, заставив удивленно охнуть и завалиться назад, но от падения её защитило ещё что-то, что схватило её под другой локоть. Прежде чем Луз успела сообразить, что происходит, над ухом раздался уставший полухриплый голос, от которого по спине пробежал холод: — Так, та-ак… И что мы тут делаем? Дыхание сбилось, и девочка посмотрела вверх, сталкиваясь с равнодушной тёмной маской солдата, отчего желудок сделал сальто, угрожая выкинуть весь обед наружу. — А… э-э… — только и смогла выдать девочка, понимая, что её маленькое преступление раскрыто и бежать больше некуда. — Здравствуйте? В ответ силовик устало вздохнул и тряхнул Луз с новой силой, потянув ее, внезапно, не в сторону коробки, а в сторону её дома. Видимо, эвакуация уже закончилась и мама уже будет ждать еë дома с выговором и путевкой на смерть. Какая удача. Носеда бросила взгляд в сторону взрыва, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она упускает свой единственный шанс! Подумать только, она могла наконец-то понять, что за паранормальная активность находится в их городе и теперь её попытка все изучить астолько грубо оборвана. Девочка предприняла последнюю попытку вырваться, но она также была прервана без особых усилий. В самом деле, что Луз может сделать против тренированного бойца? Остаётся только смириться и идти на встречу своей судьбе в надежде, что она окажется благосклонна. Под конец пути солдат уже буквально тащил её, так как Луз всеми силами старалась не мириться и сопротивляться настолько, насколько сможет. И все же её сюда приволокли. Она уже представляла, как её сейчас отругают, всучат блевотный буклетик и запихают в автобус. От одной этой мысли захотелось вырвать. Когда дверь родного дома оказалась в паре метров, Луз втянула воздух и закрыла глаза… Почувствовав, как её резко потянули в другую сторону. От внезапного разворота девочка издала удивленное «воу!» и чуть не упала на колени, когда солдат даже не озаботился о том, чтобы придержать её. Создавалось ощущение, что для него это будничная работа — хватать за руки непоседливых гражданок и сдавать их родителям, разбивая все мечты. Дом исчез из поля зрения, сменяясь лесом и трухлявым сараем, про который Луз так много сегодня думала. В голову тут же закрались подозрения вперемешку с лёгким удивлением. Мама решила подождать её там? Но вдали не было и намека на её присутствие. Хотя, кто знает, может, её ещё не оповестили об отсутствии дочери и сначала Луз ждет выволочка от силовиков. Тащивший солдат резко выкинул её вперёд, отчего девочка вскрикнула и упала на колени, больно прокатившись ими по асфальту. Её встретили такие же равнодушные маски, владельцы которых держали в руках блестящие автоматы. От одного их вида внутри что-то провалилось. — Ты уверен, что это она? — тон другого бойца был каким-то настороженным. Он подошёл поближе и наклонился, рассматривая лицо Луз. В ответ девочка попыталась рассмотреть хотя бы его глаза. — А думаешь, тут есть ещё одна такая? — с издевкой спросил тащивший Носеду силовик. Остальные переглянулись и пожали плечами. — Ты же знаешь, что есть. Забыл, что ли? — эти странные разговоры уже начали настораживать, отчего Луз напряглась. Это у них шутки такие, или… — Да знаю, что есть. Просто её эвакуировали, а здесь она оказаться просто никак не может. — тон солдата почему-то был немного напряжённым. Луз посмотрела на него и уже задумалась, стоит ли говорить, что она правда была эвакуирована или промолчать, чтобы увидеть, что будет дальше. — Титан, это наш первый рабочий день… — один из силовиков устало вздохнул и приложил руку ко лбу. — Если окажется, что это реально гражданская, у нас будут проблемы. — после этих слов он наклонился к Луз и заговорил спокойным тоном. — Слушай, ты откуда тут взялась? Из Пункта Безопасности или… — Ну да, ну да, так она тебе и рассказала. — саркастически отозвался первый солдат, пожимая плечами. — Слушайте, у нас нет времени. Давайте отправлять её. На последней фразе уши Луз навострились и она внимательно осмотрела всех солдат. Что значит «отправлять»? В этот момент под ложечкой окончательно засосало от мысли, что с ней сейчас что-то могут сделать. А это вообще нужные солдаты? На террористов вроде не похожи. А вдруг они притворяются обычными силовиками, а на самом деле хотят её убить? — Слушайте, — девочка попыталась звучать как можно более невозмутимо, хотя в голосе прослеживалась небольшая дрожь. — А про что вы говорите? На кого я похожа? Солдаты переглянулись, часть из них засмеялась, а часть раздражённо фыркнула. — Знаете, я о ней уже слышал. Говорили, сказки рассказывать просто обожает. — с этими словами один из солдат схватил её за локоть и потянул на себя. — Это она. Давайте готовиться. — он потянул её в сторону сарая, да с такой силой, что Луз пискнула от боли. Остальные за ним не последовали. Солдат повернулся и твердо заговорил. — У нас также будут проблемы, если мы не отправим её вовремя. Силовики переглянулись и все же подтянулись за ним. Луз начала удивленно озираться по сторонам и даже попыталась вырваться, но её сопротивление было встречено очередной порцией боли. Так, а теперь по спине прошёл холодок. — Серьезно… куда вы меня тащите? — внутри боролись интерес перед возможным приключением и страх от мысли, что это могут быть какие-то террористы. А что если правительство что-то скрывало от народа, и они на самом деле ставят опыты над людьми?! — Слушайте, я реально гражданская! Отпустите меня домой, мама ждет… — Свои небылицы оставь при себе, дочь Носеды. — с ноткой злобы приговорил один из силовиков. — Тебе это не поможет. А вот теперь Луз реально стало не по себе. Только сейчас она подумала, что её приключение может закончиться травмами, а то и хуже. Желудок сделал сальто, и девочка испуганно забилась в руках солдата в надежде, что сейчас он ослабит хватку и она сможет сбежать. — С-серьезно, вы меня с кем-то перепутали! — она принялась вытаскивать из сумки вещи, чтобы доказать, что она не какая-то работница или заключённая. — Видите, книга про Азуру! Откуда ей взяться у нужного вам человека?! Казалось, её слова ни на кого не подействовали. Остальные силовики лишь устало вздохнули, один из них взял книгу и засунул её обратно девочке в сумку. Его тяжелая ладонь в перчатке легла на худые пальцы Носеды, отчего внутри снова что-то перевернулось. — Не переживай, у тебя будет там возможность почитать свои книжки. — в его голосе прозвучало нечто похожее на воодушевление, но легче Луз от этого не стало. Она продолжала с опаской озираться по сторонам, пытаясь вывернуться из хватки. Солдат устало вздохнул, после чего в его руках блеснула чёрная поверхность автомата, кончик которого остановился прямо около носа девочки. — Будешь много выделываться — и награды не дождёшься. От вида мрачной темени дула в голове раздался какой-то гул, а мысли отошли на второй план, уступая место животному страху. Даже первичный интерес испарился вместе с осознанием, что этоприключение может закончиться очень плачевно. И как она сразу не подумала о том, что это только Азура может без проблем выбраться из любой передряги, даже не вспотев? С другой стороны, Луз тоже не промах. Она всю жизнь мечтала о настоящей истории с драмой, накалом и захватывающим финалом. Но она была бы более рада этому, если бы это была ролевая игра в интернете или фанфик, так как там она прекрасно контролировала происходящее и могла написать любой конец, который хотела. Но здесь у неё перед лицом были лишь автоматы, который так и норовили оборвать её историю здесь и сейчас. Девочка сглотнула слюну и сжала ремень сумки в руках, думая, что это как-то её успокоит. Не похоже, чтобы у неё был выбор. Придётся идти. Носеда попятилась, не желая упускать металлический кончик автомата из виду. Что-то страшное в этом было, словно, если она отвернётся, ей тут же вышибут мозги. В целом, безболезненная смерть, но всё же не хотелось падать в её объятия здесь и сейчас. Трава тихо сминалась под её ботинками, в то время как от солдатского шага силовиков она прижималась настолько сильно, что оставались внушительные следы. На секунду в голове пронеслась мысль, что полиция может найти эти следы и как-то выйти на неё. С другой стороны, вдруг эти ребята к ко всему готовы? Что если у них есть связи в органах, отчего похищение одной маленькой девочки никто не заметит? От одной мысли, что настоящие полицейские будут пить чай, пока её продают на органы, становилось как-то паршиво на душе. Тем временем силовики подхватили её под локти и потащили в сторону сарая, чтобы убить или ещё что похуже. Луз крепко сжала зубы, приготовившись, что сейчас дуло прижмут к её затылку и нажмут на курок. Деревянные доски заскрипели под ногами. С каждым шагом Носеда чувствовала, как душа уже покидает её тело. Может, она потеряет сознание от страха перед тем, как её убьют? Было бы хорошо, по крайней мере она не почувствует пули, что вонзится в неё с затылка и выйдет через глаз, пока её тело будет, словно в слоумо, лететь вниз. А потом солдаты её подхватят и потащат в свой замаскированный под местный автомобиль, чтобы увезти и продать внутренности. Чем не идеальный план? В голове начали проноситься невесëлые мысли о том, как будет плакать её мама, когда найдет тело доченьки (если вообще найдет). Как она будет биться в истерике, обнимать его и молить Титана, чтобы какая-то волшебная сила воскресила Луз и вернула все на круги своя. Но ничего подобного не произойдет. Бездыханное тело девочки будет подобно тряпичной кукле болтаться в её руках, не издавая ни звука, напоминая о судьбе своим холодом и бледной кожей. От одной мысли Луз поëжилась и почувствовала, как влага давит на глаза вместе со вставшим в горле комом. Она не готова умирать. Она же столько всего ещё не сделала… Она мечтала прожить долгую, полную впечатлений жизнь, найти своё любимое дело и любовь, искать приключения и достигать всё новых и новых высот. И все теперь должно так оборваться? Носеда бросила тоскливый взгляд в сторону выхода, просчитывая возможность ударить солдат и попытаться сбежать подобно какой-нибудь крутой воительнице из фильма, но что-то ей подсказывало, что реальность окажется не настолько чудесной, что позволит нетренированной девочке уломать профессиональных вояк и сбежать, не рискуя словить пулю в затылок, которую она в любом случае получит. Но попробовать то стоило бы! В конце концов, что лучше: умереть, стоя на месте и моля судьбу или борясь до конца и зная, что она сделала все возможное для своего спасения? Луз поджала губы, продолжая пялится назад и просчитывая наилучшие возможности. Может, ударить солдат она не сможет, но есть вариант как-то обхитрить их, отвлечь а потом сделать ноги. Звучит, как неплохой план. Девочка начала лихорадочно смотреть по сторонам и искать хоть какой-то повод отвлечь внимание силовиков. Но, как на зло, вокруг были лишь унылые деревянные стены с прогалинами в некоторых местах, которые не особо походили на хороший повод закричать или ткнуть пальцем, чтобы все посмотрели туда. Собственные шаги сопровождались каким-то эхом, которое Луз старалась игнорировать. Этот сарай прямо сейчас казался таким большим, намекая, что убежать она отсюда не сможет. Но она не могла отчаиваться. Нужно как-то смываться, и как можно быстрее. От этого зависит её жизнь. Луз глубоко вздохнула и попыталась расслабить тело, чтобы набраться сил. Похоже, придется импровизировать. Девочка оглянулась по сторонам и приготовилась сорваться с места и бежать до тех пор, пока свинец не ударит её по голове, заставив впечататься лицом в асфальт. Но тут она заметила, что эхом отдаются только её шаги. Девочка замерла и оглянулась, заметив, что солдаты расступились вокруг неё в идеальном круге. А ещё их автоматы были направлены четко на неё. Луз слегка усмехнулась подумав, что они так держаться наготове вокруг маленькой девочки, которая и против школьного хулигана выстоит с трудом. Чего они так боятся? Тут один из силовиков сделал шаг вперёд и опустил дуло. Тем не менее, он не выпускал оружие, а просто держал его в одной руке, другой он открыл застежку на жилете и вытащил что-то маленькое и блестящее. Луз прищурила глаза и увидела небольшую колбу с синей жидкостью, мерно покачивающейся за стеклом. Это какая-то краска? Или специальный препарат, который усыпит Луз? Девочка сжала зубы, чтобы её даже силой не смогли залить в неё. Но солдат даже к ней не приблизился. Вместо этого он развернулся в сторону и пошел в сторону темени сарая, пока другой нажал на оружии какую-то кнопку, запустив маленький фонарик, расположенный прямо над дулом. Свет резанул глаза и Луз отвернулась, встречаясь взглядом с серой металлической поверхностью прямо перед её носом. Носеда обомлела и подняла голову, рассматривая огромную дверь с железной ручкой прямо возле её руки. «И давно это тут стоит?» Луз уже в тысячный раз пожалела, что ни разу не пыталась пробраться в это место. Да, шансов у неё было мало, но попробовать стоило бы. Дверь была словно сшита из разных кусков металла и на вид была достаточно тонкой. Вопрос только состоял в том, что находится за ней. В целом было странно, что в полностью деревянном помещении имелся проход из другого материала, словно его вмонтировали туда совсем недавно. Хотя, может быть, тут имеется какой-то волшебный проход, который мигом их перенесёт из города в какую-нибудь скрытую каморку, где с Луз можно будет делать всё, что угодно. Подтверждением стало то, что солдат откупорил пробирку и вылил синюю жидкость в небольшой резервуар, расположенный рядом с дверью. В ответ на это поверхность дёрнулась и загудела. Запахло гарью. Луз поморщилась и едва сдержала порыв закрыть нос рукой, но остановилась, увидя, что никто из присутствующих так не делает. Просто запах чего-то горелого ей всегда не нравился, а ведь некоторые даже арома-свечи такие покупают. Гудение продолжалось несколько секунд, после чего дверь сама по себе поддалась вперёд и открылась, обдавая всех влажным паром вместе с ярким шипением. На секунду Носеда представила, как находится на каком-то шоу, где перед выступлением ей решили предать эффектности. Но увы, она была не на концерте, хотя очень бы хотела прямо сейчас там оказаться. В реальность вернул слабый тычок дулом между лопаток, а за ним низкий голос силовика: — Иди. Луз бросила взгляд на русступающийся дым и поняла, что ждёт её лишь неизвестность. За клубами таилась лишь белая пустота, за которой было не видно хотя бы очертаний пространства комнаты. Девочка нервно сглотнула и обернулась на солдат, стараясь поймать хоть каплю человеческого сочувствия. — Зачем вы это делаете? — жалобно проскулила она и тут же прикусила язык, когда поняла, что сказала. В ответ на это силовик лишь пожал плечами и проговорил отчего-то скучающим тоном: — Потому что такова жизнь, Зари. — Кто? — Быстрее. Луз вздохнула, осознавая, что просвещать её в подробности происходящего никто не собирается. Вместо этого ей оставалось идти в пустоту, надеясь, что за ней окажется какой-то приятный сюрприз или, на крайний случай, телекамера с ведущим, который весело посмеётся и скажет, что всё это было пранком. Но ничего подобного не произошло. Даже по приближении на той стороне не было видно ничего, словно Луз собиралась нырнуть в какую-то очень плотную жидкость. Прямо перед ней девочка остановилась, колеблясь. С одной стороны, вот оно! Настоящее приключение! С другой… насколько долго оно вообще продлиться? Последние сомнения были развеяны тоскливым тоном солдата, что тащил её. — Удачи. — тихо отозвался он. Луз поджала губы и сделала шаг вперёд чувствуя, как жидкость обволакивает её ногу, вместе с корпусом. Оставалась только голова. Как ни странно, ни один силовик не тронулся с места. Все продолжали стоять и смотреть на то, как их маленькая жертва окунается в странную жижу. Сами боятся, что ли? Но знаете что? Без них даже лучше. В голове начали проносится мысли, что это какой-то секретный правительственный эксперимент, участницей которого была выбрана Луз. Если так, то можно попробовать. С этими мыслями девочка задержала дыхание, зажмурилась и погрузилась в жидкость с головой. Но встретила её не плотная субстанция, а мягкий ветерок, ударяющийся о всё тело. Луз собралась с силами и открыла глаза.