Хроники Скандии

***

Сделав несколько шагов, ноги Цвинтеллы слегка подкосились, она едва не задела сидящего за ближайшим столом. Стены давили. Она схватилась за голову, та трещала, как сломанный температурный датчик, а метка на руке стала гореть, будто ту облили топливом и подожгли. «Как не вовремя», — раздражённо подумала она, и скривилась в лице. Цвинтелла крепко зажмурила глаза, мысленно пытаясь вытеснить боль. Затем открыла веки и повторила так ещё несколько раз. Боль немного утихла, и она побрела дальше, лавируя между столами с подвыпившими посетителями, то и дело чувствуя на себе их пристальные взгляды. Наконец, она добралась до стойки и уселась на высокий стул. — Заказывай, — безразлично обратился к ней тучный бармен, почти не раскрывая рта. — Мне бы что-нибудь особенное. — Тебе? — удивился он, оценивающе окинув её взглядом. — Сначала покажи монеты. «Вот же плешивый хмырь! Заладили со своими монетами… Да подавись ими!» — гневно размышляла она. Цвинтелла недовольно поджала губы. Она понимала, что от провокаций ей лучше воздержаться. По крайней мере сейчас. Не будь у неё столь важного дела, терпеть подобное неуважение — она бы не стала. Не хотя она достала кислородный пакет и покрутила им перед барменом. — Плата вперёд, — сальной рукой он выхватил у неё пакет и скрылся за угол. «А если обманет?..» — мысленно переживала Цвинтелла. И тут же принялась расчёсывать метку на руке. Запасов кислородных пакетов у неё оставалось мало: их едва бы хватило на два дня. Но деваться было некуда — ей нужно было попасть в Храм. За спиной Цвинтеллы послышался грохот и смех. Отделиться от шумного говора толпы у неё не получалось. Развернувшись вполоборота, она заметила на себе изучающий взгляд. Незнакомец сидел в углу, скрывая своё лицо в тени. Из-за плохого освещения ей было сложно определить его принадлежность к какой-либо расе. — Пойдём за мной. Цвинтелла обернулась на голос, бармен кивнул ей, и она поспешила за ним. Пока они шли по тёмному коридору, она мысленно готовилась к худшему: её сердце дрожало испуганным зверем. В углу показалось тусклое свечение. Она протиснулась в раскрытые двери лифта вслед за барменом, прижимаясь к стене. Пытаясь нащупать нужную кнопку, он едва не подпёр её огромным животом. Лифт загудел, и вскоре замер. Кабина открылась, и их лица осветились красным неоновым светом. Они двинулись дальше. Цвинтелла увидела потолок, изрезанный на равные световые полосы. Она настороженно вслушивалась в шаги, которые отзывались гулким эхом по коридору. Выпуклые сварочные швы на стенах выглядели как уродливые шрамы на коже. Впереди показался просторный зал с мягкой мебелью в красных цветах. Первым она заметила работорговца, тот вальяжно расположился на широком угловом диване и скучающе наблюдал за гостями. — Тебе туда, — бармен взглядом указал на него, после чего развернулся и ушёл. Цвинтелла сглотнула и направилась к нему. — Впервые здесь? — лениво обратился работорговец. Он склонил голову вбок, пристально вглядываясь в неё. — Д-да, — её голос предательски дрогнул. — Чего трясёшься, как лист металла на ветру? — он хмыкнул, — ты неосёдлый что ли? Лицо работорговца растянулось в довольной улыбке. Казалось, его забавляло происходящее. — Чего? — она непонимающе уставилась на него. — Говорю, женщину-то хоть видел или только на голограмме? — ядовито уточнил он. — Или ты из этих… — А-а, это… Да у меня сто-о-олько женщин было… — Цвинтелла старалась придать голосу мужественности. — Ага, охотно верю, — он прервал её и жестом пригласил сесть рядом. — Ну, выбирай. Работорговец набрал простую комбинацию на пульте: свет на потолке выстроился в линии, напоминающие микросхему, красная подсветка сменила цвет на оранжевый; из вентиляционных трубок повалил густой пар, медленно накрывая зал и гостей полупрозрачной завесой. Воздух наполнился ароматом ванили. «Откуда такая роскошь?» — удивилась она. Ещё секунда и на столе загорелся встроенный дисплей. Перед глазами Цвинтеллы возникли голограммы: танцующие по кругу миниатюрные спрайты девушек и роботов в полный рост. Она наугад ткнула на девушку, и поинтересовалась: — А здесь есть медотсек? — Почему спрашиваешь? — удивился он. — Что, ракета уже не запускается на орбиту без посторонней помощи? Работорговец громко рассмеялся, привлекая внимание гостей поблизости. — Ты вроде молодой… — стал рассуждать он, расчесывая рукой бороду. Цвинтелла прервала его: — С этим всё в порядке, — она сдвинула брови, её лицо стало суровее. — Я не для себя спрашиваю. Вдруг… ну, там… девушка не выдержит такого напора. Плохо станет ей и что тогда? — Ха-ха-ха. А ты забавный малый. Уверен, что тебе и пяти минут будет достаточно: за такое время вряд ли с ней что-то случится. — Да просто… не все выдерживают столько боли. Одну так еле откачали после того, как я… — она замялась, судорожно пытаясь что-то придумать. — Как ты что? — его глаза загорелись неподдельным интересом. — Рассёк ей кожу ремнём. — Хм, даже так? А по тебе и не скажешь, — ухмыльнулся он. В его глазах читалось одобрение. — И как, понравилось? Цвинтелла незаметно сжала руку в кулак, она едва сдерживалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. — Очень. Теперь по-другому не умею. — С подобными запросами — двойной тариф, ясно? Но сегодня я добрый, повеселил ты меня. Сделаю тебе скидку. Работорговец снова взялся за пульт, и через некоторое время показался андроид. Внешне он ничем не отличался от настоящей женщины, кроме неестественно светящихся голубых глаз и витиеватых отметин на лице и шее, обнажающих сталь. «Мне бы этот пультик пригодился» — размышляла Цвинтелла, рассматривая находку в его руках. — Какие будут поручения, господин? — обратился механический голос. — Проведи нашего дорогого гостя в пятую комнату, и покажи медотсек. Работорговец похлопал по плечу Цвинтеллы, и направился к выходу. Цвинтелла встала с дивана и последовала за андроидом. Она бегло осматривала зал по сторонам в попытках отыскать хоть что-то, хотя и смутно понимала, что именно хотела найти. Взгляд скользил по лицам гостей, точно сканируя их. Услышав до боли знакомый голос, она осторожно обернулась и застыла, будто встретила призрака.

***

Цвинтелла погрузилась в воспоминания. — Ты уже всё решила? — голос Адаминты слегка дрожал. — Держи. Этого должно хватить на какое-то время, — спрятав глаза, Цвинтелла протянула ей тряпичный свёрток. Адаминта осторожно взяла Цвинтеллу за руку, заставив взглянуть на себя. — Ты понимаешь, что тебя могут убить? — Тебя же не убили, — ухмыльнулась Цвинтелла. — Мне просто повезло! Если бы не Сигвальдин, я бы не сидела здесь с тобой… — голос Адаминты совсем поник. — У меня нет другого выбора. Отцу становится хуже. Цвинтелла отвернулась, до боли прикусив губу, попыталась сдержать подступившие слёзы. Страх за близких тут же кольнул прямо в сердце. — Может стоит обратиться к миротворцам? — спросила Адаминта. — Я слышала они остановились на Орби. — Правда? Значит без надобности соваться туда не буду, — хитро улыбнулась Цвинтелла. — Дашь мне твоего дивного отвара? — Зачем тебе? — Угощу Жреца, — мечтательно заулыбалась Цвинтелла, — будет ползать потом, как пьяная каракатица, ха-ха. Адаминта грустно вздохнула и подошла к модулю, почти бесшумно достала оттуда два бесцветных пузырька. Когда Цвинтелла протянула ей руку, Адаминта вложила ей пузырьки, а затем крепко сжала запястье и не позволила той выдернуть руку. «И откуда только у беременной столько сил?» — мысленно удивилась Цвинтелла. — Ты понимаешь, что ты собираешься украсть и у кого? — голос Адаминты приобрёл стальные ноты. — Это не просто камень, Драколит — священная реликвия. Если тебя поймают, то вздёрнут на месте. Ты и до Великой Ночи не доживёшь! — Адаминта, прошу… Мне больше не к кому обратиться. Хватка Адаминты стала слабее, её глаза наполнились теплотой. — Может Сигвальдину поговорить с ними? Подожди, не перебивай. Они послушают его, всё-таки они служили вместе. — Когда он ушёл на пенсию? Полгода-год назад? Там всё могло измениться. А если обмолвится обо мне, тогда мне точно конец! — возразила ей Цвинтелла. — Когда мерзкий Карсони узнает об этом, мне не жить, а следом и моей семье… — Ни для того я скрывалась на этой отсталой планете, чтобы сейчас привести их к себе, как по навигатору! — со злостью выпалила Цвинтелла. Она не сразу осознала смысл произнесённых ей слов, и поспешила извиниться: — Прости, не хотела тебя обидеть. — Ничего, ты права, —тихо вздохнула Адаминта. На неё нахлынули воспоминания, и она продолжила: — Но так было не всегда. Когда-то моя планета была процветающей. Цвинтелла растерянно уставилась на неё. — И это с двумя-то солнцами? — Я понимаю, как это звучит, но это так, — тепло улыбнулась Адаминта. — Бабушка рассказывала мне, как ещё каких-то сто лет назад они жили в изобилии: ресурсов на планете было в избытке, через нас проходили важные торговые пути, десятки построенных шахт, но со временем привычный мир разрушился. Цвинтелла внимательно слушала её. Адаминта продолжила: — Когда случился конфликт между Землёй и Марсом, изгнанные марсианские колонии прибыли сюда, и стали устанавливать новые порядки. — Почему позволили им? — Мой народ, не привыкший к насилию, не смог дать отпор и подчинился захватчикам. Здесь им ничего не мешало упиваться свободой, которую у них отняли, а Скандия — стала разменной монетой в их борьбе за власть. Цвинтелла моментально поникла. «Я ничем не лучше марсианских свиней», — подумала она. Цвинтелла сама не являлась эталоном морали: она частенько врала, обворовывала невнимательных покупателей на рынке, обменивала или продавала украденные вещи. Она оправдывала себя тем, что это было вынужденно. Но после услышанного, ей стало мерзко от самой себя. Скандия напоминала ей сточную канаву, куда нелегальными потоками стекали устаревшие технологии и «живой товар». Она считала, что здесь так было всегда, и теперь впервые ей стало стыдно. — Мне жаль, — слова дались ей с трудом. — Ты не пыталась уехать отсюда? — Зачем? Это мой дом. На последнем слове у Цвинтеллы болезненно сжалось сердце. — Я верю, что всё наладится, — вымолвила Адаминта. «Мне бы твою веру в светлое будущее, когда тебя буквально затягивает в чёрную дыру…» — задумалась Цвинтелла.

***