...Я попала в Последнюю Реальность?

В первую нашу встречу я был уверен, что она окажется очередной занудой с однотипными мыслями, как и все до неё. Кто же мог предположить, что я так ошибусь, судя лишь по внешнему впечатлению? Когда я подошёл к залу регистратуры, чтобы обсудить документы, то заметил девочку примерно моего возраста. Она сидела, поджав под себя ноги, в тёмно-синей юбке, коротком пиджаке и белой рубашке, склонившись над большой книгой. Её волосы были слегка растрёпаны, а пробор, заколотый на бок, создавал небрежную имитацию чёлки. Сначала я хотел просто пройти мимо, не обращая внимания, но обложка книги, которую она читала, показалась мне знакомой. Заинтересовавшись, я решил подойти ближе, продолжая наблюдать. Она, казалось, совершенно не замечала шума вокруг, исходящего от других учеников. Полностью погружённая в текст, она даже не реагировала на окружающий хаос. Подойдя почти вплотную, я склонил голову и, не придумав ничего умнее, спросил: — Ты чего не на уроке? Она вздрогнула, услышав мой голос так близко, и подняла на меня немного растерянный взгляд. Казалось, её мысли всё ещё где-то далеко. Но через мгновение она, наконец, сосредоточилась и тихо, почти безразлично, спросила: — А ты? Увиливает от ответа? Забавно. Я не сдержался и рассмеялся её вопросу. Затем, усмехнувшись, склонился чуть ближе и с лёгким оттенком насмешки в голосе сказал: — А зачем тебе вообще мои ответы? Она нахмурилась, явно недовольная моим тоном, но тут же вернулась к своей книге, словно я перестал существовать. Интересно. Обычно в таких ситуациях люди начинают оправдываться или, наоборот, спорить, но она просто проигнорировала меня. Её спокойствие только раззадорило мой интерес. Решив проверить её на прочность, я продолжил заваливать её риторическими, а порой и откровенно бессмысленными вопросами. Иногда даже отвечал на них сам, не давая ей вставить и слова, или хамил, просто чтобы посмотреть на её реакцию. — Так ты тут будешь сидеть вечно или всё-таки уйдёшь? — спросил я, насмешливо. Не дожидаясь ответа, добавил: — Хотя с таким выражением лица, вряд ли кого-то впечатлишь. Лично я точно не удивлюсь. Я заметил, как она быстро перевела на меня взгляд. В её глазах мелькнули раздражение и скрытая злость. Кажется, мои слова всё-таки её задели. Наконец, она не выдержала и, холодно посмотрев на меня, бросила: — А ты не пробовал впечатлять кого-то просто фактом своего существования? Иногда лучше просто помолчать — и то больше пользы будет. Её ответ заставил меня замолчать на секунду. Острый язык, кажется, у неё в порядке. Интересно. Быстро вернув себе самообладание, я рассмеялся и, усмехнувшись, сказал: — Ну ты меня прям в угол поставила! Видимо, пока я не смогу ответить тебе по заслугам. Меньше шума, больше мыслей, да? Замолчав, я ненавязчиво стал её разглядывать. Её волосы оказались тёмно-русыми, местами с высветленными прядями, словно от долгого пребывания на солнце. Лицо типичное для ребёнка — мягкие черты, небольшие губы, которые казались чуть надутыми, будто она всё время немного грустит. Возможно, это была просто особенность её выражения. Но её глаза… Тёмно-зелёные, глубокие, но какие-то странно неживые. Будто в них чего-то не хватало. Это сразу бросилось в глаза, и я не мог отделаться от ощущения, что тут что-то не так. Может, с ней что-то случилось? Или она просто пытается скрывать свои эмоции, нарочно делая вид, что ей всё безразлично? Впрочем, последний вариант я быстро отбросил. Эмоциональна она была ещё как, это чувствовалось, просто старательно прятала за маской ледяного спокойствия. — Хотя, вообще, с тобой было интересно поболтать. Ты не такая уж и простая, — сказал я, не скрывая лёгкой усмешки. Она, будто пытаясь побыстрее отделаться от меня или немного смутившись, лишь фыркнула, а потом, махнув рукой, сказала: — Ой, иди уже давай, скоро урок. — И тут же вернулась к своей книге, не обращая на меня больше никакого внимания. Её реакция заставила меня чуть сдержать улыбку. Зато интересно, что она будет делать, если я снова появлюсь рядом.

***

Когда начался урок, все уже заняли свои места, но учитель не спешил начинать, как будто чего-то ожидал. Или кого-то. Минуты через две в дверь раздался тихий стук, и в класс вошла та девчонка, которую я заметил ранее. Хотя, если честно, вошла она не совсем самостоятельно — её скорее подтолкнули в кабинет. Она явно нервничала, несмотря на внешнюю попытку этого скрыть. Её руки, нервно перебирающие подол юбки, выдали её состояние, да и глаза, несмотря на маску спокойствия, говорили о волнении гораздо больше, чем она хотела бы показать. Хотя остальные, похоже, этого не замечали, я сразу почувствовал, что её уверенность в себе сейчас под большим вопросом. Когда учитель назвал её имя — Ольга, я сразу засомневался, подходит ли это имя ей. Конечно, я знал её совсем немного, если не считать тех нескольких минут, что мы общались, но всё же, на основе очевидных мелочей, наблюдавшихся мной, что-то в этом имени не складывалось. Когда она подошла к пустующей парте у окна, сначала она не замечала никого вокруг, поглощённая своими мыслями. Но как только её взгляд случайно наткнулся на меня, её глаза на мгновение расширились. Однако она быстро собралась и, поджав губы, недовольно посмотрела в мою сторону. Особенно выразительный её взгляд был, когда учитель сказал, чтобы она села рядом со мной, а не на том месте, которое она выбрала для себя. Я усмехнулся, наблюдая за действиями учителя. Я прекрасно знал, что новеньких всегда садят с более успешными учениками, чтобы те могли помочь с учёбой. Но меня это совершенно не волновало. Меня интересовало совсем другое. — О, вот ты и пришла, — сказал я ей язвительным тоном. — Отлично, думаю, теперь будет интересней. Мельком взглянув на неё, я снова заметил тот вспыхивающий огонь раздражения и злости в её глазах, который делал их ещё темнее. — Ты что, хочешь, чтобы я с тобой вместе сидела? — буркнула Оля. Усмехнувшись, я чуть повернулся в её сторону. — Не переживай, мы уж как-нибудь сосуществуем, — ответил я, явно издеваясь. — Я тебя не трону. Честно, — добавил я, подняв руки на уровне лица. На это она только закатила глаза и, решив не обращать на меня внимания, вернулась к своему занятию, явно решив не вступать в спор. Когда учитель попросил её встать и представиться классу, никакой длинной речи она не произнесла. Всё было кратко и по делу. Но меня больше всего зацепило то, что она явно не местная. — Скорее всего из другого региона, — прошептал я, едва сдерживая улыбку, заметив, как её взгляд снова накаляется. Когда она села на место, доставая канцелярские принадлежности, я не сдержавшись, наклонился к ней и сказал: — Привет, Оля, — произнёс я, растягивая её имя с лёгкой насмешкой. — Ты мне так и не ответила на мои вопросы в коридоре. Неужели так боишься меня? Это была полуправда. Она, конечно, не боялась меня, да и вообще не особо боялась кого-то, но явно испытывала дискомфорт и нервничала, когда разговаривала с малознакомыми людьми. Из этого можно было сделать вывод, что она достаточно закрытый человек, предпочитающий общение с теми, кто ей хорошо знаком, и старающаяся держать дистанцию с остальными. Фыркнув на мои слова, она тихо произнесла: — Прекрати меня доставать, — сказала она, явно раздражённая. — И да, я не боюсь тебя. Я лишь усмехнулся и, отвернувшись, начал записывать новую тему, параллельно продолжая наблюдать за новенькой. В конце урока я встал первым и, кинув взгляд на свою соседку, коротко усмехнулся, заметив нужную реакцию. Когда она вышла из класса, я подошёл к ней. — Видимо, ты решила на меня не обращать внимания, — произнёс я с лёгкой насмешкой. — Интересно, надолго ли хватит этого молчания? Она ничего не ответила, лишь шагнула в сторону, явно стараясь избегать моего взгляда. Я шагнул ближе, не торопясь, но всё же не давая ей шанса уйти слишком далеко. — Ты думаешь, что молчание поможет тебе? — продолжил я, не скрывая интереса. — Ты ведь всё равно не сможешь скрыться от людей, так что зачем притворяться? Она лишь ускорила шаги, но в ответ всё равно не сказала ни слова. Казалось, её игнорирование стало её защитной реакцией, но я чувствовал, что в ней что-то есть, что не так просто скрыть. — Ну ладно, — сказал я, остановившись рядом. — Приятно было поболтать. Ты всё равно не сможешь уйти от меня, помни это. Оля, наконец, остановилась и слегка повернула голову, но всё равно молчала. Я снова усмехнулся, видя, как она старается держаться на расстоянии, но в её глазах уже не было того безразличия, которое она так пыталась показать. Когда она ушла, я направился в регистратуру, чтобы подождать свою сестру, которой нужно было подписать какие-то бумаги. Придя на место, я заметил знакомый силуэт. Не скрывая усмешки, я направился к ней. — Снова тут сидишь? — склонившись над ней, спросил я. Она, как и в прошлый раз, не заметила моего присутствия, и только когда я заговорил, резко вскинула голову, встречаясь с моим взглядом. Теперь я мог увидеть все эмоции, которые бурлили внутри неё. Она явно пыталась вернуть себе самообладание, и когда осознала, что мы оказались в довольно тесном положении, выпрямила ноги и откинулась на спинку стула. — Чего тебе? — недовольно буркнула она, нахмурив брови. — Вопросом на вопрос не отвечаю, — усмехнулся я, скрестив руки на груди. — Но так уж и быть, отвечу. Я жду свою сестру. А ты? — Брата, — отрезала она, снова погружаясь в книгу, не обращая на меня больше внимания. Понимая, что она хочет, чтобы я поскорее отвязался, я вместо этого уселся на соседний стул, издав короткий скрип. Некоторое время мы молча сидели, каждый занят своим. Тишину нарушал только шелест переворачиваемых страниц. — Всё ещё читаешь свою книгу? — не выдержав долгого молчания, задал я, очевидно, глупый вопрос, не отрываясь от своей. — А ты? — откликнулась она без особого интереса. — Машиностроение и инженерия, — ответил я, как ни в чём не бывало. Она недовольно нахмурилась, услышав название книги, и пробурчала: — И кто это из нас ещё зануда? Вроде бы обиженным тоном, но я заметил, как она поджала под себя ноги. Интересно, это её вредная привычка — так сидеть? Тихо рассмеявшись над её детским заявлением, я сказал: — Да ладно тебе, Бурчалка, не будь такой серьёзной. — Не ехидничай мне тут, Мандарин, — фыркнула она, метнув на меня косой взгляд. Это выглядело до нельзя забавно. — Мандарин? Как-то слишком скудно, не находишь? — усмехнулся я, повернувшись к ней корпусом. — Бурчалка тоже не шедевр остроумия, знаешь ли, — отозвалась она, снова углубившись в книгу. Мы продолжали сидеть так ещё минут десять, то перебрасываясь язвительными замечаниями, то погружаясь в свои занятия, пока нас не прервала моя сестра. — О чём спорим, ребята? Подняв головы, мы увидели двоих подростков, что стояли перед нами и спокойно смотрели. Одной из них была моя сестра, Саша. А второго я не знал. — Саша? / Саша? — синхронно произнесли мы, удивлённо посмотрев друг на друга. На мгновение повисла тишина, но удивление тут же сменилось недовольством. — Не копируй меня, Бурчалка! / Не копируй меня, Мандарин! — снова одновременно выпалили мы, теперь уже раздражённо. Саша, не выдержав, прыснула со смеху, а её спутник слегка ухмыльнулся, будто бы уже знал, что сейчас начнётся. — Видимо, уже подружились, — сказал парень с лёгкой усмешкой. На его высказывание Бурчалка наградила его недовольным взглядом, сжав в руках свою книгу так, будто собиралась запустить ею в меня, и выпалила: — Подружились? Да он невыносимый! — фыркнула она. — Слишком болтливый. — А ты слишком скучная, — не остался в долгу я и, сделав паузу, добавил: — Хотя, не думал, что твои оскорбления будут такими… ну, не скучными. Она сузила глаза, явно обдумывая, чем бы ответить, но на моё лицо всё равно пробилась слабая усмешка. Для «Мисс бомбы замедленного действия» это был очередной красный флаг, и я мог буквально видеть, как её раздражение растёт с каждой секундой. Повернувшись к моей сестре, она спросила: — Вы знакомы? — Это моя сестра, — коротко ответил я. — А это мой брат, — сказала Бурчалка, кивая в сторону парня рядом с Сашей. Мы снова замолчали, осознавая, насколько нелепой и неловкой была эта ситуация. — Вы как будто зеркала друг друга, — слабо усмехнулась Саша, поправляя свой вечно криво сидящий берет. — Кажется, мы подошли как раз вовремя. Парень, старший брат Бурчалки, лишь пожал плечами, не высказывая никакого мнения. Мы продолжали сидеть, бросая друг на друга взгляды, как два упрямых барана, ожидая, кто первый прервёт тягостное молчание. Но ни я, ни Бурчалка, похоже, не собирались уступать. Первым решился заговорить её брат, нарушив нашу патовую ситуацию. — Ну, — начал он, подозрительно расплываясь в улыбке. — Вы уже подружились? — Подружились?! — одновременно переспросили мы с Бурчалкой, повернув головы друг к другу с выражением искреннего негодования. — Или хотя бы научились не цапаться каждые пять минут? — не унимался он, поправляя свою куртку. — Да ни за что! — выпалили мы в унисон, после чего я громко фыркнул, а она недовольно нахмурилась. Серьёзно, сколько можно хмурить брови? Рано или поздно морщины ведь появятся. Её брат только пожал плечами, явно развлекаясь всей ситуацией. — Ну да, ну да, — продолжил он, с трудом сдерживая смех. — Не знаю, как ты, Оля, но мне кажется, Лололошка не такой уж плохой. Я поднял бровь, скептически разглядывая его. — Не такой уж плохой? — переспросил я, прищурившись. — Меня ещё никогда не называли «не таким уж плохим». Меня ещё никто так не унижал! — И совершенно заслуженно, — сухо добавила Бурчалка, не отрываясь от своей книги. Я только усмехнулся: похоже, этот поединок ещё долго не закончится. Сидя на стуле, я лениво подпирал щёку рукой, наблюдая за тем, как мои сестра и брат Бурчалки вступают в разговор. Атмосфера была настолько напряжённой, что, казалось, воздух звенел от нашего молчаливого противостояния. Но первым тишину нарушил её брат: — Кажется, вам двоим ещё долго придётся привыкать друг к другу. Особенно в классе. Я хмыкнул, не скрывая насмешливой улыбки. — Да мы уже привыкли, — бросил я, перекидывая ногу на ногу. — Она уже даже не игнорирует меня — это, знаешь ли, прогресс. — Только потому, что невозможно игнорировать такую болтливую личность, — раздалось откуда-то сбоку. Она даже головы не подняла, продолжая уткнувшись в свою книгу. — Вот видишь? Мы идеально сработались, — добавил я, ухмыльнувшись. Бурчалка закатила глаза с таким видом, будто пыталась сдержаться, чтобы не швырнуть в меня книгу. В этот момент Саша, вдруг посмотрел на часы и заметил: — О, скоро уроки закончатся. Нам уже пора, Оль. Но моя Саша вмешалась, поправляя свой нелепо сидящий берет: — Мы никуда не идём. Нам нужно дождаться учителя, чтобы подписать последние документы. Я громко выдохнул, изображая неподдельную радость: — О, ещё немного общения! Ну просто праздник какой-то. День подходил к концу, а мы всё сидели в холле, где тикали часы, словно издеваясь над нашим терпением. Всё вокруг будто замерло. — Оль, ты что, не пойдёшь на кружки? — спросил я, наконец прервав тишину. Она подняла взгляд, явно удивлённая моим внезапным вопросом. — Кружки? — переспросила она с лёгким фырканьем. — Ты серьёзно? Кому это вообще нужно? Я поднял бровь, явно забавляясь её реакцией. — Ну, все же записываются. Особенно в такие крутые, как шахматный или робототехника. Что, тебе неинтересно? — Я не люблю всякие вот эти дополнительные занятия. Зачем они? Лучше потратить время на что-то более полезное, — буркнула она, снова утыкаясь в книгу. Я усмехнулся. — Ну, если так, то что скажешь насчёт театрального? Это ведь творчество, да и смешно иногда бывает. — Нет уж, спасибо, — резко отмахнулась она. — Театральный — это вообще не моё. Моя сестра вдруг вклинилась в разговор. — А рисование? Кстати, Ло, тебе бы точно понравилось. У тебя же терпение есть, — поддела она меня. Я закатил глаза, но всё же ответил: — Театральный, может быть. Рисование? Нет, увольте. Хотя… если подумать, я бы сделал идеальные декорации. Оля вздохнула и, прижав книгу к груди, посмотрела на меня, будто я только что предложил ей продать душу за пачку чипсов. — Лололошка, честно, ты просто невыносим. Я только усмехнулся. Отличный комплимент на конец дня. И снова наступила тишина. Мы все сидели, ощущая, как время тянется так медленно, что казалось — даже часы зевнули от скуки. Но вскоре в коридоре раздались уверенные шаги бухгалтера. Наконец-то! Я сдержал смешок, заметив, как Бурчалка облегчённо выдохнула, будто её только что освободили из клетки. Когда бухгалтер завершил свои дела, а моя сестра и брат Оли вернулись к нам, я закрыв книгу, лениво потянулся и бросил взгляд на Бурчалку, которая выглядела так, будто собиралась заживо меня сжечь. — Бурчалка, а ты не думала записаться на кружок по магии? — с невинным видом спросил я, ухмыльнувшись. Она тут же фыркнула, хлопнув блокнот так громко, что даже бухгалтер, уходя, замедлил шаг. — Магия? Серьёзно? — она покачала головой, как будто я предложил ей присоединиться к клоунам в цирке. — У меня другие планы. — И какие же? — я поднял бровь, изображая искренний интерес. — Не твоё дело, Мандарин, — буркнула она, скрестив руки на груди. — Ну как знаешь, — пожал я плечами. — Просто решил, что тебе было бы интересно. Тут к нам подошла Саша, размахивая какими-то брошюрами, как флагами. — Ребята, тут информация о школьных кружках, — сказала она, раздавая листовки. — Может, что-то заинтересует? Я взял одну, мельком просмотрел и кивнул. — Хм, инженерия. Это что-то для меня. Запишусь. — Отличный выбор, — улыбнулась Саша и тут же перевела взгляд на Бурчалку. — А ты, Оля? — Спасибо, но я не планирую записываться, — отрезала она, даже не взглянув на листовку. — Почему? — в голосе Саши прозвучало искреннее удивление. — Это же отличная возможность развить навыки и завести друзей. Бурчалка лишь покачала головой, держа дистанцию: — У меня уже есть планы на свободное время. Саша немного растерялась, но кивнула, скрывая разочарование за своей обычной улыбкой. — Хорошо. Если передумаешь, дай знать. — Вряд ли, но спасибо, — сухо ответила она, снова погружаясь в свою зону отчуждения. Я усмехнулся, наблюдая за этой сценой. Кто бы мог подумать, что обычные кружки вызовут столько эмоций. Когда мы распрощались с Сашей и направились домой, она посмотрела на меня с любопытством. — Ну как тебе Оля? — спросила она, склонив голову на бок. — Бурчалка? — я усмехнулся. — Она забавная. Саша не скрывала интереса. — Забавная? Это всё? Я пожимал плечами, мысленно прокручивая встречу с Олей. — Ну да, она не такая, как все. Сначала кажется, что она вся из себя серьёзная, но стоит её немного поддеть, и сразу видно, как она реагирует. Забавно наблюдать. — Ты точно уверен, что она тебе не нравится? — поддразнила меня Саша, приподняв бровь. Я фыркнул. — Нравится? Ты что, она постоянно меня бесит! Постоянно фыркает, игнорирует, на меня даже не обращает внимания. — А ты что, не такой же? — подметила Саша, с улыбкой поглядывая на меня. Я покачал головой. — Я гораздо более харизматичный и обаяшка, чем она. Саша только рассмеялась, видимо, понимая, что я все же немного не так уверен, как пытаюсь показать. — Ну, тебе виднее, — она замолчала, но по её виду было видно, что она всё равно продолжит свои наблюдения за моей «борьбой» с Олей. Мы продолжили путь, но я не мог избавиться от мысли, что у нас с Бурчалкой всё ещё далеко не закончено. Я усмехнулся. — Вот уж точно. — подумал я, догоняя сестру. — Всё самое интересное только начинается…

***

На следующий день я заметил, что Оля не отрывает глаз от моих чертежей, пока я объясняю ей свою идею для кружка по инженерии. Мне нравилось, как её глаза внимательно следят за каждым движением моего карандаша, как она пытается понять, что я показываю. В этот момент я почувствовал, что нахожу что-то особенное в этих деталях, в этих механизмах. Когда я говорил об этом, мне всегда хотелось, чтобы кто-то понял, как это важно и интересно. И вот, теперь я мог показать ей свою страсть. — Вот, смотри, — сказал я, подставив ей лист с рисунками. — Я хочу сделать модель, которая будет двигаться, не теряя баланса. Это не просто игрушка, а что-то гораздо большее — практическое применение принципов, которые мы изучаем. Я придумал, как собрать двигатель, чтобы он был управляемым. Это будет сложно, но я точно справлюсь. Я увидел, как её внимание немного теряется, и понял, что, наверное, не совсем попал в точку. Но я не мог остановиться, мне хотелось поделиться этим с кем-то. — Ты не хочешь попробовать? — спросил я, заметив, что она не отвечает, а просто кивает. — Не знаю, — ответила она, пожимая плечами. — Наверное, мне не особо интересно. Её голос был спокойным, без особого энтузиазма. Я немного нахмурился, но не стал отступать. — Почему? Это ведь интересно! Вроде бы, тебе всё, что связано с наукой, должно быть по душе. Ты же говорила, что хочешь стать биохимиком. Это тоже химия, тоже инженерия, всё связано. Может, ты могла бы сделать что-то с биотехнологиями, связать это с моими проектами. — Я хотел её зацепить, чтобы она хотя бы подумала. Она на секунду задумалась, и я почувствовал, как надежда опять зажглась в моей груди. — Возможно, если будет время, я подумаю об этом, — сказала она, и я понял, что она всё равно не заинтересована. Но я не был разочарован. Я снова усмехнулся, как будто не ожидал другого ответа, и продолжил показывать свои чертежи. — Ладно, но ты сама знаешь, что я всегда смогу показать тебе что-то интересное. Если захочешь. — Я снова скользнул взглядом по своим проектам, не обращая внимания на её ответ. Сколько раз я уже слышал такие слова от других людей, и всё равно не терял надежды, что когда-нибудь кто-то поймёт мою страсть. Оля, возможно, не была так увлечена этим, как я, но в её глазах был интерес, хотя и скрытый. Это было приятно. Пока я продолжал рассказывать ей о своих проектах, мои мысли вернулись к тому, что важно не останавливаться на одном. И я был уверен, что Оля рано или поздно увидит, как полезными могут быть такие увлечения. Хотя, возможно, это просто моя самоуверенность. Я снова взглянул на неё, стараясь поймать её взгляд. Её внимание было где-то далеко, но я знал, что в какой-то момент она всё равно вернётся ко мне с вопросами.

***

Прошло несколько недель, и я заметил, как многое изменилось в моих отношениях с Бурчалкой. Мы по-прежнему шутили друг над другом, но с каждым днём шутки становились менее острыми. Я уже не искал, как бы подколоть её, а она не пыталась отмахнуться от меня с лёгким раздражением. Всё чаще я ловил себя на мысли, что её компания стала не просто привычной, а даже приятной. Наши разговоры стали более спокойными, а моменты тишины между нами не были такими неловкими, как раньше. И хотя я не собирался признавать этого вслух, что-то в нашем взаимодействии действительно изменилось. Однажды, после уроков, когда мы шли по коридору, я почувствовал, что это тот момент, когда можно предложить ей кое-что интересное. — Бурчалка, у меня есть идея, — сказал я, не в силах скрыть блеск в глазах. Это была не просто шутка или очередное пустое предложение. Я чувствовал, что именно сейчас могу сделать что-то стоящее. Оля приподняла бровь, явно готовая к очередной моей выходке, но я заметил, как её взгляд стал чуть более настороженным. Значит, я её заинтересовал. — Что ещё за идея, Мандарин? — ответила она, но в её голосе уже не было того раздражения, которое я привык слышать. — Давай вместе поработаем над проектом, — предложил я с лёгким вызовом в голосе, пытаясь понять, насколько серьёзно она воспримет моё предложение. Оля остановилась и оценивающе взглянула на меня. Я знал, что она не верит мне сразу, что часто бывает с теми, кто меня ещё не слишком хорошо знает. Но в её глазах я не увидел того привычного цинизма. Она действительно задумалась. — С чего вдруг? — спросила она, не скрывая недовольства. — Ты умная, я тоже не дурак. Вместе мы сможем создать что-то крутое, — ответил я с уверенным тоном, слегка наклонив голову, как бы подталкивая её к решению. Она оценила меня взглядом, пытаясь понять, играю ли я с ней или говорю всерьёз. Но я не был уверен в ответе заранее, только в том, что мне это нужно, и что этот проект был важен для меня. — Ладно, что за проект? — наконец спросила она, и я почувствовал, как её любопытство всё-таки побеждает. — Расскажу по пути. Пойдём? — с улыбкой ответил я, двигаясь в сторону выходной двери. Оля кивнула, и мы вместе направились к выходу, обсуждая детали. Я говорил о том, как можно объединить мои инженерные навыки с её знаниями биохимии, чтобы создать что-то по-настоящему интересное и полезное. В этот момент я чувствовал, что, возможно, этот проект может стать чем-то большим для нас обоих. Процесс работы начался довольно быстро. Мы встречались после уроков, обсуждали идеи и приносили чертежи. Я предложил использовать её биохимические знания для создания устройства, которое могло бы взаимодействовать с клетками, а она предложила несколько нестандартных решений для увеличения устойчивости и функциональности. Иногда я удивлялся, как она воспринимает мои идеи, иногда сама удивлялась, как я могу предложить такие нестандартные решения. Но главное, что с каждым днём мы становились всё более слаженной командой. Однажды, сидя в библиотеке, мы чертили схему будущего устройства. Я смотрел на её уверенное лицо и чувствовал, как наши мысли начинают работать в одном направлении. — Ты правда думаешь, что это сработает? — спросил я, глядя на её схему. — Конечно. Нужно просто немного настроить параметры, — ответила она с уверенностью, которая мне импонировала. — Ну ладно, если ты так уверена, то я тебе верю, — усмехнулся я. — Но если что, ты будешь отвечать за провал. Она хмыкнула, но я видел, что она не воспринимает мои слова как шутку. Это было приятно. Я чувствовал, что это не просто совместная работа — это начало чего-то важного. С каждым днём наша работа становилась всё более увлекательной. Мы не только обсуждали проект, но и делились своими планами. Я начал рассказывать о своих будущих проектах в инженерии, и её заинтересованность в этом меня удивляла. Оля оказалась не такой закрытой, как я думал. И хотя она всё ещё иногда могла быть раздражающей, я начал видеть в ней больше человеческого, чем ожидал. Наше сотрудничество, которое когда-то начиналось как нечто временное и сомнительное, стало естественным. И я начал осознавать, что это не просто проект, это — важная веха в моей жизни. Оля перестала быть для меня просто «Бурчалкой» — она стала партнёром, с которым можно создавать что-то стоящее. И кто знает, может быть, это сотрудничество действительно откроет нам новые горизонты.

***

После уроков мы с Олей снова сидели в библиотеке, работая над нашим проектом. Всё становилось привычным, и несмотря на всю тяжесть работы, я начинал получать от этого странное удовольствие. Мне нравилось, как мы начинали слаженно работать, хотя ещё недавно всё это казалось мне бесполезной задачей. — Что-то ты сегодня молчишь, Бурчалка, — заметил я, не отрываясь от чертежей. Она вздохнула, устало потирая лоб, и ответила: — Думаю, надо немного отвлечься. Ты ведь не думал, что всё будет так просто, да? Я усмехнулся, не поднимая глаз от бумаги. — Ты ведь говорила, что всё получится, — напомнил я, поднимая взгляд на неё. — Я надеялся на твою уверенность. Она фыркнула, как всегда, но я заметил, что её уверенность куда-то исчезла. — Да, я всегда уверена, — произнесла она с сарказмом, но я понимал, что на самом деле она начала переживать. Наступила тишина. Она явно что-то обдумывала, и, наконец, не выдержала. — Ты правда веришь, что мы сможем это сделать? Вместе? — спросила она, будто сама себе не веря. Я отложил ручку и посмотрел на неё. Моя обычная ухмылка исчезла, и я сказал, что чувствовал на самом деле. — Конечно. Мы же команда, — ответил я, удивив сам себя своей серьёзностью. — А если мы не попробуем, то точно не узнаем, что получится. Не было ни насмешки, ни сарказма. Это было что-то другое. Я был уверен, что мы способны на большее, чем просто теоретизировать. Она кивнула, и я увидел, что она поняла, о чём я. — Ладно, продолжим. Но ты держи меня в курсе, если что не так, — сказала она, снова беря в руки ручку. Я подмигнул ей, возвращая себе привычную уверенность. — Конечно, Бурчалка, — сказал я, и снова погрузился в работу.