Всё, что случилось в чистилище...

Приведя себя в порядок, они задержались в этом слабо уединённом месте. Одевшись, умостились в корнях дерева, наслаждаясь обществом друг друга. Дубовая роща погружена в тишину и мрак. Верхушки деревьев, тихо шелестели листьями на слабом ветру. Кас, открыто любовался, предоставленным в моменте, удовлетворением в профиле Дина. Взгляд его направлен в ночное пространство, скрывающее множество опасностей. Но прямо сейчас поблизости не ощущалось присутствие врагов. Сквозь конечности текла блаженная тяжесть. Царапинка оставленная зубами Дина на внутренней стороне губы отдавала тихой пульсацией. Кас, странным сентиментальным порывом, не спешил её залечивать. Прикрыв глаза, он мог представить фантомные прикосновения Дина и его тёмный взгляд, полный желания. Дин был каким-то другим. Он казался потерянным и немного сбитым с толку. И это его смятение передалось во вкус его губ и кожи, в запах, голос и отрывистые движения рук. Ангел предполагал, что джинн отравил сознание Дина кошмарами, послевкусие от которых до сих пор не оставляло его. Пальцы мелко подрагивали над оружием, готовые подобрать его. И сам Кас был сегодня напуган, когда обнаружил, что Дин исчез. Они с Бенни разделились тогда для поисков и всё чего хотел Кас, это услышать собственное имя в сознании, сказанное голосом Дина. Тогда он мог бы схватиться за нить, связывающую его с душой и появиться там, где нужна помощь ангела. Он потратил силы пока метался в пространстве с помощью крыльев, не зная, куда должен переместиться. Кас помнил, как и сам недавно был подвержен нападению джинна, сразу после того, как удалось сбежать от левиафанов. Мысли тогда захватил невероятный хаос. Беспорядочные видения, голоса, воспоминания о грехах, пролитая им кровь, братья и сёстры, которых он предал. Образ грядущего одиночества, как нечто тёмное и могущественное, перед чем он будет бессилен, как отшельник на плоту посреди шторма. Ворожба джинна - одна из самых неприятных вещей, с которой можно было столкнуться в чистилище. Нечто, оставляющее грязный осадок в груди. Чужое присутствие в собственных мыслях, стремящееся показать слабости. Кас хотел знать, что видел Дин. Что заставило его так отчаянно пытаться забыться в тепле прикосновений. — Я прежде никогда не был один, столь долгий период времени, как после расхождения наших с тобой путей здесь, — решил он поделиться своими тревогами. Кас полагал, чтобы заслужить откровение со стороны Дина, ему нужно было тоже открыться. Это было бы честно. В последнее время ему казалось, что он редко был честен с Дином, — Слыша твои молитвы каждую ночь, я не находил себе места от того, что не мог ответить. Был только я, твой голос в моём сознании и вечное преследование первичных существ. Год - это не большой срок в жизни ангела, но прежде я был подключён в сеть голосов своих братьев и сестёр. Ангелам не ведомо уединение, доступное здесь. Ссутуленный Дин посмотрел на него из-под полуопущенных, расслабленных век. — Было страшно? — спросил он, неожиданно участливо. Кас попытался прислушаться к себе прошлому, чтобы лучше понять, что он тогда испытывал. Был ли то страх или напротив - спокойствие. — Нет. — ответил Кас, — Я тосковал. Дин пропустил между пальцев свои волосы. На запястье чернел, застывший циферблат часов. Закатанный возле локтя рукав рубашки не скрывал синяк на предплечье оставленный рукой ангела. Такой же был на талии, но его сейчас скрывала футболка. В свойственной ему манере, разбавляя серьёзный момент, Дин сказал: — Выходит, ты всё же скучал по мне, а? Кас улыбнулся: — Тяжело скучать по кому-то, чей голос был в моей голове каждую ночь, — он попытался передразнить своим и без того низким тембром голос Дина,— "Двести тридцать пятые сутки, как я тебя ищу. Сегодня мы с Бенни замочили десять перевёртышей, три гуля, пять вампиров и одного вервольфа..." — Ох, катись в ад, Кас. — проворчал Дин. — Сколько угодно, если за твоей душой. От написанных теперь на лице Дина восторга и удивления вызванных этими словами, Кас почувствовал, будто выиграл какую-то очень важную и сложную игру. Этот ответ похож на те остроты, которыми перебрасывались между собой братья Винчестеры? — Ты невыносим. — сказал Дин без капли искреннего недовольства. Кас вложил все тепло и нежность в свой взгляд направленный на него. Наверное, впервые, между ними всё было так легко, несмотря на прошлое, которое за спиной нависало непрошенной тенью. — Я был один и раньше. Давно. — сказал, Дин, весомо, вернувшись к теме, с которой они начали, — Когда Сэм поссорился с отцом и ушёл в колледж. Не связывался с нами, не звонил, не писал поздравления с днем рождения и рождеством. Отец часто пропадал, занимаясь охотой. Мне велел тоже не расслабляться, искать нечисть. И я был один... Это не то же самое, что здесь, но то был один из худших периодов в моей жизни. Отец возвращался злой. Говорить о Сэме было запрещено. Потом мой старик пил, психовал и... — запнувшись, Дин повращал рубило в руках, — Не важно. Как я уже сказал - это было давно. Кас немного был посвящён в события того времени. В биографию семьи Винчестеров. Сочувствие - так же новая грань открытых ему эмоций, среди многочисленных других. Способность испытать на себе часть чужой боли. Как сейчас он чувствовал, исходившую со стороны Дина печаль о прошлом. Кас спросил: — Ты говорил Сэму об этом? — Немного. — Дин пожал плечами, демонстрируя напускное безразличие. Для ангелов гнев создателя, заставляющий повиноваться без сомнений, задержек и возражений был повергающим в первобытный страх. Таким для людей был страх перед гневом родительской фигуры. До поры - до времени. Пока жизнь не оказывалась в собственных руках. Пока за последствия принятых решений не начинал отвечать лишь ты сам. Кошмар, направленный джинном в голову Дина, вряд-ли был о Джоне Винчестере, ведь тот давно перерос страх перед гневом отца, который отсутствал в его жизни уже много лет. — Что ты видел во сне сегодня? — спросил Кас, прямо. Свежие воспоминания мелькнули в глазах Дина горечью. Он поморщился, собрав в складке между бровями свою усталость. — Видения джинна очень реалистичны. — сказал он, — Когда-то я подвергся влиянию джинна и это был замечательный сон. Я хотел остаться в нём навсегда. Там была жива мама, а Сэм закончил юридический. Я встречался с медсестрой, — Дин мечтательно ухмыльнулся, — Но, узнав, что это иллюзия, я понял, что должен выбраться в свою уродливую реальность. Кто позаботился бы о Сэмми? — Похоже на чистилище. — предположил Кас. Он понял, что Дин избегал говорить о сегодняшних кошмарах и не стал настаивать. — Да, — Дин, задумчиво покивал, — Я снова ищу выход не потому что хочу уходить. Чистилище красит всё в чёрно-белый и ставит всех в равные условия. Это по мне. Глядя на него такого, необыкновенно открытого сегодня, Кас не мог поверить в реальность. Доверие Дина, совершенно для него бесценное, выстроенное заново, спустя время. Он не достоин этого доверия. Какие его заслуги могли привести к близости между ними? Какого масштаба катастрофа должна была быть, чтобы Дин никогда не простил его? Кас рассматривал бледные, крошечные родинки на шее Дина. Он был рад, что происхождение его сущности, позволяло ему видеть, сквозь тьму. Всё ещё не будучи уверенным в границах дозволенного, Кас, трепетно прикоснулся к лицу Дина. Аккуратно повернул к себе, чувствуя, что Дин легко поддавался. Поцеловал, как не целовал до этого. По-новому. Без вожделения или требований, без намерения свести к страсти. Характер соприкосновения, окрашенный в тон хрупких, ночных откровений. Губы Дина мягкие и алые после их близости. Ответ на поцелуй был нерешительным. — Что ты затеял, пернатый? — тихо спросил Дин, отстранившись, — Выводишь меня на эмоции? Кас убрал руку с его лица, чувствуя на подушечках пальцев остаток призрачного покалывания щетины. Ему хотелось - очень хотелось сказать всё, что было у него на уме. Всё, что крутилось в мыслях на протяжении последних лет. Странный барьер отделял нужные слова, неготовые слететь с губ. — Ты думал об этом раньше? — спросил он, вместо этого, — Что между нами могло быть всё так? — Кас понимал, что ему не стоило ворошить прошлое. К чему мучить себя сожалениями лишний раз? Тем более, пусть и поздно, он получил так много. Слишком много. Но он должен знать, действительно ли он упустил возможность за время их знакомства. Дин, нервно, поправил на запястье верёвочку. Нахмурившись своим ботинкам, приоткрыл рот, но так ничего и не ответил. — Люди очень разборчивы в том, что касается пола, да? — спросил Кас. — Да, — сказал Дин с сожалением. В мимических морщинках на мгновение задержалась грустная усмешка, — Вроде того. Кас полагал, что дело не только в этом. У них было много общего и Дин, впрямь, считал ангела своим другом. Всегда так много забот, так мало времени, чтобы просто поговорить, узнать лучше, понять, сблизиться. В ворохе наростающих угроз не до осмысления чувств. Кас благодарен чистилищу за предоставленное удовольствие, лицезреть иную сторону Дина. За тепло, что разливалось в груди в моменты понимания - Дин заботился о нём. Волновался. Искал его. Ни с чем несравнимое чувство. Самым опасным явлением в дикой фауне являлись хищные самки, которые, защищая своё потомство становились смертоносными, как стихийное бедствие. Их грациозная свирепость не знала границ. Уничтожение угрозы с целью защитить было чистым, как белое пламя. Эти свирепость и белую чистоту Кас видел в гневе Дина, направленном на врагов в моменты, когда на кону была сохранность жизни Сэма. Кас мог подумать, что в чистилище Дину просто больше не о ком было волноваться, кроме самого себя. А волноваться о самом себе ему чуждо. Поэтому Дин испытывал острую потребность взять ответственность за жизнь единственного близкого, которого он здесь знал. Несправедливо, но в этом весь Дин. Пусть даже так - всё равно. Ангел рад стать объектом заботы Дина Винчестера. Кас просуществует ещё миллиарды бессмысленных лет и воспоминание о Дине, станет в сравнении с этим крошечным ярким мгновением размером с атом во вселенском масштабе. Это будет единственная значимая капля в океане равнодушия. Единственное за что он будет цепляться, чтобы не сойти с ума в своём одиночестве. *** Они вернулись к Бенни, когда дремота, подкравшись, настойчиво утягивала Дина, заставляя клевать носом. И сидя теперь между ангелом и вампиром, Дин какое-то время пытался держаться в сознании. Стоило ему опустить голову, закрыть глаза, успокоить дыхание, как что-то, словно выдёргивало его из сна. В раздраженных капилярах и тёмных пятнах вокруг глаз легла глубокая усталость. Кас хотел помочь. Он протянул пальцы ко лбу Дина. — Нет-нет. — Дин опустил его руку, не позволяя дотронуться, — Я не буду спать. Выспался, благодаря джинну. Нахмурившись, Кас попытался его переубедить. Если не тем, что Дин не спал прошлой ночью, то словами, которые бы подействовали. — Ты не увидишь снов, Дин. Я сделаю так, чтобы не видел. Он посмотрел на него странно, словно понял, что случайно дал в руки ангела ключ от двери, которую сам не хотел открывать. Но быстро смирился с положением. Дин кивнул, соглашаясь. Небесная благодать потекла сквозь пальцы в его сознание и он уснул мгновенно и крепко, уронив голову на плечо Каса. Он проснётся только тогда, когда выспится, если только обстоятельства его не разбудят. Чувствуя на плече тёплую тяжесть и идущую от земли прохладу, Кас посмотрел на вампира. Можно сказать, они остались наедине. Но раз уж эта ночь была ночью откровений, Кас не упустил возможности поговорить и с вампиром тоже. — Бенни, — шёпот, не способный нарушить сна, направлен к единственной бодрствующей душе поблизости. — Что? — тихо спросил вампир, поворачиваясь к нему. — Мы оба знаем, что это не сработает. — Нет. — Бенни покачал головой, — Я не уверен. — Нет нужды меня обнадёживать. Дин нас не слышит, — Кас на секунду опустил взгляд. Было видно ухо Дина, покрасневшее от холода, кожу на шее, родинки, воротник куртки. — Чего ты хочешь, ангел? — спросил Бенни с раздражённым вздохом. — Извиниться, — ответил Кас, — Прости, что задержал вас так на долго здесь, хоть в этом не было нужды. За то, что подвергал вас опасности, привлекая к себе левиафанов. Вампир в начале их знакомства не упускал возможности, напомнить, что ангел, как маяк для самых опасных, первичных тварей. В глазах Бенни блеснуло осуждение. — Извинишься перед ним. — он указал на Дина коротким кивком, — Давай, разбуди его и скажи, что он зря целый год искал тебя. Скажи, что не собираешься уходить. Я на это посмотрю. Это был справедливый упрёк. Открыть Дину свои намерения означало, разочаровать его в который раз. Для этого до сих пор не хватало решимости. — Я поговорю с ним. — сказал Кас неуверенно. Бенни, коротко, отрицательно помотал головой, формируя какие-то выводы. — Вы двое, меня, порядком, достали, — проворчал он. Немного поразмыслив, Кас понял, что там во внешнем мире, возможно Бенни останется хорошим другом Дина. Между ними гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд. Не смотря на то, что Бенни при других обстоятельствах стал бы объектом охоты, когда-то в далёком прошлом он был человеком и помнил, как им быть. Дин уже доверял ему. Между кем-то, кто помнил себя человеком и охотником, очевидно, будет больше общего, чем между охотником и падшим ангелом, который только учился понимать людей. Кас чувствовал в словах, сказанных вампиром и оказанных им жестах, что Бенни привязался к Дину за время, проведённое ими вместе. Они стали здесь соратниками, близкими по духу. Нечто было особенное в Дине, из-за чего люди и существа тянулись к его душе, находя в ней необъяснимый отклик, приковывающий к себе. Нечто, вызывающее готовность, отдать за него жизнь. И теперь он будет дорог для вампира почти так же, как дорог для ангела. — Прости, что считал, будто ты вёл нас в ловушку, намеренно, — сказал Кас, — Я, как никто должен был понимать, что природа твоего происхождения не определяет чистоту твоих помыслов. Бенни, равнодушно, пожал плечами. — Всё равно, твои подозрения были резонны. — ответил он, беззлобно, — В чистилище никому нельзя доверять. *** Близился рассвет. В бледнеющем свете неба, лес приобретал краски. По-прежнему величественные деревья, трава, кусты, отсутствие звёзд и тяжёлый воздух. Всю ночь ангел просидел неподвижно, готовый уловить присутствие угрозы в радиусе полумили. Вампир на некоторое время позволил себе поспать. Мирное посапывание исходило с его стороны, ритмично, нарушая гнетущую тишину. Кас заметил, что с коры дерева на воротник Дина спустился паук, бесшумно перебирая лапками. Маленький хищник, не подозревающий, что за ним велось наблюдение. Для него складки на куртке были холмами. Подойдя к изгибу плеча, паук оскользнулся на кожаной поверхности и упал на рукав, где замер, дезориентированный. Кас, аккуратно, чтобы не навредить хрупкой живности, подобрал его, стряхнув себе в ладонь, после чего, отпустил в траву у своих коленей. Тот, поспешно, скрылся под крупным листком шипастого растения. Для паука ковёр травы был величественным лесом. Для людей паук был незаметным, незначительным пятнышком. Для ангелов люди были букашками. Жестокость низших из многочисленного перечня существ обуславливалась выживанием. Жестокость людей - их слабостью и страхами. Когда ангелы поступали с людьми жестоко, Кас не понимал, чем это вызвано. В отличие от братьев и сестёр, ему никогда не было чуждо милосердие. Милосердие, которое Кас мог проявлять в отношении крошечных существ, безразличных всем. Проявление милосердия - проявление власти, которой у него не должно было быть. Ни власти, ни свободы выбора, ни возможности сблизиться с человеком. Противоречия не влияли так на людей, как влияли на него. Его эти противоречия сломали. Решение принятое для того, чтобы уберечь дорогого человека, оказалось предательством этого человека. Лучшие побуждения приводили к разрушениям. Милосердие к одним сопровождалось жестокостью к другим. Власть в руках даже самого чистого существа, могла превратить его в монстра. Монстры, понимающие ценность чужой жизни не могли попасть в рай, а всё равно оказывались здесь - в чистилище. Вынужденные преследовать и убегать. Убить или быть убитыми. Запутавшись тогда, выбрав неверный путь, ангел так и не смог выпутаться из клубка этих противоречий. Казалось их становилось только больше, чем дольше он жил рядом с людьми. Даже сейчас... Решение ангела остаться разочарует Дина. Но так нужно, чтобы в будущем Дин никогда больше не разочаровался в нём. Чтобы новые противоречия не обрушились на Каса во внешнем мире, где всё так непросто, где обстоятельства способны лишь ломать и причинять боль. Кас ощутил на своей щеке прохладу и поднеся ладонь к лицу, нащупал кончиками пальцев влагу. Озадаченно стёр её. Слёзы вызванные воспоминаниями или страхом перед грядущим. Он закрыл глаза, пытаясь отгородиться от мира и самого себя. Запах Дина, приятная тяжесть его головы на плече, тепло исходящее от прижмавшегося тела. Такой расслабленный, забывшийся сном без сновидений, умиротворённый. Кас попрощался с возможностью встретить его пробуждение, отстранившись, чтобы встать. Бережно уложил его голову так, чтобы она опиралась на дерево, надеясь, что получилось создать удобство. Вампир, будто подозревая ангела в чем-то, прищурился, глядя, как он поднялся на ноги. Закатил глаза, когда Кас, приложив к губам палец, жестом велел ему не шуметь и не задавать вопросов. Чем ближе время, в которое Дин проснётся, тем более хрупким становился его сон. Кас желал продлить время заслуженного отдыха. В мгновение всё, что было перед ним, померкло, исчезнув, сменяясь другим пейзажем. Крылья переместили его туда, где вчера он заприметил гнездо куропатки. Это недалеко. При желании, он мог бы позвать к себе Дина или Бенни, повысив голос. Маленькая, непримечательная птичка защищала горстку яиц, распластавшись на них, отдавая им своё тепло. У неё из преимуществ для обороны только скорость и маскировка. Прежде чем птица успела испугаться, Кас, ловко взял её за хрупкую шею и направил внутрь тела испепеляющий жар. Куропатка обмякла в руке, в мгновение, ставшая мясом. Чтобы употребить её в пищу, оставалось избавиться от перьев. Жестокость ради выживания. Не его выживания. Кас был близок с этой стороной природы. В период борьбы со своим безумием и слабостью, он всё стремился раствориться в наблюдении за животными. Пчёлы привлекли его внимание сильнее других, прекрасные в своём чётком следовании алгоритму. Как ангелы когда-то. Не то что сейчас. Стремительные изменения, которыми сопровождались последние годы удручали. Кас приложил свою руку к этим изменениям. Часть из них, теперь будут расхлёбывать другие ангелы. Подобравши с земли гнездо с несколькими яйцами в нём, Кас выпрямился, намереваясь расправить крылья. Неприветливая глушь пестрила тонкими лучиками света, режущими утренний зыбкий туман. Тишина. Разряд тока в конечностях из-за предчувствия опасности. В каменистых серо-зеленых неровностях, невозмутимый лес скрывал из виду источник угрозы. И крылья. Кас их не чувствовал и не смог расправить, как планировал. Вызвать этот симптом способны только первичные существа и именно их приближение ощущалось во влажности воздуха. Ангел глупо покрутился на месте с куропаткой и её гнездом в руках, пытаясь понять с какой стороны, ожидать нападения. Никаких признаков движения. Надеясь, что и сам он для них всё такой же не обнаруженный, Кас медленно опустил на землю пищу. Движения аккуратные, будто даже колебания воздуха, которые он создавал, могли его выдать. Из рукава в кулак скользнул прохладный металл клинка. Оружие бесполезное против левиафанов, но всё же лучше, чем ничего. Перспектива не в первый раз оказаться зажатым в угол его не радовала. И если он снова не выкажет никакого сопротивления, легко сдавшись врагу, то растеряет остатки сомнительного достоинства. Звать Дина и Бенни нельзя. Пока был шанс выиграть время и для них тоже - увести опасность за собой. Враги явились за ангелом в первую очередь и только его присутствие они могли чувствовать. Но как много их? От количества зависело то, насколько его попытки убежать, сопротивляться или вступить в схватку были небесполезны. Кас бесшумно преодолел небольше расстояние, двигаясь в противоположную сторону от той, где находились Дин и Бенни. Озираясь по сторонам, вглядываясь в кустарники и крупные камни, словно за каждым из них мог скрываться враг, он пробежал вниз по склону. Спуск ведущий в туманную низину, где Дин попал под влияние джинна. Здесь между высоких камней он оказался в относительном укрытии. Приближение врага ощущалось всё острее. Кас даже смог вычислить направление и выглядывая из-за края скалы, смотрел теперь в сторону негустой поросли камыша. Чувствительного слуха коснулся шорох, раздавшийся позади и Кас обернулся как раз в момент, когда фигура крупного монстра налетела на него с голодным рычанием. Не лефиафан. Когтистая лапа полоснула лицо, выпустив кровь из царапин. Кас заблокировал следующий выпад, оттолкнув монстра на камни мощным ударом. Внутри у того что-то хрустнуло. Секундой позже клинок пригвоздил грудную клетку к поверхности и враг обмяк, лишённый своей посмертной жизни. Налитые кровью глаза и исполосованное синими кровеносными путями лицо приобрело умиротворенное выражение. Мысленно ругая себя, что не засёк его приближения раньше, Кас выпрямился, вынимая окровавленный клинок из груди покойника. Теперь он понял, что потерял выгодное положение, краем глаза заметив стремительное движение справа от себя. К несчастью это уже оказался левиафан. Одиночная женская фигура сформировалась в воздухе из чёрных пятен подобных краске, что растворялась разводами в прозрачной жидкости. Ангел неизбежно обнаружен. — Не убегай, Кастиэль! — воскликнула сущность, смеясь вслед. Левиафаны даже после стольких неудачных попыток поймать ангела, оставались в себе уверенными. Пробежав между камней, Кас попытался снова спрятаться. Из царапин на щеке по-прежнему текла тёплая кровь. Блокировка способностей не позволяла исцелиться, но чувствовалась не настолько сильной, как если бы левиафанов было много. Значит она здесь одна. Может двое? Кас только надеялся, что Дин в безопасности, что его не нашли. — Любимчик Господа, где же ты?! Не устал играть в прятки? Мы не устали, у нас с тобой целая вечность времени в запасе, ангел! — её голос и шаги совсем близко. Они называли Каса любимчиком Бога, ведь всевышний возвращал его к жизни уже не раз. Но проявления любви в тех жестах столько же сколько в примитивном насилии. Кас это понимал чётко и ясно. То было проклятие, издевательство или насмешка. Что угодно, но не любовь. И всё же прямо сейчас он готов был бороться. Может он слишком самонадеян, но полагал, что раз уж Дин, будучи простым человеком справлялся с левиафанами, то сможет и ангел, лишённый своих сил. В сомнительном укрытии на земле острые осколки слоёной горной породы. Кас рассматривал их в качестве оружия, ведь ангельским клинком никак не отрубить голову левиафана. В прошлый раз он одолжил рубило Дина удобное для этих целей. — Кастиэль! Он подобрал крупный осколок, стараясь не производить шум. Края довольно острые, но чтобы рассечь ими плоть потребуется серьёзное усилие. Пальцы крепко сжимали прохладную шершавую поверхность. Оценив свое расположение относительно источника голоса, Кас покинул укрытие, решившись напасть первым, пользуясь внезапностью. Проворно взобрался на камень, увидел врага и в прыжке, как делали монстры, атаковал. Он целился острым краем по горлу и почти попал, но в последний момент тварь увернулась, мелькнув в пространстве чёрным пятном. Она обогнула ангела, схватив за плечо крепко и больно. Был слышен мерзкий звук превращения, запах из открытой зубастой пасти, рычание. Цепкие лапы держали за плечи сзади. Рискованный манёвр спас от ранения. Кас резко опустился к земле, вырываясь, а когда снова выпрямился, оказался с врагом лицом к лицу. Если это можно назвать лицом. Как раз в момент проявления истинной формы, левиафаны были наиболее уязвимы. Он замахнулся камнем, полоснув острым краем по шее и видел, как чёрная жидкость хлынула из-под бледной кожи, но голова всё ещё на месте. Все-таки край не острее лезвия. В бою преобладали хладнокровие и ясность рассудка. Так чистилище и избавило его от безумия, галлюцинаций и навязчивых образов. Сражение имело целительные свойства для него, как для солдата в прошлом. Сражение - призвание ангела. И пусть противник сильнее. В миг замешательства Кас обогнул её, оказавшись за спиной, опрокинул на себя и уронил на землю, навалившись сверху. Сопротивление не заставило ждать, сильные руки дернули его вниз, ухватившись за плащ. Спохватившись Кас выставил камень перед собой и тот вошёл в плоть со всей силой, которую приложила сама тварь удвоенная силой Каса. Ее руки безвольно упали по бокам туловища на землю. Кас и сам оказался ранен на горле из-за её опрометчивого рывка. Застывший от шока он почти соприкасался носом с зубами отрубленной головы. Было неприятно и больно снимать себя с острого края камня. В память врезался, эхом проиграваясь и повторяясь, хлюпающий звук, издаваемый раной на его горле. Поднявшись на ноги, Кас схватился за шею, оценивая ущерб. Ладонь плотно прилегла к коже липкой от крови. Рваный разрез глубиной в дюйм пульсировал, выплёскивая алое содержимое сосуда. Он не мог дышать и произнести хоть звук несколько секунд, пока золотой проблеск не мелькнул в пространстве и рана не исчезла, как и царапины на щеке. Левиафан обезврежен. Силы вернулись. Пребывая в состоянии невесомого транса, Кас поднял отрубленную голову и бросил подальше в лес. У его ног тело и камень ребром воткнутый в землю возле горла. В траве чернела густая слизь, медленно растекаясь. Впервые за долгое время, Кас ощутил сильное желание отмыться от всего этого. Остатки левиафана тёмными пятнами выделялись на ладонях и рубашке. На шее разводы его собственной крови. Он испытал облегчение, вновь чувствуя свои крылья неатрафированными и расправил их. Облегчение мимолётное не задержалось на долго, сменяясь ледяным шипастым комом тревоги под рёбрами. Переместившись обратно к Дину и Бенни, Кас обнаружил, что они пропали. Возле дерева, где прошёл ночной привал было пусто. Только примятая трава - свидетельство, что здесь кто-то недавно сидел. И Дин не молился, не звал его имя. В голове тишина. — Дин! — крикнул Кас в надежде услышать немедленный ответ. Его отсутствие было не таким долгим, чтобы Дин и Бенни смогли уйти далеко. Неподалёку скопление душ. Кас переместился опять в приблизительном направлении и там, где он приземлился, крылья сотрясли воздух, создавая порыв ветра. Волнение мешало сосредоточиться, прежнее хладнокровие куда-то делось. Послышалась прерывистая завораживающая мелодия. Очень знакомое насвистывание, внушающее врагам трепет. Для них этот чистый свист должен быть леденящим душу предупреждением или скорее обманом, призывающим покинуть укрытие. Обернувшись вокруг себя, Кас увидел сражение в тридцати ярдах от места, где он стоял. Песня Бенни выманивала нечисть одну за другой. Они атаковали со всех сторон, появляясь из глубины леса. И несколько тел монстров уже валялись поверженные на земле вокруг. Бенни прекращал насвистывать, чтобы раскромсать тех или иных нападавших сородичей из его племени. Вампиры из колонии нагнали их. Дин яростно дрался, погрузившись в бой с головой. Дрался самозабвенно так, словно был бессмертен. Его риск призван заставить врага думать, что сражение окажется лёгким, но раз за разом этот риск играл на руку Дину. Наблюдать за этим было страшно. Кас чувствовал запах пота и адреналин кипящий в его крови. Слышал его сердцебьение и сбитое дыхание. Переместившись вглубь ожесточённой борьбы, он сходу поразил двух вампиров слепящей энергией, схватив за затылок сначала одного, затем и второго с разницей в несколько секунд. Не было времени для мыслей и перерыва. Тела падали от прикосновений рук ангела, от мелкающих в воздухе первобытных орудий. Злое рычание и клацанье зубов раздавалось возле уха, прерываясь неминуемой смертью. Они двигались, уворачивались, бились и проливали кровь. Кас выдохся в какой-то момент. Ему требовалось тратить всё больше бесценного времени, когда он сжигал врагов изнутри. Слепящий свет становился всё тусклее и был уже не слепящим. Искры и бледные проблески подобны перегоревшей лампочке. Одного из последних монстров он добил ангельским клинком, скользнувшим в ладонь из рукава. Сзади послышался сдавленный хрип и глухой удар о землю. Обернувшись, Кас увидел, что Дина придавил особенно крупный вампир. Он навалился сверху, преградив возможность дышать и скалил дополнительный ряд острых зубов. Рука Дина тянулась к оружию, которое он, видимо выронил. От кончиков пальцев до рукояти всего пара дюймов. Кас подоспел вовремя перед тем, как зубы разорвали бы кожу на шее Дина. Клинок поразил врага, вонзившись в спину и тот, обмякший свалился всем весом своего крупного тела, соскользнув с острия. Дин поморщился от усилия, приложенного, чтобы сбросить с себя мертвеца. Он проигнорировал протянутую руку Каса и поднялся без предложенной помощи. Кас постарался не придать этому значения, неловко сжимая пальцы в кулак и опустив руку. Бенни пригвоздил своего последнего противника к дереву. Голова упала, будто оторванная от застывшей восковой фигуры. Лезвие застряло в древесине. Немного отдышавшись, все трое осмотрелись по сторонам, готовые обороняться от новой атаки в любой момент. — Курорт говоришь? — утомленный вампир уточнил, вынимая из ствола дерева своё рубило, окроплённое кровью. — Да. — Дин усмехнулся задушенно, — Активный отдых на природе, — подтвердил он забавляясь реакции Бенни. Они посмеялись, но смех Дина превратился в кашель. Его лицо болезненно бледное. На коже и одежде серые пятна грязи и алые - крови. Кас оттолкнул его в сторону, увидев как один недобитый вампир поднялся из пыли за спиной Дина. Клинок легко вошёл в сердце, как в масло и враг снова упал. Вокруг непонятное месиво из тел, которые станут пищей местным падальщикам - гулям. В кустах всё ещё кто-то прятался. Его выдал хруст веток. Резко изменившись в лице, Дин посмотрел в ту сторону, перехватывая оружие. Вампир - мальчик на вид лет семнадцати, застывший в этом возрасте на остаток вечности, показался из-за дерева. Его руки в жесте смирения подняты ладонями вверх. В глазах страх вызванный тем, что два десятка или больше его сородичей полегли от рук охотника, вампира и ангела. Сам он - просто беспомощный юнец, будто случайно сюда попавший. Дин направился к пареньку с каменным лицом и тот бросился в бегство со всех ног. В спину ему прилетело, вращаясь в воздухе, рубило и парень упал лицом в землю. Он задержан, но ещё не убит. — Старик! — крикнул Бенни вслед, разводя руками с досадой, — Оставь ты...! Кас был с ним солидарен, глядя, как Дин догнал беглеца и безжалостно вынул из спины вампира своё орудие. Тот пытался сопротивляться, надеялся убежать и повернул голову только, чтобы встретиться глазами со своей смертью. Голова прокатилась по земле, скрывшись в траве. Брови Дина нахмурены, челюсти сомкнуты в напряжении. Некоторое время он стоял и смотрел на трижды мёртвого юношу. Кас наблюдал, вспоминая рассуждения о жестокости и получении от неё удовольствия. О свойстве читилища обнажать сущность. Но это был по-прежнему Дин. Ничего не поменялось. Нет же? Паренёк, каким бы ни выглядел безобидным, мог найти другую группу своих сородичей, чтобы сообщить в каком направлении они бы нашли охотника. — Скорее бы ты покинул этот зоопарк и оставил бедных зверушек в покое, — в голосе Бенни затаились нотки восхищения, — Пока ты здесь, никто не в безопасности. Дин устало на него воззрился: — Я готов ещё год побыть грёбанным Джорджем Клуни в этом "От заката до рассвета" если бы местная Сальма Хаек станцевала мне со змеёй... — он вскинул рубило на плечо и одарил Бенни выжидающим взглядом, но потом вспомнил, и заключил со вздохом, — Боже, я в окружении дремучих стариков, не смотревших ни одного фильма. Потрясающе. *** Путь после сражения был тяжёлым, но необходимость найти воду двигала вперёд. Необходимость для одного из них. Бенни вёл к ответвлению всё той же реки уже знакомой и близкой. Она давала пропитание и утоляла жажду. Ресурс, который поддерживал жизнь Дина в чистилище. Кас потратил остатки сил, когда слетал туда и обратно, чтобы вернуться за брошенной в лесу курпаткой и её гнездом с яйцами, но обнаружил, что их уже не было. Вероятно кто-то присвоил добычу себе. И после того, как Кас опять присоединился к Дину и Бенни, он заметил, что Дин избегал смотреть на него и не заговаривал. Не как обычно, когда они шли друг рядом с другом в привычном непринуждённом молчании, иногда соприкасаясь плечами. Дин не спросил, куда Кас пропал, когда он улетел сегодня на долго. Один раз его сосредоточенный взгляд упал на красное пятно у Каса на шее и в том взгляде одновременно читались раздражение и беспокойство. Но больше он не смотрел, сделав какие-то выводы, известные ему одному. Кас услышал в свой адрес прохладное: "Не надо.", когда попытался исцелить рану на щеке Дина. Протянутая рука была грубо отвергнута. Грудь кольнуло разочарованием. Исцелять раны Дина не обязанность, но привилегия. Особенно, если это незначительные царапины. Они с Бенни обсуждали бюрократические нюансы, связанные с легальной рыбной ловлей. Делились историями из прошлого иногда смешными, иногда грустными. Никакого напряжения. Только усталость и атмосфера беседы после тяжёлого боя. Кас шёл позади, как всегда. Смотрел на их спины и по сторонам. Во второй половине дня уставшие ноги принесли их к реке, течение которой здесь бло совсем скудным. Ширина русла составляла всего каких-то четыре ярда. Рябь воды пестрила серебристыми бликами. Изобилие мальков мельтешили над илистым дном. В ковре пушистых зелёных водорослей, застывшие пузырьки воздуха. Кас уединился, чтобы отмыться от грязи и крови. Истощение ощущалось давящей тяжестью и непривычной ломотой в конечностях. Движения были заторможены и ноги плохо слушались. Он вскоре нашёл Дина, пройдя выше по склону. Тот в спешке натягивал на мокрые ноги джинсы, делая вид, что не заметил присутствия Каса. Кас засмотрелся на его побледневшие от холода, дрожащие губы. На то, как влага блестела на обнажённой груди и животе. Мышцы стянулись от холода. С волос упали несколько капель в траву, когда он наклонился за футболкой. На подбородке Дина созревал синяк и рёбра в кровоподтёках и гематомах. Свежая, глубокая царапина темнела на щеке. Одеваясь, Дин зашипел сквозь зубы, когда воротник футболки задел её. Ткань мгновенно прилипла к мокрой коже, выделяя рельеф мышц. Чем дольше Кас, беззастенчиво наблюдал за ним, тем больше раздражение копилось в его движениях. В конце концов, спрятав ноги в ботинках, Дин выпрямился и удостоил Каса своим ледяным взглядом. — Ну давай... — он всплеснул руками, — Можешь начинать рассказывать. Я тебе не нянька, Кас, но какого чёрта? Мы же вроде договорились - нет? — в его голосе злое разочарование, — Ты больше не исчезаешь, мать твою! Ни из моего поля зрения, ни вообще! Откуда на тебе кровь и где ты был?! Последнее слово эхом разлетелось в глуши. — Я поймал птицу, — ответил Кас спокойно, притворившись, что досада Дина его не трогала, — Для тебя. Ожидаемо, этот ответ был неудовлетворительным. Дин ждал продолжения. — Там был левиафан, — сказал Кас. — Ох, отлично! — воскликнул Дин и тон его совершенно не соответствовал никакому "отлично". — Я отбился. И мне жаль, но куропатку, которую я нашёл, как и её гнездо уже кто-то унёс к моменту, когда я за ними вернулся. Дин провёл рукой по влажным волосам. — Куропатку...? — уточнил он так, будто считал Каса идиотом, — Значит ты ушёл без предупреждения, чтобы поймать птицу, которую всё равно не принёс. Потому что опять вляпался в передрягу с зубастыми. И потом ты опять исчез, чтобы вернуться за птицей, но её уже кто-то сожрал. Тебя ранили. Ты неоправданно рисковал. — перечисление этих претензий имело некий армейский окрас. В том, как Дин крутил рукоять рубила в кулаке читалась подавленная агрессия. Кас чувствовал себя, словно стоял перед Захарией обвиняющим его в отклонении от плана небес из-за запретных чувств к человеку. Словно нужно было отчитываться о своих ошибках и обещать, что подобное не повторится. Но Дин ему не начальник, а Кас больше не солдат. Как бы там ни было, сейчас претензии обусловлены простым беспокойством. — Кас... — Дин запнулся, не найдя, что ещё сказать. По его лицу в нервном жесте скользнула ладонь. Он повернул голову, глядя теперь на течение реки. — Дин. — приблизившись, Кас протянул было руку к лицу Дина, но застыл в нерешительности. Травмы на его коже пульсировали и звали их исцелить. — Я искал тебя год не для того, чтобы потерять снова. — произнёс Дин устало, всё ещё избегая зрительного контакта, — Я не могу... — он проглотил продолжение и закрыл глаза, делая шаг назад, — Чёрт, я не должен так реагировать, — он повторил потухшим голосом, пытаясь себя убедить в этом, — Я тебе не нянька. Кас уже давно сделал о себе определённые выводы. Даже если он пытался о Дине заботиться, это могло причинить ему боль. Особенно если попытка заботы оказывалась неудачной, а неудача зачастила со своим назойливым преследованием. Нет - он точно проклят, не иначе. И Дин говорил, что не желал потерять его, но именно это и произойдёт неизбежно в ближайшем будущем. Кас ставил доверие Дина выше своей жизни, но выше доверия Дина была его жизнь и возможность не путаться у него под ногами. Не сбивать его планы, не давать лишний повод для тревоги, не создавать ещё большую катастрофу. Когда Дин злился, как сейчас с ним было сложно. С ним всегда было сложно, с самого начала и злился он часто и горячо. Из-за потерь, из-за скрытности, из-за рисков и невезения. Кас не хотел быть частью этого списка. Он ни на что не претендовал и знал один способ, как избавить человека от лишних мыслей и переживаний. Этот способ он уже опробовал с Лизой и Беном. Тогда всё сработало, значит могло сработать сейчас. Достаточно протянуть к Дину руку в последний раз и исчезнуть. Не будет ни вины, ни сожалений, ни боли в его глазах. Блаженное забвение. Быть может он поведёт себя, как трус. Может он трусом и являлся.