Всё, что случилось в чистилище...

В период тревожного одиночества Дин совсем одичал и сам стал похож на тех, с кем боролся. До знакомства с Бении его разум не задевали рассуждения о морали, жестокости, чистоте состояния выживания. Всё было здесь и сейчас: кровь на руках, грязь под ногами, свинцовое небо над головой, грозящее стать его крышей на остаток дней. Дин готов был позволить себе забыть обо всём, просто действовать, просто сражаться, просто существовать. Нет, у него, конечно, всё ещё была цель... Не портал, не путь домой, но один чёртов крылатый сукин сын, которого нужно было найти. Цель - вещь необходимая, чтобы не сойти с ума в местных условиях, но чем дольше он, хладнокровно, кромсал тварей, пристрастившись, забывая себя, погрузившись в кровь с головой, не слыша от них зацепок об ангеле, тем тяжелее было держать рассудок в сохранности. Он не терял надежды, но это выматывало настолько же, насколько сражения с врагами и поиски пищи. Теперь, когда уже немалую часть пути Дин прошёл в компании Бенни и Каса, оглядываясь назад он поражался собственной выдержке. Ему точно мало бы оставалось волочить по чистилищу своё дикое существование, продлись ненавистное одиночество ещё месяц - другой. На самом деле он ненавидел быть один. Как в молодости, когда Сэм сбежал искать лучшей жизни и поступил в колледж, так и сейчас, когда Кас скрылся с глаз из таких, мать его, благородных побуждений. Ему помогало воспроизводить в голове музыку с любимых кассет. Те кассеты сейчас должны лежать в его машине, Сэм бы не посмел их выкинуть или что-то сделать. Каждая песня, с каждой кассеты хранилась в памяти Дина так же, как и на плёнке, ведь он слушал их бесчисленное множество раз с самого детства. В то время за рулём импалы сидел Джон Винчестер. Он напевал "Hey Jude" едва слышно или про себя, прячась в сырых провалах, под корнями крупных сосен, ожидая, когда им овладеет зыбкая дремота, нарушаемая малейшим потрескиванием веток. Он пел в голос, забавляясь, когда прятаться не было смысла, ведь он уже обнаружен. Мотив Оззи Осборна, символично обрывался в момент падения мёртвого монстра на землю. Дин успокаивал дыхание, вытирал лезвие об одежду покойника и начинал мычать что-нибудь новое себе под нос уже тише, чтобы не привлекать внимание. Рутина. Дин гордился несколькими свежими шрамами накопленными за год не без тяжелого труда, но теперь, по вине Каса, он был снова, как манекен на витрине - чистый, ни единой царапинки. Это не соответствовало его имиджу и статусу бывалого охотника, но видимо статус и имидж Каса диктовали ему превратить Дина в сопливую размазню. Пусть так. Они зашли достаточно далеко, чтобы отпираться от этого стало глупым, бесполезным занятием. Дин был удивлён тому, как легко он смирился с новым порядком вещей, хоть и не спешил давать ему название. Он стыдливо поджимал губы, когда думал: "Кас же только что был твоим лучшим другом! Так какого чёрта?!" С подобными мыслями он уже опоздал, но они зачем-то всё равно его, назойливо жалили, в самый неподходящий момент. Это неприятное чувство, тревожное, когда, бывало, осудишь себя за прошлое. Как тот факт, что он встречался с несколькими девочками одновременно, когда учился в старших классах. Далеко не то же самое, но объединяло ситуации ощущение чего-то лишнего или напротив - отсутствующего в голове, чтобы наконец перестать изводить себя. Было и было. Есть и есть. Самое забавное, насколько Кас нашёл бы его терзания далекими, если смотреть на них с высоты истинной формы ангела. Он бы сказал что-то до нелепого серьёзное, невразумительное, прямолинено-неловкое , вгоняющее в краску, а когда Дин бы над этим посмеялся, в сотый раз бы спросил: "Я сказал что-то смешное?" Очередной день укутан одеялом тумана и всё, чего касались руки было влажным. Каждый глоток воздуха сопровождался неприятной вознёй в лёгких, словно Дин глотал просроченную мелассу через нос. Они поднялись на холм, как и говорил Бенни, минуя пейзаж состоящий из голых, чёрных стволов, стремящихся ввысь мрачными полосами. Лес здесь будто кто-то очень давно сжёг. Как только впереди показалась нужная им поляна, Дин выставил в сторону руку, жестом веля ангелу, чтоб тот замер на месте. Приложил к губам палец с просьбой не говорить ни слова. В тишине этого мрачного, безветренного места, скрытого туманом, каждый шорох был слышен, будто шёпот у самого уха. Дин слышал своё дыхание и это раздражало. Как раздражало и то, что Кас мог по своему желанию просто перестать дышать, если требовалось, мог даже остановить бьение сердца внутри своего сосуда. Все его, чертовски полезные ангельские фокусы. Они застыли на самом краю поля, погруженные в туман и тишину, глядя то друг на друга, то куда-то в центр, анализируя, пытаясь засечь постороннее присутствие. Где-то здесь должен быть Бенни. Или он мертв, а они пришли в ловушку, приготовленную толпой вампиров. Дин остановил взгляд на ангеле. Кас в свою очередь сосредоточенно щурился, челюсти плотно сомкнуты, голубые глаза радаром сканировали территорию. — Бу! — внезапно рявкунл Дин, и его голос эхом отозвался среди обгорелых, чёрных стволов. Толкнув ангела в бок, засмеялся, видя, что тот вздрогнул, пошатнувшись, глаза на миг выпучились. Кас так растерялся, глядя на него, не понимая причину смеха, что Дину даже стало почти, самую малость, немного жаль. — Дин! — Что?! Мне удалось напугать ангела? — смеясь сказал Дин. Нет, он точно уже совсем спятил здесь, раз позволял себе орать на весь лес ради шутки, не боясь привлечь внимание врагов. Он оправдал себя тем, что раз уж Кас так долго не сообщал о наличии монстров на горизонте, значит пока волноваться не о чем. — Дин, это... — казалось Кас был слишком потрясён выходкой, — Это не смешно. — он уже вновь хмурил брови, возвращая своему голосу прежнее, всем привычное спокойствие. — Ещё как смешно. Просто уморительно! Ты чуть не расправил свои святые крылышки, чтобы в космос улететь. Кас раздражённо покачал головой, не веря, что он действительно был выведен из себя таким примитивным способом. Его лицо резко изменилось, когда взгляд скользнул куда-то за спину Дина, вылавливая из тумана опасность. Секунда на реакцию, рубило рассекло воздух в обороте, чтобы оказаться у самого горла вампира, застывшего и поднявшего руки в знак своей капитуляции. Знакомая нахальная усмешка. — Бенни! — выдохнул Дин с облегчением, опустив оружие. — Точно, босс. — тихо ответил вампир хлопнул Дина по плечу, — Долго пришлось вас ждать. Дин, возмущённо закатил глаза. — Сукин ты сын, сократили мы путь, как по-твоему? — Я не знал, что там будут левиафаны. — сказал Бенни с сожалением, — Но эй... — он примирительно пожал плечами, — Полпути через колонию мы проши, вполне безопасно. Полуобернувшись, Дин услышал, что Кас издал вздох полный ледяного скепсиса. Он и Бенни задержали друг на друге искромётные взгляды. — Как ты избавился от вампиров? — успешно игнорируя их молчаливую взаимную неприязнь, спросил Дин. — Я неплохо ориентируюсь в этой местности. Бывал тут раньше. Но, боюсь, что меня всё ещё ищут, они скорее всего до сих пор поблизости. После того шороха, что мы навели, вампиры легко не отстанут. — То же самое могу сказать про левиафанов, — мрачно заметил Дин, — В последний раз мы видели двоих вчера утром. Кас уже дважды ускользнул у них из-под носа, они наверное в бешенстве. — Если бы не ангел, в колонии левиафанам делать было бы нечего. — Эй... — Дин предупреждающе приподнял брови в ответ на это замечание, — Ты забываешься. Если бы не ангел, мы бы даже не сунулись в колонию. Ситуация в колонии оказалась двоякой. Кас был их козырем, но из-за осложнений, стал балластом. Бенни причмокнул губами. — Туше. — сказал он. В голубоватом полумраке поляны, окружённой изуродованным, сгоревшим лесом, Кас, заметно напрягся, вслушиваясь в пространство. — Много душ поблизости. — ангел заозирался по сторонам. Сосредоточенный прищур ловил движение, где-то за пределами человеческого восприятия, — Повсюду. У нас есть время, но они приближаются и окружают. — Уходим. — Дин коротко коснулся плеча Каса, чтобы обратить на себя внимание, — Говори куда. Подзывая, Кас направился к противоположному краю поляны, скрытому пеленой серебристой дымки. Скрип шагов резал слух, слишком громкий и неуместный в безжизенной тишине. Подошва тонула в горстях гнилой трухи. Здесь был пепел припечатнный влагой к земле. Корни деревьев выступали из него, будто чёрные силуеты змей из песка пустыни. Дин морщился от малейшего шороха, параноидально оглядываясь, плотнее стискивая в кулаке рукоять рубила. Впереди на пути множество поваленных сосен, затрудняли движение. Через них приходилось перелезать, пачкая одежду и руки пятнами древесной сажи. Мокрая, скользкая кора прилипала чёрными катышками и Дин брезгливо вытирал ладони об куртку, продолжая идти. Он старался не терять из виду Бенни и Каса, но чем дольше они спускались с холма, тем гуще становился туман, обволакивающий всё вокруг голубоватым молоком. Хотя сейчас был день, на зрение полагаться приходилось меньше, чем на слух. Стоило вытянуть руку с оружием и остриё уже скрыто в пугающей, непроницаемой стене. Колебания воздуха закручивали зыбкие, гипнотизирующие спирали из ваты. Нос жгло запахом трупов и горькой копоти вперемешку с сыростью. Вяжущий во рту, пепельный привкус застыл на языке, вызывая тошноту. Они остановились возле ещё одной поваленной, гнилой сосны, утонувшей в рыхлой земле. — Нам туда. — голос Бенни где-то совсем рядом и его силует - размытое тёмное пятно - не то обугленное дерево, не то фигура вампира, — Портал должен быть в эту сторону. — Пойдём, куда скажешь, как только на горизонте станет чисто, — сказал Кас, где-то справа. Раздраженный и сосредоточенный, — В стороне, которую ты указываешь, скопление душ. Может ты снова ведёшь нас в ловушку? — Я не ошибся в своих выводах, что у тебя мозгов, как у чайки, — фыркнул Бенни, — Если бы я хотел навредить вам, то оставил бы в колонии. — Объём мозга моего сосуда такой же, как у среднестатистического человека, а у моей истинной формы когнитивные способности сгенерированы... — Можешь избавить меня от потока бесполезной информации, гений. — Заткнитесь, оба. — попросил Дин. Он не был настроен выслушивать эти нелепые перепалки до конца пути, — Кас, нам удалось оторваться? Зрачки ангела забегали в разные стороны, он сделал медленный оборот на месте. Движения размытые пеленой тумана, словно видео в плохом качестве. Дин часто моргал, прогоняя влагу с глаз. — Несколько монстров приближаются с востока, — тихо сказал Кас, — Они знают, что мы здесь. — Ну ещё бы, — проворчал Дин и перешагнул через поваленную сосну. Он надеялся, что их не преследовали левиафаны. В остальном дело лишь за количеством тварей. В какой-то момент пришлось ускориться до бега. За спиной уже слышно погоню даже обычному человеческому слуху. Бежать было трудно из-за этого странного тумана. Тяжёлый воздух наполнял лёгкие затхлостью и в груди ощущалось давление, словно Дин дышал пылью. Он глухо закашлялся, автоматически, закрыв лицо предплечьем. Кашель только усилил боль в груди и сухость во рту. Когда чёрная местность, съеденная пожаром, оказалась позади, Дин внезапно обнаружил себя сильно отставшим. Он не только не видел Бенни и Каса, но и не слышал их шагов впереди или рядом с собой. Если бы всё вокруг было погружено в тишину, это бы значило, что он здесь совершенно один, но это не так. Обезоруженный паршивой видимостью, Дин, панически развернулся навстречу врагу, чьё шумное дыхание различил за спиной. Рубило задело чьё-то плечо со звуком рвущейся одежды. Силует врага мельтешил вокруг то скрываясь в серой пелене, то выступая из неё, каждый раз, оказываясь за спиной. Дин понял, что с ним играли, словно он загнанная в угол, беспомощная мышь. Раскатистый смех, режущий пространство подтвердил догадку. Попытки убежать пресекались рывком за воротник куртки, сзади. Всякий раз, когда Дин замахивался, чтобы ранить, загадочный противник, вновь исчезал. Дин запутался. Он ощущал себя отравленным этим воздухом, словно погруженный в воду слепой зверёк, что не умел плавать. Яд проникал под кожу, сквозь поры и в кровь через лёгкие, заставляя голову гудеть фоновой болью. Движения бессмысленные, не встречали сопротивления, а собственный кашель, отчего-то слишком громкий раскатывался эхом и сливался с чьим-то хохотом. В густой, серебряной дымке мелькали два синих огонька глаз монстра. Появлялись и исчезали. Сбивали с толку. Привычная вяжущая во рту горечь усилилась, её хотелось выплюнуть, будто он съел что-то лишнее. Внезапно враг наконец решил показать себя, вынырнув из стены тумана и ему сразу пришлось уворачиваться от покушения на целостность своей шеи. Вторая попытка атаковать оказалась успешной, держа в другой руке серебрянный нож, Дин всадил его противнику под рёбра, сразу вынимая. Мелькнула красная жидкость на лезвии, враг болезненно зашипел сквозь зубы, вновь скрывшись так же внезапно, как появился. Это был джинн, кожа в замысловатых узорах, глаза подсвечены зловещим синеватым оттенком. Их свет резал молочный полумрак, когда джинн касался жертвы, отравляя её наркотиком. Удар ножом для него - пустяк. Вращаясь вокруг себя, Дин готовился встретить новую атаку, но чувствовал, что головокружение усиливалось. Разум сдавался яду, колени подкашивались, ослабевая. Пространство искривлялось, плыло перед глазами, которым нельзя было доверять. Земля под ногами, нетвердая, ненадёжная, уплывала куда-то, утягивала за собой. Дин не понимал стоял ли всё ещё на своих двоих или уже падал в грязь. Удушье ледяное, парализующее, заставляло вырываться из горла хриплые звуки. Для его подверженного отравлению рассудка, эти звуки были далекими, чужеродными, похожми на раскаты грома. Мир туснел, преображаясь. Бледные вершины деревьев смазались в однородную серую полосу. Вдруг Дин обнаружил себя на водительском месте своей машины, очнувшимся ото сна. Он рассеянно осмотрелся, глядя в окна на снующих по дневной улице, людей. Женщина с коляской, в попытке протолкнуть её через тесный вход в магазин. Звон колокольчика над дверью, шум проезжающих мимо автомобилей, чья-то болтовня по телефону, запах выпечки, возмущенный возглас продавца. Дин повернул зеркало над лобовым стеклом и уставился на своё лицо, будто видел впервые. Удивлённый, дезориентированный пробуждением. Покрутил ручку, открывая окно, впустив в салон слабое дуновение тёплого, летнего ветра. Должно быть, он уснул, пока ждал Сэма с кофе и ему приснился странный сон. Дин зевнул и потёр глаза, прогоняя из них назойливую дремоту, нащупал в кармане куртки телефон и набрал номер Сэма. Протяжные гудки долго, монотонно вибрировали возле уха, но звонок остался неотвеченным. Ещё звонок. Всё по-прежнему. В груди возросла тревога. "Чего он так долго с этим кофе?" подумал Дин, тупо уставившись на телефон в своей руке. Время: без четверти десять. Утро. Голову пронзило спазмом, настолько сильным, что Дин выронил телефон и тот упал возле педали тормоза. Без четверти десять - это единственное время, которое сгенерировал его мозг. Весь прошлый год, Дин наблюдал это время на своих поломанных часах. Проклятье. Адская боль захватила голову с новой силой. Дин надавил на виски пальцами. Чистилище. Он в чистилище. Это всё нереально. Джинн пустил яд под кожу. Сознание сопротивлялось заманчивой перспективе, остаться в иллюзии. Здесь боль, головокружение, пепельная вязкость во рту, всюду грязь и мрак. Но это реальность. Она горькая на вкус, настоящая и болезненная. — Зачем сопротивляться, Дин? — спросил голос низкий, спокойный, вызывающий сонливость. Холодная рука по-свойски взяла его лицо. Два синих огонька глаз приблизились, всматриваясь в него, — Почему ты не дозвонился до брата, Дин? Может он уже мёртв? Тебя ведь нет уже год. Кто прикроет Сэма на охоте? Ты знаешь, я могу сделать из сладкого сна кошмар, если будешь сопротивляться. Выбирай подойдёт ли твой брат к телефону. Дин в ответ промычал что-то неразборчивое. Язык перекатывался во рту, будто комок жвачки. Он отчаянно пытался выйти из состояния овоща, игнорируя головную боль. Мрак чистилища барахлил, сменяясь бежевым салоном импалы и её обтянутыми кожей сиденьями. За окном то залитая солнечным светом улица, то спиральные завихрения тумана и лес. — Хочешь кошмар? — спросил голос над ухом, почти касаясь кожи губами, — Будет кошмар. Шёпот превратился в гудки и на том конце пустота, теперь он это знал. Никто не ответит на звонок. Он остался один. Снова, мучительно, один. Не смог уберечь, подвёл каждого, кто был ему дорог, каждого, кто доверил ему свою жизнь. Перед глазами самое родное на свете лицо без признаков жизни. Веки, умиротворенно опущены. Пальцы на шее не ощутили и намёка на пульс. Похоже на тот самый первый раз, но теперь душу Дина никто из демонов не купит. Он, снова очнулся за рулём, но теперь машина была в движении посреди пустой трассы, вокруг возвышались деревья. До тошноты ясная, солнечная погода. По радио The Rolling Stones - Wild Horses. Впереди бесконечность дороги, все его любимые песни в распоряжении. Потёртый пластик руля знал эти руки много лет. Кожа на рычаге коробки передач облезла. Застаревшие, въевшиеся пятна на дверце бардачка. Выцарапанные инициалы "С.В" и "Д.В". Каждая мелочь принадлежала им. Ни добавить, ни отнять - всё было идеально. Всё, кроме одного - самого важного. Пассажирское место, справа от него не должно пустовать. Утомленный горем, разум заставил руки выкрутить руль и утопить педаль газа. Мелькнул пейзаж за стеклом, кувыркаясь, вращаясь. Боль в конечностях, кровь, разбитые окна, всюду осколки. Машина перевернутая в кювете. Неясно было где верх, а где низ. Счёт времени, как и всё в мире перестал иметь смысл. То-ли одну ничтожную минуту, то-ли час вибрация от телефонного звонка ездила по мозгам. Он где-то над головой. Дин вытащил осколок стекла из-за уха и сразу выронил его из дрожащих пальцев. Смаргивая с глаз кровь, он нащупал орущий телефон, усугубляющий головную боль. На мониторе номер опередился, как Джоди. — Шериф Миллс? — ответив на звонок, прохрипел Дин. Кровь была и во рту. Он не чувствовал её вкуса до того, как попытался говорить. У него сломаны рёбра. Родная машина превратилась в кашу, стала неузнаваемой. Сквозь паутину битого лобового стекла не видно, что снаружи. — Дин, ты в порядке? — взволнованно спросила Джоди из динамика телефона. По голосу Дина ей стало очевидно, что он не в порядке. Больше никогда не будет в порядке. Но надо же - Джоди ещё жива. Ей лучше держаться подальше и тогда она проживёт долго и счастливо. — Зачем ты звонишь? — спросил Дин, не заботясь о том, что звучал грубо. Его вообще уже ничего не заботило. — Думала пригласить вас на ужин в пятницу, парни. Сэм звонил, говорил, у вас дело недалеко от Су-Фоллс. Почему бы вам не заскочить? Сэм звонил. Сэм говорил, что они неподалёку от дома Джоди. Больше не позвонит и не скажет. В голове гудки и ожидание ответа, который никогда не поступит. Пассажирское место пустое. Останется пустым навсегда. — Мы не придём. — Дин завершил звонок и выронил телефон из рук. Не прошло и минуты, как тот опять зазвонил. Вибрация отдавалась мерзким дребезжанием в битом стекле и в мозгу. Всё равно. Он не сможет сказать ей. Он уже никому и ничего не сможет сказать или объяснить. В нём не осталось ничего, кроме всепоглощающего, холодного равнодушия. Что могло быть хуже, чем остаться тем самым единственным выжившим из двух Винчестеров? Из них двоих выжить обязан был Сэм. Всегда только Сэм. Никак иначе. Тогда почему Дин всё ещё здесь в своей разбитой машине? Он полулежал без сил, без возможности шелохнуться или издать хоть звук. С губ капала кровь на одежду. Телефон разрывался. Джоди не оставляла попыток ему дозвониться. Волновалась. Казалось прошла целая вечность, но снаружи всё ещё, невыносимо яркий солнечный свет. Быть может вечер никогда и не наступит. Пусть так. Что-то заставило Дина все-таки снова взять телефон дрожащими пальцами, покрытыми множеством ссадин и ранок с застрявшими в них песчинками стекла. Он, безучастно, смотрел на входящий вызов и подсвеченное имя доброй знакомой. Пальцы одной руки не согнутся все до конца, если считать ими тех людей, с кем у него оставались общие воспоминания о Сэме и Бобби. Джоди, чей звонок разрывал телефон - одна из них. Вибрация болью пронизывала предплечье и локоть. Взгляд упал на время. Без четверти десять. Утро. Глубокий вдох. Отравленный воздух чистилища наполнил лёгкие. В голову ударила реальность, вместе с отрезвляющим холодом. Перед глазами вечерний полумрак, силуеты деревьев вырисовывались чёрными, размытыми полосами в тумане. Это был всего-лишь сон, но в груди тревожный осадок от ужасающих, сковывающих кольцом льда мыслей, "Что если монстр прав?" Что если Сэма постигла его последняя охота, пока Дин здесь тащил свою шкуру по чистилищу? — А тебе всё не спится. — пробормотал джинн бархатно, — Удивительная сила воли. Дин смог его рассмотреть. Желтоватые, заостренные ногти, лохмотья грязной одежды волочились, вслед его шагам. Татуировки покрывали каждый свободный участок кожи, заползали на голову, лишённую волос. Россыпь пирсинга в ушах и носу. На лице грязь. Дин висел, привязанный верёвкой к ветке, как праздничная пиньята. Тянущая боль в мышцах, давление на запястье и всё тот же пепельный привкус во рту. Одна рука, свободно болталась, вдоль тела. Куртка куда-то пропала, рукав рубашки закатан. Кожа на предплечье обнажена для небольшого отверстия. Тонкая, алая полоска крови текла по руке, спускаясь в ладонь к расслабленному указательному пальцу, откуда медленно капала в деревянный сосуд. Содержимое наполняло треть чаши. Вокруг валялись, гниющие трупы монстров, чья кровь выпита до дна. Многие голодающие твари не брезговали пообедать друг другом. — Чем ещё тебя взять...? — спросил джинн, наклонившись к сосуду. Опустил в содержимое пальцы и с мерзким, чавкающим звуком облизал их, — М-м, — с удовольствием протянул он, — Такая чистая. Дин попытался схватить его за горло свободной, кровоточащей рукой, не особо понимая, что бы сделал дальше. Джинн легко увернулся от слабого взмаха. Чёрные зубы обнажила зверская улыбка. — В твоей голове раздолье для кошмаров, — прошептал монстр, прикасаясь грязными пальцами к лицу, — Так много тревожащих мыслей, выбирай что хочешь, — он стал перечислять, будто блюда в меню или листал картотеку, — Жизнь брата? Все, кого ты подвёл, кого потерял... Заслуживала ли Эми расправы? Что с её сыном? Все, кому не повезло полюбить тебя ломаются, либо умирают. У тебя новый друг - вампир? Ему тоже скоро конец. — джинн нахмурился, словно пытаясь проникнуть глубже в голову, — Боишься того, что скрывает от тебя ангел... Очередное предательство? Ты избегаешь думать об этом, — джинн удовлетворенно расслабил лицо, — Вот она - плодородная почва для нового кошмара. Два синих огонька глаз засветились, ввергая сознание в гипнотический транс. Дин выбрался один. У него не получилось даже протащить с собой Бенни. Не было в голове ни одной спасительной мысли, за которую он мог бы зацепиться, чтобы не думать об очередной катастрофе. Голову задевали воспоминания. Беспорядочно, нервно, тревожно, как в пьяном бреду. Воспоминание о сестре Каса - ангеле, чьё имя Эсфирь. Она сказала: "Кастиэль был обречён, когда спустился за твоей душой в ад!" и Дин пытался не придать этому значения, но правда в том, что судьба Каса была в числе прочих сломанных им судеб. Она была права. Её слова призваны обратить внимание на очевидное - все, кому не повезло иметь что-то общее с Дином обречены. Скольких бед можно было избежать, оставь Кас душу Дина в пекле? Сколько жизней были бы спасены? Провалы Дина влекли за собой последствия, разрешающие жизни. Разве справедливым был тот факт, что его рукам доверяли судьбы? А теперь ангел остался в чистилище. Дин должен был вытащить его. С губ сорвалось тогда у реки обещание. Клятва, обязанность. Этой клятвой он жил и пронёс её через всё чистилище, боролся за неё. Он верил, что всё получится. Но портал рассчитан на человека. Все это знали. Так было с самого начала. Выходит Дин лгал? Он лгал себе или пытался утешить Каса? Самым худшим для него всегда было безнадёжное одиночество. Сейчас, сидя на мягкой, тёплой постели, глядя в полумрак спальни мотеля, он был одинок. Снова мучительно одинок. Под ногами валялась, поблёскивая в тусклом свете, опустошенная бутылка виски и ещё одна, начатая на журнальном столике перед ним. — Ты обещал, — прошептал знакомый голос у него над ухом. — Я знаю. — ответил Дин в пространство, — Я не смог, — Он понимал, что это бесполезно, что всё уже позади, но зачем-то рявкнул, пытаясь спорить с кем-то, кого уже не было рядом, — Ты меня не послушал! Ты никогда меня не слушаешь. Надо было сделать, как я сказал! Надо было использовать моё тело, как сосуд! — Я знаю, — шёпот ангела, словно эхо собственных мыслей. Он лишь повторял его слова, сформированный из воспоминаний, — Я не смог. Ты значишь для меня слишком много. Дин повернул голову в надежде увидеть его, но вокруг только невыносимая пустота. Молитвы, снова будут неотвеченными. Молчание теперь являлось просто молчанием. Кто-то сломленный и обречённый навеки остался в раю для всех обречённых. Кто-то важный ему. Один из тех, кто уходя, оставлял дыру в сердце. Разве достаточно мер Дин предпринял, чтобы его вытащить? Разве достаточно настаивал на своём плане? Нет. Очередная обязанность, которой он пренебрёг. Очередной близкий, кого он подвёл. Ради чего был целый год поисков? Ради чего, дающая надежду, ложь? Чтобы оказаться здесь лицом к лицу с уродливым одиночеством, напоминающим о потере. Был всего один выход и всего один шанс. Один портал и одна возможность уговорить последовать плану. Беспомощная злость, направленная вникуда. В бессильных, ни на что не способных, кроме кровопролития руках. Злость на себя, на него, на преследующие неудачи. Почему всё дрожно было закончиться так? Вороху ненужных эмоций некуда деться. Гнев обида и горечь затопили глаза жгучими слезами. Алкоголь был лучшим другом его агрессии, потому журнальный столик пролетел через половину комнаты с грохотом, опрокидываясь на пол, ножками вверх. Где-то возле двери в комнату, прокатившись по ковралину, звякнула бутылка, ударившись о стену. Осколки толстого стекла среди недопитого алкоголя. Упавший со столика прикроватный электронный будильник, дребезжа деталями приземлился у ног, поломанный. Дин опустил на него взгляд, смотря сквозь пелену, подступивших горячих слёз. Сейчас был поздний вечер, но будильник показывал неверное время... Комната мотеля закружилась перед глазами, искажаясь, сменяясь лесом погружённым в густую серебрянную дымку. В нос ударил запах гниющих тел. — Ты никак не уснёшь, — проворчал джинн откуда-то из тумана. Два синих огонька глаз во мраке. Он приблизился к Дину и поднял было бледные пальцы к лицу. — Нет... — всё, что смог выдавить из себя Дин. Он, панически, замотал головой, сделав усилие, чтобы свободной рукой оттолкнуть монстра. "Без четверти десять - без четверти десять..." повторял он про себя, слабо надеясь, что это удержит его в сознании. Нельзя позволить большему количеству яда проникнуть в мозг. Нельзя отключаться. Дин понял, что ненавидел сильнее всего тех тварей, в число способностей у которых, входила грёбанная телепатия. Гули, перевёртыши, джинны, рейфы, левиафаны - гнить им всем в этой забытой Богом помойке. Когда он выберется отсюда, то лично перебьёт их остатки в своём мире, если они есть. Ухватившись свободной рукой за ветку, на которой висел, Дин попытался подтянуться. У него могло получиться взобраться наверх, если бы были силы. Если бы не кружилась голова, будто его засунули в барабан стиральной машины. Духота, влажность, ломота в конечностях. Небо и земля перемешивались в подобии танца. Джинн наблюдал за его тщетными потугами, забавляясь, но после, раздражённо сказал: — Прекрати дёргаться. Кровь льётся мимо чаши. Важна каждая капля, ты ведь единственный человек в нашем мире. Он уже подошёл, протягивая к лицу Дина холодные руки, чтобы усилить воздействие яда, но что-то отвлекло его. Резко обернулся, всматриваясь в туман, стиснул кулаки, готовясь к возможной атаке. Долгие пару минут джинн, застыв, сверлил взглядом серую тьму. Ничего не видно и не слышно, казалось на многие мили вокруг - ни единой души. Но монстр насторожен, значит, кто-то поблизости был. Он протянул звук, похожий на низкое рычание. Губы подрагивали от напряжения. Наконец и Дин смог услышать чьи-то поспешные шаги совсем рядом, у него за спиной. Их владелец не пытался скрыться, действовал наобум. Мгновением позже в предплечье вгрызлись чьи-то клыки и Дин вскрикнул от внезапной боли. — Отродье! — прорычал джинн, подлетая, — Человек мой! — он усилием оторвал дикого вампира от руки Дина, от чего тот вскрикнул ещё раз. Хлынула кровь из рваной раны. Не успел Дин подумать, что из-за этого сюда набегут больше тварей, как ещё один вампир выскочил из тумана. Началась кровопролитная борьба за добычу. Всё как в документальных фильмах "Discovery" про жизнь диких животных, только в главных ролях монстры, а Дин - полумёртвая антилопа. Джинн не справлялся с натиском двух противников, хоть они тоже были под воздействием его яда. В воздухе мелькали взмахи, когти, зубы, синие проблески глаз. Слышно, как рвались лохмотья одежды и плоть. Пользуясь их грызнёй, Дин взялся раненой рукой за верёвки, туго затянутые вокруг запястья. Ослабшие пальцы нащупывали узлы, в попытке вытянуть из петли конец верёвки. Всё это было слишком тяжело и долго. Головокружение не отпускало, конечности не слушались. Тем временем джинн уже проигрывал двум вампирам. Подавленный их силами, он валялся на земле, неуклюже отбиваясь. Спустя мгновение один из вампиров занёс оружие и резким движением обезглавил джинна. Обмякшее тело осталось лежать на земле. Два голодных, диких взгляда метались теперь от ранения на предплечье Дина к наполненному кровью сосуду. Ещё немного и его разорвут на клочки. Если до этого ему было любопытно, кто победит в схватке, то тепепь интересовало, как они собирались его поделить между собой. Из плюсов - ничьи вонючие лапы больше не лезли в мозг со своими иллюзиями. Дин уже стиснул челюсти, готовясь к тому, что в кожу вот-вот вопьются острые зубы, но вместо этого, он почему-то рухнул на землю. Верёвка, которой его привязали к ветке, больше не держала тело, оборвавшись по центру. — Бенни! — воскликнул Дин настолько громко, насколько позволял его ослабший, сиплый голос. Поднимаясь он принял из рук приятеля своё рубило. Где тот его нашёл? Бенни справился с вампирами в два счёта. С его опытом загробной жизни в чистилище, можно было смело говорить, что он щёлкал монстров, как семечки. К этому факту Дин слегка ревновал, но думать об этом он сейчас не мог. Ему вообще очень тяжело думалось. Три свежих обезглавленных трупа валялись теперь среди других - обескровленных. — Теперь понятно, почему так легко было тебя найти. — проворчал Бенни, глядя на разорванную укусом, кровоточащую руку Дина. Затем он посмотрел на сосуд возле дерева и глаза у него сделались совсем тёмными. — Эй. — Дин обратил на себя внимание, говоря всё еще, еле слышно,— Ты же сейчас не слетишь с катушек из-за этого? Видно было, что вампир перебарывал себя, чтобы перевести взгляд на лицо Дина. Он напряжён. Ему требовались сила воли и сражение с инстинктами. Требовалось забыть о вечном голоде. — Нет. — выдохнул Бенни, справляясь с голосом, — А ты не вмажешь мне по морде, опять, если я хлебну из чаши? Дин поморщился. Ему не нравилась эта идея, но не найдя рациональной причины запретить Бенни сделать это, он махнул рукой, как бы говоря "Чёрт с тобой, пей." В конце концов, вампир, только что его спас, а пролитую кровь в тело уже не вернуть. Избегая смотреть на припавшего ртом к сосуду, Бенни, Дин спросил: — Где ангел? — он стал бы миллионером, если бы каждый монстр в чистилище платил ему, услышав этот вопрос. — Мы разминулись, когда обнаружили, что ты отстал, — ответил Бенни, оторвавшись от питья. Голос у него сделался каким-то бодрым. — Дерьмо. — Дин посмотрел на свою несчастную, многострадальную руку. Кровь, пульсируя текла, не встречая препятствий. — Не то слово, — подтвердил Бенни, посмотрев туда же. Добавить к этому, ядовитый осадок от кошмара и тот факт, что организм по-прежнему оставался отравленным. Головокружение уменьшилось, но веки тяжёлые, в глазах странная сонливость, в ушах отдаленный звон, а в сознании реалистичные отголоски собственного отчаяния. Непослушные, ватные конечности еле двигались. — Кас! — изо всех сил, крикнул Дин в воздух, не особенно рассчитывая, что это сработает, но к большому удивлению, ангел появился перед ними. Какое-то время они просто, ошарашенно смотрели друг на друга. Сердцебиение, болезненно участилось. Дин вдруг остро ощутил, как накатившее было, волнение отступило. Виной ли была вероятность, что ангела могли опять схватить левиафаны или одна из иллюзий направленных в голову пальцами джинна, но Дина охватили слишком много эмоций одновременно. Тело затопил жар поднявшегося давления, он обнаружил себя затаившим дыхание. Будто Кас тоже был сном, который он боялся спугнуть. Отравленный разум плохо отличал иллюзии от реальности. Дин хотел убедиться. Наощупь, на запах, на вкус, температуру дыхания, искренность взгляда... Сделав неуверенный шаг навстречу, он бы проигнорировал присутствие Бенни, обнял бы ангела совсем иначе, чем тогда у реки. Вложил бы в прикосновения своё смятение, страх, усталость и надежду. Кас уберёг их от неловкой ситуации, вытянув вперёд руку, чтобы коротко коснуться виска Дина, исцеляя его. Дин, который уже хотел упасть в объятия, выпрямился, отрезвлённый. Яд покинул кровь и нейроны, возвращая способность мыслить. Пульсирующая боль и кровотечение исчезли из руки. Исцеление сыграло не меньшую роль в том, чтобы убедить Дина в реальности происходящего. Он часто заморгал, возвращая себе способность ориентироваться в пространстве. — Ты в порядке? — спросил Кас. В голубых глазах искреннее беспокойство. Его голос подействовал, как успокоительное. Пульс плавно возвращался в норму. — Вашими стараниями. — пробормотал Дин, глядя то на Каса, то на Бенни, — Кто бы мог подумать, что количество тварей в чистилище увеличит мои шансы на спасение? Имею ввиду они могли бы и сами поубивать друг друга, без нашей помощи. Все трое посмотрели на раскиданных под ногами трупов, которые только что были дерущимися между собой монстрами. — Я тоже воспользовался именно этим, когда вырвался из плена левиафанов. — сказал Кас. Дин одобрительно кивнул, поджав губы в характерном для него жесте. — Я не сомневался в твоей смекалке, — сказал он. Пробежавший по коже мурашками холод, напомнил, что нужно найти куртку. *** Они выбрались из низины, поглощенной туманом. Взобравшись на холм, продолжали некоторое время идти, пока не встретили место подходящее для ночлега. Здесь ни ангел, ни вампир не ощущали присутствия врагов на горизонте. Сухая земля, покрыта пушистым ковром травы. Все трое приземлились, обустроившись вокруг ствола древнего дуба, который впечатлял своим диаметром. Здесь было много таких деревьев. При свете дня, это место, наверное, выглядело почти даже не так зловеще, как весь остальной лес. Точно не зловеще в сравнении с туманной низиной и мелькающими в белёсом пространстве синие огоньки. — Мы так близко к выходу, — улыбаясь небу, мечтательно и хрипловато сказал Бенни, — Скоро выберемся отсюда. Дин, нервно усмехнулся. Он пытался выкинуть из головы образы, навязанные джинном. Воспоминания о них, настойчиво возвращались в голову, заставляя сердце неровно биться. Беседа помогла бы отвлечься. — У меня уже руки чешутся за руль сесть. — слова вышли мрачнее, чем хотелось бы, но он, действительно, скучал по возможности рассекать ночную трассу на импале, под любимую музыку. Каким бы ни было чистилище, в нём всё ещё не хватало многих любимых вещей. Пусть по местным меркам, это значило, что Дин подвержен низкой человеческой жадности к материальным ценностям. — А я куплю лодку. — сказал Бенни, — Буду выходить на ней в озеро Мичиган, бросать сети. Потом продавать свежую рыбу. — Тебе потребуется лицензия. — буднично поведал Дин, — Не уверен, что в твоё время существовали такие правила. Сейчас всё сложнее. — Серьёзно? — Бенни приподнял брови. Ему было любопытно. — Ты будешь удивлён. И, наверное, тебя многое взбесит. Законы все эти. Я и сам, бывает, психую на них. — Дин посмотрел на вампира. Бенни хмыкнул, всё ещё мечтательно. Казалось, он не представлял какого рода адаптация в новом мире его ожидала. Дин перевёл взгляд на Каса. Тот сидел слева от него и смотрел во тьму, прислушиваясь к лесу. Отстранённый. Пытался ли он сохранять бдительность или избегал вникать в разговоры, касающиеся мира на другой стороне портала? Дину не нравилось то, как ангел реагировал всякий раз, когда речь заходила об этом. Словно он сдался, даже не попытавшись. После сегодняшнего кошмара Дин был, твёрдо намерен, убедить Каса последовать тому самому плану. Понимая, что нервничал, Дин, обратился к нему: — Эй. Кас, заторможенно, перевёл на него взгляд небесных глаз. Не то же самое, что подсвеченные синим, зловещие огоньки. Дин облизал пересохшие губы. От него не ускользнуло промелькнувшее в лице Каса желание, вызванное этим действием. — Отойдём? — коротко спросил Дин. *** Поверхностная беседа помогла бы отвлечься. Разговор о важном, вероятно решил бы фундаментальный вопрос, что маячил перед глазами уже кучу времени. Но пока в мире оставались три вещи, способные снять стресс лучше, чем что-либо. Забыться, разогнать кровь, вытравить накопившуюся тревогу. Драки, алкоголь и секс. Дин всё ещё был на взводе после видений. Хотелось выгнать их из головы, словно в ней всё ещё присутствовал посторонний. Словно чужие холодные пальцы всё еще ковырялись в мозгах, выискивая слабости. Дин ненавидел это. Ненавидел всё, что напоминало ему о страхе. В обычное время казалось, он не боялся ничего, но всегда выяснялось - он не боялся до тех пор, пока опасность угрожала только ему. У него всего одна чёртова функция - защищать. Больше от него ничего не требовалось. Никогда. Все его страхи, неизменно, о моментах, когда эта функция давала сбой, что приводило к наихудшим последствиям. Его несло, совершенно и бесповоротно, тормоза были сломаны. Дышать здесь так легко и воздух на вкус, как свобода, а в распоряжении пропасть времени. В том, как он пригвоздил ангела к дереву, шаря под одеждой руками, поспешно раздевая его, не позволяя сделать вдох между поцелуями, читалась маниакальная настойчивость с примесью одержимости. Неконтролируемое желание обладать. Он прикасался к коже слишком рвано, слишком грубо, забываясь, теряясь. Это оттолкнуло бы кого угодно из тех, с кем Дин когда-либо переспал. Но Кас спускал ему любой сволочизм, принимал болезненные прикосновения, исследующий язык, всю бешеную напористость. Отвечал, подхватывая энтузиазм, снимая с него одежду, постанывал, когда нижняя губа оказывалась зажата между зубами Дина. Он был всерьёз заведён и плохо держал себя в руках, плохо соображал что делал. Мог упустить момент, когда перестарался, прижимаясь ртом к коже, оставляя след над ключицей. Дин не осознавал, что вытравливал боль болью, когда отстранившись увидел на губах Каса выступившую капельку крови от укуса. Ему хотелось спровоцировать ответную реакцию подобную той несдержанности, которую Кас показывал вчера ночью, сжимая бока до синяков под рёбрами. Словно только так он бы убедился в реальности. За слишком сильный укус столило попросить прощения и убавить пыл. Пусть хоть что-то будет нормальным во всей этой ненормальности. Вместо этого, не упуская факта, что Кас затаил дыхание, Дин сначала невесомо провёл пальцами по шее, усилием надавил на челюсть. Стёр выступившую каплю крови большим пальцем, размазав по нижней губе. Загипнотизированный тем, как кончик языка толкнулся навстречу его пальцу, Дин чувствовал, что у него срывало крышу от этого. Кас замер в ожидании, глядя на него. Верный, как пёс, готовый на всё, обречённый с момента их встречи. Как губил всех, с кем сближался, так Дин погубил его тогда в пекле. Безвозвратно потерянный, падший ангел. Исполненным пьянящей власти движением, большой палец надавил на зубы, заставляя открыть шире рот и Кас, невероятно покорный, послушался, читая намерения с закрытыми глазами. Податливый, горячий, дрожащий от возбуждения. Он первым, торопливо, расстегнул ремень и ширинку на джинсах Дина, запустил руку в бельё, плотно обхватывая. Во второй раз он уже лучше понимал, что делать, чтобы заставить Дина, как сейчас уткнувшись лбом в шею, стиснув зубы, глухо протянуть стон. Всё по-настоящему. Не видение, не сон, не яд в крови и не сковывающий страх. Только затопившее тело, горячее удовольствие, движение рук, столкновения губ, прерывистое дыхание. Прикосновения ощущались остро, как никогда. Такие контрастные рядом с ледяной температурой воздуха, это заводило ещё сильнее. Облегчение ли от того, что видения были всего лишь видениями или накопившийся стресс так повлияли на него, но Дин, словно горел изнутри. Погруженный в действие, ускорял темп, двигая своей рукой, спрятанной в белье Каса, вылизывая его шею и губы, солоноватые от крови, наслаждаясь им, будто после долгого расставания, будто чуть не потерял его снова. Невозможно, невыносимо, безумно. Он требовал больше ощущений. Требовал смыкать на своей коже зубы, свободной рукой, настойчиво прижимая к своей шее голову Каса, держа его волосы между пальцев. Хотелось чувствовать его силу. Ту самую, которую он сдерживал, направив избыток энергии в древесину сосны, ставшую щепками в месте соприкосновения с рукой ангела. И Кас, словно, прочитав его мысли, поднял свободную руку, стиснув предплечье Дина так крепко, что мог, наверное, раздробить кость. Дин задушил тихий всхлип в шее ангела. Спустя время, продолжая двигать сомкнутыми в кольцо пальцами, он уловил подступающую разрядку. Кас часто дышал, хватаясь за него, как утопающий. Уже совсем несдержанный, бесконечно-прекрасный в своей откровенности. Он коротко простонал у виска Дина, положившего голову ему на плечо, переместив свободную руку на талию, стиснув до синяков. Дин отстранился, поймал губами его губы, чувствуя на языке солоноватый привкус крови и тоже кончил с разницей в считанные секунды. Они придерживали друг друга, чтобы не упасть, прижавшись лоб ко лбу, синхронно выравнивали дыхание. — Хочешь секрет? — прошептал Дин, улыбнувшись. Он не знал, почему ему пришло это в голову. — Хочу, — влажно выдохнул Кас возле его губ. — Я боюсь летать на самолётах. Кас улыбнулся. Красиво. У него красивая улыбка. Её так редко можно увидеть такой, как сейчас. Расслабленный, удовлетворенный, счастливый. Будто обдолбанный. — Поэтому ты не любишь перемещаться с помощью моих крыльев? — Да, — Дин прижал его к себе, наконец обнимая. Просто обнял, ни о чём, особенно, не думая. В голове блаженная пустота, — Наверное, это как-то связано. — И поэтому ты всю жизнь ездишь только на машине через всю страну? — Кас видимо принял, как данность тот факт, что Дин после всего начинал нести какую-то отвлечённую, послеоргазменную чушь. И подхватил это, сдавшись. Кас вообще всё, что связано с Дином, просто, молча принимал. — Ага, — ответил Дин, — В точку.