Всё, что случилось в чистилище...

Дин вжимал голову в плечи, его иногда потряхивало от холода, а голод тем временем не позволял забыться сном. Не глядя на эти раздражители, он пребывал в каком-то эйфорическом состоянии, прислоняясь к плечу ангела, ощущая его температуру сквозь слои одежды. Обнимая себя руками, чтобы беречь накопленное тепло, Дин старался не шевелиться. Они сидели у подножия склона. Корни упавшего дерева нависали над их головами. Укрытие совсем неуютное. Любой привыкший к условиям выживания человек перестал бы обращать внимание на такие вещи, как уют. Уютной могла стать любая сырая яма, если в ней не одиноко. Если в этой яме есть некто согревающий своим плечом. Уютным было томное молчание между ними, ни к чему не обязывающее, умиротворенное, как монотонное журчание водопада поблизости. Сегодняшняя ночь была светлее предыдущих. Облака полупрозрачные, зыбкие, стремительно текли по небу шёлковым занавесом. Вероятно потому что слой облаков был не таким плотным, воздух в атмосфере слишком остыл, заставляя мёрзнуть. Странно было позволить себе вот так просто сидеть, глядя во тьму перед ними разбавленную туманом, красивую, близкую, ставшую родной, как мамины объятия. Странно, но хорошо. И это все еще было чистилище... Оно и его свойство выставить кого-либо обнаженным перед самим собой, таким, какой есть. Жестокость здесь - не порок. Кровь, что красная точка на карте - ориентир для голодных преследователей. Чистилище, обостряющее чувство вины, горе утраты, обиду и боль. Холод, одиночество и усталость, побег и погоня, грязь, ледяная вода, гниение плоти, обезумевшие, обреченные души монстров и среди всего этого один единственный человек. И один единственный ангел. Им двоим не место в раю для проклятых душ, который описывали, как "место, что хуже любых кошмаров." Всего-навсего нарушители, инородные объекты, лишние, всколыхнувшие порядок вещей, существующий миллиарды лет. Дин был в аду, а потому оставил за собой право сравнить чистилище скорее с курортом, нежели с адом. Тренировочная площадка для его навыков и выносливости. Если теперь учитывать, что при других обстоятельствах между ними не случилось бы того, что случилось сегодня, тогда уместным могло быть ещё одно сравнение. Это место стало тем шкафом на школьной вечерике пьяных подростков. Когда двух друзей запирали в шкаф для их "семи минут в раю" и теперь они предоставлены только друг другу, не имея возможности отвертеться от своих чувств, если они были. Семь минут на осознание чувств... Потребовалось больше, чем семь минут, чтобы понять. Почти целый чёртов год, полный страха, что он не найдёт ангела в бесконечном лесу. Или найдёт его среди трупов, когда будет уже поздно. Болезненно зажмурившись, Дин запрокинул голову к величественным кронам деревьев. — Хорошо, что я нашёл тебя, но какой же ты козёл, что сбежал. — сказал он тихо, но без злости. Повернул голову, чтобы проследить за ответом. Неожиданно Кас не посмотрел на него, а продолжал изучать непроницаемое полотно тумана. — Я хотел защитить тебя. — он сидел неподвижно, но расслабленно. Ему не приходилось мёрзнуть или пытаться уберечь тепло закрытой позой. — Ангел-хранитель ты хоть куда... Когда-то мама перед сном говорила мне "Ангелы охраняют тебя." Знала бы она, что и мне придётся охранять ангела. — Дин фыркнул своим рассуждениям. Кас, вероятно тронутый упоминанием покойной Мери Винчестер, всё же повернулся к Дину. — Не представляю, как ты умудрился весь этот год скрываться от левиафанов. — продолжил Дин, не желая заострять внимание на матери, с ехидным удовольствием отмечая на лице Каса приподнятые теперь в возмущении брови, — И не скучно тебе было одному? Я имею ввиду, само собой, по мне ты не скучал нисколько... Кас перебил его шумным выдохом полным раздражения, снова отворачиваясь. — Что? — спросил Дин, изображая детскую наивность. — Что тебе обычно говорит Сэм, когда ты ведёшь себя так...? — Глупо? — уточнил Дин, ухмыляясь. — Да. — Он просит меня заткнуться. — Заткнись, Дин. Теряя накопленное тепло, ради этого движения, Дин толкнул Каса плечом так, чтоб ему пришлось выставить руку, оперевшись на неё, избегая падения. Кас посмотрел на него, беззлобно прищурившись с пониманием нынешнего настроения. — Мне нравится, когда ты грубишь. — сказал Дин, притягивая его обратно, подцепив рукав плаща замерзшими пальцами. — Ты в добром расположении духа. — ровным голосом отметил Кас. Это было не совсем так. На краю сознания неприятной, зудящей царапиной чернела тревога, ожидая возвращения на своё законное место. Стоило лишь дать повод. — Я очень неожиданно завершил год сексуального воздержания. Может дело в этом? — Дин подтянул к себе мёрзнущие колени, — До твоих рекордов мне, само собой, далеко. Кас сомкнул тонкие губы в улыбке, отводя взгляд. Дин тоже отвернулся, но только, чтобы посмотреть на обглоданную жуками сосну, древесина которой повреждена рукой ангела. Напоминание о предоставленном удовольствии. Это было хорошо. Этого никогда не случилось бы, не сложись обстоятельства так, как сложились. Предоставленные друг другу. Это были их семь минут в раю. Дин прикрыл глаза, наслаждаясь утекающим сквозь пальцы спокойствием таким же хрупким, как и всё остальное, что было хорошего в его жизни. Сковывающий холод усиливал давление ледяных прутьев под рёбрами. Он чувствовал себя мудаком, беспокоясь о том, как их отношения будут выглядеть там снаружи шкафа. В конце концов, все его близкие мертвы и кроме Сэма не осталось перед кем отчитываться, а тот в свою очередь не воспринял бы это предосудительно. Это же Сэм. Он там сейчас из кожи вон лез, чтобы найти старшего брата. Так разве остальное не ерунда? Разве можно всерьёз нервничать, находясь в условиях, где тебя могут в любой момент убить? Нервничать о том, как будут выглядеть их отношения там? Разве это имело значение, рядом со всем остальным? Он чувствовал себя мудаком из-за того, что приходилось себе напоминать: на самом деле единственное, о чем стоило волноваться - о том, как выбраться отсюда вместе с Касом, чего бы это ни стоило. Необходимо думать лишь об этом, оставляя на потом неловкие семейные беседы, такие незначительные рядом с нынешними проблемами. Он в сотый раз чувствовал себя мудаком после того признания Каса. Слова выбивающие землю из-под ног нечестные, неправдивые, не имеющие к нему отношения. Нет. Может отчасти? Преувеличенные условно-положительные качества, пропущенные через призму какой-то детской наивности. Чушь о чистоте души. Вещи заставляющие думать, будто снятый с ангела нимб был теперь надет на голову Дина и давил ему на мозг, как золотая корона, вес которой составлял бы фунтов десять. Ему не нужно это слышать. Слова от которых лишь усиливалось напряжение в груди, как тяжёлый камень застрявший под сердцем. Грубость была призвана оттолкнуть или направить на более верное суждение о Дине. Нельзя было позволить заблуждаться на этот счёт, хотя похоже, заведомо проигрышная стратегия не работала. Он ощущал себя перелетной птицей, что выбилась из клина и теперь была вынуждена противиться потокам воздуха в одиночестве. Воздух ледяной, он - сама стихия, непреодолимый, неконтролируемый, но Дин ему сопротивлялся, как сопротивлялся влиянию чистилища, будто запрещая сорвать с него последний предмет одежды. Изо всех сил цеплялся за какую-то ложь, которая срослась с ним настолько, что делала его самим собой. Он даже, толком, не знал, что это, настолько он заврался. Вновь было странно думать, что Кас никуда не денется завтра, что это, очевидно, не похоже ни на какие отношения, которые были у него раньше. Без всех других усложняющих факторов, раньше он бы подумал, что им двигала похоть, как в большинстве случаев. Но о какой слепой похоти могла идти речь сейчас? Не сиюминутная связь и не попытка обрести семью и нормальную жизнь без охоты. Именно, что - нет, ведь Кас был непосредственной частью вещей скрывавшихся во тьме. Или в свете? Джон Винчестер, как и сам Дин когда-то в первую очередь бы решил, что Кас просто очередной монстр. "Не знаете, как его убить? Просто поищите получше и поторапливайтесь, парни! Люди гибнут, пока вы сопли жуёте." Так или иначе после всего, через что они прошли, Кас был частью мира, который Дин знал. Это абсолютно не вязалось с тем, что принято у охотников считать нормальной жизнью. Тем временем нормальная жизнь, с которой повезло познакомиться, оказалась иллюзией и в ней он изо дня в день продолжал лгать себе о важности неважных вещей. Какие оценки получал Бен в школе? Штраф за парковку в неположенном месте. Подходил ли макияж Лизы для совместного ужина с соседями? Не положил ли он в стиральную машину красную блузку вместе с белыми вещами? Дин был чужим среди этого. А Кас... Кас - это Кас. Не существует слов или действий способных упростить то, что между ним и Касом. Ничего, что сделает их отношения более ему понятными и приземленными. Он мужчина или во всяком случае пребывал в мужском сосуде. Он не человек и он стал лучшим другом для них с Сэмом. Всё это было далеко от нормальности и далеко от привычной зоны комфорта. Может отец и хотел видеть своего сына в будущем семьянином с хорошей работой, большим домом, женой и парой детишек. Но он растил из него хладнокровного убийцу, что уже заведомо уводило его из нормальности. Дин тогда был не против - всё, что угодно, чтобы защитить Сэмми. Внезапным спазмом, Дина передернуло от холода и почему-то стыда. Притянувши к себе ещё ближе колени, он спрятал голову, запуская в волосы пальцы, сжимая их так, чтобы было немного больно. Надавил на виски и те стали ныть фоновым, навязчивым свистом, словно телевизионные помехи. Робкое прикосновение к плечу, оставляющее ожог сквозь слой одежды, вынудило вздрогнуть, выводя из вакуумного состояния. Дин поднялся на ноги, они все ещё ощущались надутыми гелием, слабыми и непослушными. — Отойду отлить. — сказал он, не глядя на Каса и молча удалился тому за спину, поднявшись по склону к упавшему дереву. Не было нужды напоминать о том, что в случае опасности, достаточно просто назвать имя ангела. Им, словно, вообще не было необходимости ни о чём говорить. Их взаимопонимание или его отсутствие не зависело от слов, оставаясь чем-то на другом уровне. Однако Дин сейчас даже в случае опасности не хотел бы звать Каса, осознавая его истощенное состояние на сегодня. Он некоторое время брёл по берегу, против течения, оставив позади убаюкивающий шум водопада. Разрешил тревоге овладеть им, глядя на свою свободную от оружия, дрожащую из-за усталости и холода руку. Признание Каса всё не давало ему покоя, он прокручивал в голове слова о чувствах, что были с самого начала. Этот факт, словно делал из Дина не только мудака, но и идиота. Впрочем, этих качеств у него не отнять. Русло реки здесь глубокое, не позволяющее камянистому дну выступать из воды, препятствуя течению. Свободное от деревьев пространство чернело гладью, отражающей такое же тёмное небо без единой звезды. Вероятно, в спокойствии илистой глубины скрывался какой-нибудь сом или другая речная живность. От этой мысли, желудок издал тихий, жалобный вой. Голод был чуть ли не единственной вещью, к которой невозможно привыкнуть. Неудивительно, что из-за него души чистилища теряли здравый рассудок. Рассеянно озираясь, Дин прислушался, в попытке уловить присутствие посторонних. Если бы прямо сейчас на него напали несколько тварей, скрывавшихся во тьме, он бы не позвал Каса. Не предоставил бы тому очередной возможности вести счёт. Ладно. Если опустить глупое ребячество, в первую очередь он беспокоился об энергии ангела, что так стремительно покидала его в последнее время. Сражение в одиночестве вернуло бы Дина в тяжёлые дни до того, как он встретил Бенни. До того, как они нашли Каса. Ужасные, мерзкие дни, но вместе с тем даже в том одиночестве было свое садомазохистское очарование, которого иногда не хватало. Внезапно Дин услышал позади себя тихий мягкий звук - камень стукнулся о камень от чьего-то робкого, крадущегося шага. В момент, когда он обернулся, будучи наготове, выставив перед собой орудие, в его сторону прыгнула лиса. Он не успел даже подумать: "Чёрт, в чистилище не водятся хищные звери или просто крупные звери." И прежде чем он сделал пару шагов назад, отступая, лиса в прыжке обернулась человеком. Женщина с выпущенными из пальцев длинными, острыми когтями, способными проколоть и порвать плоть. Серые глаза и режущие их остроконечные зрачки, смотрели пронзительно. Решительно настроенная она мгновенно пересекла расстояние, отделявшее её от Дина и схватив за горло, опрокинула его на землю, придавливая сверху. Её колено у него на груди. Её рука настойчиво смыкалась вокруг шеи, царапая когтями кожу за ухом. Шокированный Дин позволил этому случиться потому что сразу узнал её. — Привет, брат Сэма. — злобно и тихо проговорила она, усиливая хватку. Её челюсть напряжена, в лице чистый, праведный гнев и желание мести. Эми Понд изменилась с тех пор, как он убил её на глазах ребёнка. Бледная кожа и губы едва выделялись цветом на фоне лица. Истощенная, одичавшая. Одежда грязная, как и у Дина, под звериными глазами темнели мешки. — Привет, Эми, — Дин вымученно улыбнулся ей, бормоча сиплое приветствие, выдавленное через удушье. Он направил ей в живот остриё рубила, но не собирался ничего более предпринимать, глядя в её глаза снизу вверх. Разумеется, она сразу отреагировала, пригвоздив его руку за запястье к земле у него над головой. Молниеносным движением она выхватила из его пальцев орудие и откинула в сторону реки. Там оно звякнуло, ударившись о камни. — Провокационная поза. — выдохнул Дин. Его лицо покраснело, но совсем не от смущения. — Серьёзно? Ты будешь бросаться пошлыми комментариями? — выпалила Эми сквозь зубы. Он был ей отвратителен, она ненавидела его всем сердцем, — После того, что сделал?! До портала оставалось всего ничего. Они на долбанной финишной прямой, но конечно - о, разумеется - чистилище должно было напоследок подкинуть ему подлое испытание! Ткнуть его лицом в пролитую им кровь. Своего рода, ковыряние грязным пальцем гнилой раны в гнилой душе. Болезненно и справедливо, как на небесном суде. Ведь он встретил здесь не мерзавца Гордона Уокера, которого с радостью убил бы хоть ещё пару раз. Не Ленор, встреча с которой прошла бы неприятно, но вполне мирно - нет. Эми Понд. А как же - твою-то в бога душу мать - иначе? Всё правильно, так тебе и надо, кусок дерьма, чтоб не забывал, кто ты есть. — Скажи, что ты не приближался к моему сыну! — самообладание её подводило. От гнева, отвращения и ужаса глаза вылезли из орбит, абсолютно бешеные, — Скажи, что пальцем его не тронул, ублюдок! Дин держал её запястье возле своего горла, тщетно пытаясь ослабить захват. Ему было тяжело глотать густой водух и тем более тяжело говорить. Эми держала ситуацию под своим контролем. За время, что она скиталась по чистилищу, а потом судя по всему искала Дина, её сила и выносливость должны были возрости. Так оно и было. Он понимал, всё что хотела знать Эми так это, что с её сыном всё хорошо. Справедливое родительское беспокойство. Сколько ему там было лет? Десять? Эми уже лежала мёртвая к моменту, когда Дин увидел мальчика в дверном проёме. Она не знала, что её сын всё видел. Видел, как охотник всадил в сердце его матери нож, делая ребёнка сиротой. — Я убью тебя, Дин Винчестер, если с головы Джейкоба упал хоть волос! — она минимально ослабила хватку и в лёгкие сразу поступило больше желанного воздуха. — Я не трогал его, — прошептал Дин после нескольких отрывистых, жадных вдохов, — Я сказал ему, что найду его, если он будет убивать людей. — попытки выровнять голос не увенчались успехом, тот всё ещё был сдавленным, едва-слышным, — Пацан сказал, что единственным человеком, которого он убьёт, стану я. Справедливо, не так ли? Я велел ему найти меня, когда повзрослеет. Если я не найду его раньше. — на этих словах когти царапающие место за ухом, больно впились в кожу, неизбежно пуская кровь. Эми, вплотную приблизилась к его лицу. Ноздри раздутые, губы плотно сомкнуты в тонкую полоску. Её светлая чёлка касалась его лба. — В таком случае, я рада, что ты здесь. — яростно прошептала она, согревая своим дыханием кожу вокруг носа Дина. Зрачки бегали, ища отклика и раскаяния в ненавистных глазах, — Ты здесь и моему сыну не придётся осквернить свою душу убийством из-за одного вонючего мерзавца, который и ногтя его не стоит. Дин глухо, прерывисто хохотнул, чем на мгновение пошатнул уверенность Эми. — Посмотри вокруг. — сказал он ей, подавляя кашель, — Душа твоего сына с рождения обречена попасть сюда и только сюда. А ты думала, если вы будете хорошо себя вести, то отправитесь в рай? Может и церковь посещали временами? — он откровенно себя закапывал, наслаждаясь мелькнувшим смятением написанным на лице Эми, — Ты искала меня, чтобы узнать, что с твоим монстро-потомством всё в порядке? — Я искала тебя, как только узнала, что Дин Винчестер попал в рай для монстров и не верила, что судьба так ко мне благосклонна, предоставляя возможность отомстить охотнику, сломавшему жизнь моей семье. — ярость в её ледяном голосе, в напряжённых конечностях выдавали намерение убить. Но в глазах с подступившими слезами белестело сомнение. Дин издал шумный, измученный выдох, коснувшийся вспотевшего лица напротив. Он её понимал лучше, чем кто-либо в мире. Всё возможное и невозможное ради семьи. Любой недосягаемый уровень жестокости, переступить через гордыню и принципы, что угодно, абсолютно и окончательно, пусть это станет неотъемлемой частью тебя, как личности. — Ради мести ты прошла через горы трупов, да, Ума Турман*? — Дин хрипел через силу, он едва мог чувствовать свои конечности, — Я это уважаю. — Плевать я хотела на твоё уважение! — в подтверждение своих слов её коготь глубже вонзился в кожу за ухом. Она имела полное право выковырять его гипофиз и сожрать, пусть это и было бы последним наслаждением человеческой плотью в её посмертной жизни. Дин стиснул зубы, справляясь с болью. Ему казалось, будто мозг уже вытекал через проделанное отверстие. Рот наполнился слюной, лёгкие жгло нехваткой кислорода. — Раз ты давно в курсе, что я здесь и искала встречи со мной, то должна была слышать и другое. — Дин смотрел в звериные серые глаза напротив, осознавая, какую боль причинил этой проклятой душе, обитательнице чистилища. И она имела больше прав его убить, чем кто-либо, — Что в комплекте с единственным на всё чистилище человеком, шёл такой же единственный ангел. Не менее смертоносный, чем я. — Дин себе льстил, сравнивая их в уровне опасности. В её уставшем лице полном гнева, пронеслись недоверие и страх. Она, вновь, усилила давление на его горле, вонзая коготь ещё глубже в затылок. Дин выдавил из себя хриплое рычание, не в силах терпеть боль. — Ангелов не существует. — с сомнением в голосе пробормотала она. — Кто-то уверен, что таких, как ты не существует. Моя работа, заботиться о том, чтобы люди продолжали быть в этом уверенными. Ничего личного для меня не было в твоём убийстве. — Дин чувствовал, будто терял сознание. Слишком мало кислорода в лёгких, слишком сильная боль в голове и горле. Он знал, что слова "ничего личного" - пустой звук для разгневанной матери, лишь усиливали её ярость. То что для него "ничего личного", для неё ‐ вся грёбанная жизнь, выстроенная с огромным трудом, сопровождаемая безумными рисками. — Ты непоследователен, Винчестер. — Эми чуть выпрямилась, отдаляя своё лицо от его, — Ты лицемер. Где заканчивается твой долг перед людьми и начинается дружба с вампиром? — Ты знала, что я путешествую с вампиром и всё равно пришла убить меня не имея прикрытия? На одного только меня нужен целый отряд тварей, а на меня вместе с Бенни... Всё тело пронизывала острая боль, источник которой начинался в голове. Казалось он уже начинал отключаться и потому прервался не найдя в себе сил говорить дальше. Коготь за ухом впился глубоко и каждый спазм был, словно удар по голове кувалдой. — Что-то ни ангела ни вампира я здесь не вижу, а ты валяешься, как тряпка и не пытаешься защититься. Это даже разочаровывает...— слова вырывались из её рта, будто лай собаки, — Ради спасения сына, я убила трёх жалких мерзавцев, — отчаянно прошептала Эми, словно умоляя понять её и услышать, хоть было уже поздно, что-то менять, а главное - Дин и так понимал, — За всю свою жизнь! Троих! Они были насильниками и убийцами! А мой сын из-за тебя остался один! Я убила свою мать, чтобы спасти твоего никчёмного братца! — боль в её голосе росла в геометрической прогрессии. Рывком она приподняла голову Дина за шею, чтобы тут же опустить обратно на камни, ударив его затылком, — Она заботилась обо мне! Жаль, я так поздно осознала, насколько она была права, говоря мне, что охотники ничем не лучше нас. Кучка моральных уродов, такие вы и есть. Вымещаете за наш счёт свой стояк на насилие, в то время, как нам приходилось просто выживать! Дин ощутил теплую, тонкую струйку влаги. Стекая по щеке, она рассеялась в волосах на виске. Ещё одна капля упала ему на лицо, подбираясь к уху. Звериные глаза напротив его лица затопили жгучие слезы горя и ненависти. Пора заканчивать. Видел Бог, Дин не планировал этого делать, но он чёрт возьми сам загнал себя в ловушку и наслаждался полученным напоминанием о грехах. Он извинится перед ангелом позже, если найдёт в себе силы, что конечно, мало вероятно. Извиняться не входило у него в привычку. — Кас... — Прохрипел он едва-слышно, но этой громкости было достаточно. Вероятно он пришёл бы даже, если бы Дин одними губами без звука произнёс его имя. — Чт... — Эми не успела спросить. Увидев сбоку от себя фигуру в плаще, она резко отшатнулась, слезая с Дина, но всё еще держала его за горло. Приподнявшись она теперь была за его спиной, пресекла попытку вырваться надавив в колотую рану за ухом своим когтем. Сидящий теперь на коленях Дин взвыл от боли, хватая её за руки, надеясь избавиться, но Эми была достаточно сильной и проворной, как и большинство монстров. — Откуда... — со смесью удивления и ужаса выдохнула Эми над ухом, настороженно глядя на Каса. Тот наклонил голову набок. Выражение лица непроницаемое и холодное, кисти рук сжаты в кулаки. — Ангел. Я предупреждал. — прохрипел Дин. — Не приближайся или ему конец. — испуганно обратившись к Касу, Эми сделала телодвижение - проволокла Дина немного ближе к реке. Камни впивались через джинсы в колени, но в сравнении с когтем готовым расковырять мозг, это было ничтожно. В голове снова телевизионный свист и болезненный вакуум. Ситуация лишь ухудшилась, когда из горла вырвался сдавленный хриплый кашель и каждый порыв сопровождался невыносимыми спазмами. Эми поднялась на ноги и Дин послушно поднялся тоже, чувствуя шевеление когтя, проникающего под кожу, сильное давление на череп и струйку горячей крови, что стекала по его шее на ключицу. Кас ничего не сказал. Он молча наклонил голову в другую сторону после чего исчез, растворился в воздухе, будто глюк, чтобы мгновенно появиться за спиной Эми прежде, чем она успела бы среагировать. Секунда или две и Дин почувствовал невероятное облегчение. Давление на череп пропало, коготь чуть царапнул кожу на шее в момент, когда тело Эми кучей свалилось на землю. Она лежала на боку, а в спине колотая рана от ангельского клинка. На одежде расплывалось тёмное пятно, а на лице Эми так и застыли слёзы вместе с её гневом, ненавистью и местью, которой не суждено было случиться. Дину показалось, что она не хотела его убивать. Скорее всего так и было иначе бы она не пыталась так отчаянно донести до него свою боль. Она жаждала его раскаяния или мольбы, чтобы он осознал масштаб созданных им разрушений. Пройдя путь через чистилище они стали друг на друга чем-то похожи. Но в момент её смерти... Эми возможно была куда лучше, чем Дин о ней тогда думал. Ангельский клинок прекрасный в своей небесной, первозданной чистоте был покрыт свежей кровью монстра. Густыми разводами, стекая она капала на землю с холодного острия, пачкая речные камни. Спустя мгновение клинок исчез в рукаве, растворяясь, вновь стал частью ангельской сущности. Ещё спустя мгновение Дин получил удар по лицу из-за которого отшатнулся, делая пару шагов назад. Совершенно опешив, он недоумённо коснулся рукой скулы, куда пришелся удар, другая его рука всё еще лежала на шее, потирая ее, чтобы ослабить фантомное ощущение удушья. Ошарашенно с немым вопросом в глазах уставился на Каса. — Мне показалось или ты даже не собирался защищаться?! — воскликнул Кас, чем-то разозлённый. — Конечно не собирался! — возмутился Дин, — Откуда я знал, что ты меня ударишь!? Сдурел? Ангел приоткрыл в удивлении рот, помялся на месте, явно раздраженный, закатил глаза, словно подражая Дину, когда наконец осознал, что его претензия была истолкована неверно. — Я говорил о ней! — сказал Кас тоном учителя пытавшегося что-то донести до безнадёжного двоечника и указал на валявшийся на земле труп Эми Понд, — Ты не собирался от неё никак отбиваться?! Несложно было догадаться. Навыки Дина не позволили бы застать его врасплох монстру низшего ранга, будь это гуль или ругару или, как в данном случае кицунэ. Раздражение Каса, вполне обосновано, а отрезвляющий удар по лицу пришелся кстати. — Да. Я не защищался, — сознался Дин, потирая щёку. Дерущийся Кас напомнил ему прежнего Каса во времена его могущества до душ чистилища, до разного другого дерьма и шизофрении с пчёлами. Тот Кас был очаровательным чёртовым козлом не то, что сейчас - лебезящий, съедаемый чувством вины, ни в чём неуверенный. Кас бьющий его лицу - грубый Кас был горяч. — Почему? — искренне не понимал тот. Дин посмотрел на него, опуская руки, совершенно обезоруженный во всех смыслах. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, в очередной раз, показывая себя мудаком. Сегодня просто день его мудачества какой-то. Ох, или погодите, разве не каждый день являлся таковым по большому счёту? На самом деле теперь он, предсказуемо пожалел, что не защищался, что позвал Каса, взваливши на него всю грязную работу. Неспособность убить Эми во второй раз выставила его малодушным трусом, коим она его считала. — Потому что... — сухо сказал Дин, отворачиваясь, чтобы не ощущать себя уязвимым под этим взглядом, — Эми Понд - одна из причин, по которой ты не можешь называть мою душу чистой. — он вновь прикрылся маской, добавляя, чуть менее напряжённо, — И не имеет значения, насколько это было романтично. Всё же, осмелившись посмотреть на него, Дин только сейчас заметил, как ангел пошатывался, удерживая себя на ногах, как пальцы его мелко подрагивали неспособные более сомкнуться в кулак. Признаки глубокой усталости. До чего было эгоистично опять вызывать его, будто швейцара в отеле. — Я знаю, что бы ты ни сделал - значит так было нужно. — ровно сказал Кас. Раздражение и злость ушли с лица, вновь делая его непозволительно мягким. Он, чёрт возьми, не должен смотреть на него с такой нежностью. — В её случае я не был уверен. — ответил Дин, опуская глаза на труп, — Иначе бы не скрывал это от Сэма. Дин внезапно почувствовал неуместное жжение в глазах, подступающие, непрошенные слезы, отвратительные ему. Стиснув челюсть, он заставлял себя не отводить взгляд от Эми. Её светлые волосы беспорядочно рассыпались по бледной коже лица. Лисьи глаза открыты, безучастно смотрели сквозь ботинки Дина. Он прикоснулся к кровоточащему проколу у себя за ухом, оставленному острым коготем. Болело не так сильно сейчас в отличие от момента, когда она туда давила, не будучи уверенной, что действительно желала убить. Колебалась в нерешительности, добравшись до цели. Кас приблизился, коротко коснувшись раны за ухом открытой ладонью. Мелькнул светлый, золотой проблеск на краю зрения и боль бесследно испарилась, оставляя лишь едкое чувство вины и горечь во рту. Яркое воспоминание о мальчике нездорового вида, что застыл в дверях, глядя на бездыханное тело его матери. У Джейкоба едва-уловимые черты лица матери, а в глазах холодная ненависть, несвойственная ребёнку. У него ушли доли секунды на осознание, когда охотник, так бережно опустил на пол тело, беззвучно, вынимая нож из груди. У семьи Понд простая гостиная, совместные семейные фото, за дверью детская спальня, снаружи белый день. И ребёнок, который младше Бена. Его маме не хватило ума не размножать таких, как она, чтобы не пришлось потом кормить сына мозгами преступников. Не более, чем их с Сэмом работа. Рутина. Обыденность. Он сделал то, что Сэм не мог, ведь Эми убила ради него свою мать. Но Дин мог. Должен был. Точно, как Эми должна была убить его, чтобы месть не выпала на долю её сына, разъедая того изнутри. Можно сколько угодно кормить своё чувство вины воспоминаниями. Можно проявить слабость, сформировать в голове образ совести, говорящий голосами всех, кто погиб не без его участия. Сколько угодно ненавидеть себя, это не починит сломанные судьбы, а главное вернись Дин назад, он бы поступил точно так же. Бледный паренёк - сирота, стоящий в дверях, осознавший утрату - одно из воспоминаний пробуждающих острую потребность попросить Каса вернуть душу Дина туда, откуда он её достал. В самые глубокие недры ада. Потому что чистилище всё ещё было слишком хорошим для него местом. Всё ещё местом, где он мог прикасаться к кому-то, в чьих изучающих глазах столько тепла направленного на него. Запястье обожгли сомкнувшиеся вокруг него пальцы. Дин опустил веки на секунду, сосредоточив внимание на приятной температуре руки ангела. Это было не на долго, лишь для того, чтобы Кас мог обойти его и потянуть за собой обратно к водопаду, оставляя позади тело Эми. Кас перестал держать Дина, как только убедился, что он послушно шёл за ним, будто на поводке, не забыв подобрать свое оружие, отброшенное к самой кромке тихой воды. Такой подавленный и странно молчаливый, погруженный в себя. Эта внезапная ночная встреча оставила на нём след, засевший жжением в горле и спазмами в голове. Он заслужил это. В отличие от возможности уютно прижиматься к плечу Каса, сидя теперь с ним под корнями упавшего дерева. Они опирались спиной на крутой склон, глядя на неподвижный слой ветвей преплетавшихся друг с другом. Почти целый год их крышей были эти ветви, пасмурное небо и иногда скалы. — Ты бы поспал, — хриплым от усталости голосом, пробормотал Дин все ещё пребывая в задумчивости. Позади ещё одни, безумно тяжёлые сутки. Монотонное журчание водопада убаюкивало, заглушая тихие слова. — Ангелы не спят. — спокойно ответил Кас. — Я знаю. — Дин посмотрел на него такого истощенного по его вине и заговорил, вторя монотонной колыбельной водопада, — Не спят другие ангелы, которые не в чистилище, у которых сил через край. Они не убивают монстров днями напролёт, не исцеляют раны так часто и им не разбивают головы левиафаны. Что-то из этого про тебя, приятель? Кас посмотрел на него и действительно было видно, как тяжело ему держать поднятыми веки. — Да бога ради... — ворчливо прошептал Дин и притянул к себе его голову, укладывая на своё плечо, немного слишком грубо, учитывая, что Кас не сопротивлялся. Теперь его лица не было видно, зато на плече ощущалась приятная теплая тяжесть. Дин не собирался спать этой ночью, он и так слишком злоупотреблял безотказностью Каса, позволяя тому заботиться обо всём на свете. Это было так же странно и по-новому, как и всё, что связано с Касом. Дин привык держать всё в своих руках, доверяя одному лишь своему чуткому контролю. Этой ночью он не сомкнёт глаз, как бывало раньше. Сон чаще ускользал от него, не задерживаясь в тревожном, вымотанном паранойей рассудке. В этом был смысл, когда он большую часть времени проведенном в чистилище выживал в одиночестве. Тогда его некому было прикрывать. — Кас? — обратившись он хотел проверить всё ещё ли ангел в сознании, спустя некоторое время. Когда ответа долго не поступало, Дин позволил себе на минуту зарыться носом в волосы, согревая их дыханием. Иррациональный жест не требующий срочного глубокого осмысления. Он думал, неужели ангел не забрал бы свои слова назад, расскажи Дин о подробностях той охоты? Или о других вещах, что должны показать его в истинном свете...