Всё, что случилось в чистилище...

Бесполезное слабое тело подводило его, не слушалось слишком тяжёлое, слишком уставшее. Каждое следующее движение вымученное, невыносимое. Саднящая, жгучая боль пульсировала в порезанном предплечье. Сколько они уже пробежали? Счёт времени беспорядочно растворился в голове, которую он едва был способен заставить работать, действуя автоматически, доверяя не столько себе, сколько тёплым рукам, поддерживающим, когда он падал, покинутый силами. Кас подбадривал его, бормоча, что осталось ещё немного, они уже оторвались, но нужно продолжать двигаться, ведь твари рыскали в поисках. Он предлагал поступить, как Бенни - отделиться, чтобы увести за собой левиафанов. — Бросишь меня снова, я останусь здесь и не буду защищаться, когда меня найдут. — ровным тихим голосом пригрозил Дин в ответ на это идиотское предложение. Это было почти правдой, всё равно, он сейчас был не способен себя защитить. Не в таком состоянии. А Кас, предполагалось не вернулся бы из своего благородного самопожертвования. Идиот. Лес вокруг, снова хвойный, густой. Величественные сосны, устремляясь ввысь, загораживали небо ветвистыми, игольчатыми лапами. Ноги, тяжело проваливаясь в грязь, еле передвигались. Они шли вдоль склона, который время от времени сменялся скалистыми провалами и стенами. Корни деревьев, иногда цепляли непослушные ноги, заставляя спотыкаться. Кас уже переместил их на небольшое расстояние, когда радиус воздействия левиафанов ослаб. Пришлось выбирать исцелить ли кровоточащую рану или использовать крылья, чтобы оставить погоню ещё дальше от них. Выбор второго варианта значил, что до исцеления придётся ещё немного подождать, но этот выбор всё равно был однозначный и бесспорный. К тому же рана пустяковая. — Ты говоришь так обо всех травмах. — недовольно заметил Кас, когда Дин высказал ему свое мнение. Но в этом случае они пришли к согласию. Предплечье Дина страдало от порезов бесчисленное множество раз в лучших традициях всех охотников. После ангел, вымотанный использованием своих крыльев, убил, набросившегося из ниоткуда вервольфа прежде, чем Дин успел бы среагировать хоть как-то. Жалея о своей беспомощности, он, ведя в голове счёт, выставил очко Касу за очередное убийство. Склон совсем перестал быть землистым и пологим. Вместо обычного подъёма, из которого с комфортом росли деревья, теперь их путь сопровождался крутой отвесной скалой, усеянной трещинами. Дин плёлся, опираясь на эту стену, чувствуя, как испачканная кровью ладонь касалась неровного, холодного камня. Впереди чернел провал между скалами, уходящий вглубь. — Сюда. — Кас прикосновением к плечу, направил Дина к этому расколу. — Нет. — Дин запротестовал, неуклюже выворачиваясь из-под теплой руки, — Нужно продолжать идти. Нас ищут. Кас посмотрел на него, как уставшие родители смотрят на ребёнка, устроившего скандал посреди магазина. — Ты не сможешь больше идти, Дин. — сказал он несвойственным ему прохладным тоном, от которого становилось неуютно. Видимо, прочитав в лице Дина недоумение, Кас убрал хололность из того, что сказал после, — Тебе нужен отдых. — Да мне, постоянно нужен гребанный отдых. — Дин всплеснул руками, зная, что его жалоба нелепая и детская, но чёрт возьми в условиях чистилища - такая реальная. Как он мог спать, когда погоня за ними никуда не делась? Чтобы не испытывать эту болезненную усталость, ему пришлось бы стать обитателем чистилища на равных правах с остальными. Выпив, к примеру, вампирской крови. Кас затолкал, протестующего Дина в ущелье, что не составляло труда, и когда Дин упал на землю, то уже не смог больше подняться. Будто налитые свинцом, ни на что не способные конечности опустились вдоль тела. Кас протянул руку, чтобы легко прикоснуться указательным и средним пальцами ко лбу. Сон овладел утомленным сознанием, не имеющим более возможности, сопротивляться чему-либо. *** Когда Дин очнулся, разгоралось утро следующего дня, режущее лучами лес. Потолок ущелья нависал над ним тяжёлый и древний, как сам мир. Мшистые стены касались виска влажные, мягкие, пахнущие сыростью. Дин не чувствовал вчерашней боли в предплечье и засучив рукав, обнаружил, что рана уже отсутствовала. Рука ангела, снова исцелила его. Почему-то именно сейчас этот, ставший обыденностью жест, тронул душу осознанием, что о нем позаботились. Дин приподнялся, сел, оперевшись спиной на стену, покрытую пушистым одеялом мха. У широкого входа, загораживал своим силуетом свет Кас. Он получил в свой адрес благодарную улыбку и долгую минуту молчаливого любования. Пятно света делило его лицо на две части, обводя заросший подбородок и губы. — Доброе утро, мой ангел. — тихо поздоровался Дин, чувствуя себя так, будто он не провел весь вчерашний день, убегая от монстров и всю ночь до этого не шёл под проливным дождём. Голова была хоть и тяжёлой, словно он перебрал с выпивкой перед сном, но настроение от чего-то лучше обычного. Может эмоциональная перегрузка из-за побега и долгий, крепкий сон после, в совокупности имели положительный эффект. Он так же чувствовал сильное обезвоживание, от которого в висках пульсировала фоновая боль, а губы пересохли и потрескались. Кас, увидев, что Дин проснулся, одарил его молчалвым спокойным взглядом. В ответ на ласковое обращение, засмущавшись он посмотрел себе под ноги, согнутые в коленях. Дин усмехнулся: — Ты, как открытая книга. — имея ввиду это его, очаровательное смущение. Непонимание отразилось в лице Каса нахмуренными бровями. — Выражение такое, — объяснил Дин, — Значит, что ты не можешь от меня ничего скрыть. Кас отвернулся. — Это не правда. — голос печальный и уставший направлен к безмолвному лесу снаружи. Было ясно, о чем он думал. О том, что когда-то, когда Дин считал, что знал его всего от и до, Кас воспользовался его доверием и сделал выбор в сторону зла... Поэтому, конечно он имел полное право оспорить сравнение с открытой книгой. Особенно, если это говорил Дин. Щебетание стаи мелких птиц, что нашли себе приют на ветках, приятно разбавляло привычную, безжизненную тишину. На секунду можно было представить, что они уже выбрались из чистилища. Дин увидел свое оружие у ангела в ногах, на лезвии ещё не засохла свежая чёрная слизь. Он подобрал рубило, неуклюже переместившись к Касу и сев рядом. — Брал его? — спросил Дин, вертя в руке, ставшее родным средство обороны. Пальцы так удобно обнимали затёртую, глянцевую кость. — Отбился от левиафана. — ответил Кас, устало. — Я бы на это посмотрел. Ангел Господень рубит головы монстрам в чистилище. Хочешь сказать, я проспал такое зрелище? — улыбка обнажила зубы. — Ну же, Кас, веселее. — Дин подбодрил мрачного ангела, легонько поддев его ногу своей, сдвигаяя её. Он сам не знал откуда взялось это приподнятое настроение, но был благодарен, наконец увидеть, хоть и сдержанную улыбку в ответ и лучики мимических морщинок вокруг голубых глаз. Сэм бы сейчас ворчал, что никто не обязан быть таким же бодрым, как он, — Я всё ещё веду. Как и ожидалось, Кас не понял этой фразы, глядя с немым вопросом, все ещё держа губы в тёплой улыбке. — Я веду счёт убитых тварей и опережаю тебя. — веселясь, объяснил Дин. — Не знал, что мы соревнуемся. — Как же. Всё ты знал. Свет медленно сползал с лица Каса, уступая тени, перемещаясь по земле, никуда не спеша. После безумного лихорадочного побега было так приятно погрузиться спокойствие момента. Время, будто замедлило шаг. — Тогда левиафан стоит пять баллов. — сказал Кас. — Эй! — Дин, наигранно возмутился, толкая его локтем в бок, — Ты не можешь придумывать правила на ходу. — А ты можешь? — Я могу. — Чувствую несправедливость. — сказал Кас без тени настоящей претензии. — Пожалуешься на это Сэму, когда мы вернёмся. — хотя целью было лишь подбодрить, Дин с сожалением проследил за тем, как померкло лицо Каса после этих слов, возвращая на место его прежнюю серьёзность и задумчивось. Свет больше не касался своими лучами его подбородка и губ. Он отвёл взгляд, будто ища что-то между стволов величественных сосен. Дин понял, Кас снова переживал о том, что портал его не пропустит и из-за этого помрачнел сам. Гуляя глазами по его профилю чумазому и уставшему, Дин не допускал мысли, что от него скрывалось нечто более серьёзное. Хотя куда серьёзнее имеющейся вероятности, что портал не пропустит ангела? От этой мысли рёбра сковывало льдом. Что если все так и есть? Бенни чётко сказал, портал рассчитан на человека. Чем ближе они подбирались к этому выходу из чистилиша, тем чаще Дин замечал, как глубоко в мысли погружался Кас, словно готовясь к... К чему? Боялся ли он остаться здесь один навсегда? Дин бы в лепёшку разбился, если бы это помогло не допустить подобного. Позволить Касу сделать Дина его сосудом, казалось самым лучшим планом из возможных, гарантирующим попадание в мир людей всем вместе, на девяносто девять процентов. Да, вероятно, это было опасно, но чёрт возьми, а что не опасно? Борьба за близких, всегда сопровождалось жертвами, рисками и потерями и Дин всегда их принимал, не пытаясь себя оправдать. Не пытаясь оправдать тот факт, что на самом деле руководствовался страхом. Страхом, что он останется один. Время шло, а его семья становилась всё меньше и каждый следующий потерянный им человек, забирал на тот свет частичку души Дина, оставляя ему всё больше холодной жестокости и пустоты. Чувство ответственности за всех, кто был ему дорог не позволяло оставить всё, как есть и продолжать спокойно существовать. Он должен был настоять на своём, должен снова предложить необходимый выход. — Кас... — начал он, но продолжить не смог. Ангел повернулся к нему, услышав своё имя. Глаза - капли святой воды смотрели проницательно, вглядываясь в саму душу и совершенно точно, видя её так же, как Дин мог видеть его лицо перед собой. Никогда прежде, ничьи глаза не смотрели на него с такой бесконечной нежностью, на которую способны, наверное одни только ангелы. Один единственный ангел. Этот взгляд обезоруживал, ввергал в оцепенение, заставлял чувствовать себя кем-то, кем он быть недостоин ни в чьих глазах, заставлял чувствовать себя гребанным самозванцем на троне. И если он не достоин быть целым миром ни для одного человека, то разве может идти речь об ангеле? Взгляд невыносимый, прожигающий насквозь и вместе с тем исцеляющий, как и прикосновения. А ведь он всегда был таким, просто раньше получалось его игнорировать. Это всё чистилище, со своим срывающим маски свойством. Здесь невозможно себе солгать. Дин, честно хотел заговорить о своем плане. Хотел снова предложить себя в качестве сосуда и сказать, что все будет нормально, всё обойдётся, они выдержат это путешествие, пройдут через трудности, как и раньше. Но вынужден был признаться себе, что от одного взгляда наименее рациональную часть его мозга захватили совсем другие мысли. Он чувствовал запах пыли, исходивший от воротника плаща и запах чего-то необъяснимого, пьянящий, слабо напоминающий орехи и лежалую осеннюю листву, такой знакомый, он ассоциировался только с одним. И этого было мало, так мало, что он желал наполнить весь объем лёгких этим запахом, упиваясь им, как упивался бы горьким виски, заглушающим боль. Убийства, выпивка и секс - это всё, в чём ты хорош, не так ли, Дин Винчестер? Так он всегда считал. Сердцебиение дало сбой, будто из тела пыталось вырваться существо сильнее его, колотя по ребрам ударами способными их сломать. Замедлившееся ради бесконечного любования время, сфокусированный на нём взгляд всей вселенной. Взгляд полупрозрачный, искренний, древний и такой, немыслимо чистый, каким ни ему самому, ни его изуродованной, грязной душе не быть никогда. Кончиками пальцев невесомо пройдясь по щетине на подбородке, Дин жадно проследил движение открывшихся вслед его прикосновнию губ. Рассудок окончательно его покинул, когда после попытки отстранить руку, Кас наклонился вслед за ней, не желая разорвать контакт, держащий горячий, электрический разряд по всему телу. Что-то нехорошее внутри заворочалось от этого движения. И что-то совсем не ангельское присутствовало в опущенных глазах Каса. Не прекращая смотреть и не прилагая усилий, Дин притянул его губы к своим так, словно пальцы были магнитом, а подбородок ангела - податливым, расплавленным металлом. Казалось воздух в лёгких закончился целую вечность назад. Дин улыбнулся в его губы, дразня, играясь, не позволяя соприкоснуться с собственным приоткрытым ртом, оставляя между их лицами меньше дюйма пространства. Наслаждаясь мгновением власти над расплавленным сознанием и тем, как Кас, нетерпеливо подался на встречу, но был удержан легким давлением пальцев под челюстью. На коже уже ощущалась фантомная щекотка запущенной щетины. Дин огладил шею, скользнувши к уху, проведя по участку кожи за ним большим пальцем, почувствовал на своём лице горчее прерывистое дыхание, ставшее точкой невозврата. Через мгновение Дин целовал его рвано и жадно, иначе, чем в первый раз, впитывая запах каждой порой, погрузившись сознанием в момент, отдавая себя всего мягким губам, нетерпеливым касаниям так, как он это умел. Зная, что будучи ангелом, Кас так и не исследовал всех земных привилегий и соблазнов, Дин испытывал трепетную ответственность за наслаждение, которое он мог ему предоставить. Хотя, казалось, если бы он действительно так заботился о новом опыте Каса, то подождал бы, пока они окажутся в комфорте и тепле, в помещении, на кровати с чистой постелью. Ужасная вероятность того, что эта возможность может им и не представиться делала ощущения близости еще более острыми, заполняя клетки адреналином. Он испытывал горячий восторг, получая ответную реакцию, когда Кас открывал рот, встречая язык, вылизывающий его зубы, вторгающийся внутрь, исследующий. Дин наслаждался давлением его пальцев в своих волосах. Руки ангела беспорядочно скользили по шее, оттягивая ворот его футболки, сжимая ткань в кулаке. Стоило попробовать один раз и он узнал, что всё это время имелось в его распоряжении. Пробуя сейчас его губы второй раз, Дин словно выпускал на волю нечто, сидевшее взаперти, о существовании чего он не подозревал. А теперь, собственные действия он воспринимал как нечто само собой разумеющееся. То, что должно было произойти уже давно, но он закрывал глаза и отворачивался, стоило на краю сознания появиться мысли... Тянущее, ноющее возбуждение, неминуемо охватило его, ошпарило волной кипятка, не греющей, но обжигающей. Он сам не заметил, как, не разрывая поцелуй, перекинулся через ноги, которые, послушно опустились ради его удобства. Дин стоял теперь, чувствуя, как твёрдая, камянистая земля колола его колени, но не обращал внимания на дискомфорт, совершенно ничтожный и незначительный. Значительной была температура кожи Каса под его руками, что гуляли теперь, задрав рубашку по спине, талии, животу. В этот раз прикосновения не отпугнули его, не заставили отсраниться, но вместо этого подлили масла в огонь желания. Желание быть еще ближе, прижиматься сильнее, получить больше. Дин нависал над ним, стоя на коленях, Кас вытягивая шею, поддавался навстречу. Пришлось разорвать поцелуй, опустившись чуть ниже, чтобы жадно коснуться губами горящего алым уха, лизнуть участок кожи на шее, прижимаясь ртом плотнее. Он нащупал языком напряженную мышцу и пульсируюую артерию. Чувствовал вызванные его действиями мурашки. Кас шумно выдохнул, справляясь с собой. Слишком сдержанный. Пальцы уже подцепили резинку больничных штанов, чтобы ладонь скользнула в бельё, когда внезапно Кас закрыл своей рукой рот Дина, отделяя его, присосавшегося к шее. Дин затаил дыхание, замер так и держа резинку штанов. Губы задержались в теплой ладони. Дин смотрел в ошарашенные небесные глаза, что были так близко к его лицу. Оставленная им слюна поблёскивала на коже Каса возле ключицы. Сначала он подумал, Кас снова хотел, чтобы они прекратили начатое, хотя ткань в паху топорщилась, говоря обратное, заводя сильнее этим фактом. В любом случае, Дин бы сразу отступил, стоило сказать хоть слово против, хоть звук, хоть жест, крошечный намёк. Всё равно он считал себя не заслужившим этих мгновений, полученного от них удовольствия. И все равно они слишком грязные сейчас, чтобы продолжать, каким бы сильным ни было желание вернуть прикосновение раскаленных губ к пульсирующей артерии, прикусить кожу, вызвать ответный стон, немую просьбу, нет - требование, но... Дело не в этом. Конечно это утро, как и любое другое утро, как и любой другой час, проведённый под свинцовым небом чистилища, не могло быть таким прекрасным, каким Дин его чувствовал. Он ценил это место за то, что оно не позволяло расслабиться. Очнись, слабый, трусливый кусок дерьма, поднимайся, продолжай бороться, ведь монстры всё ещё здесь. Возможно он бы заслужил ласку, если бы добрался к порталу по трупам, утопая в грязи, мертвой крови и чёрной слизи. Обостренные рецепторы ангела уловили чужое присутствие. Это было видно в том, как резко изменилось выражение его лица, отстранённое, сосредоточенное на внешнем мире, хотя дрожащее дыхание всё ещё выдавало уходящее возбуждение, которое так не хотелось упускать. Увидев, что Дин не собирался противиться или подавать голос, Кас медленно убрал руку от его рта, поворачивая голову в сторону выхода. Они точно уже не одни. Левиафан был прямо над ними. Снаружи. На выступе скалы, в трещине которой они скрывались. Дин и Кас настороженно, синхронно опустили взгляды, проследив за упавшей на землю чёрной, густой каплей, блестящей теперь на свету в полуярде от них. Монстр не мог их видеть, но был совсем близко и не в свою пользу, выдал себя. Но что, если их было больше, чем один? Сделав глубокий вдох, насколько это было возможно безшумно, Дин нащупал рубило, валявшееся рядом. Прочно сомкнул пальцы вокруг рукоятки, одновременно, сползая с ног Каса и поднимаясь. Безвозвратно попрощался с его теплом и вновь поломанным моментом. Кас поднялся следом, приняв помощь в виде протянутой ему руки. Они настороженно прислушивались к окружающей среде, в которой скрывался враг. Можно было бы рассчитывать остаться незамеченными, затаившись, спрятавшись глубже в сырости и тьме ущелья. Но монстр не уйдёт, пока не обыщет каждый камень, каждый куст и всё, потому что левиафаны чувствовали ангела так же, как ангел мог чувствовать их. Обнаружение было вопросом времени. Осталось придумать, как выудить из положения ещё больше выгоды для них. Дин услышал едва уловимый шорох листвы под ногами врага. Звук удара. Некто приземлился, спрыгнув с уступа, справа от ущелья. До столкновения оставались считанные секунды. Дин прильнул спиной к холодной, каменной стене. Жестом велел Касу, повторить за ним и встать рядом так, чтобы как можно дольше сохранить за собой невидимость. Стоя у самого края, Дин сглотнул непрошенный комок слюны, судорожно следя за пространством снаружи, заглядывая на максимально-доступное расстояние, видное из-за скалы. Нервничая, он облизал пересохшие губы. На самом краю, доступного зрению, клочка земли, появилась чья-то ступня и Дин, не теряя более ни секунды, замахнувшись, выскочил из своего укрытия. Лезвие, вскользь, едва задело шею врага, когда тот, предугадав засаду, легко увернулся. Это был один из тех монстров, что гнался за ними вчера в толпе других, в том числе и вампиров, которых увел Бенни. Наглая, злорадная ухмылка исказила лицо левиафана, когда Дин предпринял поспешную вторую попытку отсечь ему голову. Ждать помощи от Каса было бесполезно, его силы уже подавлены. Поэтому Дин запаниковал, увидев краем глаза второго зубастого, ловко спрыгнувшего со скалы ко входу в ущелье. Тот второй, перехватил руки ангела, подавил отчаянное сопротивление. Кас почти ускользнул, но его приложили головой к каменной стене так, что она ударилась с ужасным звуком, от которого Дин вздрогнул. Больно. Кас не подал виду, что испытывал боль. — Как тебе в нашем гадюшнике, Дин Винчестер? — недобро, спросил его первый левиафан, символически придерживаемый остриём рубила на расстоянии, — Освоился? Нашёл друзей? Украдкой, оглядываясь на Каса, Дин решил поддержать бессмысленную беседу, не будучи уверенным, что тянуть время - хорошая идея. — Да, здесь не так уж плохо, — он делал медленные шаги, наворачивая круги, следя за тем, как спокойно враг поворачивался в зависимости от его положения. — Я бы сказал, у меня с чистилищем сложились интимные отношения. Буду брать здесь отпуск время от времени. Ну знаешь, отвлечься от повседневной рутины... — О, даже так. — улыбнувшись, левиафан сделал шаг навстречу. Дин закономерно отступил, крепче сжимая оружие, — Приятно слышать подобное о родном доме. Дин, вторя его манере наклонил голову. — Неужели? Он увидел, что Кас, попытавшись вырваться из захвата, получил ещё один сильный удар о стену ущелья. С его виска текла кровь. Проклятье. Дин стиснул зубы. Если они хотели его разозлить, у них это получилось. Он зол. — Переживаешь за своего ангела? — враг проследил за его многозначительным взглядом, формулируя очевидный вывод. — А Кастиэль не рассказал тебе о своих планах, Дин? — монстр скривил гримасу, пытаясь изобразить преувеличенную жалость. — Я был в его голове, могу с тобой поделиться. Поверь, тебе не понравится. Вместо ответа, Дин, размахнувшись полоснул воздух, потому что враг снова ловко увернулся. Чёртов сукин сын, всерьёз думал, что болтовнёй сможет усыпить бдительность? Или скорее тянул время, чтобы его друзья подоспели вовремя на свежую добычу. — Кас ведь, как и ты прикипел к нашему раю для потерянных душ. Игнорируя эти слова, Дин выждал подходящий момент, продолжая двигаться размеренно и плавно, чтобы снова сделать выпад в сторону монстра, в попытке его перехитрить. Лезвие прошлось по шее левиафана, выпуская наружу из разреза чёрную слизь. Впрочем от этого было ни холодно ни жарко. Он стёр содержимое своего тела с шеи, брезгливо отряхнувши руку, роняя капли на землю. Рана мгновенно затянулась. Лицо исказила гримаса отвращения. Похоже удалось немного вывести его, и на этот раз уже Дину пришлось уворачиваться от распахнутой в его сторону пасти, что полностью изуродовала голову, заставив исчезнуть все части лица, кроме рта с раздвоенным языком и острыми зубами. Пятясь назад, Дин сделал резкий оборот вокруг монстра, оказашись сзади, и наконец смог уловить удачное мгновение. С мерзким, чавкающим звуком лезвие вошло в плоть, разрезаяя её и отделяя голову от тела. В этот момент, когда голова с её чудовищным, зловонным оскалом ударилась о землю и покатилась, остановившись у корней сосны, второй левиафан, который удерживал Каса тоже разозлился. Он ударил ангела ещё один раз достаточно сильно, чтобы Кас свалился на землю без чувств. Сердце пропустило удар. Дин потерял драгоценное время на защиту, видя, что Кас неподвижно лежал тепепь в неестественной позе, лицо в крови, глаза умиротворенно закрыты. Нет, он им зачем-то нужен. Левиафаны же хотели за него награду. Они искали ангела не для того, чтобы убить. Кас просто без сознания. Лихорадочно убеждая себя в этом, Дин попятился от разъяренного левиафана, который, как и его теперь безголовый друг показал свою истинную отвратительную Богу, форму. Страясь не смотреть на Каса, Дину пришлось напомнить себе, что вместо страха, им должен управлять гнев. Гнев эффективнее. Он помогал справиться с врагом. Оступившись, он чуть не подставился, но вовремя превратил свое падение в кувырок, огибая монстра, действуя так быстро, как только мог. Поднявшись на ноги, вновь увернулся от смертельного укуса. Пасть клацнула в дюйме от лица. Голова этого второго левиафана слетела с плеч, когда Дин использовал для прикрытия ствол сосны, в последний момент, спрятавшись за ней. Это было рискованно и Дин действовал хладнокровно, словно не заботясь о более вероятном смертельном для него исходе такой стратегии. Может тот факт, что ему на самом деле было всё равно на этот исход и делал его лучшим охотником, чем многие. Этот факт равнодушия к сохранности собственной шкуры и ядовитая злость. Зубы монстра впились в ни в чём не повинное дерево и прежде чем он смог бы достать их, Дин со всей силы ударил орудием по шее сзади, не моргнув и глазом от коснувшихся лица брызг. Голова так и осталась висеть, зацепившись за ствол зубами, словно забитыми гвоздями, а тело рухнуло у корней рядом. Дин перевернул его на спину, поддев носком ботинка, глядя, как чёрная, смолянистая жидкость пачкает землю, медленно, вытекая из шеи. Нужно было закопать головы, пока чёрная жидкость не присоединила их обратно к телам. Дин переводил дух. Он не устал, но всё еще ощущал пульсацию адреналина в крови. Руки мелко дрожали. Кас. — Кас... — прошептал он одними губами, переводя на ангела взгляд полный тревоги. Тот лежал там, где его вырубили. Вероятно у них оставались считанные минуты до того, как другие зубастые слетятся сюда, как тараканы. Подобравши мерзкую голову с земли за клочок волос, Дин, размахнувшись зашвырнул её, как можно дальше в лес. Где-то там за деревьями она и приземлилась, спугнув несколько мелких птиц. Те с шумом разрезали крыльями воздух, взлетая. Сделав то же самое с головой другого монстра, Дин подошёл к ангелу, опустившись рядом с ним на колени. С трудом усадил его, приподнимая к стене. — Кас, очнись. — взволнованно, пробормотал Дин, держа его лицо в руках. Кровь с щеки отпечаталась на ладони. — Очнись - очнись. — прошептал он, отчаянно умоляя, зная, что это вряд-ли поможет. Грудь Каса, слабо приподнималась в ритме его дыхания. Дин поджал губы, оглядываясь по сторонам, будто в поисках помощи. Но из леса скорее явятся новые враги прежде, чем Кас придёт в сознание и прежде, чем Дин успеет перевести дух после предыдущей схватки. Оставаться на месте было нельзя, но и сдвинуться невозможно. Сколько времени он сможет тянуть на себе вес взрослого мужчины? В этом не будет никакого смысла, он только предоставит их обоих ещё большей опасности. Гребаные зубастые уроды, будь они прокляты тысячу раз. Если бы мог, Дин бы запихнул их в ещё более гнилое и далёкое от его мира место. Потому что чистилище для них не тюрьма, а пир какой-то. Сложно представить себе монстров отвратительнее левиафанов, но Дин не хотел давать волю фантазии, боясь, что такие монстры ещё возьмут и объявятся. После ангелов, он в принципе перестал думать, что чего-то не существует и допускал вероятность существования любых существ и явлений. От этого самую малость ехала кукуха. Впрочем - наплевать. Дин бережно повернул тяжёлую голову в его руках, разглядывая ранение там, куда Каса приложили о камень. Приложили, чертовски сильно, но Кас не был бы собой, окажись не таким крепким, каким его делала ангельская благодать. Содранная на виске кожа, отслоившись, обнажила поврежденный, тонкий слой мышц. Рана серьёзная. Крови было много, она продолжала сочиться, стекая теперь между пальцев Дина. Плохо, это очень плохо. Не хватало, чтобы на запах слетелись и разные другие твари. Да, это утро слишком хорошо началось, чтобы таким и остаться. Рваными от волнения движениями, Дин стянул с себя куртку и рубашку, оставшись в футболке. Рубашку скомкал мокрыми от пота и крови руками. Приложил предмет одежды к кровоточащей ране, видя, как ткань, мгновенно пропиталась и потемнела в его дрожащих, напряженных пальцах. Это действие - всё равно, что заклеить пластырем течь в борту подводной лодки. Проклятье. Он не знал, что ещё сделать. Чувствуя себя бесполезным куском дерьма, снова отвёл взгляд в сторону леса. Сосны, угрожающе молчали, скрывая неизбежную опасность в приюте своих колючих ветвей. Вдруг он услышал слабое, болезненное мычание, отдавшееся вибрацией в его пальцы, держащие шею и ткань на ране. Дин прерывисто выдохнул, чувствуя облегчение, увидев, как Кас сначала зажмурился от боли, стискивая зубы, затем открыл глаза. Зрачки бешено замельтешили, не фокусируясь ни на чём конкретном. Он попытался поднять себя и отстранить руку Дина, взяв его за запястье. — Тихо, чшш... — Дин постарался как мог, аккуратно, не позволить ему двигаться, — Чистилище не даст расслабиться, верно, пернатый? — задал он риторический вопрос, подбадривая, скрывая собственное волнение, подавляя в голосе дрожь. — Дин...— Кас, наконец сфокусировал на нём взгляд, тяжело дыша. Наверняка голова у него болела похуже, чем от похмелья. Ещё бы - получил дыру, чуть ли не до самого мозга. Не зная, как еще выразить затопившие радость и облегчение от того, что Кас пришёл в сознание, Дин коротко припал к его губам своими. Сразу отстранившись, бережно огладил волосы, заглядывая в глаза, убеждаясь, что Кас в порядке. Он будет в порядке. Нужно немного времени на исцеление. Как всегда. — Помнишь, ты сказал, что левиафан будет стоить пять баллов? — спросил Дин, глядя в его глаза, проследив за тем, как тот медленно кивнул, поморщившись из-за боли, вызванной ненужным движением. — Да. — тихо сказал Кас, вслух, осознав, что кивать было плохой идеей. — Я согласен с этим правилом. — выдохнул Дин, улыбнувшись.