Отдел Особо Запущенных Случаев

— Почему «Четыре»? — спросила Молли. Тобиас вздохнул. Если бы каждый раз, когда кто-нибудь задавал ему этот вопрос, ему бы начисляли дополнительные баллы за инициацию, то… Он на секунду задумался. То ничего бы не изменилось, конечно, но… Впрочем, если бы ему зачли то упражнение на канате автоматом вместо этого, было бы здорово. Тот день был сущим кошмаром — Тобиас предпочёл бы забыть его как страшный сон, и желательно, чтобы его одногруппники тоже забыли. Это был просто полнейший провал… — Он просто очень самокритичен, — встрял Эрик, как обычно врываясь в разговор с тактичностью опер захвата при исполнении. — Меня можете называть Десять. Засранец ещё и подмигнул ей. Женщина смущённо засмеялась грудным голосом и замахала на него пухлой ладошкой. Тобиаса передёрнуло. — У вас что-то пропало, — поспешил уточнить он у мисс Палмер, чтобы прервать этот фарс, — на вас напали, ограбили? — Мой сосед собирается срубить наш ясень, — в расстроенных чувствах сообщила женщина. Это было что-то новенькое. — Это дерево растёт здесь всю мою жизнь. Я пыталась с ним разговаривать, но он ужасный хам и невежа, это просто какой-то произвол! — Спокойствие мэм, — осадил её Эрик, — мы разберёмся. Конфликт с соседом оказался улажен довольно быстро, и они вернулись в офис уже в начале двенадцатого. Несмотря на это, Вафелька был явно не впечатлён. Он встретил их обоих злобным возгласом — Тобиас явно запаздывал с утренней кормёжкой. Пока Четыре рассеянно копался в недрах холодильника под аккомпанемент бьющейся о плитку пустой жестяной миски, в кабинете появился старик Флетчер — руководитель их стажёрской программы — со свитой из Мии и Колина. Флетчеру было немного за пятьдесят. В целом он был славным парнем, за исключением тех случаев, когда он с одержимостью маньяка преследовал тебя по узким офисным коридорам за не сданный вовремя отчёт. — Я вас поздравляю, господа, — не размениваясь на приветствия, сообщил он Тобиасу и Эрику, — вы вместе с Колином и Мией заступаете завтра на дежурство на городском фестивале. На вас первая смена, с полудня до шести вечера. Инструктаж пройдёт сегодня в конце рабочего дня в зале для собраний. Пожалуйста, не забудьте. — Хорошо, — отозвался Тобиас, а потом, когда Флетчер скрылся за дверью, на всякий случай уточнил у Мии и Колина. — Это ведь хорошо? — Это обалденно, — вдохновлённо уверила его Мия. — Там работать вообще не надо. Ходишь, глазеешь на людей, ешь вредную еду, общаешься с народом. — Мы уже расспросили старших, — поддакнул Колин. — Говорят, на таких мероприятиях максимум, что может произойти, это пьяная драка. Да и то они обычно сами собой рассасываются. — Ладно, — оживился Тобиас, в предвкушении целого дня вне офисных стен. — Звучит действительно неплохо.

***

Фестиваль в честь Дня Единства каждый год разворачивался вдоль Мичиган Авеню. На один день все краски города смешивались воедино, а все фракции целые сутки притворялись, что являются частью одного целого, и вовсе не считают своё сообщество на голову превосходящим все остальные. В половине двенадцатого их группа собралась у моста Дюсейбл для краткого инструктажа от Флетчера. — Четыре и Эрик, на вас Риверволк. Мия и Колин — пространство отсюда и до пересечения с Ист Иллинойс. Встречаетесь раз в два часа на этом месте, кооперируетесь. В случае ЧП вызываете меня, я буду дежурить у Грант парка. Всем удачи. Флетчер их покинул, и они разбрелись по своим постам. Тобиас спустился на набережную. От реки исходил слабый запах ила и мокрого окисленного металла. Около полудня людей ещё было мало. На лужайке развалились трое студентов из Искренности и, над чем-то смеясь, делили между собой один сендвич и бутылку газировки. Чуть подальше вдоль ограждения бегали наперегонки дети из Дружелюбия, пока их родители были заняты оформлением своих лавок. Отречённые помогали устанавливать сцену — Тобиас тоже раньше занимался таким во время городских мероприятий. Весь фестиваль разворачивался на Великолепной Миле. От Оук Стрит до Миллениум Парка павильоны Эрудитов в этот день соседствовали с интерактивными игровыми площадками Дружелюбных. На северном берегу реки Чикаго открывалась зона стрит фуда, где фракции делились со всеми своими коронными блюдами. В Грант парке размещали исторические инсталляции. Но главным событием этого фестиваля как всегда было передвижное представление: сага, повествующая историю основания пяти фракций. Она брала своё начало ещё в довоенном мире, захватывала период гражданских войн и заканчивалась на том, как были созданы фракции, и все жили долго и счастливо. Представление разбивалось на шесть актов, и каждый из них отыгрывался на новой площадке, от одной локации к другой, что, кажется, по задумке постановщиков символизировало течение времени (Тобиас именно так интерпретировал это в своём школьном эссе, по крайней мере). И в данный момент, когда стрелки часов на башне Ригли сошлись на двенадцати, Тобиас уже слышал начальные аккорды, доносящиеся со стороны Оук стрит, возвещающие о начале первого акта. По мнению Тобиаса, самым худшим в этой пьесе — помимо того, что она длилась шесть часов с тремя антрактами — было тем, что это был мюзикл. Это представление не менялось сколько он себя помнил, разве что актерским составом и некоторыми спецэффектами. Так или иначе, Тобиас смотрел его от начала и до конца всего один раз в жизни, когда ему было тринадцать, потому что это было обязательной частью школьной программы. И он до сих пор не мог вспоминать тот опыт без содрогания. Наверное, он повзрослел в тот день. Ближе к часу дня на набережную начали прибывать люди. Бродили между лавок, спорили с продавцами о ценах на овощи и всякие побрякушки, а затем жаловались на них друг другу. Кричали на детей, здоровались со знакомыми, находили в толпе друзей. Тобиаса раз десять спросили о том, где находится та или иная инсталляция, где зона фудкорта, и будет ли здесь проходить парад. Он три раза наткнулся на потерявшихся детей, которые, впрочем, тут же находились, стоило им заорать погромче, и пять раз хватал за капюшоны малышей, стремящихся перелезть через перила, чтобы нырнуть в воду. Ближе к двум часам, он уже ностальгировал о блаженной тишине своего кабинета, поднимаясь на мост, чтобы встретиться с остальными. Колин и Эрик уже были там, последней подбежала запыхавшаяся Мия. — Ну и как у кого успехи? — Я оштрафовал одного пижона за неправильную парковку, — сообщил всем Эрик. — Но это ведь не входит в наши обязанности, — озадаченно сказала Мия, всё ещё стараясь отдышаться. — Я знаю, — равнодушно отозвался Эрик, — я всё равно его оштрафовал. — Я выясняю, где продаётся лучший пирог пяти вкусов, — поделился Колин. — Подсказка — не в «Числе Пай», ни в коем случае не ходите в «Число Пай»… — Я разобралась с одним грабителем, — гордо сообщила Мия, выпрямляясь во весь рост. — Он улизнул, но я отвоевала у него чью-то сумочку. Она повертелась на месте, демонстрирую перекинутый через плечо лакированный клатч белого цвета. — Судя по всему, она принадлежит… — Мия прочесала содержимое на наличие документов, — госпоже Чэн. Отличный вкус, госпожа Чэн, mucho gusto! — У меня был один обморок, — поделился Тобиас. — Ну, то есть не у меня, а у одного пожилого господина. Ничего особенного, он быстро отошёл. — Славно, — сухо отметил Эрик, глядя куда-то за перила. — Если больше никто не хочет ничем поделиться, я с вашего позволения, вернусь к делам, там группа Дружелюбных пытается перебраться через ограждение… Да, я про вас говорю, шпана малолетняя! В течение следующего часа Тобиас перестал пытаться лавировать между людьми в толпе, и занял своё место на подъёме возле одного фонаря для лучшего обзора. На зданиях небоскрёбов через реку появились проекции портретов некоторых исторических фигур, Тобиас узнал нескольких из учебника по истории. Он помнил Надин Ранко, философа-социолога — она была первой, кто официально выдвинул идею о разделении общества на пять частей. Тадео Гонзалес — изобретатель основы для серума. Историк Финн Олдрич, чья книга «Мосты между различиями» и легла в основу мюзикла. К трём часам дня мюзикл добрался до их зоны со своим третьим актом и волной утомлённых школьников, расплескавшихся по газону. Тобиас стратегически забрался на мост, откуда всё ещё хорошо было видно его территорию, но к счастью, не так хорошо слышно. Неподалёку от себя он заметил девочку на мосту. Она была на инвалидном кресле, и тоже не стала спускаться ближе к сцене, остановившись у перил, чтобы понаблюдать за представлением. Актёры, отыгрывающие пятерых основателей фракций, патетично замерли посреди сцены, обсуждая строение нового мира. — Ненавижу третий акт, — сообщил ему оказавшийся рядом Эрик. Он прислонился к ограждению моста и скучающе наблюдал за актёрами, пожёвывая чёрную соломинку от коктейля. — Такая тягомотина. Но в этом году они хотя бы на роль основателя Искренности взяли актрису, которая умеет петь. В прошлом она даже в ноты не попадала. — Ты что, каждый год это смотришь? — ужаснулся Тобиас. Эрик печально посмотрел на него. — У меня не было выбора. — Какой кошмар, — искренне посочувствовал Тобиас. — Я могу наизусть зачитать финальный монолог о принятии Декларации Пяти Фракций, — поделился Эрик. — С одной стороны, это довольно бесполезная вещь, но с другой, это мне несколько раз помогало при написании эссе в выпускном классе. Каждый раз, когда мне надо было добрать с десяток слов, я использовал речевые обороты оттуда, это всегда прокатывало. Со сцены угрожающе зазвучали первые такты «Детей нового мира», и Тобиас поспешил убраться от сцены ещё подальше. — Я разогнал кучку афракционеров, - сообщил Эрик, пока они втроём с Колином ожидали Мию. - Они намеревались устроить протест посреди проспекта. — Да, я их видел, — мрачно отозвался Тобиас. — Сомневаюсь, что они хотели устроить протест, их было всего трое. По-моему, они просто искали еду. — О, — Эрик состроил гримасу, — ну так сходил бы, купил им сухарей, Стифф. — Я бы с радостью отдал им этот, — встрял в разговор Колин, размахивая в воздухе надкусанным пирогом, прежде чем Тобиас успел огрызнуться в ответ. — Он на вкус как полное разочарование. — Потрясающе, — раздражённо отозвалась подоспевшая Мия, без сумки, но зато с шестилетним ребёнком. — Я нашла госпожу Чэн, а потом я нашла Робина. Робин потерял родителей в толпе. А ещё мы никак не можем определиться из какой мы фракции, да малыш? — Знакомо, — посочувствовал Тобиас. — Из Бесстрашия! — радостно возвестил всех Робин. — Так почему ты одет в жёлтое?! — отчаянно воскликнула Мия. — Потерпи ещё лет десять, пацан, и добро пожаловать, — подмигнул ему Колин. Мия увела ребёнка, и они снова разошлись по своим местам. Третий акт завершился, и пьеса переместилась на следующую локацию. Вслед за ней утекли и школьники. Обстановка стала куда более разреженной. Прочёсывая свою территорию, Тобиас заметил, что та самая девочка в кресле так и осталась на мосту, не спеша присоединяться к своим одноклассникам. Задрав голову, она рассматривала зацикленные проекции на стенах небоскрёбов как-то слишком внимательно и долго, скорее как оправдание тому, чтобы находиться здесь одной. Тобиас украдкой наблюдал за ней снизу, но она, кажется, совсем не горела желанием досматривать представление или догонять свою группу. Время шло к сумеркам, и на мосту включилась подсветка. Мост тут же, как это водится, заполнился разномастными парочками. Задерживались там, впрочем, немногие - от реки веяло холодом, и большинство людей предпочитало перемещаться ближе к центру города. Начали закрываться первые лавки. Тобиас помог подняться по ступеням на мост нескольким пожилым людям, и каждый раз неосознанно выискивал взглядом ту девочку. Она переместилась ближе к небоскрёбам, подальше от реки. Остановилась около музея, и в данный момент пробегала взглядом анонсы выставок на следующий месяц. Их смена подходила к концу, и они собрались у моста в последний раз для подведения итогов. — Я составил свой личный топ пирогов, — объявил Колин. — Итак, третье место — «Кэндиз Кейв». Текстура — идеальна, но черничная прослойка подкачала. Второе место… — Да, всё ясно, — перебил его Эрик. — Похоже, я сегодня отдувался один за вас всех, как обычно. — Эй! — возмутилась Мия. — Я, между прочим, вернула ребёнка родителям, а это было непросто. Парень был с амбициями, а возвращаться на фермы Дружелюбия явно не входило в его планы. — И мы не соревнуемся друг с другом, — мрачно напомнил Тобиас. — Мы здесь чтобы работать сообща, вообще-то. Для поддержания порядка. — Да, — ядовито отозвался Эрик. — Я видел как ты весь день поддерживал порядок, подпирая спиной фонарные столбы. Спасибо за ваши услуги, как говорится, ни один фонарный столб не пострадал. Потрясающие достижения. — Здесь ничего не разрушено и никто не умер, так что я думаю, это неплохие достижения. — Правильно говорить пока ничего не разрушено! — Сзади на Тобиаса кто-то навалился — он ощутил вес чужого тела на своих плечах и запах крепкого табака. Ворвавшийся в их тесный кружок Зик обвёл всех довольным взглядом. — Вольно, салаги, — объявил он. — Пост сдан, пост принят. Настал и наш черёд. Ближе к вечеру как раз самое месиво начинается. Он в предвкушении потянулся, разминая предплечья, будто бы в преддверии хорошей драки. Мия и Колин передали пост Шоне и Эшли, и сразу же поспешили в сторону фудкорта, пока там всё не расхватали. Тобиас передал свой пост Зику и посмотрел в сторону музея. — Что ты всё шляешься у этих небоскрёбов, тебе там мёдом намазано что ли? — поинтересовался Эрик, собираясь вслед за Мией и Колином. — Нет, — отозвался Тобиас. — Просто там девочка одна. Я хочу присмотреть за ней, мало ли что. — Ясно, — равнодушно откликнулся Эрик. — Развлекайся. Людей у набережной становилось всё меньше — толпа постепенно стекалась по направлению к Миллениум парку, где вот-вот должен был начаться концерт живой музыки с оркестром. Тобиас остановился через дорогу от музея. Девочка всё ещё была там, одна. Она бросила пытаться найти что-нибудь занимательное в округе и развернула на коленях голографическое поле какой-то игры. Тобиас немного понаблюдал за ней. Она была одета в синее платье. Играла в какую-то игру в автоматическом режиме. Видно, что от скуки и без удовольствия. Может быть, ждала кого-то. В конце концов, Тобиас не выдержал и несмело приблизился к ней. — Привет. Девочка тут же поставила игру на паузу и подняла на него настороженный взгляд. — У тебя всё в порядке? — осторожно спросил её Тобиас. — Ты не хочешь переместиться ближе к парку? — Нет, — отозвалась она, — мне и здесь хорошо. Я не люблю толпы. Она опустила взгляд на свои колени и принялась вяло водить одним пальцем по клеткам игрового поля. Тобиас поёжился. Он никогда не умел разговаривать с детьми. — А где твои родители? — Они ещё на работе. — Ты здесь одна? — Нет. Одноклассники где-то ходят. — Ничего если я побуду здесь какое-то время? Я тоже не люблю толпы. Девочка неопределённо пожала плечами. Она напоминала ему настороженного полевого зверька. — Как тебя зовут? — Мэгги. — Приятно познакомится, Мэгги. Я Четыре. — Почему «Четыре»? — Правильно спрашивать «за что?» За красивые глаза. Мэгги слабо улыбнулась. Они поговорили ни о чём. Тобиас спросил про игру, Мэгги описала ему её в общих чертах — какое-то фентези-РПГ, Тобиас никогда таким не увлекался. Мэгги потихоньку расслабилась. Мимо них по направлению к центру прошли Мия и Колин, о чём-то перешучиваясь. Людей почти не осталось. Со стороны моста появился Эрик с картошкой, щедро сдобренной сырным соусом. Заметив Мэгги и Четыре, он плавно сменил курс, подходя к ним ближе. Остановился рядом, задумчиво посмотрел на Мэгги. Их разговор тут же оборвался. При появлении незнакомца, Мэгги снова подобралась, пряча взгляд. Эрик умел производить впечатление одним своим видом, одним выражением лица. Тобиас до сих пор не до конца понимал, как именно ему это удавалось, но при его появлении, большинству людей хотелось замолчать и притвориться ветошью — если он того хотел. Тобиас тоже внутренне напрягся. Если он сейчас снова сделает какую-нибудь ремарку в своём стиле, хотя бы отдалённый намёк на «покровительство жалким и убогим», Четыре не выдержит и врежет ему. Честное слово, врежет прямо при ребёнке — вот до чего он его довёл. — Это «Клановые Хроники»? — вдруг спросил Эрик у Мэгги. Та подняла на него несмелый взгляд. — Да. — Новая версия? Мэгги робко улыбнулась. — Да, полгода назад вышла. — Улёт, — сказал Эрик. — И как она? Лучше предыдущей? Девчушка просияла. — Не то слово, — горячо воскликнула она, — просто отпад! — Надеюсь, они пофиксили баг с драконом? — спросил Эрик, подходя ближе. — Я слышал там появились новые локации? — Да, целых пять! Она теперь трехуровневая, там есть подземные пространства с пещерами и поднебесная — с воздушными замками. — Звучит обалденно, — Эрик присел на бордюр рядом и протянул ей коробку с картошкой. Мэгги цапнула несколько ломтиков, даже не задумавшись. — Я раньше всегда играл за Теневой Клан, это был мой любимый. Глаза Мэгги расширились. — Ты должно быть шутишь? — воскликнула она. — Клан Теней — отстой. Я раньше всегда играла за Горных Троллей, но в новой версии появился Клан Некромантов — они просто огонь. Они размажут Теневых Воинов в два счёта. — Да что ты? — Эрик оставил бокс с картошкой на коленях у Мэгги и потянулся к игровому полю, обнуляя её одиночную игру и меняя поле под трёх игроков. — Ну продемонстрируй мне, насколько круты твои некроманты. Он посмотрел на Тобиаса. — Присаживайся, Четыре, — с усмешкой сказал ему Эрик. — Будешь играть за Воинов Света. — Я не знаю правил. — Это детская игра, — снисходительно сказал ему Эрик. — Как-нибудь разберёшься. Тобиас сел рядом, напротив открывшейся третьей стороны поля. — Ладно, — сказал он. — Но только я не хочу играть за Воинов Света, дай мне самому что-нибудь выбрать. Эрик протянул ему карты кланов, Мэгги подстроила локации под трёх игроков и они разыграли первую партию. К концу третьей Тобиас так и ни в чём и не разобрался. Они отыграли три игры, причём Мэгги действительно размазала их обоих в каждой. И если Эрик, хотя бы ещё играл с ней на равных, то Тобиас проваливался с треском в каждой из партий. В довершении ко всему в самом конце Эрик с Мэгги ещё и объединились вдвоём против него, разметав его Ледяных Великанов в пух и прах в два счета. — Вы издеваетесь? — спросил Тобиас, глядя на пепелище, оставленное на месте его войска, пока Мэгги радостно покатывалась со смеху от его искреннего возмущения. — С какого перепугу вы теперь вдвоём против меня играете? Так нельзя. — Можно, Четыре, в этом вся суть заключения альянсов, — самодовольно отозвался Эрик. — Два игрока могут объединиться против общего врага. А потом один из них может предать другого. Примерно так. Он сбросил карту предательства и половина отряда нежити Мэгги обратилась тенями и стала поглощать её армию. — Эй! — возмутилась Мэгги, поскорее призывая Повелителя Личей. — Это свинство! — Нет, дорогуша, это стратегия. Я ещё с самого начала это планировал. — Неправда, у тебя эта карта только в прошлой раздаче появилась. — А вот подглядывать в чужие карты, это действительно свинство! Около восьми вечера Мэгги заметила родителей и засобиралась к ним. Проводив девочку, Эрик посмотрел на Тобиаса, наклонился к нему и доверительно сообщил: — Это было унизительно. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так плохо играл в эту игру. Тобиас закатил глаза. — Я же предупреждал, что не умею играть. — Это игра для детей. — Для детей из Эрудиции. Их коэффициент интеллекта примерно равен коэффициенту среднестатистического взрослого из Бесстрашия. Эрик печально вздохнул. — Мне не было так морально больно за тебя, — продолжил он, явно не намереваясь слезать с этой темы, — со времен твоей последней презентации по биологии. Тобиас осёкся и удивлённо посмотрел на него. — Откуда ты знаешь про мою презентацию? Эрик усмехнулся. — У нас была совмещённая биология с вами в выпускном классе, ты что, не помнишь? — Я помню, но это было раз в неделю, и нас там было в общей сложности человек пятьдесят. Я вообще никого не запомнил из вашей группы. — Я из вашей тоже сначала не запомнил. Но потом в мою жизнь ворвался ты, и перевернул мой мир своим Чарльзом Дарвингом и его теорией отбора по половому признаку. Тобиас закатил глаза. — Иди ты. — «Главным преимуществом полового размножения, — безжалостно процитировал Эрик, — безусловно является дальний радиус его действия…» — Боже, ты ещё и наизусть это выучил… — Это было прекрасно, — Эрик покачал головой. — Настолько плохо, что прекрасно. Тобиас поднялся с бордюра, собираясь направиться в сторону Миллениум парка. — Куда ты? — насмешливо спросил Эрик, поднимаясь вслед за ним. — Ты что, правда собираешься слушать симфонии в исполнении струнного квартета? — Сейчас я готов послушать что угодно, если это не звучит из твоего рта. — «Особи, родившиеся в зимний период, — сказал Эрик, нагоняя его, — лучше понимают жизнь.» Тобиас не смог сдержать смешка. — Оставь меня в покое. — Это стало моим жизненным кредо, — поделился Эрик. — Однажды я закажу себе футболку с этой надписью. — Господи…

***

«Е5» «Ты была сегодня на фестивале?» «Мимо» «Конечно, а ты меня не видел? Девчонка с агорафобией, у которой случился сердечный приступ в самой гуще толпы. Это была я!» «Впрочем, шестичасовой мюзикл и дешёвые хот доги от Дружелюбия однозначно того стоили» «Г7?» «Извини, глупый вопрос» «Мимо» «Ничего. Ты был?» «Да, работал» «И как там? Среди живых людей?» «Ты ничего не упустила» «Ж8?» «Промазал» «Я была на нём в детстве несколько раз. Я тогда ещё не боялась людей, и мне больше всего нравилось мешаться с толпой и подслушивать чужие разговоры. Я всегда по ним пыталась представить, каково это жить в разных фракциях, и насколько жизнь других отличается от моей» «И9» «Мимо» «Д10» «Неа» «А ещё я всегда старалась успеть к самому началу представления. Сама пьеса, конечно, полный отстой, но мне всегда нравился первый акт, где они воссоздают старое общество на сцене, без фракций. Мне в этот момент всегда хотелось оказаться там же и затеряться в их толпе. Потому что там тебя точно не смогли бы найти и вернуть на твоё место» «Б5?» Тобиас улыбнулся. «Ранила.»