Замена

      На Бергентаун опустилась суровая ночь. Холодный дождь беспрестанно лил с серых туч, окутывающих город, словно тяжёлое покрывало. Тролли, промокшие до нитки, спешили к старому дубу, чтобы укрыться от непогоды.       Серый тролль, хромая из-за больной ноги, с трудом передвигался сквозь грязь. Собрав остатки сил, он старался бежать следом за остальными. Как только ребята добежали до решёток, которые огораживали дерево от самого города, Цветан сразу же предложил Ручейку и Розочке выбраться отсюда, спрятавшись в туннели.       Гуру, заметив шаткое движение угрюмца, обеспокоенно сказал:       — Цветан, давай хотя бы переждём дождь.       Угрюмец дал твёрдый ответ на предложение напарника:       — Ты помнишь, что говорили бергены? Завтра они направятся за нами!       — Я прекрасно помню это. Если не думаешь о себе, может, подумаешь о Розочке?       Взгляд принцессы был устремлён вниз. После её извинений перед Цветаном, она больше не проронила ни слова. Розочка думала о своих покойных друзьях, которых больше никогда не увидит.       Угрюмец опёрся о скользкую металлическую решётку, с трудом выдавив из себя ответ:       — Хорошо, переждём дождь в одном из домиков.       Взгляд троллей устремился вверх, когда угрюмец указал пальцем. Над ними маячили оставшиеся неповреждённые домики троллей.       Ребятам предстояло вскарабкаться к домикам на дереве. Первым делом они распустили свои длинные волосы и закинули их на ближайшую ветку, чтобы использовать как верёвку.       Как только они оказались наверху, троя направились к первому домику, который увидели. Он был давно заброшен: цветочные стены облупились, а листья, которые когда-то украшали его, давно засохли и стали ломкими.       Тролли вошли внутрь. Внутри домика царила тьма, холод и пыль, а воздух был тяжёлым и затхлым. Несмотря на всё, это было лучше, чем оставаться под холодным дождём снаружи.       Розочка, заметив тёмную часть комнаты, тихо прошла к ней и опустилась на пол, прижав колени к груди. Её глаза блестели от слёз, и она попыталась найти утешение в обволакивающей темноте.       Ручеек, заметив, как тяжело подруге, уже собирался подойти к ней, когда краем глаза увидел, как Цветан, изнурённый, рухнул на пол. В его памяти тут же всплыли события дня, как угрюмец, рискуя своим здоровьем, спас его.       Гуру стоял на распутье. Он знал, что Цветану нужна помощь, но взгляд его друга говорил ему, что сейчас важнее утешить Розочку. Однако чувство долга и заботы взяли верх.       — Цветан, ты позволишь мне осмотреть твою ногу? — сказал Ручеек, подойдя к нему и опустившись рядом.       Серый тролль, видя настойчивость напарника, ответил:       — Пожалуй...       Ручеек встал так, чтобы небольшой луч света падал на ногу Цветана. Он начал внимательно осматривать её и заметил небольшие точечные пятна в области стопы.       — Удивительно, что ты отделался таким ушибом, — сказал он с облегчением в голосе. — Нужно будет немного отдохнуть, чтобы нога восстановилась.       Цветан, стараясь сохранять спокойствие, посмотрел на Ручейка и тихо сказал:       — Я смогу добраться до деревни, нужно лишь потерпеть немного.       Гуру, несмотря на слова угрюмца, не мог скрыть своего беспокойства. Он посмотрел на серого тролля, видя, как тот старается скрыть боль.       — Цветан, — возмущаясь отвечал Ручеек, — тебе нужно хотя бы облегчить эту боль. Ты сделал столько для нас, позволь хоть немного помочь тебе.       Слабое освещение от фонарей едва достигало их из-за дождя, создавая мягкие тени и акцентируя черты лиц. Взгляд угрюмца был прикован к фиолетовому троллю, и он заметил, что тот не скрывает своего волнения.       Серый тролль, несмотря на свою внутреннюю стойкость, чувствовал, как его сердце сжимается от непонятных ему чувств. Он осознавал, что гуру действительно беспокоится о нём.       Цветан аккуратно снял сумку с плеч и передал её Ручейку. Взглянув на напарника, он мягко сказал:       — Найди какую-нибудь ёмкость для сбора воды. И какую-нибудь ткань.       Гуру, немного удивлённый, начал рыскать в сумке серого тролля. Он нашёл подходящую глиняную ёмкость. Затем достал полотно, которое они использовали ещё в прошлый раз после купаний у источника. Передав Цветану ткань, Ручеек осторожно подошёл к выходу и, держась за арку, протянул руку с посудиной, чтобы собрать дождевую воду.       Угрюмец потянулся за сумкой и достал маленький мешочек из бокового кармашка. Там лежали маленькие белые шарики.       — Что это?       — То, что буду разбавлять с водой, — кратко ответил Цветан.       Когда вода заполнила ёмкость, Ручеек отошёл от арки и оставил посуду около Цветана.       В полутьме слабого света фонарей ребята услышали тихое сопение, напоминающее, что они здесь не одни. Угрюмец кинул взгляд на гуру, и тот сразу же понял, что нужно проверить принцессу.       Ручеек осторожно приблизился к тёмному уголку, где пряталась Розочка. Он тихо окликнул её, но в ответ услышал только лёгкое сопение. Нежно прикоснувшись к ней, он заметил, что она шевельнулась, но вскоре снова успокоилась и продолжила спать.       Повернувшись к Цветану, Ручеек шёпотом сказал:       — Она уснула.       Серый тролль, наблюдая за этой сценой, почувствовал облегчение.       — Нужно уложить её в постель, раз уж мы решили задержаться здесь.       Кивнув, гуру осторожно поднял хрупкое тело принцессы на руки. Он почувствовал, как мокрое платье липло к его телу и как её тело слегка вздрагивает.       "Ей нужно обсохнуть..." — подумал он.       — По левой стороне от меня есть спальня. — говорил Цветан. — Но будь осторожен с первой ступенью — можно споткнуться.       Гуру был слегка удивлён, услышав такие подробности, словно угрюмец знал этот домик как свои пять пальцев. Тем не менее, он решил довериться ему.       С Розочкой на руках, Ручеек двинулся по направлению, указанному Цветаном. Когда он подошёл к первой ступени, то убедился, что серый тролль был прав. Он осторожно шагнул, стараясь не споткнуться, и затем медленно продолжил путь в спальню. Уложив Розочку на кровать, гуру огляделся.       Осматривая комнату, Ручеек наткнулся на старый комод, на котором лежало пыльное полотенце. Он осторожно приблизился и взял ткань в руки, заметив, как пыль покрыла его поверхность. Встряхнув полотно, он поднял в воздух облако пыли, которое закружилось и медленно осело. Полотенце расправилось.       "Ну, хотя бы оно есть..." — подумал гуру, подходя к принцессе.       Он смог протереть её открытые участки тела, но не стал трогать платье, ведь у него были свои границы дозволенного. Остальную часть Ручеек укутал принцессу сухой стороной полотенца, чтобы впитать остатки влаги.       Гуру собирался вернуться к напарнику, но его охватило любопытство. Может ли это быть старым домом Цветана?       Ручеек начал осматривать спальную комнату, удивляясь её размерам. Она оказалась достаточно просторной для трёх кроватей и одной двухъярусной. Все вещи были аккуратно уложены, но покрыты тонким слоем пыли, указывая на то, что здесь давно никто не жил.       Подойдя к одной из тумбочек, гуру заметил старые фотографии. Он осторожно взял одну из них и стер пыль с поверхности. На фотографии он увидел кроху, которого обнимал тролль постарше. Возможно, это был один из сиблингов. Подняв голову, Ручеек заметил ещё несколько фотографий, аккуратно расставленных на полках. Становилось очевидно, что здесь когда-то жила большая семья.       Каждый уголок комнаты излучал тепло и историю, словно напоминая о счастливо проведённых здесь днях.       Ручеек внимательно пригляделся к другой фотографии. Кроха на фото была уже постарше, примерно шести лет. Это лицо казалось знакомым и вызвало у фиолетового тролля интерес. Он аккуратно протянул руку, чтобы рассмотреть фотографию поближе.       Когда его глаза привыкли к слабому освещению, он смог разглядеть детали. На фотографии был его герой из прошлого, что вызвало в гуру всплеск воспоминаний.

***

      Когда Ручейку было меньше семи, его часто дразнили ребята за увлечение жуками и другой "нечестью". Они смеялись над ним, говоря, что это бесполезная трата времени и что рано или поздно их заберут бергены.       Однажды, когда насмешки стали особенно жестокими, Ручеек почувствовал, как его глаза наполняются слезами. Он уже был готов убежать, но вдруг перед ним появился незнакомый мальчишка. Тролль выглядел его ровесником, но его бирюзовый окрас запомнился Ручейку надолго. А цвет волос, напоминающий лазурит, был чарующим. Мальчишка принял оборонительную позу.

Turn around

Every now and then I get a little bit lonely

And you never coming 'round

Turn around

Every now and then I get a little bit tired

Of listening to the sound of my tears

      — Оставьте его в покое! — громко сказал он, глядя прямо в глаза обидчикам. — Его увлечения не ваше дело!       Ребята замерли, удивлённые такой смелостью. Они не ожидали, что кто-то встанет на защиту Ручейка. Постепенно насмешки стихли, и обидчики разошлись, оставив их наедине.       — Не переживай, они просто не понимают. Ты делаешь то, что тебе нравится, и это здорово! Почему ты решил забросить это?       — Но... — промямлил фиолетовый тролль, неуверенно отводя взгляд. — Они правы. Мы все окажемся там.       Бирюзовый тролль посмотрел на фиолетового с серьёзным выражением лица.       — Слушай, они могут говорить что угодно, но это не значит, что они правы. Да, судьба у нас неприятная, но разве это не шанс выделиться из толпы? Тем более, если друзья не поддерживают тебя и твои увлечения, то забудь о них!       Ручеек всмотрелся в глаза своего защитника и почувствовал прилив уверенности.       С тех пор он начал интересоваться тем загадочным троллем, который встал на его защиту. Ручеек хотел подружиться с ним, но страх навязаться удерживал его от первых шагов. Он даже не знал имени своего спасителя.       Однако, со стороны Ручеек восхищался им. Особенно его пением. Каждое утро он просыпался рано, чтобы наслаждаться его голосом, который разливался по утреннему воздуху, как нежная мелодия. Этот тролль пел с такой страстью и искренностью, что это наполняло сердце Ручейка теплом.

Turn around

Every now and then I get a little bit nervous

That the best of all the years have gone by

Turn around

Every now and then I get a little bit terrified

And then I see the look in your eyes

      Но однажды мальчишка исчез. Ручеек заметил, как повариха пришла и кого-то забрала с собой навсегда. Он остался один, без того, кто стал для него примером и поддержкой. Этот тролль, который был для него символом вдохновения, исчез из его жизни, оставив только воспоминания о песнях и моментах, когда он чувствовал себя защищённым. Даже его страсть к увлечению начала угасать.

***

      Ручеек тихо покинул комнату, оставив Розочку мирно спящей на кровати. Он закрыл дверь настолько тихо, насколько это было возможно, и направился к Цветану, пряча фотографию в волосах. Подойдя ближе, он увидел, как угрюмец уже перемешивал воду с мокрой рваной тряпкой, аккуратно промывая больную стопу.       Его движения были осторожными, чтобы не причинить себе лишней боли. Фиолетовый тролль молча наблюдал за ним, мысленно перебирая слова поварихи о "бракованных" троллях. Его мысли вновь и вновь возвращались к этим словам, и он пытался разобраться, не была ли причина того, что Цветан стал таким, какой-то трагедией. Розочка ведь тоже изменила цвет, пережив тяжёлое опустошение.

Turn around, bright eyes

Every now and then I fall apart

Turn around, bright eyes

Every now and then I fall apart

      Ручеек продолжал смотреть на напарника, чувствуя глубокую благодарность. Он понимал, что за суровой внешностью Цветана скрывается тролль, готовый жертвовать собой ради других.       — Скажи мне, — начал гуру, — это раньше был твой дом?       Серый тролль медленно повернулся к нему.       — Да.       — Ого... Он у тебя довольно-таки... просторный.       В голосе Ручейка прозвучала искренность. Он был скорее поражён тем, что у Цветана были родственники. Логично, что угрюмец ничего не рассказывал о себе. И сейчас гуру просто хотел узнать его получше. Ручейку стало интересно, что случилось с его спасителем из прошлого и как это связано с Цветаном.       Серый тролль отвёл взгляд в сторону и тяжело вздохнул.

Turn around

Every now and then I get a little bit restless

And I dream of something wild

Turn around

Every now and then I get a little bit helpless

And I'm lying like a child in your arms

      Ручеек подошёл к нему.       — Давай помогу с перевязкой, — предложил он, мягко забирая тряпку из рук Цветана.       Угрюмец не возразил. Фиолетовый тролль уселся напротив, аккуратно взял стопу напарника и начал промачивать место ушиба, нежно касаясь берцовой мышцы, затем переходя к пятке. Ручеек чувствовал, как рука, державшая мокрую тряпку, слегка покалывает, а затем от неё начинает исходить приятный холод.       — Что ты добавил туда?       Гуру положил тряпку в воду с лекарством и начал оглядываться по сторонам в поисках сумки напарника. Не найдя ничего, он уже хотел спросить Цветана, но тот неожиданно протянул ему перевязочный материал, уже держа его у себя.       — Сцинтоцеллюс, — ответил серый тролль и добавил: — точнее, его остатки.       — Это обезболивающее с растительным компонентом? — удивлённо спросил Ручеек, забирая бинты.       — Точнее, его эфир. Но ты угадал.

Turn around

Every now and then I get a little bit angry

And I know I've got to get out and cry

Turn around

Every now and then I get a little bit terrified

But then I see the look in your eyes

      Медленными, уверенными движениями, фиолетовый тролль начал обматывать бинт вокруг стопы, стараясь сделать повязку плотной, но не слишком тугой. Он следил за выражением лица напарника, чтобы убедиться, что ему не больно. Цветан тихо вздыхал, но не показывал никакого дискомфорта, только внимательно наблюдал за действиями Ручейка.       Пока фиолетовый тролль занимался перевязкой, угрюмец краем глаза заметил, что из волос напарника торчало что-то. Это был острый угол, который был хорошо спрятан, но всё же заметен.       Цветан прищурился и тихо спросил:       — Что-то уже успел стащить?       Ручеек моментально покраснел от стыда. Он понимал, что не должен был брать фотографию, и, возможно, угрюмец хотел оставить своё прошлое здесь. Однако любопытство и желание гуру узнать больше о прошлом Цветана пересилили его. Ручеек аккуратно вытащил фотографию из волос, посмотрел на неё.       — Прости, — пробормотал он. — Я просто... увидел эту фотографию и...       Угрюмец протянул руку. Гуру отдал её без колебаний, замолчав на мгновение. Он ожидал, что серый тролль взбесится. Однако лицо напарника расслабилось, когда он увидел фото.       Ручеек вернулся к перевязке.

Turn around, bright eyes

Every now and then I fall apart

Turn around, bright eyes

Every now and then I fall apart

      — Я-то думал, что потерял её...       Когда повязка была почти завершена, фиолетовый тролль аккуратно закрепил конец бинта, убедившись, что всё держится прочно и надёжно. Он отступил на шаг, ещё раз осмотрев свою работу. Затем медленно подошёл к напарнику и сел рядом.       Ручеек внимательно следил за выражением лица Цветана и не мог не заметить, как оно медленно меняется. Сначала на лице тролля была грусть. Его глаза потускнели, и он смотрел на фотографию с печалью, словно вновь переживал те дни.       Постепенно грусть на лице Цветана начала уступать место другой эмоции. Углы его губ слегка приподнялись, и появилась едва заметная, усталая улыбка. Это была та самая улыбка, которая говорила о воспоминаниях, одновременно приятных и горьких.       Ручеек продолжал смотреть на угрюмца, его интерес и удивление росли с каждым мгновением. Он переводил взгляд то на лицо Цветана, то на фотографию, пытаясь понять, что за история скрывается за этим моментом.       — Это я и мой старший брат, — наконец сказал серый тролль мягким голосом.       — Это ведь ты, да? — спросил Ручеек, медленно касаясь пальцем фотографии, где был изображён маленький тролль, который напоминал ему того мальчишку, что когда-то заступился за него.       Цветан тяжело вздохнул.       — Как видишь, сейчас я им не являюсь.

And I need you now tonight

And I need you more than ever

And if you only hold me tight

We'll be holding on forever

      До гуру медленно доходило, что его кумир из прошлого... тот самый герой из истории, которую он когда-то рассказывал Цветану, сидел в паре сантиметров от него. Сердце Ручейка забилось быстрее, когда эта мысль осела в его сознании. Он вновь взглянул на фотографию, затем на Цветана, пытаясь сложить все кусочки пазла вместе.       — Почему ты сейчас такой? — тихо спросил гуру. Его голос дрожал от волнения и непонимания. — Почему та прислужница короля сказала, что ты "бракованный"?       Лицо Цветана потемнело от грусти.       — Потому что я потерял всех, кого любил, — ответил он, его голос был тихим, но полным боли. — Она забрала бабулю... по моей вине.       Гуру не мог не заметить, как тяжело угрюмцу было говорить о своём прошлом. Глубокие тени на его лице и тяжёлый вздох выдавали его внутреннюю борьбу. Однако было также ясно, что серый тролль хотел поделиться этой историей, словно ему нужно было выпустить эту боль на свободу. Возможно, после того случая, когда повариха забрала Ручейка, у Цветана проснулась эмпатия к своему напарнику. Или он просто не хотел снова чувствовать себя виноватым за то, что не смог защитить ещё одного тролля.       Фиолетовый тролль осторожно спросил:       — А что с твоими братьями? Где они сейчас?       Угрюмец нахмурился, и его голос зазвучал со злобой и сарказмом:       — Я не знаю, где они. Бросили нас одних, пытаясь покорить горы.       Его слова были полны горечи и боли, и Ручеек заметил, как слёзы почти навернулись на глазах Цветана. Он знал, что эти воспоминания были мучительными для серого тролля. Тот сжал фотографию в руках, но продолжал держать её на уровне глаз.       — Я не слышал всей истории о том, что произошло тогда. Мне действительно интересно, что с тобой случилось...       Наступила недолгая пауза, которая казалась вечностью для гуру.       — В детстве я любил петь по утрам, — наконец прервал тишину угрюмец. — Выходил на ту ветку, — он указал на ветку за окном, — и заливался пением.       Ручеек вспомнил, как часто наблюдал за ним со стороны. Он наслаждался голосом Цветана, иногда даже покачивая головой в такт его песням или даже напевая их.       Серый тролль продолжал рассказ, его глаза затуманились от воспоминаний.       — Однажды я не заметил, как позади меня подошла прислуга короля. Она нацелилась на меня, но бабушка оттолкнула меня, и я упал вниз. Её забрали...       Гуру замер, слушая каждое слово. Он мог почувствовать боль угрюмца, его голос дрожал от воспоминаний.       — Я ощутил пустоту, которая заполняла меня изнутри, — продолжал Цветан. — Большинство троллей спрятались, но не я... Я продолжал сидеть на месте. Словно ожидал своего конца. Бергены игнорировали меня, хоть и видели. Так я стал "бракованным"...       Ручеек смотрел на своего героя, видя перед собой не сурового тролля, а того мальчишку, который потерял всё.

And we'll only be making it right

'Cause we'll never be wrong

Together we can take it to the end of the line

Our love is like a shadow on me all of the time

      Гуру задумался, понимая, что этот инцидент сделал угрюмца тем, кем он является сейчас. Он вспомнил слова поварихи о "бракованных" троллях и понял, что это просто ярлык. Цветан не был бракованным — он был сломленным.       — Когда наступил вечер, тролли случайно нашли меня. Я всё ещё сидел там.       Цветан глубоко вздохнул и поднял глаза на Ручейка.       — Я не сразу заметил, что мой цвет сменился с ярко-бирюзового на серый. Я был слишком погружён в свои мысли, — продолжал угрюмец. — Некоторые тролли начали перешёптываться, и я слышал их голоса, но не понимал, к чему эта шумиха. А дело в том, что не все могут пережить такие изменения. По своей природе мы не можем жить без счастья. Как говорила Розочка, все имеют право на счастье. Но знали ли сами тролли, почему так говорят? Почему до неё так говорили бывшие правители?       Фиолетовый тролль начал подводить итоги. Он осознавал, что тролли без счастья теряют смысл жизни. И это осознание медленно доходило до него, как холодный поток.       — Хочешь сказать, что они...       Серый тролль грустно кивнул, подтверждая его мысли:       — Да. Они перестают существовать... И я тоже должен был исчезнуть, но не смог.       Цветан опустил глаза, его голос был полон боли и надежды:       — Причина была в последнем... Я надеялся. Надеялся, что Флойд, мой старший брат, вернётся за мной.       — Тебе удалось увидеться с ним?       Угрюмец отвел взгляд в сторону, смотря на капли дождя, которые начинали стучать всё сильнее. Он тихо ответил:       — Нет.       — Ты зол на своего старшего брата? — тихо спросил Ручеек, кладя руку на перебинтованную руку Цветана, чувствуя, что она была влажной и холодной.       Угрюмец криво улыбнулся, наклонив голову в сторону. Его лицо было напряжено, но в глазах мелькнуло понимание:       — Есть доля злости, что он не пришёл. Но он был единственным, кто ушёл из дома без всякого скандала и отдал мне свой жилет.       Пальцы серого тролля крепко обхватили мокрую одежду, словно он черпал из неё силу и утешение.       Ручеек почувствовал, как внутри него начало подниматься чувство стыда и злости на самого себя. Он вспомнил, как когда-то затрагивал тему о том, что Цветан вечно хмурый и раздражённый. Он говорил ему, что нужно научиться видеть мир позитивно, что было бы хорошо, если этот позитив украсил его жилет. Теперь, зная историю угрюмца, он осознавал, насколько тяжело ему было слышать такие слова после всего пережитого: потери братьев, бабушки и ощущения полной изоляции.

I don't know what to do and I'm always in the dark

We're living in a powder keg and giving off sparks

I really need you tonight

Forever's gonna start tonight

Forever's gonna start tonight

      Осознавая свою ошибку, гуру убрал руку от напарника, опустил голову на колени и тихо пробормотал:       — Прости меня, Цветан. Я не понимал...       Серый тролль посмотрел на него, его лицо оставалось серьёзным, но в глазах появился проблеск понимания.       Ручеек тяжело вздохнул и продолжил:       — Я не понимал, какого это — слышать такие слова. Все думали, что ты просто такой по природе, но никто не знал твоей истории... Точнее говоря, я не знал. Я не знал, почему ты стал таким. Ведь помнил тебя совсем другим, когда мы были детьми...       Внезапно фиолетовый тролль понял, что случайно проговорился. Он замолчал, переводя взгляд на Цветана. Тот смотрел на него с понимающей улыбкой. Впервые за долгое время он наконец-то увидел, как угрюмец робко улыбнулся. Не отводя взгляд в сторону или на какую-то фотографию, Цветан смотрел прямо на Ручейка с искренностью в глазах.       Гуру осознал, что напарник уже знал, о чём идёт речь.       — Ты ведь помнишь меня? — тихо спросил он, его голос дрожал от волнения и надежды.       — Конечно, помню, — ответил он. — Как я мог забыть того маленького робкого тролля, которого загородил собой от хулиганов?       Ручеек почувствовал, как тепло растекается по его телу. Он чувствовал волнение и стыд, осознавая, что рассказывал Цветану о нём же самом. Он глубоко вздохнул и, собравшись с духом, спросил:       — Как давно ты понял это?       — На самом деле, я всегда тебя знал. Просто ты часто прятался от всех, а я не хотел навязываться со своей дружбой. А потом произошёл тот инцидент, и стало не до этого...       Гуру почувствовал себя ещё более смущённым, осознавая, что его страхи были напрасны.       — Я действительно хотел подружиться с тобой, — признался он, — но боялся быть тебе балластом. Боялся, что ты отвергнешь меня из-за моих странностей.       Цветан перебил его с усмешкой:       — Твоё увлечение жуками — это не странность. Это полезное занятие для выживания.       Ручеек закатил глаза и улыбнулся в ответ:       — Цветан, тебе нужно быть проще.       На мгновение они замолчали, а затем, глядя друг на друга, тихо рассмеялись.       Угрюмец, казалось, разучился смеяться. Его смех звучал немного неловко и неуверенно, словно он долго не использовал эту способность. Долгие годы, проведённые в одиночестве в бункере, наложили свой отпечаток на него.       Ручеек с любопытством и очарованием наблюдал за ним. В его глазах было что-то трогательное, когда он смотрел на Цветана.       Гуру вдруг захотел потянуться и обнять этого тролля, в котором сидел зажатый ребёнок, переживший столько боли и потерь.       — Раз ты знал, почему не сказал мне раньше?       Улыбка на лице Цветана исчезла мгновенно, и Ручеек почувствовал тяжесть в душе, осознавая, что затронул болезненную тему. Угрюмец, отворачиваясь, тихо произнёс:       — А изменилось бы что-то? Как бы ты повёл себя, если бы узнал, что я изменился? Ведь я не знал, что тот поступок, который случился однажды, запомнится тебе на всю жизнь.

Once upon a time, I was falling in love

But now I'm only falling apart

Nothing I can do

A total eclipse of the heart

      Гуру не смог ответить на этот вопрос.       Прошла минута молчания. Фиолетовый тролль так и не смог ответить на вопрос серого, сам не зная, что могло бы измениться. Возможно, он был бы терпеливее к Цветану или постарался бы быть ближе к нему после узнанного. А может быть, он бы отвернулся от него...       Поймав себя на этих мыслях, Ручеек попытался отбросить их, снова посмотрев на своего кумира. Тот, казалось, был погружён в свои мысли, смотря на замок короля бергенов.       Гуру решил сменить тему, чтобы облегчить напряжение:       — Мне очень нравились те песни, которые ты пел тогда. Особенно та последняя... Я говорю это не потому, что хочу довести тебя из-за смерти бабушки, а потому что мне действительно нравилась эта песня.

Once upon a time there was light in my life

But now there's only love in the dark

Nothing I can say...

A total eclipse of the heart

      Угрюмец молчал. Ручеек подумал, что, возможно, лучше оставить напарника наедине с его мыслями. Но внезапно Цветан тихо ответил:       — Да, но концовка так и осталась недопетой...       Прошло ещё одно минутное молчание. Фиолетовый тролль сидел на месте, пытаясь найти новую тему для разговора. Но в какой-то момент угрюмец тихо произнёс:       — Не стоит напрягаться из-за этого. Я не собираюсь с тобой цапаться.       — Дело в другом... Я не уверен, что тебе по душе моя компания. Когда мы вернёмся, ты снова запрёшься в своём бункере. Так ведь?       Серый тролль задумчиво посмотрел на гуру, его глаза были полны размышлений.       — Я всё равно вернусь туда, ведь я его строил очень долго. К тому же он предназначался не только для меня, но и для братьев.       Когда Цветан произнёс свои слова, Ручеек не смог скрыть своего удивления. Он смотрел на серого тролля, пытаясь понять, как тот может хранить в себе столько противоречивых эмоций: обиду и тоску одновременно. Глаза Ручейка распахнулись, а дыхание на мгновение затаилось.       — Ты действительно ждёшь их? — наконец вымолвил гуру, чувствуя, как его голос дрожит от волнения.       Цветан кивнул, его лицо оставалось серьёзным, но в глазах появился проблеск грусти.       — Да, — тихо ответил он. — Я строил этот бункер для всех нас. Каждую ночь, сидя в одиночестве, я мечтал, что однажды они вернутся. Что я снова увижу своих братьев, что мы будем вместе как раньше.       Ручеек был поражён. Он осознавал, насколько тяжело должно быть ждать двадцать лет, надеясь на возвращение тех, кто, возможно, уже никогда не появится. Как можно так долго сохранять надежду, не сойти с ума от одиночества и боли? Он чувствовал, как сердце сжимается от жалости и сочувствия к Цветану.       — Двадцать лет... — прошептал фиолетовый, глядя на серого тролля с состраданием. — Как тебе удалось пережить это?       Угрюмец вздохнул, его глаза затуманились воспоминаниями.       — Были моменты, когда я думал, что не выдержу, — признался он. — Но каждый раз, когда отчаяние заполняло моё сердце, я вспоминал наших братьев.       Ручеек не мог поверить своим ушам. Цветан, несмотря на все свои переживания и обиды, всё ещё тосковал по своим братьям, ожидая их возвращения с надеждой, которую он пронёс через два десятилетия. Он понимающе кивнул, его взгляд печально устремился вдаль.       Цветан, заметив его грусть, попытался приободрить друга:       — На самом деле... Я и хотел дружить с тобой раньше, но потом ты изменился. Стал каким-то... притворным. С этими нелепыми фразочками и тем, как ты вёл себя при всех. Было видно, что это не тот тролль, которого я знал.       Ручеек, немного смущённый, признался:       — После того как я подружился с Розочкой, я решил надеть маску псевдомудреца. Многие фразы я просто переделал под себя, и тролли начали меня слушать. А дружба с принцессой, особенно когда вы близкие друзья — это какая-то привилегия.       — И ты хочешь снова надеть эту маску?       Гуро посмотрел на угрюмца и ответил:       — Какой смысл её надевать, если ты видишь меня насквозь?       Цветан покачал головой и спросил по-другому:       — Наденешь ты эту маску, когда вернёмся к остальным?       — Эта маска помогала мне, чтобы тролли слушали меня. И лучше, если они послушают меня...       Цветан начал понимать, почему Ручеек последовал за ним. Всё дело было в авторитете. Конечно, он тогда предполагал это, но гуру никогда не говорил о своих искренних намерениях.       Ручеек медленно, но уверенно произнёс:       — Пойми меня правильно. Я это делал не для того, чтобы кому-то навредить. Я просто устал быть позади всех. Когда Розочка загородила собой, а ты осадил меня при всех, меня начало беспокоить, что тролли осуждают меня.       Серый тролль внимательно слушал, а фиолетовый продолжал:       — Я думал, что снова останусь в задних рядах. Но в то же время, я не хотел, чтобы из-за меня пострадали Розочка и другие тролли.       Он почувствовал, как напарник положил ему руку на плечо, и услышал тихий, но твёрдый голос:       — Даже если твои намерения были эгоистичны, ты пошёл за мной на свой страх и риск.       — Я ведь был балластом для тебя.       — Я говорил так потому, что хотел, чтобы ты вернулся к остальным.       — Но ты ведь предлагал другим пойти с тобой, да ещё и смотрел на меня так, словно намекал.       — Потому что... Потому что в тот момент я задумался. Если бы подобная ситуация случилась с тобой...       Последовала молчание. Цветан, задумавшись, вспомнил момент, когда они только начинали своё путешествие. Он до самого конца надеялся, что другие тролли помогут, но глубоко в душе понимал, что никто не осмелится пойти с ним. Но в тот момент отозвался лишь Ручеек. Не зная его мотивы, и зная на сколько опасно брать с собой кого-то кто был уже связан ещё с прошлого, угрюмец пытался грубостью оттолкнуть его. По итогу, все пошло на перекосяк.       В памяти всплыл случай, когда гуру забрала повариха. На миг в голове Цветана промелькнула мысль, что он, возможно, зря взял его с собой. Он думал, что если бы на месте Ручейка был другой тролль, может, всё было бы иначе. Возможно, не было бы столько эмоций и переживаний.       — Ты правда переживал за меня? — тихо спросил гуру, отведя взгляд в сторону. — Ты действительно не был ко мне безразличен?       Цветан почувствовал, как кровь приливает к его лицу. Засмущавшись, он отвернулся, пытаясь скрыть свои чувства.       — Думаю, что на этом хватит, — пробормотал Цветан, не глядя на Ручейка.       Ручеек почувствовал, как сердце сжалось внутри. На мгновение гуру смутился и даже слегка покраснел. Он погружался всё глубже в свои размышления, пытаясь понять истинные мотивы Цветана и свои собственные чувства. Вдруг он услышал тихий чих со стороны угрюмца. Фиолетовый тролль сразу обратил внимание на то, что они до сих пор были в мокрой одежде, которая так и не успела высохнуть.       Ручеек беспокойно обратился к угрюмцу:       — У тебя есть запасная одежда?       Цветан слегка покачал головой.       — Нет, у меня только та накидка, которую я когда-то дал тебе.       Гуру нахмурился, обдумывая их ситуацию.       — Как тогда быть? - спросил он.       — Есть один вариант, весьма деликатный.       — Только не говори мне, что ты собираешься скинуть с себя одежду. Прямо сейчас.       — Ты же не будешь вытираться в мокрой одежде.       Ручеек на мгновение поколебался, но всё же согласился. Небольшая темнота в домике давала им возможность скинуть с себя одежду без лишних вопросов. Фиолетовый тролль протянул руку, чтобы забрать шорты и жилет у серого и повесить на ближайшую вешалку. Холод постепенно охватывал их голые тела, идущий из улицы.       Цветан вытирал остатки влаги с себя, стараясь не пропустить ни одного мокрого участка. В это время Ручеек оглядывался по сторонам, пытаясь найти в гостиной какое-нибудь тёплое покрывало. Он понимал, что ночь будет холодной, и нужно было что-то, чтобы согреться.       — Вряд ли ты найдёшь здесь одеяло. Скорее всего, всё в комнате, где сейчас Розочка.       — Тогда... Предлагаю укрыться волосами, — ответил гуру, возвращаясь к угрюмцу.       Цветан передал ему полотенце, и Ручеек начал протирать себя.       — Ты отдохни, сегодня я посторожу.       — Тебе тоже нужен отдых, Цветан. Давай сторожить поочерёдно.       — Как хочешь, — невольно зевнул угрюмец, — но с первыми лучами солнца мы должны покинуть Бергентаун.       Ручеек сел ближе к Цветану и прислонился к стене рядом с ним. Его взгляд всё ещё был направлен на серого тролля, и он думал о событиях сегодняшнего дня. Вспоминал, как часто угрюмец жертвовал собой, чтобы его спасти, и о том, как он заступался за него в прошлом. Эти воспоминания вызывали в его сердце тёплые чувства, которые постепенно переходили в нечто новое и неизвестное.       Это было больше, чем просто дружба, ведь его отношения с Розочкой были совсем другими. Их дружба была искренней и лёгкой. Но к Цветану... Ручеек чувствовал, что хочет быть под его защитой, но в то же время ему хотелось укрыть этого тролля от горечи и боли, дать ему то, чего ему не хватало в жизни. Гуру хотел не только отплатить за всё хорошее, что сделал для него его герой, но и быть рядом, поддерживая его.       Погружённый в свои мысли, Ручеек даже не заметил, как положил голову на холодное плечо Цветана. Серый тролль слегка удивился этому, но не отстранился.       Гуру, неуверенно, но всё же пересилив себя, тихо спросил:       — Можно ли обнять тебя?       Цветан продолжал строить удивлённое лицо.       — Я вроде бы не заслужил этого.       Ручеек нежно и, возможно, кокетливо, сказал:       — Заслужил, ведь я вёл себя грубо по отношению к тебе.       Угрюмец заметно смутился.       — Мне некомфортно, когда кто-то касается меня.       — Тогда почему ты не оттолкнул меня сейчас, — возразил гуру. — Или когда мы были в замке?       — У меня не было сил, ведь я делал тебе искусственное дыхание.       Ручеек вспомнил этот момент и только сейчас ощутил всю неловкость ситуации. Он осознал, что, по сути, у него был первый поцелуй с Цветаном, даже несмотря на то, что это был единственный шанс на спасение. Это осознание вызвало в нём смешанные чувства.       С одной стороны, он чувствовал смятение. Но с другой стороны…       — Хорошо, можешь обнять меня, но ненадолго.       Цветан отвык от подобных прикосновений, привыкнув жить в одиночестве. Он старался не привязываться к этим ощущениям, боясь снова ощутить нужду в них. В прошлый раз он позволил Ручейку обнять его только из жалости, но сейчас было иначе. Гуру хотел показать своему герою, что он не одинок и что его прекрасно понимают. Тем более, сейчас ситуация была весьма... интимной.       — Возможно, сейчас тебе тяжело понять, что значит быть нужным, но я хочу дать тебе возможность почувствовать себя снова целым.       Цветан не смог найти слов для ответа. Он просто молча наклонил голову вперёд, полностью доверяя Ручейку и позволяя ему обнять себя. Гуру бережно коснулся его рук и притянул к себе, следом положив ладони на голую спину.       Угрюмец, словно проснувшись ото сна, впервые ощутил это странное чувство. Оно было одновременно пугающим и успокаивающим. Возможно, это было из-за Ручейка, который так искренне и нежно обнял его. От него исходило тепло. Цветан чувствовал, как его сердце начало биться быстрее, но в то же время он ощущал спокойствие, которого давно не испытывал.       Цветан медленно и неуверенно потянул руки к нему, желая обнять его в ответ. Но в какой-то момент он остановился и опустил руки, испытывая беспокойство и неуверенность. Этот порыв был для него новым и странным, угрюмец боялся снова привязаться к кому-то и ощутить уязвимость.       Ручеек, заметив его колебание, слегка улыбнулся и крепче обнял своего кумира, показывая, что всё в порядке и что он рядом. Цветан почувствовал, как его напряжение немного спало.       Гуру, ощущая доверие и близость, начал тихо шептать угрюмцу что-то убаюкивающее на ухо:       — Ты слишком долго был сильным для меня. Позволь мне стать сильным для тебя сейчас.       Его слова были полны нежности и заботы, и каждый шёпот был как мягкая колыбельная, успокаивая и расслабляя Цветана.       Постепенно, словно под гипнозом, серый тролль начал медленно засыпать на плече фиолетового. Его дыхание становилось ровнее, и напряжение ушло с его лица. Ручеек продолжал обнимать его, слегка покачивая.       Он уставился в сторону замка, особенно на место, где одна из башен задымилась. Город был погружён в тишину, и только тихое дыхание Цветана нарушало её.       «Видимо, это были покои короля», — думал про себя Ручеек, вспоминая о том случае с люстрой.       Он аккуратно уложил Цветана к стенке, стараясь не разбудить его. Перед тем как сесть рядом, он распустил свои локоны, и они аккуратно укутали угрюмца, образуя кокон. К этому моменту Ручеек достал накидку, которую он однажды надевал, и накинул её, прикрывая верхнюю часть тела и края нижней.       Садясь рядом, Ручеек облокотился на кокон, который был сделан для его ангела-хранителя, и прошептал тихо и нежно:       — Доброй ночи, Цветан.       Он аккуратно касался лица тролля, убирая ненужные волосинки в сторону.