Что отнято судьбой, а что подарено

– Я не могу сидеть здесь без дела. Не сейчас, когда моим именем пользуются, а я даже не знаю кто и зачем! Это ведь не слухи и не выдумка, Лань Чжань, кто-то действительно назвался мной. На лице Лань Чжаня отражалась яростная внутренняя борьба. Вэй Усянь никак не мог взять в толк, в чём дело именно теперь – он уходил из Гусу когда хотел и зачем хотел и ему никогда не чинили препятствий. Он уходил охотиться, уходил собирать информацию, уходил просто в те редкие моменты, когда хотел побыть один и Лань Чжань не останавливал его ни словом, ни делом. – Я не хочу, чтобы тебя видели. Вэй Усянь слышал это уже не в первый раз, но добиться большего пока так и не смог. Ну увидят. Его уже тысячу раз видели. – Да почему, – расстроено взлохматил себе волосы он. – Люди не знают в лицо Мо Сюаньюя. Они даже мой прежний облик помнят только по уродливым картинкам. – Мы не можем утверждать наверняка. – Но что ты мне предлагаешь? Запереться в цзинши и вообще никуда не выходить? Лань Чжань, и так белокожий от природы, побледнел ещё сильнее, на его виске проступила синяя жилка. Вэй Усянь тут же пожалел о том, что сказал, но вопрос-то всё равно остался нерешённым. – Я не хочу тебя запереть, – попытался снова Лань Чжань. – Я боюсь, что тебя узнают. – Ну пусть узнают. Что они могут мне сделать? – Мне будет сложнее убедить их, что Вэй Ин непричастен. Вэй Усянь мученически застонал. В словах Лань Чжаня была правда, но он не хотел её признавать. Он никогда не умел смиряться и никогда не умел ждать. Он был хорош в действии. Но после того несчастного Совета в Облачные Глубины то и дело поступали письма, обвиняющие его во всём, требующие от Лань немедленного вмешательства, требующие расследования и суда, и его это невыносимо раздражало. Про Вэй Усяня рассказывали небылицы полжизни, но всё-таки в тех была хотя бы четверть правды. Перед откровенной ложью он чувствовал себя удивительно беспомощным и, что хуже, тень его имени падала и на Лань Чжаня и на орден Лань в целом. Лань Цижень не звал его к себе, не требовал разговора, хотя Вэй Усянь каждый день, каждый сяоши ждал, что ему прикажут выметаться из Облачных Глубин – и он, конечно это сделает, потому что остатки гордости ещё не растерял. Он ушёл бы уже теперь, не дожидаясь пока его выгонят, но проблема была в том, что Лань Чжань определённо пойдёт следом, а этого он никак не мог допустить. Он и так принёс достаточно бед. Когда-то очень давно госпожа Юй говорила, что он принесёт беду. Когда-то не насколько давно Цзян Чэн сказал, что он навлекает беду на головы всех кто рядом. И пока получалось, что они со всех сторон правы. – Я хочу знать, кто это. Узнаю – вырву язык и заставлю его сожрать. – Вэй Ин… – Я не пойду далеко, – с раздражённым вздохом сдался он. – Хочу поговорить с Вэнь Нином, не в Облачных Глубинах же это делать. Я правда не хочу стать причиной отклонения ци твоего дяди, даже если он в это не верит. Вэй Усянь спустился к городу Гусу, но в сам город не пошёл, а углубился в лес и какое-то время шёл, высматривая себе местечко поудобнее. В конце концов он расположился на берегу симпатичного ручья с глубоким каменистым дном и поросшим высокой травой берегом, на нагретом солнцем плоском камне, и достал флейту. Он знал, что Вэнь Нин недалеко, потому что виделся с ним перед самым праздником в Ланьлине и просил разузнать для него побольше об этих тёмных заклинателях, а если повезёт, то и о самозванце. Сыграв короткую мелодию, взывающую к Призрачному генералу, он с удовольствием растянулся на камне, грея спину. В горах было холоднее чем он любил, а в холодные источники ради удовольствия мог полезть только сумасшедший и он лениво размышлял, не окунуться ли сейчас, пока можно. Вставать с тёплого камня было лень, поэтому от размышлений его в итоге оторвали лёгкие шаги и тихое: – Мастер Вэй. Вэй Усянь немедленно прогнал сонливость и уселся на камне, скрестив ноги. Спине сразу стало прохладно. – Рад видеть тебя! Садись со мной и расскажи, как твои странствия? Вэнь Нин на солнце выходить не пожелал и остался в тени деревьев. На солнце было отчётливо видно, что он отличается от живого человека. – К сожалению, мне почти нечего рассказать о тёмном заклинателе, – плавно ответил он. – Я слышал о его последователях и видел свидетельства их присутствия, но мне пока не удалось нагнать ни одного. – Он хитрый, – с досадой цокнул языком Вэй Усянь. – И знает, что я приду за ним. А я его найду рано или поздно. Вэнь Нин открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Его лицо, когда-то подвижное, теперь застыло посмертной маской. Он мог управлять мышцами сознательно, но это выглядело пугающе даже для Вэй Усяня из-за отсутствия тех мелких изменений в выражении, которыми живой человек не управляет и даже не замечает их. Но даже так Вэй Усянь непостижимым образом понимал настроение лютого мертвеца. – Тебя что-то тревожит, – уверенно сказал он. – Ты можешь поделиться со мной. – А-Юань, – прошелестел Вэнь Нин. – Пока я шёл сюда, я слышал, как говорят о том, что в Гусу Лань скрывается Вэнь. Это было сродни удару в грудь. Вэй Усянь поневоле выругался. Даже на том Совете их не обвиняли в укрывательстве Вэнь. Если бы этот слух запустил Цзян Чэн, он бы наверное не преминул воспользоваться такой возможностью? Но он как будто выступил на стороне Вэй Усяня, а на Сычжуя даже не посмотрел? Мог ли знать кто-то ещё? И кто? – Откуда… – медленно проговорил он и тут же поправил себя, – где ты это слышал? – В Илине, – склонил голову Вэнь Нин. – Вас кто-то мог там видеть? – Нет. Я следил. Вэй Усянь закусил краешек дицзы. Мысли метались в голове хаотично и стремительно, и он никак не мог ухватить ни одну, хотя чувствовал, что решение рядом. – Ты слышал про то, что появляются люди с штандартами Вэнь? Вэнь Нин неожиданно кивнул. – Даже видел. – Их тоже сначала увидели в Илине. Может ли быть, что это одни и те же люди? – Среди тех, кого я видел, не было никого из Вэнь. Из всех родственников Вэнь Жоханя остался один А-Юань. – А из тех, кто не входил в клан? – Из них я мало кого знал, – с сожалением сказал Вэнь Нин. – Это возможно. – Но как будто им незачем натравливать людей на последнего из их клана? Вэнь Нин молчал, чувствуя, что Вэй Усянь говорит сейчас не с ним – или не только с ним. – С другой стороны, они могут счесть это предательством. Или просто хотеть ослабить Лань. – Или целью являетесь вы, мастер. Вэй Усянь отмахнулся. – Послушай, как насчёт отправиться в ещё одно путешествие с Лань Сычжуем? Я так не хочу оставлять его под ударом. Вэнь Нин прямо-таки посветлел. Он не улыбнулся, но тонкое выражение радости проступило на его лице, такое же хрупкое и ломкое, как засушенный цветок. – Я был бы очень рад. План был хорош, но в его исполнении возникли неожиданные проблемы. – Я не уеду, – Лань Сычжуй стоял, скрестив руки на груди ужасно знакомым жестом и смотрел обиженно. – Но вы же уже путешествовали с Вэнь Нином, – зашёл с другой стороны Вэй Усянь, одновременно думая, почему же у него вызывает смутное беспокойство такой простой жест. – Тогда всё было спокойно! Я не трус, я не уеду. – Лань Чжань, ну помоги мне! Лань Чжань мог приказать и Лань Сычжую не останется ничего, кроме как подчиниться. Он мог заставить его пойти с Вэнь Нином, мог отослать на дальнюю дозорную башню, и Сычжуй это понимал, смотрел на него с отчаянием во взгляде и сильнее сжимал пальцами предплечья. И тогда в голове у Вэй Усяня всё-таки щёлкнуло – теперь он не понимал, как он мог этого не увидеть. В точно такой же позе стоял Цзинь Лин, ожидающий неприятностей, и наверняка у него-то Сычжуй этот жест и перенял. Но в точно такой же позе когда-то стоял и Цзян Чэн перед матерью, ожидая нагоняя, и вот это воспоминание было точно лишним, потому что весь запал у Вэй Усяня тут же ушёл в песок под ногами. Нельзя было допустить, чтобы на них так смотрел Лань Сычжуй. – Ладно, ладно, – примирительно сказал он, пока Лань Чжань и в самом деле не отдал приказ, который мог вбить между ними клин. – Просто мы… боимся за тебя. Если кто-то узнает, кто знает, чем всё закончится. – Я Лань, – уверенно ответил Лань Сычжуй. – Меня приняли в семью много лет назад. Я не оставлю орден. – Им будет всё равно, как долго ты Лань. Они увидят только то, что ты урождённый Вэнь. – Я этого не стыжусь, – Лань Сычжуй ещё сильнее выпрямился, вскинул голову как это делал Цзинь Лин, чтобы казаться выше и заложил одну руку за спину, как это делал Лань Чжань, и представлял собой удивительное зрелище. – Я ничего плохого не делал. Вэй Усянь мог бы очень много рассказать про людей, которые ничего плохого не делали. Даже и сам Лань Сычжуй – тогда ещё Вэнь Юань – оказался на курганах в нежном возрасте четырёх лет, к которым он точно не успел сделать ничего страшнее капризов перед сном. Лань Сычжуй в силу возраста ещё не знал, как может меняться поступок в зависимости от точки зрения. В его возрасте он тоже этого не знал. Он ведь тоже не хотел ничего дурного тогда. И к чему его это привело? – Дело не в тебе, Лань Сычжуй. Тебя поднимут на знамя, как врага или как мученика, тебе никакой разницы не будет. Лань Сычжуй смотрел на него прямо и в глазах его плескались обида и упрямство, и что-то ещё, должно быть – уязвлённая гордость. Это было новое выражение для него, всегда такого разумного, добродушного, покладистого. Вэй Усянь был готов на многое, чтобы всякая беда обошла Лань Сычжуя – А-Юаня – стороной, но как ему втолковать, что сейчас не время для геройства? – Достаточно, – прервал их Лань Чжань. – Я не буду заставлять тебя. Но я хотел бы, чтобы ты был в безопасности. – Я буду, – пообещал Сычжуй и слегка расслабился. Вэй Усянь видел, как дрожат его руки. Надо думать, мальчику ещё не приходилось противостоять Ханьгуан-цзюню. Он неожиданно ощутил прилив гордости и обвил его плечи рукой, надеясь утешить и ободрить, и был вознаграждён улыбкой – той самой нежной искренней улыбкой, которая принадлежала только Лань Сычжую и никому больше другому. – Вэй Ин, тебя что-то беспокоит? Вэй Усянь поднял голову от земли. Он сидел, скрестив ноги, выводил палочкой какой-то бессмысленный узор, глубоко погрузившись в свои мысли. Мысли были так себе и делиться им с Лань Чжанем не хотелось – он не согласится, расстроится и, что самое плохое, может начать переубеждать. Поэтому он сказал другое: – Я не могу связаться с Вэнь Нином последние несколько дней. Возможно, он пока не может прийти ко мне, но это беспокоит. Особенно теперь, когда я не могу отправиться за ним. Лань Чжань изящно опустился на землю рядом, чинно расправил складки одежды и Вэй Усянь облокотился плечом на его плечо, уткнулся головой в щёку. Рядом с ним всё было проще, а проблемы, которые Вэй Усян уже одним своим присутствием принёс ордену Лань – решаемыми и может быть даже не такими уж значительными. – Я знаю, что не могу пойти, – пресёк возможные возражения он. – Ты прав, меня не должны там видеть. Но это тяжело. – Боюсь, что мы опоздали. Лань Чжань говорил спокойно, но Вэй Усянь вздрогнул и выпрямился, вопросительно заглянул в лицо. Несмотря на то, что прозвучало это как-то… окончательно, он оставался спокойным, словно не придавал своим словам большого значения. Но Лань Чжань никогда не говорил ничего просто так. В Гусу Лань не принято было тратить слова попусту. – Что ты имеешь ввиду? Ответить Лань Чжань не успел: к ним приближался человек в белом, один из тех, кто особенно не любил Вэй Усяня и один из тех, в присутствии кого и так-то молчаливый Лань Чжань не разговаривал вообще, подчёркнуто игнорируя его присутствие. – Ханьгуан-цзюнь, – поклонился он ровно настолько, чтобы сохранить видимость вежливости. – Лань-шицзунь хочет вас видеть. И вашего… гостя. Статус Вэй Усяня покоя недоброжелателям не давал, новое правило о недопустимости с ним разговоров – позволяло игнорировать, но своё недовольство его присутствием в Облачных Глубинах высказывать не стеснялись многие. Вэй Усянь понимал их, на самом деле. В Безночном городе тогда погибли многие из адептов ордена Лань. Мало кого здесь та бойня совсем обошла стороной. Дети и юные адепты Вэй Усяня любили, но большинство их родились после того ужасного дня. Из взрослых же… кто-то нашёл в себе силы простить его, а кто-то нет. Вэй Усянь не мог их судить. Он убил бы Вэнь Чао ещё раз, если бы ему выдалась такая возможность. Лань Чжань не понимал и не хотел понимать. Он оставался совершенством, которого не могла осквернить даже павшая на него тень Вэй Усяня. Совершенству была чужда человеческая слабость. Он увидел как напряглась челюсть Лань Чжаня и первым вскочил на ноги. – Не будем заставлять Лань-лаоши ждать. Должно быть это что-то важное. – Должно быть, – сквозь зубы проговорил Лань Чжань и лёгким слитным движением поднялся на ноги, не удостоив больше пришедшего ни словом, ни взглядом. Лань Цижень ждал их в собственных отведённых для работы покоях. Он без особого выражения на лице встретил Вэй Усяня – хотя обычно кривился, видя их с Лань Чжанем рядом – и Вэй Усянь подумал, что он дождался и именно сегодня ему скажут убираться прочь. Что ж… тогда он сможет найти Вэнь Нина. А потом – и того человека, который снова решил испортить его и так небезупречную репутацию. А потом он и думать забыл про Лань Циженя, потому что за низким столиком, дожидаясь их двоих, сидел и читал какие-то донесения Лань Сичэнь. За всё время, прошедшее с момента возвращения в Облачные Глубины, он видел Лань Сичэня только раз и теперь впился в него взглядом, пытаясь понять, что он здесь делает. Неужели ради того, чтобы выставить его отсюда, потребовался Лань Сичэнь? Или напротив, Лань Сичэнь на их стороне? Или ему всё-таки стало лучше, настолько, что он решил вернуться к руководству орденом? Вообще-то Лань Сичэнь не выглядел так, словно ему стало лучше. Даже его бесспорная красота потускнела в этом добровольном заточении. Лань Чжань сказал, что брат выглядит так, словно болен, и это пожалуй лучше всего описывало ощущение, возникающее при взгляде на главу Лань. Он был бледен и одет не так как подобало – в безукоризненно чистые белоснежные одежды, без украшений, без иных знаков высокого положения. По-настоящему траурные. Рядом с ним Лань Чжань казался наряженным для праздника. Лань Сичэнь приветствовал их кивком, но подниматься на ноги ради поклона не стал. Его губы сложились в приветственную улыбку, но сейчас она выглядела на строгом, осунувшемся лице неуместно. – Сюнчжан, – поклонился Лань Чжань. В его интонации был отчётливо слышен вопрос. – Всё хорошо, Ванцзи, – ответил на него Лань Сичэнь. – Ознакомьтесь, пожалуйста, с этими письмами. Лань Цижень неодобрительно посмотрел на старшего племянника, но возражать не стал, а сел со своей стороны стола, безукоризненно прямой и элегантный. Он сейчас больше походил на главу ордена, чем Лань Сичэнь, и Вэй Усяню это не понравилось. Повинуясь словам брата, Лань Чжань опустился на колени у стола. Вэй Усянь не был уверен, что приглашение распространяется и на него тоже, поэтому замер у него за спиной. Лань Сичэнь поднял голову и вежливо указал на место между собой и Лань Чжанем. – Присоединяйтесь, господин Вэй. Два раза его просить не пришлось. Он опустился на циновку и принялся быстро перебирать свитки – не нужно было обладать особенной мудростью, чтобы угадать, о чём будут письма. И в самом деле, из мелких орденов, от небольших городов и деревень приходили сообщения приблизительно одного содержания: Старейшина Илина собирает последователей. Разнились только требования, в зависимости от осведомлённости того, кто писал: просили помощи и защиты, требовали ликвидировать последствия... требовали суда над Вэй Усянем. Новости в цзянху разлетались со скоростью лесного пожара. Всё больше и больше людей узнавали о том, что он живёт в Облачных Глубинах. Всё больше и больше росло возмущение. – Я этого не делал, – сказал Вэй Усянь мрачно. – Я этого и не сказал, – Лань Цижень недовольно посмотрел на него, как смотрел, когда они были всего лишь приглашёнными учениками, но этот призывающий замолчать и задуматься о своём поведении взгляд не срабатывал на Вэй Усяне уже тогда. – Это клевета! – Мы знаем, господин Вэй, – примиряюще сказал Лань Сичэнь. Его тихий голос действовал куда лучше. Вообще-то Вэй Усянь никогда не был близок или даже хорошо знаком с Лань Сичэнем и, кажется, не особенно ему нравился, но видеть когда-то первого заклинателя в их поколении таким было тяжело даже ему. Что чувствовал рядом со сломленным предательством братом Лань Чжань и думать не хотелось. Сейчас, когда он сидел достаточно близко, он видел, что разница между Лань Сичэнем до храма Гуаньинь и нынешним ошеломляет, и дело было не столько во внешнем виде, сколько в том, как нервно он перебирал пальцами по столешнице, в том, как вопросительно смотрел на дядю в поисках поддержки. Он выглядел так, словно у него из-под ног выбили почву и он силится, но не может устоять. Нет, Лань Сичэнь им сейчас не союзник и Лань Циженю не соперник. Но что за нужда вырвала его из ханьши? – Вы прочитали? – поинтересовался Лань Сичэнь, не зная, как бесстыдно оценивает его сейчас Вэй Усянь. – Тогда возьмите вот эти. Перед ними легла новая партия свитков и у Вэй Усяня упало сердце: в числе прочих он видел названия тех поселений, по которым проходил в поисках информации. Он тяжело вздохнул. Тут ему нечем было оправдаться, он дал себя увидеть и дал себя узнать. Предупреждение Лань Чжаня сильно запоздало. – Я спрошу только один раз, – сказал Лань Цижень. – Что вы там делали, господин Вэй? Сознавали ли, что ваши действия повредят ордену, который вас приютил? – Шуфу! – возмутился Лань Чжань. – Помолчи, Ванцзи. – Нет, – серьёзно ответил Вэй Усянь и вдруг отвернулся от стола и глубоко поклонился. – Этот ничтожный в самом деле не думал, что дело зайдёт так далеко. Я приношу извинения, Лань-шицзунь. Лань Цижень провёл рукой по бороде. Оба брата смотрели на него. Лань Чжань – настороженно. Лань Сичэнь – вопросительно. – Хорошо, – наконец ответил он. – Вы узнали, кто говорит от имени Старейшины Илина? – Нет. Я знаю только что пути ведут в Цишань. – Не Илин? – Я обошёл весь Илин. Они все уходили на северо-запад. – Дозорных башен в той местности почти нет. Это имеет смысл. При упоминании башен Лань Сичэнь явственно вздрогнул и склонил голову, уперевшись взглядом себе в колени, окончательно отстранился от них и от разговора. Лань Цижень будто и не заметил его слабость. – Вы двое, – окинул он сумрачным взглядом Вэй Усяня и Лань Чжаня. – Не делайте всё ещё хуже, чем есть. Я запрещаю вам покидать Облачные Глубины пока ситуация не разъяснится. – Я не согласен, – сказал Лань Чжань. Вэй Усянь почти незаметно накрыл его кисть своей и легонько сжал пальцы. Лань Цижень имел право на негодование, спорить с ним сейчас было бессмысленно. Покинуть Облачные Глубины он мог и не спрашивая разрешения. – Тогда Гусу Лань не сможет поручиться за вас. Лань Чжань выпрямился сильнее, даже привстал немного, будто намереваясь подняться на ноги, но остановился, услышав певучий голос брата: – Ванцзи, остановись. Мне нужно, чтобы мы могли подтвердить, что господин Вэй всё время находился в резиденции, если дело дойдёт до открытого столкновения. Лань Чжань крепче сжал губы, но сел. Вэй Усянь перевёл дыхание и крепче сжал пальцы. Шум у входа в Облачные Глубины поднялся невообразимый. Даже Вэй Усянь проснулся, хотя до полудня было ещё много времени. Он сел на кровати, пытаясь одновременно проснуться, прислушаться к тому что происходит и понять, на каком свете вообще находится. За окном утро было в разгаре, тонкая бумага, казалось, светилась, вбирая в себя солнечные лучи. Но кто может так орать в самом ордене Гусу Лань и почему Лань Цижень всё ещё не выдал наглецам ферулами? Дверь приоткрылась и в комнату проскользнул Лань Чжань. Его лицо оставалось спокойным, но смотрел он напряжённо и глаза не улыбались. – Одевайся, – сказал он. – Что случилось? – поневоле заразившись волнением спросил Вэй Усянь, но подчинился. В другое время он бы, пожалуй, рухнул обратно в кровать, вынуждая Лань Чжаня вытаскивать его из-под одеяла с тем чтобы украсть в процессе один-другой поцелуй, но выражение глаз Лань Чжаня не располагало к дурачествам. – Они хотят Вэй Ина. – Кто это «они»? – Главы кланов. Те, которые писали. – Дай-ка я догадаюсь, хотят суда и высшей справедливости? – Вэй Усянь уже завязывал пояс. – И что, мне уже пора убегать через стену? По лицу Лань Чжаня пробежала тень. – Шуфу вышел к ним. Мне сказал не появляться. Это звучало разумно: появление Лань Чжаня скорее раззадорит толпу, нежели успокоит. Подумать только, ещё и года не прошло, как их приветствовали как героев, и как всё поменялось! Вэй Усянь не слишком удивился, с ним такое уже случалось, но Лань Чжань… его репутация в цзянху всегда оставалась безупречной, пока он своим возвращением не бросил на неё несмываемое пятно. Неудивительно, что Лань Цижень смотреть на них спокойно не может. – У меня есть идея, – усмехнулся он и достал бумажного человечка. – Если всё пойдёт не так, не дай им забрать меня из цзинши. – Не надо… – начал было Лань Чжань, но Вэй Усянь не слушал, а уже торопливо чертил на человечке нужные символы. Лань Чжань не любил, когда он рисковал, тем более – когда риск вообще не был нужен, но Вэй Усяню слишком хотелось знать, что будет происходить на лестнице. Ну и хотелось быть готовым заранее, если Лань Цижень всё-таки решит избавиться от него прямо теперь. В Облачных Глубинах передвигаться было легко: ветер нёс бумажного человечка сам, Вэй Усяню только и требовалось, что менять высоту, улавливая потоки воздуха. Ему нравилось летать. Из всех утраченных возможностей более всего он тосковал по этой: Лань Чжань, конечно, брал его на меч, но это было совсем не то. Он легко достиг лестницы и удобно устроился в ветвях дерева. Он не боялся, что его увидят, зато самому ему открылась впечатляющая картина. На лестнице перед самым барьером стояло не меньше двух десятков человек, а над ними возвышался Лань Цижень. Он стоял, заложив руку за спину, величественный и прямой, и буквально излучал силу. Весь его вид говорил, что столпившиеся внизу бросают вызов не ему, а великому ордену Гусу Лань. Вэй Усянь оглядывал толпу и если бы у него сейчас было сердце, оно бы замерло. Среди знакомых и незнакомых лиц он искал фиолетовые одежды, страшился того, что найдёт, упрямо вглядывался… и не находил. И не знал, чего в нём больше сейчас, удивления или облегчения. – …список его злодеяний растёт и ширится, – как раз заканчивал речь представитель собравшихся. – Мы требуем справедливого наказания. От действий этого человека страдают наши земли и наши люди. Мы не будем терпеть. Лань Цижень огладил бородку. – Свои прошлые преступления Вэй Усянь оплатил кровью. Тем, кому этого было недостаточно, потери возместил орден Юньмэн Цзян. Наши правила запрещают двойное наказание за один проступок, – спокойно произнёс он. – Мы не говорим о прошлых преступлениях, – возразил человек, судя по цветам одежды – из Яо. – Вэй Усянь находится в Облачных Глубинах и он гость, – голос Лань Циженя стал громче и приобрёл угрожающие нотки. – Вы обвиняете орден Лань в том, что на его территории творится зло или подозреваете в недостаточном гостеприимстве? В толпе зашумели, но не очень уверенно. Лань Цижень был здесь не только в своём праве, но и в гораздо лучшей позиции и мог и с лестницы спустить. Тем более, что наверняка многие из тех, кто стоял сейчас на ступеньках, учились у него и знали его тяжёлый нрав. – Мы обвиняем орден Лань в укрывательстве преступника, – сказал кто-то смелый, но не очень умный из глубины толпы. Взгляд Лань Циженя безошибочно нашёл говорившего. – У вас есть доказательства, которые можно предъявить? – Его видели на местах преступлений! – Он собирал информацию исходя из прошений, поступивших в Гусу Лань, – оборвал Лань Цижень. – На этом всё? – Я слышал, – сказал представитель ордена Су, – что в Облачных Глубинах укрывают не только Вэй Усяня. Прискорбно, что славящийся своим благочестием орден становится пристанищем преступников. Вы будете отрицать, что в Облачных Глубинах укрывают кого-то из Вэнь? Лань Цижень выдержал и этот удар, не изменившись в лице. Вэй Усянь вздрогнул – то ли от ветра, то ли от страха. Старик всегда был таким ярым поборником правил! Если он знает… – Призрачный генерал никогда не переступал порог Облачных Глубин. Вэй Усянь оттолкнулся от ветки и спланировал вниз. Ему пришла пора возвращаться и он услышал что хотел. – Он знает, – выдохнул он, вернувшись в собственное тело. Лань Чжань обнимал его, но Вэй Уяня всё равно потряхивало, не от холода и не от страха, а от нервного возбуждения. – Старик… Лань Цижень. Он знает про А-Юаня. Но он защищает его. И защищает меня. Лань Чжань… я должен узнать, кто за этим стоит. В том числе ради того, чтобы отплатить за гостеприимство. Мягкие губы коснулись его виска. – Мы узнаем. Но уже через несколько дней жизнь снова резко поменяла течение. Облачные Глубины взволновало появление гонца из Цзинь – Вэй Усянь видел, как его в нарушение всех правил провели прямо к Лань Циженю и уже тогда почувствовал неладное. Когда меньше чем через кэ туда же позвали Лань Чжаня, оторвав от занятий с младшими учениками, и даже Лань Сичэня, он в этом только уверился. Вэй Усянь уже всерьёз собирался вернуться в цзинши и повторить трюк с бумажным человечком, но Лань Чжань почти сразу появился на пороге и безошибочно нашёл его взглядом. – Вэй Ин, – позвал он каким-то очень… неправильным голосом и Вэй Усянь окончательно убедился, произошло что-то непоправимое. Он насколько мог быстро подошёл – почти подбежал – к Лань Чжаню и тот посторонился, пропуская его вовнутрь. Вблизи он выглядел потрясённым и очень уязвимым, каким Вэй Усянь его до сих пор не видел. – Что-то случилось, – утвердил Вэй Усянь, не желая услышать плохие новости из чужих уст, и Лань Чжань его понял. – Прибыл гонец из Ланьлина. Цзинь Жулань убит. Лань Сычжуй пропал. Лань Цзинъи ранен и находится сейчас в Башне Золотого Карпа. Если и могли быть новости хуже, то Вэй Усянь не представлял себе таковых. Каждое слово Лань Чжаня как будто впечаталось ему в грудь. Это звучало так невообразимо, так дико, что Вэй Усянь просто застыл, глядя на Лань Чжаня и ожидая ещё чего-то, что прояснит сказанное, сделает доступным для понимания. «Убит»? «Пропал»? Оба эти слова смешались в его голове и никак не прикладывались к тем детям, которых он знал. Но Лань Чжань больше ничего не говорил и его плотно стиснутые губы казались серыми. Подумать только, несколько дней назад Вэй Усянь волновался из-за глав мелких орденов! Каким же нелепым это стало теперь… он ухватился за рукав Лань Чжаня, сжал в пальцах гладкую ткань, возвращая себя к реальности. – Как? – Ночная охота. Я тоже ничего пока не знаю. Я сейчас вылетаю в Ланьлин. – Я с тобой.