Frog in a well

Глава 43: Маленькие удары могут повалить большое дерево.

      Эри не разрешают покидать квартиру, но ей это не так уж и важно. Она считает, что это намного лучше, чем место, где она была раньше, хотя это всё равно своего рода клетка — более комфортная и без боли, но клетка. А светловолосая женщина помогает ей... адаптироваться. Нитта-сан, которая всё время настаивает на том, что к ней можно обращаться более непринужденно, старается делать всё, что может. Честно старается, но Эри видит, как Нитта-сан всегда чувствует себя не в своей тарелке, словно не на своем месте, а мужчина, который часто её сопровождает, лишь усугубляет это чувство. Нитта представила его как «Ястреба», прогероя, чьи крылья были почти такими же красными, как глаза Эри. Он балансирует на грани «слишком много» и «слишком мало», потому что иногда Эри не может уснуть из-за того, как много он болтает с Ниттой, а иногда он настолько тих, что Эри забывает о его присутствии.       Прогерою «Ястребу» не положено быть здесь, и он не должен был приходить так часто, как сейчас. Нитта сказала, что его работа находится далеко на юге, но Ястреб лишь пожимает плечами:              — Она так говорит, Эри-чан, но на самом деле она просто не хочет, чтобы я уходил, так ведь, Ака… ой! Эй! Я ведь твой босс!       — Я сейчас не на работе.       — Как непрофессионально.       Ястреб тоже не должен был узнать о ней, и когда он впервые увидел её, Нитта-сан сильно рассердилась, но не на Эри. Нитта никогда не злится на Эри. Спор оказался на удивление коротким и всё закончилось тем, что Нитта официально представила ей Ястреба.       — Так значит, Нобара-чан и Мегуми-кун такие мягкосердечные, да? — Эри знает, что ей нельзя выходить на улицу и разговаривать с соседями, потому что её не должно быть здесь. Она не знает, как к этому относиться, но это в разы лучше, чем её прошлая комната, и если её Юджи-ниисан доверяет этим людям, то и Эри тоже будет им доверять. Даже если Ястреб-сан приходит и уходит, даже если Нитта-сан кажется странной, даже если Кугисаки-сан часто её избегает и даже если Фушигуро-сан не знает, как с ней обращаться, Эри довольна тем, что может прятаться в своей комнате и находить утешение в темноте. Всё, что ей нужно, — это дождаться своего Юджи-нии, и когда они наконец вернут его, все вернется к норме.       Или к той «норме», что у них было с Момотаро.       Но норма, как выясняется, достается не так легко. Эри знает, что Кугисаки-сан и Фушигуро-сан отправились в школьную поездку, ту, которая, по словам Нитты, поможет найти её Юджи-нии. «Наш последний и самый важный шанс в школе», — добавила Нитта с грустью. Эри не знает всех подробностей, но ей они были и не нужны, потому что Нитта кладет руку ей на плечо и уверяет, что когда они вернутся, то вернутся сразу вместе с Юджи-ниисаном. По ее словам, они уже давно не видели друг друга, и в школу пошли только для того, чтобы найти его. Их связь была очень глубока, глубже, чем это можно хоть как-то представить… и Эри, которая никогда не была лгуньей, тихо признается про себя: я тоже хочу этого. И Нитта даёт ей понять, что хотеть этого совершенно нормально. И, возможно, Ястреб-сан тоже, несмотря на его излишнюю эксцентричность.       — Эри-чан, — рука Нитты снова легла ей на плечо. Женщина всегда держала волосы короткими, и по какой-то причине, когда она перекрашивает их, она оставляет корни черными. Она говорит, что делает это только для того, чтобы, когда она вернется, её брат мог сразу понять то, что это она. Мол, он у неё немного бестолковый и, возможно, не узнает её без всего этого. И в такие моменты, когда речь заходит о внешности и старой жизни, Нитта становится больше всего похожа на Кугисаки. — Я получила сообщение от твоих Мегуми-нии и Нобары-нээ. Они стали на шаг ближе к тому, чтобы найти твоего Юджи-нии-       Эри вскочила со своего места.       — Правда?       — Да, — спокойно отвечает Нитта. Она берет лицо Эри в свои руки, и девочка не отстраняется от них как обычно, а, наоборот, прижимается к ладоням. — Поэтому мне нужно уйти на время, хорошо? Я обещаю, что скоро вернусь. Им просто нужна помощь. Ястреб отнесёт меня туда, а ты пока побудешь одна. Ты не против?       Против, признается про себя Эри, но Нитте прямо сейчас необходимо быть в другом месте, ведь они так близки к тому, чтобы найти её Юджи-нии после долгих месяцев отсутствия зацепок. Эри кивает и пытается улыбнуться, потому что Нитта всегда говорила ей о том, что улыбка ей подходит больше всего, но на лице Эри эта улыбка всё ещё довольно неуклюжая, непривычная, и хрупкая.       — Эри будет защищать квартиру, — успокаивает она женщину, и от улыбки Нитты у девочки сводит где-то в животе, а горло медленно сжимается. Эри не чувствует ничего, кроме волнения, и когда Нитта обнимает её, это ощущение растёт и растёт. — Юджи-нии вернётся…       — Он вернется раньше, чем ты успеешь оглянуться, — обещает Нитта. — Итак, какие у нас там были правила?       Эри выпрямляется и четко проговаривает:       — Никуда не выходить, не открывать двери, держать всё запертым, не брать острые предметы и не заходить в комнату Кугисаки-сан и Фушигуро-сан.       — Ты ведь помнишь, почему?       — Они хранят там опасные вещи.       — Хорошо, — облегченно вздыхает Нитта. Краем глаза Эри заметила, как покраснел Ястреб. Он выглядит как принц при свете звезд, но строгий костюм Нитты совершенно не вписывается в ту сказку, которую она представляет себе в своей голове. — Если тебе что-нибудь понадобится, сразу же звони мне, хорошо?       — Да, Нитта-сан! — и Эри наблюдает за тем, как Ястреб поднимает Нитту на руки, словно невесту, и уносит ее прочь. Она не может не сравнивать их с героями волшебной сказки, но Эри всегда знала, что реальная жизнь намного сложнее. Её спас не принц, и уж точно не герой. Её спас Итадори. Её Юджи-ниисан, который вот-вот наконец вернётся домой, и, возможно, когда это случится, она наконец-то сможет подружиться с Кугисаки-сан и Фушигуро-сан, которым она обязана всем, и которым её Юджи-ниисан доверяет больше всего на свете.       Поэтому, когда спустя долгие часы Нитта-сан возвращается домой с опустошённым выражением лица, Эри понимает, что не стоило ожидать чего-то другого.

***

      Мидория Изуку, несмотря на свой короткий срок пребывания в качестве героя-стажера, на удивление, успел сразиться со многими противниками. Были Ному и другие злодеи из Инцидента в USJ, вдобавок его краткое столкновение с Шигараки Томурой. И хотя это нельзя было назвать настоящей схваткой, оно ощущалось как самый настоящий бой, где он был по-настоящему близок к смерти (возможно, это был его самый близкий опыт к смерти, хотя всё, что он почувствовал, – это ладонь Шигараки на своей коже), и Пятно, который был совершенно иным врагом. Он исключает своих одноклассников из этого списка, потому что сражения с ними не ощущались как настоящие бои, скорее как битвы, в которых Мидория больше учился, чем получал травмы.       Но злодей, убивший родителей маленького Коты, был другим.       Он не был как эти Ному, что были по своей сути бездушными и казались больше похожими на монстров из видеоигр, которых надо победить. С такими врагами легко сражаться, несмотря на их силу, потому что они не кажутся настоящими живыми людьми. С ними не нужно было сдерживаться, потому что жизней, о которых можно было бы беспокоиться, не было. Злодеи из Инцидента в USJ были ничтожны на фоне этого, их легко было победить и еще легче пройти через них. Мидория видел, как его одноклассники едва ли потели во время этих сражений, и это было всего через неделю после начала их тренировок в академии. Шигараки Томура... ну, они не сражались, так что Мидория пока откладывает мысли о нем в сторону. Но Пятно был другим… Он убивал людей, отправил брата Ииды в больницу и ранил его так сильно, что его состояние было признано достаточно критическим, пытался убить Мидорию и его друзей, и уже собирался убить его друга и ещё одного героя перед его глазами… но даже тогда Пятно был другим. Он проповедовал что-то, что, хотя Мидория всей душой ненавидел, он всё же понимал. Услышав точку зрения Коты и Кугисаки, его взгляд на всё это немного изменился, поняв, почему Пятно делал все эти ужасающие вещи, но он так и не понял, почему злодей выбрал именно такие методы.       Битва с Пятном казалась ему сценой из какой-нибудь сёнэн-манги: когда-то давным-давно ученик наставника главного героя ушёл и свернул с правильного пути. Это было похоже на сцену сражения между главным героем и этим самым учеником. Вся эта ситуация была такой близкой к этому, и, одновременно с тем, такой далекой. Пятно восхищался Всемогущим так же, как и Мидория, и парень почувствовал тошноту, осознав, что понимает некоторые его мотивы. Мысли о том, что Кота может взглянуть на Пятна и подумать: «В его словах есть смысл», и что Кугисаки и Фушигуро могут признать: «Я понимаю, почему он так себя вёл», вызывали у Мидории отвращение. Сражение со Пятном было крайне тяжело перенести.       Мидория всегда испытывал некое сочувствие. Сочувствие к Ному, к Злодеям (к Кугисаки и Фушигуро, когда они рассказывали, как в ряды злодеев привлекают учеников средней школы, достаточно молодых, чтобы их можно было обмануть, и достаточно взрослых, чтобы ими можно было манипулировать), к Пятну, который имел довольно правильные идеи, но неправильные методы. Но к Мускулу... Мускул... Это другое. Мидория не чувствует к нему жалости. Этот человек превратил Коту в того, кем он стал, этот человек был настолько ужасен, что для его победы потребовались жизни двух прогероев. Люди настолько его боялись, что они праздновали смерть героев лишь за то, что им его удалось остановить. Мидория не испытывает к нему жалости, и потому он позволяет молниям – неоново-зелёным, что отдавали тяжестью в его костях, – пронизать его кожу, используя причуду Всемогущего.       «Я не могу сейчас беспокоиться о Каччане», – думает он сквозь стиснутые зубы. У него уже слишком много ран, кости сломаны, а рёбра болят так, будто по ним проехал десятиколесный грузовик. Эта мускулистая причуда… она даёт Мускулу не только огромную скорость, но и невероятную силу. «Я должен сосредоточиться», – он направляет всю свою силу в кулак и, сквозь боль и раны, заставляет тело двигаться вперёд, готовясь к удару. Ему нужно сосредоточиться на враге перед ним.       — Что это? — голос Мускула гремит и звучит так, словно его слышит весь мир. Мидория не хочет признавать этого, но он не удивлен, что для того, чтобы победить его, потребовалось два героя, причем оба с элементальными причудами. — Это, должно быть, твоя причуда? Скорость неплохая, но... — кулак Мидории почти бессильно ударяет по руке Мускула, и причуда, которой он так гордился, оказалась бесполезной против этого злодея. Мускул легко отмахивается от него, и его смех разносится по лесу, как самые настоящие раскаты грома. — Не хватает мощи! — Мидория отлетает назад, падая на спину.       Он едва чувствует своё тело – слишком больно, всё тело ноет и пульсирует, и он ничего не может с этим поделать, особенно когда знает, что у него безумно высокая устойчивость к боли, ведь шрамы на ладонях и сломанные кости ничто по сравнению с тем, как его избивают снова и снова. И при этом он чувствует себя беспомощным перед ребёнком, которого обещал спасти.       — Моя причуда – это усиление мышц! — в голосе Мускула звучала гордость. — Она позволяет мне наращивать мышечные волокна на коже, что дает мне усиление... усиление всего! Что ты на это скажешь, а? Что еще у тебя есть?! Ничего! — Мидория не может даже встать. Он чувствует, как Мускул приближается за его спиной, словно зверь, готовящийся наброситься на свою цель. — Ты жалкий, по сравнению со мной! Ты хоть представляешь, каково это? Видеть, как ты беспомощно корчишься на земле, ха, да ты меня смешишь! Говорил, что спасешь его во что бы то ни стало? И каким образом ты собираешься это сделать, а?       Мидория хорошо знаком с ощущением жара на своей коже и свежей крови, запах которой он чувствует на себе. Но он пообещал. Он пообещал Коте, а герои не остаются побитыми и всегда поднимаются. Их не побеждают так просто.       — Не нужно бросаться пустыми словами только потому, что они звучат правильно! Тебе стоит больше думать о том, как самому остаться в живых…       Мидория слышит щелчок сквозь оглушительный голос Мускула. Он мгновенно переводит взгляд на Коту. Его голос застревает в горле, и ему хочется со всей силы закричать, чтобы мальчик бежал отсюда.       — Морские коньки – мои мама и папа, ты сделал с ними то же самое, перед тем как убить? — Мидория никогда в жизни не чувствовал себя настолько слабым. (Есть несколько типов людей, с которыми он сражался: те, кто мог убить его без боя, безмозглые существа, которые были больше похожи на монстров, лица которых он не может даже вспомнить, его одноклассники и друзья, которых не считает врагами. Но Мускул…)        — Что это? Серьезно? Ты ребенок тех героев? Это, наверное, судьба! — раскатистый хохот вновь раздается на холме, и Мидория вздрагивает. Стук под его грудью по-прежнему самый громкий, такой, такой громкий, что почти оглушал. — Морские коньки! Это те двое, что оставили мне этот искусственный глаз! — отчаянные крики Коты стихают перед лицом Мускула, который лишь насмешливо усмехается. — Маленькие сопливые мальчишки вроде тебя всегда пытаются найти тех, на кого бы свалить вину. Это никуда не годится. Например, я не держу зла за этот глаз. Я просто хотел убивать. А они пытались меня остановить. Наши желания пересеклись, и то, что произошло, было просто результатом этого. Виноваты лишь те, кто пытается действовать, не будучи способными это сделать эффективно…       Мидория заставляет своё тело двигаться. Молнии вновь затрещали по всему его телу, сила забурлила в его жилах, несмотря на всю боль, несмотря на сломанные кости, несмотря на…       — Твои жалкие родители были примерно такими же! — Мидория чувствует, как его тело поднимается с земли и становится легче, чем когда-либо. — Вот как это бывает! Разве не так, маленькая боксёрская груша?!       Мидория значительно уступает Мускулу в скорости, а причуда Злодея работает слишком хорошо в качестве защиты от его кулаков, чего никогда не случалось раньше… Мускул явно превосходит его по силе, и Мидория сомневается, что помощь придет скоро. Он понимает, что то, что он собирается сделать, однозначно глупый поступок, понимает, что это, вероятно, лишь ухудшит его положение, но всё же он вонзает кулак между волокнами мускулов на плече Мускула, застревая там и загоняя себя в ловушку, но... теперь ему не нужно было беспокоиться о разрыве в скорости, и он поднимает свою свободную руку, которая ещё не была сломана…       — Неважно, что ты можешь или не можешь сделать, — шипит он. — Для героя рисковать жизнью – это часть нашей работы!       Каждая частичка силы Один за Всех наполняет его тело – все 100%, – и он направляет свой кулак прямо на Мускула…       У Мидории нет времени даже собраться с мыслями или подумать о боли. Краем глаза он замечает, как Кота падает с обрыва, и Мидория бросается к нему, едва успевая схватить его зубами, одновременно с тем выкрикивая невнятные извинения. Он поднимает Коту на ноги, с трудом удерживаясь от того, чтобы посмотреть на его красное от слёз лицо.       — Нам нужно вернуться. Это недалеко отсюда...       Треск. Сердце падает в желудок. Нет, нет, нет...       «Даже на 100%...», — интересно, что сделал бы Всемогущий в такой ситуации, если бы его удары также не имели никакого эффекта против этого злодея? Это была сила самого Всемогущего, но Мускул всё ещё стоит, и его мышцы отступают, обнажая нетронутое тело.       — Начал с лёгкого удара? Не так уж и плохо, Мидория!       — По-почему ты это делаешь?! Что Лига Злодеев хочет от нас?! — он пытается оттянуть время, сделать всё возможное, чтобы не подпустить злодея близко к себе, что смог с легкостью отмахнуться от удара Всемогущего: не было ни синяков, ни серьезных ран, абсолютно ничего.       — Чёрт его знает, — смеется Мускул (и Мидория сражался со злодеями несколько раз, он сражался, но…) — Мне просто нравится всё крушить. Пока я могу дать волю своей причуде и веселиться, мне всё равно. Ты уже забыл? Это всего лишь игра! Игра! И мы просто играем! Я сказал это, верно? Я ведь сказал, не так ли? Давай играть! Вот что я сказал! Но игра окончена. Ты оказался сильнее, чем я думал, так что теперь настало время для моего...       Мидория хватает Коту.       — Держись, — приказывает он в панике.       — …серьёзного лица.       Мидория отпрыгивает в сторону.       Тело Мускула внезапно удваивается в размерах, волокна его мышц извиваются и становятся больше с каждым его движением. Мидория едва удерживает равновесие. На этот раз его скорость и сила были на совершенно ином уровне! Неужели он… Мидория уже выложился на полную, использовал всё, что осталось от силы Всемогущего в его теле, но для Мускула убийство было не более, чем игрой… Уперевшись в край обрыва, Мидория едва не спотыкается, а земля под ним слегка откололась. Он вытягивает руку, прикрывая Коту. Айзава-сенсей должен быть на базе, если только, конечно, они смогут туда добраться. Всё, что ему нужно – это стереть причуду этого парня, но смогут ли они действительно добраться дотуда? Мускул явно быстрее него… быстрее большинства людей, которых он знает… Но люди всегда говорили то, что Мидория «умный», что он «стратег», поэтому он… он должен сражаться. У него нет другого выбора… и он здесь, чтобы спасать людей… ему просто нужно заглушить боль, игнорировать её, игнорировать, игнорировать, причуда пульсирует через него, и…       — Чёрт, ты выглядишь ужасно, — силы почти покидают Мидорию, и он оборачивается с поднятым кулаком, пока не... — Кугисаки!?       Кугисаки здесь (с теми же каштановыми волосами и с надменным выражением лица, одетая в толстовку и шорты и запыхавшаяся так, словно долго бежала сюда) вместе с собакой Фушигуро. Мидория начинает думать наперёд: пес Фушигуро может быстро доставить Коту до базы. Он видел, как быстро бежит этот пес, видел его способности и знал, что он сможет легко обеспечить безопасное возвращение Коты. Мидория может остаться с Кугисаки, но он ранен, ужасно ранен, настолько, что едва чувствует своё тело, и есть большая вероятность того, что он станет лишь обузой для неё. Но если он попробует уйти вместе с Котой, то сможет ли он правильно рассчитать время? И… оставить Кугисаки наедине с Мускулом? Мидория не знает всего масштаба взрывной части её причуды, но если даже силы Всемогущего недостаточно, то...       — Кугисаки, я...       — Твоей причуды оказалось недостаточно? — Кугисаки выглядит почти так же обеспокоенно, как и Мидория. — Насколько сильно ты его ударил?       Кугисаки уже знает ответ на свой вопрос. Все знают, как Мидория иногда перегибает палку со своей силой, и как бы Мидория не хотел признавать этого, но это, вероятно, самое худшее его состояние, а ведь у него даже был тяжёлый бой с Ному.              — Мо…мои 100%, — отвечает он дрожащим голосом. Было больно даже дышать, не то что говорить; насколько сильно его ударили? Сколько ребер было сломано?       Кугисаки оглядывает его, оценивая повреждения с ног до головы. Должно быть, она увидела что-то хорошее, потому что кивает, несмотря на его явно серьезные травмы. Коте, на этот раз, удаётся проявить чувствительность.       — Ч-что? Неужели вы вдвоем собираетесь сразиться с ним лицом к лицу? Атаки Мидории не сработали в прошлый раз, а теперь у тебя обе руки…       — Слушай, малыш, заткнись уже. Дай взрослым поговорить, — закатывает глаза Кугисаки, стараясь не выдать своё беспокойство. — Мидория, ты ранен. Я лишь… я просто подойду поближе… — она настороженно смотрит на высокую фигуру Мускула, который наконец-то поднимается из-под обломков, под которыми он оказался.       — Кугисаки, — тут же возражает Мидория, — Ты же не ближний боец…       — Тогда ты сможешь?       — Что?       — Твои ноги в порядке ведь, так? Ты же все еще можешь хватать вещи, несмотря на то, что у тебя что-то с руками? — честно говоря, всё тело Мидории сильно болит, но он кивает ей. — Тогда попробуй стащить что-нибудь с него. Волосы, зуб, что угодно, мне без разницы. Схвати что-нибудь, возвращайся сюда, и… — Мускул встает во весь рост, а взгляд его прояснился. — …с остальным я справлюсь сама.       И Мидория делает то, что ему велели. Секундой позже Мускул оказывается рядом с ними, повторяя прыжок, который только что совершил Мидория. (И, нет, Мидория далеко не близок с Кугисаки. Совсем нет. На самом деле у него было больше вопросов к ней, чем ответов, да и у неё... честно говоря, отвратительный характер. Но, когда Мидория прыгает, он видит, как она заслонила Коту своим телом, и решает довериться ей, несмотря ни на что. Несмотря на все секреты, несмотря на насмешки и высокомерие. Он доверяет ей так же, как доверяет Каччану или Тодороки. Он доверяет ей, и поэтому…) Мидория игнорирует острую боль по всему телу. Мускул ожидал, что Мидория ударит его, пнет, причинит ему боль или сделает хоть что-то, но он явно не предполагал, что парень был нацелен на что-то другое. Так что, когда Мидория поворачивается в воздухе, уклоняясь от прямого удара и не пытаясь атаковать, он хватает Мускула за волосы – единственное незащищённое место злодея.       Мидория тянет изо всех сил, а руки его болят так сильно, что ему хочется тут же вырвать, но, игнорируя рычание Мускула, его тело ударяется о скалистую стену. Он двигается быстро, прежде чем Мускул успевает развернуться к нему. (Мидория запоздало осознает, что главный промах Мускула в том, что он работает в одиночку. Он не придерживается никакого плана действий в собственных действиях, не думает наперёд, и даже не задумался о том, что, вероятно, Мидория не собирался его атаковать. Мидория легко уклоняется от его ударов, никак не отвлекаясь.) И вот его конечная цель – Кугисаки стоит перед гончей, за которым прячется Кота, и Мидория улыбается, несмотря на боль от всех своих синяков.       Как только Кугисаки замечает его силуэт, появляющийся из-за скалы, она поднимает руку, в которой сжимала соломенную куклу, и, игнорируя весь свой страх, все свои сомнения и опасения, Мидория бежит. Он падает рядом с ней, не рассчитав скорость бега, и прижимает пучок волос, вырванные с головы Мускула, к игрушке Кугисаки.       — А ты не так уж плох, Мидория…       — Ах ты, сопляк!       Мидория не знает, как долго он сражался или то, насколько сильно он устал. Боль то приходит, то уходит, притупляясь, затем трехкратно возвращается, чуть ли не выбивая весь воздух из него, и снова притупляется. Секундой позже он замечает, что Кугисаки собирается что-то делать. Гвоздь вонзается в ногу куклы, и Мускул тут же падает на землю.       Он чувствует, как Кота осторожно поднимает его, стараясь не усугубить полученные травмы. Мускул смотрит на них еще более напряженными глазами, чем раньше.       — Что ты сделала? — в его словах звучало обвинение.       Мидория не может видеть выражение лица Кугисаки, когда она роняет куклу на землю, в ноге которой торчал гвоздь. Он не видит её лица, когда она игнорирует быстро приближающегося Мускула и попытки Мидории оттолкнуть её, как-то прикрыть, или даже приказать что-то гончей, которая, по правде говоря, уже должна была увести Коту безопасное место, были тщетны... Мидория не видит лица Кугисаки, когда она вбивает еще один гвоздь в лежащую на земле куклу, не видит то, как у нее что-то сверкает в глазах, когда на этот раз у Мускула ломается рука. Впервые Мускул завывает от боли.       Он осмеливается снова взглянуть на куклу. На этот раз гвоздь был в руке.       Всё резко встаёт на свои места. Инцидент в USJ, Ному, молоток, гвозди, шипы, которые торчали из тела Ному… Вуду.       Мидория слабо тянется к Кугисаки, пока та вбивает очередной гвоздь в куклу, в разные ее части, наблюдая за тем, как Мускул – сильный, герой-убийца, психопат, не похожий на других Злодеев, – едва ли способен до них дойти.              — Куги-Кугисаки, — хрипит он от боли. — Не уби… убивай…       И Кугисаки поворачивается к нему. Наконец-то. И она выглядит… выглядит… Мидория не знает, как это описать словами. Но по какой-то причине она ухмыляется ему, оставаясь той же неприкосновенной Кугисаки, которая выглядит так, будто каждое утро тратит на то, чтобы идеально уложить свои волосы.       — Убить? Нет, нет, у меня есть еще пара вопросов к нему, знаешь ли, — она пожимает плечами. — Это будет быстро. Придётся немного подождать. Я не могу оставить вам гончую Фушигуро. Ты же притягиваешь неприятности, кто знает, что ещё может случиться? Вопросы?       — Кугисаки…       Она снова поднимает куклу. Гвоздь, окутанный синим пламенем, парит в воздухе. Она взмахивает своим молотком, и Мускул тут же завывает. Голова Мидории буквально взрывается от боли; он едва может что-то сформулировать, потому что не существует никаких теорий, которые могли бы объяснить это. Всё очевидно. Простая правда, природа причуды Кугисаки. Она действует так, будто Мидорию не избивали и не калечили. Кугисаки поднимает ногу и сбивает с ног Мускула, несмотря на его яростный удар. Она снова взмахивает молотком, и гвоздь вонзается в цель.       — Ты – пустая трата энергии, ты знаешь об этом? — ворчит Кугисаки. — Но внешние атаки на тебя не действуют, так что тебе придётся еще немного пострадать.       — Что за трусливая дрянь… — ещё один гвоздь, и Мускул снова оглушительно ревет, но по совершенно иной причине.       — Ты слышал что-нибудь о «Итадори Юджи»?       — Какого черта я должен…       Вспышка. Вопль. Мидория не находит в себе сил остановить её.       — Я спросила, слышал ли ты о ком-то по имени Итадори Юджи? Розовые волосы? Чёрная униформа?       — Как... — шипит мужчина; Злодей превращается в человека. — А как насчет того, чтобы ты спустилась сюда, и я тебе все расскажу? Думаешь, боль заставит меня говорить? Это всего лишь... — он смеется сквозь боль, когда очередной гвоздь пронзает куклу. Мидория беспомощно наблюдает за происходящим. Гвозди гордо торчат на каждой конечности соломенной куклы, и он знает, что должен что-то сделать, знает, что должен сказать Коте, который всё ещё дрожит и плачет рядом с ним, что всё будет хорошо. — Это даже веселее, чем я думал! — Мускул лежит на земле перед Кугисаки, неподвижный, с обессиленными от боли руками и ногами. Но Кугисаки не выглядит довольной. — Интереснее, чем та штука!       Кугисаки хмурится.       — Штука? Ты привел с собой Ному...?       — Ному? — Мускул смеётся, смеётся и смеётся, и даже почти не вздрагивает, когда Кугисаки вонзает ещё один гвоздь. Он хохочет. — Просто Ному? Нет, нет, эта штука даже больше – она кажется всем, чего я когда-либо хотел! Она пахнет смертью, говорю тебе! Когда они выпустят это сюда, я попробую её на вкус… — Кугисаки резко разворачивается, а лицо снова оказывается вне поля зрения Мидории, но он замечает, как ее хватка на молотке становится крепче. Её костяшки белеют. — Что? Испугалась, девчонка? Нет, таким детям, как ты, не нужно бояться. А вот этот парень – он ведь герой? Мидория? — желудок Мидории сжимается при мысли о том, что Мускул признал его и даже запомнил его имя. Ему хочется блевать. — Эта штука явно не для тебя. А что на счет этой сучки..       Кугисаки вонзает ещё один гвоздь при этих словах. Мускул дёргается, а его дыхание сбивается.       — …герои не пытают злодеев ради информации. Ты не герой.       Что-то щелкает в Кугисаки. Она поднимает гвоздь, и на этот раз он был направлен не на куклу, а прямо на лицо Мускула. Злодей торжествующе ухмыляется, а волокна мышц слабо вырываются из-под его кожи.       — Ударь меня. Давай, черт возьми, сделай это, герой, — издевается он и...       — Кугисаки! — Мидория кричит в знак протеста.       …гвоздь летит прямо в лицо Мускулу… Мидория чувствует, как его тошнит, но как только острие касается кожи Мускула, происходит небольшой взрыв, отбрасывающий голову мужчины назад, и нокаутирует его. Кугисаки снова поворачивается к нему лицом, и её выражение лица остаётся непроницаемым, но на нём явно читалось раздражение.       — Мидория, — зовет она, и Мидория встречает ее взгляд, не колеблясь. — Я оставлю гончую Фушигуро на тебя.       — Что? Но ты же сказала, что не хочешь...       — Да, планы изменились, — впервые Кугисаки сама небрежно треплет свои волосы, пропуская пальцы сквозь пряди. — Его гончая доставит тебя туда быстрее. Он хороший транспорт. Быстро отправляйся на базу и скажи Фушигуро…       Вуду. Кукла Вуду. Обычно это маленькая мягкая кукла, изображающая человека, хотя степень детализации может быть разной. Соломенная кукла, «вара нингё». В сочетании с чем-либо от получателя проклятия, оно превращает куклу в заменитель цели. Основы истории. Основы религии. Мидория изучал это на уроках о периоде Хэйан в средней школе, хотя даже то было всего лишь поверхностно и не так детально.       — …что они привели с собой своих питомцев.

***

      События быстро начинают развиваться в худшую сторону. Мегуми понимает, что сейчас он звучит довольно высокомерно, и если бы здесь была Кугисаки, она бы сразу же упрекнула его за это, вероятно, начав спор. Но одно из самых больших различий между боями в его мире, среди своих, и в этом новом мире с новыми людьми – это то, что в своем мире он доверял своим товарищам-магам, зная, что они обязательно выживут, даже находясь на грани смерти. Здесь же, среди новых одноклассников, Мегуми может понять, почему Айзава сразу бросился искать остальных студентов, скорее всего, вместе с Мандалай, оставив Влада Кинга за главного на базе. Но Мегуми здесь не ради них и не для того, чтобы следовать указаниям Айзавы, как бы виновато он себя за это ни чувствовал. Он здесь для чего-то, что он считает частью более великого плана.       Мегуми игнорирует тяжелый взгляд Айзавы, когда бежит рядом с ним. У них нет времени спорить, и Айзава знает, что Мегуми все равно его не послушает. Но, прежде чем он успевает заверить Айзаву в том, что знает, что делает, он ощущает приближение одного из своих шикигами. Он резко останавливается, а его белая гончая виляет хвостом, также чувствуя его приближение. Айзава повторяет за парнем, мгновенно настораживаясь.       — Что-       — Сенсей! ‘Шигуро! — у Айзавы перехватывает дыхание, когда Мидория наконец выходит из-за деревьев, опираясь на тело черной гончей Мегуми, которую он оставил с Кугисаки. Мидория, однако, не даёт им времени на разговоры и осторожно опускает Коту, заикаясь: — Слава богу! Это… это серьёзно! Я должен вам столько всего рассказать... н-но сначала мне нужно поговорить с Мандалай. Позаботьтесь о Коте… и, и Кугисаки осталась там, у нее нет ран, она помогла мне и победила злодея... Кота... у него причуда воды. Ему нужно вернуться, а я…       — Мидория, подожди! — Мидория и Мегуми вздрагивают от строгого тона Айзавы. Не желая участвовать в возможной ссоре, Мегуми отходит к своей прибывшей гончей, а его белая гончая ласково трется о шею черного, приветствуя его. Но черный пес вмешивается в разговор Айзавы и Мидории, толкаясь носом в руку Мидории, привлекая его внимание. Он упорно продолжает толкаться, пока Мидория, наконец, не обращает на него внимания. Гончая жестом указывает на Мегуми. И тут на лице Мидории появляется осознание.       — Фушигуро, Кугисаки велела мне… передать тебе кое-что. Мы сумели допросить злодея, с которым столкнулись… сенсей, Фушигуро, — наконец обращается он к их учителю. — Лига что-то с собой привела. Это не Ному. Кугисаки кажется, знает, что это. Она сказала передать тебе, что они «привели питомцев», сказав, что ты поймёшь, что это значит.       Чёрт.       Блять, Мегуми побледнел. Нет, нет, нет, нет… Мидория уже настолько измотан, что едва может поднять руки, а он и Кугисаки разделены в этом огромном лесу. Если это все, что сказала Кугисаки, то значит это Проклятый Дух... и никто не знает, какого он ранга. Если один из студентов столкнется с этим Проклятием, никто не сможет ему противостоять. Проклятия не такие, как Злодеи. Проклятия безжалостны, неразумны, и всегда убивают. Их нельзя заключить в тюрьму, нельзя просто ранить, нельзя уговаривать или калечить, пока они не смогут ходить или двигаться. Проклятия нужно уничтожать, и никто, кроме Мегуми и Кугисаки, не может этого сделать. Взгляд, который бросает на него Айзава, только ухудшает ситуацию.       — Фушигуро, — предупреждает он.       — Чёрт, — Мегуми не думает, что когда-либо ругался при этих людях. Он никогда не был тем, кто ругается. Айзава и Мидория смотрят на него, понимая серьёзность ситуации. — Это, вероятно, какая-то новая, улучшенная версия Ному. Я... я объясню потом. Просто... когда доберёшься до Мандалай, Мидория, скажи им бежать. Я иду к Бакуго. Сенсей, на вас Кота, верно?       — Фушигуро, ты же не собираешься…       — Сенсей, — Мегуми начинает нервничать. — У меня есть Гончие. Я скажу одной из них, чтобы она разыскала Кугисаки. Возможно, она охотится на Ному, но даже одной гончей хватит, чтобы выследить его. Просто... доверьтесь мне. Оба.       Он знает, что не заслуживает их доверия. Знает, как подозрительно ведут себя они с Кугисаки, и как плохо они всегда относились к классу 1-А, будучи для них лишь «высокомерными» и «надменными» одноклассниками. Не говоря уже об их связи с Комиссией Героев, которая является их открытым секретом. Знание о том, что Проклятие, о котором он говорит, – это не Ному, только ухудшает их положение. Но на данный момент его глаза пытаются донести одно: он знает, что довериться ему будет трудно, но…       — Ладно, — ворчит Айзава, а Мидория кивает с робкой улыбкой. — Когда найдёшь Бакуго, вы оба и кто бы ещё с ним ни был, возвращайтесь на базу. Идите к Владу и ждите дальнейших указаний. Я даю разрешение на бой, но если есть возможность бежать, бегите.       Эти слова эхом отдаются у него в голове даже спустя несколько минут, когда он бежит в направлении, где его гончие могли учуять Бакуго:       — «Члены классов A и Б!» — громко раздается голос Мандалай. Мегуми игнорирует дискомфорт, который он испытывает от того, что кто-то разговаривает прямо у него в голове. — От имени прогероя Сотриголовы вам выдается разрешение на боевые действия! — спустя мгновение голос возвращается, на этот раз звучащий более тяжело и прерывисто, как будто его обладатель находится в разгаре боя: — «Мы определили одну из целей Злодеев! Студент по имени "Каччан"! Кто бы ни был этим Каччаном, старайся избегать боя! Не действуй в одиночку! Ты понял, Каччан!?»       И вот он, «Каччан», сопровождаемый Тодороки, на спине которого был студент без сознания из класса 1-Б и злодеем с удлинёнными зубами.              Серьезно? Причуда с зубами?

***

      Тодороки, может быть, и лучше подготовлен, чем большинство его одноклассников, но с кем-то на его спине, студентом из класса 1-Б, чье имя он, признаться честно, уже забыл, он может сделать не так уж много. Он не может использовать своё пламя, особенно когда вокруг них одни только деревья. В противном случае они лишь привлекут к себе внимание, и он догадывается, что Лига Злодеев довольно скоро узнает о том, что Бакуго рядом с ним, ведь он – единственный в этом классе с огненной причудой. Ему приходится использовать только лёд, и хотя он контролирует его лучше, чем огонь, он не может схватить противника так, как это могло бы сделать пламя. И этот злодей умело использовал свою причуду для маневрирования.       Он цокает языком, поправляя груз на своей спине.       — Этот парень знает, как правильно использовать окружение в пользу своей причуды, — он хочет стереть струйку пота со своего лица. Летняя жара постепенно берёт своё, и даже наличие льда не снимает напряжение от этого боя. Бакуго что-то говорит с его стороны, скорее всего, как всегда, жалуясь на что-то, но Тодороки был сосредоточен на растущих зубах злодея. Этот парень определенно уже много сражался, и Тодороки настороженно оглядывается по сторонам. — Если ты начнёшь взрывать всё подряд, может начаться пожар, который нас всех окружит и убьёт. Ты ведь понимаешь это, да?       — Заткнись. Я понял, — огрызается Бакуго.       Тодороки смотрит на единственный путь позади них. Если они попытаются отступить, их встретит газ, и он сомневается, что сможет пройти сквозь него, не напоровшись на других злодеев, при этом убегая от этого Зубастого Злодея. Вкупе со всем этим он должен следить за тем, чтобы Бакуго не схватили, удерживая студента на спине. Идти через лес будет тоже опасно, учитывая, как ловко злодей передвигается. Поэтому Тодороки делает то, что у него получается лучше всего:       Он посылает еще одну волну льда в злодея, который держится на безопасном расстоянии, и даже тогда лед Тодороки не может остановить зубы, которые быстро восстанавливались и снова росли.       — Мы не можем к нему приблизиться, черт возьми! Единственный выход – выстрелить в этого ублюдка огненным шаром! — восклицает Бакуго.       — Ты не можешь! — быстро отвечает Тодороки.       — Если деревья загорятся, просто накрой их льдом!       Тодороки чувствует, как лёд начинает ползти по его лицу.              — Взрывы ограничат нашу видимость! Что мы будем делать, если… — еще один ряд зубов несется на них, рассекая воздух. Тодороки изо всех сил пытается призвать свой лед, но, прежде чем зубы достигают их, злодей резко сворачивает в сторону, уклоняясь от атаки черной вспышки. Тодороки чувствует облегчение от подоспевшего подкрепления. — Фушигуро!       Фушигуро, оказавшийся в воздухе, скорее всего, спрыгнувший со льда Тодороки, едва успевает изящно упасть, отправленный на землю ударом злодея. Лёд Тодороки приносит больше вреда, чем пользы: рубашка Фушигуро порвалась.       — Как долго он сможет держаться? — спрашивает Фушигуро. — Как долго это продолжается?       — Долго, — отвечает Тодороки. — Каждый раз, когда мой лёд ломает его зубы, они снова отрастают. Думаешь, твоя птица сможет с этим что-то сделать?       — Нет. Нуэ, в основном, только защищает. А ее электричество хорошо работает только со слоном, Баншо, — Фушигуро осматривает окрестности, но не находит ничего полезного. — А Баншо лучше всего действует тогда, когда враги стоят на земле. Это больше по части Кугисаки, — и, как будто ситуация не может стать хуже, Тодороки слышит знакомый крик, доносящийся из леса. Кто-то кричит, чтобы он создал свет, и внезапно большая тень мгновенно разрушает его лёд, словно это ничего не стоило. Вдалеке раздается дикий рёв.       Бакуго бросает на Фушигуро обвиняющий взгляд.       — Это дерьмо твоё!?       — Нет! — Фушигуро скрипит зубами. — Мидория… ты опять?!       — Пр-прости, Фушигуро! Но свет! Нам нужен свет!       — Магнит для неприятностей! — Фушигуро резко поворачивается лицом к Тодороки и Бакуго, и его лицо было злее, чем обычно. — Он ведь из теней, да?! Идите в сторону Злодея! Я приведу его туда!       — Как ты...       — Просто сделайте это!       Тодороки не привык спорить. Он пинает Бакуго по ноге, чтобы привлечь его внимание, и жестом показывает в сторону Злодея. Он даже не замечает взгляда, который Бакуго ему бросает, сосредоточенный на том, чтобы направиться к ослабевшему – а может, и нет, – Злодею, зубы которого снова стремительно растут. Однако Фушигуро, пользуясь тем, что он лежит на земле, хватает его за шею, и… Тодороки и Бакуго находятся на опасно близком расстоянии, что напомнило ему ту схватку в переулке Хосу, и, приближаясь всё ближе, Тодороки чувствует что-то пульсирующее в Фушигуро. Обхватив злодея за шею предплечьем с отработанной легкостью, он кричит Токоями. Его тени пляшут у него под ногами, а глаза темнеют до самой насыщенной зелени, какую только видел Тодороки.       — Сюда, Бюджетный Нуэ!       — Бюджетный…! — результат оказался мгновенным: Тёмная тень Токоями реагирует, как и ожидалось, бросаясь прямиком к Злодею. И в момент, когда Фушигуро кричит: «Сейчас!», причуды Бакуго и Тодороки вспыхивают ярчайшим светом. Тень быстро исчезает, скрываясь в куртке Токоями, но результат был налицо. Несмотря на молниеносную реакцию Бакуго и Тодороки, Фушигуро сделал рискованный шаг, и теперь он держится за рёбра, туда, куда впилось тело Злодея, принимая удар ярости Токоями.       — Фушигуро, ты ранен, — отмечает Тодороки, оглядываясь на Токоями, который опустился на колени.       — Пустяки, — Фушигуро выпрямляется, пытаясь доказать свою правоту, но тут же морщится в лице.       Шоджи, все еще несущий Мидорию, обеспокоенно крутится вокруг Токоями.       — Токоями, ты в порядке? Всё прошло так, как ты сказал, — Тодороки приподнимает бровь от такого выбора слов.       — Шоджи, Мидория, прошу прощения. Мой дух был не готов, — Токоями опускает голову. — Когда Шоджи потерял одну из своих рук, я поддался гневу и выпустил Тёмную Тень. Во тьме я был поглощён яростью, которую только усилила всепоглощающая злость… это накапливалось до тех пор, пока я больше не смог…       Фушигуро громко вздыхает. Он резко поднимает Токоями за локоть, а его лицо выражает недовольство.       — Забудь, — рявкает он. — Как человек, чья причуда основана на тенях, ты хорошо справился. У тебя было достаточно контроля, чтобы сообщить Шоджи и Мидории о том, как тебя вернуть, поймав при этом даже Злодея.       — Но ведь вы были теми...       — Ты был оружием, и этого достаточно, — снова прервал его Фушигуро. — Теперь мы можем сосредоточиться на возвращении на базу. Особенно это касается тебя, Бакуго.       Бакуго оживляется при упоминании своего имени. Мидория кивает в знак согласия:       — Самое безопасное место – это база с двумя прогероями. Там Влад Кинг и Айзава-сенсей.       — Понятно, — пробормотал Токоями. — Значит, наша задача с этого момента – сопровождать Бакуго.       — Но если мы пойдем через поляну, то прямо там сейчас сражаются Кошечки. Если мы пойдем по тропинке обратно, нас обязательно заметят злодеи. Мы не можем позволить себе ещё одно столкновение. Нужно проложить кратчайший путь напрямую.       Тодороки добавляет:       — Мы не знаем, сколько их там. И всё равно, есть вероятность, что они могут внезапно устроить засаду.       — Нам это не нужно, — покачал головой Фушигуро. — Нуэ уже достаточно, чтобы доставить Бакуго туда, но проблема в том, что у них могут быть другие злодеи с воздушными причудами. Помните Туманного Злодея? Он может легко телепортироваться на спину Нуэ и схватить его. Просто так. Кто-то должен оставаться с Бакуго в воздухе, если сложится такая ситуация. Но даже в этом случае... на нас с Айзавой-сенсеем напал кто-то с огненной причудой, и это был непростой огонь. Он был синим. Намного горячее твоего, Тодороки, и даже горячее, чем у Старателя.       Тодороки вздрагивает. Синий огонь? Он никогда не видел, чтобы огонь его отца доходил до такой температуры, а ведь его отец – самый могущественный огненный пользователь, которого он знает. Он хочет возразить, сказав, что, возможно, цвет огня был не более чем просто показухой, но Фушигуро не допустит подобной ошибки, особенно если его сопровождал сам Айзава-сенсей, столкнувшись с врагами напрямую.       — Ты не можешь лететь с Бакуго? — спрашивает он.       Фушигуро колеблется и тяжело вздыхает, проводя рукой по волосам. Он отзывает белую гончую взмахом руки, пытаясь, скорее всего, сберечь силы.       — Нет. Слушай, — его взгляд встречается со взглядом Мидории. — Кугисаки и Мидория допросили злодея, с которым они сражались. Поэтому они узнали о плане Лиги похитить Бакуго, и также…       — Мы узнали, что здесь есть Ному, — голос Мидории дрожит. Хватка Тодороки вокруг студента на его спине становится крепче. — И их как минимум двое. Или, может быть, второй всё ещё на подходе, потому что Мускул сказал: «Когда они доставят его сюда». Это, вероятно, их козырь, но мы… мы не знаем. Возможно, он уже здесь, а может, ещё нет. Это… это опасно. Он звучал как-то иначе. И Мускул, он… он был взволнован и в восторге от этого.       — Мускул это тот, который... — Тодороки не успевает договорить.       — Да, он убил родителей Коты, — Мидория вдруг стал выглядеть намного старше, чем есть на самом деле. — Так что мы не можем позволить себе летать. Мы можем идти напрямую, и Шоджи может обнаруживать врагов! Его причуда! И у Тодороки есть его заморозка. Более того, с Токоями теперь все в порядке, и у нас есть способ контролировать Темную Тень. А Фушигуро достаточно гибок, чтобы прикрыть все остальное. С таким составом даже Всемогущий нас бы не испугал!       Тодороки сомневается в этом, но ценит попытку Мидории звучать воодушевляюще и оптимистично. Но, как всегда, ситуация тут же ухудшается, и, прежде чем они осознают это, Бакуго исчезает. Вот так просто.

***

      Фушигуро было семь лет, когда Магическое Общество пришло за ним. Он жил на остатках небольших сбережений, оставшихся от матери Цумики, и его это вполне устраивало. Голод можно было перетерпеть. Он сможет выжить ещё один день, готовя те же сырые яйца с рисом, добавляя немного соевого соуса – этого всего было достаточно, чтобы наесться. Фушигуро никогда не был требовательным. Он был доволен тем, что у него есть, поэтому, когда дело его отца пришло к нему, он согласился; он бы получал деньги, стал бы есть три раза в день, и выбора у него в любом случае не было.       Он участвовал в этом деле с семи лет, и сейчас ему шестнадцать. Свой шестнадцатый день рождения он провёл в этом мире, где они с Кугисаки его тихо отпраздновали в собственном кругу. Он легко подсчитывает в голове: девять лет в этом своеобразном бизнесе. Хотя он не был активен в течение большинства этих лет, Фушигуро Мегуми все еще является Магом Первого Класса с возраста пятнадцати лет, будучи только первокурсником в старшей школе, наставляемый и обучаемый самим Годжо Сатору. Он не любит говорить об этом вслух, но он связан с кланом Зенин лишь только кровью, и владеет их драгоценной Проклятой Техникой, которую использует он сам. Так что, если учесть все эти факты, Фушигуро – самый опытный первокурсник, несмотря на то, что Итадори и Кугисаки могут похвастаться большей физической силой. Но он самый умелый, самый разносторонний и тот, кто сперва подумает, прежде чем будет действовать.       Поэтому, когда Бакуго исчезает у него на глазах, Фушигуро тут же винит в этом себя.       Фушигуро признаёт это. Он запаниковал. Ведь Кугисаки тоже когда-то похитили, когда она была рядом с ним, тогда, при их первой встрече с Особым Классом, потом с теми братьями, а потом Итадори умер прямо у него на глазах, когда сердце билось в руках зверя с лицом его друга, потом их прибытие в этот мир, затем Инцидент в USJ и вновь спокойный взгляд Кугисаки, когда её похищают... Фушигуро признаёт, что запаниковал, и позволяет Тодороки отправить на мужчину самую большую волну льда, которую тот мог вызвать. Он в панике. Дыхание сбивается, и слова злодея эхом звучат в его голове, как самая настоящая насмешка и издёвка:       — Простите, что прерываю ваше веселье, но на этом наша миссия завершена! Как и планировалось, у вас есть пять минут, чтобы добраться до точки сбора!       Злодей убегает. Фушигуро соединяет свои руки, формируя печать Нуэ, чьи перья вырываются из его теней, пляшут и дрожат от напряжения. Забравшись на оранжевые перья Нуэ, он поворачивается к остальным, кто может сражаться:       — Поторопитесь! — шипит он, и они делают это, мгновенно вскарабкиваясь. Тодороки, Мидория и Шоджи следуют за ним. Он не даёт им времени адаптироваться, доверяя крепкому захвату Шоджи на Нуэ, и наклоняется к Нуэ с командой: — Прыгай на него.       И Нуэ подчиняется. Его Проклятая Энергия злобно гудит, а паника всё ещё пульсирует под его кожей, что просто удерживать её в контроле причиняло невероятную боль, но Нуэ выполняет приказ: его когти тянутся к злодею, который держал Бакуго запечатанным в шарик во рту, и, взмахнув крыльями, Нуэ вонзает голову в позвоночник злодея, вынуждая того рухнуть на землю. Фушигуро низко склоняет голову, игнорируя царапины от веток, которые цепляют его тело со всех сторон, настойчиво утягивая злодея к земле, к земле, и только к земле… их падение вышло довольно жестким, болезненным, рискованным и слишком эмоциональным. Он был магом вот уже девять лет и должен был лучше всех знать то, что эмоции не должны управлять его Проклятой Энергией, особенно когда они так важны для контроля над ней.       — Эти сопляки! Я знаю их! Ха? Кто они?!       Фушигуро держит злодея с помощью Нуэ.              — Мистер, уворачивайся.       — Принято!                    Внезапное синее пламя застает Фушигуро врасплох, и Нуэ приоритетно защищает его и остальных своими большими крыльями. Злодей выскальзывает из-под захвата.       — Нет, ты… — Нуэ отмахивается от повреждений на своих крыльях, которые теперь были очень сильно опалены, демонстрируя, насколько горячей была огненная причуда злодея. Фушигуро чувствует, как его сердце гулко стучит в груди. Нуэ редко получает травмы из-за своих защитных качеств, но он не учёл одного: как причуды в целом могли повлиять на его шикигами, особенно подобные огненные, что горели ярко-синим.       Фушигуро игнорирует угасающий огонь и бросается к злодею в образе артиста. Он хватает его за воротник, но тот достает что-то из кармана, позволив Фушигуро схватить его пальто вместо тела. От силы рывка Фушигуро падает на землю, но, падая, он вытаскивает меч из теней и бросает его в сторону злодея, пронзая его плечо.       — Курогири! Выводи его! — кричит злодей.       Прежде чем Фушигуро успевает подняться, двойник злодея с мультяшным обликом прыгает на него, создавая всё больше и больше клонов, которые не дают Фушигуро пошевелиться.       — Отстаньте! — пытается сопротивляться Фушигуро.       — Не-а, Мистер Ниндзя! Никаких ниндзюцу!       Огненный злодей, единственный, кто не сражался и не отвлекался ни на что, сердито смотрит на того, кто схватил Бакуго:       — Выпусти… — он не успевает договорить. Появляется знакомый портал, намного больше, чем Фушигуро когда-либо видел в своей жизни, и он чувствует, как Проклятая Энергия начинает пронизывать всё пространство. Из портала медленно выходит сущность – сгорбленная, хрипящая, искривленная и такая же отвратительная, как и все Проклятия, что он помнит. Видны лишь бесконечные ряды зубов – ни одного глаза. Существо становится на четвереньки, и Фушигуро игнорирует панику, подступающую к горлу:       — Первый уровень! — кричит он инстинктивно.       — Ч... Что это такое?       Фушигуро знает, что он Маг Первого Класса, но что это значит, когда он ослаблен и прижат к земле множеством клонов?       — Чёрт, уходим отсюда! — кричит огненный злодей. — Пусть этот тип убьёт их всех!       — Отпустите меня! — Фушигуро наконец удается высвободить руки, когда Проклятие испускает пронзительный рёв. Впиваясь ногтями в затылки клонов, они тут же растворялись в грязь. Волнение тут же сменяется уверенностью, и он уже знает, что делать:       — Кугисаки! Забирай Бакуго! Я разберусь с Проклятием Первого Уровня!       — Конечно, все веселье тут достается тебе! — отвечает Кугисаки.       И Фушигуро должен был бы подумать об этом раньше. Когда его черная гончая наконец воссоединяется с ним после помощи Кугисаки, он вызывает белого пса. Но он не подумал об одном... Стиль сражений их команды прост: Итадори и Кугисаки – тяжёлые бойцы, а Фушигуро берет на себя все остальное. Вот так просто. Когда Фушигуро достает еще один меч, оценивая проклятие и пробуждая свои притупленные инстинкты, Проклятие Первого Уровня ревёт. Гончие с трудом справляются с противником, а его разум всё больше затуманивался паникой, чем мыслями или реальными планами, потому что Бакуго был схвачен ровно также, как и Кугисаки однажды, как и Итадори прямо перед ним… он должен был подумать об этом раньше.       Потому что среди первокурсников Итадори и Кугисаки наносят основные удары, а Фушигуро занимается всем остальным. И портал тут же начинает расширяться, расширяться, расширяться…       — Ах, девчонка. Похоже, у Бакуго появился партнёр по вечеринке!       Кугисаки никогда не была той, кто занимается «захватом и спасением», это всегда была работа исключительно Фушигуро, и он осознает это слишком поздно. Кугисаки, возможно, начнёт винить себя за то, что была слишком медленной. Фушигуро оставляет своих Гончих ради чего-то более важного, ради чего-то более эгоистичного, чего-то, что облегчит это мучительное чувство вины, потому что он уже говорил это Итадори однажды.       Фушигуро не герой. Он Маг.       И поэтому он оставляет возможность того, что Проклятия могут атаковать его одноклассников. Он оставляет Гончих, приказывая им сдерживать Проклятие, которое им было явно не по зубам, и со всех сил бежит прямиком к Кугисаки. Она была ближе всех к порталу, и рука, отвратительная рука Злодея вот-вот могла схватить её. И пусть Фушигуро может быть не самым быстрым в их маленьком трио, но он был быстрее Кугисаки. Поэтому он хватает её первым, всегда, всегда первее неё… Он, должно быть, не рассчитал силу, слишком застрявший в своих мыслях, слишком поглощённый тем, что Кугисаки постоянно попадает в такие ситуации, потому что, когда он тянет её, он не учитывает своё собственное положение… он слышит резкий стон, всхлип, а его энергия мерцает и грозится потухнуть…       Он бросает Кугисаки так, чтобы её поймали Мидория и другие, и сам падает в темноту.       И Кугисаки инстинктивно отталкивает Мидорию:       — Нет, чёрт тебя побери, Фушигуро! — её рука проваливается сквозь темный, тёмный портал, и она падает на колени. Фушигуро нигде не было видно, и она даже не может себе ничего пообещать, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Крик Мидории, больше похожий на предупреждение, раздается где-то позади:       — Шоджи, берегись!       Медленно, думает она, я всегда самая медленная.       Что-то застилает её глаза, что-то, что она отказывается признавать. Она не может собраться, не осознаёт, что происходит из-за ран и своей хромоты (с прошлым Ному она ведь справилась одна), не чувствует, как Тодороки оттаскивает её в сторону, чтобы увернуться от удара, не ощущает тяжести Проклятия… Проклятие Первого Уровня, чёртово Проклятие Первого Уровня появилось тогда, когда она была слишком уставшей, потратила слишком много энергии на Мускула, потому что просто хотела покрасоваться перед кем-то… у нее оставалось слишком мало сил для сражения с Ному, а теперь и это. Туман в её глазах всё не рассеивается, и что-то холодное скатывается по её щеке, что-то, что она отчаянно не хочет признавать:       — Бегите! Уходите! Вы не сможете победить это!       Мидория оглядывается на неё с гневом в глазах, когда Шоджи крепко держал его на себе. Любой лёд, который Тодороки посылал в сторону Проклятия, не приносил никаких результатов.       — Мы не оставим тебя здесь, идиотка! — Кугисаки даже не осознает, что это первый раз, когда Мидория назвал её идиоткой, первый раз, когда он осмелился так сказать. Кугисаки с трудом поднимает свой молот.       — Идите, просто уходите! Иначе мы все умрём к чертовой матери!       Кулак Проклятия трещит, как гром, со свистом рассекая воздух, отбрасывая Тодороки вместе с его льдом. Парень упал на бок, удачно избежав падения на спину. Кугисаки чувствовала себя максимально бесполезной. Она была слишком медленной, слишком самоуверенной в своих способностях, слишком самонадеянной. И вот, куда это её привело: осталось слишком мало Проклятой Энергии, когда это было действительно важно, а отпечаток руки Фушигуро все еще жжёт на её запястье, и...       Раздаётся влажный, хлюпающий звук.       Когда Кугисаки подняла взгляд, её зрение всё ещё было размытым, щеки оставались холодными, а кости скрипели под кожей. Она слышит отвратительный, отвратительный хлюп...       Мидория шокированно пробормотал, заикаясь:       — Ч-что?       И вдруг перед ней появляется нечто белое и голубое. Фигура присела перед ней, тёплая рука которого нежно вытирала ей слёзы… когда это она успела заплакать?       — Нобара-чан, ты так скучала по своему сенсею?