Alpha-версия главного героя

      На пике Цинцзин царило знакомое спокойствие, которое сопровождалось тихим шелестом бамбука. Под серым небом зелёная роща выглядела довольно мрачной, словно таила в своих глубинах монстров, прячущихся в тенях. Но сражаться здесь не с кем, поэтому, убрав меч в ножны, Лю Цингэ остановился напротив двери и, тяжко выдохнув, постучал.       Послышались тихие шаги, и через пару мгновений Лю Цингэ несколько удивился, обнаружив далеко не Шэнь Цинцю.       — Эта ученица приветствует достопочтенного лорда Лю, — поклонившись, отозвалась Нин Инъин. — Прошу, учитель ждёт вас.       «Ждёт?» — напрягся Лю Цингэ, невольно оглянувшись и затронув мысль, что, может, сбежать ещё не поздно.       Тем не менее, прикрыв за собой дверь и проследовав за Нин Инъин, он оказался в знакомой гостиной, где за письменным столом работал Шэнь Цинцю. В свете пары светильников он аккуратно выводил иероглифы чёрной тушью на документе, держа спину прямой, а лицо бесстрастным.       — Ученица может быть свободна, — не переключая внимания, обмолвился Шэнь Цинцю. — До завтра я тебя не ожидаю.       — Как учитель прикажет.       Вновь поклонившись и выпорхнув из бамбуковой хижины, она оставила Лю Цингэ в лёгком смятении. Помнится, в прошлый визит она уж чересчур грозно и дерзко для барышни не давала ему зайти на порог дома. Лю Цингэ плохо отличал эмоции: искренние от наигранных, — но в поведении Нин Инъин теперь читалось некое спокойствие.       — Чего застыл? — чопорно спросил Шэнь Цинцю. — Пришёл посмотреть на этого достопочтенного? Присаживайся.       Свободным оказалось место напротив за низким письменным столиком, поэтому, не зная, что ещё делать, Лю Цингэ последовал совету Шэнь Цинцю. Он боялся, что не подвернётся удачного слова, чтобы выразить мысль, звенящую под черепной коробкой.       — Он нашёл меня.       Наблюдая за тем, как рука Шэнь Цинцю ловко и аккуратно выводила иероглифы, даже не дрогнув от прозвучавших слов, Лю Цингэ почувствовал себя уязвлённым. Обычно это вызывало в нём злость, но сейчас он испытывал бессилие.       — Ничего не скажешь? — нахмурился Лю Цингэ.       — А что шиди хочет услышать?       Что он хочет услышать? Помнится, Помощник ему давал советы, да только последний его совет шёл вразрез с желаниями Лю Цингэ. Предать Цанцюн и сдать Шэнь Цинцю — нет уж, извольте, разве мог лорд пика Байчжань так подставить главу и своих товарищей?       «Но ты подставил своего ученика, — зудела совесть. — Вместо того, чтобы поддержать и защитить мальчика, который сам испугался своей сущности, ты предпочёл убить его».       Тогда он думал, что действительно избавился от проблемы, избавился от ирода и уродца, и даже сейчас пытался оправдаться. Но каждый раз вспоминая эпизод перед разверзнувшейся Бездной, Лю Цингэ видел перепуганного Ло Бинхэ, умоляющего о помощи.       Может, он бы вырос хорошим человеком. Может, он бы помогал им отслеживать демонов и спасать людей, используя свою кровь во благо?.. Но этого они никогда не узнают, потому что Лю Цингэ проиграл собственному страху и гордости.       Кисть застыла над пергаментом, оставив маленькую чёрную точку.       В бамбуковой хижине горел приглушённый свет, создавая странную в своём спокойствии атмосферу.       — Посмотри на меня, шиди Лю.       Лю Цингэ поднял взгляд, не шелохнувшись. Шэнь Цинцю выглядел необъяснимо спокойным и сдержанным.       — Хочешь принести меня в жертву Ло Бинхэ и дворцу Хуаньхуа? — задав вопрос, Шэнь Цинцю отложил кисть и убрал документы, после чего положил руки на стол ладонями вверх. — Вперёд. Свяжи этого лорда и доставь своему ученику. Этот лорд не будет сопротивляться.       В недоумении ошпарив собеседника пронзительным взглядом, Лю Цингэ не сдержал раздражительности:       — Мы весь этот переполох устроили только для того, чтобы ты сдался им?       — Тогда чего ты хочешь? — нахмурился в ответ Шэнь Цинцю, сложив руки на груди и распрямив плечи. — Не знаешь, что делать, и полагаешь, что я решу за тебя? Ладно. Тогда всё просто. Охраняй меня. Будь предан мне. Убей любого за меня.       — Что?       — Ты не знаешь, что делать. Я тебе говорю, что делать. И этого ты не хочешь? Тогда выметайся из моего дома и не мешай работать.       Он говорил с таким циничным спокойствием, что Лю Цингэ не удержался и, раздражённо фыркнув, поднялся с места. Но сделав пару тяжёлых шагов по направлении выхода, остановился. Переваривая дурман эмоций, он нетерпеливо мотнул головой и, обернувшись, спросил:       — Это правда, что та женщина — твоя супруга? Что ты убил всю её семью?       — С чего бы мне отвечать тому, кто не желает следовать моим советам?       — Сов… да где это советы?!       — Ты ищешь цель, дорогой шиди, — медленно поднявшись из-за стола, Шэнь Цинцю оправил свой ханьфу и с беззаботностью продолжил: — Мне казалось, что ты — бесполезный, глупый человек. Отчасти моё мнение сохранилось. Но мы с тобой повязаны одним… да и одним ли секретом? Ты жаждешь славы, стремишься защитить школу Цанцюн. И я подумал… а наши интересы схожи.       — Да где они схожи?       Настороженно наблюдая за подступающим Шэнь Цинцю, Лю Цингэ с трудом заставил себя стоять на месте. Пусть Шэнь Цинцю и воспринимался, как обычный человек, он напоминал ему ядовитую змею, подползающую к своей жертве, чтобы одним броском обвиться вокруг чужой шеи. Шэнь Цинцю остановился напротив на опасно близком расстоянии, которого бы не хватило, чтобы вытянуть руку. В опустившейся тишине Лю Цингэ слышал своё тяжёлое дыхание и не смел отвести взгляд от карих глаз лорда пика Цинцзин, отдающих ядовитой зеленью болот.       — Проблема в том, дорогой шиди, что ты уже защитил меня от старого главы дворца, закрыл меня собой от Ло Бинхэ. Ты позволил мне скинуть этого ублюдка в Бездну. Ты избил Шан Цинхуа в приступе ярости. Пронзил демоницу клинком по моему приказу. Да, может, что-то этот лорд и подзабыл из-за… дорого шиди, который столкнул этого лорда в ручей, но… ты-то всё помнишь.       — Ты… — зрачки Лю Цингэ расшились от нахлынувшего ужаса осознания. — Ты всё помнишь.       Помолчав, Шэнь Цинцю неоднозначно пожал плечами.       — Сейчас — куда больше, чем полгода назад.       — Ты всё помнишь! — рассерженно воскликнул Лю Цингэ, схватив того за плечи и встряхнув. Шэнь Цинцю только недовольно скривился. — Ты… подлец. Обманщик и… ты… обманывал всех нас.       — Выживал, шиди. Использовал возможность. Обман — умелая манипуляция для достижения желаемого.       — Да иди ты к чёрту! — шикнул тот, оттолкнув Шэнь Цинцю. Ощущая, как злость принялась царапать грудь, он почувствовал себя не просто оскорблённым. А… облапошенным идиотом. — Ты… да что с тобой не так? Мы твои товарищи. А ты ведёшь себя так, будто вокруг тебя одни враги!       Лю Цингэ не понравилась надменность, с которой Шэнь Цинцю изогнул бровь и посмотрел на него, будто на неразумное дитя. Почему он так злился? Почему его каждый раз задевало отношение этого человека к себе? Он ведь понимал, что пытаться дотянуться до него сродни тому, чтобы броситься на ограду из колючих шипов. Это нельзя объяснить влечением альфы к омеге. Лю Цингэ ведь не чувствовал тот запах, у него не могло сорвать голову. Так почему?.. Что с ним не так?       Шэнь Цинцю хохотнул, но выражение лица выражало лишь презрение.       — А кто вы для меня, дорогой шиди?       — Товарищи. Братья и сёстры по оружию.       — Ага. Которые при случае вонзят это оружие в спину, — с отвращением выплюнул Шэнь Цинцю, отвернувшись. — Все эти так называемые узы и связи — маскировка, которую стоит содрать, и человек моментально покажет, насколько он дорожит тобой. Никто не способен дорожить мной.       — Юэ Цинъюань дорожит тобой. Он всё спускает тебе с рук, он постоянно заступается за тебя, он… что?       Шэнь Цинцю смотрел на него с печальным снисхождением. Улыбка выглядела не просто грустной, а измученной и прискорбной.       — Шэнь Цинцю…       Похоже, это всё. Что-то промелькнуло во взгляде Шэнь Цинцю, а затем угасло, и это неуловимое изменение потрясло Лю Цингэ до глубины души. Он увидел, будто душа человека угасла за краткий миг, что хватило нескольких слов, чтобы отдалить их друг от друга. Понимание, что этот человек вновь обратится монстром, способным лишь плеваться ядом и отвечать жестокостью на любое действие, отчего-то вызвали у Лю Цингэ страх.       — Преданность — пустой звук, дорогой шиди, — скосив взгляд и чуть склонив голову, задумчиво пробормотал Шэнь Цинцю. — А хуже всего — вера в других людей. Вот ты верил в своего ученика, и что? Лучше сделай себе одолжение и растопчи это омерзительное чувство.       — Хочешь сказать, ты предашь и свою ученицу? Эту девочку, которая верит тебе?       На мгновение во взгляде Шэнь Цинцю промелькнуло смятение, и этого хватило, чтобы вера в него не угасла.       — Она справится и без меня.       — Но ты ведь ею дорожишь.       — Чушь. Я никем не дорожу.       — Врёшь.       — Ты мне ещё поговори, — одарив его злобным взглядом, прошептал Шэнь Цинцю.       — Ты попросил меня быть верным тебе. Что, уже сразу решил обмануть?       — Да, дорогой шиди, — без тени сомнения отозвался Шэнь Цинцю, начав подходить к Лю Цингэ медленным уверенным шагом. — Будь обманут мной. Страдай из-за меня. Делай всё ради меня. И я буду втаптывать тебя в грязь раз за разом.       — Считаешь меня настолько глупым?       — Считаю. Если желаешь вновь почувствовать мой запах, сделаешь всё, что я захочу.       От последних слов Лю Цингэ уже не удержался и отступил, уперевшись спиной в стену. Он не столько оскорбился, сколько искренне удивился предложению Шэнь Цинцю. Невольно перед глазами замелькали картины из прошлого, и ему стало настолько не по себе, что пришлось отвести взгляд.       Какой позор.       — Ты сошёл с ума, Шэнь Цинцю.       — Только сейчас заметил?       — Я серьёзно. Что за чушь ты несёшь?       — А что такое? — с издёвкой полюбопытствовал он. — Хоть этот лорд и был не в себе, когда его настигло проклятье тела, однако он помнит, как этот достопочтенный альфа целовал его и вдыхал запах.       Лю Цингэ хотелось выругаться. И вместе с тем, плотно сжав губы, чтобы не позволить себе и словом обмолвиться, он натужно запыхтел от нахлынувшей злости. Он не желал возвращаться к тем позорным эпизодам, они жгли его гордость подобно лучам летнего солнца в знойный день.       — Вот именно, дорогой шиди. Ты хочешь моё тело.       — Ни черта подобного!!! — взвился Лю Цингэ, с яростью глянув на пугающе безразличного собеседника. — Хватит нести эту чушь! Возможно, на меня повлиял твой запах, но это вовсе не значит!..       — Сколько раз за последние годы ты виделся со мной?       — Что?       — Сколько раз искал встречи? Почему носишь мой веер? — с каждым вопросом Шэнь Цинцю подступал всё ближе. — Отчего решил защитить от Ло Бинхэ, если ненавидишь?       — Хватит…       — Позволяешь руководить тобой. Тобой, Богом войны, альфой.       — Хватит это говорить, Шэнь!..       — Что? — вдруг оказавшись рядом с ним настолько близко, что кончики их носов вот-вот грозились соприкоснуться, Шэнь Цинцю с кровожадной пристальностью заглянул ему в глаза. Шёпот с тёплым дыханием щекотал чужие губы: — Думаешь, твоя праведная душа знает обо всей грязи этого мира? Думаешь, твоё благородство стоит хоть медяка? Порой тело маленького мальчика-омеги не стоило даже и такой ценности. Ты меня бесишь, Лю Цингэ. Меня до тошноты раздражает Юэ Цинъюань со своей праведностью и добротой. Истошную желчь вызывает мальчишка, который вдруг подумал, что его одарённость стоит хоть что-то в этом мире.       Лю Цингэ слышал Шэнь Цинцю, но не слушал. Он практически не разбирал смысл сказанного, а только чувствовал, как тёплое дыхание скользило по коже его лица, как его собственное сердце норовило выпрыгнуть из груди из-за тяжёлых ударов. Он опасался пошевелиться, не сводил взгляд с Шэнь Цинцю, ощущая себя загипнотизированной змеёй.       Так близко… Нежные губы, подобные лепесткам вишни, находились в жалких фэнях. Даже несмотря на то, что Шэнь Цинцю принимал подавители, от него веяло приятным запахом трав и чистой кожи. Казалось, что даже если он осыплет Лю Цингэ самыми гнусными обвинениями и ругательствами, это не будет играть никакого значения.       Почему-то с этим человеком Лю Цингэ чувствовал себя крайне беспомощным и податливым. Такое поведение не пристало для альфы и Бога войны, для грозного воина, способного одним взглядом пугать врагов. А Шэнь Цинцю не боялся этого. Напротив, одного только жеста со стороны Шэнь Цинцю хватало, чтобы заставить сердце Лю Цингэ трепетать.       В горле застряла вязкая слюна.       Опустив взгляд к чужим манящим губам, Лю Цингэ напряжённо выдохнул. Он не знал, как правильно поступить. Он…              [Внимание! Горному лорду Лю не следует сближаться с горным лордом Шэнь! Это повлияет на дальнейшее развитие событий. Если горный лорд Лю преодолеет черту, Божество этого мира засчитает второе изменение ключевого события].              Голос, прозвучавший над самым ухом, пронзил сердце Лю Цингэ острой невидимой стрелой. Мало того, что он потерялся в понимании того, что правильно, а что — нет, невидимый глас божества грозился убить его, если он не оттолкнёт Шэнь Цинцю.       Оттолкнёт… ради своего блага… и ведь действительно, ради своего же блага. Почему нет? Он ведь должен быть благородным и доблестным, идти тропой праведника, чтобы не замарать свою честь и достоинство. А по итогу уже раз за разом спотыкался на ровном месте, совершал ошибки, не достойные поведения достопочтенного мужа.       — Я не хочу быть таким… — опустошённо пробормотал Лю Цингэ.       — Ты уже такой, — невозмутимо произнёс Шэнь Цинцю. — Стал таким, как только связался со мной.        Лю Цингэ не понимал поведение Шэнь Цинцю. И из-за этой простой истины, что оно выглядело нелогичным, он понял, что с ним попросту играли. Тот Шэнь Цинцю, который схватился когда-то за нож в момент слабости, тот Шэнь Цинцю, который завалил его и с бешенным взглядом осыпал угрозами, не стал бы всерьёз обольщать его. Или столь опасно дурманить близостью своего тела. Всё это игра, уловка, чтобы поймать добычу и не отпускать. Шэнь Цинцю требовалась защита всех возможных мастей, а кто, кроме Бога войны, лучше всего справится с этой задачей?       Отчего-то эта мысль помогла Лю Цингэ расслабиться. В этой игре нет настоящих чувств, значит, и он подвергся временному помешательству.       В голове стало чуть легче.       Не отводя взгляда от Шэнь Цинцю, Лю Цингэ обхватил его за плечи и сжал достаточно крепко, чтобы почувствовать напряжение в чужих руках. Попробовав отстраниться, Шэнь Цинцю провалил попытку, поэтому замер в тягостном ожидании. Может, он и преследовал свои цели, решив поиграть с Лю Цингэ, но теперь буквально находился в чужих руках.       Лю Цингэ и не понимал, как выкарабкаться из этой ямы. Что ему делать? Действительно ли он тронулся умом, раз испытывал нечто, напоминающее симпатию к Шэнь Цинцю? А если это лишь влечение тела, то не болен ли он на голову? Лю Цингэ никогда не засматривался на женщин, его в принципе не интересовали любовные дела. Но из-за Шэнь Цинцю у него сердце разрывалось на части.       И ладно бы тот был хорошим, честным человеком. Но перед ним находилась настоящая мразь…       «Хотя, чем я лучше?» — вспомнив события последних лет, отпустил ситуацию Лю Цингэ и подался вперёд, целуя чужие губы.       Шэнь Цинцю рефлекторно подался назад, но усилившаяся хватка на плечах побудила его напрячься и замереть. Даже спустя мгновения он не расслабился, лишь безучастно позволял касаться своих губ. Поцелуй выглядел до глупости невинным и мягким, лёгким касанием пера, щекочущим кожу. Не удержавшись от соблазна, Лю Цингэ освободил кончик языка и провёл им по линии соприкосновения чужих губ. Шэнь Цинцю только сильнее напрягся, но почему-то не предпринимал попыток освободиться.       Лю Цингэ стало грустно. Он отстранился, и как только открыл глаза, увидел, как в открытых глазах Шэнь Цинцю отражался голубой огонёк — Помощник сообщал об изменении очередного ключевого события. Своей близостью с Шэнь Цинцю Лю Цингэ буквально подталкивал себя к могиле.       — В твоём возрасте и не уметь целоваться — какой же ты дилетант, — сухо произнёс Шэнь Цинцю.       Лю Цингэ чуть прищурился. Он испытывал пугающую апатию к ситуации, тихую обиду, которая неприятно обжигала сердце. Освободив левую руку, он медленно потянулся вверх и аккуратно обвёл контур чужой челюсти. Обманчивое движение притупило бдительность Шэнь Цинцю, отчего он удивлённо дёрнулся, когда Лю Цингэ уверенно накрыл ладонью его шею, сжав пальцы.       — Даже если ты умнее и хитрее, моя рука всё ещё сильнее, — угрожающе низким и спокойным голосом подметил Лю Цингэ, надавив ладонью на гортань. — Раз решил продаться мне, твоё дело.       Оттолкнув Шэнь Цинцю, Лю Цингэ с разочарованием — то ли к самому себе, то ли к Шэнь Цинцю, то ли к ситуации в целом — вздохнул и направился к выходу. Остановившись у двери, он угрюмо посмотрел в пол и произнёс:       — Ты — часть духовной школы Цанцюн. И этот лорд защитит свою школу. Так что можешь не беспокоиться. Если кто-то вздумает тебе угрожать, он будет уничтожен.