Alpha-версия главного героя

      После затянувшейся зимы почувствовать на коже весенние тёплые лучи солнца оказалось очень приятно. Хотел бы Лю Цингэ сказать, что и на душе расцвело, с сердца упала тяжесть, однако не всё оказалось так просто. Будто сама судьба уже в который раз ставила перед собой цель воткнуть ему палки в колёса. Точнее, одну большую такую палку по имени Шэнь Цинцю.       Позорный эпизод в квартале развлечений по сей день не выходил у Лю Цингэ из головы. По всей логике это Шэнь Цинцю следовало ходить, как по иголкам, и каждый раз нервно отворачиваться при виде своего шиди. А происходило всё наоборот. Это Лю Цингэ то и дело испытывал жуткую нервозность, в смятении отводя взгляд, пока Шэнь Цинцю продолжал появляться в обществе с гордо вздёрнутым подбородком.       Таким, каким его засвидетельствовал Лю Цингэ, Шэнь Цинцю никто никогда не видел. Хрупкий, беззащитный омега, презирающий своё тело и чувствующий себя в безопасности только рядом с женщинами. Несмотря на весь яд презрения, Лю Цингэ всё же задался вопросом, что такое приключилось с Шэнь Цинцю, что довело его до подобного состояния? Он это делал явно не от хорошей жизни.       И этот взгляд… Взгляд обезумевших от страха глаз, горящих отчаянным намерением убить свидетеля своей слабости. Несмотря на то, что Лю Цингэ не боялся Шэнь Цинцю, его до глубины души пробрало то, каким тот предстал перед ним той ночью.       С тех пор Лю Цингэ не находил спокойствия. Про то, как прошёл осенний гон, он и вовсе предпочитал не вспоминать — его голову забивали слишком позорные, непристойные и отвратительные фантазии. Чем больше он пытался сопротивляться воспоминаниям из борделя, тем сильнее они захватывали его крепкими невидимыми тисками.       Это был первый гон, когда он сорвался и занялся самоудовлетворением, а затем в припадке отвращения к себе так наглотался пилюль, что отравился ими. Когда Му Цинфан узнал, какую дозу подавителей он проглотил за раз, то сам его чуть не отправил на тот свет.       Вероятно, Помощник говорил правду — Шэнь Цинцю его погибель.       С тех пор Лю Цингэ отчаянно избегал с ним любых встреч. И несмотря на необходимость присутствовать на собрании глав двенадцати пиков, всё шло не так плохо. До тех пор, пока весенним тёплым утром, вернувшись с охоты вместе с Хэйан, он не обнаружил на пороге своей хижины Шэнь Цинцю.       — Собирайся. Есть задание.       Лю Цингэ от такого заявления растерялся, словно мальчишка. В отличие от него, застывшего с тушей оленя на плече, да смотрящего на Шэнь Цинцю так, будто ему явился заблудший призрак, Хэйан поспешила обнюхать незваного гостя. Она уже спокойно реагировала на него. Не рычала и не скалилась. Это ещё сильнее застало Лю Цингэ врасплох.       — Ты оглох?       Шэнь Цинцю не выказывал враждебности, он невозмутимо смотрел на хозяина дома, обмахиваясь веером. Гордый, сдержанный лорд пика Цинцзин с ледяным сердцем. Лю Цингэ не сразу одёрнул себя, взяв в руки.       — Что ты тут делаешь? — спросил он, напустив на себя грозный вид, который, разумеется, не вызвал у Шэнь Цинцю никаких эмоций.       — Видимо, оглох, — заключил тот. — Есть задание. От главы Юэ. Он разрешил мне взять с собой сопровождение. Точнее, настоял на том, чтобы я взял с собой сопровождение, поскольку пришло донесение о группе демонов, завлекающих людей в горы. Нужно избавиться от них.       — А почему я?       — Потому что сделаешь всё, как я скажу. Или ты забыл, что в моей власти уничтожить твою репутацию парой фраз?       Лю Цингэ перекосило от услышанных слов, ему жутко претило то, сколь высокого мнения о себе был Шэнь Цинцю. Хотелось схватить его за шиворот и выставить вон, выкинуть с порога собственного дома, как нашкодившего кота. В глубине души Лю Цингэ понимал, что ему ничего не стоило дать отпор, прикрикнуть на Шэнь Цинцю и велеть убираться прочь. Но чем дольше он с ним общался, тем быстрее обращался беспомощной мухой, угодившей в липкую паутину: чем отчаяннее трепыхался, тем крепче становились путы.       — Мне нужно разделать тушу, иначе мясо испортится.       — Оставь это своим заклинателям, они с радостью тебе помогут. Переоденься. И выдвигаемся.       Он даже не посмотрел в его сторону, уйдя с крыльца и прикрыв лицо веером, будто нарочно подчёркивая, что не желал дышать запахом звериной крови и чужого пота.       В былые времена Лю Цингэ не постеснялся бы поднять шум и спровадить Шэнь Цинцю грубой силой. Но что-то неумолимо изменилось за минувшие месяцы, если не годы, и теперь Лю Цингэ сопровождал своего злейшего неприятеля на миссии, словно послушный сторожевой пёс.       Весенний день радовал тёплой погодой. Птицы щебетали над просторами леса, над которым летели двое заклинателей, стремясь обнаружить злосчастных демонов, похищающих людей. Лю Цингэ молчал всю дорогу, и даже когда они добрались до поселения, откуда пришёл заказ, переговоры взял на себя Шэнь Цинцю. Своими мыслями Лю Цингэ пребывал где-то далеко, за пределами реальности, и эти мысли так или иначе крутились подле лорда пика Цинцзин.       И это страшило. Пожалуй, впервые в жизни Лю Цингэ затруднялся сказать, что чувствовал. Обычно его эмоции всегда оставались просты, он точно знал, кого ненавидел, кого уважал, а кто не вызывал у него никаких волнений. Он даже смог осознать привязанность к Ло Бинхэ, принять гордость, которую испытывал, ведя его по тропе ученичества.       А вот Шэнь Цинцю складывался в разбитый калейдоскоп тревог и неоднозначности. Если несколько лет назад Лю Цингэ чётко ассоциировал имя этого человека с отвращением и злостью, то теперь что-то поменялось. Но в каком направлении — это он и затруднялся понять.       Страх, презрение, принятие, снисхождение? Лю Цингэ не боялся Шэнь Цинцю, однако в его присутствии то и дело испытывал давящую боль под сердцем, словно не хватало дыхания. Он будто выпустил ползать ядовитую змею в своём доме, и постоянно жил в ожидании, когда же та подкрадётся к нему и укусит. Но хуже всего то, что Лю Цингэ невольно задавался вопросом, а каково это, когда тебя кусает ядовитая змея? Насколько это больно? Насколько опасно?       Шэнь Цинцю — его погибель. Неужели Лю Цингэ настолько низко пал, что даже Помощник снизошёл до него, чтобы ткнуть в столь очевидный факт? Мол, от тебя и так отвернулись боги, а ты, неразумный глупец, до сих пор не понял, что от тебя требуется. Но если от него действительно отвернулись боги, бросили в этом изувеченном отвратительном мире, наградив проклятьем неуправляемого тела, которое несколько раз в год сгорало в агонии, то какой смысл стараться?       Какой смысл выкарабкиваться на тропу доблести, если и в трясине ему жилось неплохо? В этом болоте змея уже плотно обвила его шею тугими кольцами. Дёрнешься — и она задушит, сломав при этом позвонки со звонким хрустом.       — Пришли.       Остановившись на опушке посреди густого леса, куда с трудом пробивались солнечные лучи, Лю Цингэ заторможенно обернулся к Шэнь Цинцю, а затем оглянулся. Он уже собирался спросить, в какие дебри тот завёл их, однако вовремя остановил себя, едва успев открыть рот.       Поблизости находилось несколько источников тёмной энергии. И он даже не заметил их!       От понимания столь позорного факта у Лю Цингэ едва не повалил пар из ушей. Плотно сжав губы, он постарался подавить нахлынувший стыд. Неужели он так сильно увяз в своих мыслях, что не просто перестал обращать внимание на окружение, а сделал это в присутствии Шэнь Цинцю? Это же насколько нужно быть дураком, чтобы довериться Шэнь Цинцю! Тот ведь начал путь духовного совершенствования в неприлично позднем возрасте, отчего Лю Цингэ по сей день не понимал, как тот стал главой пика Цинцзин — вероятно, обманом, не иначе.       Тем не менее, прежде чем плеваться ядом, Лю Цингэ прислушался к отголоску тёмной ци, и вовремя сообразил, что это не совсем верное заключение. Тёмная энергия оказалась плотно переплетена с природной, что и маскировало чужое присутствие. Значит, они отправились на поиски не простого чудища, а имели дело с горным духом или демоном высокого ранга.       Отметив, что Шэнь Цинцю смотрел куда-то вверх на пригорок, Лю Цингэ проследил за его взглядом, и сразу увидел молодую женщину, с кокетливым смехом прячущуюся за стволом дерева. Смешки раздались с разных сторон, заставляя оглядываться и наблюдать, как между деревьями пробегали девы в длинных платьях, чей шлейф напоминал призрачные силуэты.       Несмотря на привлекательную наружность и невинный вид девушек, аура не оставляла сомнений в их настоящей сущности.       Демоницы.       Лю Цингэ потянулся за спину, уверенно хватаясь за рукоять меча.       — Не спеши, — холодно одёрнул его Шэнь Цинцю.       Демоницы, которых они увидели, на первый взгляд оказались довольно молоды, даже юны, однако Лю Цингэ прекрасно знал, что нельзя доверять обманчивой красоте. При этой мысли он невольно покосился на Шэнь Цинцю, который направился вперёд, принявшись взбираться по холму. За ним заклинатели обнаружили скалистую стену, в которой зиял вход в пещеру, прикрытый лианами.       Порывисто выдохнув, Лю Цингэ оглянулся. Он не понимал, почему Шэнь Цинцю медлил. Для их же блага побыстрее закончить с этим делом, да вернуться в Цанцюн, чтобы более не пересекаться друг с другом. К чему вся эта медлительность?       Словно прочитав его мысли, Шэнь Цинцю резко махнул рукой вперёд, ударив по входу в пещеру волной духовной энергии. Лианы, прикрывающие расселину, взметнулись, а по скалистой стене промчалась волна пыли, сбивающая мелкие камни.       — К чему это? — спросил Лю Цингэ. — Зайдём внутрь, убьём отродий и уберёмся.       — А тебе не откажешь в умении общаться с дамами.       Услышанный комментарий Лю Цингэ расценил как издевательство над своей персоной. О каком общении шла речь, если они направились на миссию по истреблению нечисти? Демоницы, напевая сладкие песни, заманивали людей в свои объятия далеко не для того, чтобы мило провести время. Они убивали их, высасывали силы, оставляя от жертв иссохшую бренную оболочку.       На пороге пещеры, отведя лианы, показалась стройная женщина в изумрудно-зелёном одеянии, которое подчёркивало её ладную фигуру. Лучи солнца падали на белоснежную кожу, отчего складывалось впечатление, будто она блестела от яркого света. Волосы украшены розовыми бутонами. Весь образ обманчиво говорил, словно перед заклинателями предстала хранительница горных земель, прекрасная дива. И даже несмотря на то, что её энергия излучала не столько демоническую, сколько природную составляющую инь, Лю Цингэ не собирался поддаваться обману.       — Довольно грубо со стороны бессмертных заклинателей столь нахально вламываться во владения этой госпожи. Что вам нужно?       — От семейства Хуан, живущего под горой, поступил заказ вернуть молодого господина, которого вы заманили к себе демоническими чарами.       — Молодой господин Хуан? — удивлённо изогнув бровь, отозвалась госпожа. — К нам заявляются немало господ с таким именем, откуда нам знать, о котором вы говорите?       — Отпусти их всех, — рыкнул Лю Цингэ.       — Ваша покорная госпожа и желала бы это сделать, но ведь они сами не хотят нас покидать.       — Тогда пусть госпожа позволит нам лично убедиться, что молодой господин Хуан не желает её покидать, — попросил Шэнь Цинцю.       Госпожа с подозрением прищурилась на ласковую просьбу Шэнь Цинцю. Честно говоря, Лю Цингэ хотелось удивиться не меньше: если он находился в шаге оттого, чтобы не выхватить из ножен меч и расправиться со всеми демоницами, то Шэнь Цинцю вёл себя, словно желанный гость.       Губы госпожи растянулись в липкой улыбке. Отступив в сторону и приглашающим жестом указав на пещеру, она радостно проворковала:       — Тогда эта покорная госпожа приглашает доблестных заклинателей в её обитель. Пусть дорогих заклинателей не смущает её скромное жилище.       — Заманить в ловушку нас пытаешься? — нахмурился Лю Цингэ. — Не получится.       Госпожа улыбнулась, однако её наигранное гостеприимство не смело сбить Лю Цингэ с толку. Он внимательно поглядывал и на молодых демониц, бегающих неподалёку, — они с Шэнь Цинцю оказались окружены, враг неплохо рассчитал свои силы, однако Лю Цингэ не покидала уверенность, что ему не стоило труда зачистить это место. Вопрос лишь в том, почему медлил Шэнь Цинцю?       — Хорошо, госпожа, давайте пройдём внутрь.       «Да что он себе позволяет?» — недоумевал Лю Цингэ. Хуже всего ведь то, что он нёс за своего шисюна ответственность, ведь Юэ Цинъюань направил его в качестве защитника. А по факту выходило, что где бы Шэнь Цинцю и Лю Цингэ ни появлялись вместе, их постоянно настигала беда.       Пещера госпожи сильно отличалась от представления Лю Цингэ о демоническом логове. Она более напоминала уютно обставленное убранство даоса-скитальца, решившего на время обустроить для себя небольшой храм. Из расселин на потолке лился яркий дневной свет, отчётливым эхом стоял шум воды, но откуда — непонятно. Местность изобиловала озёрами и реками, так что, скорее всего, один из проходов вёл к горной реке или озеру.       «Надо запомнить, если… точнее, когда придётся выбираться отсюда», — подумал Лю Цингэ.       Госпожа привела их в просторную пещеру, окутанную запахами благовоний и устеленную парчовыми коврами. Но главным украшением этого места являлись молодые нимфы-демоницы, группками сидящие в разных углах и перебрасывающиеся о чём-то. Прячась за веерами, они с лукавством и кокетством поглядывали на гостей.       Пригласив заклинателей сесть за каменный стол, госпожа встала за противоположной стороной и, сложив перед собой руки, поклонилась.       — Позвольте этой покорной госпоже представиться, её имя Мэйинь, и она рада приветствовать столь необычных гостей в своём доме.       Ещё одно доказательство, что перед ними стояла опасная женщина, одно только её имя таило в себе угрозу: Мэй Инь — демонический голос.       — Ваша покорная госпожа уже послала за молодым господином. Не пожелают ли господа что-нибудь выпить, чтобы скрасить ожидание?       — Почему нет? Премного благодарны.       Лю Цингэ не выдержал и пнул Шэнь Цинцю под столом, но тот даже бровью не повёл, с тёплой сдержанностью улыбаясь Мэйинь. Это ведь неправильно. Почему они находились в демонической пещере, словно почётные гости, когда следовало ворваться в это проклятое логово и перебить всех тварей? Их лики не должны обманывать сердце и дурманить разум. Лю Цингэ сидел, словно на иголках, стреляя настороженным взглядом по сторонам.       Наверняка эти демоницы что-то затевали. И даже вино, которое разливала по чаркам Мэйинь, более напоминало кровь, а не вкусный напиток. Лю Цингэ не понимал, каким глупцом следовало быть, чтобы продегустировать поданную отраву. А ещё ему не понравилось, что Мэйинь то и дело кидала на него кокетливые, пламенные взгляды. Лю Цингэ только закатывал глаза на её усилия.       — Чудесное вино.       «Да он издевается?!» — опешил Лю Цингэ, увидев, как Шэнь Цинцю, сделав глоток, отстранил от губ пиалу. Зачем он испил эту отраву? И что делать Лю Цингэ, если тот тут же опрокинется и помрёт; как оправдываться перед Юэ Цинъюанем?       — Благодарю достопочтенного господина, у него хороший вкус. Один из наших гостей очень хороший винодел, он подарил этим скромным барышням много бутылей для праздной жизни.       — Видимо, вы привыкли вести праздную жизнь, — подметил Шэнь Цинцю, держа на губах тёплую улыбку, но храня во взгляде режущий холод.       Лю Цингэ насторожился, опустив взгляд к пиале в его руках — та оставалась полной. Значит, у Шэнь Цинцю хватило ума не проглатывать напиток, разыграв лишь видимость дегустации.       — Не столько праздную, сколько спокойную, достопочтенный господин, — отозвалась Мэйинь. Прикрыв рукавом рот, она в наигранной манере смутилась и стрельнула игривым взглядом в Лю Цингэ, спросив: — Этот бессмертный мастер уже имеет спутницу на тропе совершенствования?       От подобной наглости Лю Цингэ застыл, словно на него обрушилась небесная кара. Демон или человек — никто бы не осмелился задавать столь неприличный вопрос прямо в лицо. Лю Цингэ с трудом вернул себе самообладание, одарив Мэйинь грозным осуждающим взглядом, однако ту это ничуть не смутило.       — Где пленник? — ледяным тоном поинтересовался Лю Цингэ.       — Прошу, не беспокойтесь об этом. Быть может, молодой господин Хуан попросту не пожелал к вам выйти. Или же достопочтенный господин в чём-то нас подозревает?       — Госпожа Мэйинь, — обратился к ней Шэнь Цинцю, опережая Лю Цингэ в его стремительном желании схватиться за оружие. — Прошу, не провоцируйте моего дорогого шиди. Может, он и красив, но это не компенсирует его умственные способности и терпение.       Это Шэнь Цинцю тупым его назвал только что?       Мэйинь хохотнула, скользнув рукой к длинному рукаву одеяния и достав оттуда закрытый бутон белоснежного цветка.       — Тогда, возможно, мы бы смогли скоротать время. Увы, эта госпожа не наделена иными талантами, кроме дара провидения, однако её предсказания часто сбываются. Может, господа желают погадать на любовь? — промурлыкала она, с игривостью глядя на Лю Цингэ.       Тот оставался невозмутим, лишь угрожающе прищурился. И чем они вообще занимались?       — Я не верю в предсказания, — с неожиданной сталью в голосе отозвался Шэнь Цинцю. — Глупое занятие. Судьбу определяем мы сами.       Судьбу определяем мы сами — это заключение показалось Лю Цингэ весьма смехотворным, из-за чего он невольно отвёл взгляд. Если бы не так называемое Божество этого мира, его судьба закончилась бы в холодной пещере Линси.       — Тогда давайте развлечёмся, господин, вам нет нужды верить словам этой госпожи, — протянув руку с бутоном, она ласково попросила: — Подуйте на цветок.       Лю Цингэ внимательно наблюдал за поведением Шэнь Цинцю. Тот с настороженностью поглядывал на бутон, а затем вернул резкий взгляд Мэйинь и претенциозно уточнил:       — Вы на меня порчу хотите навести, украв дыхание?       — Ну что вы, господин, разве может эта госпожа так поступить со своим гостем? Это лишь волшебный бутон серебряного лотоса, который, по легендам, взращивала в своём саду богиня этого мира. Он таит лишь воспоминания о будущем.       Богиня этого мира? Лю Цингэ невольно скривился, припомнив, что за личиной Помощника скрывалось Божество этого мира — уж слишком знакомая аналогия. Слова Мэйинь заставили Лю Цингэ усомниться в своём скептическом отношении к дару провиденья демоницы. Конечно, не исключено, что та водила их за нос и пыталась отвлечь от проблемы, из-за которой они и явились сюда.       — Погадай мне, — вдруг с требовательным вызовом обмолвился Лю Цингэ.       Он предпочёл проигнорировать негодующий взгляд Шэнь Цинцю, как и собственный скептицизм. Пусть он и чувствовал себя неловко, даже глупо, однако упоминание Божества этого мира надломило барьер недоверия Лю Цингэ. Сколь бы серьёзным недоверием он ни проникся к окружившим его демоницам, в нём продолжала жить надежда, что боги не отвернулись от него. И у него будет возможность свершить героические подвиги.       Под его тёплым дыханием бутон расправил свои нежные лепестки. Напряжённо наблюдая за действиями Мэйинь, Лю Цингэ не сразу обратил внимание на Шэнь Цинцю, который уставился на него, словно на умалишённого. Решив, что нет никакого толку тратить на него внимание, Лю Цингэ в напряжённом ожидании наблюдал за Мэйинь, которая молчала чересчур долго, чтобы вызвать подозрения.       — Ну? — нетерпеливо бросил Лю Цингэ.       Мэйинь выглядела озадаченной. Прокрутив в пальцах тонкий стебель бутона, она с сомнением посмотрела на Лю Цингэ.       — Тень нити вашего прошлого обрезана. Господин словно начал свою жизнь заново несколько лет назад… как странно…       У Лю Цингэ пробежали мурашки по плечам. Он старался сдержать видимую тревогу, и всё же напрягся из-за высказываний Мэйинь. Значит, она действительно видела судьбу человека по лепесткам серебряного лотоса. Жутко.       — Не важно, что в прошлом. Что в будущем? — строго спросил Лю Цингэ.       Проигнорировав грубый тон, Мэйинь продолжила внимательно присматриваться к цветку, и чем дольше длилось молчание, тем сильнее нервничал Лю Цингэ. Вернутся ли к нему с благосклонностью боги, или же он лишился их милости навсегда? Всё ли потеряно или же он мог оправдаться в их глазах?       — Нить настоящего и будущего впуталась в другую нить, которой было суждено всегда тянуться одной. И она приведёт вас к погибели. Но другая может вас спасти… вы словно запутались в двух нитях, чьи судьбы изначально были переплетены, но вас там не было. Словно сорняк, проросший меж двух шипастых роз.       — И как это понимать? — нахмурился Лю Цингэ.       Всё вышеперечисленное прозвучало для него, как пустой звук, поэзия, в которой он ничего не смыслил. А от того, как Мэйинь глянула на него, словно на неразумного ребёнка, и на пару секунд перевела взгляд на Шэнь Цинцю, ему и вовсе захотелось возмутиться. Что это ещё за поведение такое?       — Что вы вовсе не тот, кем хотите казаться, — подметила она. — Вы станете для двух судеб либо погибелью, либо спасением. Притом, что близость одной из этих судеб принесёт вам спасение, а другая — погибель.       Шэнь Цинцю — его погибель.       От этой фразы веяло леденящим душу холодом, захотелось сжать кулаки и оскалиться. Сначала Помощник, теперь демоница говорили ему об этом. Лю Цингэ знал, знал, что рядом с Шэнь Цинцю его ждали сплошные беды. И он никак не мог понять, почему судьба постоянно сводила их вместе, что за насмешка над их существованием?       Ощущая, как раздражение уверенно обращалось пылающей злостью в груди, Лю Цингэ не сдержался и ударил кулаком по столу, заставив Мэйинь вздрогнуть, а демониц умолкнуть. Каменная столешница раскололась.       — Довольно, — отрезал он, вскакивая на ноги. — Где молодой господин?!       — Да как смеете вы поднимать голос на эту госпожу? — вскинулась Мэйинь, отшвырнув цветок и в ярости крикнув: — Думаете, я буду это терпеть?! Вон!       По залу прокатилась вспышка демонической энергии, заставившая Лю Цингэ и Шэнь Цинцю быстро отскочить от Мэйинь. Пусть Шэнь Цинцю и молчал, однако его настроение подчёркнуто говорило о разочаровании в поведении спутника. Видимо, он рассчитывал не на такой исход. Но в таком случае на какой?       Дальнейшие события только подстрекнули Лю Цингэ действовать на опережение. Его сердце оставалось абсолютно холодным к бесстыжим трюкам демониц, решившим, будто они могли победить столь жалким способом. Белые клочья одежд летали в воздухе, демоницы кружили подле Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, вставших друг к другу спиной к спине. Свод пещеры заполнили томные крики и вздохи, от которых терпение испарялось подобно воде на раскалённой сковороде. Не собираясь терпеть это бесстыдство, Лю Цингэ высвободил духовную энергию, одним махом разбросав хоровод обнажённых демониц.       Мэйинь, перепрыгнув через стол, моментально изменила своё воплощение, высвободив длинные острые когти. Шипя подобно хищной кошке, она собиралась обрушить на заклинателей тяжёлую волну тёмной ци, но для Лю Цингэ её нападение выглядело жалкой попыткой. Волна светлой энергии, слетевшая с меча, отбросила Мэйинь прочь, ударив о стену, будто тряпичную куклу. Преисполненный решимости избавить мир от создания тьмы, Лю Цингэ бросился вперёд, намереваясь пронзить её мечом.       — Стой, — одёрнул его Шэнь Цинцю. Он обратился к нему тоном, не терпящим возражения, без намёка на сострадание к Мэйинь и без желания пощадить. Скорее, с необходимостью выжать из неё всю полезную информацию.       По пещере пронеслись вздохи и шепотки, демоницы поднимались на колени, однако не рисковали броситься в атаку. Только шипели, как жалкие дворовые кошки.       Направив остриё меча на Мэйинь, Лю Цингэ предостерегающе прищурился. Одно неосторожное движение, и он готов вонзить меч в грудь своего врага без малейших колебаний.       Шэнь Цинцю подошёл к ним с показной неторопливостью, вернув меч в ножны.       — Достопочтенная госпожа Мэйинь, у этого заклинателя есть к вам всего один вопрос — что вы знаете о ледяном демоне Мобэй-цзюне и судьбе заклинателя-шпиона, который ему прислуживает?       Теперь всё встало на свои места. Поначалу Лю Цингэ сильно удивился, когда Шэнь Цинцю взялся выполнять столь обычное дело, а Юэ Цинъюань подключил его в качестве подспорья. Но раз речь зашла о Мобэй-цзюне и Шан Цинхуа, Шэнь Цинцю изначально планировал взять его с собой. Словно пса на поводке, что не могло не раздражать. Из пакости хотелось лишить демоницу жизни, однако Лю Цингэ тоже интересовал ответ на озвученный вопрос.       — Тьфу на вас, — шикнула Мэйинь, моментально сменив кричащее кокетство на озлобленность. — Не знаю таких! А если бы эта достопочтенная знала, то!..       — Шиди, будь добр.       Лю Цингэ мог лишь предположить, что именно имел ввиду Шэнь Цинцю в своём обращении, но, проанализировав ситуацию, сообразил, какова его роль. Нахмурившись, он без промедлений вонзил меч над сгибом плеча Мэйинь, заставив завопить от боли.       Одна просьба — и он подчинился. Один взгляд, режущий холодом и тьмой прогнившей души, и у него всё переворачивалось с ног на голову. Вспыхивала ярость, но так и не вырывалась за пределы грудной клетки, оседала пеплом сожжённой гордости. Словно тело бунтовало против разума. Тело говорило: поставь его на место, замахнись и ударь, приструни это жалкое существо. А разум… а в голове царила сплошная неразбериха.       — Этому заклинателю повторить свой вопрос? — чуть склонившись над демоницей, словно любопытный ребёнок, рассматривающий жука, с издёвкой поинтересовался Шэнь Цинцю. — Или же госпожа начнёт говорить? Конечностей у госпожи много, а вот самообладания у моего дорогого шиди — не очень.       Мэйинь скалилась, в уголках глаз застыли слёзы. Она выглядела, как человек, однако являлась демоницей. Чёртовым монстром, который не заслуживал пощады. Прямо как…       «…даже Ло Бинхэ?» — мысль, задевшая Лю Цингэ, заставила его вздрогнуть, крепче сжать рукоять меча и тем самым заставить Мэйинь завопить от нового приступа боли.       Одежда госпожи пропитывалась алой кровью. Также быстро, как и душа Лю Цингэ пачкалась грязью и аморальностью. Разве это правильно — пытать женщину, пусть и демоницу? Не лучше ли просто убить, как и полагалось совершенствующимся мастерам?       — Не знаю я! Демоны высшей крови не нисходят до таких, как эта госпожа! Да, ходили слухи, что Ледяной принц держит подле себя заклинателя, словно ручную обезьянку для развлечений, но что с того?! Вы, гнусные отродья, только и годитесь, чтобы ползать у нас в ногах! Барышни, разорвите этих заклинателей на части!       Лю Цингэ отреагировал раньше Мэйлинь, успев полностью погрузить лезвие ей в грудь. Но та успела замахнуться другой рукой, скопив на ладони демоническую энергию, которая ударила вверх.       Потолок обрушился россыпью булыжников, от которых Лю Цингэ быстро уклонился, вырвав меч из плеча Мэйинь. Шэнь Цинцю удалось только попятиться, поэтому, действуя на опережение, Лю Цингэ сгрёб его свободной рукой и отпрыгнул, игнорируя возмущения. По своду пещеры прошлись трещины, камни продолжали падать на голову, и в первую очередь на голову Мэйинь, погребая её под своей тяжестью.       — Уходим! — отпустив Шэнь Цинцю, в приказном тоне велел Лю Цингэ.       — Аккуратнее не мог сработать?! — зашипел на него тот, вынужденно поспевая следом.       Игнорируя недовольства, Лю Цингэ бросился к проходу, перед которым возникло несколько ощетинившихся демониц. Один взмах меча, и их хрупкие тела оказались сметены с пути.       Стены тряслись, узкое пространство заложило звуком трескающегося камня. Мчась вперёд, Лю Цингэ увидел убегающую демоницу и, словно почувствовав на себе взгляд, та обернулась и с разъярённым криком ударила концентрированной энергией по потолку. Лю Цингэ не успел пробежать вперёд, минуя завал: а если бы миновал, то оставил бы позади Шэнь Цинцю.       Озлобленно шикнув и попятившись от рушащегося свода, он быстро осмотрелся, а затем почувствовал, как его схватили за ворот и дёрнули назад.       — Сюда! — крикнул Шэнь Цинцю, чуть не повалив его.       Запутавшись в ногах и раздражённо запыхтев, Лю Цингэ обернулся и бросился за Шэнь Цинцю, который рванул в ответвление пещеры. Заколдованные огни мигали и бросали всё больше теней. Лю Цингэ только надеялся, что Шэнь Цинцю знал, выбрал этот проход не по случайному стечению обстоятельств. Хотя, учитывая, что здесь горели огни… да ничего это не учитывало!       Тем не менее Лю Цингэ вскоре услышал плеск воды за звуком обрушающегося потолка. Он очень надеялся, что Шэнь Цинцю выбрал этот проход только из-за текущей подземной реки.       — Как только появится река, прыгай в неё! — прикрикнул Лю Цингэ.       — Ты спятил?!       — А что нам делать?! Зачем ты сюда завернул?!       — Мы можем угодить в ловушку, быть погребены!       — Мы уже почти что погребены!       — И по чьей вине?!       Едва не задохнувшись от возмущения, Лю Цингэ как раз вовремя выбежал с Шэнь Цинцю в небольшой карман пещеры, где бурный поток воды протекал подземной рекой. Несмотря на то, что его шисюн затормозил перед открытым участком воды, явно сомневаясь в том, чтобы прыгать в неизвестность, Лю Цингэ преисполнился злобной пакости и с силой толкнул Шэнь Цинцю в воду. Тот только и успел гневно крикнуть, плюхаясь в воду.       И как только Лю Цингэ прыгнул следом, он успел увидеть до боли неприятную картину: как Шэнь Цинцю вынырнул наружу, чтобы набрать воздуха, а затем… стукнулся головой о каменный свод.       Вот же… демон тебя подери.       Задержав дыхание и нырнув под воду, чтобы не удариться лбом о камень, Лю Цингэ полностью погрузился во мрак подземный реки. Его несло стремительным потоком, он попытался добраться до Шэнь Цинцю за счёт духовной энергии, но того уносило вперёд.       «Да будь ты проклят, а!»       Будучи заклинателями, они могли надолго задерживать дыхание, помогая функционировать организму за счёт духовной энергии. Однако, если Шэнь Цинцю потерял сознание из-за удара по голове, он мог и захлебнуться! И гуй бы с ним, да только Юэ Цинъюань отправит Лю Цингэ следом на тот свет.       К счастью, подземная горная река оказалась недлинной, и через мгновения, которые для Лю Цингэ стали мучительной вечностью, поток воды выкинул их с невысокого водопада в озеро. Успев мельком увидеть лишь лучи яркого солнца и плакучие ивы, обступившие водоём вместе с цветущими деревьями персиков, Лю Цингэ вновь погрузился под воду. Несмотря на холод, он поспешил доплыть до Шэнь Цинцю и, ухватив его, выплыть с ним на берег, — озеро оказалось лишь чашей горной реки. А вылавливать бездыханное тело лорда пика Цинцзин ему совсем не хотелось.       Тяжело дыша и отплёвываясь от воды, стекающей по лицу, Лю Цингэ выкарабкался из озера, спотыкаясь на скользких неровных камнях. Подхватив Шэнь Цинцю под руку, он пару раз свалился на колени, болезненно ударяясь и оттого кривясь в раздражении. Намокшие одежды мешали нормально двигаться, поэтому, едва выбравшись на берег, Лю Цингэ скинул Шэнь Цинцю на мелкие камни и сам упал рядом.       — Эй, Шэнь! — окликнул он его, что оказалось совершенно бесполезным делом.       Перевернув Шэнь Цинцю на спину и не отметив признаков бодрствования, Лю Цингэ прислонился ухом к его груди: сердце билось очень слабо и медленно, а дыхания и вовсе не было. Шэнь Цинцю держался за жизнь исключительно благодаря духовной энергии, он оказался свечой, горящей на ветру. Поэтому, если что-то не предпринять, он мог погибнуть, причём одной из самых глупых смертей.       У Лю Цингэ даже не возникло сомнений в дальнейших действиях. Если в других ситуациях он постоянно взвешивал поступки Шэнь Цинцю на весах своей внутренней морали, задаваясь вопросом, достоин ли такой человек жить, сейчас у него не возникло подобных мыслей. Никаких мыслей в принципе.       Сложив руки на чужой груди над сердцем и принявшись ритмично надавливать на грудную клетку, Лю Цингэ сделал четыре движения и, оттянув нижнюю челюсть, Шэнь Цинцю, припал к его губам. Вдувая в его лёгкие воздух, а также передавая духовную энергию, Лю Цингэ раз за разом повторял попытки реанимировать Шэнь Цинцю. Наблюдая за тем, сколь мертвенно-бледной становилась кожа на контрасте потемневших, прилипших к лицу волос, Лю Цингэ понял, что дела плохи, когда чужие губы подёрнуло синевой.       — Да ты издеваешься, Шэнь, ты не можешь так помереть! — воскликнул Лю Цингэ, поддавшись панике и ударив «пациента» кулаком по груди, не поскупившись вложить духовной энергии.       Вероятно, следовало этого избежать, так он услышал лёгкий хруст — если бы не встречный поток духовной энергии, оберегающий тело Шэнь Цинцю, Лю Цингэ, наверное, и переломил бы пару рёбер. Но как бы он ни переусердствовал, этот ход вернул Шэнь Цинцю в сознание, заставив выплюнуть накопившуюся в лёгких воду. Зайдясь судорожным кашлем и жадно, с болезненной хрипотцой втягивая воздух, он стал издавать страшные звуки.       Тем не менее Лю Цингэ испытал неимоверное облегчение. Сидя рядом с Шэнь Цинцю, который хрипел и шумно дышал, с болезненными стонами хватаясь то за грудь, то за голову, он просто наблюдал за ним и не знал, что ещё испытывать, кроме облегчения. Да, скорее всего, Шэнь Цинцю будет ещё сильнее злиться на него, но разве это имело значение?       Он жив.       Ха-х. Лю Цингэ не мог подумать, что настанет тот день, когда он порадуется, что такой человек как Шэнь останется жив. Восстанавливая и собственное дыхание, он с потерянностью смотрел на Шэнь Цинцю, ожидая неминуемых упрёков. Смотрел и… оказался не в состоянии оторвать взгляд. Этот колючий, чёрствый и циничный человек выглядел сейчас пугающе хрупким и уязвимым. Мокрая одежда, прилипшая к телу, подчёркивала его худобу и тонкие изгибы. Лю Цингэ и не думал, что Шэнь Цинцю настолько хрупкий. Помнится, когда тот набросился на него в публичном доме, его словно могильной плитой придавило.       Выровняв дыхание и разлепив веки, Шэнь Цинцю посмотрел на Лю Цингэ. Откашлявшись, он нахмурился, однако ничего не сказал, только пристально наблюдал. Почему он медлил? Обдумывал, как съязвить, какой угрозой уколоть побольнее в сердце?       И действительно, Шэнь Цинцю сумел поразить его одним коротким вопросом:       — Ты кто такой?       Что ж. Такого поворота событий Лю Цингэ явно не предвидел.