Alpha-версия главного героя

      Посмертно признан победителем. Вот так решили судьи турнира и даровали громкий титул Ло Бинхэ, подсчитав количество убитых им монстров. Но праздновать это совершенно не хотелось.       Миновало несколько дней с тех пор, как завершился турнир молодых заклинателей под грохот развернувшейся Бездны. Множество людей погибло, ещё больше ранено. И единственное, о чём мечтал Лю Цингэ, это поскорее вернуться на пик Байчжань, чтобы уйти от поднятой шумихи и раздражающих сочувствующих взглядов. Его дико нервировали люди, подходящие к нему, чтобы выразить сожаления о почившем талантливом ученике. Молодой перспективный заклинатель погиб в сражении с демоном — вот такую историю наплёл про него Шэнь Цинцю.       И ему все поверили. Поверили, несмотря на то что у Лю Цингэ будто кость поперёк горла застряла. Поверили, несмотря на то что эта сволочь своими руками столкнула Ло Бинхэ с обрыва, и теперь вела себя как ни в чём небывало. Поверили…       Поверили. Потому что у Лю Цингэ язык не повернулся сказать, что он допустил эту трагедию. Он позволил Шэнь Цинцю столкнуть Ло Бинхэ в Бездну. А ещё хуже — позволил себе быть слепцом и не замечать, что обучал демона высшей крови.       Метка на лбу появлялась только у представителей особой демонической касты с чистой кровью. Тот факт, что Ло Бинхэ не проявил свои способности раньше, объяснялся лишь тем, что один из его родителей был заклинателем или простым человеком с крепким духом.       На пике Байчжань царило спокойствие и тишина, лишь ветер играл с листвой высоких деревьев, создавая фоновый шум. Хотел бы Лю Цингэ сказать, что это столь желанная и спокойная атмосфера, но, когда он пробыл час в своём доме, на него нахлынула злость. Он едва не сломал стол из-за мимолётной вспышки гнева, а когда вышел на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух, лучше не стало.       Тишина. Здесь ведь не было настолько тихо. Бегали волки, словно табун лошадей, рыча и играясь. А с маленькой кухни то и дело доносился стук утвари и запах готовящейся еды. Шаги чужих ног. Стук меча на тренировочной площадке. А когда приходила Лю Минъянь…       Почувствовав, как всё внутри скрутило тугим узлом, Лю Цингэ разозлился на свою слабость. Сдержанно выдохнув и присев на крыльцо, он постарался силой воли унять нахлынувшую хандру. Он не имел права проявлять эмоции, допускать столь постыдную слабину. Смерть Ло Бинхэ лежала на его совести, как и тот факт, что мальчик оказался демоном. Ослеплённый благородным позывом и ненавистью к Шэнь Цинцю, Лю Цингэ не заметил очевидного. Хотя, как доблестный заклинатель, Бог Войны, он должен был это увидеть.       Донёсся жалобный скулёж. Лениво глянув в сторону и увидев Хэйан, подошедшую к нему с понурым видом, Лю Цингэ без особого энтузиазма погладил её по голове. Раньше волкам только дай шанс приласкаться — всё равно что глупые ручные дворняги. Лю Цингэ это злило, он не раз поучал Ло Бинхэ, что из волков нужно растить охотников, а не ласковых собачек.       Ло Бинхэ… слишком добрый ребёнок. Был слишком добрым. И его волки выросли чересчур ласковыми для зверей из дикой природы. А ещё Ло Бинхэ сумел ослабить чёрствое сердце одного гордого непоколебимого мастера. И теперь это сердце ныло так, словно по нему полоснули ножом.       Лю Цингэ ещё никогда не чувствовал себя столь раздавлено. Он искренне не понимал, что теперь делать, как выбраться из ситуации, в которой он оказался не просто заложником обстоятельств, а последним глупцом. Он всю жизнь рос с мыслью, что демоны — неоспоримое зло всех миров, а задача заклинателей лежала в том, чтобы выкорчёвывать это зло, словно сорняки. И мало того, что его ученик оказался так называемым злом, практиковавшим тёмную магию под наставничеством демона снов, так ещё у него не хватило духа собственными руками избавиться от этого зла.       Зла… как часто он повторил слово «зло» за минувшее время? Разве мог Ло Бинхэ, этот послушный сердобольный юноша, являться злом?       «Но он им является. Он ведь демон. Был демоном».       Почувствовав его печаль, Хэйан тихо заскулила и, опустив голову на колени хозяина, осунулась. Продолжая в задумчивости чесать её за ухом, Лю Цингэ осмотрелся, уже собираясь позвать Помощника, но так и застыл с открытым ртом.       Точно. Помощник отказался от него. Божество этого мира разочаровалось в нём, как в доблестном герое, который не смог переступить через свои слабости и избавиться от демона. А Шэнь Цинцю смог, причём непоколебимо. Означало ли это, что Шэнь Цинцю куда больше годится в роли героя, чем Лю Цингэ? По логике богов выходило, что так.       Лю Цингэ с давнего детства мечтал достичь того уровня культивации, чтобы обрести величие и вознестись. А из-за одной слабости, из-за того, что он позволил себе привязаться к какому-то мальчишке, путь к вознесению оказался закрыт.       Почувствовав, как его захлестнула злость, Лю Цингэ подскочил с места, заставив Хэйан испуганно отпрянуть.       Он хотел поступить по справедливости! Если Ло Бинхэ являлся демоном, то его следовало судить, либо изгнать из духовной школы, но никак не… не сбрасывать… Хотя кого Лю Цингэ пытался обмануть? Если бы другие заклинатели узнали, что Ло Бинхэ — отпрыск демона высшей крови, его бы убили, а заодно заклеймили бы Лю Цингэ и Шэнь Цинцю минимум, как идиотов, не сумевших опознать демона.       Последующие дни Лю Цингэ проводил за тренировками. Он нещадно истязал себя физическими нагрузками. Склон пика Байчжань не раз сотрясало от вспышек заклинаний, отчего никто из адептов не рисковал приблизиться к своему главе. Да и Лю Цингэ не желал никого видеть. Визит Лю Минъянь и Юэ Цинъюаня он воспринял с холодом, не обменявшись с ними и десятком слов. Ему не хотелось разговаривать. Всё, что мог себе позволить Лю Цингэ, это тренироваться, чтобы эмоции не взяли над ним верх.       Он отказывался мириться с мыслью, что проявил слабость. Отказывался принимать уход Помощника и разочарование небожителей. Ещё не всё потеряно. Он вовсе не ничтожество! Он герой!       Герой, в котором разочаровались боги…       С этой мыслью Лю Цингэ едва сдержался, чтобы не обрушить всю силу атакующего заклинания на склон пика Байчжань. Иначе от того не осталось бы и следа.       Несколько дней пролетело, как в пьяном бреду, как в тумане, из которого оказалось невозможно выбраться. Попытки сосредоточиться на работе имели слабый эффект, но всё же понемногу помогали Лю Цингэ хотя бы переключать фокус внимания от своих проблем. В одно утро он даже проснулся в неплохом настроении, сев за разрешение накопившихся дел.       А затем в дверь постучали. И тот, кого он увидел на пороге, поверг его в откровенный шок.       Погрузившись в своё горе, Лю Цингэ ослеп к окружающей реальности, отчего даже не почувствовал приближение другого заклинателя к своей хижине. А ведь незваный гость не пытался скрываться. Будь это кто-то другой, Лю Цингэ отвесил бы себе ментальный подзатыльник и изобразил бы безразличие, но одного взгляда на Шэнь Цинцю хватило, чтобы потерять самообладание.       Обмахиваясь веером и выглядя так, словно делал огромное одолжение своим визитом, Шэнь Цинцю успел только открыть рот, как на него обрушилась волна ненависти. Поддавшись эмоциям, Лю Цингэ схватил его за отворот ханьфу и с такой силой толкнул в стену, что тот удержался на ногах только из-за крепкой хватки.       — Как у тебя смелости хватило появиться здесь?! — воскликнул Лю Цингэ.       Прижимая, почти вдавливая Шэнь Цинцю во внешнюю стену хижины, он с трудом сдерживал желание сломать ему несколько костей. Перед глазами будто опустилась алая пелена, напоминающая цвет пылающей Бездны, в которую Лю Цингэ вглядывался, тщетно пытаясь найти след своего ученика.       — Живо отпусти, — шикнул Шэнь Цинцю.       Лю Цингэ не слушал. И не хотел слушать. Единственное желание, пылающее в нём подобно раскалённому летнему солнцу, толкало его сломать хребет Шэнь Цинцю. Он настолько обезумел от переполняющей его ненависти, что не заметил, как тот извернулся и пнул его по колену. Шэнь Цинцю вложил в удар духовную силу, отчего Лю Цингэ, болезненно охнув — хотя он предпочёл думать, что удивлённо, — покачнулся и отступил. Но на этом Шэнь Цинцю решил не останавливаться, отыгравшись за тёплый приём, с размаху заехав сложенным веером по лицу Лю Цингэ.       Если бы не способность рефлекторно защищаться от подобных выпадов за счёт духовных сил, Шэнь Цинцю выбил бы ему пару зубов. Но, стоило признать, столь дерзкий выпад помог Лю Цингэ прийти в себя. Сидя на земле, он в недоумении уставился на Шэнь Цинцю, который взирал на него с откровенной неприязнью.       Пауза продлилась недолго, потому что со стороны донёсся приближающийся топот, и если бы Лю Цингэ не успел отреагировать, ему действительно пришлось бы расхлёбывать ещё одну проблему.       — Хэйан, стой! — воскликнул он, подскакивая на ноги и бросаясь наперехват волчице.       Та не успела затормозить и, врезавшись в Лю Цингэ, вновь сбила его с ног. Чертыхаясь, он уже и не пытался представлять, сколь позорно выглядел в глазах Шэнь Цинцю. Хэйан также перекатилась кубарем, но, быстро подскочив на лапы, потеряла былую ярость. Однако, вернув внимание незваному гостю, предостерегающе пригнула голову и зарычала.       Открывшийся цирк несильно впечатлил Шэнь Цинцю. Холодно глянув на Хэйан, он только размял кисть руки, в которой держал веер, а затем скосил взгляд на поднявшегося Лю Цингэ. Тот поспешил отряхнуться, а затем наградить Хэйан осуждающим взглядом. Он и так потерял контроль над эмоциями, а тут ещё и волчица добила его положение. Стыд и срам.       — Наигрался?       Одно слово, брошенное Шэнь Цинцю с отчётливым пренебрежением, уязвило Лю Цингэ. Подобно искре, упавшей в бочку с порохом, воспламенила злость, побудив сжать кулаки и сверкнуть грозным взглядом. Увы, но Шэнь Цинцю это не впечатлило.       — Что ты здесь делаешь?       — Пришёл поговорить. Но, видимо, ты совсем озверел, оставшись один.       — Издеваешься? После того, как убил моего ученика, ты смеешь…       — Во-первых, найдёшь себе нового, раз так понравилось быть учителем, — проигнорировав его настрой, с холодной пренебрежительностью отозвался Шэнь Цинцю. Направившись к порогу дома, он добавил: — А, во-вторых, мне напомнить, что ты обучал демона? Или рассказать об этом остальным?       — Ты тоже его обучал!       — Но чувствовал подвох в маленьком гадёныше, — остановившись перед распахнутой дверью, безмятежно подметил Шэнь Цинцю. Хлопнув сложенным веером о ладонь, он обернулся к Лю Цингэ и произнёс: — Это ты прибежал забрать его у меня. Может, ты и есть приспешник демонов?       Оскорбившись выдвинутому обвинению, Лю Цингэ упустил момент и позволил Шэнь Цинцю зайти внутрь хижины. Он разрывался между тем, чтобы удерживать Хэйан и желанием выпроводить незваного гостя. И всё же, отпустив волчицу, уверенно направился под крышу дома, где Шэнь Цинцю замер посреди небольшого гостевого зала, придирчиво осматриваясь.       — Зачем ты пришёл?       — Чтобы ты помог решить один вопрос. — Выждав момент, Шэнь Цинцю скосил взгляд на собеседника и произнёс: — Хочу поймать предателя.       Признаться, Лю Цингэ не ожидал подобного. Шэнь Цинцю мог попросить или, скорее, потребовать что угодно, но только не помощь. Лю Цингэ настолько обескуражило его поведение, отчего он застыл посреди гостиной каменным изваянием. Или же перепуганным крестьянином, засвидетельствовавшим, как небожитель сошёл с небес — эффект, признаться, одинаковый.       — Зачем тебе?..       — Ты же ведь понял, что предатель — это лорд пика Аньдин, не так ли? — перебив его на полуслове, уточнил Шэнь Цинцю.       Отыскав взглядом пустующее кресло у рабочего стола, он бесцеремонно разместился в нём, словно пришёл к себе домой. Лю Цингэ настолько поразила бестактность этого человека, что он не нашёл, как ещё лучше отреагировать, чем застыть посреди комнаты в удручающем молчании. Сколь бы грозно он ни смотрел на Шэнь Цинцю, тот ничуть не смущался своего поведения.       К его радости, Лю Цингэ пребывал не в том настроении, чтобы затевать спор. Он чувствовал себя вымотанным и, признаться, униженным, но что-то не давало ему вновь взорваться лютой злостью. Подчёркнуто продемонстрировав мрачное настроение, Лю Цингэ спросил:       — Тебя отправил глава Юэ?       — Глава Юэ не знает, что я здесь, — раскрыв веер изящным неспешным движением, Шэнь Цинцю выразительно глянул на собеседника. — И не должен узнать.       Всё становилось ещё запутаннее.       — Тогда что ты здесь делаешь?       — Достопочтенный лорд пика Байчжань стал глухим? — поинтересовался Шэнь Цинцю, проигнорировав опасно блеснувший взгляд чужих глаз. — Лорд пика Аньдин предатель. И я хочу доказать это.       — Зачем?       Шэнь Цинцю изогнул бровь, посмотрев на Лю Цингэ с таким видом, словно говорил об элементарных вещах, которые тому никак не дано понять. Признаться, Лю Цингэ действительно невольно задумался о том, а не глупец ли он? Его ученик практиковал демоническое искусство, оказавшись демоном. Столь очевидной вещи мог не замечать только полный идиот.       — Затем, что Шан Цинхуа мог не потерять сознание, отлетев в стену, а притворяться. Мы столкнули маленького демона в Бездну, но рассказали совершенно иную историю. Если Шан Цинхуа поймёт, а он наверняка уже понял, что его вычислили — как минимум вычислил ты — то попытается выставить одного из нас, если не сразу двоих, пособниками демонов.       Лю Цингэ нахмурился. Несмотря на неприязнь к собеседнику, он не мог отрицать правоту его слов.       — Почему ты уверен, что он притворялся оглушённым?       — Ледяной демон атаковал нас с тобой с намерением убить. Он даже не пожалел гадёныша и твою псину. А Шан Цинхуа просто отбил, и тот отделался парой синяков и сломанных рёбер. Тем более он похолодел, когда ты продемонстрировал тот демонический артефакт.       — Так почему бы не сказать об этом главе Юэ?       — Потому что Шан Цинхуа либо убежит, либо обвинит нас в сговоре с демонами. И ты выглядишь куда более перспективным пособником, если подумать. Ты напал на меня в пещерах Линси, удачно появился на пике Цюндин во время нашествия, обнаружил демонические метки. Переманил к себе ученика-полукровку. А на собрании Союза бессмертных так удачно нашёл артефакт.       — Тогда какое тебе дело до меня? Зачем защищать?       Во взгляде Шэнь Цинцю промелькнул вопрос с откровенным разочарованием. Тяжко выдохнув и прищурившись, он впился в Лю Цингэ немигающим взглядом и прямо сообщил:       — Я, конечно, понимал, что ты глуп, но не настолько же.       Услышанные слова оскорбили Лю Цингэ. Подобравшись и сжав кулаки, он уже собирался возмутиться, но Шэнь Цинцю продолжил в свойственной ему надменной манере:       — Мы постоянно оказываемся в одном месте в одно время. Пещера Линси. Пик Цюндин. Один ученик. Да ещё и развернувшаяся Бездна. Учитывая произошедшее, Шан Цинхуа, скорее, попытается подставить меня, отметив, что я шантажировал тебя.       — Хочешь сказать, это не так? — теряя терпение, полюбопытствовал Лю Цингэ и подступил к Шэнь Цинцю, нависнув грозовой тучей. — Хочешь сказать, не ты столкнул Ло Бинхэ в Бездну?!       — Этот достопочтенный столкнул в Бездну грязного демона, в то время как ты решил пожалеть этого мелкого ублюдка.       — Может, тогда и скажем, как всё было, а? — нетерпеливо взмахнув рукой, словно пресекая попытки к препирательствам, уточнил Лю Цингэ. — Посмотрим, кому поверит глава Юэ.       Рука, сжимающая веер, замерла. В гостиной опустилась неприятная тишина.       Шэнь Цинцю смотрел снизу вверх, но пронзительный взгляд его тёмных глаз прожигал Лю Цингэ насквозь. Он взирал на хозяина дома, словно строгий родитель, которому осмелился дерзить капризный ребёнок: если бы позволял статус и силы, Шэнь Цинцю, возможно, и ударил бы Лю Цингэ. И он действительно ударил, вот только не кулаком, а словом.       Хохотнув, Шэнь Цинцю растянул губы в пакостной улыбке и предложил:       — О, давай. Давай посмотрим, на чью же сторону встанет достопочтенный глава Юэ. Есть предположения?       У Лю Цингэ возникло стойкое мерзкое чувство, что к нему в дом заползла ядовитая змея. Теперь он потерял последнюю надежду на то, что Юэ Цинъюань примет его сторону в разрешении конфликта. Это заставило задуматься. Лю Цингэ пришёл в школу Цанцюн позднее всех из нынешних глав пиков, и он никогда не задумывался о том, какие у тех были отношения. Может ли быть, что в молодости Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю дружили, и теперь последний пользовался покровительством первого?       Вероятно, всё так. Иных причин, по которым Юэ Цинъюань терпел дурную репутацию одного из своих лордов, а также защищал его, Лю Цингэ не находил.       — Если глава Юэ к тебе прислушается, почему ты пошёл не к нему, а ко мне?       — По той же причине, по которой глава Юэ не торопился прибегать к кардинальным мерам отлова предателя — его добросердечность. Полагаешь, он убьёт Шан Цинхуа?       — Так вот в чём дело, — даже с некоторым облегчением вздохнул Лю Цингэ. — Хочешь, чтобы я убил предателя. А точнее того, кто может обмолвиться, как ты безжалостно столкнул Ло Бинхэ в Бездну. При этом ты также был его учителем. А, значит, судить будут не только меня, но и тебя.       — Видишь, можешь же думать, когда захочешь.       Несмотря на то, что слова задели Лю Цингэ, он предпочёл не демонстрировать это.       — Тем более мальчишка мог и не пробудить свою кровь, если бы не повстречал ледяного демона. И не погибло бы столько заклинателей. Разве твоё чувство справедливости не требует того, чтобы наказать обманщика и предателя?       А ведь действительно. За собственным горем Лю Цингэ совсем позабыл о десятках погибших заклинателях. Он мог лишь догадываться, что побудило Шан Цинхуа пойти на столь отвратительный шаг. Награда или же страх? — но это неважно. Любой благородный муж на его месте выбрал бы смерть, а не путь бесчестного повиновения врагу.       Благородный муж… доблестный герой. В легендах и сказаниях доблестный герой одерживает победу над гнусным злодеем. Эта мысль заставила Лю Цингэ, потупив взгляд, ухватиться за проблеск надежды. Боги отвернулись от него, ведь он не сумел наступить на горло слабости. Но что если он попытается вернуть расположение Божества этого мира? Что если поимка предателя побудит Помощника дать ещё одну попытку оправдаться в глазах небожителей?       Вернуться… на тропу героя…       — Ну так что, благородный Бог войны Лю? — поднявшись с места, поинтересовался Шэнь Цинцю, слово в насмешку читая его мысли. Обойдя его стороной, прикрываясь веером, Шэнь Цинцю напоминал демона-искусителя, заманивающего жертву сладостью ядовитых речей: — Не желаешь ли восстановить справедливость и отомстить за павших в бою товарищей? И за невинных молодых заклинателей, которые стали жертвами гнусного предателя?       Лю Цингэ упрямо смотрел перед собой, игнорируя Шэнь Цинцю. Однако, если он не смотрел на него, это не означало, что его слова не впивались в мозг острыми иглами.       — Ах да, и как я мог забыть? — театрально прошептал Шэнь Цинцю, качнув головой. — Ведь если бы гнусный предатель не спровоцировал появление демона высшей крови, твой любимый ученик имел бы шанс прожить жизнь, как заклинатель, даже не подозревая, что за паршивая кровь в нём течёт. Но, увы. Я сделал тебе одолжение, дорогой шиди. И уничтожил след твоего позора. И раз ты благородный и благоразумный лорд пика Байчжань, то сделаешь так, как скажет твой шисюн.       Слушать Шэнь Цинцю оказалось больно на физическом уровне. Прикрыв глаза и уняв подступающую злость, Лю Цингэ сжал кулаки и спросил сквозь сомкнутые зубы:       — Чего ты хочешь?       Хмыкнув, Шэнь Цинцю ловким движением сложил веер и как ни в чём небывало отозвался:       — Этот лорд желает лишь блага школе Цанцюн. Поэтому всё, что требуется от шиди, это поймать гнусного предателя и вынести из этого максимальную пользу.