Бедствие дворца Тайхуа

День выдался слишком насыщенным. Путешествие в деревню к смертным, прогулка по лесным корягами, ещё и Лан Цяньцю повел себя как идиот!.. Ци Жун осторожно размял плечо: всё тело ещё ныло после того, как этот шкаф на него свалился. Хотелось уже, если честно, поскорее на боковую и чтобы все скорее отъебались. Но мечтать об отдыхе рано: если нужно, чтобы Гуцзы прислушался к нему, следует как можно больше убеждать его в правильности своей позиции. Поэтому, прихватив из коллекции Цяньцю пару книг, Ци Жун направился к спальне ребёнка: он давно уже просил, чтобы ему перед сном почитали. Вот и пусть слушает! — Пап? — малыш, уверенный, что и на этот раз демон скажет, что устал и уйдёт спать, лёг под одеяло сам. — Ага, я. Я принёс книжки почитать. — он забрался с ногами на постель Гуцзы и раскрыл одну из них. Если смотреть по содержанию, вроде, ничего такого "плохого"... — Но пап, я хочу сказку! — Ци Жун мгновенно отвлёкся. То есть, то, что он так тщательно отбирал, ломая голову над тем, что детям можно, а что нет — его вообще не интересует? Сказки ему подавай... — Пиздец у нас аппетит... — буркнул он, но книгу закрыл и отложил в сторону. — Хорошо, давай, какую сказку хочешь? — Какую-нибудь. Именно это и бесит больше всего. Дети, черт их подери, сами не понимают, чего хотят, а просят!.. Ну ничего... Он сейчас быстро сообразит... — Хорошо. Сказка "как дед насрал в коляску"... — Ну па-ап! — сразу протянул ребенок. — Я хочу интересную! — А это что же, неинтересно? — долго строить серьёзное лицо не вышло, и Ци Жун сам начал посмеиваться. — Другую! — А какую? — Ну... Ну... Расскажи сказку про себя! Ци Жун впал в ступор. Сказку? Про себя? Да им детей, вообще-то, пугали! Но не пугать же собственного сына... Да и, вспоминая его жизнь, ничего хорошего там не было, чтобы из этого сказку на ночь слепить... — Ладно. — он, тяжело вздохнув прищурив один глаз, думая над ответом, начал: — Жил бля, был бля, — но в голову так ничего и не пришло. — всё бля. Спи. — Какая-то скучная сказка. — с сомнением сказал Гуцзы, приобнимая мягкую игрушку. — Ты же рассказывал, что станешь королём демонов! Ци Жун мгновенно раздулся от чувства собственной важности. Да, он станет кролем демонов! Всё правильно малыш говорит! — Да, стану!.. Ну хорошо, убедил, расскажу тебе всё, слушай. Жил-был на свете принц. Красивый, сильный, богатый... И все склонялись перед ним. — начал он, гордо вздернув нос и примерив на себя корону, которую при жизни не успел. — А принцесса была? — Вот ещё! Принц был настолько хорош, что девчонки не смели даже посмотреть в его сторону! И правил не менее прекрасной страной, чем он сам... — но кажется, сказке не хватает драмы! — Но однажды плохие ребята решили, что они тут самые умные и возжелали забрать его трон. Но и принц был, знаешь ли, не пальцем деланный. Он взял большой меч и раз-раз-раз! — Ци Жун принялся размахивать воображаемым мечом. — А их всё больше и больше!.. Но верный меч помог принцу в бою, изогнувшись чудесным образом, будто лента! Ну и всех, в общем, порешил. И больше никто и никогда не смел идти против него, а сам он стал императором! Гуцзы слушал, затаив дыхание. И улыбнулся, когда отец слишком уж вошёл в роль: ему всегда нравилось, когда он так делал. Раньше никто не показывал ему таких представлений и не рассказывал настолько захватывающие истории. — А почему же тогда принц захотел стать королём демонов? — ребёнок быстро понял, что принцем папа назвал себя. И никак не мог взять в толк, где же то самое, чего он ждал. — А, да, король демонов... — уйдя в свои мечтания, он нарочно решил проигнорировать всё то, что привело к нынешним желаниям. — Так ты просил сказку, а то, что я стану королём демонов, знаешь ли, вот-вот станет реальностью! — О... — протянул он несколько разочарованно. — Тогда расскажи, что было не в сказке! — А вот что было не в сказке, тебе знать пока рано. — Ци Жун легонько щелкнул его по носу. — Вырастешь — может, расскажу как-нибудь. — Но я уже большой! — Тогда я — небожитель. — Гуцзы немного надул губы от обиды. Но спорить дальше не стал. — А теперь давай, обнимай своего тигра и засыпай. — Спокойной ночи. — Ага, тебе тоже. Ци Жун подоткнул одеяло и, потрепав по волосам на прощание, потушил свечу, выходя из комнаты. А Гуцзы, убедившись, что никто больше не войдёт, осторожно присел на кровати и посадил игрушку напротив себя. — Папа сегодня странный, как думаешь? — и, взяв рукой голову тигра, закивал ею. — Вот, ты тоже заметил! И Лан Цяньцю тоже... Малыш, нахмурив брови и скрестив руки на груди, как папа, принялся размышлять. — А ещё он опять не рассказал мне ничего! Сказал, что я ещё маленький, представляешь? — в его воображении, тигрёнок ему посочувствовал. — Но Лан Цяньцю говорит, что я умный мальчик, так что я наверняка догадаюсь сам! Надо просто подумать... В маленьком детском мозгу закружилась сотня идей. Может, заколдовала злая колдунья? Или, быть может, папа чем-то разгневал богов, раз его сделали таким? Он же только этим и занимается. А может, отец просто сразу таким родился? — Так, папа говорил, что чтобы что-то разгадать, надо сперва подумать, что вообще известно. — он с серьёзным видом посмотрел на игрушку перед собой. — А мы знаем, что он умеет превращаться в огонь, что его много кто хочет убить... А, ещё папа забывает дышать! И у него всегда холодные руки. Холодные, но в них бывает тепло... Взяв снова голову игрушки, Гуцзы более высоким голосом произнёс: — Значит, он умер. — Да, но при этом, он живой! Значит, чтобы стать демоном, он сначала умер... Наверняка его убили те злые дядьки, про которых он в сказке рассказал! Или нет... Его же почти все хотят убить! — Наверняка злые дядьки. — вновь сказала "игрушка" — Да, я тоже так думаю! А вдруг там был и тот красный гэгэ? Они с папой друг друга очень не любят... Но при этом, красный гэгэ не такой плохой... Он со мной играл и рассказывал интересные истории... Но папа рассказывает интереснее! Кажется, "расследование" немного сбилось и ушло не в ту сторону. Кашлянув в кулак, как это иногда делали серьезные дяди из охраны, Гуцзы снова сделал серьёзное лицо и взял тигра в руки. — Папа много говорит про внутренний мир людей и даже ел нехорошие вещи... И тут его будто осенило. — Точно! Я понял! А что, если папа когда-то лечил людей, но потом попробовал нехорошие вещи и его наказали, сделав демоном? И поэтому он сейчас мне показывает столько книг по этой... медицине. И всё рассказывает, как там и что внутри... А Лан Цяньцю хочет, чтобы я стал воином и чтобы не стал как папа... Наверное, он боится, что я тоже захочу попробовать... Но я не буду! Это плохо, и я знаю это! А папа хочет, чтобы я был как он, и за это и обижается! И поэтому ведёт себя странно! Значит, вот о чем они с Цяньцю спорили за дверями! Они спорили, чье дело выберет он, Гуцзы? — Хм... Я хочу много знать, как папа... Но и быть сильным, как гэгэ, я тоже хочу! Но вдруг папа обидится? А вдруг гэгэ тоже... Мы в непростой ситуации! — Тогда можно заняться и тем и тем. — подсказал тигр. — Да! Попрошу и гэгэ, и папу меня чему-нибудь научить, и тогда они не будут ссориться. — кивнул Гуцзы. — Мы с тобой большие молодцы! И, довольный принятым решением, малыш приобнял игрушку и, улегшись снова в постель, вскоре задремал. А Лан Цяньцю всю ночь не мог и глаза сомкнуть. Из его головы всё никак не выходили слова Ци Жуна. "Фэн Синь с Му Цином, твой наставничек и ты..." — и всё это с уверенной, насмешливой улыбкой! Он же явно, явно издевался! Специально сказанул, чтобы задеть и с толку сбить. И, что самое противное, у него это вышло, и даже очень хорошо! Настолько хорошо, что стоит только закрыть глаза, как вновь предстает его образ!.. Вот надо было сразу ему что-то дельное или, на худой конец, такое же обидное ответить. Сказать, что никто по доброй воле не стал бы на него засматриваться и вообще, никому такая чума, как он, не нужна! Лан Цяньцю пару раз стукнул себя по лбу кулаком, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Просто в следующий раз не надо так тупить и оправдываться, закапывая себя ещё глубже... Ну а прямо сейчас лучше вспомнить и от руки переписать "Дао дэ цзин". Это должно помочь, должно избавить от лишних мыслей и вернуть трезвый рассудок... А забавно вышло! Много лет назад Лан Цяньцю даже помыслить не мог, что сядет маяться чем-то таким: писанина всегда казалась сущим наказанием! Тогда лучше всего помогало размахнуться мечом посильнее да вдохнуть свежий воздух поглубже... А сейчас вон что... Подействовало просто отлично: уже после первых строк ужасно потянуло в сон. Лан Цяньцю сам не заметил, как под утро задремал прямо сидя за столом и держа в руке перо. И хотя небожителям сон не так уж необходим, проводить ещё хотя бы час один на один с мыслями о прошедшем дне было бы просто невыносимым. Наутро все были готовы к великим свершениям. Ци Жун и Лан Цяньцю были готовы продолжать войну меж собой за внимание сына, ну а сам Гуцзы набрался решительности послушать их обоих и заняться сегодня всем и сразу. — Пап, расскажи мне сегодня что-нибудь про травы! — прямо при встрече попросил он, с хитринкой в глазах отмечая приятное удивление отца. — Только после обеда. — привыкший спать допоздна, Ци Жун не мог ответить иначе. — Гэгэ, научи меня чему-нибудь после завтрака! — Хорошо! — в отличие от папы, Цяньцю совсем плохо скрывает свою радость. Теперь всё, что остаётся Гуцзы — приготовиться к насыщенному дню. Ну и конечно, вкусно покушать! И хотя сегодня опять готовит не папа, дядя повар тоже хорошо справится. Лан Цяньцю, радуясь тому, что наконец-то удача на его стороне, сразу дал ребёнку в руки один из лёгких деревянных мечей. Но конечно, для маленькой детской ручки он оказался слишком велик. И даже несмотря на кажущуюся лёгкость, для Гуцзы держать его одной рукой было сложно. И хотя он попытался нанести несколько ударов по воздуху, усталость вскоре взяла верх. — Гэгэ, а можно что-нибудь другое? — жалобно спросил малыш, поднимая грустные глаза. Он честно хотел что-то понять и чему-то научиться! Честно пытался повторить удары, которые видел прежде... Но... Но меч такой тяжёлый, что приходится держать сразу двумя руками! И даже так непросто... — Хорошо, тогда начнём с простых тренировок. — Лан Цяньцю, чтобы ребёнок не расстраивался, приободряюще улыбнулся. — Сначала надо размяться... Разминаться было намного веселее! Крутить руками, бить воздух и бегать получалось хорошо, в отличие от попыток справиться с мечом. А ещё Лан Цяньцю показал, что когда-нибудь можно научиться разбивать рукой доски! И даже разбил несколько сложенных друг на друге! Гэгэ, оказывается, такой крутой... — Покажи ещё что-нибудь, как ты ш-шух! — Гуцзы ударил воздух перед собой. — и разбиваешь. Сможешь сломать за раз пять досок? А камни?.. Но он никак не хотел показывать... Сказал, что на сегодня хватит, и достал какие-то циновки. А потом рассказал про какую-то медитацию. — О я знаю, знаю! — точно, папа несколько раз про это говорил, слово знакомое! — Это когда людей лечат? — Нет, это несколько иное. То медицина. А медитация помогает привести мысли в порядок, успокоиться и восстановить поток внутренней энергии. Что в теории, конечно, можно назвать лечением. Как это всё сложно и интересно... Восстанавливает поток энергии... Интересно, а как она это делает? Гуцзы живо предствил волшебную красавицу, которую они сейчас будут призывать на этих циновках, и которая коснётся и всё наладит. Папа говорил, что объятия помогают восстанавливаться... Значит, наверное, она даже не просто коснётся, а обнимет?.. Или может, медитация — это когда они будут колдовать и что-то делать с этой энергией на манер того, как только что разминались и махали руками? Папа с зелёным огнём так умеет... Было бы очень здорово научиться так же, но с чем-нибудь другим! Но, вопреки ожиданиям, Лан Цяньцю просто сел, скрестив ноги и положив руки на колени. — Садись так же. Гуцзы послушно сел, смотря на своего наставника. — А дальше? — Закрывай глаза и попробуй ни о чем не думать. Ага... Закрыть глаза... И не думать. ...А темнота такая странная. А в ней ещё всякие цветные узоры летают... А если потереть глаза, то они даже ярче становятся! Ой! Нельзя же отвлекаться! Малыш вновь положил руки, как надо и несколько раз тряхнул головой, постаравшись всё выбросить из головы. Не думать, не думать, не думать! Хотя "не думать" это же тоже мысли... Значит, когда он пытается не думать, он думает?.. Какая сложная эта "медитация"! — Гэгэ, а что делать, если мысли не могут не мыслиться? — не выдержав долго, он приоткрыл глаз и посмотрел на небожителя. — Тогда просто расслабься. — незамедлительно ответил он. — И посиди с закрытыми глазами. Но что-то не было похоже, чтобы Цяньцю сам расслабился. Он сидел, вытянувшись, как по струнке, время от времени чуть хмуря брови. Значит, гэгэ тоже думает! Тогда странно. Зачем не думать, если всё равно все думают? Взрослые порой такие странные... Долго сидеть без дела Гуцзы не смог. Сначала его то и дело тянуло приоткрыть глаза и отвлечься то на пролетающих мимо цветных бабочек, то на цветочки, то захотелось нарисовать рисунки на песке... А потом, несмотря на все попытки стойко держаться, он склонил голову и вскоре засопел. — А я-то всё думаю, где вы. — раздался над ухом Цяньцю тихий и недовольный голос. — Решили сон на природе устроить? Паршивец. Что он забыл здесь? Должен же был спать и никого не трогать! — Я не спал. — недовольно заметил Цяньцю, слишком погрузившись в свои мысли и забыв о том, что где-то под боком всё ещё есть Гуцзы. — А я и не про тебя. — ответил он тише, чем мог бы, и пальцем указал на спящего ребёнка. Свернувшись калачиком на циновке, Гуцзы выглядел просто очаровательно... Но неправильно! Во-первых, он не должен был уснуть! А во-вторых, Тайхуа самому следовало быть внимательнее и не уходить в себя... — Пусть спит, не трогай. — стоило только Цяньцю потянуть руку к ребенку, как Ци Жун тут же пресёк попытку разбудить его. — Вечером не уложим же. — вздохнул принц, ненадолго отвлекаясь ото всех мыслей, что прежде не давали покоя. — Пусть. Если хочется — пускай спит. А то потом вырастет, и больше мы такого не увидим. — совсем тихо произнёс Ци Жун, садясь рядом с ним и снимая с плеч накидку, чтобы набросить на ребёнка. Лан Цяньцю тяжело вздохнул, глядя на картину перед собой. Гуцзы, накрытый тёмно-зелёными одеждами, выглядел настолько мило и умиротворенно, что разбудить его действительно было бы преступлением. Ци Жун всё правильно сказал — потом он вырастет, и больше они такого не увидят. Детство пролетает так быстро... А у Гуцзы и того быстрее — даже сейчас, когда ему чуть больше шести, он иногда мыслит и ведет себя как взрослый. Сколько ещё ему будет интересно играть и учиться всему у них? Два года? Три? Четыре?.. А потом уже надо будет думать, куда его пристроить, куда отправить учиться... И ему самому будет не до безмятежного сна в саду небесного дворца. Но как так вышло, что Цяньцю, прежде готовый разорвать Ци Жуна при первом же его появлении, вдруг резко передумал, стоило только ему спокойно сесть рядом с ребёнком?.. Всю ночь этот черт не давал ему покоя, и даже днём всё никак не выходил из мыслей со своим насмешливым тоном и уверенностью в собственной глупой мысли! Но сейчас... Нет, Лан Цяньцю не может на него по-настоящему разозлиться, когда он настолько спокоен и смотрит с лёгкой тоской на Гуцзы. Вряд-ли он что-то там действительно не так подумал и надумал всерьёз — иначе прямо сейчас ехидничал бы и как-то подкалывал. А значит, можно ненадолго расслабиться. — Дашь пароль от сети духовного общения? — А? — Ци Жун, прежде неотрывно смотрящий на ребёнка, моргнул и направил своё внимание на Цяньцю. — На кой? — Ты так задумчиво смотришь, что я подумал, что нам есть что обсудить про Гуцзы. — Много думаешь. — Ци Жуну снова стало неинтересно слушать. А вот теперь не то подумал Лан Цяньцю. Задумчивый и странный взгляд у Ци Жуна был вовсе не из-за внезапно проснувшихся родительских чувств. Смотря на ребёнка, он всё пытался понять, что же в этом такого милого, как все говорят... Ну спит и спит — что такого? Или, может, это какая-то особая фишка родителей — умиляться со своего детёныша? А может, дело ни в том и ни в другом. Может, Ци Жун окончательно потерял свою человечность в погоне за местью и титулом Непревзойдённого? Демоническим князьям ведь чувства не нужны. А может, он просто не способен кого-то полюбить, и становится похож на того, кого всегда боялся — на своего собственного отца. Кровь ведь никуда не денется, даже если пройдут века... — Я просто заебался, вот так и смотрю. — заебался думать об этом всём. Стоит отвлечься. И, например, подъебать Цяньцю! При ребёнке он орать не станет. И наверняка его будет смешно разрывать от гнева! — И я всё понимаю, я очень красив, но прекрати глазеть при любом удобном случае. Вот сейчас как рванёт! Лан Цяньцю вмиг сжал руку в кулак и замахнулся: нет, ну он издевается! Серьёзно, опять?! Стоило только подумать, что всё прошло, как он снова начинает! Так ещё и со смеху, гад, давится так, что аж слезы выступили! Вышло даже лучше, чем он думал! С трудом сдерживающий рвущийся наружу смех, Ци Жун поспешил оправдаться, пока не стало совсем поздно: — Я шучу! Просто шучу! Я понимаю, тебе сложно себя принять... — Цяньцю очень некстати сейчас подобрал камень! — Стой! Всё ещё просто шутка!.. Но как же хороша!.. Очень бодрит и будоражит кровь. Азарт, риск и неподдельное веселье — прекрасное сочетание. — Ты дошутишься когда-нибудь. Цяньцю опустил камень: вот что с демона взять?! Он искренне веселится, испытывая чужое терпение и играя на чужих больных темах. Другого ожидать, конечно, и не стоило, но черт возьми, какую глупую тему он выбрал! Смотреть, как демон бьётся в тихой истерике от собственных низких шуток, всё ещё стараясь не разбудить Гуцзы, было тошно. Но стоит признать: на совсем малую долю забавно. — Ну и ебало у тебя было! — он старался говорить тише, но выходило плохо. — Что, правда больная тема? Оставалось лишь тяжело вздохнуть. Ну, по крайней мере, одно ясно: этот засранец просто шутил, а не всерьёз думал, что Бог Войны и покровитель Востока взаправду имеет настолько дурные вкусы... Гуцзы не мог не проснуться от такого шума. И, видя, как папа чуть ли не по земле катается, странно дергая плечами, озадаченно глянул на принца полусонным взглядом. — Он смеётся со своей же шутки. — пояснил он. — Я в отличие от тебя, хотя бы умею это делать! — теперь, когда его вообще ничего не сдерживало, Ци Жун расхохотался во весь голос и принялся передразнивать реакцию небожителя. И, видя смешные рожицы, скорченные отцом, засмеялся и Гуцзы. Вот ведь, яблочко от яблони... Вдвоём с Покровителя Востока смеются... И всё же, что-то сделать с этим Цяньцю не мог. Чем сильнее он сейчас будет пытаться их успокоить, тем громче оба будут смеяться и пытаться ещё как-то его поддеть. — Не смешно. — всё же сказал он, оперевшись щекой на руку. — А по-моему смешно. — улыбнулся Гуцзы, уже начиная успокаиваться. — Да, мне тоже смешно! Один-ноль в мою пользу, Цяньцю! Что ж, и правда, не в его пользу... И пока Лан Цяньцю выглядел разочарованным, Гуцзы радовался: если папа смеётся, а гэгэ сначала пытался спрятать улыбку, значит, они не будут ссориться! И когда-нибудь они точно помирятся, и будут все вместе смеяться!. И всё же, даже несмотря на внезапный успех, нужно продолжать в том же духе. До обеда слушать гэгэ, а после — папу.