Бедствие дворца Тайхуа

Как же, демоны его дерите, сложно молчать! Всё в эти дни будто назло пытается вывести его на крик и ругань! Неужели так сложно этим дворцовым дуракам хотя бы раз в своей жизни быть нормальными?! Сначала едва не уронили его лампу, потом убрали подальше хрустальную коробочку (да он даже разбивать её не собирался! по крайней мере, в ближайшие часы...), затем плохо протерли пыль на его полке (в силу маленьких размеров, она намного заметнее!), потом ещё Гуцзы принялся по сотому кругу рассказывать ему события того самого вечера с ловлей огоньков... А добил всё глупый Тайхуа, решивший вновь ночами читать вслух свои невозможно скучные книги! Уже на третий час слушания какого-то ужасно долгого философского трактата хотелось завыть и послать всё нахуй, попутно проклиная сам факт невозможности заткнуть уши в этой форме. В общем, всё, как могло, испытывало его терпение. Гуцзы после такого просто обязан всю жизнь слушать и выполнять каждый приказ отца!.. И до гроба папку своего благодарить! На такие жертвы он, вообще-то, ещё не шёл ради каких-то смертных! Но хоть с добычей информации всё было хорошо. Уверенные, что Ци Жун ничего не услышит и не расскажет, слуги не боялись при нём обсуждать свои планы во время уборки и прочего. И выяснилось следующее: Во-первых, недовольства копились довольно долго, ещё с самого первого дня. Мало кому понравилась такая прихоть небожителя — привести в свой дворец жить смертного ребёнка. И более того, сына самого Лазурного фонаря. Услышав, что ребёнка недолюбливают, по большей части, из-за этого, Ци Жун страшно оскорбился: вообще-то, не так уж он плох! Во-вторых, по их мнению, мальчика стоит непременно убить — только ценой своей крови он уплатит долг демона. И вот это уже было совсем несправедливо: это он должен со всей династии Лан спросить за свою семью, а не наоборот! То, что произошло — лишь кровь за кровь. И это он ещё за свою лично смерть с них не спрашивал — иначе на золотом пиру происходили бы вещи намного хуже, чем резня!.. Да и к тому же... Гуцзы тут никак не виноват. Да его деда тогда даже в планах не было, а они ему за что-то мстить хотят! В третьих, нападение свершится ровно через три дня, ночью. Его будет очень удобно задушить чем-нибудь прямо в постели, где не будет ни Цяньцю, ни огонька Ци Жуна. В тот момент, честно, хотелось прикрикнуть на них — но нужно было дождаться пока они выберут убийцу. И только тогда сдать всех с потрохами, убедив небожителя на эту ночь оставить ребёнка при себе. О, да он, как узнает, их прямо на месте пришибет и скормит Ци Жуну, учитывая его импульсивность!.. А это несёт с собой самое важное (кроме, конечно, мести!) — серьёзный рост сил. Прямо сейчас Ци Жун чувствовал себя довольно неплохо: его лампа стояла у Гуцзы на коленках, а сам он молча сидел в саду и рассматривал какие-то картинки в свитках, которые дал ему Цяньцю. — Смотри, пап, эта трава зелёная, как ты!.. — вот ведь маленький засранец... Демона это сравнение несколько задело, но он продолжил мирно парить в углу рядом с сыном. Тепло солнца он почувствовать не мог — призрачное тело на такое не способно. Зато оно могло ощущать намного более тонкий уровень — эмоции. И хотя Ци Жун в них не особо разбирался, греться в лучах тёплых чувств сына было довольно приятно. И в то же время, странно — будто что-то давно забытое вдруг вернулось к нему. Хотя демон и не помнил, чтобы когда-либо вообще подобное ощущал — мир всегда был суров. Ци Жун даже почти задремал — но не тут-то было. Хлопнула дверь, и в сад вышли служители дворца. Вероятно, пришло время вести Гуцзы на обед или что-нибудь вроде того... Значит, им сейчас снова придётся расставаться. А ведь хорошо же сидели!.. — Малыш, давай лампу. — один из них протянул руки, и ребёнок, пусть и нехотя, но передал ее мужчине. ...Но он в ту же секунду отшвырнул фонарик прочь, прямо куда-то в песок! Что, мать его, происходит?! — Пап!.. — сразу же вскрикнул Гуцзы, собираясь сейчас же расплакаться. — Не поможет тебе папа! — Ци Жун замер. Да быть того не может! Он ведь буквально сегодня утром слышал, что покушение будет только через три дня!.. Он просчитался?! Значит, самое время подать голос и крикнуть от души! Цяньцю же наверняка где-то в своём дворце! Ужасно громкий, режущий слух крик призрачного огонька заставил заговорщиков поморщиться и заткнуть ненадолго уши. — Пусть он замолчит сейчас же!— приказал главный. Кто-то из шестёрок направился к фонарю. ...И Ци Жуну абсолютно точно не хотелось знать, чем это может кончиться! — Цяньцю! Гэгэ!.. — Гуцзы большой молодец, что не растерялся и позвал его на помощь. — Не услышит он тебя, его нет во дворце. Блять! Дело плохо, очень плохо... Неужели никто не поможет? Последовал звук удара и громкий плач ребёнка. — Не надо!.. — Надо, надо... — что этот мудила себе позволяет?! Ебаный фонарь!.. Выпусти! Выпусти! Выпусти!!! Огонёк бешено бился в стекло, но пробить его не мог. — Папа! — Гуцзы в слезах посмотрел на валяющийся на песке фонарик. — А вот он тем более не поможет. — бросил тот, которого отправили разобраться с ним. — Жалкое зрелище... — Немедленно отпустили моего ребёнка, мрази!.. — А иначе что ты сделаешь?.. — но тратить время на разговоры с шестёркой не было смысла, а главный к требованиям не прислушался. Надо срочно что-то придумать! Но что он в такой ситуации сделает?! Демон глянул на Гуцзы, чтобы оценить его состояние. Он напуган, ужасно напуган. И ему больно. А ещё над ним только что сверкнула убийственная аура меча! — Папа!!! — вскрикнул Гуцзы, пытаясь отступить и падая назад. Только не это!.. Раздался громкий хлопок, ещё больше напугавший Гуцзы. Он зажмурился, думая, что сейчас в него что-то прилетит. Но удара не последовало, как не последовало и боли от удара мечом. — Отошли... Нахуй... — чей-то хриплый, прерывистый голос раздался совсем рядом. Гуцзы несмело приоткрыл один глаз — и тут же распахнул оба. Ведь перед ним стоял... — Папа!!! Представлял он из себя весьма странное зрелище... Сил на разговоры и даже на поддержание стабильной формы у него было крайне мало, отчего кое-какие его части то обращались призрачным огнём, то вновь принимали около-человеческий вид. — Пошли... Прочь... Мне повторить?! — он принял боевую стойку. Действовать всё ещё нужно быстро! И хотя всё тело вдруг резко перестало слушаться, он опалил призрачным огнём глаза нападавшего и набросился сверху, будто дикое животное. Теперь ему всего лишь надо отобрать меч, и... — Немедленно прекратить! — раздался громкий, но спокойный и властный голос Лан Цяньцю. Ну наконец-то! — Всем спасибо, все свободны. Ха! Туда их!.. Хотя подождите... Это сейчас к чему было?! — Ох, прости меня, Гуцзы, так нужно было... — сказал вдруг один из заговорщиков, пряча меч в ножны и неловко улыбаясь. Ци Жун и Гуцзы лишь замерли и непонимающе захлопали глазами, пытаясь осознать только что произошедшее. — Ци Жун, отпусти его. — Цяньцю подошёл к ним. Хотя, впрочем, служащий и так безо всяких проблем сбросил демона с себя. — Что... за... нахуй?! — язык не слушается, руки тоже... Половина лица Ци Жуна на мгновение обернулась огнём, а потом вновь приняла прежнюю форму. — Это всё было постановкой. Чтобы вытащить твоего папу, малыш... — он постарался улыбнуться помягче и присел на корточки. — Не бойся!.. Но мальчик, перегруженный множеством ярких и сильных эмоций, всё же не выдержал и громко разревелся. — Руки убрал!.. — Ци Жун тут же отпихнул небожителя, стоило только ему раскрыть руки, приглашая ребёнка в свои объятия. Гуцзы, впрочем, даже и не думал к нему идти, сразу же бросаясь на отца с объятиями и размазывая слезы с соплями по его одежде. И только сейчас, чувствуя на себе вес и силу ребёнка, Ци Жун наконец осознал: а он ведь снова в своей нормальной форме!.. И хотя детский плач должен был невероятно бесить, он почему-то не мог и слова против сказать. Только молча потрепал по голове когтистой ладонью. — Папа!.. Папа, ты вернулся!.. — Гуцзы сжал его ещё сильнее и уткнулся куда-то в грудь, боясь, что он сейчас снова исчезнет. — Вернулся, вернулся... Если честно, он слабо понимал, что вообще нужно делать в такой ситуации. Расплакаться вместе с ним? Отпихнуть, чтобы не пачкал одежды? Или потребовать объяснений ото всех прямо здесь и сейчас?.. Ребёнку было явно мало простых объятий — поэтому он уже буквально повис на шее демона и прижался ещё ближе, продолжая рыдать. — А ну успокойся. Слова не имели никакого влияния. Ци Жун просто смирился с этим, тяжело вздохнув и замерев. Ну а что еще делать-то? — Обними его хоть ради приличия. — без особого энтузиазма подсказал Цяньцю. Обнять... Сказать легко, а сделать... А сделать, мать его, неловко! Но хрена с два он в этом признается! Переступив через себя, Ци Жун, крайне зажато и неуверенно положил руки куда-то на спину ребёнка, прижимая к себе. — Чтоб ты знал, я делаю это не потому что ты сказал!.. Давай, Гуцзы, успокаивайся уже. Не маленький, чтоб тут сырость разводить. — он старался говорить в своём привычном тоне. И как ни странно, это возымело эффект — поплакав ещё немного, Гуцзы, наконец, начал успокаиваться. — А теперь, я требую объяснений. — поняв, что плач над ухом больше не помешает, демон счёл нужным вернуться к разговору. — Что это, мать твою, было?! Лан Цяньцю тяжело вздохнул: теперь нужно объясняться за этот спектакль. — В прошлый раз всё сорвалось, потому что Гуцзы знал о плане. Поэтому я и подумал, что если загнать тебя в условия, где он будет по-настоящему напуган и ты будешь его единственным спасением, ты наконец сможешь преодолеть порог и принять человеческую форму. Ну, точнее, наиболее приближенную к ней. — Ци Жун всё же на человека не особо похож: острые уши, полный рот острых зубов, когти... — И я оказался прав. Прав, это да... — А с чего ты взял, что это сработало бы?! — Остался бы огоньком, если бы нет. — Да ты!.. — Ци Жун мог только гневно сверкать глазами, не находя даже бранных слов. — ...И тем не менее, это помогло. — Знаешь что?! И без тебя бы справился!.. — Помочь вернуться в прежнее состояние? — глаза небожителя недобро сверкнули. Стало не по себе. Он, конечно, ничего не сделает — не для того только что театральное представление устроил. Ци Жун открыл было рот, чтобы что-то съязвить, но перед ним смело встал Гуцзы, расставляя руки в стороны: — Нет! Лан Цяньцю попытался убедить малыша в том, что ничего такого на самом деле не хотел, но он только сильнее вцепился в демона. И что только в нём нашёл?.. То, что Гуцзы готов защищать своих близких, бесспорно, ценно, но если так продолжится, Ци Жун быстро поймёт что ему ничего не угрожает и продолжит прикрываться ребёнком при любом удобном случае, как и делал до этого. Надо срочно исправлять положение... И как можно строже донести, кто в этом доме диктует правила. — Гуцзы, пожалуйста, отпусти папу ненадолго, взрослым надо поговорить. — Нет! — что ж, Лан Цяньцю и не рассчитывал что это будет просто. — Да-да, я только наконец обрёл тело, как я могу отойти от своего сына далеко? — Ци Жун, понимая, что разговор будет серьёзным, тотчас прикрылся ребенком. Хоть его начинало бесить всё происходящее, из двух зол все же принято выбирать меньшее. Лан Цяньцю на него даже не посмотрел: с ним договариваться смысла нет. Да и мнение не важно: он пойдёт с ним и точка. Согласится сам — будет хорошо. Нет — что ж, его проблема. Придётся силком тащить и заставлять слушать правила поведения во дворце. — А вдруг ты как и все его ударишь? — Да, что, если ты сам на меня нападешь? Вот что с ними сделаешь... Хотя смертному ребёнку такое простительно. — Клянусь, всё будет в порядке, Гуцзы. Я хоть раз тебя обманывал? — на эти слова Ци Жун лишь презрительно фыркнул: юнъаньцам веры нет. Гуцзы растерянно хлопал глазами, смотря то на небожителя, то на демона. Отпускать отца, конечно, ему не хотелось. Но ведь и Цяньцю действительно никогда не врал ему... Обещал вытащить папу — и сделал. Стало быть, его надо послушаться? Ци Жун на все это смотрел с нескрываемым раздражением. Это отродье смеет манипулировать его ребёнком?! И более того, чего это он только с Гуцзы общается? — Не ребёнку решения за меня принимать! — Ты, помнится, говорил, что не идиот. Неужто не понял, к чему я клоню? Пойдёшь? — Хрена с два! Цяньцю медленно вдохнул и выдохнул. Вот как с ним разговаривать вообще?! Все крохи каких-то светлых чувств к огоньку улетучились будто по щелчку пальцев, стоило только увидеть перед собой знакомый образ. И держаться от крика, ругани и драки уже было невыносимо тяжело. Но надо. Хотя бы сейчас. — Я просто объясню правила поведения во дворце. — он снова глубоко вдохнул, прежде чем сказать это. — Гуцзы, твоего папу мне надо забрать совсем ненадолго. Ци Жун, тебе всё равно от этого не отвертеться. Всем понятно? Вопросы ещё будут? Гуцзы мотнул головой и нехотя отпустил демона. Он, в свою очередь, поняв, что выбора нет, только зло усмехнулся. Часть его лица снова на мгновение обернулась зелёным огнём. Но упираться он от этого не перестал: — Глупая отмазка. Я прослушал эти правила на сотню раз, когда ты учил их с Гуцзы. — он скрестил руки на груди. Одна из них на мгновение исчезла. Вот ведь... Ещё и силы передавать придётся этой мрази. — Чем больше ты тянешь, тем вероятнее случится то, о чем ты думаешь. — кулаки и так уже чешутся ему разок по морде двинуть. — Вот видишь... — Да не буду я тебя бить и убивать, не для того вытаскивал! — не выдержал и все-таки крикнул Лан Цяньцю. — Просто на пару слов! И если ты продолжишь в том же духе — нарвешься. И ещё очень долго будешь вот так ходить и разваливаться без моей помощи! Ци Жун, судя по его взгляду, наконец понял, что к чему. — Сразу бы так и сказал. — фыркнул он, и наконец соизволил пойти навстречу. — Я так и сказал. — Тайхуа потер переносицу и, присев на уровень глаз ребёнка, попытался натянуть примирительную улыбку и извиниться перед Гуцзы за крик. Цяньцю молча вёл демона подальше от сада. Ци Жун во время разговора точно поднимет крик и будет долго браниться, что совсем не обязательно слушать ребёнку — ему на сегодня впечатлений хватит. Ци Жун, за что ему огромное спасибо, шёл молча, озираясь вокруг и, судя по всему, пытаясь запомнить дорогу. Время от времени какие-то части его тела распадались и снова восстанавливались, но сам он этого будто не замечал. Возможно, отвык от человеческой формы? Цяньцю по итогу привёл его в маленькую пустую комнату, где лежала только циновка и одеяло. А рядом с постелью стоял плохонький деревянный комод. Больше походило на тюремную камеру. — А дворец Тайхуа не славится гостеприимством. — ядовито подметил Ци Жун, догадавшись, что жить будет здесь. — А ты в нем и не гость. Скажи спасибо, что живой ещё. — Лан Цяньцю ответил ему тем же тоном. — И дай сюда руку. — Зачем это? Клеймо мне вздумал поставить, как настоящему пленнику?! — Что ты несёшь вообще?! — как он к этому пришёл?! — Больно мне надо, все и так в курсе у кого ты находился! Дай сюда руку, я тебе только немного сил дам, а то смотреть больно. Опять огоньком вот-вот станешь. Гуцзы может недолго поддерживать твою форму, но не будешь же ты всегда с ним в обнимку ходить. Ци Жун на мгновение выглядел удивлённым. Но второй раз просить не пришлось — он тут же сам протянул руку, давая явное согласие на передачу энергии. Цяньцю, переступая через себя, коснулся ледяной ладони и постарался сделать так, чтобы передать совсем немного. Ровно столько, чтобы хватало на существование. Ни больше, ни меньше. — А теперь слушай сюда, — Ци Жун хотел было отойти, но Цяньцю очень крепко схватил его руку. — ты будешь жить ровно до тех пор, пока жив Гуцзы. Иными словами, максимум еще семь десятков лет. Это ничтожно мало для бессмертного существа. И оба это понимали. — А потом? — хотя Ци Жун и так понимал, что будет потом, всё же хотел убедиться. — К тому времени я уже найду твой прах и уничтожу. Или разобью душу так, что не восстановишься вовек. Ци Жун промолчал. Но, судя по мрачному взгляду, мысль понял предельно ясно. — Вернемся к условиям, на которых ты будешь здесь жить. Выходить из дворца одному тебе запрещено. Только с моего разрешения и в моём личном сопровождении. — И что ж тогда делать прикажешь? Целыми днями тут торчать? Или что, решишь сделать меня слугой для разнообразия? — Да такого слугу, как ты, и врагу не пожелаешь! У тебя есть сын. Вот им и занимайся. — Целыми днями с ребёнком?! И правда, все юнъаньцы — изверги. Я что, мамка-кормилица ему, чтоб постоянно с ним торчать? — Нет, ты ему родитель. Привыкай. — Цяньцю усмехнулся. — А еще, напомню, преступник которого следует держать в тюрьме. Но как видишь, я еще очень добр. Ци Жун снова предпринял попытку вырваться, но безуспешно. — Я ещё не закончил. За Гуцзы ты теперь отвечаешь головой. Если с ним случится что-то серьёзное по твоей вине — я не стану ждать его старости и убью тебя раньше. Если сам вздумаешь ему навредить — тем более. Но хочется верить, что в тебе хоть что-то, кроме безумия, осталось. — Да ты его видел? Кожа да кости, я даже если захочу его съесть — мороки больше выйдет. — Ци Жун, конечно, не всерьёз. Скорее по привычке. — А, точно. — чуть не забыл самое главное! — Чтоб даже речи не шло о подобном! Отучайся от этой... мерзости. — Мерзости?.. А ты попробуй скажи подобное в Призрачном городе — и посмотрим, как долго проживёшь. — А мой дворец и не демоническая резиденция! Здесь разрешено есть только то, что дают. У Ци Жуна на лице было написано, что он недоволен таким раскладом. Но хоть промолчал, понимая, что просить привычное меню будет просто глупо. — Мясо хоть дают, или ты святым духом да травами питаешься? — С голоду не сдохнешь. — отрезал Цяньцю. — А теперь вернёмся к правилам: раз ты их учил вместе с Гуцзы, то должен помнить основы. И что за нарушение следует наказание. В углу, на крупе, стоять, конечно, не будешь, на тебя другой способ найдётся. И он демонстративно поднёс кулак к лицу демона. — Если ко мне приходят гости — сидишь здесь и не подаёшь признаков жизни. Никаких. Даже если приходит кто-то, кого ты на дух не переносишь — сидишь здесь и возмущаешься молча. Понял меня? — Даже если- — Никаких "если"! — рявкнул Цяньцю. — Сидишь и молчишь! Иначе снова огоньком тебя сделаю — ты в этом виде хоть не орëшь. — А ты мне рот не затыкай! — А ты его не раскрывай когда не надо! До чего же абсурдный спор выходит! — В общем, просто сиди и молчи при гостях! Даже если это твой брат с супругом! В одно мгновение Ци Жун сменил ярость на искреннее замешательство. — Я сейчас не ослышался? Цяньцю несколько смутился: наверняка говорить такое не стоило. Вдруг это был какой-то секрет, о котором положено знать только тем, кто знает принца Сянлэ лично?.. Хотя, если так смотреть, Ци Жун как раз и должен быть в курсе того, с кем породнился волей судьбы... — Серьёзно? Они..? Мой брат и..? — Да. — ну, даже если секрет, он всё равно уже выдан. Кажется, Ци Жун не мог определиться, что же все-таки чувствовать по этому поводу. На его лице с огромной скоростью менялись эмоции: сначала он разозлился, потом захотел, видимо, засмеяться, но быстро передумал и оскалился снова... И Цяньцю стоило некоторых усилий, чтобы сдержать рвущийся наружу смешок. — Да чем он вообще думал?! Как... Вот просто как?! Как, мать его, можно было так легко взять и похерить всю многовековую родословную?! И ладно бы это был хоть кто-то достойный, но этот пёс Хуа?! Или стой, как его теперь называть-то, псина Се? — он тут же сплюнул, понимая, что только что сказал. — Отвратительно! — Если тебя это успокоит, то он, судя по слухам, тоже из Сянлэ. Ци Жун ненадолго замолчал, переводя дыхание и прикидывая, плюс это или все-таки нет. — Один хрен тогда выходит, что с простолюдином связался! От таких добра не жди! — Мы сейчас точно о непревзойдённом демоне?.. — А ты не пизди!.. Не важно, что там есть сейчас! Важно смотреть на происхождение, когда выбираешь супруга!.. — он внезапно расплылся в улыбке после этих слов. — Хотя, ха-ха, забавно! Он же столько берëг себя от женщин, а от мужика не сберëг!.. Столько медитаций, столько часов на горе чтобы научиться противостоять женским чарам, а в итоге... А в итоге с мужиком..! Он принялся смеяться. Безумно, громко, как и всегда. Но на этот раз это не вызывало у Цяньцю такого сильного замешательства, как в первую встречу — он был готов к такой реакции. И, если быть совсем уж честным с собой, не так уж сильно Ци Жун неправ. Некоторые мысли, что он выдал, не раз посещали голову Тайхуа, когда он сам задумывался об этом. — Мой братец, идеал возвышенного небожителя и само воплощение непорочности... Вышел, мать его, замуж! Вот умора!.. — Уже не так сильно зол? — Нет! — тут же рявкнул Ци Жун, будто не он только что смеялся до слез. — Я хочу стереть его в порошок! Вместе с чертовым — теперь буквально! — Се Лянем! Как он вообще способен менять эмоции с такой скоростью?! Демона срочно необходимо вернуть в сколько-нибудь контролируемое состояние, а то умудрится разнести здесь что-нибудь. — Зато ты теперь родня непревзойдённому князю демонов. Разве это так ужасно? Будешь казаться опаснее из-за этого простым демонам. — Я и сам почти непревзойденный! И всё же, эта тварь — плохая партия для моего брата! — ему, конечно, все равно польстили слова о страхе перед ним, так что он закономерно поумерил свой гнев. Если честно, Лан Цяньцю плохо понял, чем именно так возмущён Ци Жун. Он желает брату зла и поэтому против слепо влюблённого в него Хуа Чэна или все-таки наоборот? Жуткий Собиратель цветов под кровавым дождём ведь и правда так себе вариант для сильнейшего и светлейшего божества небес! — А кто был бы подходящей? — Да в такой ситуации кто угодно женского пола! — И правда... А в идеале — красивая небожительница, или, на крайний уж случай, смертная принцесса... — Цяньцю, понимая, что только что сказал, слегка смутился: нельзя же вот так судить других! Это личная жизнь наставника, надо уважать его выбор!.. Ци Жун довольно усмехнулся. — Ну хоть здесь ты меня понимаешь. Вот ведь действительно — с кем поведёшься, от того и наберёшься! Какой там следующий этап? Неприкрытая брань за спинами других? Отвратительно! Он никогда до такого не докатится. — Забудь об этом. — они же совершенно ушли от темы!.. И Цяньцю сам не заметил, как выпустил руку Ци Жуна. А вот он очень даже заметил. Но тем не менее, сбежать не пытался. Условия, конечно, не слишком презентабельные, но все-таки лучше чем в разгромленном логове. Тепло, сухо, кормить обещали... Человеческий детёныш тоже в безопасности. В общем, очень даже ничего! Даже получше чем в храме двоюродного брата будет — хоть пса его одноглазого под боком нет. Видя, как Цяньцю снова порывается его схватить, Ци Жун резко отскочил в сторону, пряча руки за спину. — Да понял я всё, не свалю!.. — этого, кажется, было мало. — Ну хорошо, хорошо, не буду я шуметь при гостях! И с ребёнком сидеть буду!.. — И веди себя прилично в моём дворце. — Да хрен уже с тобой, буду, куда денусь!.. Никто из них, конечно, в эти слова не верил. Но по крайней мере, для дальнейшего мирного сосуществования этих условий будет достаточно.