Бедствие дворца Тайхуа

Воскресить демона — задача, как выяснилось, непростая. А заставить такого, как Ци Жун, кого-то защитить — и вовсе на грани невозможного. Решив, что для демона, вероятно, важнее всего он сам, Цяньцю пытался сперва угрожать его лампе, а потом словами задеть побольнее и вывести из себя. Но ничем хорошим, это, конечно, не закончилось: и без того вредный огонёк стал ещё вреднее. И силы его, как назло, при этом выросли. Теперь он мог двигать предметы на небольшом расстоянии от себя, за счёт чего его жертвами пали цветок и ещё кое-какие хрупкие мелочи. И он, естественно, то и дело порывался опрокинуть что-нибудь еще, но, к счастью, не хватало сил. Никакие извинения и попытки объяснить ситуацию не возымели совершенно никакого действия: демон не желал отпускать обиды. — Значит, так легко тебя не взбесить до нужного уровня... — скорее самому себе сказал Цяньцю, стукнув разок пальцем по стенке лампы. Ци Жун тут же постарался опалить его призрачным огнём. — Что ж тогда тебе важнее, чем ты сам? Только его прах, наверное... — Гэгэ, не надо бесить папу! — Гуцзы, оказывается, зашёл в кабинет среди ночи и стал невольным свидетелем их с Ци Жуном "разговора". — Папа совсем не вырастет, если будет много грустить! Грустит он, как же... Если бы расстраивался, вел себя иначе. К тому же, Тайхуа своими действиями будто сам ему в руки меч вручил, теперь у него столько веселья и возможностей разнести чужой кабинет, что грустно быть не должно! — Не переживай, не буду. — ребёнок, конечно, не поверил. — Но зато, смотри, теперь твой папа может намного больше! — Ты его ругаешь, а он потом грустит. Я видел! — Ци Жун тут же загорелся ярче и яростно заметался из стороны в сторону, явно возмущаясь: его только что сдали с потрохами. — Я не хочу чтобы папе было плохо. Может, лучше все-таки попробовать вырастить его с помощью еды?.. Выходит, всё это скорее расстраивало и задевало демона, чем вызывало желание вылезти и подраться... Хотя, это, конечно, тоже, но не настолько сильно. А может, он просто заранее понимал, что в драке проиграет — поди ж его разбери. В любом случае, Цяньцю несколько перегнул палку. Но ему, если честно, за это ни капли не стыдно: это меньшее, чем он может отплатить за собственные страдания и кровь семьи. — Гуцзы, я обязательно что-нибудь придумаю. — заверил небожитель. — Но почему ты не спишь?.. — Мне приснился страшный сон. — вспомнив, зачем пришел, мальчик сразу же загрустил. — Можно я посижу у тебя, гэгэ? Или возьму лампу с папой... Лан Цяньцю перевёл взгляд на тревожно мигнувший огонёк: как бы он не прятал свои чувства к мальчику в человеческом теле, в виде безмолвного призрачного огонька ничего нельзя было скрыть. — Да, конечно, возьми. — Цяньцю ведь не изверг мучить сразу и сына, и отца. — Если хочешь, можешь с ним тут посидеть, я пока закончу с отчетом для Линвэнь. — Хорошо. — тихо сказал Гуцзы и, обняв лампу, прилёг на твёрдую кушетку. Когда с делами было закончено, Лан Цяньцю обнаружил ребёнка сладко спящим. Огонёк через стенку прижимался к нему, вероятно, тоже задремав. И тут он вспомнил: а ведь в обгоревшем "коконе" Ци Жуна был не только он, но и Гуцзы. Признаться, до этого момента он был уверен, что ребёнок туда попал по чистой случайности и только потому что банально был рядом во время пожара... А сейчас столько эмоций проявляет лишь из благодарности за спасение или возросшей в разы чувствительности. Но похоже, демон действительно мог пожертвовать последними силами на формирование относительно безопасного пространства для Гуцзы... И если это так, то тогда и действовать сейчас лучше всего через ребёнка: раз Ци Жун настолько привязался к нему, то наверняка захочет защитить его, как и тогда. Будить малыша и нарушать эту идиллию не хотелось, поэтому Лан Цяньцю осторожно накрыл Гуцзы своим плащом. А потом потушил свечу, уходя. Завтра будет весьма увлекательный день... Если нужно создать видимость угрозы, то следует в первую очередь подговорить несколько слуг, чтобы сыграли заговорщиков и напали на ребёнка. Но конечно, пугать Гуцзы по-настоящему не хотелось, поэтому в назначенный день он заранее предупредил мальчика о том, что на него будет "покушение", чтобы тот не боялся и на всякий случай звал папу погромче. Переодетые в бандитов служители дворца не сказать, чтобы восприняли идею с энтузиазмом, но отыграли как надо: громко покричали и замахнулись несколько раз оружием, якобы желая убить "демонического отпрыска" Гуцзы. Надо отдать ему должное: он правда старался сыграть испуг. Да только вот ни к чему это не привело: Ци Жун так и остался призрачным огоньком, хотя поначалу и испугался. Лан Цяньцю, поняв, где именно просчитался, хлопнул себя по лбу: точно, что толку от маскарада и актёрской игры, если Ци Жун ничего не видит? Да и Гуцзы в конце рассмеялся, не выдерживая столь долгого и серьёзного притворства... А вечером следующего дня демона ждал настоящий допрос. — Ну, давай, рассказывай, как ты всё понял. Правила просты: если ответ на мой вопрос "да", то сдвинь палочку в правую сторону, если "нет", то в левую. Понял? — Цяньцю не отрываясь смотрел на огонёк несколько мгновений, но тот и не подумал вылетать из угла и как-либо вообще с небожителем взаимодействовать. Видимо, всё же стоит предоставить это Гуцзы... Тайхуа кивнул ребёнку, намекая на это, и тот кивнул в ответ, начав разговор: — Пап, ты меня слышишь? — в первую очередь спросил он. Ци Жун, сильно обиженный после такого и на Гуцзы тоже, все-таки через какое-то время сдвинул палочку в правую сторону. — Он слышит!.. — ребёнок радостно дёрнул Цяньцю за края одежд и показал пальцем на лампу. — И отвечает!.. — Да, я вижу. — он с трудом отвёл руку Гуцзы от себя: мало кому приятно, когда с силой за рукава дёргают. — Пап, ты злишься, что мы тебя напугали? — "Да". — Прости!.. Пап, а ты меня видишь? Огонёк заколебался и долго думал, в какую сторону сдвинуть палочку. — Ци Жун, есть какое-то особое условие? Палочка вновь сдвинулась вправо. — Видишь, но не все? — предположил Гуцзы. Вновь ответ "да". — А что видишь? — Малыш, он может отвечать только "да" или "нет". — напомнил небожитель. — А, точно! Ты видишь всё очень размыто? "Нет." — Только силуэты? Вновь отрицательный ответ. — Может, ты видишь поток энергии? На вопрос Цяньцю Ци Жуну отвечать, конечно, не хотелось. Но он слишком важен, а Гуцзы задать его не додумается. Поэтому, переступая через себя, он все-таки решился сдвинуть палочку вправо. — А, вот оно! — неожиданно резко воскликнул Лан Цяньцю. Вот почему на этот раз не получилось! Он просто разглядел, что на самом деле с ребёнком всё в порядке и он спокоен! — Гэгэ, ты всё понял? Ты понял, как заставить папу вырасти?.. — Нет, но я на верном пути! — с энтузиазмом ответил он. И сам, если честно, не понял, с чего вдруг так загорелся: Ци Жун ведь его враг, не стоит так сильно хотеть его вытащить... Даже если всё ради Гуцзы. Это ведь даже не его сын... — Гэгэ, а можно я ещё пообщаюсь с папой? — Лан Цяньцю кивнул, разрешая. И сам остался смотреть. Всё-таки занятное зрелище. И, в какой-то степени, невероятно редкое: Ци Жун общается без брани. — Пап, а ты хочешь вырасти? — огонёк незамедлительно ответил "да". — Пап, а еда поможет тебе вырасти? Ответом было, конечно, "да". В конце концов, всегда прожорливый демон ни за что не стал бы отказываться от пищи, в каком бы виде ни был. И наверняка первым же делом потребовал бы человечину. — Гэгэ врушка! — тотчас возмутился Гуцзы. — Он голодный. А ты сам всегда говорил, что важно вкусно кушать! — Хорошо, хорошо, тогда выясни, что он в таком состоянии вообще способен съесть. — Пап, хочешь пельмешки? "Да". — А они помогут тебе? Ты их сможешь поглотить? — насмешливо спросил Цяньцю. "Нет". Было видно, что ответ дался ему тяжело, но за честность ему спасибо. — Какой вопрос, такой ответ, ясно... Гуцзы, лучше спроси, что поможет ему вырасти. — Хорошо! Пап, тебе помогут... Фрукты? "Нет". — Мясо? "Нет". Вот так номер. — Пап, это ведь не те ужасные вещи, которые я просил тебя не есть?.. — ко всеобщему облегчению, ответом было "нет". А что ж тогда его устроит?.. Оставался, конечно, ещё один вариант... Огоньки душ, которые неприкаянными призраками остались на земле. Но стоит ли такое вообще предлагать? Заслуживают ли те бедные души стать обедом... этого? Наверняка их и так поглощают более сильные огоньки на заре их призрачного существования, но... Но это как-то неправильно. А ведь с другой стороны, это всё равно что люди едят мясо: тоже ведь убийство живой души с целью выживания... Черт, о чем он вообще думает? Нельзя Ци Жуну во всём потакать, и так уже сделал достаточно, и даже больше! Пускай сам пробует обернуться человеком! — ...Ладно, я уже не знаю, что тебе предложить... — пока он думал, Гуцзы совсем отчаялся получать отказ за отказом. — Пап, а для тебя важна эта пища? "Да". — Значит, без неё совсем-совсем не получится вырасти? — "да". И вместе с этим согласием и полными отчаяния глазами Гуцзы, Лан Цяньцю почувствовал как чаша моральных весов все-таки перевешивает в сторону согласия. Эти души ведь всё равно долго не просуществовали бы, так? И они ведь наверняка переродятся, а не останутся внутри демона. Но это все равно как-то неправильно! Что бы на это сказал его наставник? — Ци Жун, скажи, это поглощали все демоны? — "да". Ну вот, даже Хуа Чэн это ел и ничего... И личность он при этом уважаемая. Пугающая, но уважаемая. И Се Лянь его не осуждает... Значит, наверняка ничего особенно плохого и ужасного в том нет. Да и к тому же... Эти призрачные огоньки имеют потенциал стать демонами. Значит, в какой-то степени это даже благое дело — истребление зла на корню?.. — Тебе нужны призрачные огоньки, которые слабее тебя? — и вот наконец-то долгожданное "да". — Гэгэ, гэгэ, срочно найди их!.. — и вот теперь уже точно нельзя будет отвертеться. — А почему бы не заняться нам этим вместе? Возьмем сачки и наловим в горшок? — Как бабочек? — Да, как бабочек. — пускай ребёнок воспринимает это так. Думать обо всём, о чем успел подумать небожитель, ему уж точно не надо. — Тогда когда пойдём? Сейчас? Вечером? Или завтра?.. Или, может... Ребёнок не мог усидеть на месте от нетерпения и скакал вокруг Цяньцю, дергая его то за рукава, то за полы ханьфу. — Вечером, вечером... — обреченно сказал небожитель. И Ци Жун ненадолго закрыл глаза на обиды: но он и до этого каждый раз так делал, когда речь заходила о его воскрешении.

***

Вечером того же дня (а точнее, ближе к ночи), после долгого отсутствия, в комнату к духу в лампе наконец вернулись небожитель и ребёнок, который в ту же секунду начал что-то воодушевлённо рассказывать. Ци Жун, если честно, плохо понимал его из-за непоследовательного пересказа и скорости речи, но честно старался слушать и сложить в мыслях картину их охоты на огоньки. Как он понял, сначала они пришли на какое-то ужасно грязное поле... Зачем именно туда — Гуцзы не понял, но спорить не стал и начал ждать с Цяньцю появления цветных огоньков. И вот, когда они наконец явили себя, он сразу же кинулся на них с сачком — да сразу на того, который побольше, чтобы точно папа наелся. Но этот противный дух взял и начал улетать, тянуть сачок в сторону... — ...Я упал и был весь грязный! А гэгэ смешно бежал за мной, но тоже споткнулся и упал! Ци Жун от души посмеялся от этой истории: Лан Цяньцю ну точно олух, даже ребёнка поймать не может! Ещё и Бог Войны, называется!.. — Вот... а потом он его поймал все-таки в горшок! А, да, перед этим он все-таки прорвал мой сачок и едва не улетел... Значит, они поймали для него сильного духа?.. Прекрасно! Может, его одного хватит на восстановление? — Не обольщайся, его пришлось отпустить. — тут же подал голос Цяньцю. — Да, гэгэ тогда сказал, что скорее он тебя съест, чем наоборот. И я испугался и выпустил его!.. Тьфу! Совсем недооценивают Лазурный фонарь в ночи! Он что, по их мнению, совсем беспомощный, раз его какой-то юный дух поглотить может?! — Но мы наловили поменьше! Их было просто ловить — бросаешь на землю какую-то деревяшку от гэгэ и всё, и я их просто собирал прямо в горшочек, они совсем-совсем не двигались! Значит, Лан Цяньцю применил заклинание для обездвиживания... Наконец-то использовал свои крохи мозга по назначению! — Ладно, Гуцзы, надо уже переходить к делу, а то твой папа умрёт от нетерпения. Огонёк, в подтверждение его слов, тут же принялся летать кругами по лампе, показывая, что сил ждать и правда больше нет. — Гэгэ, а как его накормить?.. Тяжело вздохнув, Лан Цяньцю взял сосуд из рук Гуцзы: этим делом лучше заняться ему. Не стоит ребёнку доверять такое. — Давай этим займусь я, хорошо? — малыш, нехотя, согласился. — А ещё тебе необходимо всё же уйти: вдруг кто-то из них решит вселиться в тебя? — Папа так уже делал... — Да. И в отличие от тебя, твой папа не потерпит чтобы в теле его сына жил кто-то ещё. Гуцзы, подумав немного, кивнул: — Я тоже не хочу чтобы в меня кто-то вселился! Гэгэ, а как же ты... Они тебя не тронут? — Не посмеют. — усмехнулся Цянцю, но эта забота мальчика о нём тронула бессмертное сердце. — Я обязательно позову тебя, как со всем закончу. — Хорошо! — он послушно вышел из комнаты и наверняка остался стоять прямо за дверью. Теперь Лан Цяньцю и Ци Жун остались один на один. И наконец можно общаться с демоном соответствующе: — Так, слушай: я открываю твою лампу, ждешь, пока я распечатаю твой ужин, а потом всех их быстро пожираешь и на том заканчиваем. И только посмей попытаться сбежать, я тебя прихлопну на месте, понял? — он старался говорить как можно более угрожающе. Хотя, зная всё, что говорят о Ци Жуне, крайне маловероятно что он предпримет такую попытку. Он ведь не дурак, понимает, что сбегать из тёплого места, где его кормят и собираются вернуть к нормальной жизни, как минимум глупо... Но предупредить казалось необходимым. Получив согласие огонька, Цяньцю приоткрыл стенку фонарика. И конечно же, игнорируя всё, что до этого ему сказали, демон метнулся прочь из лампы. Но недалеко: сгорая от нетерпения, он остался виться у горшка с другими огоньками. И, если честно, мешался. — Да успокойся! — Цяньцю было несколько странно ощущать, как его пальцы проходят сквозь холодный призрачный огонь. А ещё его мельтешение банально мешало разглядеть и содержимое горшка, и снять печать с него. — Никуда они не денутся! Но если ты не уймешься, я буду очень долго их выпускать отсюда! Ци Жун ненадолго присмирел, но отлетать всё равно не хотел. "Хрен уже с тобой!" — подумалось Цяньцю. Он быстро развязал верёвочку с заклинанием и снял бумагу, которой горшок и прикрыли. Ничего неожиданного не произошло: как только Ци Жун понял, что доступ к огонькам открыт, тут же бросился внутрь, мгновенно поглощая самый ближний. От столь яростных действий и борьбы, развернувшейся внутри, Лан Цяньцю едва не выронил сосуд из рук. Теперь, когда в нем свирепствовал Ци Жун, раздирая других и поглощая осколки душ, держать его приходилось двумя руками. Некоторые огоньки, как он видел, пытались дать ему отпор, но никто из них в конечном счёте долго не продержался. Осталась лишь душа Лазурного демона, ставшая заметно больше по размерам. — Ну? Всех сожрал? Ответа не последовало. Значит, этого не хватило ему для полноценного восстановления сил... Вместо него огонёк завис прямо напротив лица Цяньцю, явно чего-то ожидая. — Больше не принесу. — он и так пошёл на сделку с собой, согласившись на такое. — Дальше сам. Копи силы, самосовершенствуйся, уж не знаю что вам там помогает... Но больше не получишь. Но это не значит, что Гуцзы прекратит попытки найти способ восстановить тело отца. И Цяньцю вместе с ним. Поневоле. Плюнув призрачным огоньком прямо в лицо, Ци Жун, как ни странно, вернулся обратно к себе в лампу. Все-таки, мир вне поместья Тайхуа оставался слишком опасным для такого крохи, как он. — Мог бы и без этого. — небожитель закрыл фонарик, и наконец окликнул Гуцзы. Тот не заставил себя ждать: моментально вошёл внутрь и сразу же разочарованно вздохнул. Воображение ярко нарисовало ему, как он сейчас войдёт в комнату, наконец обнимет папу и всё будет хорошо!.. А реальность вон какая... — Этого было мало?.. Я ещё раз поохочусь! — Нет, малыш, это лишнее. — Цяньцю присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с Гуцзы и положил руку ему на плечо. — Понимаешь, теперь твой папа должен приложить и свои силы тоже. А нам остаётся только ждать. — Ждать? Просто ждать?.. — Да. — А... А сколько? Цяньцю тяжело вздохнул, но сказал правду: — Я не знаю. Может, полгода, а может, ещё больше... Глаза Гуцзы всё же начали наполняться слезами, хотя он стойко держался. И даже сжал кулачки, чтобы не расплакаться. Он так ждал, думал, что со дня на день желание исполнится и папа снова будет рядом! А теперь, оказывается, что целых полгода ещё... — Но... почему... — голос предательски дрогнул. — почему так долго, гэгэ? — Может быть, всё произойдёт намного быстрее, не отчаивайся так! Твой папа ведь тоже очень ждёт этой встречи, — он покосился на огонёк, который сразу же сделал вид, что ему абсолютно всё равно. — Всё будет хорошо, я уверен. Просто нужно будет подождать. А ещё знаешь что? — Что? — он стёр слезу рукой. — Кажется, ты сегодня его не замерял. — Цяньцю встал и достал листок бумаги. И кисть с чернильницей. — Вдруг сегодня будут изменения? Гуцзы шмыгнул носом и слабо улыбнулся: — Да, точно! — он взял листок и приложил к стенке лампы. Огонёк сразу же подплыл ближе. Увидев, что душа Ци Жуна заметно увеличилась, ребёнок тут же забыл обо всем, что только что его расстраивало. Он наспех нарисовал ещё один круг на листе и тут же принялся показывать её небожителю. — Смотри!.. Смотри, он вырос!.. — Да, да... — он криво улыбнулся. — И обязательно продолжит расти. Твой папа поел, а ты? Тебе тоже нужно поужинать. Всё уже готово и давно нас ждёт. Гуцзы нехотя отложил лист бумаги. И, помахав на прощание лампе, отправился на ужин вместе с Лан Цяньцю. А Ци Жун остался один. На самом деле, говорить-то он мог... Только вот была одна проблема: пока их не было, он слышал разговор служащих дворца. Они говорили о том, что пора бы уже перестать терпеть демоническое отродье у себя в стенах. И что Его Высочество сам подал им хорошую идею. Сперва он подумал, что речь идёт о нём, но позже услышал: "ребёнок совсем наглеет". Значило это только одно: против его сына зреет восстание. И в этот раз настоящее. Но говорить о нём Цяньцю прямо сейчас нельзя. Он ведь идиот, начнет разбираться и сдуру не тех накажет. Надо действовать тоньше... Для начала, конечно, нужно притвориться слабым: чтобы не боялись, что он что-то услышит и расскажет кому-то. Затем, надо слушать каждое перешептывание служащих между собой, с целью установления всех деталей. И уже только после этого, передать всё Лан Цяньцю. Хотя ему, конечно, особо доверять и не хотелось: юнъаньские выродки ещё ничего хорошего не делали. Но всё же, он точно не даст в обиду Гуцзы: ему как минимум перед Се Лянем за его жизнь отчитываться. А пока всё спокойно, остаётся только ждать. Подавить каждое слово, рвущееся наружу, усмирить каждый импульс и просто ждать.