Rhaegar Targaryen, Son of the Dragon

      — Ваша светлость, простите меня. Пожалуйста, сжальтесь. — умолял пекарь, пресмыкаясь перед ней, умоляя сохранить ему жизнь.       Висенья восседала по-настоящему, насколько это было возможно, по-королевски на чудовищном троне, который ее брат сделал из пламени Балериона.       «Король никогда не должен сидеть сложа руки», — говорил ее брат.       Хотя она и соглашалась с чувствами, стоящими за словами брата, она проклинала его за упрямство. Каким идиотом нужно быть, чтобы построить трон, который может убить монарха, если он /она повернется не в ту сторону?       Зазубренные края Железного трона впивались в ее тело, несмотря на кольчугу, которую она надела. Иногда она задавалась вопросом, не ударили ли ее брата по голове, когда он выходил из материнской утробы.       Отбросив эти мысли, она устроилась на Железном Троне поудобнее, чтобы вселить страх перед драконами в придворных. Ее руки сжали рукоять Темной Сестры, висевшего на подлокотнике трона. Даже для того, чтобы положить руку на подлокотник, требовались кольчуга и поножи, чтобы она случайно не порезала запястье.       «Будь проклят этот идиот», — подумала она, прежде чем сосредоточиться на насущном вопросе.       — Милосердие даруется тем, кто совершает наименьшее правонарушение, да и то по принуждению. Ты, с другой стороны, не заслуживаешь ни милосердия, ни времени этого суда. Ты совершил тяжкое преступление, добавив опилки в продаваемый тобой хлеб, который жители этого города употребляли в пищу для личной выгоды. — Висенья глубоко вздохнула, прежде чем успокоиться, и кивнула на рыцарей, которые были у нее на службе.       — Ты подверг опасности жизни жителей этого города, города, которым правит Дом Драконов. Ни одно зло не ускользнет от взора драконов, и пока Дом Таргариенов восседает на троне этой страны, справедливость восторжествует. Я, Висенья Таргариен, королева Андалов, Райнаров и Первых людей, приговариваю тебя к смерти. Твоё имущество будет конфисковано короной и использовано для выплаты компенсации тем, кто заболел из-за твоего преступления. — заявила она       — Черное! Я одену Черное, ваша светлость. Пожалуйста! — отчаянно взмолился мужчина с широко раскрытыми глазами.       Висенья в отчаянии стиснула зубы. Этот человек был непосредственно ответственен за то, что дети заболели, и, возможно, даже стал причиной нескольких смертей. Тем не менее, облачиться в Черное было серьезным наказанием, и ее следователям до сих пор не удалось найти никого, кто умер бы от пищевого отравления.       Она знала, что в разных частях королевства опилки используются в качестве ингредиента для выпечки хлеба. Но Таргариены из Драконьего Камня давно запретили такую практику. Опилки вызывали слишком много проблем, иногда даже приводили к отравлениям.       Большинство пекарей не видели проблемы в использовании древесных опилок, потому что не знали, что некоторые деревья сами по себе ядовиты. Если опилки куплены на лесопилке, кто знает, с какого дерева они были изготовлены. Вот почему использование опилок в Королевской Гавани было запрещено. В растущем городе было важно содержать источники пищи и воды в чистоте, иначе могла произойти трагедия.       — Что ж, очень хорошо. Отведите этого человека в подземелья. Его отправят в Ночной Дозор, когда рейнджеры вернутся за ежегодным пополнением.       Она смотрела, как стражники уводят плачущего мужчину с ее двора, а затем выступил следующий проситель. Поскольку Эйгон путешествовал в пределах Простора, ей выпало вести суд.       Когда они, наконец, закончили заседание суда на сегодня, ее разум словно завис. Не помогло и то, что ей пришлось слишком долго неподвижно сидеть на этом ужасном стуле. Она решила, что попросит кого-нибудь из мужчин как-нибудь сгладить эти неровности. Поскольку Эйгон был далеко, это была прекрасная возможность для нее. Единственная проблема заключалась в том, что она не смогла бы управлять двором, если бы на троне работали мужчины.       «Или она могла бы потерпеть какое-то время и изменить трон, когда Эйгонфорт будет отстроен заново», — подумала она.       Размышления о реконструкции заставили ее задуматься о тех новых предложениях, которые она получила из неожиданных мест. Поначалу она была довольна тем, что использовала свои связи в Лисе, чтобы нанять нескольких лучших архитекторов, но к ней обратилось представительство из Волантиса.       После того, как Эйгон сжег флот Волантиса, их отношения с Первой Дочерью стали натянутыми. Если бы не эти дураки из «Тигров Волантиса», она бы посоветовала своему брату присоединиться к Волантису в войне. Тигры, возглавляемые Домом Мейгир, были слишком высокого мнения о себе, пока Эйгон не унизил их.       Но теперь Волантисом правили Слоны. Они были шайкой жадных торговцев, но проявляли должное уважение. Вот почему она обдумывала идею нанять архитекторов из Волантиса для строительства своего замка. Лисенские архитекторы могли бы поработать над городом. а может быть, возможно и обратное.       Окончательное решение, конечно, оставалось за ее братом, но она могла подтолкнуть его в определенном направлении. Предложения, сделанные посольством в Волантине, были достаточно выгодными.       Она погрузилась в ванну, наполненную горячей водой, приготовленной слугами, и удовлетворенно хмыкнула. Теплая вода немного расслабила ее тело, и она закрыла глаза, наслаждаясь покоем. Именно в этот момент она осознала, в каком напряжении находилась в последнее время.       В то время как бремя правления давило на нее, многие заботы также отягощали ее. Главным из них было беспокойство о будущем ее дома. Эйнис все больше и больше становился затворником, настолько, что, по ее мнению, ее сестре следовало назвать его Эйгоном Вторым. Эйнис настолько походил на её брата, что она беспокоилась за него.       Ее муж, прославившийся завоеванием Вестероса, был далеко не идеальным человеком. Эйгон любил только две души в этом мире — Ориса и Рейнис. Одна мертва, в то время как другой прячется за стенами Штормового Предела, получив увечья от рук проклятых дорнийцев.       Она была уверена, что Эйнис был более несчастным, чем Эйгон. Мальчик редко с кем разговаривал, если вообще разговаривал. Единственные, с кем общался ее старший племянник, — это с Рейгаром и Алиссой. Но теперь, когда Рейгар путешествует с Эйгоном, для общения с Эйнис осталась только невеста. Это не помогло Алиссе — легкомысленной девушке, которая смотрит на мир наивными глазами. Девушка слишком увлечена своим будущим положением королевы, чтобы замечать что-либо еще вокруг себя.       Висенья искренне надеялась, что девочка Веларион усвоит урок о том, что ничто в этом мире не преподносится на блюдечке с голубой каемочкой. То же самое можно сказать и об Эйнисе, но, по крайней мере, она могла быть уверена, что Эйнис будет окружен компетентными советниками. Рейгар, несомненно, даст своему близнецу мудрый совет, и со временем ее маленький Мейгор будет яростно защищать своих старших братьев. Но это было далеко в будущем, и ей пришлось попытаться сломать стену, которую он возвел вокруг себя.       С этой целью она поручила Эйнису управлять финансами городской стражи. Само собой разумеется, это закончилось катастрофой. Предполагалось, что наследник просто будет учиться у Тристана Сангласса, который служил мастером над законами. Вместо этого ее племянник, обманутый несколькими членами Городской стражи, переплатил нескольким ее членам, несмотря на протест лорда Сангласса.       Ей потребовалось несколько дней, чтобы должным образом навести порядок и вернуть золото Короны. Она приказала своим шпионам выследить тех, кто воспользовался ее племянником, и заставить их замолчать навсегда. После этого инцидента она не хотела, чтобы Эйнис был вовлечен во что-либо. Она собиралась вразумить мальчика, но в последнее время у нее никак не хватало на это сил. Она всегда была слишком уставшей, чтобы поднимать этот вопрос. Не помогало и то, что она была уже не так молода, как раньше, и ее еще больше отягощали собственные проблемы.       В конце концов, она еще и мать, и Эйгон почти не уделяет внимания ее маленькому Мейгору. Она должна думать о своем ребенке и не позволять ему чувствовать себя брошенным на Драконьем Камне. Если она не присматривала за своим маленьким дракончиком, то кто же тогда будет?       С этой мыслью она поспешно приняла ванну и оделась в изысканные шелка, прежде чем отправиться на поиски сына. Поскольку Эйгон был занят своей Королевской процессией, она не могла покинуть Королевскую Гавань, как раньше, и это заставило ее привезти Мейгора в город. Она надеялась, что Эйнис и Мейгор сблизятся, но этому не суждено было сбыться. Ее маленький дракончик был слишком возбудим, чтобы сидеть взаперти в углу с братом и его книгами.       В конце концов, было относительно легко выследить ее маленького дракончика на тренировочном дворе, который отчаянно пытался одолеть сира Саймона Торна. Рыцарь из дома Торнов был одним из тех, кто заменил братьев Гуд, отдавших свои жизни, чтобы защитить Эйгона. Другим рыцарем был Квентин Каргилл, который издали наблюдал, как Мейгор тренируется со своим названым братом.       Висенья хранила молчание и наблюдала, как сражается ее сын. Мальчик всегда оставался в атакующей позиции. Она редко видела, чтобы он защищался. Мейгор всегда был агрессивен на тренировочном дворе, и сир Гавен Кербри, мастер оружия Драконьего Камня, пытался его обуздать.       Она знала, почему рыцарю не удалось привить сыну должный контроль над фехтованием. Ее маленький дракончик был полон неуверенности. Апатия Эйгона ранила ее мальчика больше всего на свете. Не помогало и то, что Эйгон уделял так много внимания Эйнису, в котором Мейгор не видел ни намека на величие.       Итак, Мейгор выплеснул все разочарование и тревогу, которые хранил в своем сердце, на тренировочное поле. Проблема с тем, чтобы сдерживать весь свой гнев, заключается в том, что когда он выплескивается наружу, он становится похожим на бушующий поток, который невозможно остановить. Но, несмотря на все это, сир Саймон Торн с легкостью обезоружил Мейгора.       Она не была удивлена результатом. Ее сын, может, и дракон, но ему всего восемь. Скоро ей придется найти хорошего рыцаря, который возьмет ее мальчика в оруженосцы. Того, кто знал бы, как сдерживать худшие наклонности Мейгора и, возможно, научил бы мальчика использовать их в бою. Рыцарей Королевской гвардии было более чем достаточно, чтобы научить ее сына быть воином, но было бы лучше, если бы Мейгор стал оруженосцем Рейгара.       Год назад она бы и не подумала, что такая идея достойна внимания. О, она знала, что Рейгар более чем искусно владеет мечом, и обучил бы Мейгора в меру своих способностей. Ее беспокоило то, что она считала своего племянника слишком мягким. Но, похоже, её мнение было ошибочным.       Рейгар, безусловно, удивил ее своим пребыванием в Тамблтоне, где он охотился за бандитами. По счастливой случайности, ее племянник выбрался из этого злоключения живым и невредимым. Победа, которая принесла ее племяннику песню в его честь. Она видела, что за этим маленьким планом стоит неумелый ум Эйгона. Когда он вернется в город, она еще поговорит с этим дураком за то, что он подверг опасности сына ее сестры.       Что ее по-настоящему удивило, так это действия Рейгара возле озера Скорби.       Ее племяннику удалось поймать отряд дорнийцев, совершивших набег, и им отрубили руки за воровство, члены за изнасилование и отрезали большие пальцы, чтобы они больше никогда не могли пользоваться оставшейся рукой. Выживших дорнийцев люди Тарли сопроводили до границы. Когда она узнала об этом, то от души расхохоталась.       Если и есть кто-то, кого она ненавидит больше, чем своего мужа, то это дорнийцев.       Висенья потеряла сестру из-за Эйгона и дорнийцев. Она сожгла бы Дорн дотла, если бы не то проклятое письмо, которое поставило её брата на колени. Содержание того письма до сих пор не выходило у нее из головы. Она уже почти отчаялась увидеть, как при ее жизни сносят дома Мартелл и Уил.       Но, возможно, у нее еще был шанс. Племянник продолжал удивлять ее. Если он обладает такой стойкостью духа, то, возможно, ей пора начать посвящать его в высшие тайны. Рейгар, безусловно, проявил смекалку и силу духа, чтобы усвоить драконьи заклинания и научиться обращаться со свечой из валирийского стекла.       «И когда придет время, возможно, Рейгар сможет научить этому Мейгора и таким образом сблизиться с его младшим братом», — размышляла Висенья       Точно так же, как Эйгон, Рейнис и она сама возглавляли дом Таргариенов, она была уверена, что Эйнис, Рейгар и Мейгор приведут их дом к дальнейшим высотам.       — Моя королева.       Висенья отогнала от себя эти мысли и повернулась к великому мейстеру Гавену, который добивался ее внимания. Ей вообще не нравились мейстеры и их институт. Она находила, что они слишком навязчивы, а близость Цитадели к дому Хайтауэр беспокоила ее. Не помогло и то, что ее отец не доверял Цитадели и считал мейстера Драконьего Камня ответственным за многие безумства деда.       — Великий Мейстер. Что привело вас сюда? — спросила она       — Ворон от его светлости, моя королева, — сказал Великий Мейстер, прежде чем вручить ей запечатанный свиток пергамента.       Она сломала печать и начала внимательно читать содержание пергамента. Королева остановилась на полпути и перечитала послание еще раз, просто чтобы убедиться, что оно настоящее. Прочитав послание, она не знала, что именно чувствовать.       — Ваша светлость, случилось что-то неприятное? — с беспокойством спросил великий мейстер.       Она знала, что Гавен любил Рейгара и всегда беспокоился о благополучии её племянника. Возможно, именно поэтому этот мейстер показался ей более терпимым, чем предыдущий.       Последний мейстер был слишком стар, и однажды этот человек упал, сломал бедро и умер на следующий день.       — Кажется, Эйгон пригласил нас с Мейгором присоединиться к нему в Староместе.       — Это звучит довольно неожиданно, моя королева. Должен ли я все организовать? — спросил мейстер Гавен.       — Нет. Это займет слишком много времени, если мне придется добираться до Староместа через всю страну, — сказала Висенья, размышляя, стоит ли вообще принимать приглашение мужа.       Затем она перевела взгляд на Мейгора, и ее взгляд смягчился.       «И возьму его с собой. Возможно, Эйгон заметит, что у него трое детей, а не двое», — подумала она       — Я возьму Вхагар. Пошлите ворона на Роговой Холм с просьбой принять их королеву и принца Мейгора.       — Как пожелаете, моя королева. — Великий мейстер поклонился и ушел.       Висенья наблюдала, как Мейгор тренируется во дворе, и размышляла о том, почему Эйгон вдруг проявил интерес к ней и Мейгору. Должно быть, в Хайгардене что-то произошло, и она намеревалась выяснить что именно.