Mass Effect: New Heroes

2187 год.

Кроганская ДМЗ, система Аралах, Тучанка.

Зал больше не содрогается. Обломки механического стража догорают в лаве, а его последний рык ещё долго звенит в ушах участников. Воздух пахнет расплавленным металлом и пылью. Алекс тяжело дышит, крепко сжимая руки на коленях, её броня вся в царапинах и следах от взрывов. Гаррус первым нарушает молчание, с удивлением вертя в руках кроганский артефакт. — Знаешь, — произносит он, поворачиваясь к Алекс и Джеймсу, — это уже не первый раз, когда нас чуть не убили, но ощущения всё те же. Если бы не твой биотический рывок… Картер отмахивается, выпрямляясь и наконец смотря на него с усталой улыбкой. — Не начинай, Вакариан. Я ведь тебе говорила — никто не остаётся. Джеймс опирается на колено, вытирает пот с лица и усмехается сквозь тяжёлое дыхание: — Чёрт, босс, ты и вправду заставляешь нас верить в эти твои речи. — А ты думал, я просто для красоты командую? — Картер улыбается в ответ, её голос звучит ровно, но выдает усталость. Она бросает быстрый взгляд на Гарруса. — Вакариан, артефакт цел? Турианец кивает, держа массивный кроганский реликт так, словно это ребёнок, которого нужно беречь любой ценой. — Цел. И, думаю, нас за него не поблагодарят. Этот парень явно не хотел его отдавать, — Гаррус указывает на угасающий в лаве останки стража. Картер сдержанно усмехается. — Главное, что мы живы. И добычу доставим лично Рексу. — Ты уверена? — Вега поднимается, его плечи напряжены. — У кроганов, конечно, странное чувство юмора, но что-то мне подсказывает, что мы ещё не закончили. — Поверь мне, Джеймс, — Алекс разворачивается и идёт к выходу, который наконец открывается, — после всего этого даже Рекс будет доволен.

***

Тяжёлые двери разъезжаются с гулким скрежетом. Алекс, Гаррус и Джеймс выходят из темноты испытаний на залитую светом арену. По краям уже собрались кроганы — их массивные фигуры возвышаются на трибунах. Звуки разговоров, рычания и ржания прерываются, как только на них падает всеобщее внимание. Рекс сидит на троне, его мощные руки покоятся на подлокотниках, а взгляд устремлён на команду, прошедшую испытание. Рядом стоит Бакара, её глаза мягче, но она молчит, позволяя мужу говорить первым. — Должен признать, я думал, что новый капитан «Нормандии» провалится на первом же этапе, — голос Рекса, низкий и рычащий, заполняет всё пространство. Его взгляд медленно переходит с Алекс на Гарруса и Джеймса. — Но вы не только выжили, но и принесли артефакт. Гаррус фыркает, оборачиваясь к Алекс: — Всё-таки впечатлили... Ты была права. — Только не расслабляйся, Вакариан, — тихо отвечает она. Картер выходит вперёд и останавливается перед Рексом. Она выпрямляется, не отводя взгляда от кроганского лидера. — Мы прошли испытание. Вся команда. И это значит, что уважение вашего народа должно распространяться не только на нас троих, но и на будущий экипаж «Альянса систем». Рекс прищуривает глаза, тяжело переводя взгляд на Картер. — Ты требуешь слишком многого. — Я требую лишь справедливости, — Алекс делает ещё один шаг вперёд. — Мы здесь не для того, чтобы доказать что-то лично вам. Время покажет, что новая «Нормандия» заслуживает доверия без дополнительных испытаний, — голос Картер становится твёрже, — нам нужно позаботиться о своих. Один из моих людей тяжело ранен и находится на корабле. Мы должны передать его на борт "Альянса", который следует за нами по восстановленным ретрансляторам. Рекс молчит, его взгляд цепляется за дерзкую капитаншу, словно он пытается увидеть, есть ли в её словах слабость или хитрость. Бакара делает шаг вперёд и кладёт руку на плечо мужа. — Рекс, она права. Их испытание завершено, и они доказали свою силу. Не стоит затягивать с решением. Лидер клана Урднот издаёт низкое рычание, словно борется с самим собой, но затем откидывается на спинку трона и ухмыляется. — Ладно, Картер. Я не собираюсь спорить с женщиной, которая едва не снесла моего механического стража в пару ударов, — он переводит взгляд на Гарруса и Джеймса. — Вы тоже неплохо справились. — Рекс слегка сжимает подлокотник каменного трона. — Ваши люди получат то, что нужно. И да… — он наклоняется вперёд, его улыбка превращается в оскал, — новая «Нормандия» и её экипаж получили уважение кроганов. Но помните: это уважение нужно будет защищать. Всегда. — Даже не сомневаюсь, — отвечает Алекс, чуть кивая в знак благодарности. — Отлично. А теперь убирайтесь с моей планеты, пока я не решил познакомить вас с Молотильщиком, — рычит Рекс, но в его голосе слышится что-то похожее на одобрение. Джеймс фыркает, шёпотом обращаясь к Гаррусу: — И это они ещё считают нас сложными. — Просто молчи, Вега, пока всё идёт хорошо, — отвечает турианец, качая головой, но на его лице видна усмешка. Картер оборачивается к своей команде: — Пора возвращаться. Мы своё дело сделали.

***

Корабль "Нормандия СР3".

Гаррус внимательно разглядывает небольшую чашку турианского бренди, которая уютно устроилась в его когтистой лапе. В этот момент двери лифта на 3-й палубе разъезжаются, и в общую зону выходит Картер. Она неспешно шагает, отдавая указания старпому через комлинк: — Убедитесь, что отчёты о состоянии двигателя будут готовы до следующего прыжка. И да, я вернусь на мостик через час, — Алекс замолкает, обводит взглядом комнату и направляется к Гаррусу, который сидит за обеденным столом, лениво потягивая бренди. — Коммандер, — Вакариан почтительно кивает, поднимая чашку, словно произносит тост и одновременно приветствует женщину. Алекс кивает в ответ, затем неспешно наливает себе немного джина, наблюдая за тем, как прозрачная жидкость заполняет бокал. — Что ты скажешь на такую идею, Картер? После всех наших испытаний и спасённых миров можно открыть "Галактическое турагентство". Экскурсии по планетам с историями из первых уст. Например: "А здесь, друзья, мы чуть не замёрзли насмерть. А вот там ловушка кроганов чуть не превратила меня в турианскую отбивную". Уверен, это будет пользоваться спросом! Картер реагирует на шутку коротким смешком, садясь за обеденный стол напротив Гарруса. Её руки перебирают гранённый стакан, а в глазах играют искорки любопытства. — Гаррус, эти твои шутки... — она качает головой, делая медленный глоток крепкого напитка. — Хотя... Можно будет подумать об этом позже, после того, как завершим наше большое задание. Гаррус тихо смеётся, его грудь слегка вибрирует под бронёй. — Ловлю тебя на слове, коммандер, — турианец делает глоток из своей чашки. — Юмор помогает отвлечься от того, что мы застряли на световые годы от дома, да? — его взгляд устремляется к иллюминатору, за которым раскинулась бескрайняя звездная пустота. — Ты готов к встрече с Палавеном? Эта планета следующая на нашем маршруте, — спрашивает Алекс, с лёгкой ноткой беспокойства в голосе. На мгновение Гаррус замолкает, его взгляд цепляется за звёзды. Мысли возвращают его к дому. Где-то там его семья, знакомые города, товарищи и... разруха, которую он покинул, чтобы сражаться со Жнецами. Ему неуютно думать о возвращении. Слишком много воспоминаний и вопросов, на которые нет ответов. Он глубоко вздыхает, стараясь отбросить эту тень. — Разве у меня есть выбор? — он хмыкает, пытаясь скрыть волнение за шуткой. — Возможно, мне следует взять тебя с собой, если мне удастся встретиться с семьей. Ты отлично справилась с кроганскими ловушками, значит, выдержишь и натиск турианских консерваторов, — Вакариан запивает зудящую где-то глубоко внутри тревогу. — Но хватит обо мне... Лучше скажи, что у тебя на уме, Картер? Редко вижу тебя такой расслабленной. — Просто устала, — вздыхает она, бросая взгляд на окна лазарета за спиной турианца. Кажется, их заметил Сэм Уит и с неподдельным интересом наблюдает за обеденным столом. Гаррус кивает, не сводя взгляда с лица коммандера, в его глазах мелькает понимание. — Да, мы почти не останавливаемся. Отдыхать нам явно не положено, — он снова делает глоток бренди, наслаждаясь плавным жжением напитка. — Но знаешь что, может, пора сделать перерыв? Нет никаких правил, запрещающих нам наслаждаться моментами. Особенно после всего, через что мы уже прошли. Алекс растирает переносицу и слегка улыбается. — Таких правил действительно нет, — отвечает она, делая очередной глоток джина. Гаррус смотрит на неё внимательно, его взгляд смягчается. — Забыть о долге, ответственности… хоть ненадолго. Просто побыть здесь и сейчас, — говорит он с некоторой мечтательностью, алкоголь явно расслаблил его напряженное тело и особенно сознание. Он откидывается на спинку стула, вытягивая ноги перед собой. — А ты умеешь подобрать нужные слова, Гаррус, — Алекс смотрит на собеседника с нескрываемым интересом. Турианцы. Её маленькая, или немаленькая слабость сидит перед ней и очаровывает своим бархатным голосом. Гаррус пожимает плечами, стараясь скрыть, что её слова имеют для него значение. — Это просто часть моего обаяния, коммандер, — шутливо произносит он, но затем становится серьёзнее. — Знаешь, Картер, я уверен ты привыкла всё контролировать. Но иногда… иногда нужно позволить другому взять на себя часть забот. Позволить позаботиться о тебе. Хоть ненадолго. Его пальцы слегка сжимаются вокруг чашки с турианским напитком, передавая молчаливую уверенность. — Позаботиться? Обо мне? — Алекс приподнимает бровь, её голос становится слегка насмешливым. — И как ты это себе представляешь? Гаррус смеётся, его смех звучит низко и тепло. — Если бы это делал я, то сначала я бы убедился, что ты хорошо выспалась и тебе никто не мешал из БИЦ, — он ставит чашку на стол и кивает в сторону корабельной кухни. — Потом я бы затащил тебя в столовую и заставил поесть, даже если бы пришлось кормить тебя с ложки. Что-нибудь питательное, чтобы ты не падала с ног, — он подмигивает ей, его тон становится игривым. — А после этого… кто знает? Может, я смогу рассмешить тебя так, что у тебя заболят щёки. Или просто буду сидеть рядом, слушая, как ты рассказываешь о чём угодно — о любимом цвете, самом большом страхе или величайшем желании. Лицо Алекс озаряется искренней улыбкой. — Ты потрясающий, Гаррус. Ты это знаешь? — женщина произносит каждое предложение с мягкостью, которая удивляет даже её. Картины, которые рисуются в её воображении, после слов Вакариана, заставляют сердце биться чаще. Гаррус смотрит на коммандера с теплотой, его черты становятся мягче. — Я... Стараюсь, Картер. Ты заслуживаешь этого и гораздо большего, после всего, через что мы тут прошли... Он слегка подается вперед и аккуратно отводит прядь светлых волос с её лица. Его прикосновение лёгкое, почти неуловимое, но наполненное тихой заботой. — Ты удивительная женщина. Сильная, смелая, справедливая. А рядом с тобой застрял ворчливый, саркастичный турианец. Удивительно, как ты меня ещё не придушила... — он слегка разводит жвалами, демонстрируя улыбку, его голос становится чуть тише. — Но я рад быть здесь. В твоей команде. В любой ситуации. — Возможно, я бы тебя придушила… Но в других... Более интересных обстоятельствах, — Алекс ставит пустой стакан на стол и встаёт, женский голос звучит игриво. Она направляется к подъёмнику, чтобы спуститься на 2-ую палубу, где её указаний ожидает команда, оставляя лёгкий флер флирта в воздухе. — Вот как, — тихо выдыхает Гаррус, ощущая, как тепло и что-то ещё, более сложное, наполняет его. Гаррус смотрит ей вслед, его взгляд задерживается на женском силуэте, прежде чем он возвращается к своему напитку.

***

Проходит пару часов, прежде чем Вакариан заходит в свою каюту, привычно закрывая дверь за собой. Здесь всё просто, без излишеств: узкая кровать, небольшой рабочий стол и шкафчик для личных вещей. Он открывает панель душевой, активируя поток тёплой воды. Пар заполняет пространство, и Гаррус снимает броню, осторожно складывая её на стойку. Вода стекает по его пластинам, смывая усталость и напряжение последних дней. Он закрывает глаза, позволяя потоку расслабить его мышцы. «Кажется, я немного перебрал с этим бренди», — мелькает мысль, и он тихо усмехается, вспоминая разговор с капитаном и её флиртующий тон. Вскоре турианец выключает воду, накидывает на себя полотенце и возвращается к кровати. Он бросает последний взгляд на иллюминатор, за которым искрятся звёзды, прежде чем лечь. Тело тяжелеет, словно всё накопленное за время их миссий наконец отпускает его. Сон приходит быстро, как только голова касается подушки. Но в этот раз он не просто отдыхает — сознание погружается в мир, где сон смешивается с реальностью прожитых лет. Бар тускло освещён, разноцветные огни отражаются в гранёных стаканах. Запах алкоголя, смех, музыка — всё сливается в единую симфонию хаоса. Гаррус сидит за стойкой, его движения плавные, но взгляд затуманен. Перед ним сидит женщина. Её волосы распущены, глаза яркие, голос мелодичный, но образ едва различим из-за количества выпитого турианцем. — Я тебе скажу одну вещь, мой турианский друг, — её смех звенит, как музыка, пока она наклоняется ближе, язык заплетается. Она так же дико пьяна, как и Вакариан. — Ты слишком много думаешь. Гаррус смотрит на женщину перед ним, через некую пелену, его когтистые пальцы едва касаются мягкой человеческой руки. Тепло от прикосновения заставляет кровь быстрее течь по венам. — А ты слишком смелая, — отвечает он, голос звучит ниже и грубее, чем обычно. — Смелость - моя лучшая черта, — она поднимает бокал, светлые глаза светятся хитростью. — А ты? Что у тебя есть, кроме этих твоих умных фраз? Вакариан наклоняется ближе, чувствуя, как её дыхание касается его кожи. — Хочешь проверить? Слова звучат как вызов, и женская улыбка становится шире. Мир сужается до узкого пространства между ними, когда она кладёт руку ему на плечо. Пальцы скользят по пластинам, изучая текстуру инопланетного тела. Внезапная смена сцены ударяет, как волна, сметая остатки реальности. Прежний барный шум растворяется, оставляя лишь ритм музыки и затаённые дыхания. Её спина прижата к прохладной стене, и разгорячённое женское тело контрастирует с холодным металлом. Мужские руки, крепкие и уверенные, обнимают за талию, притягивая ближе. Гаррус чувствует её хрупкость под своими пальцами и одновременно силу, скрытую в каждом движении. — Мягкая… — тихий шёпот почти сливается с музыкой, но его слова достигают цели, заставляя её чуть сильнее прижаться к нему. — Какая же ты мягкая… Человеческие блуждают по пластинам на турианских плечах, скользят вдоль рельефного силуэта, исследуют и пробуждают. Кожа под ними нагревается, тонкие зазоры между пластинами дрожат от каждого прикосновения. Женщина, с трудом сдерживая стон восхищения, изучает изгибы его лица, ловя взгляд лазурных глаз. Взгляд становится темнее, как затягивающее пламя, которое она не хочет тушить. Её губы ищут кожу на его шее — тёплую, шершавую, с еле заметной вибрацией. Турианец замирает, но лишь на мгновение, словно собирается с силами, прежде чем позволить ощущениям взять верх. Турбины внутри него будто включаются на полную мощность. Он наклоняется, обхватывает её бедра, и женщина с лёгкостью оказывается в воздухе. — Ты… — её слова обрываются на тяжёлом вдохе, когда ладони Гарруса сильнее сжимают нежные бёдра. Женщина чувствует тепло его тела даже через одежду, ощущая, как твердость пластин и мягкость движений переплетаются в идеальной гармонии. Лицевые пластины находят её ключицу, оставляя едва заметные следы на смуглой коже. Длинный, синий турианский язык с его грубой текстурой скользит по коже, вызывая дрожь, и заставляет голову запрокидываться. Шум барной музыки и редкие голоса посторонних стираются из их мира, оставляя только этих двоих. Кажется, что этот тёмный угол, где-то между стенами и лестницей на верхние этажи был создан для них и этого сладкого момента. Она тянется к нему, срывая один из ремней турианской одежды, пальцы находят крепления и плавно скользят вниз. Её ногти задевают чувствительные места, заставляя Вакариана шумно выдохнуть, и его ритм становится требовательнее. Гаррус зажимает женщину сильнее, ощущая, как её дыхание ускоряется, а пульс будто настраивается на один ритм с его собственным. — Безумие, — рычит мужчина, но его голос полон тепла и… голода. Он опускается ниже, оставляя влажные дорожки от влажного языка вдоль её шеи. — Знаю, — её голос хриплый, но в нём слышится вызов. Она жадно извивается, подаваясь ему навстречу. — Но я хочу этого! Движения становятся более уверенными. Её пальцы находят способ проникнуть под турианскую одежду, а ладони Гарруса уже полностью скользят под ткань её топа. Женская кожа горячая, мягкая, удивительно нежная. Контраст поражает. Он аккуратно проводит когтями по изгибам её груди, по твёрдым вершинам сосков, изучая каждую линию, будто карту его новой галактики. — Это слишком хорошо, чтобы быть правдой… — мужчина тихо смеётся, но смех звучит как вздох облегчения, словно он боится, что всё исчезнет. Её ответ — лёгкий поцелуй, который переходит в более глубокий, насыщенный вкусом и обещаниями. Женщина обвивает его шею руками, притягивая к себе сильнее. Гаррус слегка прикусывает нижнюю губу, снова ощущая, насколько её мягкость отличается от всего, что он знал раньше. Турианская страсть жестче, но секс с человеком - это то, что он никогда не сможет забыть. Женская спина скользит по стене, когда он поднимает её повыше, их тела подстраиваются друг под друга. Удерживая её одной рукой, другой он тянется к члену, щедро смазывая внушительный орган презогелем. Музыка становится ритмичным фоном их жадных движений, задавая из иррациональным действиям некую рациональность. Гаррус просыпается с тяжёлым вдохом, его взгляд метается по каюте, пока он не осознаёт, что это была лишь игра подсознания. Его сердце бешено стучит, а дыхание прерывистое. «Снова этот сон», — думает он, проводя рукой по лицу. Воспоминания медленно отступают, оставляя после себя странное ощущение тепла, смешанного с тревогой. Он ложится обратно на подушку, но сон уже не приходит. Где-то глубоко внутри зарождается вопрос, на который он пока не готов ответить: является ли этот сон всего лишь плодом его воображения, или же в нём скрыта забытая правда?