Демон моего сердца

      Капитан Доримус не вернулся сразу в лечебницу Тёмного Города после бойни в соборе. Он знал, что если бы он это сделал, то неизвестно, чем бы это кончилось. Неизвестно, что мог бы сделать его демон. Он прекрасно понимал, что чуть не потерял себя в соборе из-за наплыва эмоций, с которым ему приходилось бороться. Он чуть не решил, что вернулся на Санкрист… наяву. Если бы что-то могло доказать его безумие, то это было именно оно. На самом деле он не спал два дня после этого инцидента. Он говорил себе, что слишком занят устранением последствий, но на самом деле просто не хотел снова оказаться там.       Масштабы инцидента, даже если он был в основном политическим, означали, что Астарта должна была появиться на публике. Он впервые участвовал в подобном мероприятии. Франс Ходер, конечно, пытался взять всё в свои руки, как он, очевидно, и привык делать. Эшран позволял ему это только до тех пор, пока не получил общее представление о том, как они обычно проводили подобные мероприятия. Затем, к едва скрываемому раздражению Ходера, он встал между лейтенантом, командором Астартой и Настоятельницей. Выражение лица Ходера заставило Эшрана почувствовать себя почти задирой в песочнице, но он не собирался отступать.       Он проводил время при церкви с двенадцати лет, он знал, как правильно говорить и действовать с духовниками, даже несмотря на его недавнее… своеволие. Откровенно говоря, Эшран не мог с уверенностью сказать, знала ли Настоятельница о психическом расстройстве Астарты или она всегда говорила такое количество пустых слов. Настоятельница, казалось, была убеждена, что в конце концов всё наладится само собой, независимо от их действий. Эшран задумался, не страдает ли от Пыльного помешательства и она сама? Это, конечно, было бы совсем грустно. Несмотря ни на что, Астарта вела себя как воплощение благопристойности и авторитета. Она держалась прямо, вела себя собранно, говорила чётко и лаконично. Она заверила Настоятельницу, что будет сделано всё возможное, чтобы наказать этих убийц и мятежников, и восстановить святость собора. Не было никаких сомнений в том, что этого не будет.             Эшрану было очевидно, что Астарта очень уважает Настоятельницу.       Несмотря ни на что, Эшран чувствовал себя двуличным мерзавцем. У него было меньше ответов, чем вопросов. Он знал, кто организовал ловушку, и кто её уничтожил. «Отступник и банда наёмников». Эхри. И Ястреб. Теперь эти двое были вместе. Но он не знал ещё многого. Не знал, какое отношение Эхри имеет к сопротивлению. Не знал, зачем это Ястребу. Была ли это святая вера в свободу магов, или он попал в эту историю случайно? Откуда бы у нищего целителя нашлись деньги, чтобы нанять себе такую охрану? Что-то было не так в этой истории.И он должен был разобраться. Ему нужно было получить ответы.       Эшран всё же решил спросить у Настоятельницы, как связаться с семьями погибших, как возместить им ущерб или просто позаботиться о них. Многие простые семьи жили на жалование, которое присылал им служивший в Ордене сын. Потеря такого сына могла означать медленную гибель всей семьи.       Настоятельница заверила его, что о родных позаботится Церковь, но Эшран слишком хорошо знал, что это значит. Какое-нибудь демоново письмо — отстранённое и бессердечное, полное цитат из Писания, и годовое жалование. Этого было недостаточно, и он по себе знал, насколько это фальшиво.       В конце концов Астарта смогла вернуться в кабинет к мольберту, а Эшран — к своей работе. По крайней мере, он так планировал, пока лейтенант Ходер не решил зайти к нему в кабинет без приглашения. Лейтенант был явно взволнован.       — Думаю, нам стоит поговорить, парень. Последние дни были непростыми для всех. Было очевидно, что Ходер пришёл сюда в надежде спокойно его вразумить. К несчастью для Ходера, Эшран был не в том настроении, чтобы с ним пререкались или уговаривали его быть смирным. Особенно в его собственном капитанском кабинете. Перед ним лежал список имён погибших Стражей, и он всё ещё был очень зол, что значительно облегчало ему разговор.       Он встал из-за заваленного бумагами стола и встретился взглядом со старшим Стражем, его поза была непреклонной как скала.       — Да, полагаю, нам действительно нужно поговорить. Каким-то образом я пришёл к выводу, что поскольку это мой кабинет и я теперь живу в квартире рыцаря-капитана, меня назначили рыцарем-капитаном гребаного Круга Гавани! Неужели я что-то перепутал? Разве я НЕ рыцарь-капитан? Разве все лейтенанты не посовещались, прежде чем принять решение, а затем не передали бумаги Астарте, и она не поставила на них свою командорскую подпись?       Ходер выглядел раздражённым, но взял себя в руки и кивнул.       — Нет, парень, ты не ошибаешься. Но есть и другие…       Эшран не дал ему возможности договорить.       — Разве вы не решили, что у меня достаточно навыков и есть потенциал для этой работы? Разве вы не ХОТЕЛИ, чтобы я стал образцовым рыцарем-капитаном? Возможно, вы думали, что я не стану пытаться выполнять свои обязанности изо всех сил? Если это так, то я должен сказать, что да, вы выбрали не того человека для этой работы.       Потому что будучи рыцарем-капитаном со всеми вытекающими отсюда последствиями, я намерен выполнять свою работу так, как она должна выполняться, и я не буду марионеткой, танцующей на ниточках и притворяющейся, что их не существует. Если вы не предвидели этого, то я не могу не задаться вопросом, ЧТО вы думали произойдёт, когда настаивали на том, чтобы я оказался здесь?       Откровенно говоря, он не был уверен, что таков был план Ходера, но готов был поспорить, что он имел в виду что-то подобное.       И снова между ними повисло тяжёлое молчание. Эшран первым нарушил тишину, но не из-за слабости, а в попытке сохранить контроль над разговором.       — Я помешал достижению какой-либо из ваших целей? Я нарушил какой-либо из ваших планов? Я каким-то образом помешал чему-то, что делаете вы или другие офицеры? Разве я не могу заняться своими делами, пока мои отряды как положено патрулируют город?       По мере того, как Эшран говорил, лицо Ходера становилось всё более недовольным, но потом оно вдруг расслабилось. Казалось, Ходер наконец смирился с тем, что происходило.       — Нет, парень. Ты не помешал и не вмешивался в то, во что не должен, но я прошу тебя проявить терпение. У нас давно не было рыцаря-капитана. Большинство из нас привыкло самостоятельно решать вопросы Ордена. Тебе не нужно брать на себя больше…       Эшран снова не дослушал до конца. Он перебил его намеренно, потому что всё ещё злился на Ходера за то, как тот поступил с ним недавно.       — Нет. Я ношу эти регалии и буду действовать соответственно. Я не собираюсь вмешиваться в твои дела, Ходер. Я ожидаю, что в ответ на это ты проявишь ко мне такое же уважение и доверишься моей самостоятельности. Я думал, что так будет легче для всех… Учитывая «состояние» Астарты. Или прошло так много времени с тех пор, как над вами вообще был командир, что вам невыносима даже мысль о его существовании?       — Конечно, нет, мальчик!       Вот оно. Эшран никогда раньше не слышал, чтобы Ходер повышал голос, даже на тренировочной площадке. Эшран постоянно кричал на новобранцев. Иногда просто нужно было кричать. Но не Ходер. То, что лейтенант так сорвался, доставило Эшрану ни с чем несравнимое удовольствие, даже несмотря на то, что тот продолжал называть его «мальчиком». Это была несомненная победа, поэтому он не поддался на провокацию.       — Хорошо. Тогда я не понимаю, в чём проблема. Если это всё… У меня есть кое-какие дела, которые я отложил из-за этого… Вашего маленького фиаско.       Это было прямое указание на дверь, и старший рыцарь знал об этом. Он постоял ещё десять секунд в тишине, а затем развернулся и вышел из кабинета Эшрана. Рыцарь-капитан надеялся, что он совершил серьёзной ошибки, но ему было так чертовски хорошо, что он не особо переживал.