Демон моего сердца

      Теперь у рыцаря-капитана Эшрана Доримуса был собственный кабинет, и он сидел там, размышляя обо всём, что узнал. Он по-прежнему многого не знал, ему как будто не доверяли до конца, он не был посвящён во все детали дел своих командиров, но он считал, что начало положено. И всё же всё происходящее его очень беспокоило. Одна вещь особенно не давала ему покоя. Он должен был что-то сделать, но в глубине души сомневался, правильно ли это.       Робер де Шавон.       Этот человек был гордым и независимым, а также немного бунтарём и упрямым негодяем, если говорить откровенно. Он не был склонен к благотворительности или жалости — насколько Эшран успел его узнать. Но он был Эшрану другом. Мог ли он что-нибудь сделать для своего бывшего боевого товарища? Эшран не мог просто отправить ему запасы эликсира, ведь Орден крепко держался за свои припасы, и кто-то сразу заметил бы, если бы эликсиры стали регулярно упаковываться и переправляться за пределы гарнизона. Нельзя было показывать, что рыцарь-капитан поддерживает клятвопреступника.       Рыцарям-Стражам на самом деле не очень хорошо платили, поскольку по большей части их кормили, предоставляли жильё и эликсиры внутри или поблизости от Круга, но у Эшрана были кое-какие сбережения. Не то чтобы он часто предавался порокам, которыми увлекались многие молодые люди его возраста. Он также никогда бы не дал Роберу денег просто так, потому что знал, что тот сразу же потратит их на контрабандную Пыль и дешёвую выпивку. У него начала зарождаться идея. Возможно, это пошло бы на пользу и ему, и его другу. Эшран слышал о магазине, который обслуживал беженцев из Алкарона. Возможно, стоило наведаться туда, но прежде ему нужно было кое-что подготовить.       Спустя некоторое время Эшран пробирался сквозь Нижний город. Он был одет в простую одежду, никак не выдававшую в нём Стража, и на бедре у него висел самый невзрачный меч. Он бы никогда в жизни не вышел на улицы Гавани без оружия, даже если ему пришлось оставить дома доспехи. Это было бы полной глупостью. Было уже поздно, когда он добрался до той самой лавки, но перед входом всё ещё ошивалось немало людей. Большинство из них выглядели отчаявшимися и потерявшими надежду. Эшран внимательно осмотрел окружающие здания и лица людей, пытаясь найти кого-нибудь знакомого или что-нибудь, что могло бы помочь ему в его делах. Наконец он просто вошёл внутрь.       Это место казалось самым обычным магазином Нижнего Города. Он подошёл к женщине за прилавком.       — Я надеялся, что смогу поговорить с Лирен или, возможно, с хозяином лавки, — тихо сказал он, стараясь не привлекать внимания остальных посетителей.       — Что ж, ты нашёл и то, и другое. Ты говоришь, как алкаронец, если тебе нужна помощь, оставь своё имя моей помощнице. Если у тебя есть деньги, взгляни на наши товары. Если у тебя есть лишние медяки, мы не откажемся от пожертвования.       Она говорила деловито и сразу перешла к сути. Вероятно, она уже встречала достаточно таких как он за день.       — Я с Алкарона, леди, и я ищу кое-какую помощь, но не ту, которую, как мне кажется, вы ожидаете. У меня есть деньги, если вы готовы меня выслушать, — он снова оглядел маленькое помещение. — Может, отойдём в сторону? На секунду она замешкалась, но затем жестом подозвала свою помощницу, чтобы та заняла её место, и также жестом пригласила Эшрана следовать за ней в более уединённое место в задней комнате.       — Я хочу, чтобы вы знали, что я не имею дела с незаконными сделками, — строго предупредила его Лирин.       Эшран знал, что это, скорее всего, ложь, но не мог винить её за подозрительность. Эти слова доказывали, что она была умной девушкой.       — Леди, уверяю вас, в моём предложении нет ничего противозаконного. Я просто хочу сохранить конфиденциальность и готов за это заплатить. Я подумал, что если вы примете от меня деньги, то они пойдут на благое дело. Она по-прежнему держалась подозрительно, но была готова выслушать его и сказала об этом. Эшран ободряюще улыбнулся.       — Видите ли, я просто хочу снять комнату, но она должна быть уединённой и автономной, с отдельным входом. Место, где меня не побеспокоит никто посторонний, но и так чтобы не показалось странным, если кто-то будет приходить и уходить, скажем, в неурочное время.       — Ты ведь знаешь, что «Лилия» на другой улице, не так ли? Не знаю, за кого ты меня принимаешь, но я не… — в голосе Лирин послышалось раздражение. Эшран густо покраснел, когда понял, что имела в виду собеседница, и на секунду запнулся, прежде чем смог взять себя в руки.       — Я… То есть… Нет! Ничего подобного. Я обещаю вам, ничего похожего. У меня… У меня есть друг, который… Он останется и присмотрит за этой комнатой. А я, возможно, буду приходить в неурочное время. Лирен на мгновение нахмурилась, и пару секунд внимательно смотрела на него, а затем приподняла брови.       — О, понятно. Значит, ты беспокоишься о своей репутации. Не хочешь, чтобы люди видели, чем вы с этим твоим «хорошим другом» занимаетесь в неурочное время? Конечно, никто здесь не осудит тебя, но я всё равно не понимаю, почему… Было ясно, что от первоначального направления мыслей девушки никуда не деться, поэтому Эшран не стал больше пытаться её переубедить. Он просто покраснел до корней волос и потянулся за кошельком, висевшим у него на поясе.       — Я готов заплатить по ценам Верхнего Города, если это поможет. Как я уже сказал, я подумал, что вы сможете найти этим деньгам хорошее применение. Меня бы заинтересовала постоянная аренда. Я даже могу внести предплату. Последние слова заставили Лирин замолчать. Эшран видел, как в её глазах заплясали монетки, когда она задумалась о том, сколько он готов «пожертвовать» её маленькому магазинчику.       — Полагаю… Что… Мы могли бы договориться. Я осматривала один дом… И там есть место… Вы сказали, что можете заплатить вперёд? Эшран взял свой кошелёк и вложил в руку Лирин.       — Могу. У меня здесь арендная плата за год. Хорошая цена за небльшую комнатку. Держу пари, этого хватит, чтобы оплатить то место, о котором вы говорите. Она широко раскрытыми глазами уставилась на кошель, котрый лежал у неё на ладони. Это была очень маленькая, но очень толстая сумочка.       — А… Когда… Вы хотите, чтобы квартира была готова?       — Как можно скорее? В конце недели?       Эшран был так рад, что всё прошло гладко. Он боялся, что хозяйка рассмеётся ему в лицо, поэтому решил сразу отдать все деньги, какие у него были. Не то чтобы он собирался потратить их на что-то ещё. Кроме того, теперь, когда он стал рыцарем-капитаном… Его небольшое жалование немного подросло. На что, разбери их демоны, ему его тратить? Он бы просто отложил новые деньги в тот же кошель.       — Как мне связаться с вами, сэр?       Эшран пожал плечами и улыбнулся в ответ.       — Эм… Тебе не стоит этого делать. Я сам загляну к тебе в конце недели. Через год мы сможем решить, хотим ли продлить нашу сделку, изменить или разорвать. Справедливо?       — Звучит просто отлично. Если я буду вашей домовладелицей, думаю, мне следует знать ваше имя.       — Вы можете называть меня Ревалом, если хотите. И ещё кое-что… Мой друг… Если вы случайно встретите его… Ему не нужно знать о деталях нашего соглашения. Особенно о том, сколько я вам дал.       — Твой секрет в безопасности, сэр, — теперь на её лице сияла улыбка, и она уже целиком уплыла в мечты о том, как потратит эти деньги.       Сквозь дымку, которая обычно висела над доками, звёзды над Гаванью казались жёлтыми, и это было не самое подходящее освещение для того, чтобы пробираться по водостокам, но сегодня вечером ничего нельзя было с этим поделать. Эшран слышал, что где-то здесь должен быть Робер, и он был полон решимости его найти. В конце концов он нашёл его, но только потому, что услышал, как тот пьяно поёт старую морскую песенку под лестницей, где они когда-то сидели на ступеньках и ели сэндвич, наблюдая за пристанью. Казалось, что это было тысячу лет назад.       От бывшего Стража исходила невыносимая вонь. Робер был в ужасном состоянии, и Эшран не мог заставить себя приблизиться к нему. Он поднялся обратно по лестнице и вернулся примерно через полчаса с большим ведром воды и просторной сумкой. Он задержал дыхание, присел на корточки и начал стаскивать с Робера провонявшую одежду. Всё это время Робер, казалось, не осознавал его присутствия, хотя и не переставал говорить или напевать, пока Эшран не снял с него куртку и рубашку. Робер, похоже, заметил, что Эшран сделал это, только когда Эшран попытался распустить его ремень.       — Эй, эй! Руки прочь, приятель! Я не в настроении… Если только ты не собираешься мне отсосать…       Робер оттолкнул его руки, и Эшран просто закатил глаза.       — Как будто я стал бы приставать к тебе, когда ты в таком отвратительном виде. От тебя воняет, Робер. Тебе нужно принять ванну.       — Сосед?.. — Робер прищурил налитые кровью, опухшие глаза. — Не видел тебя две недели. Тебя тоже вышвырнули на улицу? Наконец-то Ходер понял, что ты полный придурок, да?       Эшран вздохнул и снова потянулся к ремню Робера.       — Ох, Робер… прошло уже куда больше двух недель. Ну же. Помоги мне. Ты сильно подсел на эликсиры. И я знаю, как тебе больно, но… Помоги мне хотя бы вытащить тебя из твоего… Из всей этой грязи. Робер хрипло рассмеялся.       — Ха! Ты ещё больший придурок, чем я думал. Это не грязь. Это дерьмо. Я обосрался… Не знаю, когда… Знаешь, на меня много чего навалилось…       Он наконец-то начал шарить непослушными, опухшими пальцами по поясу. От него всё ещё было мало помощи, но, по крайней мере, теперь он не сопротивлялся. Мимо, пошатываясь, прошли несколько пьяных матросов, которые свистели и улулюкали, оглядываясь на них, как будто думали, что под лестницей происходит что-то неприличное. Возможно, они и правда так подумали. Эшран решил не обращать на них внимания и сосредоточился на том, чтобы помочь другу снять грязную одежду. Он достал из сумки тряпку, укунул её в ведро с водой и поболтал, дожидаясь, пока появится мыльная пена. Затем он полил Робера холодной мыльной водой, оставив немного на потом, и протянул ему тряпку.       — Давай, скреби как можно лучше. Я бы не хотел сбрасывать тебя в море, но сделаю это, если придётся.       — Это было бы милосердно, если бы мой старый соседушка отправил меня к Создателю, а не какой-нибудь уличный воришка, который попытался бы меня ограбить и расстроился, что не нашёл денег, — ухмыльнулся Робер, но изо всех сил постарался привести себя в порядок.       Они использовали ещё несколько тряпок и сложили их в кучу, пока Эшран поливал его остатками мыльной воды, чтобы смыть то, что осталось. Затем из сумки достали чистую одежду и надели её на Робера. Прошло, наверное, часа полтора с тех пор, как Эшран нашёл его, и пора бало отправляться в путь. Кто знает, видел ли их кто-нибудь, кроме портовых пьянчуг. Эшран не думал, что их кто-то узнает, но чем меньше было шансов на это, тем лучше. Он взял сумку и перекинул руку Робера через своё плечо, а потом повёл его прочь от портового района в Нижний город.       Несмотря на то, что Робер, казалось, был в настроении поболтать и попеть, он, похоже, едва осознавал, что происходит. Почти неся его на себе, Эшран с облегчением завёл их в крошечную квартирку, которую снял у Лирин, и опустил Робера на маленькую одноместную кровать.       Вся квартирка состояла из двух комнат и небольшого чулана. В чулане стояли два манекена, один из которых был одет в невзрачную среднюю броню, которую Эшран приобрёл для себя. Он также принёс туда всё остальное, что могло понадобиться: еду, воду, различные зелья и несколько запасных комплектов одежды. В углу первой комнаты стояла тумба с умывальником, а также стол и два стула. Вторая спальня была обставлена почти также.       Эшран долго смотрел на Робера, который что-то бессвязно бормотал на кровати. Его старый друг был в ужасном состоянии, и этого следовало ожидать.       Но Эшрану всё равно было больно видеть его таким.       Он поставил сумку на кровать и достал из неё несколько бутылочек с зельями, расставил их на столе. Взял красный пузырёк и опустившись на колени рядом с койкой, попытался влить немного исцеляющего зелья в рот Роберу. Сначала дело шло плохо, но после нескольких неуклюжих попыток Робер с готовностью проглотил остатки и облегчённо вздохнул.       После этого бывший Страж крепко заснул, а Эшран сел за стол, достал колоду карт и стал ждать.