Академии и Гримм: Солевое Издание

      Словно подражая участникам рыцарского турнира, Жон и его гримм-соперник (получивший лаконичное обозначение Парнокопытное, понятно по каким причинам), встали аккурат друг напротив друга. Чудовищная лошадь призывающе била землю копытом, разбрасывая вокруг комья грязи. Сверкающие алые глаза следили за каждым движением Жона, который для придания моменту пафосности поигрывал акселератором, вызывая рев уже своего — металлического коня.       Солидность сцены портил разве что «всадник» со стороны гримм, что всё так же, свесившись набок, вообще не подавал признаков жизни. Что в свою очередь наводило на мысли об ловушке — мало ли вдруг человекоподобное нечто исполняет роль приманки для невезучих бойцов, что набрели на эту милую лошадку. И как только те нацеливаются на «всадника», то резко оказывается, что всё это был пранк, но, увы, поздняк метаться, кости уже хрустят под копытами.       Впрочем, с равной вероятностью, ситуация могла быть диаметрально противоположной — и как раз болтающееся недоразумение представляло главную опасность, усыпляя своей мнимой безучастностью, чтобы в решающий момент нанести смертельный удар. А может, даже существовало концептуально иное объяснение странному поведению этого гримм…       Но задумываться и что-то там анализировать Жону пришлось, если бы он собирался сражаться с чудовищем, а не… приватизировать его конскую половину в качестве попутки. С таким настроем всё было проще: всадник — нахуй, конь — на бочку.       Двинулись они по итогу одновременно, видимо, взаимно заебавшись рассматривать противоборствующую сторону. Чтобы было прям совсем по красоте, на фоне должен был лить ливень и греметь гроза, вспышками молний освещая их столкновение, но начавшее клонится к закату солнце было вполне себе достойной альтернативой.       Рёв двигателя накладывался на перестук копыт в ускорившемся под воздействием адреналина восприятии Жона. Если всё так и продолжится, то через считанные секунды они банально въебутся в друг друга. Гримм такой исход, судя по всему, полностью устраивал, что, впрочем, логично — даже по одному виду было понятно, что ему очень даже хватит сил тупо снести несчастный квадроцикл, чтобы затем добить полетевшего на землю Жона. И его, Жона, понятное дело, такой результат не особо устраивал. А учитывая, что из-за состояния тела на долгую и, что важнее, — активную битву даже при поддержке проявления у него тупо не хватит сил, решено было закончить всё в следующие пять секунд.       С подобной решительностью, когда до столкновения оставалось всего пять метров, Жон вдавил газ, перенося вес своего тела назад, чтобы поднять квадроцикл на задние колеса. После чего… без излишеств, спрыгнул, всё ещё удерживая руль, чтобы, стоило только целой ноге получить опору, напрячься и поднять его верное транспортное средство целой же рукой, переводя всю набранную скорость в дополнительную инерцию при броске.       Проявление закончило начатое, и с высветившейся плашкой:       [Промах]       Квадроцикл успешно миновал голову конины, впечатываясь аккурат в место «соединения». Учитывая разгон обоих «участников ДТП», удар вышел что надо, явно превысив конструкционную прочность четырехколесного снаряда… а в баке как раз оставалось достаточно топлива. Да и так уж «получилось», что влетел квадроцикл, довернувшись в воздухе аккурат крышкой бака, фактически создав направленный взрыв.       Было бы просто замечательно, если бы на этом всё и закончилось, но, видимо, похвастаться этот гримм мог ещё и прочностью. Защищаемый проявлением от шрапнели, в которую превратилось его бывшее транспортное средство, Жон прекрасно видел, что взрыв лишь оторвал небольшой кусок чёрной плоти. Из хороших новостей, взрыв также загнал бывшее… что-то. Ну, не настолько он хорошо разбирался в технике, чтобы понимать, какой именно кусок железяки теперь торчал из бочины гримм. Оно было не единственным вонзившимся в плоть, но наиболее крупным… как раз подходя для следующей части (придуманного только что) плана.       Который как раз пора было приводить в исполнение — ведь хоть и пострадав от взрыва, останавливаться лошадь даже не подумала, разве что несколько замедлившись, из-за того, что в первое мгновение ей пришлось подогнуть колени для амортизации импульса.       Вот только, как раз остановившись, конина имела больше шансов на победу. Правда, осознание этого пришла в голову гримм уже в момент, когда было слишком поздно. Под безмолвный аккомпанемент двух последовательно выскочивших плашек:       [Промах]       Передние ноги гримм разошлись в стороны, сделав падение неизбежным. Рванув на встречу падающей туши, Жон разминулся с ней на считанные сантиметры, приземлившись на лошадь и впечатывая левую ногу в скрипнувшую от нагрузки железку. Усиленная протекающей аурой она всё же выдержала и, провернувшись от усилия, перерезала место соединения лошади и всадника. Чтобы не улететь вслед за ним, Жон вонзил пальцы усиленные аурой прямо в шею лошади, оставляя заметные борозды по мере торможения. Крутанувшись, перекидывая ногу, он наконец занял заслуженное место наездника.       Правда, расслабляться было рановато, потому как разделение — было единственным, чего он по факту добился. Обе половинки получили минимальное количество ущерба, в то время как раны самого Жона успешно открылись от столь активных действий. Особенно плохо дела обстояли с правой ногой, на треснувшее бедро которой пришлась вся нагрузка от его «приземления». Боль пробивалась даже сквозь адреналиновую блокаду, вынуждая прокусить губу. Даже не хотелось думать о том, что бы он испытывал, если бы атаковал поврежденной ногой.       Но времени на лишние мысли и так не было: лошадь как раз поднялась на все четыре конечности, восстановившись после падения, явно не испытывая тёплых чувств к своему новоиспеченному всаднику. Сплюнув кровь, Жон приблизил своё лицо к как раз повернувшейся (и явно желавшей откусить ему кое-что лишнее) морде:        1.Дарёному коню в зубы не смотрят. Поэтому если ты будешь выёбываться, я выбью их с закрытыми глазами [Сила] [Мудрость] [Запугивание]        2. Знаешь, а ведь я давно не ел. Догадаешься, насколько я сейчас голоден? [Природа] [Проницательность] [Запугивание]       3. Капля никотина убивает лошадь. Так что либо ты мне подчиняешься — либо я тебя накуриваю [Обман] [Медицина] [Запугивание]       4. Хочешь, я расскажу, в чём разница между королём и его лошадью? И очевидно, я не собираюсь лепетать что-то наподобие того, что один человек, а второй — животное. Что у одного две ноги, а у второго — четыре. Ведь даже если их форма и силы будут равны, один будет королём — будет вести за собой, в то время как второй станет лошадью и будет идти на поводу. Так рассказать в чём же между ними разница? [Харизма] [Дрессировка] [История]       5. У меня есть одна идейка для номера с твоим участием. Тебе она, правда, не понравится, так что в твоих же интересах не выёбываться [Выступление] [Природа] [Запугивание]       Глядя на варианты, Жон осознал одну важную вещь:       «Блядь, сигареты…» — а вернее этой самой вещи отсутствие. Слишком уж многое навалилось, так что необходимость украсть ещё одну пачку вылетела из головы, — «И главное, ещё было такое противное ощущение, что чего-то не хватает» — не то чтобы он сильно сокрушался по этому поводу, просто немного раздражает, что, мародёря в племени бандитов, у него были все возможности найти пачку-другую, но он тупо забыл.       Будь у него физическая возможность осуществить угрозу, он бы без сомнений выбрал третий вариант, а так он бездумно выбрал следующий же по списку.       [Класс сложности: 17]       [20]       [Критический успех]       Гримм на пару секунд замер, осмотрев Жона словно в первый раз, после чего… легонько кивнул своей мордой.       «Ну и какого спрашивается хуя с гримм у меня получается добазариваться, а с людьми приходится пиздиться?» — задал риторический вопрос небу он, прежде чем завершить начатое проявлением: — Подкинешь до ближайшего крупного населенного поселения — тогда и расскажу, парнокопытное, — перед интригой устоять было никому не дано (ну, не после двадцатки, вернее). Так что гримм попался на удочку и, без дальнейших уточнений, фыркнув, засеменил прочь из поселения, медленно переходя на галоп.       Жон обернулся напоследок, чтобы посмотреть, как там поживал наездник… ну, вернее, попытался. Грудь прострелило болью, вслед за которой пришло предательское тепло — всё же под конец открылась и рана у сердца. Из-за сломанной левой руки он не мог тупо лечь на шею гримм массой всего тело, придавив «компресс», так что пришлось зажимать тот целой рукой. Увы, это так же значило, что держаться за всё разгонявшегося гримм-коня, Жон мог лишь ногами. Одна из которых полнилась трещинами. Это немного не та комбинация вещей, которую мог бы провернуть нормальный человек, так что вмешиваться пришлось уже проявлению, перехватывая контроль над всей нижней частью его тела.       Без риска на всей скорости сорваться с коня было, конечно, попроще, но, мягко говоря, ненамного. Путешествие на квадроцикле, оказывается, было верхом комфорта, по сравнению с несущимся на просто безумной скорости кониной. Каждый пройденный метр неприятно отзывался болью во всем теле, но, разумеется, итак повреждённые конечности страдали больше всего. Так ненавязчиво намекая, что хуй открывшиеся раны даже подумают о том, чтобы начать затягиваться, пока Жон не сойдёт на твердую землю. Фраза «Ходить пешком полезно» ещё никогда не играла подобными красками.       Опции разглядывать окрестности не было не только потому, что из-за кровопотери зрение Жона пошло волнами, но и потому, что, даже будь он в полном порядке, — гримм нёсся с такой скоростью, что фактические пролетающие пейзажи сливались в нечто сплошное. Не каждый буллхед развивал подобную скорость, так что даже избитая шутка про «низко летим» была не к месту. Исключением стало появившееся по правую руку озеро — достаточно огромное, чтобы после приближения заполнить всё его поле зрения. Оно же могло выступить ориентиром… при условии, если бы Жон мог чуть больше сузить область поисков: а то сейчас он с уверенностью мог сказать лишь то, что находился в не заснеженной половине.       Что изменилось достаточно быстро, кстати говоря. Слишком быстро на самом-то деле, Жону понадобилось целых десять минут чтобы понять, что примешавшиеся к пролетавшему пейзажу белые пятна — это снег. Температура — более очевидный показатель, увы, была для него вне вопроса: жар от начавшейся лихорадки полностью отрезал какое-либо понятие холода. Аура защищала, так что беспокоиться о переохлаждении не приходилось — так что проблемы по факту не было. За исключением дополнительного фактора, способного привести к потери сознания, конечно, но это и так понятно.       Вероятно, еще пару часиков таких покатушек и Жон-таки свалится, став лёгкой мишенью, а заодно возвысив придумавшего такой интересный способ обойти его проявление парнокопытное, на второе место по интеллекту среди всех, кого тот знал (всё же, чтобы превзойти Босса-Скорпиона, требовалось куда больше). Но конина попалась на удивление честолюбивая и/или любопытная, исполнив свою часть соглашения без сучка и задоринки. Постепенно замедляя ход, та позволила ему осознать не только то, что чёрные точки, которые он принимал за синдром кровопотери, на самом деле были наступившей ночью, но и то, что в этой ночи вдалеке ярко выделялись установленные на длинной стене прожектора.       «Аргус» — пришло немногим позже понимание. В груди защемило, но уже не из-за ран. Но лишь на мгновение, через которое его сменила более насущная мысль:       «Ну, я, конечно, просил привезти меня в крупное населённое поселение… но надо было ещё уточнить, что без стен…» — ну или по крайней мере с простым деревянным частоколом, а не этим монструозным нечто. Главный и фактически единственный официальный проход, которой круглосуточно охраняется кучей народа без личной жизни. Которые срисуют его физиономию ещё только при приближении. Конь, не погружённый в его думы, повернул морду, как бы намекая, что я тебя довёз, выкладывай давай.        Не сказать что способа пробраться внутрь незамеченным не существовало… просто он очень сильно не нравился Жону. Впрочем, не то чтобы у него были варианты: — Не-не, до поселения значит до поселения, а не в место, откуда то будет видно, — пользуясь установленной формулировкой, хмыкнул он, — но не парься, парнокопытное, я тебя не к штурму подбиваю, — уточнил Жон, когда выражение морды гримм стало задумчивым, — по горе справа как раз четёнько объедем…       Услышав всю нужную информацию, конь сорвался с места, сразу переходя на галоп, словно в отместку за «подставу» от Жона. Крюк он завернул конкретный, что заставляло подозревать об осведомлённости гримм о том, как устроены охранные сооружения такого масштаба. Что, конечно, было им обоим на руку, но ебучий случай, тряска после остановки была особенно болезненна. А уж когда конь наконец стал карабкаться в гору, вынуждая Жона-таки вцепиться ему в шею, перестав закрывать кровотечение, мир прямо-таки заиграл новыми красками. В основном белыми и в подавляющем большинстве в виде пятен, то и дело перекрывающих его зрение. И он был бы очень рад, будь это просто снег.       Ведя сражение (и в основном проигрывая) с собственным организмом, Жон слишком поздно заметил, что обрыв уже рядом, а эта тварь даже не думает тормозить. Нет, это была не попытка забрать его с собой по причине: «Заебал тянуть интригу» — всё же, гора хоть и была крутой, но всё же не отвесной. Так что, спустя пару мгновений полёта, копыта по очереди коснулись горной породы, чтобы тут же оттолкнуться по новой.       Даже полёт на Виверне мерк перед спуском вниз под углом примерно сорок пять градусов на скорости, превышающей двести километров в час.       «Ну, всё, теперь у меня есть официальное разрешение без последствий плевать в лица всем на ипподромах. Вот это тру конь экспириенс, а не вся та хуйня, которой они занимаются!» — перегрузки, испытываемые им, достигли того уровня, что кровь отлила в ноги, фактически купируя кровотечение в груди. Пострадавшая нога, правда, отдувалась за все тело… но это было куда как более терпимо. Что же будет с его телом, когда внешнее ускорение произойдёт, Жон предпочитал не думать, ровно как и о том, что им как-то придётся тормозить на такой скорости.       Да и, откровенно говоря, не успел — потому что с такой скоростью момент, когда надо начать тормозить, настал чудовищно быстро. При всём этом область прямо под горой была отведена под лесопосадки, так что задачка выходила со звёздочкой. И что же… конь не подвёл: оттолкнувшись в очередной раз, он вывел круп вперёд, повернувшись боком прямо в воздухе, по приземлению… начав дрифтить. Скрежет должен был стоять чудовищный, но свист ветра, бившего теперь в бок, заглушал все звуки.       Если бы нашёлся патрульный, прямо в этот момент смотревший на гору с достаточно близкого расстояния… то даже доложи он о том, что видел в штаб, ему никто нахуй не поверил бы, обвинив в употреблении алкоголя или чего покруче. Так что в каком-то смысле этот способ пробиться сквозь оборону Аргуса можно было считать скрытным.       Что характерно, они затормозили аккурат под деревом, всё-таки не въебавшись в него. «Тормозной путь» от копыт был отчетливо заметен как на горе, так и на земле, но Жон вполне отдавал себе отчёт, что, даже когда его заметят, ни одна из версий о том, что произошло, даже не приблизится к правде — а значит, похуй.       Борозды, проделанные пальцами Жона в шее гримм, достигли сантиметров пятнадцати и выглядели откровенно не очень, но сам конь, по-видимому, считал их не опаснее царапин, по крайней мере в его взгляде не было и намёка на недовольство по этому поводу. Только детерминированность наконец получить ответ.       «Мыло ты мое недоваренное… дай мне хотя бы прийти в себя» — стоило крови начать возвращаться на свое законное место, как состояние Жона резко стало ухудшаться. Слезть с коня нормально он не смог бы чисто физически, а потому просто свалился, благо хотя бы на целую ногу. Подтащив своё тело к ближайшему дереву, он облокотился на него правым боком, зажимая рану на груди что есть сил. Компресс уже давно пропитался кровью, почти не помогая, но сил, чтобы заменить бинты, у Жона пока что не было. — В чём разница между королем и его лошадью, да? — кое-как прохрипел он, между тяжёлыми вздохами. Остановка после очередного раунда перегрузок сыграла плохую шутку, или, вернее, сам Жон из-за этих перегрузок не смог нормально оценить уровень полученных повреждений. За что и расплачивался сейчас. Но так как конь не планировал никуда уходить, а алые глаза очень хорошо просматривались в темноте, с каждой секундой повышая шанс их нахождения, надо было собраться дать ответ — и отправить того восвояси, — ответ может быть только…. один…       При очередном вздохе он почти закашлялся, благо проявление успело перехватить контроль, подавив спазм, а заодно подкидывая варианты:       1.Решительность уничтожать. И мир, и даже себя [Мудрость] [Выживание]       2.Инстинкт! [Природа] [Проницательность]       3.Родословная [Медицина] [История]       4.Выбор викингов на старте [Интеллект]       5.Хайповый шмот [Выступление] [Внимание]       Единственное, что Жон смог вынести из предложенного — это то, что буквы начали расплываться перед его лицом. Так что без возможности физически выбирать, он просто остановился на первом же варианте. Не было ни проверки, ни какой-либо реакции от коня. Вернее, может быть, реакция и была, но Жон не смог её заметить. - По…думай об этом на досуге… а если всё равно не поймёшь… вернись ко мне — объясню, — этого должно было хватить, чтобы хотя бы на время отвадить любознательную конину. Правда, из-за того, что в глазах темнело, а в ушах стоял гул, Жон не смог бы заметить момент, когда тот решит уйти.       Надавив на рану, вспышкой боли вырывая себя из этого состоя, он стал свидетелем как парнокопотыное, глядя на него сверху вниз, задумчиво кивнуло, прежде чем как ни в чём не бывало припустить к горе. В опустившейся тени силуэт с лёгкостью взбирающегося по скале коня был заметен лишь по горящим глазам.        «С этим разобрались…» — вздохнул Жон, радуясь тому, что его необдуманные действия не поставили мирных жителей под опасность. Изначально-то он хотел вообще отдохнуть по пути, чтобы, даже если коню не понравится ответ и тот выйдет из себя, смочь его утихомирить. Но получилось как получилось.       «Найти место, где можно начисто перевязаться… Найти свиток» — он принялся проговаривать про себя список планов, чтобы удерживать тело в сознании, — «Не попасться патрулям…» — понимая, что чем дольше он сидит у дерева, тем сложнее потом будет встать, Жон по уже запатентованной методике надавил на рану, используя вспышку боли, чтобы заставить тело двигаться. Что характерно — ему это даже удалось, хоть и не с первой попытки, но он всё же поднялся, упираясь локтем в дерево на ноги.       «Дежа вю… мать его» — ирония ситуация вынудила уголки губ приподняться, — «Но прогресс на лицо!» — а как ещё это можно было назвать, раз уж с более тяжёлыми ранами он двигался примерно с той же скоростью, что и в прошлый раз. Двигался, правда, недолго, и кровоточащая нога, которую он и так еле напрягал, да и то только стоя на ней, не справилась и с этой задачей, вынудив Жона полететь на встречу с землёй, — «Да блядь! Накаркал!» — благо, хоть в последний момент он успел повернуться упав на здоровое плечо.        «Ладно от пяти минуточек хуже не будет» — лежа не земле, разрешил Жон себе немного отдохнуть. Боль если что поможет не потерять сознание. Ну, какое-то время, до того, как кровотечение станет критическим, но там уже ничего не поможет. Подобная перспектива не капли не пугала Жона, ведь ну просто нужно было не доводить до этого, не так ли?       «Ну ничего, та пизда тоже не в кондиции» — воспоминания о том, насколько сильно досталось приведшей к его текущему состоянии противницы, немного подняли настроение. Правда, встать не помогли… с этим подсобил звук спешно приближающихся шагов, ворвавшийся в разум Жона сквозь гул бьющийся в висках крови. Лицо его было у земли, а одежда была обмотана бинтами, так что у приближающегося не было никаких оснований думать, что в лесополосе его городка разлёгся целый предатель человечества.       «Проявление, готовность» — даже в таком состоянии он оставался поразительно силен, так что без труда сможет взять заложника. Немного мерзко было осознавать, что ему придётся опуститься до угроз ни в чем не повинному гражданскому… но хочешь жить — умей вертеться. Шаги всё приближались. Дыхание Жон не задерживал, так что кто бы не был его «гостем» — должен был видеть что он еще жив. — Что с Вами случилось?! — раздался прямо над его телом взволнованный голос. Женский. Незнакомка тем временем не стала ограничиваться простым вопросом, и, судя по всему, опустилась рядом с ним на колени, чтобы перевернуть на спину. Если он хотел по полной воспользоваться эффектом неожиданности — пришла пора действовать. Оттолкнувшись локтем от земли, он настолько резко, насколько позволяли раны, развернулся… только чтобы подавиться заготовленной речью:       «Ты же должна быть в Биконе…» — шокированный разум никак не мог понять, почему тем, кто склонился над ним, была чёртова Пирра Никос.       [Внимание: успех]       И только при поддержке проявления, насильно прогнавшего недопонимание, до Жона дошло, что стоявшая перед ним хоть и была крайне похожа, но всё же была другим человеком. Другая прическа, очки на лице, грудь… одним словом, даже если его зрение плыло — видимых отличий было достаточно.       «Как же, сука, тесен наш мир» — только и смог хмыкнуть Жон, осознав, что из всех возможных вариантов в заложники ему придётся брать либо мать, либо сестру его… ну, пусть будет знакомой. И судя по всему, его намерения очень даже читались на лице, так как девушка, немного отпрянув, сбивчиво поспешила добавить: — Я тоже верю, что Вы не виновны! — если бы это была ложь, чтобы его задобрить, проявление бы сообщило. Ну, а приставка «тоже» не могла не обнадеживать… вот только:       «А?» — Жон, мягко говоря, не ожидал найти сочувствующего. Настолько, что прибегнул к тому, чтобы надавить на рану, чтобы удостовериться, что не потерял сознание и не страдает от галлюцинаций. Компресс и так сполна напитался кровью, так что это стало «последней каплей», после которой алое пятно начало расползаться уже по бинтам, обмотанным вокруг груди. И девушка перед ним это очень даже заметила, на автомате прикрыв рот руками в шоке, прежде чем воскликнуть: — Вам нужно в больницу! — да, надо. Нет, ему никто не даст туда попасть. Подавляя усиливающиеся чувство дежа вю, Жон взглянул на расколотую луну, прошептав:       «Это будет долгая ночь, да?»