Академии и Гримм: Солевое Издание

      К счастью, проблем с добычей воды не возникло — трупы с бурдюками лежали, так сказать, в первому ряду и даже со всеми повреждениями Жон добрался до них в считанные минуты. Он не знал, повлияла ли молния каким-либо образом на воду, да и не мог узнать — ведь как такового вкуса не почувствовал вовсе. Ведь чувство текущей по пищеводу жидкости, отгоняющей жажду прочь, заполонило всё его сознание, а, когда наваждение спало, бурдюк уже был пуст. Правда, большая часть из него пролилась мимо, но учитывая, что ливень всё так же не спешил прекращаться — мокрее Жон стать физически не мог.       Первая из неотложных вещей была выполнена, и с, даже немного отогнавшим головокружение, притоком сил он похромал туда, где, по его прикидкам, должен был находиться лагерь этих бандитов. Конечно, существовал шанс, что бинты и другие медикаменты можно было и с трупов снять, но, во-первых, у него едва ли были силы копаться среди них, отыскивая нужное, а во-вторых, для перевязки всё же хотелось бы место посуше, не в обиду так старающимся закрыть землю от ливня своими кронами деревьев будет сказано.       Идти приходилось подволакивая пострадавшую ногу, чтобы не оказывать на неё лишнего давления и, к несчастью, ничего подходящего на роль костыля в зоне досягаемости не было. Разве что ветку дерева перебить камнем, но пусть головокружение и отступило, но ему на смену пришли плывущие перед глазами окрестности. Попасть-то он всё равно смог бы, наверное, но, скорее всего, не с первого раза, а значит, и за камнями пришлось бы нагибаться дважды-трижды. А Жон уже прочувствовал, насколько «приятно» наклоняться в его состоянии, когда добывал бурдюк. Аутентичный меч в груди, мягко говоря, был против, чтобы он вообще совершал какие-либо движения, но против наклонов походу имел личную вендетту.       Так что приходилось ковылять как есть. Благо, пальцы на ноге он всё ещё чувствовал, а значит, как и предполагал с ней, умудрился отделаться просто трещинами (что на самом деле ахуеть как далеко от понятия «просто»). Да и к тому же, боль в моменты, когда он переносил вес на поврежденную ногу, неплохо так помогала оставаться в сознании. Ну, на пару с болью половины тела, да. Все вместе они выступали отличной компанией главной причине, позволяющей Жону удерживать на месте так и норовившее упорхнуть сознание — под светом белым ещё ходили индивиды, которым он должен был набить ебало и сломать колени.       Подобная ультимативная мотивация позволила ему без лишних остановок-таки добраться до злополучного лагеря, где, к их же собственному счастью, не оказалось «опоздавших к движухе». Оставалась лишь самая малость — определить, какой из этих ебучих шатров был отведён под полевой госпиталь…       «Так, ну самый большой явно для главаря…» — кое-как сфокусировав взгляд на оном, принялся рассуждать Жон, — «А пострадавших может быть больше одного… значит, мне нужен второй по размерам» — не найдя в логике страдавшего от кровопотери разума недочётов, он медленно пошаркал к вычисленному медпункту.       Тот даже имел характерный белый цвет покрытия… ну лет двадцать назад примерно, сейчас же выцветя под воздействием окружающей среды. Скорее ввалившись, чем войдя внутрь, Жон затуманенным взглядом, обведя «помещение», убедился в своей правоте. Определив в качестве своей цели «аптечку» размером с неплохой такой ящик, он доковылял до приставленного рядом с ней стула с нескрываемым облегчением, боком (чтобы лезвие не упиралось в спину), опустился на него, принявшись перебирать медикаменты одной рукой.       Множество склянок, шприцов и таблеток показались на свет. Скорее всего, среди них находились те, что могли помочь в его ситуации, типа, там кровосвёртывающего или какой-то аналог физраствора, чтобы помочь организму в критический момент. Увы, они все шли настолько вразнобой (а некоторые, судя по виду, ещё и были просрочены или как минимум подходили к сроку), что только тот, кто всё это складировал, мог бы разобраться. Увы, он вместе со своими корешами лежал поджаренный, так что оставалось полагаться на самые базовые средства. Или конкретнее — легендарная комбинация: бинты плюс спирт. И то, и другое в достатке было извлечено и разложено перед Жоном на столе перед тем, как он полез в другое отделение ящика.       Там были предметы… так сказать, первичных женских потребностей в дни критических ситуаций, и ещё до того, как мозг Жона сформулировал это определение, руки уже захлопнули отделение, переходя к следующему. На этот раз он оказался более удачлив, о чём свидетельствовал целый ряд разнообразных досок-фиксаторов (ну, на самом деле Жон не знал, как они правильно называются, но вроде бы как-то так).       Глядя на висящую плетью левую руку, он вздохнул и, закусив рулон бинтов, резко вправил её в плечевой сустав, официально получив достижение самолично выбить и вправить обе руки. Во второй раз вышло даже профессиональнее — так сказать, сказался опыт, но болело на несколько порядков сильнее. Возможно, стоило до того закинуться обезболом, но существовал шанс вырубится из-за него, вынуждая терпеть.       Заняв законное место в суставе, рука двигаться, разумеется, не начала, но хотя бы перестала болтаться, позволяя наконец сосредоточиться на накладывании шины. Ну, по-хорошему для начала следовало бы снять рубашку, но, глядя на пропитанную кровью и водой ткань, которая при этом ещё и немного пригорела, Жон, прикинув, чётко осознал, что придётся срезать, да ещё и кусками. А это немного больше усилий, чем он мог бы приложить в данный момент.       Плюнув, он просто, не размениваясь, полил весь рукав спиртом, зашипев от прострелившей боли, аккуратно опустил руку на стол и прямо поверх одежды закрепил фиксаторы, туго перевязав их бинтами. Приходилось помогать себе зубами, что оставило во рту отчетливый привкус спирта. А он, собственно, и не против. Вкривь и вкось, но спустя непродолжительное время его рука была опоясана слоем бинтов, под которыми покоились суммарно четыре доски фиксаторов. Не факт, что он сделал всё правильно, но лучше, чем ничего.       Закончив с этим, Жон позволил себе передохнуть пару минут, вытирая выступивший на лбу пот, отметив, что кровопотеря уже неплохо так повлияла на терморегуляцию, а значит, надо поторопиться. А заодно борясь с соблазном навернуть спирта ещё и внутрь, ну для профилактики.       «Так, это я всегда успею» — слегка покачав головой, он принялся проделывать всю процедуру с ногой. Что было немного сложнее, всё из-за того же факта, что лезвие в груди, разборку с которым он здраво оставил напоследок, мешало наклоняться. Пришлось медленно и аккуратно поднять ногу и умостить её на столе перед тем, как, вылив спирт, заняться перевязкой. С узлами пришлось поебаться, без возможности-то использовать зубы, но ничего такого, с чем не могли справится его ловкие пальчики.       Теперь, когда его превращение в мумию было завершено примерно на тридцать процентов, настала пора слона в комнате — или, если отбросить придумывание плывущим сознанием метафоры, клинка в груди. В сам момент удара он был более чем доволен тем, насколько реалистично всё выглядело, но теперь это стало нихуевой проблемой. Ведь фактически с обеих сторон клинок был буквально в миллиметрах от сердца, так что если он просто выдернет клинок, то в зеркало сможет посмотреть, как-то бьется. А если поставит два зеркала — ещё и получит круговой обзор. Ну, впрочем, ничего такого что не могло бы исправить достаточное количество бинтов и ваты. Для надежности он прям конкретно так вымочил и одно, и второе, сначала в спирте, а потом ещё и поверх ебанул весь пузырек йода. Осталось лишь небольшая мелочь.       Вернув в зубы рулон бинтов, Жон расстегнул рубашку — без возможности её снять из-за руки бинтовать снова пришлось бы поверх, но так он хотя бы сможет прямо к коже приложить импровизированный компресс из ваты. На выдохе выдернув клинок из груди, он тут же бросил его в сторону, потянувшись к тому, что засел в спине. Действовать приходилось аккуратно, чтобы не навредить ещё больше, но проявление если что страховало. С чавкающим звуком, второй фрагмент был вырван из спины, отправляясь к своему товарищу, звякнув при падении. Два компресса поочередно заняли место напротив принявшихся кровоточить ран, прямо перед тем, как быть туго обмотанными бинтами. Затягивать узел пришлось на целом плече.       На сим первую помощь можно было торжественно считать оказанной, и, если не считать лужу натекшей крови, ещё и прошедшей без эксцессов.       «Кицунэ, конечно, получше бы справилась… но на мой век хватит» — оттирая руку от крови об кусок ваты, хмыкнул Жон. Поднявшись со стула, он пошатнулся и пару секунд был вынужден потратить на то, чтобы ситуация стабилизировалась. Стоило миру перестать выписывать восьмерки, он подошёл к ближайшей койке и прямо зубами оторвал от покрывала солидный кусок, чтобы использовать его как перевязь для сломанной руки, закрепив ту вокруг шеи. Теперь, со всеми предосторожностями и контролем от проявления, кости точно срастутся нормально.       Подавив весьма закономерное желание на эту самую койку прилечь, указав организму на сосущее чувство пустоты в желудке, Жон, прихватив костыль, потопал на улицу. По его личным ощущениям, на всё про всё у него ушло не больше получаса… вот только принявшиеся опускаться на землю сумерки были другого мнения. Кровопотеря сыграла злую шутку с его ощущением времени, так что он был ещё более голоден, чем даже предполагал. Ну да, не было бы худа без добра — за прошедшее время ливень перестал идти. В целом, это можно было заметить и не выходя из шатра, чисто по отсутствию шума капель, но стучащая в висках кровь и так заглушала все остальные звуки.       Вождь должен был получать всё лучшее — а, следовательно, вкуснейшая еда тоже была бы в её шатре. Это был в целом высший уровень логических цепочек, на которые Жон пока что был способен, медленно ковыляя к цели. Костыль неприятно глубоко уходил в мягкую после ливня почву (хотя честнее её просто было назвать грязью), так что по пути пару раз он чуть не навернулся, из-за этого даже проявлению пришлось перехватывать контроль над движениями, выравнивая тело в последний момент.       С горем пополам добравшись до нужного места, распахнув «дверь», Жон на пару секунд подвис, оглядывая выставленные «трофеи» разной степени полезности. Но тут его взгляд зацепился за кусок вяленого мяса, оставленный прямо у кровати-лежанки, и осознание джекпота вытеснило все остальные мысли.       «Похоже, я сорвал кого-то в бой прямо во время еды…» — ухмыльнулся он, вцепившись зубами в «боевой трофей». Привкус спирта немного мешал, но даже так с голодовки это показалось Жону вкуснейшим, что он ел, если не за всю жизнь, то за последнюю неделю уж точно. Впрочем, если задуматься… нормально за эту самую неделю он ел, типа, один раз (?), ноль (?). Можно было бы попытаться вспомнить точнее, но зачем, если вместо этого можно потратить время на поедание ещё одного кусочка. — Ладно, будем считать, что сражение того стоило, — вдоволь наевшись, подвёл итог Жон. Не в последнюю очередь такая оценка была заслужена бутылочкой вина, так же примостившейся прямо у кровати. Вина, на секундочку, старше не только чем Жон, но даже чем та, с кем он сражался, и даже их двух вместе взятых. Ясен хуй, украденное, но едва ли становящееся от этого менее вкусным.       Окончив трапезу, не без сожаления Жон поднялся с кровати и, оглядевшись по сторонам, нашёл подходящий, чтобы сложить еду на потом, рюкзак, тут же принявшись набивать его всё тем же вяленым мясом (которого было вполне себе в избытке, что логично, учитывая долгосрочность хранения), консервами (открытие которых тоже грозило стать той еще задачкой), водой и вином (потому что хуй такое качественное вино он оставит другим мародерам). Как бы ему не хотелось хотя бы просто поспать в лагере — увы, позволить себе такую роскошь, при живом-то враге с проявлением порталов, он не мог. Хуй его знает, по какому принципу она может их открывать, но отыгрывать всегда стоит от худшего — т.е. от варианта, что, как только та дура придёт в себя, ему прилетят объяснять, чей это лагерь по праву. Не она, так те, к кому она телепортировалась в первую очередь.       Из хороших новостей её повреждения были очень даже серьёзными, вероятно, даже на том уровне, чтобы потребовать операцию, так что какая-никакая фора у него была. Но, потерявшись во времени, нехилый её кусок Жон уже использовал. Собрав поклажу и порывшись в поисках свитка, закономерно убедившись, что он был при ней во время битвы, Жон вышел на улицу, двинувшись к уже «знакомому» шатру-медпункту. Сменные бинты и спирт для дезинфекции уж точно лишними не будут. Забив рюкзак под завязку, даже выложив пару консерв, чтобы влезло побольше бинтов, Жон отправился в необходимую к посещению точку лагеря — стоянку транспорта.       Цепочку квадроциклов он подметил сразу — всё же те были накрыты тканью лишь сверху, чтобы дождь не попадал. А вот прицепы из-за темени разглядел, только подойдя в упор. Видимо, именно их племя использовало для «переездов», хотя в представлении Жона они просто все закидывали в портал. Ну, видимо, не вождинское это дело, грузчиком подрабатывать… или, что вероятнее, эти квадроциклы — страховка на случай, если племени пришлось бы переезжать в отсутствие вождя. Ну, в любом случае, Жон был крайне благодарен, что они потратили время на их кражу (и учитывая, что один из квадроциклов, был в одной помывке от того, чтобы выглядеть сошедшим с конвейера, украден он был прям совсем недавно (его Жон собственно и выбрал)).       Перетащив все найденные топливные ячейки, которые только поместились в багажник квадроцикла, Жон обернулся на лагерь. По-хорошему надо было бы всё тут поджечь… но великодушно (понимая, сколько это дополнительной работы) он позволил будущим путникам, наткнувшимся на это место или вернувшимся законным владельцам, воспользоваться скопленными ресурсами. Примерно по схожей причине, а также прикидывая, что с ними сделал разряд молнии, Жон не пошёл обратно к трупам обыскивать тех на предмет работающего свитка, чтобы наконец приступить к исполнению собственного, так нагло отодвинутого внешними факторами плана.       Существовал не иллюзорный шанс, что кто-то из бандитов оставил свой в палатке, соответственно сохранив тот от попадания молнии, но даже если и так — это всё ещё требовало кучи сил и времени на нахождение. Проще реально будет найти уже по месту, когда он приедет в какое-то поселение.       Костыль никуда не влезал, так что оставалось разве что привязать его к креслу, но после пары минут размышлений, он просто отбросил его в сторону — опять же будет проще уже по месту найти что-то взамен, да хоть просто ветку сорвать.       Поездка обещала быть крайне веселой, в первую очередь потому, что, хоть Жон и был уверен в своих навыках вождения… всего что только можно (и дрифта на этом), но не в ситуации, когда лишь две из четырех его конечностей были целыми.       «Ну ничего, даже если въебусь, он всё равно не мой» — заключил он про себя, прежде чем провернуть ключ зажигания, что так удобно никто не вынимал. Квадроцикл пришёл к жизни, и без лишних колебаний Жон выжал ручку газа, повернув руль. Взревев, тот тронулся с места, объезжая своих товарищей, направляясь прямо к проему у частокола лагеря. Комья грязи летели в разные стороны из-под колёс, но движения замедлить не могли. Свет фар кое-как разгонял навалившуюся темноту, совершенно точно не на том уровне, чтобы ночная поездка через лес могла считаться безопасной, но как бы кто не рискует — тот не пьёт шампанского. Да и винишко, на фоне кровопотери, неплохо било в голову, придавая бесплатной уверенности. — Я крал весь спидометр, я буду использовать весь спидометр! — именно с таким криком Жон буквально вылетел на квадроцикле за пределы бандитского лагеря, не то чтобы ловко маневрируя между деревьями, скорее, просто очень плохо в них врезаясь — отдельные деревянные индивиды проходили в опасной близости по сторонам от него, но всё же пропуская наружу.       Столь опасный стиль езды имел и свои плюсы — сосредоточившись на дороге, Жону было некогда думать о таких бесполезных вещах, как едва ли закрывшееся кровотечение, да и головокружение на таких скоростях было едва ли заметно за мельтешением едва успевающих попасть в свет фар объектов. А уж когда лес наконец выпустил его из своего плена, предоставив прекрасную равнину, для езды по прямой… скажем так, стрелка спидометра выглядела так, словно хотела сбежать.       За скорость передвижения правда приходилось платить — подвеска квадроцикла явно не была рассчитана на то, чтобы давить вибрации такого уровня, так что все они дружно отдавались по всему телу Жона и особенно отчетливо, что закономерно, в повреждённых конечностях. Впрочем, по старой схеме это можно было записать и в плюсы — боль мешала ему отключиться, позволяя ехать всю ночь напролёт. Пока была возможность, надо было создать как можно больше дистанции между ним и лагерем, чтобы потенциальные преследователи, даже увидев колеи от колес квадроцикла, «приятно» удивились, попытавшись поехать по его следу. И ещё раз «удивились» и «обудивляли» его и всех его близких до десятого колена, осознав, что в какой-то момент пути Жон со своего транспортного средства слез.       Когда конкретно этот момент должен был настать, он не знал, но подозревал, что примерно тогда же, когда всё запасённое топливо подойдёт к нулю. Говоря о котором стоило заметить, что бешеный стиль езды Жона в таких же бешеных темпах это самое топливо и сжигал, так что первую дозаправку пришлось сделать ещё до того как на небе взошло солнце. На этом импровизированном привале Жон чуть не уснул, неудачно (или наоборот удачно) привалившись после замены к боку квадроцикла и неосторожно опустив голову на сиденье. Благо хоть успел до этого снова пропитать бинты спиртом, так что его резкий запах вырвал сознание Жона с прямой дороги в царство забытья.       Без какого-либо способа узнать местоположение, ему оставалось лишь на удачу надеяться заметить на горизонте какое-то из поселений, а там уже у местных можно уточнить куда и зачем. Заодно, одолжив свиток с камерой, поискать. Это, конечно, будет немного проблематично, если они только при одном его виде будут разбегаться в разные стороны, вразнобой крича, какой Жон нехороший предатель человечества. Но пока их местное ополчение не обладает всякими неудобными проявлениями — всё будет в порядке и никто не пострадает.       В ином же случае, если вдруг найдётся кто-то способный дать бой… то, ну хули делать — быстрые ноги пизды не боятся. В таком состоянии боец из Жона – ну такой, на троечку.       Но что характерно, к исходу, получается, уже второго (хотя по сути первого) дня в пути, максимум, что он встретил на пути — это пара давно брошенных палаток, заставляющих думать о том, что же такое случилось с их владельцами. Нет, он, конечно, прекрасно понимал, что королевства это не детская площадка два на два, но всё же…       Хотя, возможно, он действительно проехал не так уж много, просто из-за путешествия на Змее и Виверне его чувство расстояния немного сбоит. Припасов ещё было завались, а вот топливо потихоньку подходило к концу. Фактически, к моменту, когда на горизонте наконец показались очертания зданий, последний топливный элемент уже был использован на двадцать процентов.       Увы… радовался Жон не очень долго. Потому что даже с такого расстояния отчетливо просматривалось, что целостность домов оставляла желать лучшего. Типа, те, которые видел Жон, не то чтобы были прям намеренно разрушены, а скорее просто очень давно не обслуживались. Как бы это горько не было признавать — довольно распространённая и безжалостно банальная ситуация для их мира. Оставался лишь вопрос, ушла ли «причина» подобного запустения.       Учитывая, что у Жона было ещё в принципе достаточно топлива, чтобы сделать этот крюк, и за эти дни отдыха аура восстановилась достаточно, чтобы дать бой гримм, если они так и не ушли, он решил всё же заехать разведать — мало ли, вдруг среди разрушенных домов нашлось бы что-то стоящее.       Нечто «стоящее» словно как по заказу ждало его прямо на главной улице. Выскочивший из-за угла при приближении Жона ужасающий гримм-гибрид лошади и её всадника смотрел прямо в его сторону. «Всадник» безвольно свисал в сторону, из-за чего его неестественно длинные «руки» волочились по земле, пока глаза «лошади» пылали алым огнём, что создавало довольно устрашающую картину. Ну, для обычных людей и до определённой степени на обычных же охотников.       Что же по этому поводу думал Жон? Его мысли были крайне лаконичны:       — О, халявная лошадь…