Клятва верности

      Ясный летний день клонился к вечеру. Солнце, артистично опускающееся к горизонту, заливало пылающим золотом дорогу, которая извивалась средь полей. Сияние закатного света облекало окружающий мир в мягкий уют, в то время как три всадника, их силуэты вытянутые и длинные, размеренно двигались по проторённой тропе. Мелодичный стук копыт о твёрдую землю нарушался лишь шёпотом ветра, который нежно ласкал листву в кронах деревьев, создавая атмосферу волшебства.       Молодой человек, Стиан, бездумно вертел в руках поводья. Его лицо, юное и немного утомлённое, выражало скуку, граничившую с раздражением.       — Как долго нам ещё ехать, дядя Дьяр? Мы уже очень долго в пути и проехали огромное расстояние… — вздохнул он, смутно осознавая, что его вопрос звучит несколько жалобно. Девушка, Лив, двигающаяся следом за ним, нежно погладила шею своей лошади. Она молчала, но её уставший вид говорил больше слов.       Дьяр, старший из троих, спокойно сидел в седле, его взгляд, острый и проницательный, скользил по окружающему пейзажу.       — В следующей деревне остановимся, — его голос, раздавшийся неожиданно в тишине, заставил спутников переглянуться в изумлении.       Стиан сначала хмыкнул, но, увидев вдали очертания деревни, не смог сдержать радостный вздох.       Внезапно старший мужчина улыбнулся, лишь колосья пшеницы и притихшая земля стали свидетелями этого мимолётного проявления чувств, которое мог понять только тот, кто пережил много.       Окрылённые внезапным оптимизмом, лошади сами собой ускорили шаг, неся своих всадников навстречу долгожданному отдыху и предвкушению ночлега. Каждая минута, проведённая в пути, приближала их к теплу, чреватому таинственным ожиданием.       Солнце уже село, когда они прибыли в небольшую деревеньку. Свет факелов танцевал перед домами, вырисовывая в сумерках живые силуэты людей, звучали смех и музыка. Это была свадьба — шумный и радостный праздник, который словно манил их, увлекая в свои объятия. Глава деревни с доброй улыбкой предложил путешественникам жильё и пригласил на празднество.       В скромном жилье, после тщательного осмотра, путешественники освободились от неброских доспехов, которые носили, стараясь оставаться непримечательными.       — Вот и накормимся от пуза, да ещё и за чужой счёт! — весело воскликнул парень, его глаза сверкали от возбуждения.       Лив, сменившая мужское платье на изящное женственное одеяние, которое радостно колыхалось при каждом её движении, нежно улыбнулась.       — Да, давно мы не ели досыта, — прошептала она.       Дьяр, скрыв снятые доспехи под крышей дома, среди толстых балок, оставался серьёзным.       — Только без лишнего шума, — произнёс он, его голос был спокойным, но в нём слышалась стальная твёрдость.       — Да-да, дядя, — в ответ ему с лёгкой насмешкой бросил парень, глядя в небольшое открытое окно, за которым шумела весёлая толпа.       — Стиан, Лив, хоть путь наш и был долог, осторожность всё ещё нужна, — голос Дьяра смягчился, но твёрдость в нём осталась. — Слова наши должны быть взвешены, поступки — обдуманны. Мы не можем себе позволить лишнего внимания.       — Мы это уже давно поняли, дядя. Не будем делать ничего, противоречащего твоим словам, — ответила Лив, заканчивая с платьем, которое захватывающе обрамляло её фигуру. — Куда мы отправимся дальше после этой деревни? До моря рукой подать.       — Это зависит от обстоятельств, — ответил Дьяр. Он посмотрел на лица своих подопечных, в глазах которых читал преданность и непоколебимость. Он вздохнул и, глядя в окно, будто искал там ответ, которого не мог найти, произнёс: — В конце концов, вы сами выбрали этот путь…       — Мы не выбирали, — резко его прервал Стиан, лицо его застыло в решительном выражении. — Мы делали то, что должны были, и о таких решениях не жалеют. — Он обернулся и, нарушая атмосферу напряжённости, с улыбкой добавил: — Пойдёмте, хочу жареного ягнёнка и медовухи!       С новым энтузиазмом молодые люди весело вышли из дома, оставив Дьяра в одиночестве. В полумраке комнаты его лицо отражало смешанные чувства: боль, печаль и нескрываемую гордость.       Он знал, что эта жизнь полна риска, но в то же время он чувствовал, как нежное пламя надежды теплится внутри него. Он надеялся, что при встрече с неведомым его ученики не потеряют своих моральных принципов и не забудут, чего они на самом деле стоят. В этот момент ни звуки праздника, ни радость окружающих уже не имели значения. Дьяр оставался там, среди теней своих воспоминаний.

***

На берегу реки, под сенью склонившихся деревьев, стояли мужчины. Тех, кто прибыл сухопутным путем, нельзя было разглядеть: их лица были скрыты под грубыми накидками, словно они пришли с далекого края. Светловолосый мужчина, облокотившись на ствол могучего дуба, выделялся своей фигурой в темном нагрудном доспехе и проницательным взглядом на фоне мрачноватых силуэтов спутников. В воздухе витал дух ожидания, и летний ветер тихо шептал о том, что здесь обсуждалось что-то важное. — За его голову — семь фунтов, золотом, — произнес незнакомец, скрытый глубоким капюшоном. Его лицо оставалось неразличимым, но даже через тень от капюшона проступали черты, очевидно не принадлежавшие скандинавам: прямой нос и глаза — светящиеся нездоровым блеском честолюбия, глаза человека, готового на всё ради власти. Светловолосый мужчина, изумленно приподнял бровь. Его спокойное лицо, обычно невозмутимое, выражало легкое удивление. Эта сумма была немалой, и в его глазах мелькнуло удивление. — Семь фунтов за одну голову? Должно быть, весьма знатный господин, или же… — он замолчал, погрузившись в раздумья, — Хотя, признаюсь, мне безразлично, кто он, лишь бы плата была достойной, — с нехитрым обаянием произнес он, чуть нахмурив лоб. К его словам добавился глухой, таинственный голос из-под капюшона одного из стоящих позади.  — За свою шкуру можешь не волноваться, Аскеладд, — прозвучало уверенно. — Никто не будет мстить за его душу. Он держит путь в сторону Фарерских островов, остановится в небольшой ближайшей портовой деревне. Аскеладд, весомо наклонившись вперед, с усмешкой посмотрел на своего собеседника.  — Откуда такая уверенность? — Аскеладд улыбнулся, расслабляясь, и скрестил руки на груди. — С такой информацией вы могли бы и сами справиться с ним… Он вздохнул, подумав: «только если вам он не по зубам или боитесь замарать руки», и произнес: — Зачем же нанимать таких, как я, жаждущих лишь золота, вина и женской ласки… Его слова оборвались, сметаясь бушующим потоком криков и гомона. Пираты, с жадным азартом следившие за мордобоем, мгновенно завладели вниманием всех присутствующих. — Несите, аванс, — коротко бросил мужчина в капюшоне, первый заговоривший. Двое его молчаливых спутников, поднесли тяжелый, обитый железом сундук и поставили его перед Аскеладдом. Отпрянув от ствола дуба, он встретился со взглядом мужчины. В воздухе повисла тишина, прежде чем он произнес: — Неужели я смогу противиться такому заманчивому предложению всего за одну-единственную голову? — с лукавой усмешкой произнес Аскеладд. Присев, принялся пересчитывать монеты, переливая их из руки в руку, словно не драгоценный металл, а обыкновенный песок. — Позаботься, чтобы голова была доставлена. Это единственное подтверждение твоей работы, — бросил мужчина, поворачиваясь и уходя в сторону темного леса, его спутники следовали за ним, растворяясь в тени деревьев. — Да-да, конечно. Ах, чуть не забыл, — Аскеладд обернулся, ощутив лёгкое беспокойство. — Как он выглядит? Силен ли? Что он из себя представляет? — Не сомневайся, ты его узнаешь. Узкие глаза, взгляд, который проникает насквозь, небольшая бородка… и знак на шее – неоспоримое доказательство, имя его Дьяр, — с загадочной уверенностью произнёс тот, кто стоял в тени, прежде чем раствориться в сумраке. Аскеладд проводил их взглядом, пока звуки шагов полностью не стихли. Только тогда к нему приблизился высокий, широкоплечий мужчина, Бьерн, его друг и постоянный компаньон. — Вижу, договорились, — Бьерн кивнул на сундук, его взгляд был пристальным и немного обеспокоенным. — Что за работа? Аскеладд выдохнул, звук был подобен тихому выходу воздуха из проколотого мешка. Напряжение, сжимавшее его плечи, словно каменная плита, наконец-то отступило. Он принялся разминать затекшую шею, хруст суставов звучал на фоне общего гула команды, словно негромкий аккомпанемент. — Бьерн, — проговорил он, голос его был низким и хрипловатым, — когда же мы стали охотниками за головами? Эти господа куда скрытнее Флоки. И сумма… большая сумма за одну-единственную голову. Бьерн, поднял тяжелый сундук, его мышцы даже не напряглись под грузом. Дерево скрипнуло под усилием, и он вопросительно взглянул на Аскеладда: — Думаешь, еще один, как тот йомский тролль? Улыбка коснулась губ Аскеладда, холодная, как зимний ветер. — В таком случае, — сказал он, направляясь к ожидавшей его команде, — нам будет весело поиграться с ним. Но внутри, в самой глубине его души, где скрывались истинные мысли, шевельнулось нечто другое. «Тогда нам не поздоровится», подумал он, шаг за шагом приближаясь к своим людям. «Если только у этого человека нет своего, особого мнения на этот мир…» Воздух трещал от возбужденных криков и рева. Пьяный гомон команды, наблюдавшей за жестокой схваткой, внезапно стих. Победитель был определен. Толпа, похожая на кишащий улей, загудела, разделившись на два лагеря: тех, кто ликовал, сжимая в кулаках свои выигрыши, и тех, кто опустил головы, проигрыш жёг горло горькой горечью. Монеты перелетали из руки в руку, смешиваясь со слюной и потом, сопровождаемые пронзительными выкриками и громогласным хохотом. Запах пота, алкоголя и соленого моря висел в воздухе, густой и невыносимый. В эту бушующую стихию, словно штормовой ветер, ворвался Аскеладд. Его фигура, высокая и подтянутая, выделялась среди пьяных, заросших бородами и измазанных грязью фигур. Он окинул всех тяжелым, пронизывающим взглядом, и воздух словно застыл в предвкушении. Грохот стих, уступая место напряженной тишине.   — Эй, оболтусы! — голос Аскеладда, грубый и властный, рассекал воздух, как острый меч. — Хватит месить друг друга, как стадо свиней! — Он сделал шаг вперед, и несколько оглушенных матросов отшатнулись от него, забывая на мгновение о своих радостях и огорчениях. — У нас появилась работа. И нечего тратить силы на бессмысленную драку. Вперед, за работу!