Call of Duty: Black Ops: Cold War

Конспиративная квартира «Die Landebahn» группы «Кампус», Западный Берлин Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 24 февраля 1981 года, 08:07       Вчерашний день пролетел так быстро, что я, проснувшись только что, немало удивился. Ведь вчера мы скучали, ничего не делали особенного. По крайней мере, Расс, Елеазар и Хелен точно. Так, ездили в Западный Берлин, налаживали контакты с БНД и двойными агентами, работающими в Штази. Легче всех удалось наладить связи с двумя: информатором ЦРУ Гретой Келлер — рыжеволосой немкой родом из Мюнстера — и её другом, информатором БНД в Штази Лукасом Рихтером, он же Лукас «Пуля-в-зубах».       Как рассказывала мне Хелен, пришедшая в нашу берлогу, Лукас — надёжный парень, кого угодно достанет хоть из-под земли. В него шесть раз подряд попали, но не убили. Ему вынули в больничке пули, которые переплавили. Из двух пуль сделали левые центральный и боковой резцы на верхней челюсти, выбитые до злополучной перестрелки. Поэтому Лукаса и зовут «Пулей-в-зубах». Если на Грету мне как-то было пофиг, то Лукас внушал уважение. И плевать, что я не видел его вживую. Пока что.       Что же касается меня, то я помогал Ларри Симсу заканчивать обустройство тёмной комнаты, она же фотолаборатория. Такого восторга в глазах своей Хелен я не видел, пожалуй, давно. Наверное, со дня, когда мы впервые сходили в один из парков в Глазго в начале февраля. Надо же… я сводил мисс Парк в парк. Вот тебе и каламбур.       Папку, которую я и Ларри нашли во Вьетнаме в январе 68-го, привезли раньше. Вопреки заявлениям мистера Хадсона. Наверное, в ЦРУ сверху надавили, раз Ларри привёз папку в конспиративку вчера в 11 вечера, когда мы всем «Кампусом» собирались на боковую.       Что удивительно, вчера голос никак себя не выдал. Ни утром — для меня любое время, когда я проснулся, уже утро — ни днём, ни даже после получения заветной папки, на которой остался след. Будто бы за 13 лет он не впитался в бумагу, что странно. Ну да ладно, сегодня изучим папочку.       А пока, не помешало бы разбудить Хелен. Бельишко на ней было другое: комплект из тёмно-фиолетовых бюстгальтера и стрингов. Что ж, пришла пора моих шаловливых пальчиков. Ехидно ухмыляясь, я в первую очередь облизнул кончики указательного и среднего пальцев левой руки. Всухую не хочу брать партнёршу, даже если та будет ползать на коленях, истерить и умолять меня, шантажировать, угрожать.       Для начала я спустил трусики до середины бёдер. Далее, я прошёлся пальцами по половым губам Хелен. К сожалению, в темноте, пусть и утренней, не поймёшь, покраснела Хелен или нет. Но это и не важно. Главное — возбудить куколку. Чтоб она возжелала уединения со мной, Плевать, где: хоть здесь, хоть в душе.       Я сидел на коленях слева от своей девушки и поглаживал ей половые губы, чуя, что они намокают и набухают от возбуждения. Хелен часто задышала и негромко постанывала. Третьим пальцем, большим, я задел клитор, отчего Парк издала стон чуть громче прежнего.       Наконец, я погрузил в лоно возлюбленной сначала средний палец. Двигал я им медленно и нежно, растягивая скользкие стенки. После я ввёл указательный палец. Тихий стон известил меня о том, что можно смело продолжать. Большим пальцем я поглаживал клитор. Стимуляция организма лишней не бывает.       — Ммммм… — выдала себя Хелен с головой. А затем, она, пусть и неохотно, но открыла глазки. Её не удивило то, что я сидел перед ней, работал пальцами в её киске. — Приятно, когда ты так меня будишь.       — Стараюсь не упускать такую возможность, — самонадеянно заявил я брюнетке, вновь натягивая на неё трусики. — А теперь, мисс Парк, продолжим в душе.       — Всегда «за», — заговорщицки подмигнула Хелен, вскакивая с кровати и проделывая небольшую зарядку. Я тоже позанимался, прежде чем взять девушку за руку, надеть тапки и выйти из нашей спальни. Душевая располагалась на первом этаже, справа от фотолаборатории. Шли мы аккуратно, боясь разбудить хоть кого-нибудь из наших. Насколько я помнил, капитана Мэйсона и сержант-майора Вудса здесь нет, они в Украинской ССР, выполняют какое-то задание.       И вот, мы зашли в душевую. Не шибко просторную, но большего и не надо. В ней легко умоются четыре человека. Пятому придётся ждать своей очереди. Я закрыл душевую изнутри, чтоб нас никто не потревожил. Вот теперь можно и потрахаться. Мысленно я ликовал, когда Хелен сняла нижнее бельё и повесила его на второй смеситель, что слева от входа. Полотенца мы тоже взяли и повесили их на тот же смеситель. Они лёгкие, смеситель не погнётся.       — Прежде чем начнём, Томми, хочу упрекнуть тебя кое-в-чём, — заявила Хелен, кладя руку мне на грудь. Телосложением Арнольда Шварценеггера или Фрэнка Зейна точно не похвастаюсь, но зато при таком-то росте все кажутся мне лилипутами. Даже сержант-майор Вудс, навскидку самый высокий в «Кампусе». После меня, само собой.       — Интересно, в чём? — изобразил я удивление. Хелен играла со мной, что и подтвердилось, когда она надавила обеими руками мне на плечи, вынуждая сесть на колени. Она объяснила, в чём же таком меня сейчас будут упрекать:       — Всё дело в том, мой дорогой Том, что ты в последние два дня не обращал на меня толком внимание. А посему, мой долг напомнить тебе о компенсации.       — Я буду рад компенсировать нехватку внимания, — ухмыльнулся я, притягивая Хелен и прижимая к себе. Обе руки лежали на её ягодицах, сжимали их, отчего девушка закусила нижнюю губу и погладила мне волосы. Хвалит меня таким образом.       — Молодец, Томми, но, — она подняла моё лицо, и наши глаза пересеклись взглядами, — я говорила про святая святых. Про то, что ты исполнял утром. Пальцев будет явно мало.       — Понял тебя, — с ухмылкой прервал я Хелен, раздвинул ноги так, чтоб лицо оказалось между ними, и начал работать языком. Парк не успела толком отреагировать. Ей оставалось постанывать, держаться на ногах, гладить волосы, проводить по ним пальцами.       Уж в чём в чём, а в доставлении удовольствия языком мне не было равных. Лично я так считаю, раз на заданиях по соблазнению той или иной дамы они тают после моего шаловливого язычка и выкладывают всё, как на духу. Ни одна не жаловалась. Хотя к совсем уж старушкам или уродинам я не подходил, срывая задание. Нагоняи получал, но мне как-то было похеру. Уж слишком ценным я был для МИ-6.       — Ссука… — прошипела Хелен, удерживая мою голову, будто бы опасаясь, что я отстранюсь от её промежности, хотя я, несмотря на стоящий колом хер, продолжал. — Уверена, когда лижешь другим девкам, ты представляешь меня.       Я отстранился от вагины девушки, вытер с лица соки и обнадёжил её:       — Ну а то. В этом даже не сомневайся.       Далее я развернул Хелен задом к себе, а передом к смесителю. Моя девушка сразу поняла, что сейчас будет, а потому даже приподнялась на цыпочках, дабы мне было удобней.       — Посмотри, Томми… — выдохнула Хелен, одной рукой упираясь в стену, а другой раздвигая половые губы. — Я так скучала без тебя. Ты тоже скучал без меня. Скучал без ебли.       — Ещё как скучал… — прошептал я Хелен на ухо, наматывая волосы на кулак. — Всего два дня, куколка. Чуть не сошёл с ума. Прими его.       Я без всяких прелюдий толкнулся в намокшую и облизанную щёлку, благо член и так стоял крепко, стимулировать его не было нужды. Хелен открыла рот в немом крике и вытаращила глаза. Вот тебе и внезапное проникновение. Пожалуй, один из наиболее любимых ею фетишей.       — Даааа… — протянула Парк, работая тазом и самостоятельно насаживаясь на мой хер. Я придерживал её за талию, сжимал и разжимал груди. — Выеби свою куколку. Выеби так, чтоб я не смогла нормально ходить… Положи хуй на «Кампус»…       Последняя фразочка раззадорила меня, подтолкнула на более решительные действия. Не выходя из Хелен, я вжал её в стенку слева и ускорил темп ебли. Стонущая девушка закатила глаза и высунула язык.       — Еба… — я оборвал мат Хелен, грубо схватив её за щёки и нагло поцеловав, сопроводив сие уже своим стоном. Отстранившись от губ партнёрши, я закрыл ей рот ладонью и продолжил беспощадно трахать. Пусть зайдут Расс, Ларри и Елеазар… Похуй. Меня сейчас волнует отнюдь не «Кампус», не боязнь разбудить кого-то. И даже не «Персей», нет. Хелен. Вот кто волнует.       Ебя Хелен, я чувствовал, что приближаюсь к кульминации. Непорядок. Я замедлил темп и даже вышел из лона девушки. Та недовольно промычала что-то сквозь ладонь, но я не обратил на это внимание. Потому как далее шла очередь попки. Детей мы с Хелен зачать ещё успеем.       — Ф… Фо?.. — удивилась Парк, почувствовав на сфинктере головку члена в натуральной смазке. Она выпучила глаза и попыталась вырваться, но я свободной рукой сначала лупанул по левой ягодице, а потом потихоньку стал входить. Парк сжала левую кисть в кулак и, пытаясь ударить меня то ли по ноге, то ли по тазу, громче промычала: — Н фмй ффодить!       — А вот хуюшки, мисс Парк, — шепнул я Хелен на ухо и ворвался на всю длину, отчего она снова вытаращила глаза и заорала:       — МММММВВВВВММММ!!! ВЙВИ!!!       — Не выйду, — парировал я, улыбаясь возлюбленной. Из ее глаз брызнули слёзы. С анальной дырочкой я был аккуратней. Колечко сжимало нещадно вколачивающийся хер, будто бы провоцируя меня на то, чтоб я кончил прям сейчас. Но я пока сдерживался. А сдерживаться было сложно, ведь я редко трахал Хелен в жопку. Так, по большим праздникам. И со смазкой, в данный момент вместо неё были телесные жидкости из лона Хелен.       Хватило меня ненадолго, так уж получается с малообработанными анальными дырочками девушек. Спустя ещё пару толчков я вжался в закатившую глаза Хелен. Далее член запульсировал, спуская в попку моей девушки. Наши щёки горели от румянца, и это неудивительно: только что я компенсировал нехватку внимания. С лихвой, чем я и горжусь.       — Блять… — шепнул я, оставаясь в Хелен. — Охуенный способ скрасить время.       — Фглфна, — промычала партнёрша. Ойкнув, я убрал ладонь, давая девушке отдышаться. — Ну и что же это за праздничек такой, раз ты решил выебать меня в задницу? Поделишься?       — Праздничек, девушка, стоит передо мной, — уклончиво ответил я, медленно выходя из Парк и обнимая её за талию. — А так, я и свой язычок натренировал, и предотвратил нежелательное появление мелких спиногрызов.       — И то верно, — согласилась Хелен. — Кстати, о нежелательном появлении спиногрызов… — она бросила взгляд на смеситель. — Как насчёт того, чтобы помыться?       — Всегда за, — хмыкнул я и, снова отлупив девушку, первым включил смеситель. Нам предстояло вместе помыться. И не сорваться, поскольку секс при включённой воде — ещё один любимый фетиш Хелен. Да и мой тоже, чего уж греха таить… Тот же день, около полутора часов спустя       Помывшись и одевшись в нижнее бельё, мы вышли из душевой и наткнулись на стоящего перед дверью Ларри. Он стоял в одних трусах, пыхтел, как паровоз. Губы сжаты в тонкую линию. Должно быть, наш секс разбудил беднягу, раз он сверлит нас злобным взглядом, не предвещающим ничего хорошего.       Негр, с взглядом в никуда, прошипел, даром что зубы не заскрипели:       — Ну какого хуя вы тут ебётесь, сука, с утра пораньше?! Я и так всю ночь не спал из-за храпа Азулая! А тут ещё вы долбитесь как сраные кролики, да так, что слышно за три квартала!       — И тебе доброе утро, — добродушно улыбнувшись, поздоровался я с Ларри, не обращая внимания на его тираду. Симс обошёл нас и, зайдя в душевую, громко так хлопнул дверью, отчего мы с Хелен аж вздрогнули. Не люблю я попадаться под горячую руку нервного человека или того, кого довели постоянным раздражением.       Переглянувшись, мы пошли к себе. Перед тем, как зайти в коридор, я глянул на стол посреди зала: за ним сидят уже одетые Расс и Елеазар, о чём-то шушукаются. Я пожал плечами и поспешил в нашу с Хелен спальню. Вот оденемся, тогда и выйдем в люди.       Как только я зашёл в спальню, я увидел, как Хелен надевает новые светло-синие джинсы. Закрыв за собой дверь, я тоже стал одеваться. Первым делом, снял с крючков свои шмотки. Бросив полотенце на кровать, я натянул сначала носки. Далее настал черёд брюк, а затем пришел черёд и остальной одежды. Порой я бросал взгляд в сторону одевающейся Хелен. Я подмигивал ей, она — в ответ.       В конце концов, мы полностью оделись. На мне были привычные шмотки, а на Хелен — светло-синие облегающие джинсы, вчерашняя обувь, бежевый тонкий свитер, синяя курточка с высоким воротником и перчатки без пальцев. Да, Хелен как всегда, была превосходна. Даже если она наденет мешок картошки, всё равно будет красивой дамой, выделяющийся среди множества других дам, встреченных мной за всю жизнь.       — Как я выгляжу, Томми? — девушка развела руками, предлагая оценить её. Я изогнул губы в полуулыбке:       — Как и всегда, мисс Парк. Словно богиня Хатор, снизошедшая на Землю.       Хелен рассмеялась, ей, как и любой другой нормальной женщине, был приятен комплимент. Но, как известно, работа стоит, а срок идёт. Посему, мы покинули нашу спальню и пошли вниз, здороваться с Рассом и Елеазаром.       К моменту нашего прихода Расс куда-то подевался, а Лазарь сидел на его месте и ел китайскую лапшу в коробочке, наматывая её на вилку. Я подошёл к Елеазару и протянул ему руку, которая тут же была пожата.       — Привет, девочки, — поздоровался с нами еврей и вернулся к трапезе. — Кфтати, папка левит на фтоле у миф Парк.       — Какая пап… — не понял я сначала, а потом вспомнил позавчерашнее путешествие в прошлое, пусть и мысленное. Тьфу, неужто провал в памяти? Вряд ли. — А где Расс?       — Уфо… — Елеазар подавился и закашлял. Я хлопнул ему по спине ладонью, и изо рта вылетел пулей кусок лапши. — Спасибо. В общем, Расс поехал на разведку к стене.       — А зачем? — осведомился я, садясь напротив еврея. Он пожал плечами:       — Не знаю. Каждое утро так делает. Наверное, решил, что Персей зачем-то пересечёт Берлинскую стену.       — Томммми-гаааан, — позвала меня Хелен, уже севшая за свой рабочий стол. Я обернулся и, взяв один из свободных стульев, сел справа от неё. — Молодец, что сел. Давай-ка изучать папочку.       — Давай, — согласился я и открыл папку. — Если что, будем по очереди изучать. Согласна?       — Можно, — девушка пожала плечами. — Начинай первым.       Тут меня и накрыло: я автоматом просматривал содержимое папки, отложил список каких-то имён, взял пару фотографий… Как будто меня направляла незримая рука. Или второе «Я», доселе дремавшее и лишь сейчас давшее о себе знать. Я чуял, что папка мне знакома куда дольше, чем двенадцать с лишним лет. Или меньше?       — Хелен, — позвал я её, но увидев наушники, подсоединённые к синему кассетному магнитофону Sony Walkman TPS-L2, слегка потряс за плечо. Девушка сняла их и вопросительно дёрнула подбородком, мол, «Что такое?». — Хелен, у меня один скромный вопрос: тебе известны вот эти двое? — я протянул девушке фотографии двух мужчин. Один выглядел как в том всплывшем позавчера образе, разве что очки-авиаторы для зрения надел.       А второй был мне не знаком. Однако я запомнил его внешность: короткие светло-каштановые волосы, голубые глаза, неухоженная борода, слитая с усами. К счастью, на фотках в левом нижнем углу были написаны их имена и даты. Мужчину из образа звали Антоном Волковым, снимок был сделан в мае 78-го. А бородач носил имя «Франц Краус», его сфотографировали в сентябре прошлого года.       — «Кирпич»… — буркнула Хелен, тыкая на фотку с Волковым. — А вот этого Франца Крауса я не знаю. Щас, погоди секунду… — она положила наушники и выключила магнитофон. — Я пробью их по своим каналам. Ну а пока, продолжай изучать.       — Хорошо, — кивнул я и вернулся к изучению улик. Делал я это неохотно. Это ощущение мне кем-то было внушено. Словно я не должен выдать ребят Персея. Почему это я не должен, если Персей как-то (интересно, как?) угрожает миру?       Ещё одно имя заслуживало моего внимания: майор Советской Армии Вадим Артёмович Рудник. Это был лист из личного досье, сделанный в КГБ. Слева от описания красовалась чёрно-белая фотография самого Рудника. Он выглядел как обычный советский офицер в парадном кителе, но без фуражки на голове. Лицо у майора волевое, глаза тёмные, короткие чёрные волосы зачёсаны вправо.       Согласно краткому досье, Вадим Рудник родился 22 февраля 1951 года в посёлке городского типа Ногайск, Украинская ССР. По национальности он украинец. Куратором выступал некто К. Петров. В ряды КГБ Рудник вступил 15 июня 1974-го года. В качестве оперативного псевдонима использовал слово «Муравей». Как говорится, «Мал муравей телом, да велик делом».       На обратной стороне досье был приклеен листок. Да так аккуратно, что я удивился, как в ЦРУ его не сразу нашли и вскрыли. Может, в ведомстве работал раздолбай, лишь бегло просмотревший досье на Рудника и решивший, что можно смело отправлять вьетнамскую папку к нам в конспиративку?       — Смотри на списочек внимательней, — издевательским тоном шепнул голос. — Не вздумай давать его своей девице-красавице.       Я подчинился голосу и положил список рядом с собой. Что до Хелен, то она снова надела наушники и стала слушать какую-то музыку, которую ранее слушала. В течение первого часа изучения улик я не реагировал ни на кого и ни на что. Был увлечён процессом.       Прислушавшись к совету загадочного голоса, я решил пока не давать список в руки Парк. А углубившись в изучение досье, я даже не заметил подошедшего Симса, который наверняка решил напугать меня до чёртиков, дабы рассчитаться за свое утреннее ожидание.       — Что изучаем, Шерлок и Ватсон? — вкрадчиво спросил Ларри, наклонившись к нам. Я аж вздрогнул и закономерно возмутился:       — Ы! Сука… Ларри, так и родить можно! Или от инфаркта сдохнуть.       — Молодой человек, — начал негр, обрушивая правую руку мне на плечо, — смерть от инфаркта в таком возрасте тебе грозит в том случае, если у тебя слабое сердце. Кстати, о слабом сердце… — Симс бесцеремонно выхватил у меня досье на Рудника. Бегло просмотрев его, Ларри довольно воскликнул: — Отлично, Томми-ган! Ты нашёл человека, который курирует агентов в западноевропейских странах.       — Да, мы и ЦРУ уже несколько лет пытаемся выяснить, кто из членов правительств той или иной страны на самом деле верен Советскому Союзу, — встряла Хелен, услышавшая похвалу от Симса. — Проблема в том, что полный список неизвестен. Может, «Кирпич» знает…       — Ага, ага, так он и скажет, — возразил я с нескрываемым сарказмом. Что характерно, Вадим Рудник внушал уважение. А вот Антон Волков… Он тоже внушал ненависть. Но не личную, как в случае с Арашем Кадиваром, а… идеологическую. Плюс, методы, коими действовал «Кирпич»… Секунду, откуда я вообще знаю о методах этого русского? Это ж невозможно!       — «Кирпич» — тот ещё фрукт, Томми-ган… — хмыкнул голос в башке, называя меня этим крутым — вроде бы — прозвищем. — Непонятно, на кой он «Персею» сдался… Я бы пустил «Кирпичу» пулю в затылок. Как во времена борьбы с бандитизмом и такими, как он.       — Заткнулся нахуй! — мысленно рыкнул я на голос. Вроде бы замолчал. А Ларри и Хелен я предложил:       — Ребят, а как насчёт встретиться хотя бы с Францем Краусом?       — Вот узнаю в нашей конторе подробней о «Кирпиче» и Краусе — тогда и можно говорить о встрече, — возразила Хелен и посмотрела на наручные часы, надетые, наверное, во время моего разговора с Елеазаром. — Тем более, капитан Адлер должен вернуться. Не мог же он просто куда-то исчезнуть.       С улицы послышался звук приезжающей машины. Ларри побежал к настенному кнопочному посту, поднимать ворота. Не успели ворота подняться наполовину, как через них проскользнул Расс, весь в снегу. Громко фухнув, он встал на ноги, оглядел всех нас и заявил:       — Итак, ребята, если собираетесь на прогулку, надевайте шапки и натягивайте на лица шарфы. Снегопад и досюда доберётся.       — Будем иметь в виду, — высказался Елеазар за всех нас, вставая со стула Расса. Блондин тут же уселся и провёл мокрой рукой по промокшей шевелюре. Я спрятал список незаметно от Хелен, подошёл к Адлеру и осведомился:       — Что-то узнал?       — Узнал, что сейчас фрау Келлер и Лукас «Пуля-в-зубах» в Восточном Берлине торчат, — Рассел снял кожаную куртку и повесил её на спинку стула. — Если что, я с ними свяжусь.       — Очень хорошо, — ухмыльнулся я и сел справа от Расса, — потому как мы с Хелен изучили часть информации из папочки.       — Нашёл что? — американец зажёг сигарету. Я кивнул:       — Да, мы с Хелен узнали парочку любопытных имён, — и перечислил имена: — Антон Волков, Франц Краус, Вадим Рудник. Знаешь кого-нибудь из них?       — Только «Муравья», — фыркнул Адлер, затягиваясь. — Этот записной бабник умело завербовал множество агентов в правительствах западноевропейских стран. Мы не знаем, кто конкретно, — мужчина пожал плечами, по сути, повторяя сказанное Хелен, пусть и иначе. — Был как-то список, но он обрезанный. Агентов «Муравья» куда больше.       — И ты в этом абсолютно уверен, — я изогнул губы в полуулыбке. Блондин усмехнулся:       — Лучше, Белл, перебдеть, чем недобдеть. Что же до Волкова и Крауса, я позвоню Грете. Выясню, что ей известно об этой сладкой парочке. Ну а тебе пора за работу.       — Хорошо, — неожиданно равнодушно ответил я, встал и вернулся к Хелен. Твою ж налево, это после фразы «Пора за работу» я начинаю полноценно сосредотачиваться на работе по поискам «Персея»? Впрочем, папка сама себя не изучит. Мне и вправду пора за работу. Тот же день, ещё три с лишним часа спустя       Я глянул на часы: сейчас был час дня по местному времени. На улице спокойно падал снег. Всяко лучше ветреного снегопада, нещадно бьющего по неприкрытым участкам лица. Плевать, что скоро весна. Последние дни зимы, как-никак. Хоть я и дитя лета, но зимой чувствовал себя куда комфортней.       — Том, — позвала меня Хелен, которая должна была ввести наш «Кампус» в курс дела. Я прекратил любоваться улицей, спрыгнул с ящика и пошёл за ней к центру конспиративки. Справа от фотографии «Персея» висели новые улики: фотографии Крауса и «Кирпича», карта метро Берлина, план какой-то квартиры, фотография посольства Советского Союза в ГДР, вырезка какой-то газеты, листок, на котором написано «04:30 P.M. 732 Bergstrasse», а также плёнка в пакете. Как и в случае с уликами из Дананга, над этими висел жёлтый листок с надписью «BRICK TOP».       План, карту, вырезку, листочек и пакет с плёнкой привёз Елеазар. Ну а фотки Франца и «Кирпича» — из папки. Непонятно только, откуда в папке, найденной мной тринадцать лет назад, снимки из будущего. Ладно, всё равно после нашего с Хелен приезда в Западный Берлин это — меньшая из странностей, случающихся со мной.       Я, Расс, Елеазар и Ларри устроились за столом Адлера. Хелен же, держа знакомую папку из Вьетнама, встала у доски, сродни учительнице. К этому моменту ей уже было известно если не всё, то многое и о Франце Краусе, и о «Кирпиче». Обращаясь к нам, Парк официозно произнесла:       — Господа члены группы «Кампус», мы с капитаном Реддлом, — Парк указала ладонью на меня, — закончили анализ имён из папки русских военных советников. Одно из них заслуживает особого внимания, — девушка тыкнула указательным пальцем правой руки на снимок с «Кирпичом». — Антон Алексеевич Волков, он же «Кирпич».       — Наверное, разбивает кирпичи о свою голову, — сдавленно хихикнул Елеазар. Его хихиканье подхватили и Ларри, и Расс. Хелен пожала плечами:       — Кто знает, агент Азулай. Но в данный момент нас интересуют не корни прозвища Волкова, а кое-что иное, — Хелен сделала пару шагов влево и остановилась. — «Кирпич» — нелегальный торговец оружием из Восточного Берлина. Естественно, у него в Западном Берлине есть своё дело. А именно, свинофермы. По слухам, «Кирпич» избавляется от людей с помощью удара обухом по голове, пластикового мешка, скотча и своры голодных свиней.       — Наверное, хрюшки конкретно так подсели на человечину, — буркнул Ларри. Хелен не обратила внимания на фразу негра и продолжала:       — Сказать, что связь этого бандита с «Персеем» стала для нас тем ещё сюрпризом, не сказать ровным счётом ничего. Также, стоит сосредоточиться на Франце Краусе, — брюнетка указала уже на снимок Крауса. — Он известен под оперативным псевдонимом «Топор». Грозно звучит, не правда ли?       — Ещё бы, — поддакнул ей Расс, встал со своего места и тоже подошёл к доске. — Нам приказано захватить или ликвидировать «Кирпича». Раз не можем добраться до самого «Персея», то займёмся его ребятишками. Лишим его ресурсов и заставим выйти из тени. Капитан Мэйсон и сержант-майор Вудс всё ещё работают в Киеве. Даю два часа на еду и отдых. После собираемся и на выход.       Последняя фраза стала сигналом для нас. Ларри и Елеазар встали, как и я пару секунд спустя, а Расс вернулся к столу, затянулся сигареткой и потушил её о пепельницу. Вдруг Хелен подошла к Адлеру, положила ладонь на стол и проинформировала его:       — Капитан Адлер, МИ-6 несколько лет разрабатывала Волкова. Я НАСТАИВАЮ на взятии «Кирпича» живьём, — особый упор Парк сделала на слове «настаиваю» и подкрепила это стуком указательным пальцем по столу пару раз. — У нас к нему ОЧЕНЬ много вопросов.       — Я учту твоё пожелание, агент Парк, — самодовольным тоном сказал Расс, после чего услышал телефонный звонок со стола Симса и помчался туда. А я, уперев руки в талию, пошёл к Хелен, чуть было не включившей катушечный магнитофон.       — А, Томми… — Хелен положила ногу на ногу, — Твои сведения из Дананга оказались настоящим кладом.       — Слушай, Хелен, — я поставил стул перед ней и сел, — а в тех документах было ещё что-то, кроме имени?       — Вам, молодой человек, виднее, — девушка скрестила руки на груди. — У тебя ушло всего ничего на поиски имён, включая «Муравья», «Топора» и «Кирпича».       Я бросил взгляд в сторону Расса, зашедшего в некую пустую комнатушку. Интересно, он работал раньше с Хелен? Я осведомился у неё:       — Ещё вопрос… Тебе приходилось работать с капитаном Адлером?       — Конечно, — кивнула Хелен, — но недолго. У нас общие интересы. Хотя, мне доводилось работать с людьми в разы приятнее него. Если вдруг будешь плотнее с ним общаться, запомни пару правил, — Парк стала загибать пальцы на правой руке, — Общайся по делу — раз. Избегай личных вопросов — два. Не вздумай спрашивать про шрам — три. Я понятно объяснила?       — Понятней некуда, — поблагодарил я Хелен и даже чмокнул её в левую щёку. — К слову, а почему не спрашивать про шрам? Адлер что, убьёт меня за это?       — А чёрт его знает, — пожала брюнетка плечами. — Знай я, почему капитан Адлер стал таким «красавцем», я бы ни за что не скрыла сей факт от тебя. Как ни крути, от любимого человека секретов нет.       — Ясненько, — я обнял Хелен за талию, та не стала сопротивляться. Голос же в моей голове с нескрываемым сарказмом процедил:       — Ага, конечно… Нет секретов, как же. Пиздит, как Троцкий.       — Что тебе удалось выяснить у наших ребят из МИ-6 о «Кирпиче» и «Топоре»? — вновь спросил я девушку, перестав обнимать её и стараясь не обращать внимания на голос.       — Помимо того, что я рассказала о «Кирпиче»? — Парк сдавленно хихикнула. — Ну, если вдруг захочешь иметь дело с ним, пусть и под прикрытием, то самое главное — не попасть в долги. Если попал, пиши пропало. Это значит, что ты теперь у него в кармане. А раз ты попал к нему в карман, то обратной дороги нет. Лишь смерть — твоя или «Кирпича» — погасит долг.       — Понял, — кивнул я. — Что ещё знаешь?       — «Кирпич» большую часть времени проводит либо в Восточном Берлине, либо на своей свиноферме, либо в порту Штральзунда. С детства у него были проблемы с законом. Жил и живёт по воровским понятиям. Ни один нелегальный рынок не остаётся без его внимания. Отлично разбирается в шотландском виски и средневековых орудиях пыток. Взрывается, если назвать его петухом, — Хелен чуть не заржала. Я приподнял бровь:       — С чего это вдруг? Что плохого в петушке? Хорошая же птичка. Вон, во Франции петушок — вообще один из национальных символов.       — А я говорила про «Кирпича». Видишь ли, у русских зэков петух — это пассивный пидор, — пояснила Хелен. Из её уст мат звучал довольно сексуально. — Самая низкая тюремная каста. У петухов нет прав, только обязанности и запреты.       — Значит, будет чем заставить «Кирпича» сорваться, — я скрестил руки на груди. — Теперь, перейдём к «Топору».       — Да, перейдём, — согласилась со мной Хелен. — Франц Краус по кличке «Топор». Родился в Дрездене, пытался устроиться на работе в госбезопасность и подняться по карьерной лестнице Штази. Но ему помешал кое-кто — погибший в 45-м году отец Франца, бывший эсэсовцем. А если у тебя родитель — эсэсовец, то это, считай, почти несмываемое пятно.       — М-да… — буркнул я, вспоминая, чем «прославились» СС: карательными операциями против мирного населения, геноцидом, террором, расстрелами пленных. И это несмотря на то, что СС считались элитой. Эдаким государством в государстве, хранившим верность лично Гитлеру. Вермахт, к слову, творил то же самое. Против евреев и славян всех мастей. Особенно против русских, которых должны были большей частью истребить. Остальных ждала бы участь обслуги хозяев-колонизаторов жизненного пространства на востоке.       — Томми, — Хелен щёлкнула передо мной пальцами. Я тряхнул головой и, извинившись, попросил продолжить. — Далее, после выяснения такой интересной детали биографии как папаша-эсэсовец, Франц «Топор» покинул ряды Штази, окончил юридический и поехал в Париж, рассчитывал сделать карьеру на юридическом поприще. Но что-то пошло не так, и Краус… — Хелен зевнула и прикрыла рот ладонью. — В общем, он связался с организованной преступностью. А девять лет назад внезапно вернулся в ГДР. Живёт и работает рядом со стеной, часто переходит из восточной части Берлина в западную. Наши аналитики уверены, что он выполняет функции курьера, занимаясь транспортировкой документов и наличных денег.       — Очаровательно, — высказал я вердикт. — Ладно, — хлопнув Хелен по плечу, я встал и, взяв стул, сказал напоследок: — Нам пора за работу.       — И то верно, — поддакнула девушка и вернулась к прослушиванию плёнки. А я пошёл к Рассу. Он был одет так же, как по приезду: чёрная кожаная куртка, больно тонкая для зимы, желтоватый свитер с горлышком, коричневые перчатки с открытыми костяшками и пястями, тёмно-серые брюки и… коричневые туфли. Как и куртка, не по погоде.       — Неплохо у тебя вышло с именем, Том, — улыбнулся Расс вместо того, чтоб нормально поздороваться.       — Смотрю, ЦРУ всё хранит, даже папочку, — подметил я, умолчав о том, что фотографии «Кирпича» и «Топора», сделанные в 78-м и 80-м, никак не могли попасть в папку 68-го года. Странно все это…       — Ага, как моя бывшая. Она тоже ничего не выбрасывает. Вся хитрость в том, — Расс поднял указательный палец правой руки, — чтобы знать, что есть в этой свалке, и найти нужное.       — А тебе хоть приходилось видеться с «Персеем»? — поинтересовался я с целью поддержать разговор. Адлер откинулся на спинку стула:       — Ты имеешь в виду, видел ли я его? Исключено. У нас есть только тот снимок, — он кивнул на доску с уликами и фоткой Персея посередине, — а ему больше двадцати лет. Симпатичный. Надеюсь, годы его не пощадили.       — Не хочу расстраивать тебя, Расс, — скривил я лицо, — но годы не пощадят никого, даже до меня доберутся, чего уж там о Персее говорить.       — Твоя правда, — Расс поднял ладони в знак согласия со мной. Меня насторожила одна деталь: а именно, тот факт, что про папку только сейчас вспомнили, в свете дела с «Персеем». Я обратился к блондину:       — Расс, у меня тут назрел вопрос… — после кивка я озадачился: — А почему папку не сразу отправили в аналитический отдел? Это ж натурально кладезь данных! Мы бы могли поймать «Персея» куда раньше.       — Наивный донельзя… — буркнул голос в башке, а Адлер вздохнул:       — Том, такое ощущение, что ты первый день работаешь в спецслужбах, — помассировав переносицу, он всё-таки соизволил пояснить: — Дело в том, что папку отложили до лучших времён по приказу тогдашнего президента Джонсона. Он рассчитывал, что Советы сами разберутся с «Персеем». Но как видно… — Адлер развёл руками. — Не разобрались.       — Опять враньё, — хихикнул голос. — Ученик Троцкого, не иначе!       Решив, что я, видимо, закончил разговор с ним, Адлер глянул на наручные часы, промычал некую мелодию и снова обратился ко мне:       — Если это всё, то потрать оставшиеся два часа на поесть и на отдых. Потом собирайся.       — Говно вопрос, — пожал я плечами и, прежде чем пойти жрать, решил ещё раз подойти к доске. На ней Ларри уже развешивал какие-то новые улики. Сверху висели карта США, какое-то зашифрованное послание, дискета, висящая на канцелярской кнопке с ручкой, и чёрно-белая фотография смуглого латиноса с трёхдневной щетиной и нормальными такими усами и бородкой. Длинные чёрные волосы на скальпе зачёсаны вправо, а по бокам — вниз. Он носил чёрную куртку с распахнутым верхом и чёрную же футболку.       — Твой американский друг. Из числа прозревших. Его поливают говном за твоими ушами, а ты и не подозреваешь, — хихикнул голос. Я понятия не имел, кто этот латинос. Ну что за хуйня, а? Почему я сейчас чувствую к нему что-то вроде сочувствия? Предателей нигде не любят, даже в Советском Союзе!       — Ларри, — я легонько тыкнул пальцем негра в спину. Тот вопросительно дёрнул подбородком, а я указал на латиноса. — Это кто такой?       — Роберт Олдрич, — процедил Симс, надавливая на одну из канцелярских кнопок сильнее обычного. — Этот кусок говна работал в ЦРУ. Года три назад ушёл со связи. В Лэнгли считают, что Олдрич помогает «Персею» строить шпионскую сеть в США. Эта дискета, — негр указал на неё, — зашифрована, её раздобыли пару дней назад. Мы полагаем, что на ней хранятся подробные досье агентов Бобби. Так что, её нужно только расшифровать. Иначе мы сможем ликвидировать лишь самого Олдрича, а его сеть останется, — собеседник плюнул на пол, как свинья, и продолжил развешивать улики, но уже снизу. Я выдохнул через нос и покачал головой. Ларри, ты и вправду свинья, ей Богу!       Что до Олдрича, я не чувствовал к нему никакой ненависти. Её не было не только из-за того, что я был британцем и присягал Её Величеству, а он — американцем, пусть и латиносом, присягнувшим одному из предыдущих Президентов США. Должно быть, у Бобби веская причина примкнуть к «Персею». Так что, я ему… сочувствовал.       — Кстати говоря… возьми его, — негр достал из небольшого чемоданчика пистолет с пачкой транквилизаторов и протянул его мне. — Если в тесном помещении окажутся посторонние, пальни в «Кирпича» или Франца «Топора».       — А транквилизатор через сколько времени подействует? — осведомился я, беря и пистолет, и пачку транквилизаторных дротиков. Ларри уверенно ответил:       — Через полчаса. Не потеряй, Томми-ган, — собеседник похлопал по пистолету. Я же кивнул, положил оружие и боеприпасы обратно в чемоданчик и пошёл в нашу с Хелен спальню. Только там можно было взглянуть на списочек имён из папки.       — Читай, читай, дружочек, — подначивал меня голос, как только я раскрыл лист, ранее сложенный вчетверо. Вот я и читал. Хуева туча имён, все они мне не знакомы. Что характерно, имена эти не только из стран Западной Европы, но и Восточной. Наверное, после «Пражской весны» Персей активно расширял сеть агентуры в странах-членах ОВД.       — Именно этот списочек так нужен тем, кто выдаёт себя за твоих друзей, — сказал мне голос. Слова его подтвердились, как только я глянул на подпись в самом низу. Она соответствовала подписи Вадима Рудника. Значит, это он их курирует. — Вадик очень разозлится, если его агентов шлёпнут.       — Чё ты от меня хочешь? — раздражённо спросил я, но мысленно, не вслух. Не хватало, чтоб меня приняли за ебаната.       — Не хочешь уничтожать список — так хотя бы спрячь его понадёжней! — рыкнул голос. Немного успокоившись, он продолжил: — Твои «друзья» в идеале не должны узнать о списке. Рано или поздно ты уничтожишь этот листок. Уж я-то знаю.       — И откуда, прорицатель херов? — задал я риторический вопрос, но всё же сложил вчетверо список агентов «Муравья» и, сняв с правой ноги зимний ботинок, просунул листок внутрь, после чего надел обратно. Голос промолчал. Прыснув, я потоптался. Правой ноге чуточку неудобно, но это малая цена. Терпимо.       — Надёжненько, молодой человек, — с сарказмом отозвался голос. Если в прошлые разы он был мне знаком и не знаком одновременно, то сейчас он звучал точь-в-точь как у меня! Блять, второе «Я» издевается надо мной, клянусь, честное слово…       Услышав за дверью шаги, я мигом взял брошенный на кровать чемоданчик. Не хватало ещё, чтоб меня застали скрывающим важные улики.       — Томми! — окликала меня Хелен. Я облегчённо вздохнул и открыл дверь. Увидев это, девушка обрушила руку себе на бедро. — Том, ну наконец-то! Ребята сейчас едят, пос… — заметив, что я держу чемоданчик, Хелен озадачилась: — Что в чемоданчике?       — Пистолет с транквилизаторными дротиками, — честно ответил я и даже открыл его. Парк махнула рукой:       — Верю. В общем, пошли на кухню.       Я положил чемоданчик на кровать и, нагнав Хелен в коридоре, вместе с ней спустился на первый этаж. Далее, мы пошли на кухню. Именно там мы и ели, ведь во время обустройства конспиративки Ларри додумался поставить здесь стол на восемь человек. На мне, как помогавшем ему по хозяйству, была сборка стола и стульев, как раз на восьмерых.       Сейчас за двумя стульями сидели Расс и Елеазар, ели мясо. Кажется, курятина. Естественно, они сняли верхнюю одежду, а Адлер — перчатки. Ларри стоял у кухонной плиты, накладывал мясо. Глянув на нас краем глаза, Симс натянул улыбку:       — Кушать подано, голубки. Садитесь жрать, пожалуйста.       — Молодец, Ларри, — похвалил я негра. Сначала я выдвинул стул Хелен. Услышав слово благодарности, я тоже сел, заняв место слева от неё. Парк облизнула губы и сглотнула слюну, чуть не вытекшую изо рта:       — Мяяяясо… — Хелен даже рассмеялась. — А ещё вкуснее оно будет, если сразу после выключения плиты налить соевого соуса. Конечно, может стрелять маслом, но оно того стоит, вы уж поверьте, — далее она принялась красочно описывать впечатления от мяса в соевом соусе. Аж в желудке заурчало!       Во время обеда голос больше никак себя не выдавал. Не ехидничал, не шутил, не мешал мне мыслить по-своему. Так что, я со спокойной совестью съел свою порцию курятины. Он себя не выдавал и во время инструктажа. Да-да, прямо на кухне. Расс, разложивший карту метро Берлина посреди стола, пояснял нам:       — Ребята, действовать будем следующим образом: Ларри, как обычно, останется здесь. Мы с Беллом, — он указал ладонью на меня, — Парк и Лазарем поедем на метро. На закрытой станции «Вайнмайстерштрассе», — блондин тыкнул кончиком держала ложки на фиолетовую линию, — есть подходящая точка входа. Проследим, как Франц «Топор» войдёт в Восточный Берлин. Как «Кирпич» объявится, возьмём его. Живым или мёртвым.       — Что-то мне подсказывает, что живым всё же будет лучше, — брякнул я, внимательно выслушав Адлера. Но второе «Я» тут же дало о себе знать недовольным ворчанием:       — «Лююючще»! Тьфу ты! Тебе, Томми-ган, мало того, что он бандит и скармливает трупы хрюшкам? Надо, чтоб он, как Рейнхард Гейдрих, прославился организацией ещё одного Холокоста?       — Да умолкни ты, не до тебя щас, — снова мысленно скомандовал я. Не хочу прям сейчас спорить со своей второй личностью.       Тем временем, Адлер продолжал:       — Как только мы с Беллом окажемся в Восточном Берлине, второго встретит фрау Келлер в баре «Honze». Это в паре шагов от КПП. К тому моменту должны прибыть «Топор» и «Кирпич». Без лишней шумихи берём их тёпленькими. Будут сопротивляться — мочить.       — Кроме Кирпича, — встряла уже Хелен, одержимая мыслью взять Волкова живьём. Я осведомился у капитана Адлера:       — Как я узнаю фрау Келлер?       — Держи, — Расс протянул мне фотку. А на ней красивая такая женщина… Хелен, конечно, она ни разу не затмит, но всё равно стоит учесть. И запомнить. Вдруг Расс протянул ещё одну фотку: блондина, внешне выглядевшего так, словно жизнь потрепала. — Лукас «Пуля-в-зубах», если что.       Я кивнул. Помнится, у Рихтера центральный и боковой резцы слева, на верхней челюсти, как раз из свинца сделаны. Сохраню-ка оба снимка, на всякий пожарный.       — Вопросы есть? — спросил нас Расс, складывая карту метро. Никто ничего не сказал, даже не икнул. — Тогда завершаем приготовления, одеваемся и топаем до ветки со станцией «Вайнмайстерштрассе». Топать будете за мной, я получше вашего знаю Западный и Восточный Берлины.       Лично я не обиделся на последнее предложение, сказанное Адлером. Я без карты в Берлине точно не смогу ориентироваться. Так что, выбора нет: буду топать за Рассом. Тем более, как только что он сообщил, на закрытых или заброшенных станциях близ стены находятся пограничные войска ГДР, несущие там службу. Поэтому нам предстоит действовать максимально скрытно. Оглушать их, но не убивать.       Что ж, капитан Адлер умеет воодушевлять. Заодно я буду надеяться, что голос не станет мешать мне в поимке как Франца «Топора», так и «Кирпича». Не хватало ещё разговоров со своей второй личностью прям во время выполнения задания!