Call of Duty: Black Ops: Cold War

Западноберлинский метрополитен, близ КПП «Принценштрассе», Германская Демократическая Республика Капитан Томас «Белл» Реддл Секретная разведывательная служба МИД Великобритании (МИ-6) 24 февраля 1981 года, 15:03       Вся наша братия, кроме оставшегося в конспиративке Ларри и находившихся в Киеве капитана Мэйсона и сержант-майора Вудса, ехала в метро. В нас ни за что не заподозришь членов группы «Кампус». Как говорил мой наставник, именно так и должны работать секретные агенты: не вызывать никаких подозрений. Тем более, как говорил мой наставник, идеальный убийца не должен отличаться, например, от продавца на рынке. На станции «Шёнлайнштрассе», где мы сели в один из вагонов, нас вроде бы никто не спалил. Иначе поезд остановили бы, а потом перевернули бы всё вверх дном.       Расс сидел в дальнем конце вагона, мы с Хелен изображали из себя приторно-сладкую парочку, целуя друг друга и рассыпаясь в комплиментах, Елеазар же стоял у поперечных дверей и держался за поручень. Некоторые из пассажиров косились на нас, но лично мне было насрать. Главное — найти Франца «Топора». А там уж и до «Кирпича» доберёмся.       Каждый из нас перед выходом из конспиративной лачуги взял с собой мини-рацию фирмы «REALISTIC», модели TRC-27. Если не отдалимся слишком далеко друг от друга, сможем болтать в эфире и засорять его ненужными подробностями. Естественно, Адлер будет осекать нас, мол, «Отставить лишнюю болтовню», но в нашем случае наглость — второе счастье. Может быть.       Во время похода к станции метро, где мы сели в один из вагонов, Расс упоминал, что часть западноберлинского метрополитена оказалась на территории ГДР. Службу там несли пограничники. А эти ребята куда серьёзнее полицейских, которых мы можем встретить. Если, конечно, не пройдём незаметно мимо них. Сам Расс отнюдь не желал развязывания Третьей Мировой из-за гибели погранцев, поэтому он дал чёткое указание: в бой с ними не вступать. Максимум — оглушать ребят, тем более, они, находясь на территории собственного государства, защищают его границы от незваных гостей.       — Пс-с! — прыснул блондин в мой адрес. Я отстранился от Хелен, уставившейся в окно вагона, и вопросительно дёрнул подбородком. Адлер одними губами проговорил: — Сзади чисто, можно смело топать.       Я кивнул командиру, после чего встал и проследовал за ним. В данный момент пассажиры вроде как не косились на нас. Мало ли, вдруг мы выходим на следующей станции, вот и решили не ждать, пока рак на горе не свистнет?       Стоявший «Лазарь» вдруг остановил меня, схватив за предплечье, и то ли шутливо, то ли всерьёз предупредил:       — Ты уж не устрой Третью Мировую, Томми-ган.       — Я на предохранителе, «Лазарь». Но если надо — я готов спустить курок и сбацать рок, — твёрдо заверил я еврея. Тот отпустил мою руку и, отыскав одно из свободных мест, плюхнулся на него, ведя себя максимально неприметно и неподозрительно. По крайней мере, на мой взгляд.       Мы с Рассом зашли в следующий вагон. В отличие от предыдущего, здесь свет не работал. К тому же, никого из пассажиров нет, это уже хорошо. Нет нужды строить из себя законопослушных граждан/туристов.       — Мы проехали над КПП «Принценштрассе», — вполголоса бросил мне Расс, одновременно идя до конца вагона. Он справедливо опасался, что в салоне мог притаиться враг. — Как поезд сбавит ход, мы с тобой прыгаем, — Адлер достал из внутреннего кармана пиджака рацию и нажал на боковую кнопочку. Он пробубнил: — Парк, Лазарь, вы езжайте дальше. А я и Белл найдём Франца «Топора».       Сразу после слов Адлера поезд замедлил ход. Мы вдвоём приготовили трофейные пистолеты ПБ. Должно быть, у него много хороших друзей по ту сторону занавеса. Или кто-то из советских КГБшников занимался продажей оружия, пока не попался и не был расстрелян. Почему так? А всё просто: контрабанда оружия, особенно если этим занимаются высокопоставленные сотрудники спецслужб, непростительное дельце.       Перед выходом из нашей лачуги я спрашивал Расса по поводу ПБшек, на что получил исчерпывающий — по его собственному мнению — ответ:       — Один очень хороший человечек из КГБ, он тебе понравится.       Спорить тогда с янки я не стал, поимка Франца «Топора» и «Кирпича» важнее выяснения источника обеспечения «Кампуса» трофейным оружием. Узнать, кто такой этот самый человечек из КГБ, я всегда успею.       Мы с Рассом открыли последние поперечные двери. Туннель метро выглядел довольно зловеще: тёмный, ряды красных ламп… Не хватает Кожаного Лица, ей-Богу.       — Давай! — гаркнул Адлер, первым прыгая и перекатываясь по земле. Я тоже спрыгнул, но в отличие от коллеги по «Кампусу», я ударился носом и, кажется, сломал его. Вместо того чтоб заорать, я лишь сдавленно уйкнул. Расс услышал подозрительные звуки и подбежал ко мне, спрашивая: — Томми, что слу… — он осёкся на полуслове, взглянув на мою морду лица. — Блять… Так, держи, — коллега протянул мне чёрную тряпку какую-то и шёпотом приказал: — Зажми левую ноздрю тряпочкой.       Я зажал ноздрю и задышал ртом. Расс, осматривавший нос, поспешил обнадёжить меня:       — Вроде бы не сломан. Но придётся минут десять ждать, пока не остановится кровь. А я пока осмотрюсь, прослежу, чтоб погранцы не обнаружили нас.       Я энергично закивал, мол, делай, что хочешь, а сам отошёл от рельсов поближе к стене. Но Расс окликнул меня:       — Давай перепрыгнем на другую сторону.       Делать нечего, пришлось последовать за янки, поскольку вдалеке послышался гудок приближающегося поезда. Мы спрятались за одной из несущих колонн. Так и ветер от едущего мимо поезда не будет так сильно бить по нашим мордам лица, и мы не попадёмся на глаза пограничникам.       Пробежав от одной колонны к другой, мы с Рассом остановились: со стороны перрона, слева от нас, сияли два фонарных лучика. Я на всякий случай оглянулся: поезд не ехал, так что можно переждать. Адлер одними губами спросил у меня:       — Как нос?       Я пожал плечами и вытащил тряпку. Кончик пропитан кровью насквозь, благо она уже не течёт из ноздри, можно нормально дышать. Рассел посмотрел, что с носом, убедился, что всё хорошо, и, дождавшись, пока проедет поезд на той стороне, первым запрыгнул на перрон.       Положив тряпочку во внутренний карман куртки, я вскинул ПБ, благо оба ствола у нас были сняты с предохранителей, а патроны в патронники были досланы ещё в вагоне. Послышалась речь на немецком. Я не разобрал, о чём говорили двое, судя по количеству голосов, да и некогда было разбираться.       — Убери погранцов тихо или дай им пройти мимо, выбор за тобой, — губами предложил Рассел, у него хватало ума не говорить шёпотом или, что ещё тупее, вполголоса.       Я бросил взгляд в сторону тех самых погранцов: они оба носят шинели, на головах шапки-ушанки, каждый придерживает висящий на груди «Калашников». Издалека не различить, какая конкретно модель автомата. Ну да ладно, всё равно у нас с Рассом пистолетики, а не автоматы или хотя бы дробовики.       — Подождём, — предложил я американцу. Естественно, тоже губами. Ждали мы около минуты, а то и больше. Но ожидание окупилось: погранцы постояли у перрона, а потом направились куда-то вглубь станции.       — Идём, — скомандовал Расс, первым выходя из-за колонны и осматриваясь. Я проследовал за ним, осматривая станцию метро через прицел ПБшки.       Подойдя к широким дверям, мы встали перед ними. Адлер поднял ладонь с растопыренными пальцами, дескать, стой, а после потихоньку открыл одну из дверей. На лице блондина проступила улыбка:       — Никого нет.       Оперативник ЦРУ зашёл первым, я — за ним. Оказалось, что мы попали в техническое помещение со столом прямо под подвесным светильником с широким металлическим абажуром. Тут ещё находился какой-то шкаф, стол в дальнем левом углу. Ничего интересного, что неудивительно: станция закрыта, как ни крути.       — Вон там лестница, — Расс указал стволом ПБ на грязно-красную лесенку вдалеке, ведущую наверх. Кажись, это канализация. Отлично, не хватало ещё пропитаться шикарными ароматами канализации!       — Щас наверняка провоняем с головы до пяток, — хмыкнул я, закрывая за собой дверь и топая по ступенькам за Рассом. Тот, убрав пистолет за спину, недовольно проворчал:       — Не урчи, Белл. Капелька сточной воды погоды не сделает.       Я повторил движения Адлера, а тот отступил влево от лестницы, дескать, «иди-ка ты, Томми-ган, первым». Вот я и поднялся. Далее я, пыхтя носом, приподнял и отодвинул ливнёвый люк. Ливнёвый он из-за решётки, сквозь которую во время дождя просачивается вода, благо сейчас зима.       И вот, я поднялся наверх, оказавшись в каком-то переулке, близ КПП. Так как сейчас было не так темно, то лампы не освещали переулок. Земля была замощена прямоугольной брусчаткой. Хоть я и был одет достаточно тепло для поздней зимы, но всё равно из моего рта вырвался удивлённый возглас:       — Как холодно-то, мать твою!..       — Что там такое? — осведомился Расс, поднимавшийся вслед за мной. Я помог ему подняться и вновь нагнулся, на этот раз, чтобы закрыть спуск в канализацию, как вдруг услышал, как кто-то обращается к нам на немецком:       — Hey! Was ist los? *       Я поднял голову: к нам шли двое ребят, тоже из погранцев, я это понял по их внешнему виду. Мы с Рассом переглянулись, и слово взял Адлер, натянув улыбку и радостно воскликнув:       — Guten tag, Genossen! Mein Freund und ich, — он указал левой ладонью сначала на меня, а потом на себя, — arbeiten in der U-Bahn. Papiere anzeigen? **       Увы, погранцы то ли не поверили, то ли решили, что Рассел переигрывает. Погранец, подававший голос, выглядел как стереотипный ариец, даром что цвет волос неизвестен из-за шапки-ушанки. Он, естественно, подошёл к нам и приказал:       — Hände hoch! — не забыв, гаденько лыбясь, словно комиксный злодейчик, добавить: — Sie befinden sich im eingeschränkten Bereich. Wir bringen Sie gleich zur Stasi, finden Sie heraus, wer…*** — договорить ему не дал я, пнув в пах. Его друг, выпучив глаза, выругался нечленораздельно, снял АК с правого плеча и, сняв с предохранителя, передёрнул затвор. Расс налетел на него, выбил автомат и несколько раз вмазал кулаком по харе. Я же обошёлся тем, что взял «арийца» за голову и со всей силы ударил лбом по носу. Затем я развернул его спиной к себе и точно так же, со всей дури, долбанул ребром ладони по шее.       — Живы хоть? — осведомился Адлер, проверяя пульс у погранцов. Он облегчённо вздохнул: — Слава Богу, — и стал обыскивать оглушённых на предмет… чего-то. Блондин оскалился: — Нашёл. Томми, давай надевай наручники. Уберём их в тёплое место. Лишние трупы нам не нужны, а так мы выиграем пару часов форы.       Я послушался Расса: взял у него наручники, найденные у голубоглазика, надел их на погранца и, взвалив парнишу на плечи, последовал за Адлером. Он ссадил второго погранца на землю перед оранжевой дверью, открыл её, снова взвалил беднягу на себя и, зайдя внутрь тёмного, но тёплого помещения, аккуратно положил его к правой стене. Я сделал то же самое, положив «арийца» рядышком. И тут меня осенило: мы ж не забрали их стволы!       — А автоматы забирать будем?       — Тебе надо — ты и забирай, — пожал янки плечами. Естественно, я вышел на улицу за оружием и подобрал оба АК. Вернувшись, я передал один автомат Рассу. Тот принял оружие, не забыв снять с ПБ глушак и заснуть пистолет обратно в штаны. Как бы он не отстрелил себе жопу, когда сядет.       — Сейчас куда? — спросил я коллегу. Адлер кивнул наверх:       — «Топор» скоро пойдёт через КПП, поэтому идём на крышу, — и, опустошив карманы разгрузок немцев, ранее набитых магазинами, передал мне половину из них. Я принял магазины, распихав их по карманам, и потопал за Рассом по деревянной лестнице. Как назло, пара ступенек всё же заскрипела. Далее, Адлер связался по рации с Хелен и Елеазаром: — Парк, Лазарь, мы почти на месте.       — Принято, — отозвалась Хелен, после чего сеанс связи закончился. Подниматься пришлось недолго: здание оказалось двухэтажным.       Стоило нам выйти на крышу, как мы чуть не попались под свет прожектора. Расс, добежавший до наружного блока кондиционера, присел и затаился. Мне же он шикнул:       — Прячься от прожектора!       Я и спрятался. Кому охота попадаться на глаза погранцам, особенно после того, как мы оглушили двоих их коллег? Вот и нам с Рассом неохота. Ждали мы недолго, и как только луч прожектора продолжил скользить по кирпичной стене, мы пулей рванули к металлической лестнице. Спустя несколько секунд прожектор продолжал освещать стену, но благо мы ещё не попались под луч, хотя что я, что Расс чуть ли не в полный рост ходили по крыше!       Мы подошли к углу крыши и посмотрели на КПП: белая прямоугольная будка со скатной крышей, внутри неё сидит и занимается бумажной работой один погранец, трое других стояли на улице, подпрыгивали на месте, надеясь не замёрзнуть. Прожектор, луч которого чуть не выхватил нас с Рассом из темноты, не был единственным: на каждую сторожевую вышку, включая две вышки, с каждой стороны автомобильной дороги, приходилось по два прожектора.       Я даже бросил взгляд на Западный Берлин: почти во всех домах по ту сторону стены горел свет. Красивые неоновые вывески дополняли пейзаж. На том КПП тоже проверяли документы у въезжавших и уезжавших. Что до Восточного Берлина, то картина была той же самой, с поправкой на отсутствие неоновых вывесок. И людей на улицах поменьше.       — Да уж… — брякнул Адлер, вместе со мной осматривая КПП. — Осси знают толк в охране.       — Идеальное место для Кирпича и его партнёров, — с нескрываемым сарказмом сказал я Рассу, зная, что в Восточной Германии, как и в любой другой стране, с теми, кто незаконно пересекает границу, не шутят шутки. Сам же Адлер посмотрел на меня и приподнял бровь. Тогда я пояснил, тоже с сарказмом: — ГДР как раз славится щадящим пропускным режимом на границе и свободным хождением иностранной валюты.       — Похоже, «Кирпич» любит рисковать, — криво улыбнулся блондин, после чего отошёл от парапета и запрыгнул на выступ. Я тоже залез и пошёл прямо, в отличие от Адлера, обошедшего участок крыши, свободный от снега. Мы присели на одно колено прямо под вывеской с объёмными красными буквами, образовывавшими слово «KORBER». Словечко держалось на металлическом каркасе, благо он выглядел надёжным и разваливаться от одного чиха не собирался.       Я положил АКМ справа от себя и достал из ещё одного внутреннего кармана куртки фотоаппарат, замаскированный под туристическую сеточную электробритву. Я нажал на боковую кнопку и выдвинул головку бритвы, под которой был объектив камеры и видоискатель.       — «Топор» может появиться в любой момент, — напомнил мне Адлер. Я прильнул к видоискателю камеры и стал выискивать Франца «Топора». Я помнил, как он выглядел, так что не спутаю его ни с кем. Тем временем, Расс проворчал: — Зараза, охрана строже обычного. Если Франц задержится, то опоздает на встречу с Кирпичом.       Так-с… к КПП подъехала чёрная «Волга». Как у одного моего хорошего друга… Стоп, у моих друзей не было никакой советской машины! Что «Волги», что «Победы», что «Жигулей», что «Москвича»… Блядские воспоминания! Сейчас они вообще смешались в кучу, как кони и люди! Мешают мне следить за «Топором». Вот ведь хитрое второе «Я»!       Впрочем, оно отступило, когда объектив уловил мужчину в пальто и шапке-ушанке. Он, пройдя мимо строительных лесов одного из пятиэтажных домов, поздоровался с погранцем и начал о чём-то с ним говорить. Я увеличил масштаб изображения: у мужчины та самая неухоженная борода, сливавшаяся с усами. Так сразу и не скажешь, «Топор» это или не «Топор».       Сфотографировав ребят, я пробормотал:       — Кажись, Франц, — и протянул Рассу бритву-камеру. Он принял устройство, посмотрел и широко улыбнулся:       — Точно Франц «Топор». Молодец, Томми-ган, — похвалив меня, янки вернул бритву-камеру. Вдруг погранца, разговаривавшего по-дружески с «Топором», позвал другой коллега по службе. Я посмотрел на «Волгу» и увидел, как водитель стоял рядом с багажником и заметно нервничал.       «Топор», пользуясь моментом, ускоренным шагом помчался дальше. Он прошёлся по пешеходному переходу и, оглядевшись напоследок, снял шапку-ушанку и зашёл в питейное заведение. Над входом висела вывеска со словом «Honze». Да, это был бар, где Франц должен встретиться с «Кирпичом».       — Пора, — скомандовал Расс, вставая и отходя подальше от парапета. Я подобрал MPi-KM и, положив обратно в куртку бритву-камеру, помчался за коллегой. Мы с ним спрыгнули на один выступ, потом на другой и, наконец, зашли внутрь, спасаясь от холодрыги.       — Надеюсь, мы оба не простынем, — я сдавленно хихикнул, хотя в каждой шутке есть доля шутки. А вот Адлер воспринял шутку всерьёз и обнадёжил:       — Тогда за нами будут ухаживать симпатичные медсестрички. Ладно, — мы стали спускаться по лестнице, тоже деревянной. На этот раз ступеньки не скрипели. Расс вновь связался по рации с… нет, не с Хелен. С Елеазаром: — Лазарь, Топор только что пересёк стену. Как у вас с Парк дела?       — Ждём тебя и Белла в точке эвакуации, — отрапортовал «Лазарь». Похвалив друга, блондин отсоединился и, убрав рацию, вышел из лестничной клетки в закоулок. Я глянул на улицу: всё, как обычно. Ничего не изменилось.       — Ну-с, — я хрустнул пальцами и протёр уголки глаз на всякий случай, — я пошёл в бар. Постараюсь выполнить наказ Хелен.       — Не забыл хоть, как выглядит фрау Келлер? — поинтересовался Расс. Я кивнул, мол, не забыл. Про наказ Хелен говорить не требовалось, мы оба помнили, что у МИ-6 много, очень много вопросов к «Кирпичу». — Тогда давай автомат, — Адлер протянул руку, в которую я вложил АКМ, — и иди. Нечего палиться трофейным АК. Местные такой юмор не поймут.       — И то верно, — полуулыбнулся я и, поправив воротник куртки, уверенным шагом направился к улице, по которой только что проходил Франц «Топор». Я недолго находился на улице, но всё равно сохранял спокойствие. Те погранцы, которых мы оглушили, если и очнутся, то далеко не сразу. К тому же, не знаю, как Расса, Хелен, Ларри или Елеазара, а вот меня в розыск не объявляли.       Только я дошёл до ближайшей к бару пешеходной разметки, как издалека, на дороге между баром и пятиэтажным домом, послышалась полицейская сирена. Затем на дорогу, визжа шинами, выехала какая-то тёмно-синяя машина. Вроде бы седан. Крутанувшись на месте, автомобиль помчался дальше, чуть не сбив мира.       — Езжай, блять, аккуратней, придурок хренов! — закричал я вслед уезжающей машине. Следующая машина — полицейская — ехала куда аккуратнее.       — Не погиб хоть? — встревоженным тоном спросил меня по рации Адлер. Я, тяжело дыша носом, рыкнул:       — Иначе бы вместо меня апостол Пётр отвечал, — и, вырубив рацию, пошёл к бару «Honze». Ни погранцы, ни полицейские, ни агенты Штази меня не останавливали по одной простой причине: они занимались другими.       — Danke****, — бросила мне темноволосая женщина, вышедшая из бара сразу после того, как я открыл входную дверь. Я посмотрел ей вслед: на ногах у неё то ли колготки, то ли чулки. Далее шли сапоги до колен, с плоской подошвой. Ну а сверху — куртка и юбка с вырезом сзади. Ей Богу, лучше бы Хелен именно так и оделась. Чтоб я мог в любой напряжённый момент успокоить себя, представляя возлюбленную.       Сам бар выглядел довольно уютненько: полно фоторамок на стенах, черноволосый бармен, примерно моих лет, говорит с двумя парнями. Из трёх столиков у окна занят только один, и на нём сидела светловолосая дамочка. Нет, не фрау Келлер. Ещё один стол, прямоугольный, был битком забит. Что на кожаном диване, что на стульях сидели люди и что-то активно обсуждали на своём, жестикулируя.       Франц «Топор» обнаружился сразу: он сидел за одним из трёх квадратных столов. Справа от него стоял дипломат. На столе лежала шапка-ушанка, а пальто висело на спинке стула. Как и у всех остальных посетителей бара. М-да, если б не операция по поимке людей «Персея», начиная с «Кирпича», я бы привёл сюда Хелен. Думаю, ей бы понравилось.       Ну да ладно, встреча Франца и Волкова не ждёт. Нужно же ещё найти фрау Келлер. Я прошёл чуть дальше. В дальнем правом углу за столом сидел какой-то мужичок. На каждом столе, что я видел, имелись по две солонки, салфетницы, бутылки-тюбики для горчицы и кетчупа. Изредка попадались пепельницы.       Слева, близ окон, стояли ещё четыре стола: три квадратных и один прямоугольный. За вторым столиком, спиной ко мне и передом к окну, сидела рыжеволосая женщина, попивала из баночки пива «Heineken», не забывала затягиваться сигареткой. Я не придумал ничего лучше, чем подойти к рыжуле, наклониться к ней и брякнуть на ухо:       — Ку-ку.       Та, естественно, резко вскинула голову, повернула её ко мне и, закатив глаза, вздохнула. Далее она заговорила со мной на английском, без акцента, что характерно:       — Ну, допустим, «ку-ку», молодой человек. Садитесь, — она указала на стул справа от себя. Я послушно сел, снял куртку и положил её себе на ноги. Дамочка полушёпотом произнесла: — Вы, должно быть, тот самый Томми-ган, о котором рассказывал герр Адлер.       — Jawohl*****, — подтвердил я на немецком, вглядываясь в её лицо. Да, передо мной сидела фрау Грета Келлер. Без своего друга, Лукаса «Пули-в-зубах». Но я пока не стал расспрашивать Грету о Рихтере, меня больше волновал Франц «Топор» и встреча с «Кирпичом». Для этого я сыграл дурачка: — А где Франц «Топор»?       — За столиком за моим левым плечом, — ответила немка, туша сигарету о пепельницу. М-да уж, этот ёбанный табачный дым… Он и в конспиративке меня раздражал, а здесь… Впрочем, здесь я пробуду недолго.       Я помнил, что помимо бритвы-камеры у меня имелось подслушивающее устройство в виде пачки сигарет фирмы «Juwel». Я достал это устройство, открыл его и выдвинул передатчик в форме сигареты. Затем я аккуратненько так положил устройство рядом, чтоб я хорошо слушал Франца «Топора» и «Кирпича» в компактном беспроводном наушнике.       — Guten Tag, mein Herr. Was kann ich dir bringen? ****** — поинтересовалась, похоже, официантка. У «Топора». Тот же озвучил заказ:       — «Berliner Weiße», bitte.*******       — Связь есть, слышно хорошо, — радостным тоном объявил Расс. — Теперь ждём «Кирпича».       Я краешком глаза следил за «Топором». Официантка в синей рубашке и серой юбке уже ушла, за заказом Франца. Наш первый клиент сидел себе, сидел. Вёл себя непринуждённо.       — Фрау Келлер, — вполголоса обратился я к женщине. Та вопросительно дёрнула подбородком, — я заметил, что на улицах много погранцев. Скоро что, война начнётся? НАТО готова пересечь границу с Варшавским Договором?       — Да тьфу на вас, герр Реддл! Не хватало ещё и ядерной войны! — возмутилась немка, не забыв сымитировать плевок. Похоже, я её ненароком оскорбил. Но не успел я извиниться, как она объяснила, почему близ стены так много ребят из пограничных войск: — Если серьёзно, то дело в моём коллеге-информаторе. Я надеюсь, вы знаете про Лукаса «Пулю-в-зубах»?       — Естественно, — кивнул я, вспоминая, как я почувствовал к Лукасу самое настоящее уважение, несмотря на то, что мы вживую ещё не виделись. — А что он натворил? Трахнул дочку ФРГшного чинуши в жопку и теперь прячется по другую сторону Стены?       — Его… — осмотревшись, Грета чуть наклонилась вперёд и чуть ли не шёпотом рассказала, что с её другом: — В общем, пару часов назад Рихтера взяли при проверке в двух кварталах к югу от КПП. Штази и полиция перевернут тут всё. Я хочу попросить вас об одной услуге, — с этими словами немка протянула мне какую-то бумажку. — Здесь адрес одной из допросных Штази, куда увели Лукаса. Если получится, спасите его. Или… — выдержав «драматичную» паузу, фрау Келлер закончила: — Или уберите. Второе — только в том случае, если «Пуля-в-зубах» сломается под пытками.       — Посмотрю, что можно сделать, — без особого энтузиазма буркнул я. Убивать Лукаса мне вовсе не хотелось. Грете, видимо, тоже, раз она с трудом произнесла «Или уберите».       — Danke schön********, — рыжуля натянула улыбку. Что ж, с Лукасом всё ясно. Остался «Кирпич», который ещё не пришёл. Я спросил у собеседницы:       — Вы не знаете, сколько «Кирпич» пробудет в Берлине?       — А чёрт его знает, — пожала плечами сотрудница БНД, делая глоток пивка. — Никто, кроме самого Кирпича, понятия не имеет. Полагаю, вряд ли дольше дня. Вдруг в наушнике раздался голос Расса, предупредивший меня:       — Белл, внимание. Кажется, входит «Кирпич».       Грета продолжила пить пиво, а я не только слушал, но и наблюдал. В бар вошёл какой-то мужчина. Нет, точно не Волков. Я это понял как по невзрачной внешности, так и по белой куртке-пуховику длиной до паха. Головной убор на лысой голове отсутствовал.       «Пачка сигарет» исправно записывала чуть ли не все звуки со стороны Франца. Наверное, записывает даже шмыганье носом. Я пустил смешок, представляя, как Расс и остальные из «Кампуса», хихикая, слушают глотки «Топора», потом пересказывают услышанное друг другу, а затем всё это оформляют в дела. В общем, наш клиент сделал большой глоток заказанного им пива, как вдруг тот мужчина в пуховике положил ему руку на плечо. Франц удивлённо посмотрел на лысого и озадачился:       — Ich verstehe nicht, wo ist der «Ziegel»?*********       — Es wird keinen «Ziegel» geben, — мотнул головой мужик, разочаровывая как «Топора», так и нас. — Hinter dir war ein «Schwanz». Trink dein Bier aus, lass dein Geld da und lauf nach Hause. Dort werden Sie auf unseren Anruf warten. Wir werden uns mit dem «Schwanz» befassen. Und sagen wir mal, wann und wo Sie sich mit «Ziegel» treffen.**********       — Gut,*********** — махнул рукой Франц, мигом допил пиво и, положив горсть монет, поспешил выйти из бара вслед за лысым в пуховике. А я сложил «пачку сигарет» и засунул её обратно во внутренний карман.       — Герр Реддл, сейчас мы с вами выйдем из бара, — Грета допила пиво из банки и положила деньги за неё, — и пройдём к моей машине. А затем поедем к квартире «Топора». Так быстрее, уж поверьте.       — Белл, в бар зашли двое агентов Штази, — предупредил Расс. Я бросил взгляд в сторону парадного входа: да, за собой дверь закрыли ребята в форме Народной национальной армии ГДР, вооружённые «Калашами». Блин, только сейчас вспомнил — благодаря услуге второго «Я» — модель автомата. MPi-KM. Внешне он отличался пупырышками на цевье, пистолетной рукоятке и прикладе. И… всё. Начинка не отличалась от советского оригинала.       — Scheiße! ************ — выругалась Грета, глянув на агентов. Затем она шикнула: — Давайте в туалет, я их задержу. Встретимся, как только они уйдут.       — А как дадите о себе знать-то? — осведомился я, вставая со стола. В ответ я услышал:       — Я выгляну из-за угла, со стороны дороги.       — Хорошо, — после этого слова я уверенно зашёл в туалет. И сразу услышал, как во второй кабинке кто-то, полулёжа на полу, блюёт в унитаз. Несмотря ни на что, нужник был удивительно чистым. А ведь по ту сторону стены с чистотой в ряде заведений, мягко говоря, всё плачевно. Может, и в других заведениях Восточного Берлина та же картина, просто мне повезло?       Размышления прервал разговор по ту сторону двери. Я особо не вслушивался, так как надо было мотать отсюда. Уловив взглядом сначала трубу, а затем узенькое и, почему-то, открытую форточку рядом с ней, я запрыгнул на трубу. После я просунул в форточку ноги и ловко так выпрыгнул наружу.       — Белл, как у тебя дела? — осведомился Адлер, молчавший после того, как он зафиксировал двоих ребят из Штази. — У меня забарахлила рация, поэтому не мог связаться.       — Всё хорошо, Расс, — успокоил я его. — Сейчас фрау Келлер выйдет из бара, подзовёт меня, и мы с ней поедем к квартире «Топора».       — Ясно, — проворчал янки. — Я положил твой автомат в сумку, нашёл её на лестничной клетке. Ты выбрался из бара?       — Конечно, через открытую форточку в нужнике, — ответил я, чуть не спотыкаясь о какую-то сумку, лежавшую справа от меня. — И я только что чуть не споткнулся о сумку.       — В ней твой «Калаш» и магазины к нему, — разъяснил Расс. — Я положил её почти сразу, как только ты зашёл в бар. Слава Богу, меня не спалили погранцы. Кстати, — янки поправил что-то, судя по звуку, — я отправлю к вам Парк. В качестве подмоги.       — Понял, — подтвердил я. — Конец связи.       Сеанс связи с Расселом закончился, а я подобрал сумку и расстегнул молнию: да, внутри лежал мой трофейный MPi-KM. И магазины к нему. Ну а сам автомат был поставлен на предохранитель. Да, капитан Адлер молодец. За оружие можно не переживать… при условии, что нас не задержат ребята из «Штази» или погранцов. В противном случае, нам несдобровать. Убежище Антона «Кирпича» Волкова, где-то в Восточном Берлине, Германская Демократическая Республика POV Лукас «Пуля-в-зубах» Рихтер БНД Западной Германии/Штази Тот же день, за шесть часов до прибытия «Кампуса» в ГДР       — Ну и как мне тебя звать? — поинтересовался у меня «Кирпич», сидевший на краешке дубового стола, пока я сидел на кожаном диване напротив, положив руки себе на колени. — «Пуля»? Или «Зуб»?       — Можете звать меня хоть Флорианом Гайером, если вам так нравится, — закатил я глаза. Само собой, предложение было риторическим. Вообще, я бы ни за что не приехал к «Кирпичу», если бы не звонок от него самого. Дескать, вопрос жизни и смерти, работёнка как раз для меня. Дополнительный заработок, помимо оклада в БНД. Слава человека, который может кого угодно достать хоть из-под земли, давно меня окружала.       В общем, час назад я пересёк стену и встретился с человеком «Кирпича» — неким «Бутоном». Он выглядел как двухметровый шкаф, с чуть ли не квадратной челюстью, длинными волосами и коротенькой бородой. Носил он пуховое пальто, свободные штаны, шапку-ушанку и зимние ботинки выше щиколоток. Называть имя «Бутон» наотрез отказался, заявил, что его задачи — отвезти меня к «Кирпичу», вот мы и сели в бордовый седан Wartburg 353.       Ждал я «Кирпича» где-то с двадцать минут, периодически поглядывая на наручные часы на левой руке. Также, я осматривал кабинет, куда меня привёл «Бутон»: на дубовом столе лежало несколько стопок бумаг, стоит печатная машинка, шкафчики то тут, то там. Плюс, зеркало у дверей. Декоративных побрякушек вообще не видно. Думаю, богатства свои «Кирпич» хранит далеко не в этом складе корма для свиней.       Пришёл «Кирпич» один, заверив стоявшего у входа «Бутона», что всё с ним будет в порядке, что охрана не нужна. Со времён последней нашей с ним встречи он — герр Волков — не изменился. Не считать же изменениями пару лишних седин на русых волосах, верно?       — Лукас, — снова обратился ко мне русский, подняв ладонь. — Мне нужно, чтобы ты нашёл одного очень хорошего человека, попавшего в лапы врагов Советского Союза.       — Не знал, что бандит будет тревожиться за судьбу «хорошего» человека, который на моём месте прибил бы вас, — съязвил я, не забыв с особым сарказмом произнести слово «хорошего». Будь вместо меня здесь кто-нибудь другой, «Кирпич» тут же ёбнул бы его или её по голове, разбив череп. Просто потому, что его назвали бандитом. Но мне герр Волков ничего не сделает не только потому, что мы с ним — из разных народностей. Ему просто не нужно лишнее внимание спецслужб обеих Германий.       — В общем, парниша, которого ты должен найти, очень хорош, — говорил «Кирпич», доставая из верхнего ящичка стола что-то. — Без шуток, молодой человек, — а затем протянул мне слегка потёртую цветную фотографию. На ней были изображены двое: почти двухметровый молодой парень, на вид моложе меня, и его подружка, черноволосая дама приятной наружности. Оба белые, не негры, не мулаты и не азиаты. Они стояли перед скамейкой в зале ожиданий какого-то аэропорта.       Так как «Кирпичу» требовался именно парниша, то я обратил внимание на дылду: его тёмные волосы были зачёсаны на правый бок, лицо его чистое, без бороды и усов. Я запомнил все черты его лица. Это мне поможет вычислить нужного «Кирпичу» человека среди сотен тысяч горожан.       — Как его зовут? — осведомился я у герра Волкова. Не мог же я постоянно называть найденного человечка «Эй, ты, как тебя там?» или «Приятель».       — Его позывной — «Щорс», и он наш парень, — ответил «Кирпич», садясь за стол. — Это всё, что тебе нужно о нём знать.       Похоже, «Щорс» этот в детстве очень любил фильм 39-го года, где главным героем выступал тот самый молодой комдив. Я тоже смотрел его, пускай и в подростковом возрасте. Если бы не фильм «Щорс», я бы сейчас не разговаривал на русском, как на родном.       — А его подружка?.. — спросил я бандита, однако тот отрезал, процедив сквозь зубы:       — Хелен Парк это, Лукас. Она тебя волновать не должна. Досадное препятствие. Её можешь мочить, но чтоб с головы «Щорса» даже волоса не упало. Понял?       — Понял, — кивнул я, положил фотографию во внутренний карман дублёнки и задал ещё один вопрос, касающийся уже «Щорса»: — Где этого «Щорса» видели в последний раз?       — В аэропорту Берлин-Тегель, — без колебаний ответил «Кирпич», раскрывая какой-то журнал и беря ручку левой рукой. Левша, значится.       — Таааак… Берлин-Тегель, значится… — протянул я, услышав об аэропорте в Западном Берлине. Что ж, придётся пересекать стену. Иначе никак.       Впрочем, меня беспокоила одна деталь: «Щорс», наверное, не связан с криминалом. Но он зачем-то понадобился «Кирпичу». Или гипотетическому покровителю. Вот я и задал пару вопросов герру Волкову:       — Кто заказчик? На кого я работаю?       — Ты делаешь это для меня, — «Кирпич» оторвался от расписывания чего-то и указал большим пальцем на себя. — Больше тебе знать ничего не надо. И не положено.       — Понятно, — кивнул я. Разумеется, не тот ответ, который меня устраивает, но сомневаюсь, что «Кирпич» расскажет прямо всё-всё про «Щорса» и истинного заказчика. — Много будешь знать — плохо будешь спать. Типа необходимая информация, как в фильмах про Джеймса Бонда.       — Естественно, Лукас. Нужен телефон — вот он, — с этими словами герр Волков указал ручкой на оранжевый дисковый телефон. Да, телефон сейчас нужен, как никогда.       Я встал с дивана, взял трубку и начал крутить номеронабиратель. Мне предстояло сделать важный звонок одному другу из Штази, внедрённому в стан западногерманских пограничников.       — Да? — ответили на том конце трубки. Я с первого раза узнал голос, принадлежавший Инго Беку. Стоило мне поздоровиться с Инго и представиться, как он буркнул: — А, это ты… Надеюсь, ты не просто так меня отвлекаешь от работы с журналом.       — Верно, герр Бек. Не просто так, — я улыбнулся, представляя, как Инго в тысячный раз проклял миг, когда он поднял трубку. — Ты сейчас на КПП?       — Это зависит от того, какое конкретно КПП ты имеешь в виду, — произнёс коллега по службе. Я уточнил:       — КПП «Шоссештрассе», близ аэропорта Берлин-Тегель имени Отто Лилиенталя. Так, надеюсь, понятней?       — Да, я всё ещё там, — подтвердил Бек и, судя по скрипу, откинулся на спинку стула. — Что именно тебе нужно? Говори, не стесняйся.       — Тебе известна такая персона, как Хелен Парк? — осведомился я. Инго помолчал пару секунд, а потом ответил:       — Да, знаю эту манду. Чуть не пришила меня пару лет назад, а что?       — Она прилетела в аэропорт Берлин-Тегель с одним дыл… — я не договорил, так как агент Штази ахнул и, пустив смешок, обрадовал меня:       — Да, её видел один мой информатор в аэропорту. С ней шёл парнишка, примерно моложе неё, а ростом вообще под два метра. Ты же её ищешь?       — Нет, — мотнул я головой, — её дружка ищу. Скажи, где найти твоего связного, и ты можешь дальше заниматься писаниной.       Инго рассказал, кто этот связной, где его найти. Оказалось, что он — внештатный агент Штази, позывной — «Ломщик». Сегодня он должен был приехать на зелёной Lada 1200 — она же экспортная «Копейка» — к КПП «Принценштрассе», в 15:00 по местном времени. Я к этому времени приеду, расспрошу «Ломщика» и отпущу его на все четыре стороны. А сам «Ломщик», согласно описанию Инго, выглядел как наш земляк, Удо Кир, снявшийся в тайком просмотренном мной фильме «Кровь Дракулы» из Италии, разве что шевелюра абсолютно чёрная и погуще. Ну и глаза не настолько навыкате.       — Спасибо за помощь, за мной должок, — сердечно поблагодарил я Инго, после чего положил трубку. «Кирпич» или не слушал телефонный разговор, или делал вид, что не слушал. Но я всё равно не стал его отвлекать. Направился к выходу, напоследок бросив: — Я найду вашего «Щорса».       — Угу, иди, иди, Лукас… — пробормотал герр Волков. Я вышел из его кабинета и, наткнувшись на подозрительный взгляд «Бутона», улыбнулся и положил руку ему на плечо, заверив:       — С «Кирпичом» всё отлично. Он занят.       — Отвезти обратно? — поинтересовался у меня здоровяк, начисто проигнорировав мои слова о том, что насчёт «Кирпича» волноваться не стоит. Я пожал плечами:       — Не знаю, спроси у босса.       — Погоди-ка… — подняв левый указательный палец, «Бутон», не стуча, зашёл к «Кирпичу». Спустя пару секунд патлатый бородач вернулся, лыбясь от уха до уха: — Поехали.       — Поехали, — поддакнул я русскому. Всё равно надо ещё заехать, забрать кое-какие вещички в своём клоповнике. А там уж и до «Ломщика» доберусь. А через него — до «Щорса».